Марина Колесова
В плену королевских пристрастий
– О чем ты, Алиночка?
– Скоро у меня вообще все кабаны размером с кролика будут… Вот она рада-то будет…
– Я не понимаю, Алина.
– Вы собрались убить лучшего производителя.
– Хорошо, Алина… пусть загонят другого…
– Вы хотите, сражаться с недостойным Вас кроликом взамен вепря? Нет уж, такой комедии я допустить не могу… Вы король, а не комедиант, поэтому, хотите лишить меня последней радости, лишайте… я никогда с Вами не спорила, и, как и всегда, приму Вашу волю, пусть герцогиня Ротен будет счастлива, ей нравится, когда меня чего-то лишают. Так развлечемся напоследок, это будет последняя, красивая охота…
– Ты что, считаешь, что она какие-то козни строит? – пьяно нахмурился король.
– А как же иначе? Она, как и все, не может не понимать, чем закончится этот поединок, однако постаралась заставить Вас пойти на него. Причем как раз сейчас, в самом начале гона… Это может объяснять лишь ее злой умысел. Но я не против, ради того, чтобы Вы были довольны, Артур, я согласна пожертвовать и большим. Поехали… Алекс, Вы, кстати, приказали оседлать лошадей?
– Нет, еще, дорогая, но сейчас прикажу, – кивнул ей герцог.
– Прикажите, а я пойду, переоденусь… лучше, наверное, в черное… Артур, ведь Вы не будете возражать, я надеюсь? У меня сегодня такой печальный день…
– Алина, я ничего не понимаю… ты запутала меня в конец… Алекс, подожди с лошадьми. Какой печальный день? Чего тебя хочет лишить Лидия? Какая последняя, красивая охота? Какие кролики вместо вепрей? Я ничего не понимаю… – король раздраженно потряс головой.
– Что тут непонятного? Вы с Алексом перебили лучших кабанов в наших лесах… остались все такие мелкие, что кролики… но егеря нашли великолепного красавца… Я так радовалась… У меня были грандиозные планы улучшить поголовье кабанов в наших угодьях… Я просила Алекса не трогать его, он обещал… но об этом видимо узнала герцогиня Ротен… вряд ли это просто совпадение… и решила Вас заставить уничтожить его, и именно сейчас, пока он не покрыл самок.
– Алекс,– король раздраженно повернулся в сторону герцога, – почему ты не сказал мне об этом?
– Я пытался, Ваше Величество…
– Пытался он… как же… бубнил лишь: "не сезон, не сезон", пойди разберись, что имел ввиду… Ладно, Алиночка, не трону я твоего красавца… а с кроликами действительно не с руки как-то тягаться… пусть сестренка злобствует и считает, что я фиговый охотник… разведешь потомство, вот тогда мы ей покажем… а сейчас тогда пусть лучше танцовщиц твой супруг позовет, – он приподнялся и громко произнес: – Охота откладывается до лучших времен, господа! – и пьяно хихикнул. – Пока моя кузина поголовье достойных кабанчиков не разведет… – потом вновь сел и повернулся к ней: – Алиночка, иди, возьми яблочко, скушай и не переживай так… а то ты бледненькая что-то… будь спокойна, покроет твой вепрь всех самок в лесу, мы с Алексом его не тронем.
– Благодарю Вас, мой государь, – Алина улыбнулась и отошла к столику с фруктами.
Герцог в это время обернулся к дворецкому: – Танцовщиц, Рон! – а потом шагнул к королю и очень тихо на ухо проговорил: – Я могу распорядиться, чтоб привели парочку очаровательных девственниц в Вашу комнату отдыха. Одна немножко просвещена, что делать положено, а вторая абсолютно чиста, свежа, невинна и понятия ни о чем не имеет. Вы как предпочитаете обеих сразу или по очереди?
– По очереди, и та, что неосведомленная, пусть первой будет. Кстати, где ты находишь таких, Алекс? – пьяно усмехнувшись, так же шепотом ответил тот.
– Мне их привозят все, зная, что я плачу за них золотом, – усмехнулся в ответ герцог.
– Да, я помню, ты говорил как-то… Слушай, Алина сегодня что-то бледненькая очень…
– Вы ее очень, государь, с этим вепрем расстроили, она прям, с лица спала, как услышала… Вы же знаете, какая она впечатлительная… Тогда со щенком ведь больше недели не говорила со мной…
– Точно… я тогда еще мирил вас… И дернуло меня с Лидией спорить… вечно она какую-нибудь пакость удумает… Кстати, – король вновь перешел на доверительный шепот, – может, сегодня Алине лучше не знать о девочках? А то она всегда сильно нервничает, когда узнает или становится свидетельницей чего-то подобного, не будем ее, пожалуй, еще больше расстраивать сегодня… Отошли ее куда-нибудь, но так чтоб она не обиделась…
– Я нашел ей замечательное занятие. Сейчас ей портниху доставят… Она должна несколько платьев для нее и дочери привезти на примерку.
– Великолепно. Кстати, как твоя старшая дочь? Я что-то не видел ее здесь ни разу.
– Алина ее никуда не выпускает и развлекается тем, что заставляет молиться с утра и до утра. Дочь теперь без ее разрешения и шагу ступить не смеет, и слушается во всем.
– А что дальше с ней делать будешь?
– Пока Алине не надоест, при ней будет, а надоест, или в монастырь какой сдам или мужа строгого ей найду.
– Дело, – кивнул король.
– О чем секретничаете? Обсуждаете чем заменить в меню ужина жаркое из неубитого вепря? – к ним подошла Алина с яблоком в руке.
– Нет, это мы еще не успели обсудить, дорогая, – улыбнулся ей герцог, – я просил короля позволить Вам удалиться, для Вас портниху привезли, как я и обещал… Так вот, государь разрешил.
– Да, Алина, иди, потом расскажешь, что стоящего она тебе привезла и чем будешь нас радовать. Вчерашнее платье было сказочно хорошо.
– Вы не возражаете, Ваше Величество, если я провожу жену? – герцог взял Алину за талию.
– Нет, не возражаю, Алекс. Я тоже, пожалуй, пойду, передохну в комнате отдыха. Распорядись, чтоб меня тоже проводили и там не беспокоили… А как Алину проводишь, приходи, я с удовольствием с тобой пообщаюсь, – король постарался незаметно подмигнуть герцогу.
– Как прикажете, государь, – герцог обернулся к Рону и, сделав какой-то знак рукой, проговорил: – Его Величество отдохнуть желает, проводи.
Пройдя в одну из приемных зал вместе с Алиной, герцог закрыл дверь и, притянув Алину к себе, тихо на ухо прошептал: – Какая же Вы умница, миледи… и ведь не солгали ничего почти… я ведь правда, того красавца, что тебе показывали, обещал не трогать…
– Что значит "почти"? Я ничего не солгала.
– Кабаны размером с кролика, я таких не видел… если только поросята…
– Это было утрирование или художественное преувеличение, вернее приуменьшение, причем, однозначно понятное, а никак не ложь.
– Хорошо, хорошо… Вы не солгали ни словечка. Кстати, Вы не забыли, что обещали сегодня на рассвете?
– Да, помню… а Вы, как я понимаю, постарались быстрее подтолкнуть меня к исполнению обещания. Неужели так не терпится?
– Не терпится… Да, к теме о наказаниях… Вы наказали Катарину?
– Да.
– Я проверю… Девчонка снова распустилась, видно не особо строго Вы с нее взыскиваете.
– Да строго… просто тяжело ей сейчас очень. Ей любви, развлечений, романтики хочется, а приходится все желания смирять и покорно то задания мои выполнять, то молитвы или Библию читать. Пожалели хоть бы Вы ее, поговорили бы разочек с ней по-доброму. Ведь даже если ест она с нами, Вы лишь ругаетесь на нее.
– Алина, Вы так до сих пор так и не поняли? Ей не доброта и жалость нужна, а жесткий контроль.
– Не волнуйтесь, я полностью контролирую ее…
– Хорошо если так… – кивнул он и вдруг лукаво усмехнулся. – Кстати, Алина, Вы сами портниху наказать решили? Я бы с удовольствием понаблюдал за этим.
– Не мое то дело, – презрительно скривив губы, Алина недовольно повела плечом. – Вот дочь поучить могу, а снисходить на такой уровень, увольте… Коль не заставите, конечно…
– Алина, как я могу? Вы абсолютно правы, не Вам снисходить до такого… Простите, я, не подумав, сказал. Пусть мальчик Ваш накажет, а мы посмотрим… Наконец, хоть чем-то займется, а то ведь, как вернулись Вы, и не подпускаете его к себе, а он бедный мается без дела, как бы не учудил что, подобно Катарине…
– Не учудит. Он Вас до судорог боится и никак поверить не может, что Вы не станете сводить с ним счеты.
– Успокойте его: счеты сводить не стану, а вот если Вам вдруг досадит чем-то, всю шкуру с него спущу.
– Он старается… Вы же сам видите, как старается. Он ведь теперь считает, что обоим нам не угодил и изо всех сил стремится заслужить прощение. Кстати, не только мое, заметьте.
– Хотите, чтоб я себе его забрал?
– Вы чрезвычайно догадливы, милорд, хочу. В таком возрасте быть пажом при женщине, не самая лучшая доля.
– Мне очень хочется сделать Вам приятное, моя дорогая, но извините. Вам нужна охрана, и этой охраной будет он, а не будет, значит, отправится либо в королевскую темницу, либо на каторгу. И не спорьте!
– Когда я спорила? Я с Вами теперь вообще не спорю.
– Вот и не спорьте. Лучше портниху позовите и платьями займитесь. А потом к королю можете заглянуть, чтоб пожаловаться…
– Алекс, Вы ведь, наверняка, ему новых девочек отправили. Зачем меня зовете? Чтоб я посмотрела, как вы развлекаетесь с ними?
– Только он…
– Алекс я знаю о нем все… он ничего не скрывает… так что можете не стараться… мне, кстати, неприятно не только, что он с ними делает, но и что Вы их для него готовите…
– Я не готовлю… мне некогда. Я либо при нем, либо при Вас.
– Так их Вам что, уже готовых таких вручают что ли?
– Угадали.
– Тогда кто их так дрессирует и где? Ведь не леди же Гиз, которой Вы поручили следить за ними здесь…
– Алина, ну зачем Вам это знать? Что Вам даст имя того, кто делает эту грязную работу? Если б Вам это было нужно, Вы бы уже знали ответ и без меня… Разве не так?
– Возможно… – она задумчиво склонила голову набок. – Ладо, идите, он ждет Вас, он любит таких как Вы зрителей. Скольких велели ему привести?
– Двух. Я думаю, они быстро ему наскучат, особенно первая, так что можете особенно долго и не ждать, к тому же Вы ведь знаете, как он относится к Вашему присутствию, так что он в любом случае не обидится…
– Я знаю. Он будет только рад, – мрачно проговорила она и отвернулась.
Герцог удовлетворенно хмыкнул, ему нравилось заставлять Алину почувствовать, насколько развратен или жесток король, которому они так верно служат и оберегают. Потом он нежно притянул ее к себе и поцеловал в плечо:
– Ну не будьте к нему так строги, Вы же знаете причину по которой он так ведет себя… Кстати, хоть он и решил не огорчать Вас сегодняшним действом, но поверьте мне, будет лучше, если Вы застанете хотя бы его конец… для девочек будет лучше… – он помолчал немного и тихо спросил: – Так Вы постараетесь придти пораньше, моя дорогая?
– Да, да, Алекс, – раздраженно проговорила она, – я доставлю удовольствие и Вам, и ему своим присутствием, и приду настолько рано, насколько быстро сумею найти повод, чтобы выполнить свое обещание… Поэтому чем раньше Вы прикажете привести сюда портниху, тем быстрее я смогу это сделать.
– Хорошо, сейчас ее приведут, – кивнул герцог и вышел.
Портниха вошла в сопровождении двух мастериц несших на вытянутых руках несколько платьев и, чуть поклонившись, громко проговорила:
– Добрый день, Ваша Светлость. Я привезла все Ваши заказы… Как Вы, надеюсь, понимаете, они еще не до конца готовы. Мы обговаривали с Вами другой срок их исполнения… Однако сегодня Его Светлость, герцог передал записку с требованием срочно все привезти и показать… и прислал за мной охранников… Я, конечно, не посмела бы ослушаться и так, Вы одни из самых моих привилегированных заказчиков… я всегда стараюсь все сделать, чтоб угодить и Вам, и герцогу. Поэтому не понимаю, зачем нужны были охранники. И еще не понимаю, чем вызвано подобное требование столь срочного показа Вам неготовых нарядов, ведь мы провели примерку, и Вы все одобрили…
Она была высока ростом и очень дородна. Ее двойной подбородок мелко подрагивал. Было заметно, что она очень раздражена, но пытается это раздражение скрыть. Алина рядом с ней выглядела хрупкой и точеной статуэткой, которую та может раздавить одной рукой.
– Леди Стейн, – высокомерно и сквозь зубы процедила Алина, даже не удостоив вошедшую портниху кивком головы, – мне абсолютно безразлично, что Вы понимаете, а что нет, меня это не интересует. Меня интересует: почему Вы разговариваете со мной в таком тоне? Кто дал Вам право так разговаривать со мной?
Та удивленно посмотрела на нее, на ее памяти герцогиня так никогда не разговаривала. Решив, что спорить с любимой кузиной короля дело опасное, она покорно склонила голову и грузно встала сначала на одно, а потом опустилась на оба колена.
– Простите, Ваша Светлость… это больше не повторится. Я лишь хотела, – она не смогла договорить.
– Меня не интересует, что Вы хотели или хотите! Здесь имеют значение лишь мои желания. Понятно Вам? – жестко прервала ее Алина.
– Понятно, Ваша Светлость.
– Тогда вставайте и показывайте платья!
– Да, Ваша Светлость, как пожелаете, – портниха медленно поднялась и взяла с рук одной из мастериц легкое струящееся шелковое платье нежно-сиреневого цвета с широким поясом. – Его осталось подшить, пришить крючки и пояс расшить жемчугом, как мы и договаривались.
– Меня интересует не это, а вон то, серое с черным. Вы расшили его серебром? – герцогиня небрежно махнула рукой в сторону другой мастерицы.
– Только самый край воротника, – портниха положила обратно шелковое платье и взяла в руки платье для верховой езды, – а в остальном оно полностью готово.
– Вот и великолепно, что самый край… переделаете его на мою дочь.
– Но, Ваша Светлость, это невозможно… – портниха приподняла одной рукой платье, а другой указала на его пояс, – у вас более тонкая талия, чем у дочери, а здесь не шнуровка, здесь все по фигуре сделано… Его невозможно расширить. Проще сшить новое платье.
– Я хочу, чтоб Вы переделали его для моей дочери, – тоном, не терпящим возражений, проговорила Алина, пристально глядя на портниху.
– Ваша Светлость, я говорю Вам: это невозможно. Не хотите, можете не брать это платье, я найду на него другого покупателя. А для Вашей дочери закажите новое, я сошью. Но это платье я переделывать не буду.
– Значит, Вы предлагаете мне еще месяц ждать, пока Вы сошьете платье моей дочери, когда оно мне нужно сейчас?
– Ничего другого я Вам предложить не могу. Это платье невозможно на нее переделать.
– Прекрасно… – раздраженно проронила Алина, – Что ж тогда мне это платье не нужно, можете продавать его кому хотите. А Вы шьете такое же для моей дочери, но без вышивки серебром. Понятно?
– Понятно, Ваша Светлость… – портниха, кивнула, прикидывая в уме, кому можно будет продать это платье и покроет ли разница в цене за счет уже оплаченной герцогиней вышивки возможные убытки или же можно будет даже выгадать на этом.
– А теперь вон то платье, золотисто-ореховое.
– Оно готово, Ваша Светлость, я ждала лишь ювелира, он должен был сегодня оправить в золото отверстия под шнуровку и сделать брильянтовые серединки на вышитых золотом цветах.
– Вот и хорошо, что не оправил. Я не хочу шнуровку, шнуровка его будет простить, и с брильянтами она не будет сочетаться. Сделайте сзади обычную застежку на крючках. Хоть это Вы можете переделать или для этого тоже что-то расширять надо?
– Тут уже прорезаны и обметаны отверстия под шнуровку. Поэтому это тоже невозможно. К тому же ничего она не простит. Это будет золотой витой шнур. Он будет прекрасно сочетаться и с вышивкой, и с брильянтами, Ваша Светлость.
– А я говорю: не будет. Ушивайте по краям вот эту вставку, чтоб платье сидело по фигуре, и делайте сзади застежку на крючках.
– Я не могу ее ушить, тут сплошная вышивка и идет переход рисунка… Вставку тогда заменять надо, это еще на месяц работы вышивальщицам…
– Я подожду, – милостиво согласилась Алина.
– Хорошо, я переделаю, но тогда платье будет стоить дороже. Это двойная работа.
– Не будет. Потому что это Вы плохо продумали фасон платья. Здесь в принципе не может быть шнуровки.
– Почему это не может? Да у меня его кто угодно со шнуровкой купит. Можете его тоже не брать. Я продам его и верну Вам деньги.
– Это как же, позвольте узнать, Вы можете продать без моего согласия платье, за которое я полностью заплатила, оплатив и эксклюзивный фасон, и материал, и Вашу работу, и работу ювелира? А согласия я Вам не дам, потому что хочу его получить и получить в том виде, в котором сказала.
– Вы получите его в том виде, котором хотите, лишь если оплатите мне всю дополнительную работу и никак иначе, Ваша Светлость, – лицо портнихи покрылось красными пятнами, а щеки сделались просто пунцовыми, пойти на явные убытки она была не в силах. – Вы может, привыкли распоряжаться своими вассалами, но я не из их числа. Так что Вы мне не указ. Или берите платье со шнуровкой, как заказывали, или дополнительно мне заплатите, чтоб я его переделала в соответствии с Вашими новыми фантазиями. Вот и весь Вам мой сказ!
– Ах даже так… зря Вы так со мной, леди… – тихо с угрозой в голосе проговорила Алина. – Мы с герцогом никогда не торговалась с Вами и Вы получали не только любую, запрошенную Вами сумму, но и щедрое вознаграждение, иногда даже сопоставимое с ценой платьев, особенно, когда они нравились моему супругу… Вы привыкли, что мы не считаем деньги… И я действительно их не считаю, но я не выношу, когда их с меня начинают вымогать. Вы получили бы гораздо больше, если б все переделали без всяких условий… – она окинула презрительным взглядом фигуру портнихи. – А теперь Вы не только не получите ничего, но и лишитесь того, что у Вас есть. Я заставлю Вас горько пожалеть о Вашем решении, потому что я подобное не прощаю.
Договорив, Алина резко развернулась и вышла, хлопнув дверью, оставив портниху с ее двумя мастерицами в полной растерянности.
Постояв немного, портниха тоже хотела выйти, но охрана у дверей преградила ей путь:
– Не было приказа выпускать, – хмуро проронил один из охранников и опять закрыл дверь.
Портниха недоуменно оглянулась. Впервые в жизни она попала в такую ситуацию. Спорить с охраной было явно бесполезно, оставалось покорно ждать, при этом непонятно было чего ждать. То ли возвращения герцогини, то ли появления герцога и разговора теперь уже с ним… Тяжело вздохнув, портниха указала мастерицам на диван с креслами у стены залы:
– Туда платья аккуратно положите и можете присесть. Похоже, разрешения выйти ждать нам долго придется. А может еще сам герцог поговорить пожалует… Герцогиня видно, так проучить меня решила, но не на ту напала… я и подожду, и с герцогом поговорю… мне хоть она, хоть ее супруг… я не перед кем не сробею. И сделать со мной они ничего не посмеют. У меня сам король костюмы заказывает, и я лишь его подданная, – она тоже подошла к одному из кресел и грузно села, отирая выступившие на лбу капли пота.
Алина вошла в апартаменты короля и направилась к его комнате отдыха. Личный охранник короля, дежуривший у дверей, при виде ее сразу вытянулся и взялся за ручку двери, намереваясь распахнуть ее, как только она приблизиться. Это был приказ короля допускать ее к нему всегда и везде.
Войдя в комнату, она прошла небольшой холл и подняла тяжелый занавес скрывавший, небольшую залу с огромной кроватью, мягкими креслами, кушетками и невысокими столиками.
– Можно войти, мой государь?
– Алиночка? – король сидевший верхом на обнаженной девушке, лежащей на полу, обернулся к ней. – Конечно входи. А я тут развлечься, как видишь, решил.
– Вижу…
Она перевела взгляд на еще одну девушку, тихо всхлипывающую на кровати. Вся одежда на ней была изодрана, а руки привязаны к высокому резному изголовью.
– Только я что-то не пойму, это тоже развлечение такое или Алекс привел строптивую девушку? – Алина удивленно кивнула в ее сторону.
– Это для развлечения Алекс привел строптивую девушку, – с усмешкой пояснил король, вставая с пола и поправляя свой костюм.
Координация движений у него была совершенно нормальная, и Алина заметила про себя, что сексуальные развлечения на него действуют явно отрезвляюще.
– И как ощущения? Понравилось, когда Вам сопротивляются и возражают?
– Бесспорно, в этом что-то есть, особенно, когда ты сильнее и в любом случае получишь то, что хочешь.
– Я рада, что Вы оказались сильнее и сумели в отличие от меня получить то, что хотели.
– Я рад, что ты рада, – рассмеялся король и вдруг резко посерьезнел. – Постой… Что ты сказала? В отличие от тебя? Что ты имела в виду? Тебе кто-то посмел перечить? Кстати, выглядишь ты что-то расстроено… Тебя портниха, что ли огорчила?
– Вы знаете, мне бы не хотелось обсуждать это при свидетелях, – Алина кивнула на девушек: – Может, Вы закончите развлекаться с ними, а потом мы поговорим?
– Алекс, отправь их.
Герцог шагнул к привязанной девушке и, развязав ее, скомандовал: "Обе взяли покрывала и марш к леди Гиз".
Обе девушки схватили лежавшие в углу шелковые покрывала и, быстро накинув их на себя, опрометью выбежали из комнаты.
– Так чем тебя огорчила портниха? – вновь спросил король, дождавшись их ухода.
– Огорчила не то слово… Я вне себя от раздражения и гнева. Она, пользуясь тем, что Ваша прямая подданная просто издевается надо мной. Отказывается переделать платье, которое испортила, вымогает с меня дополнительно деньги за это, дерзит, если не сказать хамит… и обосновывает все это тем, что не моя вассалка. "Вы, – говорит, – может, привыкли распоряжаться своими вассалами, но я не из их числа. Так что Вы мне не указ".
– Что?!! – лицо короля исказил гнев.
– Вы плохо слышали, что я сказала? – усмехнулась Алина.
– Слышал я хорошо… Я не могу поверить собственным ушам. Она, что именно так тебе и сказала?
– Артур, она знает, что Вы не сможете отказаться от ее услуг, у нее почти нет конкурентов, поэтому и позволяет себе такое. Вот говорила Вам, что желательно создавать одинаковые условия для всех и привилегии давать не одному, а одновременно нескольким мастерам одного ремесла. Тогда полезное соперничество возникает, так как у заказчиков выбор есть к кому обратиться… А сейчас вот, что мне делать? Я вынуждена либо платье испорченное забрать, либо ей переплачивать, да еще при этом ее хамство терпеть.
– Ничего ты не будешь терпеть, Алина. Она твоя. Что хочешь, то и делай с ней, и привилегии ее, кому хочешь, передавай или раздавай. Теперь все тебе в ножки падать будут, чтоб новое платье или костюм сшить, и я тоже…
– Вы серьезно?
– Серьезней некуда. Ты отпустила эту стерву?
– Нет… я так разозлилась, что забыла разрешить охране выпустить ее.
– Вот и хорошо. Пойдем, моя радость. Я хочу сам сообщить ей это известие и посмотреть сначала на ее лицо, когда она это услышит, а потом еще на то, как ее накажут за ее хамское поведение. Ты ведь дашь мне возможность насладиться этим?
– Разве я могу отказать Вам в этом, когда Вы встали на защиту моего пострадавшего достоинства.
Портниха сидела в кресле, когда дверь в зал неожиданно распахнулась, и на пороге появился сам король.
– Ваше Величество, – портниха поспешно вскочила и низко склонилась перед ним, а две ее мастерицы, вскочив, повалились перед ним на колени, низко склонив голову.
Вслед за королем в зал вошел герцог и герцогиня в сопровождении высокого, атлетически сложенного юноши в костюме пажа. Король дождался, чтобы за ними закрыли двери, и громким голосом произнес:
– Дороти Стейн, отныне Вы и вся ваша семья являетесь прямыми вассалами герцогини Алины Тодд, и все ваше имущество и права переходят к ней, и лишь в ее власти оставить вам что-то или лишить всего. А так же в ее власти наказывать, миловать или казнить. Это приказ окончательный, и я подписал все необходимые бумаги в связи с этим, которые уже передал герцогине. Исходя из всего вышеизложенного, мне бы хотелось узнать: Вы добровольно согласитесь принести присягу герцогине или нужно вызвать стражу и отправить Вас в темницу?
– Ваше Величество… – портниха опустилась на колени, – Вы сами даровали мне Ваше прямое подданство… я всегда верой и правдой служила Вам, я платила все положенные налоги, кроме тех, от которых Вы дарованными мне привилегиями освободили меня… я ни разу…
– Молчать! – король рявкнул это так, что в светильниках задрожали хрустальные подвески. – Мои решения не обсуждаются! Я задал конкретный вопрос и жду однозначный ответ: да или нет.
– Да, – еле слышно проговорила портниха, ее щеки вновь пылали, и она дрожала всем телом.
– Громче! – раздраженно приказал он.
– Да, – громко повторила она, добавив: – Я согласна принести клятву герцогине.
– Тогда на коленях к ней и присягаете ей, я жду!
Портниха на коленях подползла к герцогине, и склонилась у ее ног. – Ваша светлость, я принимаю Вашу власть, и отныне моя жизнь принадлежит Вам. Клянусь в том, – срывающимся голосом проговорила она.
– Я принимаю Вашу клятву Дороти Стейн, – проговорила герцогиня. – Встаньте.
Портниха медленно и грузно поднялась.
– Мастериц Ваших в карету отправьте, нам без них поговорить стоит, – холодно проговорила герцогиня.
– Платья заберите и в карету ступайте, – обернулась она к ним.
Те поспешно поднялись, осторожно подхватили платья и быстро удалились.
Дождавшись, когда за ними плотно закроют двери, Алина пристально посмотрела на портниху:
– Вы будете наказаны, Дороти. За Ваше недозволительное поведение. Советую Вам не перечить, иначе это сильно усугубит Ваше наказание.
После наказания, портниха подошла к герцогине и грузно опустилась перед ней на колени:
– Еще раз благодарю Ваша Светлость… Поняла все и жду Ваших распоряжений… Куда мне теперь?
– Домой отправляйтесь, Дороти. Пока все останется так, как было, за исключением одного. Недовольные Вами клиенты теперь могут пожаловаться мне, а я с Вас взыщу. Так что постарайтесь, чтоб недовольных Вами было как можно меньше.
– Я буду очень стараться, Ваша Светлость… но ведь меня могут и оговорить… – она всхлипнула и испуганно потупилась.
– Я разберусь, не волнуйтесь. И по каждому случаю, перед тем, как принять решение о наказании, я выслушаю Вас тоже.
– А налоги, Ваша Светлость?
– Вы будете платить мне то, что платили раньше королю, а уже я буду рассчитываться перед казной. Так что в этом вопросе для Вас не измениться практически ничего. Пока, по крайней мере… а дальше, поживем – увидим.
– Благодарю, Ваша Светлость. Я могу идти?
– Да, – кивнула герцогиня.
Поднявшись сначала на одно колено, а потом, встав окончательно, портниха поклонилась еще раз ей, потом королю и герцогу и попятилась к выходу, но у дверей она вдруг остановилась и осторожно осведомилась: – Ваша Светлость, я спросить забыла: Мне можно будет Вам платья привезти, как только они готовы будут? Я постараюсь как можно скорее, особенно для дочери Вашей, дней через пять будет готово…
– Привозите, Дороти, – кивнула герцогиня и отвернулась.
Как только портниха вышла, король громко расхохотался:
– Алина, ты чудо! Ты доставила мне истинное наслаждение. Алекс подыщи мне толстую служанку, я буду развлекаться тем, что стану ежедневно сечь ее розгами. Уморительное зрелище.
– Я конечно рада, что доставила Вам удовольствие, – холодно обронила Алина, – но хочу Вам сказать: у Вас испорченный вкус… извращенный какой-то… К тому же, как можно наказывать кого-то для развлечения и потехи ради? Я понимаю, за провинность – тут можно и взыскать, но без повода – это несправедливо и бессердечно.
– Алина, да ладно тебе… Неужели думаешь, я повод наказать не найду? Конечно, я сначала найду повод.
– Артур Вы вечно все переставляете с ног на голову.
– Все, все… хватит мне мораль читать. Не порть мне хорошее настроение. Это было дивное представление.
– Давайте оставим эту тему, Ваших восторгов я все равно разделить не смогу…
– Хорошо, оставим… – кивнул и злорадно усмехнулся. – Кстати, ты догадываешься, какая о тебе теперь пойдет гулять молва?
– Вы знаете ведь, что это меня не трогает. Меньше желающих хамить мне в следующий раз найдется. Пусть считают, что я злобная стерва, пользующаяся Вашим расположением и творящая произвол.
– Тогда ты самая очаровательная и замечательная стерва на свете, моя драгоценная… – король, усмехнулся и, нежно притянув ее к себе, рукой ласково провел по щеке. – И я рад, что ты в кои веки захотела им наконец-то воспользоваться. Я никому не позволю обижать или оскорблять тебя… А если еще хоть что-то захочешь, только скажи…
– Обедать пойти хочу, – рассмеялась она. – Может, вы с герцогом согласитесь пойти обедать, чтоб не дать мне умереть с голода?
– Алина, радость моя, да с удовольствием. Алекс, распорядись, – король обернулся к герцогу.
– Сию минуту, государь, – тот подошел к стене и дернул шнур, вызывающий слуг.
Дверь тут же распахнулась, и герцог приказал появившемуся слуге: – Передай Рону, я велел подавать обед. Мы сейчас подойдем.
Через два дня, в то время как герцог с королем были в столице, Алина с пажом с утра отправилась на верховую прогулку. Они достаточно далеко углубились в леса графства Вират, когда неожиданно небо потемнело.
– Похоже, что мы попадем в грозу, – усмехнулась Алина, разворачивая коня в обратную сторону.
– Ваша Светлость, может, имеет смысл доехать до замка графа или ближайшего села и там переждать?
– До замка графа до дождя все равно не доедем, да и до ближайшего села тоже. Посмотри, как небо потемнело. А мокрым в какой-нибудь таверне сидеть небольшая радость. Уж лучше домой постараться добраться, – она послала коня рысью.
Виктор поскакал следом. Они не успели проехать и четверти пути, как их накрыла стена дождя. Не обращая внимания на дождь, всадники продолжили свой путь, и тут рядом с ними ударила молния. Конь герцогини, испуганно заржав, поднялся на дыбы, а потом, не слушаясь ни повода, ни удил и не разбирая дороги, понес ее вглубь леса.
Справиться с ним и остановить его Алина смогла лишь минут через двадцать, когда Виктор, попытавшийся ее догнать, безнадежно потерял даже их след. Оглядевшись, Алина поняла, что они с Вельдом, так звали ее коня, заблудились и нельзя понять, куда ехать. Ливень скрадывал все звуки и смывал все следы. Лес стоял сплошной стеной, и сориентироваться было невозможно.
– Что ж, – Алина рукой похлопала по шее коня, – замерзнем на месте стоять, иди куда-нибудь… Сумел в лес завести, теперь давай вывози.
Вельд тряхнул головой, безрезультатно пытаясь стряхнуть воду, льющуюся сплошным потоком, и побрел сквозь лес в неизвестном направлении. Вскоре дождь прекратился, и сквозь густую листву деревьев стало просвечивать солнце. Вельд шел достаточно долго, пока не вышел на довольно широкую дорогу, где и остановился.
– Ну вот к какой-то дороге выехали. Теперь бы понять, куда по ней ехать… – Алина взглянула на солнце, – чтоб к замку вернуться оно, как мне кажется, по правую руку быть должно, а тут получается либо навстречу ему ехать, либо от него. Куда ехать Вельд, непонятно… поэтому поедем к солнышку, пока оно еще высоко. Если сейчас еще больше заплутаем, то вечером, когда возвращаться придется, в глаза светить нам не будет, а то тяжело ехать, когда солнце слепит.
