Ирина Абеляр
Рапсодия для двоих
Светлане вдруг захотелось забыть на время о своей женской сущности и тоскливо завыть на Луну. Превратиться в лязгающую громадными клыками волчицу и выскочить на чистенькую палубу. Грозно взрыкивая и пуская густую жёлтую слюну, понестись на звуки музыки, беспощадно разрывая в клочья всех встреченных на пути нуворишей и их силиконовых девиц. Вспыхнувшая, как спичка, женщина ярко представляла, как озверевшие от страха гости, будут умолять её о пощаде. Каждый из них будет готов бросить к её маленьким ножкам все свои сбережения и драгоценности, униженно вымаливая прощение. Вытирая сопливые носы о свои дорогущие наряды, они забудут, что ещё вчера она была для них лишь грязной деревенщиной и тупой невставайкой.
Светлана внезапно вспомнила сладкий вкус малинового варенья, сгоряча спрятанного матерью впервые за время холодной войны, начатой ими из-за красавца Тимоши. Ей даже почудился хрипловатый материнский голос, тихо зовущий её по имени. Знакомое чувство горечи охватило взбудораженную женщину и тут же отпустило, уйдя глубоко внутрь. Под ложечкой вдруг противно засосало от голодных спазмов.
Засыпающий от усталости и приключений организм настойчиво требовал вкусной еды, да побольше. Словно не было ни обеденного перекуса, ни сытного ужина. Гостеприимные хозяева, заполняя каютные холодильники, неверно рассчитали запасы деликатесного провианта. Все самые редкие угощения были выставлены на свадебные столы, в гостевые же каюты попали лишь похмельные наборы да горстка заморских фруктов.
А в это время на другой стороне корабля царствовала дармовая кормушка, притягивая, как магнитом, всех любящих вкусно поесть. Неутомимые едоки, слетевшиеся на звуки музыки и звон бокалов, встречали белого официанта троекратным «ура», по-детски радуясь каждому новому кусочку в своей тарелке. Светка ясно представила себе, как все они чинно сидят за столом и поедают всё, что попадает к ним на глаза, будь то копчёная сёмга или маринованный огурчик.
От одной только мысли о еде у проголодавшейся девушки побежали не только сладкие слюнки во рту, но и холодные мурашки по спине. Чтобы туда добраться, уставшей за день Светлане пришлось бы дефилировать через веселящихся гостей, привлекая к себе ненужное внимание. Но охота пуще неволи. Взяв заветный ключик от каюты, она совсем было решилась пойти на звонкие переливы музыки и фальшивое хоровое пение.
Туманный вечер живо напомнил девушке своим тихим загадочным шёпотком и мелкими капельками мороси милое детское личико за прозрачной кухонной занавеской. Зелёные глазки и крошечные губки, жадно теребящие материнскую грудь, снова призывали Светлану к себе. Но под лёгким дуновением речного воздуха опасное желание украсть малыша становилось всё призрачнее и холоднее. Светлане, прошедшей немалые жизненные испытания, даже почудилось, что время пошло вспять.
Сама судьба настойчиво убеждала её не спешить с кражей ребёнка, заставляя остановиться и призадуматься о последствиях такого поступка. Даже потеряшка-Варенька, жалобно скулившая у неё на руках, всё равно искала защиты у своей нерадивой матери, а не у чужой женщины, воровато целующей её бархатные кудряшки. Вскоре усталость взяла своё. Голубое платье, второпях высушенное феном, весело запрыгнуло в шкафчик. Уютная кровать нежно открыла свои ласковые объятья. Жалобно пискнув, она тотчас принялась радостно поскрипывать от каждого движения пытавшейся заснуть Светланы.
А в это время молоденькие девушки и перезрелые красотки готовились побороться за Леночкин букетик, собранный по спецзаказу в элитном свадебном салоне. Вековые традиции старинного праздника разрушались прямо среди толпящихся на палубе знаменитостей. На глазах удивлённых гостей стремительно рождался новый конкурс на самый затяжной поцелуй.
Быстро сообразив, что к чему, ушлые братаны ловко растолкали бизнес-элиту и одними из первых получили игровые принадлежности. Тормозные девицы, стоявшие у самых перил, никак не могли понять незамысловатые правила. Растерянно надувая силиконовые губы, они вопрошающе поглядывали на своих спутников, таких же недалёких, как они сами. Пожилые бабули сурово качали крашеными головами, крепко держа за руку своих бестолковых внучек. Тем не менее, рисковая игра началась.
Особо не заморачиваясь, устроители откровенного шоу заменили белое платье невесты обычной простынкой. «Свадебные» наряды были выданы без разбору всем барышням, пожелавшим целоваться за большую конфету в качестве приза. Лже-женихи получили синие и розовые нарукавные повязки, пошитые из двух шёлковых занавесок. Фантики от конфет было решено превратить в деньги и раздавать конкурсантам в качестве награды за смелость и изобретательность. Сценические образы выбирались по жребию и обыгрывались тут же на импровизированной сцене под возбуждённые выкрики веселящихся идиотов. Бравурные звуки оркестровой симфонии радостно приветствовали каждую парочку визгливым мяуканьем скрипок и жалобным завыванием виолончелей. Фальшивые деньги яростно делились между розовыми и синими, разгорячёнными ролевыми играми и жаркими поцелуями.
Очень быстро среди самых молодых участников наметился узкий круг победителей. Золотая парочка выделывала такие непристойные па и так самозабвенно что-то искала в чужом рту, что даже взрослые мужчины не отводили от неё восхищённых глаз. Поцелуйный турнир основательно разобщил его участников и зрителей, приведя к небольшому конфликту среди истинных ценителей женских прелестей. По их неоспоримому мнению, многие опробованные ими лично «невесты» целовались гораздо лучше главной героини балаганного действа. К сожалению всё тех же братанов, нарастающий скандал так и не перешёл в свою заключительную мордобойную фазу. Громкий иностранный фальцет умело прервал бьющую по ушам перепалку, радостно пригласив всех желающих в другое корабельное крыло. Вялые аплодисменты и шумные разборки наконец-то перетекли на другой конец палубы, закреплённой за молодёжью.
Незамужние особы всех возрастов уже были там, с нетерпением ожидая появления главного героя – свадебного букета, слегка потрёпанного в неравной борьбе с похитителями невесты.
Выйдя на почтенную публику, его законная владелица надменно закусила губки и звонко прокричала:
– Ну, вот вам, дуры тупые, подарочек!
Быстро отвернувшись от визжащих девчонок, она со всей силы швырнула белоснежный комок прямо в галдящую толпу. Обвязанное розовой лентой чудо вылетело из сильных рук невесты подобно пушечному ядру. Притихшие от такой наглости девушки, всё же бросились ловить призрачное семейное счастье. Расталкивая по пути ухмыляющихся парней, сбивая с ног явных конкуренток и вышедших из камбуза кухонных работников, они неистово неслись навстречу желанной победе.
Спустя мгновение свадебная игрушка приземлилась прямо под ноги своей новой владелице, коей оказалась молоденькая повариха, стоявшая неподалёку от корабельной кухоньки. Счастливая девчонка, неожиданно получившая дорогой подарок из рук самой невесты, тихо порадовалась своей победе. Девушки на выданье, потерявшие вместе с букетом всякую надежду на скорое замужество, возмущённо загалдели. Придирчиво окидывая приблудную нахалку суровыми взглядами, выражавшими то зависть, то презрение, а то и открытую угрозу, они снова и снова кричали про её нечестный выигрыш. Жаркая перебранка взбешённых девушек с новоявленной невестой грозила перейти все дозволенные этикетом границы.
Дополнительную сумятицу привносила настоящая невеста, вопившая от возмущения и досады громче всех. Охрипшая от крика девушка едва не рыдала в голос. Она не могла понять, как её букет достался какой-то вонючей кухарке, не имевшей права и носа высунуть из камбуза? Снова нарушая старинную традицию, Леночка потребовала назад свой букетик для повторного метания. Сакральный символ женского счастья из чуждых пролетарских рук уверенно полетел назад к своей законной владелице. Испуганные девчонки одновременно присели на корточки, пытаясь увернуться от слепого снаряда, свистящего над их головами.
Удачно миновав по пути шляпку американской гостьи, он больно ударил по лицу яркую брюнетку, томно сидевшую на столе. От неожиданности несчастная женщина тихо всхлипнула, слегка покачнулась и вдруг рухнула на пол. Во время стремительного падения грузное женское тело увлекло за собой парчовую скатерть с резвящимися купидонами, вожделенно глядящими на огромный свадебный торт. Шикарная трёхъярусная громадина, привезённая специальным рейсом из самого Парижа, разом превратилась в сладкое месиво. Поверженная красотка сердито прорычала что-то вроде:
– Убью гадину. Держите мерзавку, а то убежит.
Дородная женщина на удивление быстро справилась со своим телом. Едва встав на ноги, она решительно двинулась в сторону обнаглевшей прислуги, посмевшей принять участие в хозяйском развлечении. Оробевшая кухарка, испустив пронзительный, леденящий сердце и душу вопль, стремительно помчалась вниз по палубе. А притихшие девушки благодаря удиравшей со всей мочи преступнице получили хорошую возможность не только завладеть увядающим букетом, но и проверить верную примету на скорое замужество. Невольные подруги опять дружно встали в полукруг и призывными криками вернули Леночку на прежнее место у инкрустированных золотом перил.
Дороти, огорчённая результатами первого броска, в этот раз заняла удобную позицию рядом с улюлюкающими болельщиками. Ехидно усмехнувшись, она высоко подпрыгнула и, красиво выгнувшись дугой, выхватила потрёпанный раритет прямо из рук невесты. Законные участницы свадебной клоунады никак не ожидали такого подвоха от американской малолетки. Строгая судейская коллегия потребовала немедленно отобрать у обнаглевшей иностранки взрослую игрушку, захваченную с нарушением всех правил и приличий.
Притворившись глухонемой, коварная Дороти прицельно бросила украденный букетик в самое пекло горящих глаз и жаждущих победы рук. Девчонки прекратили визжать и пинаться, и роковой подарок жениха снова вернулся к Дороти, и уже от неё полетел в унылую толпу одиноких старушек, давно не верящих ни в детские сказки, ни в старинные приметы. Снова и снова жужжала профессиональная камера, снимая неровный полёт свадебного снаряда и растерянно моргающую Леночку. Рассыпающийся на глазах букет легко порхал от одной претендентки к другой, жаждущей хотя бы одним пальчиком прикоснуться к женской мечте. Разыгравшиеся не на шутку гости не обращали внимания даже на жуткий вой корабельной сирены, приветствующей проходящие мимо судёнышки.
Дороти, затеявшая незатейливую игру в «отбери чужое счастье», прилетела на торжественное событие из Нью-Йорка в сопровождении старика-отца и пожилой гувернантки, прекрасно изъясняющихся по-русски. Любящий папенька, пропустивший самое начало свадебного конкурса, никогда бы не поверил, что букетное побоище начала его послушная малютка. Жестокосердие, несвойственное Дороти, выскочило из неё громом среди ясного неба. Неуёмная девица превратила вполне нормальных людей в бездумные марионетки, послушно дёргающиеся под крикливые звуки миниатюрного рояля.
Увлечённые яростной борьбой за обладание чудесным букетиком, целомудренные мальчики и девочки стойко переносили мощные удары и увесистые пинки всё новых участников Дороти-шоу. Бравурная музыка, сопровождавшая разрывание свадебной реликвии на банальные веточки и бутончики, звучала всё громче и быстрее. Запретные подножки, нещадные толчки и даже злобные укусы напоминали собачьи бои без правил, созданные специально для развлечения зажравшихся радикалов.
– Деточки, прекратите пинаться, – ласково причитала очень полная женщина в красивой ажурной шали.
Крошечная чёрная шапочка грозила свалиться с её седой головы прямо под ноги азартной публики. Тревожная беготня по мокрой палубе, натужный рёв двигателя и визгливые крики так испугали несчастную Вареньку, что бедное дитя выскользнуло из материнских рук, больно шмякнувшись на твёрдую палубу. Картавый фальцетик и утробное завывание испуганного ребёнка оказались в самом эпицентре затянувшегося букетного события. Сиплый рёв Вареньки, зажигательное танго, частые падения участников соревнования купались в бурных овациях хохочущих зрителей.
Окончательный вердикт вынесла завёрнутая в длинную шаль пакистанка. Пожилая женщина поставила красивую точку в хаотичные передвижения букетных останков, ловко бросив их в речную пучину прямо на глазах у расстроенной Леночки. Наигравшиеся вдоволь детки устало продефилировали к свадебному столу. Никогда ещё им не было так кайфово и грустно одновременно. Улётная игра в «отбирайку» ещё продолжала будоражить их юные сердца, а опустевшие желудки уже настойчиво требовали чего-нибудь вкусненького.
Как нельзя кстати пришёлся бы свадебный торт, привезённый аж «из самого Парижа». Разгорячённые игроки ожидали увидеть на столе что-то очень необычное, вроде залитой шоколадом пушки или точной копии красно-жёлтой субмарины. Мало кто из гостей знал, что французский сюрприз уже давно приказал долго жить. И взамен трёхъярусной громадины из обыкновенной придорожной кондитерской был срочно доставлен сомнительный суррогат едва не больше своего предшественника.
Главное украшение стола поражало своей безвкусицей и приторным фруктовым запахом, напоминающим забродившее яблочное пюре. Леночке, как главной женщине званого ужина, пришлось принимать самое активное участие в его разрезании. Искушённые едоки, наповал сражённые устрашающим видом уродливого фальсификата, неохотно давились приторно сладким кремом. Жаркие споры о составе и производителе фирменного монстра не затихали в течение целого часа. На радость хулиганке Дороти, чинно сидевшей в самом центре стола, Леночка не обделила пахучими розочками и листиками ни одного из гостей.
Вкусившие «чудо-торта» девушки буквально закипали от желания отшлёпать строптивую американку, нагло усевшуюся рядом с родителями жениха. Назревавшую ссору удалось прекратить на корню, организовав новый конкурс на самый большой бюст. Право судейства было отдано опытной порноактрисе, широко известной в узких любительских кругах у себя на родине. Нора Саймон, по прозвищу свинка, горделиво взгромоздившись на подиум, зорко отслеживала любые нарушения ей же придуманных правил.
Довольная толстуха хрипло хохотала, заставляя глупых претенденток то приседать, то подпрыгивать, то широко расставлять руки и ноги. Незамужние девушки и молодые женщины без долгих раздумий подчинялись её приказам, торопливо расстёгивая кнопки, пуговицы и молнии. Без доли стеснения все участницы демонстрировали свои обнажённые по пояс тела и великолепное нижнее бельё, снимаемое прямо на глазах у возбуждённой публики.
Ни одна красотка не была обделена вниманием истинных ценителей ню-стиля. Никого не смущало даже то, что вспотевшие женские прелести отчётливо издавали смешанный аромат несвежих подмышек и дорогих иностранных парфюмов. Мягкие завалы из шёлка и кружев устилали корабельную палубу разноцветным ковром, мешая раздеваться всё прибывающим конкурсанткам. По пути к очень необъективному жюри уже выросла настоящая преграда из того, что можно было бы не задёшево продать на любом модном аукционе. Мужская судейская коллегия от души веселилась, вытаскивая на спор из общего котла курточки, кофточки, лифчики, чулочки и даже носовые платки.
Американка Дороти вертелась тут же между стриптизёршами и девочками-подростками, не принимавшими участия в неприличном конкурсе в силу своего юного возраста. Целомудренная девушка даже и подумать не смела об участии в этой клоунаде. Хотя не раз уже успела представить себя гордо вышагивающей по модному подиуму в ярко-красной полупрозрачной блузке где-нибудь в Токио или Нью-Йорке. А пока что юной мечтательнице был гораздо интересней старинный русский обычай расплетания косы у невесты и обрядовые песнопения. Несмотря на пошлый настрой всего праздника, она всё же надеялась услышать венчальное пение или старинную балладу в сопровождении симфонического оркестра, продолжавшего негромко наигрывать эротичную румбу.
Рождённая в Америке, Дороти жадно стремилась в Россию к родной матери, эмигрировавшей в чужую страну пять лет назад. Она снова и снова вспоминала небольшой московский парк. Милое местечко и нечастые встречи с вечно опаздывающей матерью навсегда сохранились в её душе. Раненой птицей стучится её маленькое сердечко. Тонкие пальчики нервно теребят сползающую на острые коленки тяжёлую скатерть. Налетевший вдруг ветерок отвлёк Дороти от грустных воспоминаний, заставив улыбнуться кудрявым ангелочкам на огромном вазоне с цветами. Румяные малыши с золотыми луками приветливо кивали девушке в предвкушении очередного конкурса, уже объявленного заморским тамадой.
Горячий парень за пару минут сформировал две небольшие команды из незамужних девушек с яркой внешностью и незатейливым умом. Молоденькой блондинке, свистевшей громче всех на букетном шоу, выдали огромные белые панталоны, которые нужно было быстро надеть и пробежать в них на скорость вокруг вазона на середине палубы. Томной брюнетке, жестоко пострадавшей от рук кухарки, достались розовые трусики, слишком маленькие для её роскошного загорелого тела. Передача эстафетной палочки в виде нижнего белья должна была происходить в центре начерченного прямо на палубе круга.
По заливистому свистку тамады девичьи команды приступили к соревнованию. Пухленькая брюнетка старалась влезть в розовые стринги, смешно разевая ротик и пританцовывая от возбуждения. Дружное мужское сообщество снисходительно наблюдало за стараниями несчастной девицы, громко переговариваясь на разных языках, понятных разве что владельцам дорогих особняков и раритетных игрушек. Праздничный вечер клонился к закату. Жаркое солнце, заботливо согревавшее целый день жёлтую палубу, устало укладывалось спать.
Милые простушки, участвующие в заморском турнире, никак не могли определиться, куда бежать и что делать с «эстафетными палочками». К тому же им очень мешали скользкие ошмётки французского торта, размазанные по всей палубе во время незабываемого букетного шоу. Женские тела, укутанные в вуали и вечерние платья, то шумно падали на пол, смешно перекатываясь с одного бока на другой, то неуклюже поднимались на ноги и трусцой бежали к заветному кругу.
Ловкие ножки одной из участниц, сумевшие быстрее всех добежать до розовых трусиков, надели их задом наперёд и стремительно понеслись в направлении корабельных перил. Казалось, ещё миг – и девчонка рухнет в воду! Встревоженные мужские крики заглушались громкой нецензурной бранью всё той же неугомонной брюнетки. Непобедимая мадемуазель, видимо, задалась целью сыграть заглавную роль в горячем порнофильме франко-бельгийского производства.
Юленьку, так звали полуголую нимфетку, всегда привлекали подобные конкурсы. Ведь именно на таких тусовочных вечеринках, собирающих весь бомонд из близлежащих подворотен, модные режиссёры и сценаристы присматривали юных актрис для своих будущих фильмов. Трусики, доставшиеся ей после размалёванной толстушки, уже порвались и никак не желали надеваться на стройную ножку, стоящую в красивой позе, подсмотренной у гламурной барышни из мужского журнала. Юленька, крепко схватив пухлыми пальчиками кружевные лоскутки, всем телом рухнула на скользкую палубу, увлекая за собой тазик с недоеденным салатом и женскую группу поддержки.
Сюзанна, передавшая ей эстафету, тоже не удержалась на ногах, свалившись столбом на своих соперниц. Знойная женщина собрала на себя целую груду женских тел, громко визжащих нецензурные словечки и даже целые выражения. Летящий салат усыпал вдогонку упавших страдалиц зелёным горошком, щедро сдобренным провансальным майонезом. Перегревшуюся на солнце Юленьку неожиданно стошнило прямо на ноги белоснежного официанта. Пожилой мужчина прибежал на пронзительные визги разгневанных девиц и теперь растерянно глядел на лежащие вповалку тела. Пять или шесть молодок вцепилось друг другу в волосы. Столько же покатывалось со смеху, получая явное удовольствие от происходящего. А одна девчонка даже умудрилась потерять трусики, и они висели на её ноге розовой тряпицей.
Опозорившаяся Юленька мрачно лежала в вопящей на разные голоса куче мала. Упавшей девушке казалось, что даже рогатые создания на крутых палубных ступенях смотрят только на неё, выражая всеобщее осуждение и издёвку. В пику им, вышколенный по самым строгим этикетным правилам официант молча собрал на поднос остатки салата с удивительно ласковым именем Аннушка. Старая закалка позволила ему остановиться лишь на минуту, чтобы взглянуть на полуголые создания, пытающиеся встать хотя бы на четвереньки.
– Шастают тут всякие, – незлобиво пробурчала аппетитная, как свежеиспечённая булочка, блондинка. – Не дают прохода, паршивцы. Стоит только отвернуться, тебя уже и за попу щиплют, и в сумочку лезут.
Как оказалось, она не принимала участия ни в одном эротическом шоу, оставаясь в стороне и от юных развратниц, и от их перезрелых мамаш. Участия не принимала, но с удовольствием на всё смотрела, порою хохоча до изнеможения. И в этот раз, глядя на валяющихся на палубе девиц, она не без удовольствия в голосе скандировала дурацкую считалочку:
– Эне-бене раба, квинтер-финтер жаба… А кто у нас тут жаба? Неужели снова Юлька? – хохотала неугомонная девчонка.
Рядом с ней молча стоял по стойке смирно пожилой мужчина с военной выправкой. Отставной полковник, служивший верой и правдой ещё деду жениха, с трудом скрывал своё истинное отношение ко всему происходящему. Зиновий Прокопьевич, по прозвищу Полкан, тайно ненавидел всех и вся по одной давнишней причине. Когда-то, в раннем отрочестве его подружка Дашенька мерзко над ним подшутила.
Малолетняя проказница приказала Зиновию при всех поцеловать дверную ручку на лютом морозе, якобы для того, чтобы доказать ей истинность своих чувств. Влюблённый по уши Зиноша даже не подозревал о гадкой сущности смазливой девчонки. Поэтому он вожделенно прижался губами к раскалённой от холода железной ручке школьной двери и ожесточённо её помусолил. Влажные губы намертво прилипли к предмету вожделения, да так и остались висеть на нём кровавыми ошмётками. Мерзкая девчонка, презрительно поджав тонкие губки, хохотала громче всех, глядя на заплаканное лицо Зиноши.
Лежащие вповалку на корабельном полу девушки напомнили ему тот полузабытый случай. Молоденькие конкурсантки, как и сам Зиновий много-много лет назад, были незаслуженно наказаны гнусавым устроителем вульгарного шоу с бело-розовыми трусами. Целование дверной ручки и палубные гонки в рваных панталонах вызывали у Зиноши одинаковое отвращение, как к самому себе, так и к резвившимся девчонкам. Девушек, конечно же, никто не заставлял ни целовать дверные ручки, ни натирать грязные полы голыми попами. Но глупая беготня по жёлтой палубе в нижнем белье очень уж походила на пошлый фарс с музыкальным сопровождением. Всё быстрее играла музыка, набирая темп и громкость. Всё стремительнее двигались к неминуемой расплате его участницы.
Прошлое снова накатило на старого полковника, заставив его сильнее прижаться к корабельным перилам толстым животом, давно потерявшим былые кубики. Его снова затошнило при воспоминании о проказнице Дашке, выскочившей замуж за его папашу и ставшей его прехорошенькой мачехой. Вскоре после свадьбы сероглазая красавица превратилась в злобную фурию, стремительно родила троих детей и также стремительно умерла от чахотки.
Приунывшего Зиношу несколько раз пытались женить или хотя бы вытащить из глубокой депрессии, в которую он сам себя и загнал. Опытные свахи напрасно приводили к нему то раскрепощённых проституток, то застенчивых девушек из порядочных семейств, то легкомысленных служанок из питейных заведений. Даже самые юные прелестницы не сумели взбодрить упрямого паренька и избавить его от застарелой любви к умершей мачехе.
Зиноше откровенно не нравились скучные привереды и показушницы, строившие из себя недотрог и пай-девочек. А на деле чуть ли не каждая готова была за копейку раздеться до трусов и щеголять в непотребном виде перед целым строем солдат. Во времена военной службы Зиновия Прокопьевича таких девчонок зазывали через забор за буханку чёрного хлеба и пару кусков дешёвого солдатского мыла. Изголодавшиеся по женскому полу солдатики заставляли их высоко задирать длинные юбки, чтобы вдоволь насмотреться на их застиранные панталоны и тощие ляжки. Девчонки-«стриптизёрши» никогда не оставались ночевать в гарнизоне, сразу покидая его стены после короткого выступления. Никому из служивых не разрешалось и пальцем прикасаться даже к их юбочкам. Также строго-настрого запрещалось приносить девочкам спиртные напитки и одеколон.
Неумелый стриптиз юных танцовщиц продолжался каких-то десяток минут. Разочарованные срочники едва успевали за столь короткое время ощутить горький аромат давно немытых тел и прочувствовать жгучую боль расставания со своими ненаглядными жёнами и невестами. Так и проходила армейская служба молоденького адъютанта Зиноши, благоухавшего по утрам ядерной смесью вонючего гуталина и дешёвого одеколона. С тех самых пор нижнее бельё и особый запах обнажённого женского тела вызывали у Зиновия Прокопьевича стойкое отвращение.
На первый взгляд, престарелый женоненавистник выглядел вполне нормальным человеком. При близком же знакомстве всё впечатление портило его болезненное пристрастие к дешёвому алкоголю и приторно сладким тортикам собственного изготовления. Невинные причуды старика, рождённые в его лопоухом детстве, приносили ему почти плотское наслаждение. Любимая Зиношина тётка по отцовой линии, некрасивая, но весьма достопочтенная женщина, держала пополам с его матерью собственную кулинарию, производящую несколько видов сдобных булочек и песочное пирожное с мармеладом.
Всё детство мальчика прошло рядом с раскалённой печью, выпекавшей в огромном количестве сладости и пряники в виде куколок, мишек и птичек. Старательному Зиноше, несмотря на огромное усердие, никогда не удавалось превзойти свою мать в изготовлении мармеладных куколок, якобы приносящих счастье тем, кто их съест ровно в полночь. Доверчивые школьницы прибегали на переменах в чистенькую пекарню за волшебным мармеладом и свежими булочками с корицей и изюмом. Хохочущие девчонки быстро слизывали сахарную пудру с кукольных щёчек прямо у прилавка, не дожидаясь положенного времени.
Тонечка тоже заходила в популярную кулинарию вместе с подругами, но никогда ничего не покупала. Непоседливая девчонка готова была молча выстаивать у прилавка целый час лишь для того, чтобы увидеть все метаморфозы, происходящие с тестом и мармеладной закваской. Амбициозная девочка втайне желала стать известной кондитершей, чтобы каждый день приносить домой целый чемодан мармеладок и печенек для своих младших братьев. Полукеевские мальчишки любили не только сладко поесть, но и фальшиво покричать под весёлое треньканье старенького пианино.
Беззаботная малышня использовала любой удобный случай, чтобы хотя бы одним пальцем постучать по чёрно-белым клавишам. Допотопный инструмент был приобретён по случаю в огромном ломбарде, не берущим в залог разве что сопливых ребятишек. Тонечкина мать долго приценивалась к нему, придирчиво оглядывая со всех сторон. Окончательную судьбу недешёвой покупки решил настоящий концертный стул, который прилагался к фортепиано совершенно бесплатно. Тонечке нравилась домашняя кутерьма, затихавшая разве только в присутствии строгого отца. Бесхитростной девушке казалось, что не будет конца-края беспечному детству, и оно будет длиться бесконечно.
Убелённые сединами старики, глядя на своих внуков-правнуков, укоризненно качают головами, с трудом припоминая себя в их годы. При этом никто из них не сознаётся в банальном склерозе, списывая прогрессирующие провалы в памяти на своё тяжёлое прошлое.
Но зато каждый второй считает своим долгом произнести длинную поучительную речь, обязательно начинающуюся:
– А вот я в твои годы никогда не позволял себе…
И дальше следовало длинное перечисление: пить водочку, курить махорочку, ругаться матом, щипать девчонок за попу, приходить домой заполночь.
Тонечке, к своим шестнадцати годам превратившейся в тощее длинноногое создание, тоже приходилось выслушивать стариковские нравоучения. Чаще всего она общалась со своей старенькой нянюшкой, говорившей со своей воспитанницей на самые разные темы. Щуплая скромница каждый раз, когда при ней упоминалось имя Зиноши, смущённо прикрывалась школьным фартучком, тонко хихикая в худенький кулачок. Романтичная девушка при любом удобном случае заглядывалась на Зиношины губы, по-детски доверчивые и нежные, совсем как у малышки, игравшей в их школьном дворике с серым плюшевым медвежонком. Вряд ли вечно занятой парнишка понимал, что темноглазая хохотушка прибегала именно к нему, а не за волшебными мармеладками. Да и она сама тщательно хранила свою тайную страсть к Зиновию Прокопьевичу, незаметно выросшему в некрасивого, лысоватого паренька.
К Тонечкиному сожалению, её тихое девичье счастье длилось совсем недолго. «Мармеладный король», едва достигнув половозрелости, навсегда покинул отчий дом, а влюблённая в него девушка выскочила замуж за своего бывшего одноклассника. Тонечкин муж, слывший недалёким малым, не интересовался ни искусством, ни политикой, ни пряниками. Зато своевременно приносил домой всё своё жалованье, лишь изредка загуливая с закадычными друзьями.
Расторопная, чистоплотная сноха нравилась свекрови. Простая сельчанка приезжала в город раз в неделю, чтобы привезти молодожёнам незамысловатые деревенские гостинцы и прикупить настоящего керосина. Скромные подарки глуховатой свекрови раздражали брезгливую сношеньку. Домашние соленья и копчёные окуньки моментально расходились среди всеядных соседей. Большие любители дармовщины охотно принимали из Тонечкиных ручек всё подряд, ехидно ухмыляясь вслед ничего не подозревающей свекрови.
Соседские сплетни никогда не доходили до слуха незлобивой, доверчивой женщины, не имевшей опыта в городских интригах. А вот её молодая сноха, несмотря на свой юный возраст, уже успела поднатореть в житейских скандалах. За умение произносить глумливые речи и цинично высказываться по любому поводу языкатая женщина получила приторно-сладкое прозвище Милашка-Тонечка.
В реальной жизни Милашку недолюбливали не только пакостливые соседи, но и благочестивые прихожане небольшой церквушки, куда она иногда забегала поклянчить милостыньку. Записные папертные побирушки всякий раз при её появлении старательно избегали откровенных обсуждений законного правительства и местного батюшки.