Леколь
Дядюшка Бо. Из Темноты. Часть первая
Глава 19
Лисы
Какие-то размытые звуки – шаги, голоса… Странное ощущение неестественного спокойствия, как будто вдруг всё тело стало лёгким-лёгким и отрывается от земли, вот-вот полетит. Уже виднеется синева неба, и всё остальное становится таким ненужным, незначительным…
– Эй! Эй, проснись!
Небо исчезло. Голос вернул меня обратно, и, пока мой мозг всё ещё воспринимает звуки и пытается разобраться в них, я не смогу покинуть эту темноту.
– Ты живая? Да, ты же дышишь, я вижу! Очнись!
Очень тяжело разобрать значение слов. Открыть глаза – эта задача мне не по силам, мне не выбраться отсюда, из этой темноты, но именно этого у меня и требуют. Чего привязался?
Голос на какое-то время затих.
– Эй… Ну проснись… ну пожалуйста…
Я почувствовала движение рядом, и кто-то легонько толкнул меня в плечо.
– А!.. – прикосновение резко возвратило меня реальности, я открыла глаза, готовая вскочить и убежать.
– Ну наконец! – облегчённо вздохнул голос. – Да тише ты, ещё услышат…
Чьи-то руки опустили меня обратно. Прошло ещё немного времени, и пелена перед глазами исчезла.
Я лежала на холодном бетонном полу, свет падал откуда-то сверху. Надо мной склонился кто-то, но его не различить в полумраке.
– Ну как ты? – участливо спросил он.
– Ужасно, – честно призналась я, и это была правда.
Яд, которым меня усыпили, больше не действовал, но оставил ощущение, будто каждый атом моего тела весит тонну.
– Так, ну ничего, это пройдёт, – успокоил разбудивший меня голос. – А сейчас поднимайся…
Вряд ли он осознавал нереальность этой задачи.
– Ты кто? – спросила я, очень туго соображая.
– Это не важно, – строго заявил он. – Я хочу помочь, ясно?
– Но…
– Потом поговорим. Давай, надо уходить.
Незнакомец схватил меня за руки и рывком поднял. Я едва не упала, но он успел меня подхватить. Так, с горем пополам перейдя в вертикальное положение, я нетвёрдо пошла по серому бетону, который так и норовил уйти из-под ног. Сознание постепенно прояснялось, я стряхнула с себя обрезки прочной верёвки и увидела, как незнакомец прячет в карман складной нож.
– Иди за мной, – приказал голос из полумрака. – И тихо!
Делать нечего, я подалась за незнакомцем. Мы прошмыгнули в приоткрытую дверь, он остановился, закрывая её снаружи, потом положил связку отмычек в карман.
– Не отставай.
И я припустилась вслед за ним по коридору, идущему под наклоном вверх, потом по переходам, лестницам и тысяче других коридоров. То и дело приходилось пригибаться, резко заворачивать за угол, чтобы укрыться от людей, случайно проходящих мимо.
– Быстрее, ну! – шёпотом поторапливал меня незнакомец.
Сам он бежал быстро, ловко перемахивая через несколько ступенек, я едва поспевала за ним, выбиваясь из сил. Чувствуя, что вот-вот упаду, я остановилась, но он, обернувшись, увидел, что я сильно отстала, вернулся, схватил меня за руку и потащил за собой.
А у меня сдавливало грудь от недостатка дыхания, я бы упала и задохнулась, если бы не эта рука, крепко сжимающая моё запястье, которая тащила меня вперёд…
Мы вылетели на залитый пунцовыми закатными лучами двор, и только тут остановились. Незнакомец выпустил мою руку. Жадно вдыхая обжигающе холодный воздух, я стояла, опершись руками на колени. Мой провожатый стоял рядом, вытянувшись вдоль стены и заглядывая в окно. Я сумела различить только его ярко-рыжие волосы и глубоко дышащую грудь, прежде чем он произнёс:
– Нет, там мы не пройдём… Сюда!
И незнакомец снова побежал куда-то, я – за ним. Мы перебежками пересекли двор, усыпанный серой галькой, и оказались под раскидистой старой липой. Прежде, чем я успела что-либо сообразить, мой провожатый с ловкостью, невиданной для людей, уже вскарабкался на несколько метров вверх.
– Ну, чего стоишь?! Залезай!
Он протянул мне руку, я, неуклюже цепляясь за ветки, соскальзывая вниз по коре дерева, полезла наверх. Когда я добралась до незнакомца, он уже усердно орудовал отмычкой, открывая окно…
– Туда, быстро! – скомандовал он.
Я забралась в комнату, провожатый захлопнул окно и резко задёрнул шторы…
Потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться и осознать, что происходит.
Я сидела под столом в незнакомой комнате. Неприятные ощущения от снотворного уже проходили, голова начинала соображать. Я осторожно выглянула из-под стола и увидела своего «спасителя», который стоял ко мне спиной, прислонившись к чуть приоткрытой двери и что-то выглядывая за ней. Вдруг он резко её захлопнул, отскочив в сторону, а через какое-то время за дверью послышались шаги. Когда шаги утихли, он торопливо запер комнату.
–Так, здесь они искать не станут… Ну, первое время. Так что безопасно. Можешь вылезать.
Я не сразу поняла, что эти слова обращены ко мне. Осторожно выкарабкавшись из своего укрытия, я поднялась на ноги и, откинув с лица растрепавшиеся волосы, спросила:
– Где это я?
– У меня в комнате, – небрежно ответил незнакомец, садясь отдохнуть на высокую кровать.
Я осмотрелась: комната была небольшой, с тусклыми обоями, обклеенными ворохом вырезок, фотографий и плакатов, а мебель в ней была громоздкая – кровать, платяной шкаф и письменный стол с огромным количеством ящиков в нём. Самый разномастный хлам покрывал пол, поверхность стола и кровати, но хозяина комнаты это ничуть не смущало. Он сидел на кровати, подобрав под себя ноги, и пристально следил за мной взглядом.
– Так, а ты кто? – поинтересовалась я, обернувшись к нему.
–Меня зовут Альфред Рудольф Питибл, – сказал он. – Можно просто Руди.
Руди смахивал на худенькую девочку, если бы не какая-то суровость на лице. Длинные руки и ноги, большие ладони, вьющиеся густые рыжие волосы, обрамляющие лицо и бледную шею, и чуть прищуренные круглые ясно-синие глаза. Руди смотрел на меня, не отрываясь. От этого становилось не по себе.
– А я знаю, кто ты, – заявил он. – Ты – Ева Патиенс.
– Почему ты помогаешь мне? – недоверчиво спросила я. – Ты же Питибл.
Улыбка слетела с лица моего нового знакомого:
– Потому что… Ну… Да какая тебе разница?! Скажи спасибо и иди себе домой, тебе-то что?
– Я тебе не доверяю.
– Понятно – буркнул Руди, – Может, ты сядешь?
В голосе его прозвучала злость. Я, не спуская с Руди взгляда, села на стул.
Стало очень тихо. Мальчик сидел, нахмурившись и глядя в пол. Вдруг он поднял голову и громко, отчётливо сказал:
– Ненавижу их!
Я удивлённо уставилась на него:
– Кого?
– Всю жизнь я делал, что они скажут, – говорил он. – Это я навёл на тебя тот сон, чтобы твоего дядю заподозрили в убийстве. Это я шпионил и высматривал, когда ты останешься одна, чтобы можно было забрать тебя…
– Очень приятно, спасибо, – буркнула я.
– Ты уж извини, – парень покачал головой. – Я должен был… Но только не сегодня. Сегодня я помогу тебе. Очень скоро ты будешь на свободе.
– Но зачем тебе это? – я всё ещё недоумевала.
– Я не знаю всего, – Руди развёл руками, – но я знаю, что моя семья занимается чем-то странным. Ты знаешь историю с нашей, эм… типа, войной кланов?
– Я в курсе.
Руди вздохнул, собираясь с мыслями.
– Ты видела лаборатории и всё такое. Это всё было устроено, чтобы избавиться от Патиенсов – изначально. Когда мой папа стал владеть замком, это дело немного поутихло… Пока мама Леона была здесь, никаких экспериментов вообще не было…
– У вас разные мамы? – переспросила я.
– Ну да… Так вышло, что Леон наполовину волк по маме. Мы с ним очень – очень – не похожи. Ну и так вышло, что мама Леона ушла к другому мужчине, а мой папа через какое-то время нашёл, собственно, мою маму.
Паззл сложился в моей голове. Волчица, которая была замужем два раза… Катерина Вунд. Теперь понятно, в кого Леон уродился такой мощный.
– Брат меня не очень любит, – признался Руди. – У меня особые права на наследство, потому что я как бы лис на сто процентов, а он только где-то на шестьдесят.
– Глупая причина, – заметила я, но Руди парировал:
– Не скажи, у нас там, кхм, речь идёт об очень, очень большом наследстве. К тому же, я вижу и слышу кое-что, чего он не может – это его тоже бесит.
– Что ты слышишь? – мне стало любопытно, и я призналась: – Я вижу воспоминания.
– А я слышу такие вещи, как мысли и эмоции. И ещё могу шуму навести в чужих снах… Ну ты видела.
Не могла не признать впечатляющие способности этого парня. Я бы, пожалуй, тоже ему позавидовала.
– Леон не любит ту семью, куда ушла его мама, не любит Патиенсов, – продолжил Руди, – но вот с моей мамой он хорошо ладит. Вместе они управляют нашими лабораториями. Я всегда старался держаться с ними в нормальных отношениях, но это всё сложнее.
– Почему? Вы разве не одна кровь?
– Они жестокие, – с горечью сказал Руди. – Их эксперименты не такие, как были до моего рождения. Это уже не похоже на обычную борьбу кланов. Я думаю, за ними кто-то стоит, кто-то другой, но я не знаю… Как ты считаешь, откуда они берут подопытных вампиров?
– Не имею понятия, – призналась я.
– Они разоряют их, они шантажируют их, они делают их жизнь невыносимой, и заставляют их соглашаться, чтобы над ними ставили опыты. Это похоже на то, что кто-то расправляется с неугодными.
– Звучит… не очень, – мне стало жутко.
– А теперь представь: иметь абсолютную чувствительность, – мрачно сказал парень, и его глаза стали тёмными. – Они мучают их. Многие так и умирают в этих подземельях. А я чувствую всё. Боль поднимается из-под замка, и все эти стены как будто кричат. Я не могу верить в то, что это правильно. Я не могу.
Он замолчал, стиснув в кулаках покрывало, на котором сидел.
– Ладно, забудь, – махнул он рукой, снова опуская взгляд в пол, – это всё абсолютно не важно.
– Нет, важно, – не знаю, откуда, во мне появилось сочувствие к едва знакомому парню. – Ты ведь никому раньше не рассказывал всего этого, верно?
– Да я вообще, если честно… – Руди поскрёб рукой затылок, – тут почти ни с кем не разговариваю. Тут и нет никого, кроме учителей и прислуги. Я оборотень, в обычную школу ходить не могу, учителя на дом приходят…
Он пытался отвести тему. Не вышло.
– И что же ты намерен дальше делать? – спросила я.
– А, это… Не знаю. Но в этом доме я не останусь – это точно, – Руди снова сжал кулаки. – Сбегу, скорей всего. Я уже умею ненадолго перевоплощаться. В виде лисы будет легче выжить первое время, там что-нибудь придумаю… Вряд ли тут кто-нибудь расстроится, если меня недосчитаются. Особенно после того, как я тебе помог.
– Почему я вообще здесь?
– Ах, чёрт! – вдруг воскликнул Руди, вскакивая на ноги. – Зачем ты меня отвлекла своими расспросами?! Я же тебе хотел объяснить! Они нашли средство, чтобы избавится от Генри Патиенса!
– Что?! – тут уже я в ужасе вскочила на ноги. – Как так?
– Это не точно ещё, – он усадил меня обратно на кровать, – вот они и решили на вас сначала проверить…
– На нас?..
– На тебе и твоём дяде…
Абсолютно не понимая, что делаю, я кинулась к двери.
– Стой!
– Мне нужно найти дядю!
– Да куда ты?!
Руди оттащил меня от двери и кое-как снова усадил на стул.
– Тебя тут же поймают, и тогда – крышка вам обоим, – объяснил он. – А так ты можешь ещё убежать, я знаю потайные ходы из замка, я тебя выведу…
Я сидела и смотрела на него как на сумасшедшего.
– Ты что, предлагаешь мне смыться? – спросила я, выделяя голосом каждое слово.
– А у тебя есть выбор?
– Ты хочешь сказать, что мне надо оставить его на смерть, а самой бежать?! – продолжала я, не слушая его.
– Ты ничего больше не можешь сделать! Беги, говорю тебе!
– Катись ты к чёрту с такими советами! – я сорвалась на крик. – Я его не брошу!
– Ну хорошо, – рассердился Руди. – Что ты предлагаешь в данной ситуации?
Он вопросительно воззрился на меня, а мне ответить было нечего. Действительно: что делать?!
– Я… я не знаю, – вздохнула я.
Восстановилась тишина. Я обхватила голову руками и кусала губы, судорожно глотая слёзы. Было слышно только, как тикают настенные часы.
Я машинально подняла голову, чтобы посмотреть время, и…
Не было никаких часов. Я осмотрела комнату – нет часов, нигде, а тиканье между тем всё громче, будто приближается.
Через несколько секунд я поняла, что это не тиканье, а чьи-то шаги.
Чуть колыхнулась штора, закрывавшая окно, и в комнату просочился жемчужно-белый, полупрозрачный силуэт…
– Эй, на что ты так уставилась? – прозвучал где-то совсем рядом голос Руди, но я не ответила.
– Кассандра?.. – не веря своим глазам, спросила я.
Призрак кивнул и улыбнулся. Потом Кассандра подняла руки вверх и с пронзительным свистом скрылась, улетучившись в потолок.
– С тобой всё хорошо? – Руди помахал рукой перед самым моим лицом, пытаясь привести меня в чувство.
– Где находится Генри Патиенс? – резко спросила я.
– А тебе-то зачем? – удивился мальчик.
–Ты знаешь, где он? – настойчиво спрашивала я.
Сердце у меня колотилось от волнения всё быстрее: теперь-то я знала, что делать, и меня как бы охватило лёгкое безумие.
– Знаю, – Руди слегка опешил.
– Отведи меня к нему, – потребовала я.
– Зачем тебе?
–Отведи, пожалуйста!
– Ты – чокнутая девка, Ева! – рыкнул Руди, а затем вздохнул: – Ну хорошо, хорошо…
Мальчик взобрался на кровать и ловко снял решётку с вентиляционной трубы.
– Тут вентиляция ещё средних веков, допотопная и широкая, – пояснил он. – Я так часто по замку перемещаюсь. Это наиболее незаметный способ. Не боишься туда лезть?
– Вентиляция – это уже со мной бывало, – успокоила его я. – Показывай дорогу.
Руди с удивительной быстротой, словно змея, перемещался по пыльным тёмным трубам. Как он ориентировался здесь, в этом лабиринте – для меня загадка. Следуя за ним, я взбиралась всё выше и выше по вентиляции, и в конце мы вдруг рухнули вниз, на грязный каменный пол.
– Здесь он, в башне, – шёпотом сказал Руди. – Тут давно никто не бывал…
Я проследовала за ним вверх по винтовой лестнице, путаясь в паутине и задыхаясь от многолетней пыли.
Он отомкнул какую-то тяжёлую дверь, и мы оказались в продуваемой сквозняками башне.
–Вон там, – Руди направил луч фонарика в противоположный конец комнаты.
Скудный свет выхватил из темноты большой, грубый деревянный ящик, заколоченный проржавевшими от времени гвоздями.
–Может, пойдём отсюда? – несмело предложил Руди, когда я решительно двинулась к ящику.
– Дай свой нож, пожалуйста, – сказала я вместо ответа.
Он несмело протянул мне карманный нож.
Через несколько минут крышка ящика чёрным прямоугольником валялась на полу.
В грубо сколоченном гробу лежал красивый вампир. Его одежда из грубого полотна совсем ему не шла: края даже не были обработаны, и маленькие ниточки свисали с рукавов и штанин. На коже моего предка виднелись многочисленные шрамы: от огня, от лезвий, от игл и ещё много чего… Но за те годы, что он пролежал здесь, они успели хорошо зажить. Его лицо было так безмятежно, что казалось, будто он всего-то прилёг сюда всего-то вздремнуть, а не лежал здесь недвижимо несколько столетий. Его коротко остриженные волосы и маленькая чёрная борода медленно росли здесь, в тишине. Только кожа его была бледной настолько, что слабо светилась в темноте, как светится снег, и от этого становилось не по себе.
– Э-э-э, нож-то верни, – напомнил о себе Руди.
–Заберёшь потом, – успокоила его я.
– Я не советую тебе делать то, что ты задумала, – тревожный голос мальчика отдался эхом от холодных стен.
Я не ответила. Я и сама толком не знала, что делаю. Я взяла нож в правую руку, подняла левую и резко полоснула по ладони ножом. Мне совсем не было больно, но кровь хлынула из царапины тут же.
– Проснись, – попросила я спящего Генри Патиенса, поднеся ладонь к его лицу.
– Не буди его! Это слишком опасно! – вскрикнул у меня за спиной Руди. – Они после сна бывают очень голодны!
Тем временем спящий вампир глубоко вдохнул холодный воздух.
– Это может не сработать, – успокоила я мальчика, не сводя глаз с Генри. Интересно, поймёт ли он меня?
– Лучше отойди от него, – предупредил Руди.
Он уже подошёл ко мне и потянул за рукав, чтобы я ушла, но в этот момент спящий вампир медленно поднял тяжелые веки.
– Беги, – успел сказать Руди, прежде чем Генри Патиенс рывком поднялся со своего ложа и вцепился мне в руку. Безумие вспыхнуло в его глазах, и в тот момент я по-настоящему испугалась и зажмурила глаза.
Когда я их открыла, Генри Патиенс стоял передо мной, разглядывая меня с удивлением и недовольством на лице.
– Ты не пахнешь, как человек, – произнёс он звучным голосом. – Но и не пахнешь, как вампир. Кто ты?
– Я – ваша пра-пра… эм, дальняя родственница, – затараторила я. – И я полукровка. Из всех Патиенсов остались только я и мой дядя. Питиблы нашли способ, как не дать нам снять с себя заклятие, и сейчас я вас очень прошу: уходите, если вы скроетесь в своём замке, то ещё будет надежда.
Я старалась говорить по возможности вежливо и содержательно.
– А это кто?
– Это Руди Питибл – но он нам помогает, – уверила я.
Генри Патиенс молча буравил меня взглядом.
– Пожалуйста, поверьте мне, – отчаяние подступало ко мне. – Вам нужно спасаться, и поскорее.
–Уж не решила ли ты, что можешь снять заклятие? – скептически спросил он.
– Да, так и решила, – призналась я.
– Полегче, – шепнул мне Руди.
– Дитя, – проговорил Генри, зажмурив глаза и пытаясь собраться с мыслями, – я вижу, многое изменилось с тех пор, как мой дух стал блуждать в Тенях…
– Многое по-прежнему, – призналась я.
– Мне нужно время, чтобы разобраться, что к чему…
– У дяди уже может не быть ни секунды времени, – чуть не плача, пробормотала я. Затем я решительно повернулась к Руди:
– Пошли.
– Но-о…
– Новый план.
С этими словами я спускалась вниз по лестнице, не разбирая дороги.
– Ой, зря, – покачал головой Руди, нагнав меня.
– Ну и пусть, – буркнула я. – Надо спешить.
– Куда?
–В лаборатории, – ответила я. – Ведь там сейчас мой дядя, верно?
– Да, но…
– Что? – предостережения Руди уже начинали мне надоедать.
– Что делать с моим братом? Он не встретит нас с распростёртыми объятьями…
– А вот что…
Я села на лестницу, и достала из кармана куртки дротик со снотворным, который я обнаружила на шее у бедняги Хьюго:
–Знаешь, где она хранится?
–Э-э-э…Теоретически.
– Как ты думаешь, мы достать её сможем?
Руди почесал затылок:
– Ты предлагаешь вогнать моему братцу шприц со снотворным, проникнуть в лабораторию и освободить твоего дядю, я правильно понял?
– Да, именно это и предлагаю, – я закивала головой, – ещё надо бы избавится от того препарата, что может разложить тело вампира.
– Чёрт… Нереально, – мальчик покачал головой. – Никаких шансов… Так за дело!
Руди вскочил на ноги и, тряхнув рыжей шевелюрой, кинулся вниз по лестнице, я – за ним.
Глава 20
Иглы
Мы сидели под столом в комнате при лабораториях.
Если бы не Руди с его идеальным знанием замка, а также чутьём, где пересидеть, где побежать, я бы вряд ли забралась так далеко. Здесь до потолка возвышались огромные стеллажи с какими-то загадочными препаратами, но, к счастью, не оказалось ни одного человека. Мы, повозившись, почти без проблем нашли нужную баночку.
– Вот, – Руди протянул мне наполненный мутновато-сиреневой жидкостью шприц. – Брату надо большую дозу – он же у меня здоровяк. Осталось найти твоего дядю… Я, кажется, догадываюсь, где он может быть. Все самые важные вещи происходят обычно на нижнем ярусе…
Я уже порывалась встать на ноги и пойти дальше, но Руди придержал меня за рукав.
– Я вот что подумал, – предложил он. – Никто ещё не знает, что я тебе помогаю. Так что пусть легенда будет такая: ты проснулась и попыталась бежать, а я тебя поймал и веду к брату.
– Интересная идея, – согласилась я. – Но нам точно поверят?
– Это я тоже придумал, – Руди явно был доволен собой, – мы тебя свяжем.
– Чего?
– Нет, типа, понарошку свяжем, – замахал руками парень и вытащил из кармана верёвку. – Ты в любой момент сможешь раскрутить верёвки, но это будет выглядеть более правдоподобно.
Что поделать, пришлось согласится и на это.
И мы поспешили спуститься в лабиринт подвалов лаборатории. И снова – коридоры, лестницы, проходящие мимо люди в белых халатах. Они так и сновали туда-сюда, все очень чем-то занятые, словно муравьи в огромном муравейнике. Руди и я оба честно отыгрывали свои роли. Однако когда мы очутились на самом нижнем ярусе, то не обнаружили ни одной живой души.
Горел свет, но коридор был пуст, словно всё вымерло. Наши шаги скудным эхом отдавались от безжизненного бетона стен.
– Похоже, что тут никого, – предположила я.
– Неправда, я слышу мысли, – ответил Руди, скользя вдоль стены.
– Это как? – полюбопытствовала я.
– Как будто в воздухе натянуты нитки с подвешенными колокольчиками, и мысли, когда за них цепляются, начинают звенеть… Похоже, мы близко.
Он остановился и поднял руку, призывая меня прислушаться. И я услышала невдалеке какой-то едва различимый разговор. Разобрать, кто и что говорит, было невозможно, но когда слова вдруг прервались сдавленным вскриком, Руди с уверенностью прошептал:
– Это они.
Не говоря больше ни слова, мы побежали на звук.
Остановившись недалеко от приоткрытой стеклянной двери, мы прижались к стене и замерли.
– Подождём, – сказал Руди.
– Я не могу ждать, – возразила я, – дядя…
– Я знаю, о чём они оба думают, – парень убедительно посмотрел на меня. – Сейчас не лучший момент. Просто поверь мне, пожалуйста.
Я хотела бы ворваться в комнату и… и у меня снова бы ничего не получилось, потому что Леон был там. Я вздохнула и прижалась к стене. В отражении стекла можно было увидеть белую спину Леона, который расхаживал по кабинету. Он подошёл к столу, на котором стояла маленькая блестящая баночка, извлёк из ящика стола шприц и стал набирать препарат из баночки. Вся его фигура выглядела гротескно вытянутой на поверхности стеклянной двери, но кое-что бросилось мне в глаза: на щеке Леона отчётливо были видны какие-то жуткие шрамы от волдырей.
– Что у него с лицом? – шепнула я.
Руди удивлённо захлопал ресницам:
– Так это ж ты…
– Я?
Мой голос, кажется, стал слишком громким, и я тут же пригнулась к полу. Но Леон был очень занят и, кажется, не услышал нас. Руки склонился ко мне и прошептал:
– Ты вылила ему в лицо щёлочь, когда убегала. Умно. Такие ожоги даже на оборотнях медленно заживают.
Пришлось принять это как комплимент, хотя я ничего такого не помнила. Вернувшись к нашим наблюдениям за Леоном, мы обнаружили, что он уже набрал шприц и повернулся к длинной причудливой кушетке.
– Ну как, последний из Патиенсов, – спросил он, – ты готов?
– Что делает эта штука?
Это голос дяди! Какой же он тихий и хриплый, но всё же ещё живой.
– О, тебя она, скорей всего, убьёт, – снисходительно ответил Леон, осматривая острую иглу шприца.
Бронислав, невидимый для нас с нашей позиции, рассмеялся.
– Молодой человек, – цокнув языком, проговорил он, – неужели ты думаешь, что испугаешь меня такими вещами? По вашей милости у меня не осталось ничего. Я был бы признателен, если бы ты поскорей уже закончил это дело.
Комок подступил к моему горлу; Руди мягко сжал рукой мой локоть. Я подавила в себе желание выйти из тени. Мы ждём.
– Для того, кому нечего терять, ты слишком много брыкался, – заметил Леон, приближаясь к кушетке.
– Это было дело чести, – парировал Бронислав, – я не мог подустить, чтобы твоё лицо ни разу не получило тот хороший удар, которого оно так заслуживает.
Леон рассмеялся, кажется, совсем беззлобно. Он был хозяином ситуации и мог позволить себе эту игру.
– Впрочем, ты мне врёшь, – серьёзно сказал он и, секунду подумав, снова надел на иголку шприца колпачок.
– Я абсолютно честен, – сказал Бронислав и закашлялся.
– Есть одна маленькая деталь, – Леон неспешно положил шприц на стол и скрестил руки на груди. – Её зовут Ева, кажется? Она тоже сейчас у нас в гостях.
Леон испытующе посмотрел на своего пленника на кушетке. Тот фыркнул:
– Эта девчонка? Что тебе с неё? Она даже не Патиенс.
– Да ты что? – оскалился Леон и показал на свою обожжённую щёку: – А это, по-твоему, что? Я видел, как она расправила крылья и полетела.
– У полукровок бывают способности, – небрежно согласился Бронислав, – но это не делает её одной из нас. Так, половинка Патиенса.
Напряжение в воздухе росло. Леон снова вернулся к своему шприцу с загадочным зельем, которое может полностью уничтожить вампира.
– Тогда ты не будешь против, если она станет первой?..
– Это не имеет смысла, – перебил Бронислав.
– Так ты защищаешь её? – переспросил Леон.
Он повернулся к нам спиной. Но я могла буквально почувствовать, как он улыбается в половину лица.
– Делай, что хочешь, – после небольшой паузы буркнул Бронислав, – Мне всё равно. По мне так лучше, чтобы она вообще никогда не появлялась…
И тут он жестоко закашлялся. Услышать такое… горечь и смятение нахлынули на меня, и я зажмурила глаза, чтобы не заплакать. Руди мягко вернул меня к реальности, дёрнув за рукав. Когда я открыла глаза, парень покачал головой: это ещё не конец.
– Мило, но у меня есть другая информация, – усмехнулся Леон. – Вы двое очень весело проводили время в замке, верно?
Стараясь побороть приступ кашля, Бронислав прохрипел:
– Понятия не имею, о чём ты.
– Она уже зовёт тебя папочкой?
Бронислав резко перестал кашлять, и стало так тихо, что даже пыль падала на пол со стуком.
– Я бы хотел закатить глаза ещё дальше, но физически не могу, – прозвучал, наконец, голос Бронислава.
Руди зажал рот ладонями, чтобы не засмеяться. Вдруг Леон отошёл в другой конец комнаты, зажал кнопку и скомандовал:
– Нижний уровень. Приведите девчонку!
– Она здесь ни при чём, – с усилием сказал Бронислав, – ты это знаешь. Не вмешивай её в наши разборки.
– Она очень даже при чём, – хмыкнул Леон.
– Не смей, – голос Бронислава дрогнул, – не смей этого делать.
– Я могу сделать очень много чего, – заметил Леон и мрачно уверил: – Не переживай, ты будешь в первом ряду, чтобы увидеть все подробности.
– Сейчас! – шикнул Руди, и мы поднялись на ноги, громко топая по коридору.
– Брат!
Леон обернулся на голос. Руди цепко схватил меня за локоть и повёл в кабинет. Я сжала свои якобы связанные руки за спиной и нехотя поплелась за ним, брыкаясь и фыркая.
– А, вот и наш младший, – поприветствовал Леон. – Нашёл себе девушку?
– Она проснулась и пыталась сбежать, – сурово сказал Руди, проталкивая меня вперёд. – Но я поймал её и решил отдать сразу тебе.
– Отличная работа, – похвалил старший и даже растрепал ладонью волосы у брата на голове.
Леон снова подошёл к кнопке связи и отменил приказ. Тут же его внимание переключилось на меня. Он схватил меня за плечи и поволок к кушетке. Там, прикреплённый к ней толстыми кожаными ремнями, лежал Бронислав Патиенс. Я не могла не ахнуть от испуга, когда увидела его: хоть раны и заживали на его теле быстро, но кровь осталась на его коже и разорванной в клочья одежде. Чёрная кровь, перемешанная с грязью, особенно яркая на фоне особенно белой комнаты, залитой ярким светом.
Страшно было представить, как долго его били.
Дядя тоже не смог скрыть эмоции, когда увидел меня.
– Ева, нет!
Он стиснул зубы, пытаясь высвободиться из ремней, но всё было бесполезно: у него было слишком мало сил.
– Как здорово, когда собирается вся семья, – улыбнулся Леон и бросил через плечо: – Младший, не подашь мне со стола шприц?
– Конечно, – откликнулся Руди.
На секунду паника охватила меня: я была в крепких объятьях Леона, и если Руди не вколет ему снотворное, если всё это было уловкой… Всё пропало. Я вспомнила, что мои руки на самом деле на связаны, что я в любой момент могу сбросить верёвку, могу драться…
«Просто поверь мне, пожалуйста», – прозвучал в моей голове голос Руди. И, хоть это было тяжело, я осталась стоять неподвижно. Я выбрала поверить ему.
Уже через секунду он подошёл к брату со спины и проговорил, очень спокойно:
– Вот твой шприц, Леон.
Я почувствовала, как Леон шатнулся, когда Руди запрыгнул ему на спину; в следующий момент Леон вскрикнул и разжал хватку, получив укол в шею. Я, воспользовавшись моментом, выскользнула из его лап и сбросила верёвки.
– Дядя!
Трясущимися руками я стала расстёгивать ремни, сдерживающие его. За моей спиной Леон боролся с Руди, пытаясь сбросить его со своей шеи. Пока браться шумели и крушили мебель, у нас было ещё несколько секунд.
– Что ты делаешь? – шикнул на меня Бронислав Патиенс.
– Я пришла за тобой.
– Ты должна была быть уже за много километров отсюда! – рассердился он. – Какого чёрта ты не убежала, а полезла в самое пекло?
Я обиженно закусила губу и заявила:
– Я без тебя никуда не уйду.
Фыркнув, Бронислав сбросил с себя оставшиеся ремни и попытался встать с кушетки, но его тело, обессиленное голодом и пытками, рухнуло на пол. Я подхватила его под руку и попыталась поставить на руки.
– Пол-легче, – пробормотал дядя, – у меня вода в лёгких.
Его снова забрал приступ кашля: кажется, вытолкнуть воду из лёгких не так уж просто даже вампиру.
Послышался рык; я обернулась. Леон сбросил Руди с себя и откинул к кушетке. Падая, мальчик сбил нас с дядей с ног.
– Мм-м-м… – Руди приподнялся на локте и стёр кулаком кровь, которая потекла из его разбитой губы.
– Кажется, не получилось, – прошептал он, растерянно глядя на меня. – Прости.
Леон выдернул из своей шеи пустой шприц и с интересом посмотрел на него:
– Снотворное? Неплохая идея, братец.
Шприц полетел в сторону и стукнулся о пол, разбиваясь. Леон, разъярённый и растрёпанный, приближался к нам троим. Кажется, это конец.
– Ева, – сказал дядя Бронислав, не глядя на приближающуюся угрозу. Он смотрел на меня. Его усталое лицо улыбалось.
– Спасибо, что ты пришла. На самом деле я очень рад тебя видеть. Скорей всего, мы сейчас умрём, зато теперь я знаю, что я не один.
Мне захотелось накинуться на него и крепко обнять; но, пожалуй, его ослабленный организм не выдержал бы такого. К тому же, сейчас было не время.
– Вы такие милые, – сказал Леон, приблизившись к нам. – Каждый так хочет пожертвовать собой, что не выживет никто. А ты, – он ткнул носком ботинка бок Руди, – лисёныш, с каких пор играешь против своих?
– Пошёл ты! – огрызнулся Руди.
– Ого, у кого прорезался голос! – Леон цокнул языком. – Об этом мы с тобой потом поговорим. Но неужели ты думал, что на меня подействует моё собственное зелье?
Он рассмеялся, как вдруг откуда-то из-под потолка донёсся звучный голос:
– Найди себе соперника по росту, Питибл!
Все разом подняли взгляд и увидели, что на стене, сложив крылья, сидит серебристо-белый вампир.
– Генри! – воскликнула я.
– Конечно, дитя! Как я мог тебя оставить! – воскликнул Генри, спикировав вниз, словно хищная птица, и оказался прямо за спиной у Леона. Одним ударом вампир свалил парня с ног, а сам бросился к дяде Брониславу.
– Бегите, дети! – крикнул нам Генри. – Я вытащу отсюда Бронислава!
– Ну уж нет! – закричал Леон.
Он едва сумел встать – снотворное делало своё дело.
– Ну уж нет!!! – срывающимся голосом повторил Леон.
