Марина Колесова
В плену королевских пристрастий
– Дороти, это лишь идея. Не бойтесь что-то изменять, если поймете, что по-другому будет лучше. Я полагаюсь на Ваш вкус. Обычно он Вас не подводит. Импровизируйте, Дороти, – герцогиня осторожно высвободила свою руку. – А сейчас идите.
– Я буду стараться… все силы приложу, Ваша Светлость, чтобы понравилось Вам, – портниха поднялась и стала пятиться к двери.
– Будем надеяться на это, – кивнула ей вслед Алина и повернулась к Изабелле, – Иди, сестренка, и не пугай ее так больше… а то ее не дай Бог удар хватит… Кто тогда нам платья шить будет? Иди, – она ласково улыбнулась.
– Это еще неизвестно кто ее больше пугал, Ваша Светлость, – Изабелла хитро улыбнулась и, чуть изменив интонацию, проговорила: – В чем проблема леди Стейн? Вас давно не наказывали? Так я могу приказать, и это упущение быстро исправят, – а потом смеясь добавила: – Я даже не ожидала, что Вы умеете быть и взыскательной тоже, Ваша Светлость…
– Умею, сестренка… только я не люблю, когда мне приходится такой быть, – она невесело усмехнулась, – гораздо приятнее, когда без этого можно обойтись. Иди, у нее не так много времени, чтоб тратить его впустую на ожидание тебя.
– Уже иду, – кивнула Изабелла и вышла.
В день свадьбы, приехавший за невестой, король, запретив докладывать о своем приезде, вошел в зал для приемов замка Телдом, где его должна была ждать Алина и удивленно замер. У противоположной стены спиной к нему стояли две женщины, одна из которых несомненно была его невестой, а вторая ее сводной сестрой. Они что-то увлеченно обсуждали и, перебирая цветы, составляли букет. При этом одна была одета в черное с белым платье, расшитое золотом, а другая в однотонно серое, расшитое серебром.
Король стремительно подошел к ним и, взяв за плечо ту, что была одета в черное с белым платье, резко развернул к себе:
– Я согласен снести многое, но вот так издеваться надо мной не позволю! – резко и холодно произнес он.
– Ваше Величество, – женщина повалилась на колени и, откинув вуаль, склонилась перед ним. – Чем я так прогневала Вас?
Король сжал зубы и прикрыл глаза, явно стараясь восстановить самообладание, потом повернулся ко второй женщине: – Алина, еще раз твоя сводная сестра сыграет со мной подобную шутку, твой сын останется без опекунши, а племянник сиротой…
– Артур, Вы можете объяснить, что случилось, и чем Изабелла провинилась пред Вами?
– Я принял ее за тебя и подумал, что это ты решила надеть подобный наряд.
– Нет, не я, – Алина очаровательно улыбнулась, – в день свадьбы невеста не может надеть черное, но и белое платье мне не подойдет, я давно не девственница… и все это знают.
– Алина, для меня ты чиста, невинна и непорочна… и если честно, я ожидал увидеть белое платье… Хотя ты и прошлый раз отказалась надевать белое… и портниха придумала для тебя серебристое платье с белыми кружевами. И как я мог забыть…
– Кстати, если платье Изабеллы Вам не по вкусу, то она может переодеться. Только учтите, его придумала я, так что винить в этом нужно лишь меня.
– А… – король махнул рукой, – мне уже все равно, после того стресса, что я пережил только что, мне уже безразлично в чем она будет одета. Хотя, ты знаешь, – он повернулся к Изабелле и внимательно осмотрел ее, – мне нравится… необычно… красивое сочетание цветов… если знать, что надето оно не на невесту, то все отлично… я бы даже на тебе его видеть не отказался, но только не в день свадьбы.
– Вот и замечательно. Разрешите Изабелле подняться, мы перевяжем цветы, и я буду готова… – Алина вновь улыбнулась.
Посмотреть на церемонию венчания пришло столько народу, что был заполнен не только главный храм столицы и площадь перед ним, но так же были запружены все прилегающие улицы, кроме узкого проезда посреди центральной улицы, вдоль которой стояли ратники, недопускавшие, чтобы народ перекрыл дорогу свадебному кортежу. В первой открытой карете ехали новобрачные. Завидев их, все кричали "ура", а так же пожелания благоденствия и бросали перед каретой охапки цветов. За каретой ехали два всадника, разбрасывающие в толпу мелкие деньги, и благодарственные крики и здравицы начинали звучать с новой силой. Дальше следовала вереница карет знатных особ, приглашенных на свадьбу и придворных.
Весь храм был украшен гирляндами живых цветов. Пол был устлан лепестками роз. Все гости перешептывались обсуждая наряд невесты и ее свидетельницы похожей на нее настолько, что со спины их было бы легко спутать, будь их платья одного цвета.
Отовсюду слышалось перешептывание:
– Говорят свидетельница, это ее сестра сводная, герцог Тодд покойный, знать, все ж не все время по жене помершей сох… а сестра, видишь, пригрела бастардку, и опекает, раз даже свидетельницей своей сделала…
– Графиня она какая-то, я слышал, титул ей король даровал…
– А может, королю она тоже глянулась?
– Да герцогиня, если верить слухам, вертит им, как хочет… Без ее ведома он наверняка не посмел бы…
– Да при нем всегда хоровод фавориток… и герцогиня ничего… терпела.
– Так он не муж ей был… Спорить готов, теперь рядом с ним ни одной больше не будет. И все будет лишь, как она скажет. Характер, слыхал я, у нее еще тот… и король всегда отказать ей ни в чем не мог. Она лишь супруга своего, ныне покойного, побаивалась, только он мог с ней сладить… а больше никто.
– А красива… красива невеста… платье вот только небелое надела…
– Так не первый раз к венцу-то идет… двух мужей уж схоронила…
– Да уж… дождалась она своего часа… и он жену схоронил, и она мужа… и быстренько его хвать. Ведь сорок дней лишь прошло как схоронила…
– Ты это, помолчи, если без языка остаться не хочешь. За такие разговоры тебе его быстро оттяпают. Все по правилам у них…
– На свидетельнице-то платье, прям от невестиного не отличишь, лишь по цвету разнятся. Не иначе как специально так сделали… и внешне так похожи…
– Так, говорят же: сестры сводные они.
– Да, неужели?
– Слыхал я.
– Вот смеху-то будет, если король их этой ночью перепутает…
– Ну будет еще одной фавориткой больше… вряд ли королева очень уж гневаться будет, раз это сестра ее… Всегда ведь сказать можно, что не нарочно перепутал…
– А ты думаешь, можно нарочно?
– А поди плохо: то с одной, то с другой… В постели-то они вряд ли одинаковые…
– Это точно, я еще двух одинаковых не встречал… у каждой своя изюминка…
18
Уже глубокой ночью, после окончания свадебного пира, король повел супругу в спальню. Одетые в праздничные мундиры охранники, стоящие у порога их апартаментов, услужливо распахнули перед новобрачными двери, ведущие в королевские покои, а затем, повинуясь знаку короля, плотно прикрыли их, отгородив королевскую чету от толпы сопровождающих придворных.
Уставшая после долгой церемонии Алина шла, опираясь на руку короля и теперь своего законного супруга, размышляя при этом над превратностями своей судьбы, когда ее внимание привлек смутный силуэт низко склонившегося к полу, коленопреклоненного человека в углу, перед внутренними дверями спальни.
Алина, вздрогнув, остановилась и испуганно сжала руку мужа.
– Вас что-то испугало, Ваше Величество? – иронично осведомился он, и хмельно усмехнувшись, добавил: – Не надо пугаться, моя дорогая, это всего-навсего мой шут.
– Шут? – переспросила Алина, пристально вглядываясь в фигуру, и пытаясь справиться с охватившим ее волнением.
– Шут, Дуркус, – подтвердил король и нежно обнял жену за плечи. – Неужели он так напугал Вас, дорогая? Да Вы вся дрожите… – он озабоченно нахмурился. – Вы что-то почувствовали? Он враждебно настроен к нам? Не волнуйтесь, я прикажу, его сейчас же заберут отсюда, и он больше не потревожит Ваш покой, – и обернулся к двери.
– Не надо, Ваше Величество, – Алина взяла короля за руку, останавливая, – не надо… это… это я от неожиданности… я не ожидала здесь его увидеть… то есть я не думала, что здесь кто-то может быть… я надеялась провести нашу первую брачную ночь наедине с Вами…
– Вы уверены, что лишь в этом проблема? – король обернулся к ней и испытующе посмотрел ей в глаза.
– Да, Ваше Величество, – кивнула Алина.
– Что ж, тогда это не проблема, моя дорогая. Но если что-то другое почувствуете, скажите, и я совсем избавлю Вас от него, – он многозначительно усмехнулся, а потом шагнув в сторону склоненной фигуры, пнул шута носком сапога. – Хоть раз огорчишь королеву, мокрого места от тебя не оставлю… Понял, тварь?
– Понял, государь… Дуркус все понял… Дуркус постарается не огорчать королеву, – тихим, чуть с хрипотцой голосом проговорил шут, подняв на мгновение голову, и Алина в неверном свете свечей увидела его лицо, обезображенное несколькими уродливыми шрамами. Затем он вновь низко склонился, и колокольчики, вшитые в его костюм, коротко звякнули.
– Вот и хорошо, что понял… А сейчас марш отсюда, королева не хочет видеть тебя здесь этой ночью.
– Да, государь, – шут поспешно поднялся и, позвякивая колокольчиками, вышел.
– Узнала? – пристально глядя на Алину, спросил король, как только за шутом закрылась дверь.
– О чем это Вы, Ваше Величество? – бесстрастно осведомилась она.
– Действительно, о чем это я? – задумчиво покачав головой, король тяжело вздохнул, потом подхватил ее на руки, внес в спальню, положил на кровать и дернул шнур, фиксирующий тут же опустившийся полог.
Утром, собираясь на прогулку, которую для нее устраивал король, Алина увидела закрытую карету, стоящую у одного из боковых выходов дворца. К ней двое охранников, в сопровождении монахини, под руки подводили женщину, одетую в длинный плащ с капюшоном. Та шла со связанными за спиной руками, низко опустив голову, так, что капюшон полностью скрывал ее лицо, плечи ее заметно подрагивали, видимо от сдерживаемых рыданий.
– Это кого же Вы, Ваше Величество, решили отправить в монастырь? – обернулась Алина к мужу.
– Эльзу, – кратко пояснил он
– И чем же, позвольте узнать, она Вас столь прогневала?
– Она отказалась выходить замуж, хотя мужа я ей нашел неплохого… Баронета Ригли. Вы, моя дорогая, знаете его. А эта мерзавка заартачилась и ни в какую… Поставила меня в глупое положение. Я ведь баронету за нее приданое пообещал.
– Отдайте ее мне, Ваше Величество, в качестве фрейлины, – с улыбкой попросила Алина. – А с баронетом я все сама улажу: предложу ему денег в качестве отступного, и скажу, что мне она приглянулась, он не сможет мне отказать.
– Вы понимаете, Ваше Величество, о чем просите меня? Может, Вы забыли, кем была Эльза? – нахмурился король и пристально посмотрел на нее.
– Нет, Ваше Величество, не забыла, и хорошо понимаю, о чем прошу. Все, что было, было в прошлом, оно меня не интересует, поэтому я не понимаю, что Вы находите в этом предосудительного. Вы не уверены в том, что, находясь рядом с ней, сможете преодолеть свое к ней влечение?
– Нет, конечно, – король недовольно повел плечом.
– Тогда в чем проблема? Я лично ее не вижу.
– Можете забрать ее, если хотите… Только ведь разговоры пойдут… – поморщился король.
– Меня не трогают разговоры… Вы же знаете, – улыбнулась Алина и, направив коня к карете, перегородила ей путь.
Один из охранников тут же приблизился и вытянулся перед ней:
– Вы что-то желаете, Ваше Величество?
– Забрать пленницу.
– Это приказ короля, отправить леди Эльзу в монастырь.
– Я знаю, – кивнула она, – и тем не менее я ее заберу.
– Но я не могу нарушить приказ, – довольно твердо проговорил охранник.
– Ваше Величество! – обернувшись в ту сторону, где стоял король, позвала Алина.
Король подъехал к ней: – В чем проблема, моя дорогая?
– Без Вашего приказа пленницу мне не отдают, – усмехнулась она.
– Ты смеешь перечить приказу моей супруги? – с угрозой в голосе спросил король у охранника.
– Ваше Величество, – стражник вытянулся еще больше, – я лишь исполнял Ваш приказ… я не мог осмелиться его нарушить… я присягал Вам в том.
– Приказ моей супруги равносилен моему, она не может действовать вопреки моим желаниям. Перечишь ей, считай – мне перечишь. Доложишь о том начальнику охраны. А сейчас исполняй приказ Ее Величества, – жестко проговорил король и, стремительно развернув коня, отъехал в сторону.
– Куда прикажете пленницу доставить, Ваше Величество? – спросил охранник.
– Ко мне в апартаменты, – произнесла Алина и, пришпорив коня, направила его вслед королю.
Вернувшись после прогулки, Алина поднялась в свои апартаменты. У дверей стояла Эльза, а рядом с ней охранник, которому она приказала привести к себе пленницу.
Заметив, что руки девушки по-прежнему связаны за спиной и, судя по ее позе, все время до ее прихода охранник заставил ее стоять, Алина недовольно нахмурилась.
– Вы чем-то недовольны, Ваше Величество? – охранник вытянулся перед ней.
– Руки развяжи ей и можешь идти, – оставив его вопрос без ответа, проронила Алина и демонстративно отошла к окну.
Охранник поспешно развязал Эльзе руки и шагнул к ней: – Если Вы чем-то мной недовольны, Ваше Величество, то прикажите, я доложу о том моему, – закончить он не успел.
– Когда прикажу, тогда и доложишь! – раздраженно оборвала его Алина, и нетерпеливо взмахнула рукой: – Ступай!
– Слушаюсь, Ваше Величество! – отчеканил охранник и, браво развернувшись, вышел.
Алина повернулась к Эльзе: – Леди Эльза, я хотела бы Вам предложить стать моей фрейлиной. С ответом я Вас не тороплю. Подумайте и завтра дадите мне свой ответ.
– Ваше Величество, – та подошла к ней и опустилась на колени, в глазах ее засверкали слезы, – Вы столь добры ко мне… Мне не надо думать, я с радостью соглашусь… и буду предано служить Вам. Только… только Вы ведь все обо мне знаете… Я ведь недостойна того… совсем недостойна…
– Были бы недостойны, я бы того Вам не предлагала. Или Вы, леди Эльза, считаете, что я ошибаюсь, и смеете мне указывать на то? – холодно осведомилась Алина.
– Что Вы, Ваше Величество… И в мыслях не держала… простите, коль прогневала Вас… Я буду стараться, очень стараться оказаться достойной Вашего доверия, – запинаясь проговорила Эльза, а потом взяла руку королевы и, прижав к губам, прошептала: – Я никогда не забуду того, что Вы сделали для меня, Ваше Величество. Вы не пожалеете об этом.
– Очень надеюсь на это, – Алина другой рукой нежно коснулась волос на ее виске. – Мне необходим рядом друг, на которого бы я могла положиться.
– Я постараюсь, очень постараюсь, стать Вашим преданным другом, Ваше Величество, – подняв на нее глаза, клятвенно заверила Эльза.
– Я верю, – кивнула Алина и, ласково улыбнувшись, добавила: – А сейчас поднимайся, и вызови слуг, я прикажу, чтобы тебе отвели комнаты и помогли, ты отдохнешь, переоденешься, а вечером будешь сопровождать меня во время приема.
– Как прикажете, Ваше Величество, – Эльза поднялась и дернула шнур вызова слуг.
На вечернем приеме, который король устроил для приехавших поздравить его зарубежных послов, посол сопредельного княжества передал королю не только подарки и поздравления своего князя Друзилла, но и объемное запечатанное послание с просьбой ознакомиться с ним как-нибудь на досуге и, рассмотрев предложение князя, что-либо ответить ему.
– Зачем же откладывать, – добродушно усмехнулся король, и распечатал конверт.
Он долго читал, потом, откинувшись на спинку высокого кресла, рассматривал вложенную в послание гравюру, а затем, прищелкнув пальцами, обернулся к сидевшему неподалеку Стефану:
– Идите сюда, Ваше Высочество.
– Да, мой государь, – принц тут же поднялся и подошел, руки его заметно подрагивали, выдавая страх, который он испытывал перед отцом.
– Князь Друзилл предлагает тебе в жены свою единственную дочь Стеллу. Мне нравится это его предложение, и я на него согласен, так что вот, – король протянул сыну гравюру, – портрет твоей будущей супруги, можешь полюбоваться. Свадьба будет через три месяца. Я немедленно отправлю послов за невестой.
– Ваше Величество, – Стефан побледнел и испуганно попятился, – но ведь… но ведь она даже не христианка…
– Она примет христианскую веру. Князь обещал то. Перед свадьбой ее отвезут в монастырь подготовят и окрестят. Так что не переживай, твоя жена будет христианкой.
– Но я даже не знаю ее… Государь, позвольте нам хотя бы познакомиться вначале, – в замешательстве теребя руками край камзола, несмело попытался возразить принц.
– Ни к чему все это! Через три месяца ваша свадьба и не вздумай перечить! – стукнув ладонью по столу и грозно нахмурив брови, проговорил король.
– Ваше Величество, – руки короля осторожно коснулась королева.
– Алина! – король обернулся к ней. – Это решение окончательное. Все! Я не хочу слушать никаких возражений и не хочу обсуждать его, – он повернулся к послам: – Передайте Вашему князю, что я принимаю его предложение, и в ближайшее время вышлю послов за княжной Стеллой.
Те с поклоном отошли, а Алина, в недоумении взглянув на супруга, перешла на латынь:
– Я ничего не понимаю, Ваше Величество. К чему такие скоропалительные решения?
– Алина, я что, не имею права выбрать сыну жену? – вслед за ней сменил язык общения король.
– Имеете, конечно, имеете, – с милой улыбкой ответила она. – Только к чему такая спешка? Вы ведь один раз уже поспешили… и как Вы позже сами поняли, Ваш выбор был не слишком удачен. Зачем же повторять прошлые ошибки? Вы ничего не знаете о княжне. Зачем же торопиться? Не лучше ли было вначале собрать информацию?
– Уже ничего не изменить. Поэтому приберегите свое красноречие, Ваше Величество, сейчас не время для него, пойдемте лучше танцевать, – он обернулся к дворецкому и приказал: – Музыку!
В тот же миг заиграла музыка, и король, поднявшись, протянул руку супруге, приглашая на танец.
Поздно вечером, король ушел обсуждать с советниками вопросы связанные с составом посольства, которое будет послано за княжной Стелой и выбором монастыря в котором та примет крещение. Королева отказалась присутствовать при этом, сославшись на головную боль.
Отослав всех слуг, она вышла на балкон подышать свежим воздухом. Стоя на балконе, она вдыхала полной грудью прохладный вечерний воздух, пытаясь успокоиться и понять, чем было вызвано столь быстрое решение короля о женитьбе своего наследника и какие последствия оно могло за собой повлечь. Мысли ее разбегались, и ей никак не удавалось уловить истинную подоплеку случившегося. Она столь долго ничего не знала о происходящем в государстве и за его пределами, что совсем перестала ориентироваться в политической жизни страны и сопредельных территорий.
От размышлений ее отвлек тихий шорох за спиной.
– Кто здесь? – королева обернулась.
– Шут… Дуркус, Ваше Величество – раздался хриплый тихий голос, сопровождаемый едва различимым позвякиванием колокольчиков, и из темноты показалась фигура шута.
– А, это ты, – королева едва заметно кивнула и вновь отвернулась к перилам балкона.
– Я могу рассказать Вам о княжне Стелле, – шут подошел ближе и встал рядом.
– Расскажи, – не оборачиваясь к нему, согласно кивнула королева.
– Она до недавнего времени была единственным ребенком князя Друзилла и считалась его наследницей. Но недавно у князя родился сын от новой жены, вот он и торопится пристроить дочь, раз наследника получил. Говорят, характер больно у княжны боевой, и князь, видно побаивается, чтоб она заговор какой против младенца или того хуже его самого не устроила. Ходят слухи, что всех его трех предыдущих жен она извела, когда те на сносях были.
– Знаешь, зачем королю она понадобилась?
– Догадываюсь… – шут явственно усмехнулся.
– И зачем?
– А Вы сами не догадываетесь, Ваше Величество? Он ведь знает о ней все то, о чем я Вам рассказал.
– Думаешь, хочет дать ей возможность здесь заговор какой-нибудь устроить, а потом в этом Стефана обвинить?
– Как пить дать… Ему ни к чему такой наследник, он от Вас ребенка ждать будет.
– Он не понимает, во что ввязывается…
– Он надеется, что Вы поможете ему… даже если не согласны с ним будете, не помочь не сможете. Он Государь и Ваш супруг, и он знает, как Вы относитесь к этому. К тому же Господь милостив к нему и хранит его.
– Пока милостив… Но кто знает, что будет завтра? Особенно если поступать так неосмотрительно, как он.
– Вы зря так о нем, он на редкость расчетлив и всегда старается заранее предусмотреть все негативные последствия. Княжне вряд ли удастся обыграть его. Больно уж силы неравны будут.
– А ты на чьей стороне будешь?
– Скорее всего, на ее, – шут негромко рассмеялся. – Его Величество несомненно заставит меня играть на ее стороне, чтобы скорее спровоцировать… или я плохо знаю его.
– И ты согласишься выступить в роли провокатора?
– Вы думаете, у меня будет выбор, и он даст мне возможность не согласиться? Нет, Его Величество не из тех, кто допускает подобное. Вы, вероятно, плохо знаете Вашего супруга, Ваше Величество, если задаете мне подобные вопросы.
– Наверное… – тихо проговорила королева, – я вообще много не знаю… я слишком долго была оторвана от жизни…
– Я знаю о том… он говорил… – шут прижал руки к лицу и отвернулся, – это было ужасно… мне хотелось умереть, когда он рассказывал о Вас.
– Я рада, что ты не умер, мне не хотелось бы послужить причиной твоей смерти, – задумчиво покачав головой, проговорила королева.
– Не могу сказать, что это столь же радует меня, – отведя руки от лица, и взглянув на нее, тихо проговорил шут, – но раз это радует Вас… значит, в этом есть хоть какой-то смысл…
– Все, что происходит с нами, если не убивает нас, делает мудрее… я надеюсь, ты понимаешь, что жизнь дана, чтоб посвятить ее служению Господу и людям…
– Сейчас я служу государю, – усмехнулся шут и, помолчав немного, добавил, – и еще очень хочу служить Вам.
– Мне хочется верить, что это искреннее пожелание, а не попытка завоевать доверие для того, чтобы еще больше разбить мне сердце… Потому что если у тебя именно такая цель, то ты не усердствуй особо, от него мало что осталось… вернее не осталось почти ничего… так, видимость одна.
– Вы очень изменились… очень… Вы стали совсем другая… – шут задумчиво покачал головой.
– Любовь в разбитом сердце не красит никого… – губы королевы тронула саркастическая усмешка.
– Вы кого-то любите, Ваше Величество?
– А то ты не знаешь… Хочешь от меня услышать? – королева недобро рассмеялась. – Что ж я скажу. Да я люблю… люблю давно и несмотря ни на что. Люблю тебя. Ты сумел найти того, кто смог сделать это грязное дело и заставил меня полюбить. Только ни тогда это тебе ничего не дало и сейчас ничего не даст, кроме осознания, что эта любовь дикой болью рвет мое сердце. Я никогда даже не коснусь тебя, чтобы ты не делал.
– Господи… – шут, изумленно глядя на нее, прижал руки к вискам и попятился в сторону от нее. – Этого не может быть. Ведь ведьма мне сама призналась, что раз Вы столь холодны, то значит, не получилось у нее ничего, потому что не может человек противостоять таким чарам, если наведены они… она только поэтому стала другой способ искать… и того, кто вместо нее это сделать сможет… И королю под пытками она это же подтвердила потом. Выходит, все это время… нет… этого просто не может быть… она говорила, что невозможно это…
– Ты хочешь обвинить меня во лжи? – усмехнулась королева.
– Господи, – шут в отчаянии закрыл лицо руками. – Какой же я идиот… Как же теперь все исправить? Смогу ли я когда-нибудь отмолить этот грех… Сумею ли я когда-нибудь заслужить прощение?
– Если мое, то можешь особо не стараться, я уже простила. Только повторю: тебе это не даст ничего.
– И не надо… я сам никогда не посмею… не посмею не то что коснуться, мысленно пожелать того, государыня… – шут упал перед ней на колени и распластался у ее ног, – Я так виноват перед Вами… я всей своей жизнью буду пытаться исправить содеянное и искупить вину…
– Ничего уже не исправить, и не пытайся, хуже лишь сделаешь… Мне такой праведный и богоугодный старец помочь старался, что и не описать… и раз у него не вышло, то, значит это крест мой, и мне его нести. Так что забудь даже думать о том, чтоб пытаться как-то что-то исправить. Лишь еще больше в грехах увязнешь.
– Но молиться ведь о том, чтоб Господь даровал исцеление Вашему сердцу, я могу?
– Вот это, сколько душе угодно. Молиться это всегда хорошо. Молись на здоровье, только смотри, лоб не расшиби, – губы королевы дрогнули в саркастической усмешке.
– Ваше Величество… если б Вы только знали с каким удовольствием я бы его расшиб… Я ведь только того и достоин, я же шут, – он вдруг обхватив, руками туфельку королевы, приподнял ее ногу так, что королева в испуге потерять равновесие схватилась за перила, и подставив под ее туфельку свою голову, с силой ударил каблуком ее туфли себя по лбу.
– Глупец! – гневно проговорила королева, резким рывком высвобождая ногу.
В это время дверь балкона распахнулась и в проеме двери со свечей в руках показалась Эльза.
– Ваше Величество, Вы здесь?
– Как видишь, – хмуро отозвалась королева.
Эльза подошла поближе и, взглянув на распростертого у ног королевы шута, лоб и руки которого были все в крови, зябко повела плечами и перевела взгляд на королеву:
– Вас король просил придти к нему… Если Вы не заняты, конечно… – тихо проговорила она.
– Хорошо, – кивнула королева, – проводи меня, а то я еще путаюсь в дворцовых переходах, – после чего, стремительно развернувшись, вышла с балкона.
Идя по длинным дворцовым переходам, Эльза вдруг остановилась и, взглянув на королеву, тихо спросила: – Я могу Вам посоветовать кое-что, Ваше Величество?
– Конечно, Эльза, – королева тоже остановилась и внимательно посмотрела на нее. – Я слушаю.
– Вы бы, Ваше Величество, поосторожнее с шутом… Во-первых, он очень хитер, мстителен и злопамятен, а во-вторых, хоть он и уродлив очень, но король явно благоволит ему, и его проделки ему нравятся. Поэтому, было бы лучше, если бы Вы не стали бы настраивать его против себя… он опасный противник. Графиня Андрес говорит, что даже покойный принц Марк, когда тиранил весь двор по молодости, и то не был способен на такие пакости, как Дуркус… Причем, шут вроде бы и не причем всегда оказывается… хотя все, конечно, понимают чьих это рук дело… в том числе и король, только он никогда не взыскивает с него ни за что и даже наоборот поощряет все его выходки. Вы, конечно же другое дело… только… только все равно было бы лучше если б Вы не стали бы враждовать с ним…
– Он чем-нибудь обидел тебя?
– Меня лично – нет. Но я всегда старалась уважительно относится к нему… и никогда не оскорблять… а вот тех, кто насмехается над ним, он не щадит… и смельчаков так общаться с ним сейчас уже не сыскать… Его боятся при дворе… и знать, и уж тем более слуги и охрана… к тому же начальник охраны, так вообще его ставленник.
– Даже так?
– Да. Это больше года назад было. Бывший начальник охраны грубо вытолкал шута из караулки, куда тот пришел. Уж, зачем пришел не знаю, но что-то, наверное, ему надо было… он везде свой нос сует, и все про всех знает. Мне иногда кажется, Ваше Величество, что у него даже колокольцы звенят лишь тогда, когда он хочет. Я несколько раз замечала, что он умеет подходить совсем неслышно… и так же уходить. Так вот начальник охраны его выгнал, а через несколько дней Дуркус показал королю спящих на посту охранников, и когда король пошел разбираться к начальнику охраны, тот был сильно пьян и развлекался с несколькими служанками, ходят слухи, что подобное раньше за ним не замечали, а тут как нарочно совпало все так. Одним словом, увидев все это, король спросил Дуркуса, знает ли он кого-либо из охранников, кто так себя не ведет. Дуркус указал, и молодой охранник на которого он указал тут же стал начальником охраны, а прежнего начальника, как Вы, должно быть, уже догадались, казнили. С тех пор вся дворцовая охрана у Дуркуса под его башмаком, и все знают об этом.
– Занятно… – задумчиво проговорила королева.
– Вы даже не представляете, до какой степени занятно, – согласно кивнула Эльза, – Поэтому я и предупреждаю Вас, постарайтесь быть осторожной с Дуркусом.
– Благодарю, Эльза. Я очень ценю то, что ты не побоялась мне все это рассказать, но думаю, мне нечего опасаться, я знаю, где должно быть место шута, и как его туда поставить.
– Так я как раз об этом, Ваше Величество… он стерпит, конечно, но затаится и постарается отомстить… уж сколько раз такое было… говорю же… он очень
Договорить Эльза не успела, из-за поворота им навстречу вышел король, и она испуганно умолкла.
– Вашу фрейлину только за смертью посылать, моя дорогая, – король подошел к ним и, взяв руку супруги, поцеловал. – Было бы неплохо, если бы Вы напомнили ей, что мои приказания желательно исполнять быстрее. А то она, как я вижу, совсем о том позабыла.
– Ваше Величество, это лишь моя вина, – королева ласково улыбнулась супругу. – У меня очень болела голова, и я ушла на балкон, не предупредив никого из слуг, где меня искать. Эльза долго не могла меня найти.
– Я всегда знал, что она тупа как пробка, но чтоб настолько… Вы зря ее защищаете, моя дорогая. Вам неплохо было бы постараться стимулировать ее развивать ее умственные способности, а не оправдывать ее бестолковость. Ну да ладно об этом… Как сейчас Ваше самочувствие? Может, позвать кого-то из врачей?
– Не надо. Свежий воздух помог, и мне уже лучше.
– Что ж, это радует, – король удовлетворенно кивнул, – в таком случае, пойдемте, я Вас провожу в спальню, – после чего обернулся к Эльзе и, нахмурившись, прошептал: – Скройся с глаз моих! Живо!
Низко поклонившись королю, Эльза поспешно удалилась.
На следующее утро, когда Эльза шла по коридору, ее остановил король.
– О чем ты вчера беседовала в коридоре с королевой? – напрямую спросил он ее.
– Ваше Величество… – Эльза замялась и потупилась.
– Ты же знаешь, я не люблю, когда от меня что-то скрывают. Не ответишь или солжешь, я заставлю тебя очень пожалеть о том. Давай выкладывай начистоту, что произошло, что ты не утерпела и прямо в коридоре завела о том разговор.
– Королева на балконе вчера била Дуркуса… а я… я сказала ей, что он мстительный очень, и ей не мешало бы знать об этом… – не поднимая глаз, испуганно призналась Эльза.
– Била шута? – не веря собственным ушам, переспросил король. – Да этого быть не может, Эльза, ты путаешь что-то.
– Ничего я не путаю… я сама видела. Когда я вышла на балкон, она его ногой по голове била и идиотом назвала. Прогневал он ее видно чем-то…
– А он?
– Что он? Он распластался у ее ног и только руки к голове прижал, чтоб кровь остановить. Ее Величество каблуком ему лоб до крови разбила. Неужели Вы думаете, он открыто противиться посмел бы? Я вот только теперь боюсь, как бы он мстить королеве не надумал… Вы же знаете, какой мстительный он… – Эльза подняла голову и с мольбой взглянула на короля, – не позвольте ему того, Ваше Величество…
– По этому поводу можешь не волноваться… я не позволю не только чтоб он что-то сделал королеве, а даже помыслить о том посмел. Он и не то, с покорностью от нее примет, – проговорил король, после чего развернулся и стремительно удалился.
