Ирина Абеляр
Рапсодия для двоих
Так началась бескровная война за выживание на чужбине простой русской женщины, намечтавшей себе не только богатого мужа и собственный бизнес, но даже увлекательную прогулку с Виолеттой в сказочном Диснейленде.
По воле случая или судьбы, мадемуазель Валентайн всё-таки сумела найти именно то место, где иногда бывали свободные от брака мужчины. Вполне состоятельные, в меру упитанные и относительно молодые. И это была не публичная библиотека, и не скромная выставка народного творчества, и не помпезное открытие инновационного предприятия по выпуску кухонной посуды нового поколения. Как ни банально звучит – таким местом для серьёзных знакомств мог стать самый обычный классический театр. И всего-то надо было внимательно отслеживать появление на театральных афишах какой-нибудь заезжей знаменитости и заранее приобретать билеты в вип зону. А ещё лучше – попасть на закрытый банкет по случаю открытия или закрытия театрального сезона.
Всё это Валентина вычитала в одном из модных женских журналов, где постоянно мелькали загорелые красотки. Сопливые девчонки важно вещали о своей счастливой жизни то с молодым банкиром, то с престарелым нумизматом, то с чернокожим шейхом из далёкой страны с труднопроизносимым названием. Если уметь читать между строк, что Валентина научилась делать ещё в девичестве, то вполне можно извлечь всю необходимую для себя информацию.
Будучи женщиной контактной и харизматичной, Валентина очень быстро обрастала новыми знакомствами с нужными людьми. Русские эмигранты охотно помогли ей и с трудоустройством в небольшую оптовую фирму, и с выбором детского сада для Виолетты, и с покупкой выгодных абонементов сразу в несколько ведущих театров Парижа. Пара-тройка месяцев пролетела, как один день, заставив Валентину взглянуть по-новому и на себя, и на свои мечты.
Многое из того, что она когда-то задумала, теперь казалось ей неудачной придуркой, украденной то ли со страниц журнала «Форбс», то ли из рассказа своей старшей сестры. Любившая приврать Настюша, якобы, знала лично жену миллионера. Простая деревенская девчонка, поехавшая покорять не то Париж, не то Женеву, вышла замуж за самого богатого коннозаводчика страны. Слушая с открытым ртом красивую сказку, юная Валечка представляла себя гарцующей на белоснежном коне рядом с настоящим принцем. Только так и только за границей можно прожить удивительно счастливую жизнь – наивно думала доверчивая дурёха.
Сидя у пылающего камина, уже взрослая Валентина окончательно пришла к выводу, что повседневная жизнь в Питере не так уж отличается от французской кутерьмы. Разве что ты не любовница самого президента страны, разбившая вдребезги его политическую карьеру и личную жизнь, высудив при этом огромную виллу с двумя бассейнами где-нибудь на Канарах и пожизненную ренту для себя и своего незаконнорождённого дитя.
Жизнь Валентины мало-помалу налаживалась, и ей больше не приходилось самой красить себе волосы и делать маникюр. Для таких целей у неё появился личный мастер, приходивший к ней прямо домой каждую среду. Подготовка к новому браку шла полным ходом. Даже Виолетта согласилась с матерью, что в их семье обязательно должен быть взрослый мужчина. Особенно, если будущий отец семейства не простой бюргер, а человек из высшего общества.
Случайное знакомство с Мишелем произошло в среду, выходной день для многих парижанок, имеющих малолетних детей. Утро этого дня Валентина начала с привычного музицирования на стареньком рояле, стоявшем прямо у открытого окна. Чистые звуки музыки разносились далеко по округе, поневоле заставляя случайных слушателей восхищаться уверенной игрой неизвестного исполнителя.
Поскольку съёмная квартира находилась на первом этаже, то краешком глаза Валентина всегда могла отследить любое движение за окном. Смешные детские рожицы радостно смотрели на незнакомую тётеньку, хохоча во всё горло. Улыбающиеся соседи приветливо кивали в знак солидарности с её виртуозной игрой. Но иногда в распахнутом настежь окне показывались нахмуренные лица явных ненавистников классической музыки, давно забывших, как смеяться от безмятежного счастья и внутреннего покоя.
В этот день всё шло не так, как обычно. Валентине приходилось снова и снова играть одну и ту же мелодию, а старенький рояль продолжал капризничать и никак не желал подчиняться уставшим пальцам своей хозяйки. Настенные часы отсчитывали уже второй час дня, а расстроенная пианистка всё продолжала ошибаться. Незатейливая песенка, казалось, нарочно хотела опозорить Валентину, без единой помарки игравшую очень сложный романс Шуберта. Наконец, она вынуждена была признать своё полное поражение и покинуть поле боя.
Уставшая женщина так и не одолела вторую половину эпического произведения, которое она когда-то исполняла наизусть. Вечерний поход в театр казался ей сегодня чем-то вроде брачных смотрин, на которых бедную невесту заставляли радостно улыбаться гостям и делать вид, что она ужасно счастлива стать женой этого толстяка с потными руками. Так или примерно так ощущала себя и Валентина, словно это она стояла перед непростым выбором: то ли в омут с головой, то ли связать свою жизнь навечно с постылым стариком.
Тем не менее, она наскоро поела и торопливо выпила полчашечки горячего какао. Огорчённая своей провальной игрой, в этот раз Валентина не получила от вкусной еды привычного удовольствия. Как всегда, мадемуазель Даргон аккуратно надела элегантное чёрное платье чуть ниже колена и лаковые лодочки на высоком каблуке, тщательно поправила макияж и причёску.
Торопясь к выходу, она почти прокричала приходящей няне:
– Жанна, не забудьте положить Виолетту спать ровно в девять часов. И не разрешайте ей сидеть допоздна за компьютером. От этого у неё могут разболеться глаза, и мне снова придётся сидеть с ней дома целую неделю.
Любая мать могла бы без опаски оставить своего ребёнка с такой няней. Пожилая женщина вполне устраивала Валентину своим незлобивым характером, немецкой пунктуальностью, вкусной готовкой и редким умением слагать длинные сказки на русском языке. А, главное, её услуги практически ничего не стоили.
Театральный сезон был в самом разгаре. Приближался финальный аккорд последнего абонемента, сиротливо лежащего в модной сумочке Валентины. Боясь опоздать, молодая театралка по старой привычке вызвала русское такси. И сделала это совершенно напрасно. Её французский был просто безупречен, и уже никто бы не смог отличить её от коренной парижанки. Быстро впорхнув на заднее сиденье жёлтого автомобиля, ожидавшего её прямо у подъезда, мадемуазель Валентайн привычно приказала водителю ехать в Опера Гарнье.
Сегодня там давала представление всемирно известная балетная труппа Большого театра. После премьерного показа балета «Пламя Парижа» планировалось провести благотворительную акцию в виде праздничного ужина, все средства от которого будут перечислены на развитие Гранд Опера. Переполненный зрительный зал гудел в предвкушении премьеры, а Валентине казалось, что она вернулась на родину, так часто со всех сторон звучала русская речь.
Разодетая по последней моде публика с поистине царским достоинством рассаживалась по своим местам. И тотчас начинались разговоры ни о чём, лишь бы занять время перед спектаклем и почувствовать свою принадлежность к великим мира сего. Известные политики, бизнесмены, актёры с жёнами, дочерьми и любовницами сидели тут же среди простых парижан, сумевших всеми правдами и неправдами прорваться даже в элитную ложу.
Валентине снова показалось, что она попала в русский квартал, когда перед нею вдруг возникло целое семейство явно российского производства. Пожилая пара важно шагала рука об руку в сопровождении своих детей и внуков. Неугомонная ребятня весело щебетала по-французски. Некоторые слова коверкались на русский лад, добавлялись лишние окончания и пропускались артикли, не характерные для родного языка. Среди этого великолепия подтянутая фигура то ли француза, то ли нового русского произвела на Валентину эффект разорвавшейся бомбы.
Высокий незнакомец был одет с иголочки по последней европейской моде, но без лишних изысков. Элегантный костюм сидел на нём, как влитой. Каждая стрелочка и складочка были тщательно отутюжены. А его новые туфли были начищены так, что в них отражался яркий свет неоновых ламп. Валентине показалось, что перед ней стоял не обычный мужчина, рождённый земной женщиной, а божий ангел, сошедший с небес.
Она мгновенно осознала, что именно его хотела бы видеть рядом с собой, если не до конца своей жизни, то, во всяком случае, до самой глубокой старости. Валентина уже была готова задать своему визави какой-нибудь умный вопрос, не нарушающий общепринятых правил приличия, но с огромным трудом всё же сумела выдержать небольшую паузу. Минутное замешательство сделало своё дело, и занавес таинственности вскоре упал к ногам поражённой в самое сердце женщины.
Пиковый момент разрядил знакомый женский голос, почти выкрикнувший её имя:
– Добрый вечер, мадемуазель Валентайн! Как я рада вас видеть. Неужели вы тоже приглашены на ужин после концерта? Тогда надо зарезервировать столик для всех нас, – произнесла по-русски симпатичная женщина очень среднего возраста, подойдя поближе к обескураженной парочке.
И продолжила уже на французском, с едва заметным акцентом:
– А вот и Мишель… Бонжур, месье… Мадемуазель Валентайн, разрешите представить вам нашего давнишнего друга и партнёра…
Говорившая неуверенно посмотрела в сторону улыбающегося мужчины, явно не зная, как его представить. Застенчивая улыбка, не свойственная таким импозантным мужчинам, окончательно смутила Валентину. К своему огорчению, она уже подзабыла уроки обольщения своей близкой подруги, имевшей за плечами большой любовный опыт и целую череду успешных романов.
Самоуверенная Ксюша считала себя докой во всём, что касалось мужского пола, и при любом удобном случае охотно демонстрировала свою осведомлённость. Как примерная ученица, Валечка выучила чуть ли не наизусть Ксюшину инструкцию и сумела-таки обольстить своего бывшего мужа. Но едва взглянув на Мишеля, она почувствовала, что с этим мужчиной хвалёная инструкция вряд ли сработает.
В это время человек-загадка, продолжавший смущённо улыбаться, решил наконец воспользоваться замешательством мадам Зелинской и представиться самому.
– Мишель, – мужчина сделал небольшую паузу.
Затем уверенно продолжил:
– Мишель Грандье, большой любитель классической музыки, русского балета и русских женщин.
Воздав похвалу русским женщинам, Мишель снова дружелюбно улыбнулся. Красавец-француз открыто давал понять, что Валентина ему нравится, и он готов продолжить знакомство с ней где-нибудь в более подходящем для этого месте.
Прекрасная незнакомка смотрела на него как-то по-особенному. Совсем не так, как молоденькие аферистки и разведённые мадам, большие охотницы до его состояния и недвижимости.
– Бонжур, месье…, – Валентина сделала небольшую паузу, взяв пример со своего визави. Задержка была вполне приемлемой, чтобы сам Мишель определился, как к нему обращаться в дальнейшем.
– Мишель, меня зовут Мишель Грандье, – зачем-то снова повторил мужчина. – Вы можете обращаться ко мне просто по имени, – отчеканил по-русски новый знакомый. – Ведь у нас с вами, как я понял, общие корни. Мои предки выехали из России сразу же после революции, оставив большевикам всё, что они не смогли увезти с собой.
Мишель немного помолчал, как бы примеряя свой рассказ на стоявшую напротив него очаровательную женщину.
– Но это не повод для разговора. Вы ведь тоже не от хорошей жизни оказались в самом сердце Франции, – улыбнулся Грандье на сей раз очень уверенно, тем самым отметая все сомнения насчёт Валентины.
– Не пора ли нам пройти в зал? Если вы не против, мадемуазель Валентайн, то можете составить мне компанию… Мой коллега по бизнесу приболел, и его кресло сегодня будет пустовать.
Мадам Зелинская, словно услышав тайные помыслы Валентины, едва ли не на цыпочках покинула двух потомков великого русского народа. А новоиспечённая парочка уверенно пошла навстречу любовным приключениям.
Много воды утекло с того знакового дня. Валентина уже с трудом вспоминала и шикарную свадьбу в самом престижном ресторане Парижа, и двухнедельное свадебное путешествие в Таиланд. Виолетта, не отходившая ни на шаг от молодожёнов, была бесконечно счастлива и уже не вспоминала ни свою бабушку, ни отца, которых она когда-то любила больше всего на свете.
Валентине приходилось вертеться, как белка в колесе, разрываясь между изучением французского права и бухгалтерского учёта, домашними делами и работой в компании, принадлежавшей на паях её мужу и его родному брату. Она искренне считала, что ведение семейного бюджета – не мужское дело. По крайней мере, этот урок она выучила наизусть, будучи ещё подростком. Мишель, видя искреннее рвение жены на семейном поприще и заметные подвижки в общем бизнесе, решил не вмешиваться до поры до времени в домашние дела и всецело доверить ей сложные экономические расчёты.
Не все ростки дают всходы. Но всё то, к чему так или иначе прикасалась Валентина, непременно становилось удачным начинанием, принося весьма ощутимый достаток. Неплохие дивиденды позволили ей завести отдельный от мужа банковский счёт и прикупить небольшой земельный участок, где она планировала построить собственный заводик по производству элитной косметики. Именно этот важный вопрос супруги Грандье хотели обсудить со своим инвестором. По воле случая, формальная встреча должна была состояться на званом ужине в честь чернокожего Фреда-младшего, зачем-то разыгравшего целый спектакль на глазах у всего парижского бомонда.
Валентине, пришедшей на приём в дорогущем меховом манто, пришлось его оставить в гардеробе под личную ответственность старенького мажордома, гордо восседавшего за высокой стойкой. Меланхоличный мужчина время от времени прикрывал близорукие глаза руками, словно ему мешал яркий свет огромной люстры, блиставшей в самой середине высоченного потолка. Грустно моргая белёсыми ресницами, седой старик как бы ненароком то и дело поворачивался всем телом к выходу. Похоже, горе-сторож лелеял надежду увидеть хоть кого-то из опоздавших знаменитостей, готовых с минуту на минуту зайти в зал под бурные аплодисменты преданных поклонников и яркие фотовспышки вездесущих папарацци.
Именно в этот момент и прозвучал тот самый злосчастный выстрел, завершивший карьеру пожилого мажордома, не вовремя забывшего про чужое манто у него за спиной. Беспечный мужчина увлечённо глазел на лежащего на полу Фреда-младшего и убегающую во всю прыть леди в сером.
А в это самое время происходило нечто возмутительное. Никто бы не подумал, что в таком приличном месте прямо из-под носа охраны может хоть что-то исчезнуть. Но факт есть факт. Как только всё улеглось, и взбудораженные гости начали расходиться и разъезжаться кто куда, выяснилась пропажа из гардероба очень дорогой вещи.
Мадам Валентайн спокойно отреагировала на сообщение о беспрецедентной краже и не стала раздувать скандала на радость возбуждённой публики. Никогда ещё она так не радовалась неожиданной потере. Ведь практичная женщина успела застраховать свою винтажную покупку на кругленькую сумму, с лихвой покрывающую все расходы. Позже, при просмотре видеозаписи, выяснилось, что её манто прихватила с собой сладкая русская парочка. Наивные воришки, видимо, не подозревали, что по всему периметру зала имеются скрытые камеры для наблюдения за всем происходящим внутри помещения.
На обличительном видео молоденькая женщина, поспешно идущая к выходу с меховым сокровищем в руках, больше напоминала пьяную обезьянку, укравшую связку бананов, чем прожжённую воровку со стажем. Опытным следователям, внимательно изучившим длинный список приглашённых, ничего не стоило сопоставить его с чёткими видеокадрами.
Имена злостных нарушителей закона и место их совместного проживания были определены без особого труда. Юную воровку звали Виталина Снежина. Она не так давно приехала из России с Семёном Виссарионовичем Карпечиным на официальные торжества, посвящённые Дню взятия Бастилии. Чего только не наговорила юная преступница пришедшему за ней полицейскому.
Надрывно рыдая в голос, испуганная девушка шумно сморкалась в клетчатый платок сидевшего напротив неё Карпечина. Мрачный Семён Виссарионович искоса поглядывал то на свою возлюбленную, то на грозного блюстителя порядка, то на злосчастную шубку.
Натянув на плечи шёлковый палантин ярко-оранжевого цвета, Виталина выдавала, как из пулемёта, разные версии.
Одна из них утверждала, что это была просто неудачная шутка, и что она вынесла шубку на спор со своей подругой.
По другой версии, она таким образом якобы проверяла бдительность охраны.
А ещё она просто хотела примерить дорогую вещицу на улице, чтобы увидеть, как мех заиграет при дневном свете.
Ну и, конечно же, просто растерялась и забыла вернуть на место взятую как бы напрокат шубку. Тем более, что все вокруг кричали так громко и так больно толкались, разбегаясь кто куда, что и она тоже побежала, даже не заметив, как очутилась в такси.
Полицию вполне бы устроило любое её объяснение, ведь мадам Грандье не спешила подавать иск, узнав, откуда Виталина родом. Так что, благодаря доброте богатой парижанки, юная красотка отделалась лёгким испугом и тут же выехала на родину, встретившую её проливным дождём и шквальным ветром. На мокром перроне стоял верный Василёк с огромным букетом в руках, специально приехавший на вокзал, чтобы её встретить.
Похоже, что новая жизнь самой популярной девушки курса только начинались. А вот для Карпечина, оказавшегося менее удачливым, самое лучшее, видимо, было уже позади. В день отъезда Виталины, далеко за полночь, пришла телеграмма. Срочная депеша не только навсегда отзывала Семёна Виссарионовича из дальнего зарубежья, но и отправляла его в самую далёкую глубинку, где он и проживёт все оставшиеся годы. Демоническим смехом встретит он свою безвременную политическую кончину и неожиданное предательство своей любимицы.
Виталина, вернувшись в родной город, наконец-то поняла, что надо что-то менять в своей жизни. Тем более, что ей уже порядком надоели и притворные стоны в чужих кроватях, и жирные папики, нарочно плюющие едкий сигарный дым прямо в лицо купленной на одну ночь девчонке. Новоявленной девушке на выданье срочно захотелось домашнего уюта, сопливых детишек и верного мужа в спортивных трениках. В её мечтах глава семейства вальяжно сидел за кухонным столом или на огромном полосатом диване, уткнувшись в свежую утреннюю газету. Виталина вряд ли смогла бы объяснить, почему этот диван непременно должен иметь полосатую обивку. Не задумывалась она и о том, как будет выглядеть после нескольких родов, и откуда возьмётся этот гипотетический муж. И, наконец, кто будет оплачивать все её капризы, от которых будет труднее всего отказаться такой взыскательной девушке, какой она сама себя считала. Погоревав пару деньков и оторвавшись напоследок с тупым, но щедрым на подарки жирдяем, Виталина обратила свой цепкий взор на Василька. Неуклюжий, высокий футболист, любимец публики и институтских преподавателей, был готов, хоть сейчас, пойти с ней под венец.
Гладя его лопоухую голову, расчётливая девица приговаривала:
– Какой же ты некрасивый и нескладный. И кто же на тебя, такого уродца, позарится, кроме меня?
Василёк, замечавший с самого первого курса только Виталину, даже не пытался отбиться от её ухаживаний. Застенчивый парень безропотно позволял ей ругаться всякими грязными словечками, которые буквально сыпались из её рта, больно дёргать себя за оттопыренные уши и наотмашь шлёпать по раскрасневшемуся лицу.
Обиженная на всех мужчин разом, Виталина получала огромное удовольствие от своих издевательств над влюблённым парнем. Её искорёженная душа находила в этой игре извращённую отдушину, взимая щедрую плату за вынужденное долготерпение. Вдоволь натешившись, Виталина забеременела от Василька и точно в срок родила ему мальчишек-двойняшек, похожих, как две капли воды, на своего отца, таких же длинноногих и ушастых. После сложных родов молодая мать внезапно успокоилась и прекратила чудить, чем несказанно порадовала не только своего мужа-футболиста, но и хромую от рождения свекровь.
Раиса Климовна, наслышанная от друзей Василька о своей невестке, никогда не испытывала к ней нежных чувств и всегда сожалела о том, что просмотрела самое начало их нелепого романа. Её крайне раздражала показная забота Виталины о её сыне и детская неряшливость невестки во всём, даже в самых интимных женских делах. Приезжая в гости к внучатам, пожилая женщина частенько находила использованные штучки (так Виталина в шутку называла гигиенические прокладки) то в ванной комнате, а то и прямо в унитазе. Не привыкшая ссориться и кричать по пустякам, она молча убирала мусор и помогала невестке, чем могла. То наваристый борщик сварганит с домашними солениями, то захламлённую кухоньку отмоет до блеска, а то и деток заберёт к себе в деревню на пару недель. Василию, игравшему в первом эшелоне, часто приходилось уезжать на длительные сборы.
Счастливому мужу и отцу было невдомёк, что его благоверная снова взялась за прежние делишки. Подражая восточным женщинам, Виталина заворачивалась в огромный оранжевый палантин и, крадучись выходила на ночную охоту. Яркая шёлковая накидка, мелькавшая поздней ночью то на вокзале, то в аэропорту, создавала таинственный ореол вокруг её владелицы, никогда не открывавшей своего лица. Ярые поборницы морали и чистоты нравов голову бы снесли развратной девке, попадись она им под горячую руку. Но, видно, и у проституток есть свой личный Бог, помогающий избежать неприятных моментов в их непростой жизни. Благосклонная судьба даёт им не только грязные деньги, но и уникальную возможность почувствовать своё неоспоримое преимущество перед законными жёнами. В пику добропорядочным женщинам бесстыжие девки без труда проделывают акробатические трюки прямо в машине, нисколько не опасаясь потерять своё доброе имя.
Виталине некогда было задумываться ни о том, почему она поступает именно так, ни о том, чем занят её законный муж Василёк, надолго покидая родные края. Невдомёк было уверенной в своём любящем супруге женщине, что и у него может оказаться свой скелет в шкафу, нечаянно выпавший наружу спустя много лет после вынужденного заточения.
Тамарочке тоже едва ли хотелось ворошить прошлое. Но видно ей на роду было написано стать прелюбодейкой и развратницей, совершив страшное преступление против своей женской ипостаси. Как будто знойное лето пробежало по её судьбе, когда она случайно встретила своего бывшего сокурсника Василька.
Так его прозвали друзья-футболисты за добрый нрав и синие, как полевые васильки, глаза. Глубокие озёра ласково смотрели на окружающий мир сквозь густые, как непроходимый лес, ресницы. Только они и запомнились молоденькой студентке.
С тех пор прошло много лет, но Тамарочка и Василёк сразу же узнали друг друга, остановившись, как вкопанные, прямо посередине улицы. Солнечные лучики нежно ласкали загорелые плечи Тамары, тонкая белая блузка казалась ещё белее на фоне её шоколадного тела, а новенькие босоножки, прикупленные на китайской оптовке, выглядели по-итальянски неотразимо.
Оглядев повзрослевшую Тамарочку чуть ли не с головы до ног, Василёк важно произнёс:
– А ты совершенно не изменилась. Наверняка выскочила замуж за того парня, что караулил тебя у общаги? Кажется, его Федькой звали? И детишек, наверное, успела нарожать?
Василёк выстреливал вопросы один за другим, как автоматную очередь, не давая взволнованной женщине опомниться и сосредоточиться на ответах. Застигнутая врасплох Тамарочка очень хотела, чтобы каждое её слово было непременно умным и правильно объясняло дотошному мужчине, почему у неё до сих пор нет ни одного ребёнка. По этой причине ей ничего не оставалось, как таинственно молчать, надев на раскрасневшееся лицо непроницаемую маску. Но всего минуту спустя Тамарочка красиво выгнула спину и отставила в сторону по-девичьи стройную ножку, будто собиралась бежать по своим важным делам.
И неожиданно для себя обиженно произнесла то, что никогда бы не посмела сказать никому, разве что матери или любимой подруге Маняше:
– Нет у меня никого, кроме Федьки, да и тот, видно, ни на что не гож.
Глубоко вдохнув тёплый летний воздух, смущённая своей откровенностью женщина снова повторила вслух наболевшее:
– И детей у меня нет и, наверное, уже никогда не будет. Жалко, что тогда не пошла за тебя. Может, и детки бы народились, и любовь бы не прошла так быстро.
Казалось, что Василёк нисколько не удивился услышанному. Молча улыбнувшись, и, мельком глянув на часы, он ласково произнёс:
– Тамарочка, я здесь в командировке. Улетаю домой сегодня ночью. Это просто чудо, что я тебя встретил. Ты не против продолжить наш разговор где-нибудь в другом месте?
Женские брови испуганно нахмурились, будто это невинное предложение было настолько фривольным, что их хозяйка тут же должна была убежать на край света, едва его услышав. Но, как ни странно, Тамарочка лишь легонько кивнула головой в знак согласия и крепко взяла Василька под руку. Молодая женщина не увидела ничего зазорного в посещении не опасного для её репутации общественного места. Поэтому она согласилась на продолжение разговора где-нибудь в кафе или даже ресторане, где она побывала всего лишь раз, да и то случайно.
Короткая дружеская беседа, начатая в ресторане с красивым названием «Балтика», плавно перешла в длинное любовное свидание в видавшем виды гостиничном номере. Холостяцкое пристанище встретило нарушителей семейной морали затхлым запахом засорившейся раковины и тусклым светом прикроватного бра. Василёк никогда бы не повёл Тамарочку в подобное место. Будь его воля, все цветы мира легли бы к её ногам. Но от добра добра не ищут. По крайне мере, так думала захмелевшая женщина, неуверенно меряя белыми босоножками пыльную ковровую дорожку узенького гостиничного коридора. Три счастливых часа пролетели незаметно, не оставив в душе Тамары ни горького разочарования, ни гулких воспоминаний.
Ровно через девять месяцев невольная грешница получила великодушный подарок от переменчивой судьбы, названный в честь святой великомученицы Татьяной. Везучая старородка избавилась от тяжёлого бремени с завидной лёгкостью, хотя Танькин вес превзошёл все её ожидания. Новорождённая богатырша весила почти пять килограммов и обладала невероятно громким голосом.
Отлежав в роддоме положенные три дня, счастливая мать появилась дома ранним утром, вызвав немалый переполох во всём подъезде. Бережно, словно боясь повредить драгоценнейший мировой шедевр, она несла на руках розовое одеяльце, орущее громче паровозного свистка. Из белоснежной кружевной простынки гордо торчал курносый носик, некрасиво сморщенный от мощных горловых усилий. Огромные серые глаза, почти не мигая, смотрели на растерянную Тамарочку. Казалось, что плачущее дитя совершенно не слышит ни материнских увещеваний, ни ласковых уговоров своего отца.
Горластая Танька сразу дала понять всему проживающему в подъезде люду, кто в этом доме настоящий хозяин. Никто из горемык даже посмел усомниться, что девчонка вырастет писаной красавицей со стервозным характером. И потянулись долгие, шумные годы Танькиного господства над покорными судьбе гражданами, влачащими безрадостное существование и без этой напасти.
С тех самых пор светлые деньки надолго покинули семейство Снегирёвых, забрав с собой и вечерние посиделки за чашечкой ароматного чая, и долгие разговоры ни о чём. Оба родителя представляли себе жизнь втроём как-то иначе. Намного тише и спокойнее, без визгов и криков, без семейных ссор и выяснений отношений с приходящими на шум соседями. Снегирёв-отец порою так уставал от горланящей дочери, что готов был хоть на край света сбежать, лишь бы там можно было вздремнуть хотя бы пару часиков. Да и Тамарочка оказалась не такой уж любящей и заботливой матерью, как ей самой когда-то мечталось на сон грядущий.
От надрывного ора новорождённой девочки сотрясались перегородки между квартирами. Старухи, весело балагурящие на лавочке, начинали истово креститься, как если бы не ребёнок, а сам чёрт орал в квартирке на втором этаже.
Громоподобный крик маленькой мучительницы не обошёл стороной даже спокойную по характеру Светкину мать. Дрожащие руки Софьи Андреевны непроизвольно стали ронять посуду и хвататься за сигаретную пачку, хотя она бросила курить ещё месяц назад. Даже петь она стала тише и неувереннее.
Светка, рождённая спустя три года после описанных выше событий, пищала чуть громче приблудившего к соседям по этажу котёнка Васьки. В силу своего младенческого возраста она не могла помнить Танюхиных причуд, потому-то и не было у неё никогда предвзятого отношения к своей старшей подруге.
Тем временем, на глазах у изумлённых соседей длинноногий гадкий утёнок быстро превращался в привлекательную девушку подросткового возраста. А вот капризничать и кричать по любому поводу Танька так и не разучилась. Норовистая девчонка вызывала бурное негодование и укоризненные взгляды местных пенсионерок, с которыми сумел-таки поладить Светкин дедушка.
Мнимый распутник и великолепный семьянин Серёга-Тарзан по наводке вездесущих старушек и пронырливых девчонок выбрал именно Таньку, через которую и решил познакомиться поближе со своими внучатками. В один прекрасный летний день Сергей Данилович принарядился, доверху набил мятными конфетками и ванильными пряничками глубокие карманы своего парадного кителя и степенно направился к дому своих внучек.
По счастливой случайности горластая Танька прогуливалась возле подъезда с любимым котом Васькой. Сидя на руках своей хозяйки, несчастный приблудыш жалобно мяукал и всеми четырьмя лапами упирался в шею и лицо настырной девчонки. Таким образом умное животное недвусмысленно демонстрировало своё отношение к затянувшейся прогулке. Танька, заметив знакомое лицо, немедленно бросила кота на землю и помчалась к дедуле, как она ласково называла его при нечастых и опасных для них обоих встречах.
Сергей Данилович нерешительно поглядел на распахнутое окно своих родственников и скрюченным от подагры указательным пальцем правой руки поманил к себе широко улыбающуюся Танечку. В левой руке он бережно держал настоящий тульский пряник, прикупленный специально по такому праздничному случаю. Девчонка радостно захихикала в предвкушении поедания вкуснейшего лакомства на глазах у своего самого заклятого врага Ромки-жиртреста.