Козырь
Ночные бдения
– Во-вторых, – продолжал я, – моя смерть очень огорчила бы доброго хота Пике, и, в-третьих, она бы огорчила вас.
– Меня?
Подумав, что пора кончать маскарад, я стянул с головы длинноволосый парик, представ перед Шанкор в своем истинном виде.
Разоблаченный, я услышал, как она залилась заразительным смехом и, согнувшись пополам, села прямо на пол. Хохот душил ее, и вот она уже утирала слезы смеха.
– Неве… неве… роятно, – проговорила она сквозь смех.
Еле справившись со смехом, она взяла у меня из рук парик, но тут же вновь расхохоталась.
– Боже мой, давно я так не смеялась, – сказала она, став совершенно серьезной. Лицо ее просто светилось здоровым удовольствием. – Андрэ, если я не ошибаясь, дорогая Адриата.
– Никак не ошибаетесь, дорогая Шанкор.
Девушка нахмурилась.
– Нельзя так обращаться ко мне, можно только Ала-Тер.
– Ну да, повелительница, – не скрывая презрения ко всем этим выкрутасам, сказал я. Шанкор перестала тяготить меня, а тот факт, что она «давняя знакомая», сделал ее ближе. – Я не буду тебя так по-дурацки называть.
Лицо ее вспыхнуло от гнева, а рука потянулась к кинжалу. Я легко перехватил ее, и сжал пальцами тонкое, но сильное запястье.
– Хватит! – рявкнул я. – Я тебе не подчиненный, а этими игрушками меня не запугать. Я мужчина, в конце концов, и не позволю тебе, чуть что не так, бросаться на меня с оружием.
Шанкор стояла, разинув рот от ярости и изумления, и не делала даже попытки вырвать руку.
– Запомни это, Ала-Тер. Я свободный человек, я никому не принадлежу, и ты мне не хозяйка. Если я захочу уйти, никто не сможет удержать меня, тем более ты. Я согласен служить тебе, но только на совершенно особых условиях, не иначе. Выбирай, мои услуги и мои правила, или я ухожу!
Шанкор вырвала свою руку из моей, но кинжал не взяла, что я заметил с большим удовлетворением; вся ее фигура буквально в струну вытянулась от моей дерзости. Выразительные глаза сжигали меня огнем ненависти и страсти. Я ждал, что вот-вот разразится страшнейшая гроза, но ничего не произошло. Шанкор села на место и, глядя на меня в упор, спросила:
– Что за условия?
– Во-первых, я не буду делать ничего, что противоречит моим понятиям справедливости и правды. Во-вторых, я не стану делать заведомо глупых вещей, которые однозначно приведут меня к гибели, и, в-третьих, никто, кроме меня, не будет иметь право – убить предателя Маклаку.
– Маклака – предатель?! – вырвалось у Шанкор.
– Если бы он не был предателем, я бы давно уже был здесь. Он хотел сдать меня начальнику отряда лучников за вполне приличную сумму. Хотя, честное слово, мог бы оценить меня и повыше.
Лицо девушки, такое эмоциональное, отражало крайнюю степень возмущения и беспокойства.
– Это все усложняет. Но как он посмел! Я убью эту сволочь! – воскликнула она.
– Нет, я.
– Что?
– Я же сказал, что никто, кроме меня, не тронет его и пальцем.
Шанкор задумалась, и легкая улыбка, будто бы нечаянно тронула сердито сжатые губы.
– Ты предложил не службу, а союз. Уж не Нао ли тебя надоумил?
– Не буду скрывать, – усмехнулся я, – он подал прекрасную идею, сам того не заметив. Но я еще до встречи с Нао решился на такие условия. Они кажутся мне наиболее приемлемыми.
– Я не могу сразу принять решение. Это серьезно, и мне нужно подумать. Нао – артак, человек благородной крови. Ты – просто каро, демон без семьи и прав…
– И без привязанностей, обязательств, – перебил я ее, – а это, согласись, уже не мало.
– Подобный союз налагает на тебя слишком много ответственности, а ты не производишь впечатления серьезного человека, ты слишком неопытен и легкомыслен. К тому же беспрестанно бравируешь мужской гордостью.
Я весело нахлобучил свой парик.
– Хотя нет, женской, – рассмеялась Шанкор. – Обещаю подумать. В любом случае тебе нечего бояться, храбрец Андрэ, – последние слова прозвучали насмешкой. – Даже если я откажусь от твоих условий, не стану убивать, лучше выдам замуж, – она опять расхохоталась.
– По-моему, вас забавляет мое несчастное положение, – с видом оскорбленной гордости произнес я, чувствуя, что мне невероятно приятно смешить эту строгую девочку. – А ведь я пришла просить вас о приюте и сострадании.
– Нао уже это мне передал, – поморщившись, явно желая скрыть улыбку, сказала она. – Кстати, он просил отдать тебя под его покровительство. Как ты думаешь? Просьбы артака надо удовлетворять! – она все же рассмеялась.
– Без сомнения.
Без сомнения Шанкор наслаждалась моим обществом так же, как и я ее. Лицо девушки преобразилось: на бледных щеках заиграл румянец, в глазах весело мелькали чертики.
– Но я, Ала-Тер, приехал сюда не просто так.
Шанкор сразу стала серьезной и, опять приняв величавый вид, стала молча ждать продолжения.
– Я привез вам письмо от Илетты.
Она не смогла сдержать волнения и вскочила со стула.
– Отвернитесь, – жеманно попросил я.
Она опять расхохоталась и выполнила мою просьбу.
Я расстегнул лиф и, добыв письмо, передал ей. Я подумал, что она сразу же бросится читать его, но Шанкор спокойно отложила письмо в сторону и терпеливо посмотрела на меня.
– Вы не прочтете? – удивился я.
– Не сейчас.
Я понял, что читать в моем присутствии она не собирается.
– Перед тем, как удалиться, ответь на один вопрос, – сказала она. – Что это за мужчина, сопровождающий тебя?
Я усмехнулся.
– Давайте оставим этот вопрос на завтра, – ответил я, желая иметь на руках хоть одного козыря. – Никуда он от вас не денется, а я устал и хочу отдохнуть. Общение с вами, прекрасная девушка, может вымотать и не такого слабого мужчину, как я.
Шанкор вспыхнула: в моих словах она правильно уловила недопустимый намек.
– Хочу тебя предупредить, Адриата, никто не смеет так разговаривать со мной. Любой наглец, кем бы он ни был, несет за подобные речи единственное наказание, принятое в военное время. Я думаю, нет смысла говорить, что это за наказание. Примите к сведению, – и, не дав мне ответить, она крикнула. – Артак Нао!
Занавеска отодвинулась, и в шатер вошел Нао. На его красивом лице отразилось все волнение и ожидание, что снедало его сердце.
– Как вы и просили, артак, – сказала Шанкор (теперь она стала опять холодной и злой), – я отдаю девушку под ваше покровительство, но не лишаю и своего. Прошу дать ей горячей воды и чистой одежды. Скажем, пусть это будет один из ваших прекрасных кафтанов, – с одному мне понятной улыбкой закончила она.
Видимо, улыбка Шанкор была такой же редкостью, как снег летом, потому как удовольствие на лице Нао сменилось удивлением.
– Что вы сделали? Что вы сказали, Адриата? Это невероятно! – расспрашивал меня Нао, провожая до своего шатра.
– Это секрет, Нао, – с улыбкой ответил я. – Но клянусь вам, я его открою. Потом.
Я был счастлив.
10.
Наступление утра возвестили не птицы, а бряцанье железа и солдатские матюки. Вылезать из-под одеяла в утренний холод не хотелось страстно, но спать я уже не мог – выспался так, что казалось, хватит на всю оставшуюся жизнь.
Дупель еще спал. У входа стояли ведра с теплой водой, поднос с завтраком, на стуле висел тщательно разглаженный красный кафтан и прочая одежда.
Я с удовольствием стянул с себя изорванную и грязную одежду и как следует вымылся. До сих пор помню, какое я испытал блаженное наслаждение. Воспользовавшись подаренным вчера Нао гребешком, я причесался и приступил к одеванию.
Тонкая рубашка приятно ласкала кожу; черные кожаные штаны и роскошный кафтан сидели размер в размер, я уже заметил, как и Шанкор, что мы с артаком весьма похожи фигурой. Ах, какой это был кафтан! Из теплой мягкой шерсти, расшитый золотой нитью. Я, кажется, никогда раньше не носил такой дорогой одежды. Натянув, кожаные сапоги, я окончательно почувствовал себя человеком, и мужчиной соответственно. Женский наряд сослужил мне порядочную службу, но не буду скрывать, он страшно мне надоел.
Для полного удовольствия я принялся за еду. Вот тут-то и проснулся Дупель. Со сна он принял меня за Нао.
– Артак, – спросил он хриплым голосом, – а где моя жена?
– Прискорбно слышать, артак Дупель, – произнес я голосом Адриаты, – очень грустно, что вы не в силах узнать меня после небольшой головомойки, которую устроили вам эти подлые разбойники.
Дупель вылупился на меня, наивысшее изумление отразилось на его лице, он заметно привстал, еле сдерживаясь, чтобы не удрать. Но артак был умным человеком, о чем говорила та вереница слов, которую он произнес, когда к нему вернулся дар речи.
– Кто ты, черт побери?! – почти закричал он.
– Я – каро, – без обиняков ответил я.
– Ты оборотень? – голос артака упал почти до шепота.
– Вообще-то, артак, я человек. Мужчина, если быть точным. Судьбе угодно было, чтобы вы встретили меня в женском платье. Я, как благородный человек, не стал вас разочаровывать. Но вы очень помогли мне, за что я буду вам всегда благодарен.
– О! я слышал о повстанце-каро! – язвительно сказал Дупель. – И ты еще смеешь говорить о благодарности! Что же теперь ты сдашь меня Шанкор.
– Вы не ошиблись, я, в самом деле, вас сдам, но, как и обещал, постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы к вам отнеслись с состраданием.
– Сострадание! – Дупель рассмеялся, – ты о смерти говоришь, да?! Если бы я раньше знал, кто ты! Еще тогда, в таверне, тебя бы травили собаками. Я выжал бы из тебя все соки, все знания. И в конце, как бы я тебя убил!..
– Я так понимаю, артак, – перебил я его, – вы отказываетесь от моей помощи?
– Отказываюсь, да! тысячу раз отказываюсь, и будь ты проклят! – захлебываясь слюной, прокричал он.
– Прекрасно, – бесстрастно ответил я.
Занавеска отодвинулась, и в шатер вошел Шалмантор, невысокий крепыш, личный помощник повелительницы.
– Кто из вас каро? – спросил он. – Ала-Тер требует его к себе.
Я поднялся, смерил Дупеля, сразу сжавшегося с комок, презрительным взглядом, и вышел за парнем.
Все повстанцы с любопытством разглядывали меня, пока мы шли к шатру Шанкор, весть о прибытии каро с важным донесением уже облетела весь лагерь. Всем было интересно посмотреть на демона, так как это были редкие существа, предпочитающие скрываться и подогревать суеверные страхи.
Шанкор стояла у стола и нервно барабанила пальцами по его крышке. Я подошел к ней, поклонился, прижав правую руку к сердцу, но не получив никакого ответа, взял руку девушки и поцеловал ее. Кожа под моими губами была загрубевшей и шершавой, что впрочем, не помешало мне уловить трепет, пробежавший по ее телу. Изумленная Шанкор вырвала руку, пребольно ударив меня в подбородок, и обращаясь к застывшему в удивлении воину, рявкнула:
– Вот!
Бедняга немедленно ретировался.
Шанкор перевела на меня пылающий взгляд: будто хлыстом ударили по телу ее изумительные глаза, я сдержал дрожь и как можно спокойнее уставился на нее. Слегка смущенная, девушка отвела глаза. Это была моя победа! И какая победа!
– Я, кажется, предупреждала вас? – срывающимся голосом произнесла она. – Больше предупреждений не будет. Запомните уже: я не женщина. Я ваша Ала-Тер!
Я улыбнулся про себя: о да, моя, но вслух этого не сказал.
– По-моему, мы уже выяснили, кто из нас мужчина, а кто женщина. Там, где я родился, прекрасным женщинам в знак уважения целуют руки, – всего лишь сказал я.
– Вы имеете в виду страну северных богов? – с интересом отозвалась Шанкор. – Сядьте и расскажите мне об этом.
Я сел.
– Не думаю, милая… Ала-Тер, что это интересно, к тому же я держу свою историю в тайне, дабы меня не стали называть лжецом и не казнили по законам военного времени, – подражая ее интонации, сказал я. – Поверьте, у меня и в мыслях не было оскорбить вас, и если я веду себя, как последний дурак, то в этом виноваты лишь ваши прекрасные глаза. Я ничего не смогу с собой поделать, если вы будете видеть во мне мужчину, а именно это и происходит, простите за грубость. Я не железный, я очень чувствителен к женским чарам, Шанкор.
Слушая меня, Шанкор ни разу не повернулась ко мне лицом.
– Какой же тогда из вас повстанец, если любая подзаборная шлюшка может вытянуть из вас все секреты? – насмешливо спросила она.
– О нет, не надо путать болтливость и любовь к женщинам. Это разные вещи, поверьте мне. Я умею держать язык за зубами, исключая, естественно случаи, когда он необходим для ласк.
Я понял, что сболтнул лишнего только тогда, когда пылающее гневом и возмущением лицо Шанкор повернулось ко мне. Как она была прекрасна в тот момент! Вот такой, да именно такой она вспоминалась мне в долгие годы странствий. Сдержанная ярость, исказившая лицо, лишившая его безжизненных черт, расписавшая яркими красками, скривившая возмущением губы, нарисовавшая грозу на гладком лбу. А в глазах – девичье смущение, потрясение и вожделение. Я подумал, что она меня теперь точно прикончит, и решил исправить ситуацию.
– Простите меня, Ала-Тер, я опять забываюсь, – самым смиренным голосом, на какой только был способен, сказал я. – Но, честное слово, вы сами провоцируете меня. Давайте лучше говорить о деле.
Шанкор шумно выдохнула, клянусь, она не дышала все то время, пока я говорил глупости, и протянула мне хозяина зверя.
– По-моему, его отняли у вас при обыске. Вы что больше не носите никакого оружия?
– У меня был меч, но его отобрали разбойники, – я с радостью взял протянутый мне клинок и с любовью посмотрел на него.
Видимо, все мои чувства отразились на лице, потому что Шанкор, улыбаясь, спросила:
– Он вам очень дорог, да?
– Это мое первое оружие. Видит Бог, оно никогда меня не подводило. Ни в борьбе против зверя, ни в сражении с человеком.
Шанкор понимающе кивнула и продолжила:
– Вчера вы привезли очень важное послание. Читали ли вы письмо?
– Нет, Ала-Тер, я не читаю чужие письма.
– Так прочтите, – она кинула мне испрещенный мелкими буквами листок бумаги.
– А вы уверены? – удивленно спросил я. Получив ее кивок, и взял письмо и отошел в угол шатра, углубившись в чтение. Пока я читал, глаза Шанкор внимательно следили за каждым моим движением, заставляя потеть ладони.
«Милая моя Шанкор, уважаемая госпожа Ала-Тер! Да будут дни твои длинны, а ночи светлы!
Спешу сообщить тебе, что мой муж навербовал для обеих нам известной цели порядка семисот человек, и, к сожалению, половина из них нищие и проходимцы, но думаю, за деньги они будут готовы на все, что ты им прикажешь. Их умение владеть оружием оставляет желать лучшего, но времени и места на их обучение недостаточно. Некоторые из наших людей обучают наиболее способных воинскому искусству, мой муж считает, что управлять ими все равно не удастся, но они очень помогут в создании эффекта толпы и беспорядочными действиями внесут сумятицу в ряды воинов набожника, поэтому будет целесообразно пустить их вперед.
Остальные, порядка четырехсот человек – мелкие ремесленники и торговцы, многие из них будут драться ради идеи, но есть и те, кто требует плату. Это наши силы, они прекрасно организованы и неплохо владеют многими видами оружия, которое, кстати сказать, уже приобретено в необходимом количестве.
В связи с этим будет необходимо еще около ста тысяч империалов, всю остальную сумму собрали сочувствующие нам аристократы.
Таким образом, у нас все готово. Мой муж разработал план взятия ворот, все его одобрили. Тебе нужно только назначить день и час. Мой благословенный муж считает наиболее удачным временем полночь в первый день месяца Радости, после праздника весны, кода многие будут пьяны, а дозоры не так строги. Интересующие нас Западные ворота охраняются слабо, но действовать придется быстро и тихо, так как от этих ворот до дворца Тобакку значительное расстояние…»
Нао ворвался в шатер подобно порыву ветра. Лицо его выражало крайнюю степень волнения, настолько крайнюю, что он даже не заметил меня, скромно стоящего в уголке в его лучшем кафтане.
– Ала-Тер! Моя девушка – Адриата! Ее нет в шатре, нигде в лагере. Этот идиот, ее муж, сказал, что она исчезла, и еще нес какую-то чепуху про оборотней. Неужели ты не сдержала слова, госпожа?!
– Что ты, артак! – улыбнулась Шанкор, отведя от меня, наконец-то, взгляд своих волнующих глаз.
Нао мельком взглянул на меня.
– А что этот надел мой кафтан, кто позволил? – рассердился он.
Шанкор с трудом сдерживала смех.
– А ты спроси у него сам.
Нао грубо схватил меня за плечо и резко развернул к себе. Его разгневанные глаза в упор смотрели на меня.
– Как ты сме… Что за черт! – отшатнулся он, и, зацепившись сапогом за стул, громко выругавшись, шлепнулся на пол.
– Нао, – смеясь, сказала Шанкор. – Ты же сам выбрал лучший кафтан, а теперь спрашиваешь, кто позволил?
Я подумал, что мучить беднягу было бы жестоко после всего того, что он сделал для меня.
– Прости, Нао, за этот глупый обман. Я не Адриата, я не женщина, просто я надел юбку, чтобы неузнанным добраться до вас. Я мужчина, зовут меня Андрэ.
– Андрэ? – удивился он, вставая с пола. – Так ты и есть каро, о котором с утра гудит весь лагерь?
– Да, это я и есть.
– Черт побери, – только и смог сказать артак. – И ты! – накинулся он на Шанкор, – и ты Ала-Тер, знала обо всем еще вчера и намеренно водила меня за нос, да?
– Мы немного пошутили, – улыбаясь, сказала она. – Не нужно сердиться, артак.
Нао поклонился и застыл, не сводя с меня глаз.
– Я хочу, артак, чтобы вы прочли сообщение, привезенное Андрэ. Вы закончили? – спросила она у меня.
– Еще немного, – ответил я и погрузился в чтение, но сосредоточиться на смысле было очень сложно: теперь две пары глаз изучающее ползали по мне.
«… значительное расстояние, которое нужно будет преодолеть нашей армии так быстро, чтобы набожник не успел собрать своих воинов. Хотя рассчитывать на это, честно говоря, не приходится. Поэтому я не сомневаюсь, что битва будет кровопролитной, но жить дальше в этом аду, глядя на страдания людей, уже невозможно. Есть надежда, что многие жители Города присоединятся к нам, когда мы выступим.
К концу письма я приберегла плохие вести, Шанкор. Муж мой сильно простудился, заболев легкими, в ту ночь, когда он вернулся из Кара-Утор, как раз шел сильный дождь, холодный, как вода в Луре. Сейчас он лежит без сознания, у него жар. Я надеюсь, что к моменту выступления он поправится, а если нет… то все, что мы задумали, окажется под угрозой срыва, вернее – сорвется. Поэтому подумай об этом тоже. На всякий случай отправь с обратным письмом какого-нибудь человека, знакомого хотя бы с азами командования. Лучше бы артака Нао, хоть это и большой риск для него.
Я буду молить Бога, чтобы муж мой поправился как можно скорее, но между нами, надеяться мы можем только на чудо. Шлю тебе поклон от хота Пике. Желаю здравствовать.
С любовью и уважением, твоя сестрица Илетта»
Я протянул письмо Нао и выжидательно посмотрел на Шанкор, она лишь отвела взор.
Тишина в шатре была напряженной, буквально давила. Что, мне было не понять состояние этой девушки, такой хрупкой и сильной? Все, что она слепила собственными руками, рушилось. Этот несчастный план, заранее обреченный на провал, все же готов был провалиться. У меня не укладывалось в голове, как они откроют ворота и будут их удерживать, они – оборванцы и нищие, которыми невозможно будет управлять, да еще и в отсутствии авторитетного генерала! Илетта была права – план сорвался.
Нао дочитал письмо до конца и схватился за голову.
– Все провалится! – ужаснулся он.
Шанкор вопросительно посмотрела на меня.
– Все с самого начала было обречено на провал! – ответил я.
Нао и Ала-Тер удивленно посмотрели на меня, оба враз требуя объяснений.
– Это сразу был дурацкий план, невыполнимый, – пояснил я.
– Почему? – пытливо спросила Шанкор.
– Потому что вы не сможете тайно подойти к воротам, потому что даже если ваши люди возьмут эти злосчастные ворота, они не смогут их удержать, потому что ваша армия, как правильно заметила Илетта, не успеет еще и добежать до дворцовой площади, как там уже соберется целое войско. Это ясно даже младенцу. План несостоятелен! Он держится только на энтузиазме. Вы когда-нибудь бывали в Городе Семи Сосен? – спросил я, обращаясь к Шанкор.
– Естественно, – обиделась она. – Я там родилась и росла.
– Если я правильно помню, – прищурился я, – Жука говорил, что большую часть жизни вы провели во дворце Императора, так?
– Откуда ты знаешь Жуку? – удивился Нао.
– Неважно! – отрезал я. – Это долгая история. Значит, ты прекрасно знаешь дворец, но знаешь ли ты город?
– Я знаю город, – начала злиться Шанкор.
– Тогда тебе должно быть известно, что к Западным воротам ведет всего одна улица, достаточно узкая, а дома вдоль нее стоят плотной стеной. Недалеко от нее проходит городская стена с башней наблюдения и казармой. Неужели ты думаешь, что полтысячи людей, нищих, оборванцев, способны незаметно подойти к воротам? Да, они возьмут ворота, но будут тут же разбиты подоспевшей подмогой, которая закроет улицу, единственный выход, как капкан для крыс. Твои люди окажутся в маленькой такой мышеловке, где их либо перебьют, либо они вынуждены будут бежать в те ворота, которые открыли для твоей армии. Это раз.
Армии в количестве восьми тысяч человек негде спрятаться возле Города. Ведь если мне не изменяет память, ни одного леса вокруг него нет, так? Это два. И третье, вошедшая в ворота армия окажется под ливнем стрел и камней со сторожевой башни, и большая ее часть будет уничтожена. Это и есть та самая ловушка о которой я говорил.
Губы Шанкор дрожали от еле сдерживаемой обиды и разочарования: но у нее хватило здравого смысла понять и принять все мои доводы.
– Ты забыл, Андрэ, а возможно, и не знал, – победно сказал Нао, – о потайном ходе. Армия сможет тайно подойти к городским стенам по этому ходу, остается проблема только в воротах.
– Это не тот ли подземный ход, что ведет к дому Пике?
Нао кивнул. Великолепный план созрел у меня в голове. О! я чувствовал, как кипучая деятельная энергия струится по жилам, наполняя меня чем-то новым и прекрасным.
– В таком случае, – сказал я, улыбаясь, после минутного раздумья, – в таком случае, есть шанс поймать в эту мышеловку самих слуг набожника!
Нао и Ала-Тер удивленно смотрели на меня. Я взял лист бумаги, палочку для письма и начертил на нем план города, примыкающий к западным воротам, как я его помнил.
– Смотрите, – сказал я, и мы все склонились над чертежом. – Дом Пике находится на Базарной улице, которая углом отходит от узкой Западной в том месте, где она вливается в Базарную площадь. Дом Пике способен вместить около ста человек, остальные могут находиться в потайном ходе. Небольшая часть армии, группами по несколько человек незаметно подойдет по тому же ходу к городским стенам. Триста нищих и оборванцев побегут к воротам, издавая как можно больше шума, так, чтобы отвлечь внимание стражи. Пусть они выкрикивают ваши лозунги, гремят оружием. Нужно заставить стражей забеспокоиться. Эти люди берут ворота и оказываются в ловушке. Но в этот момент из дома Пике выходит мощная подмога, и в ловушке оказываются уже люди набожника, причем получается так, что со стороны Базарной площади вам никто не угрожает, эту площадь вы берете, она очень удобный стратегический объект, оттуда можно заблокировать и удерживать несколько крупных улиц. Итак, триста нищих и воины из дома Пике ведут бой со стражей. Дальше опасность несет Западная Сторожевая Башня, с которой можно отражать атаки ваших основных сил. Ее нужно взять. Сделать это должен отряд добровольцев, готовых идти на смерть. Это очень важно, потому что совсем недавно эту башню оснастили камнебросами, которые могут превратить множество ваших бойцов в мокрую лепешку. Если вы захватите их, то сможете развернуть в сторону Города и обстреливать ту его часть, где будет наибольшее скопление сил набожника. Под такой сильной защитой ваши войска соединяются, и, оставив человек двести для защиты ворот, направляются к дворцу. Дальше я ничего не знаю, так как, что представляет собой дворец, я не имею ни малейшей догадки.
На лице Нао застыла удивленная радость, а Шанкор смотрела на меня восхищенно.
– А ведь верно, – решился наконец-то сказать Нао, видя, что Шанкор этого делать не собирается. – Это неплохая, нет, черт побери, просто великолепная идея. Я с самого начала понимал, что ворота нам не удержать.
В порыве чувств он обнял меня и расцеловал.
– Молодец, Адриата!
Шанкор расхохоталась и благодарно посмотрела на меня.
– Я начинаю думать, – сказала она, – что Пике не ошибся.
– Конечно, это очень сырой план, – не скрывая радости, сказал я. – Но ведь его всегда можно улучшить.
– Вот и отлично! – кивнула Шанкор. – Значит, вы с Нао отправитесь в Город Семи Сосен его улучшать!
– Значит ли это, – я выжидающе посмотрел на Шанкор. – Значит ли это, что вы принимаете мои условия?
Шанкор нервно потеребила край капюшона и ответила:
– Принимаю. Я заключаю с вами союз.
Нао ободряюще похлопал меня по спине.
– Что ж, Адриата, скоро мы с тобой отправимся в небольшое путешествие, – все рассмеялись, Нао слегка задумался, после чего спросил. – Так, а что это за человек сидит в моем шатре? Если он не муж тебе, то кто?
– Кто? – я сначала не понял, что речь идет о злосчастном Дупеле. – А-а, это, – я улыбнулся, – подарок госпоже Ала-Тер. Не желаете взглянуть?
– С радостью. Люблю подарки, – мягко ответила она, и мы пошли за Нао.
При виде госпожи воины почтительно склонились, и я своими глазам увидел то, о чем рассказывал Маклака.
Когда мы вошли в шатер, Дупель спал, как младенец, видимо, душевные страдания и ожидание смерти не смогли сломить его дух.
Шанкор внимательно смотрела на артака, и лицо ее все больше и больше мрачнело, а глаза наливались гневом.
– И эта свинья еще смеет спать в моем присутствии! – звонко крикнула она. – Такова-то цена ваших клятв, артак Дупель?
Дупель подскочил, как ужаленный, глаза его в страхе забегали, а тело мелко затряслось. С диким воплем он упал перед Шанкор на колени и, сложив руки, взмолился о пощаде, целуя ее сапоги. Ала-Тер поставила свою ногу на плечо артаку и с насмешкой в голосе спросила:
– Когда-то, артак, вы больше жизни ценили возможность целовать мои ноги, теперь вы готовы целовать их ради возможности жить. Что за ирония! Что же вы обещали сделать со мной, артак? Если я правильно помню, список имеет порядка пятидесяти пунктов различных наказаний, и заканчивается смертью. Желаете ли вы пройти их все или предпочитаете остановиться на последнем?
Дупель зарыдал и приник головой к ее сапогу, покрывая его слюнями и слезами. Сквозь рыдания он молил о пощаде. Даже мое сердце дрогнуло.
Шанкор отпихнула его и порывисто вышла из шатра, оставив меня и Нао наедине с Дупелем, который катался в истерике.
Нао плюнул в сторону Дупеля.
– До чего же омерзительная тварь! – со злобой проговорил он. – Я бы, не задумываясь, прикончил его. Сколько зла он сделал людям! Сколько бед он причинил Ала-Тер. Хотел ее найти? Нашел! Почему же не рад?
Дупель что-то несвязно бормотал, забившись в угол.
– Оставь его, Нао, ты же видишь, он невменяем, – сказал я, испытывая странное чувство жалости и отвращения. – Хорошо будет, если он не сойдет с ума, Шанкор его сильно напугала.
– Неужели ты его защищаешь? – удивился артак.
– Эх, Нао, если бы не он, я бы никогда здесь не оказался.
– Ну и черт с ним! – буркнул он. – Предлагаю пообедать.
Мы вышли из шатра, оставив беднягу Дупеля наедине со своими страхами.
– Ты придумал отличный план! – похвалил меня Нао. – Я тоже всегда считал, что идея Шанкор о захвате ворот невыполнима, но она никого не хотела слушать, а тебя вот послушала, ты хорошо на нее влияешь.
– Чепуха! – ухмыльнулся я, мне, однако, была приятна похвала артака. – Нао, а кто такая Илетта.
– Скажу тебе по секрету, – на лице Нао заиграла веселая улыбка. – Она, как и ты на самом деле мужчина, а муж ее – высокопоставленное лицо в охране Императора.
Пробираясь среди костров, на которых поджаривалось мясо, Нао выкроил минутку, когда никто не обращал на меня внимание, и шепнул мне на ухо:
– С тебя должок, Адриата. Путь до Города Семи Сосен далек, я найду время взыскать его с тебя. В образе очаровательной женщины ты меня победил, посмотрим, победишь ли в образе мужчины!
Я рассмеялся, поняв, что Нао предлагает мне помериться с ним силами. Хорошо, уж если придется быть битым, то пусть меня одолеет Нао, а не кто другой.
