Мария Летова
Жесткий рок
Глава 24
– Вика! Давай скорее! – хнычет Карина. – У меня сейчас пальцы на ногах отвалятся!
– Да блин! Показывает тридцать минут ожидания! Я не понимаю… – рычит моя подруга, колотя пальцами по дисплею телефона.
Я солидарна с Кариной: мне кажется, что у меня обморожение, а если постучать коленями друг о друга, они рассыпятся, как стекло. Наша нетрезвая невеста уже пятнадцать минут пытается вызвать такси, и без прикрас – к первой брачной ночи она обзаведется циститом, как и мы все!
Да что творится с этой зимой?! Сегодня минус двадцать! Минус двадцать, когда такое было?
Пф-ф-ф…
Мы окоченели, даже несмотря на алкоголь. Хотя, мне кажется, что я уже успела отрезветь.
Сегодня суббота, и сегодня у нас девичник. Нас четверо. Я, Вика и ее коллеги – Карина и Марина. Очень приятные девушки, мы уже встречались раньше. Сегодня мы пили текилу в баре, потом решили поехать в…
Господи, я не помню.
В какое-то место, где все танцуют на столах…
Почему нельзя было подождать такси внутри? Очевидно, все мы забыли, что на улице декабрь. У меня в носу иней. Жмемся друг к другу, как цыплята. Это выглядит забавно, потому что на нас разноцветные тюлевые юбки до колен. У меня, например, красная. А на ногах серые чулочные ботфорты, но они не того сезона, поэтому, если мы тут же не уедем, меня ждет ампутация пальцев.
В кармане вибрирует телефон. Сегодня я не брала с собой сумку и у меня минимальный набор вещей: телефон, карточка и ключи от квартиры. Главное – ничего из этого не потерять.
Я знаю, кто звонит.
Антон «Бес» Наумов.
Он звонил сегодня дважды, но я не брала. Потому что не знаю, что делать. Ответить ему – значит опять пустить в свою жизнь. Я могла бы это сделать только в том случае, если в ней не будет Веры. От слова вообще.
Пойдет ли он на это? Я не знаю.
К серьезному разговору я пока не готова. Если ему надоест за мной бегать, значит, я для него всего лишь разноцветный перепихон. Боль от этого факта я уже пережила, два раза умереть нельзя. Но вчера в его глазах, в его поцелуях я чувствовала что-то большее. Я и раньше это чувствовала. От этого мое сердце машет крыльями. В то же время у меня на него целый мешок обид, с которыми я не знаю, что делать. Он не развеял ни одного моего сомнения, скорее, наоборот. Стоило Наумову появиться из ниоткуда, и я обо всем на свете позабыла.
Вести войну, когда влюблен в противника, оказалось катастрофически сложным. За мою тридцатидвухлетнюю жизнь ничто не подготовило к этому бою.
Он что, поставил автодозвон?
Достаю телефон.
Засунь обратно.
Не засуну.
Засунь.
Я люблю его…
Ты пьяная…
– Алло…
– Я два раза звонил… – рычит Наумов.
Жмурю глаза. Какой же приятный у него голос. Меня даже качнуло немного.
«Аленушка, притормози…»
«Бл*ть, обхвати сильнее… м-м-м…»
«У тебя кожа сладкая…»
А-а-а…
– Алёна?..
Черт, черт, черт…
– …где ты?.. – доносится до меня сквозь параллельную реальность.
– А?
– Пи*ц! Где ты?
– Я… эм-м… не знаю…
– Ты в раскидухи. В курсе? – орет он. – Где ты?
– Мне… мне пора… – говорю и вешаю трубку, потому что перед нами тормозит черный джип «Мерседес».
Телефон, тут же начинает звонить снова, но я игнорирую его. Это достаточно просто, ведь я соображаю кое-как.
Стекло пассажирской двери опускается, и я вижу за рулем улыбающегося блондина, моего спасителя-парковщика!
Губы расползаются в ответной улыбке.
– Подвезти? – спрашивает он, наклонившись ближе к окну.
Киваю и переминаюсь с ноги на ногу.
– Запрыгивайте! – говорит он, махнув светловолосой головой.
Нам не нужно предлагать дважды, спустя мгновение разноцветные зефирки загружаются в «Мерседес». Мне, как невольному организатору этого такси, предоставили переднее пассажирское сидение.
Как такое возможно? Я имею в виду то, что мы снова встретились.
– Привет… – говорю, потирая окоченевшие руки в оранжевых рукавицах.
Он включает печку на полную и спрашивает, скользя глазами по моему образу:
– Ты всегда так одета?
Запрокидываю голову и смеюсь. В самом деле, в его глазах я что-то вроде городской сумасшедшей.
– Ага, – отвечаю, желая поддержать свой имидж. – Как тебя зовут?
– Костя, – протягивая руку, представляется он. – Ты не нашла мою визитку?
Улыбка сползла с моего лица, когда я вспомнила, куда делась его визитка.
– Да ладно, я тебе еще одну дам, – говорит он. – Куда вам, дамы?
Изгоняю Наумова из своей головы. Сегодня мой вечер.
– Мы хотим танцевать! – сообщаю я.
С заднего сидения меня активно поддерживают мои скауты.
– Какие-то предпочтения? Или вы мне доверяете? – спрашивает он, выруливая на шоссе.
– Ты за главного! – хлопаю я в ладоши.
Эту поездку по большей части не помню.
Он привез нас в какой-то клуб с огромной очередью на входе. К моему вселенскому облегчению нас пропустили сразу, потому что Костю здесь знают. Раздеваемся и устремляемся на танцпол. Я не танцевала так со школы. К трем утра у меня отваливаются ноги, и слипаются глаза. Кроме того, я думаю лишь о том, что оставила телефон в кармане шубы и теперь, когда в голове прояснилось, мечтаю посмотреть, сколько раз мне звонил господин Н.
Я надеюсь, не меньше сотни.
Чувствую мстительное удовольствие и предвкушение.
Костя предложил отвезти меня домой, и я согласилась. Мы с Викой обсудили возможность такого сценарий в туалете, и она заставила меня поклясться, что, если он предложит, я соглашусь. Подруга аргументировала это тем, что у меня есть неплохие шансы «развлюбиться».
В самом деле, мой спаситель очень хорош собой. Задница у него очень и очень аппетитная, никакого жира на животе я при беглом осмотре не обнаружила. Также он адекватен и состоятелен. Что еще нужно девушке, чтобы влюбиться? Возможно, умение играть на гитаре и чумовой вокал, пробирающий до костей? А еще великолепный «классический» член с родимым пятнышком на внутренней стороне? Умение быть грубым и нежным одновременно. И умение выводить меня из себя парой слов, а потом тушить негодование своими горячими губами. Заставлять постоянно хотеть себя, как чокнутой нимфоманке…
Чтоб тебе, Наумов!
Он просто вживил мне в голову свой чип!
На телефоне двадцать шесть пропущенных звонков. Последний около часа назад.
Хм… неплохо.
Мы с Костей весело болтаем всю дорогу. Он интересный и у него отличное чувство юмора. Когда подъезжаем к моему подъезду, глушит машину и разворачивается ко мне.
Отстегиваю ремень и говорю:
– Спасибо. Ты сделал наш вечер.
Он коротко улыбается, и прямолинейно спрашивает:
– Пойдешь со мной на свидание?
К такому я оказалась не готова. Что мне ему сказать? Я совершенно точно не «развлюбилась». Он не в курсе, но всю дорогу до дома я сравнивала его с Наумовым на предмет построения нормальных человеческих отношений. Костя выиграл по всем пунктам, но мое сердце проигнорировало его очевидные преимущества. Я хочу к своему Бесу. Кажется, я жалкая размазня.
– Тот псих из кафе твой парень? – вздохнув, интересуется Костя.
– Нет, – отвечаю без заминки.
Он не мой парень, это точно. И несмотря на свою слабость перед ним, я не упаду в его объятия, пока мы кое-что не проясним.
– Тогда ты меня хорошо потроллила, – усмехается Костя. – Ты прям в ужасе от моего предложения.
Смеюсь. Неужели это выглядело именно так?
– Нет! – уверяю его. – Просто…
Не успеваю договорить, так как дверь с моей стороны распахивается, и я вижу перед собой взбешенного Наумова.
Глаза злющие, губы сжаты в тонкую линию, куртка распахнута.
Осматривает меня с ног до головы, а потом смотрит на моего спутника. Я ожидала какой-то реакции на свой сегодняшний образ, но ему явно не до этого. У него пелена перед глазами, я ее почти что вижу.
Ого…
Кажется, он в бешенстве.
– Выходи. Быстро, – переведя на меня глаза, требует Антон.
Откуда он взялся? Он что… он все это время был под моей дверью?
– Не выйду, – заявляю я.
Наверное, я сошла с ума, но у меня гигантское желание перечить. Пусть идет и указывает своей Снежинке Вере. Не все в этом мире вращается вокруг него.
– Алёна… – зовет меня Костя.
Оборачиваюсь, чтобы ему ответить, но…
– Закрой пасть! – велит ему Бес и хватает меня за шубу.
– Отвали от нее! – шипит блондин и выскакивает из машины.
Антон выволакивает меня наружу и захлопывает дверь. Шокированная его поведением, даже не пытаюсь вырваться, ведь он кажется неуправляемым! Придется высказать ему все дерьмо, что крутится на языке, позже.
– Костя, все хорошо! – в панике говорю я, потому что он преградил Наумову дорогу.
Я не знаю, чего ожидать от него в таком состоянии, поэтому нервничаю. Антон выпускает меня из своей хватки и толкает Костика в грудь со словами:
– Уе*й отсюда!
Нужно отдать моему знакомому должное – он почти не дрогнул. Я сразу поняла, что в спортзале он бывает раза три в неделю, не меньше. Костя толкает Беса в ответ и рычит:
– Я сказал, отвали от нее!
– Прекратите, – пищу я, пытаясь вклиниться между ними.
Антон хватает меня за шубу и убирает в сторону легким движением руки. Господи, они сейчас подерутся!
– Наумов, какого хрена ты вытворяешь?! – ору я, снова бросаясь вперед и таща его за локоть, но он как долбанная скала.
Мое присутствие полностью игнорируется обеими сторонами конфликта.
– Еще раз увижу тебя, получишь в табло! – предупреждает Бес Костю, ткнув в него пальцем.
– Ты сейчас сам получишь! – гаркает тот в ответ.
Сжимаю кулаки и подношу их к губам, глядя на мужчин круглыми глазами. Я никогда не видела, как люди дерутся, и сейчас мне страшно.
– Антон! – зову я, но он на меня даже не смотрит.
– Я сказал, с*бись отсюда! – орет он вместо этого, указывая на брошенный посреди дороги «Мерседес».
– Алёна, иди домой! – говорит Костя, наконец-то вспомнив обо мне.
– Она, бл*ть, пойдет куда я скажу! – сообщает Бес, чем приводит меня в возмущение.
Костя тоже приходит в ярость от этих слов, я вижу это по его искаженному лицу.
– Хватит! – молю я их.
Соседи сейчас вызовут полицию.
Я Наумова таким никогда не видела. Он же просто бешеный.
– Чего вдруг? – усмехается Костя. – Вы что, вместе?
– Вместе, – сообщает этот урод.
– Не пи*ди! – советует ему блондин. – Она сказала, что ты хрен с горы!
Как приятно, что он верит мне на слово. В отличие от этого татуированного придурка. Почему я не могла влюбиться в этого человека? Но на этом их беседа закончилась. Наумов замахивается и впечатывает кулак в красивый Костин нос. Тот сразу дает сдачи. Я кричу и плачу. Они обмениваются такими сильными ударами, что я каждый раз вздрагиваю и вскрикиваю.
– Пожалуйста… хватит… – шепчу, потому что они уже лупят друг друга на снегу.
Я вижу алую кровь на белом покрове и захожусь слезами.
– Хватит… – прошу и бросаюсь к ним.
Напрыгиваю на Костика сзади, потому что он сейчас сидит сверху, и получаю сильнейший удар по лицу от не успевшего сообразить Наумова.
Что было дальше не знаю, ведь я потеряла сознание.
Глава 25
Господи, как болит голова…
Хочу пить…
Не могу пошевелиться.
– М-м-м… – стону и хватаюсь руками за голову. – Бли-и-и-и-ин…
Ощущение, будто череп сейчас расколется на две половины. Или на четыре.
– Не трогай… – слышу знакомый голос над головой.
Шершавые теплые руки убирают мои ладони от моего же лица.
– Антон?.. – хрипло шепчу я.
Я не берусь открывать глаза. Мне почему-то кажется, что это может спровоцировать адские боли в голове. Последние рюмки были лишними. Мне никогда не было так плохо от текилы. Что за хрень?
Чувствую, как в руку суют стакан.
– Выпей… – говорит Бес, помогая мне приподнять голову.
Хочу попросить его говорить потише, но мне больно разговаривать.
Это какое-то лекарство. После двух глотков начинаю давиться.
– До конца… – настаивает мой экзекутор, подталкивая стакан.
Не знаю, сколько я там выпила, но он от меня отстал.
Только сейчас более-менее начинаю чувствовать свое тело. Я лежу на кровати. Я дома. Понимаю это, потому что под головой у меня ортопедическая гелевая подушка. Чувствую, как просел матрас.
– Можешь открыть глаз? – спрашивает Наумов, кладя руку на мое бедро.
Вопрос странный. С чего бы мне не смочь открыть «глаз».
В этот момент мою голову заполоняют образы! Дергаюсь и распахиваю глаза. Вернее сказать, с одним глазом у меня, и правда, проблемы. Не могу его открыть!
Моргаю единственным видящим и смотрю на этого психопата.
Только посмотрите на него, сама серьезность!
Как насчет раскаяния?
У него вата в носу и синяк под глазом. На серой футболке кровь. Если бы у меня были силы, я бы наградила синяком второй его глаз, но меня гораздо больше заботит мой собственный! Тяну руку, но Наумов тут же отбрасывает ее в сторону.
– Не трогай… – бубнит он. – Там мазь…
– Дай. Зеркало, – сипло требую я. – На полке в ванной…
Бес сидит не двигаясь.
– Быстро! – хриплю я.
– Бл*ть, – ворчит он. – Может не надо?..
– Антон!
Тяжко вздохнув и придержав ребра татуированной рукой, встает. Похоже, Костик ему знатно навалял. А где Костик? Окинув себя взглядом, вижу все ту же красную тюлевую юбку. Смотрю на окно, за ним светло. Который сейчас час? В квартире холодно, нужно купить обогреватель. Вижу Палкашу у себя в ногах. Он спит, свернувшись под одеялом в колачик. Ему холодно. Мне тоже.
Наумов возвращается спустя тридцать секунд. Теперь замечаю, что у него на коленке дырка. И вообще, он весь пережеванный.
Тяну руку и пальцами показываю «дай!».
– Алёнушка… – бормочет он, потирая переносицу.
– Дай сюда! – шиплю я.
Господи. Я вспомнила, как его здоровенный кулак прилетел прямо в… в мой глаз. Как он еще шею мне не свернул?
Поднимаю зеркало и в ужасе вскрикиваю.
Срань господня!
– Завтра отек сойдет… – осторожно замечает Бес, уперев руки в бока и напряженно наблюдая за моей реакцией.
С открытым ртом сажусь на тахте и разворачиваюсь к окну, чтобы лучше видеть.
Это… кошмар…
Я… я… просто в шоке!
Правая половина лица у меня похожа на… твою мать! В меня как будто закачали малиновый гель…
Глаз заплыл. Он не открывается, а из его уголка сочится слеза. Есть еще ссадина на щеке ниже.
Тяну дрожащие пальцы к лицу…
– Не надо… будет больно… – замечает этот долб*б.
Стискиваю челюсть и смотрю на него, сверкая своим единственным рабочим глазом.
– Наумов, пошел вон! – ору, швыряя в него зеркало.
Ловко уворачивается и стонет, снова хватаясь за ребра.
– Уматывай на хрен! – хриплю, выбираясь из кровати. – Придурок!
Я бешенстве!
Я его сейчас убью!
– Алёнушка…
– Псих недоделанный! – ору я.
Даже не представляю, как выгляжу в своем мятом прикиде, с всклокоченными волосами и гематомой на глазу. У меня все болит. Меня как будто переехал грузовик. Ковыляю к нему и начинаю лупить этого кретина своей гелевой подушкой. Он пятится назад и пытается прикрыть ребра.
– Где Костик? – выкрикиваю я, обрушивая на него завершающий удар.
Кажется, я выдохлась, а вот Наумов, напротив, рассвирепел. Выхватил у меня подушку и за грудки притянул к себе.
– Костик?! – гаркает он. – Ты теперь Костика любишь?!
Ах ты кретин!
Размахиваюсь и залепляю ему пощечину. Очень звонкую и очень смачную. С удовлетворением отмечаю, что он разозлился ещё больше.
– Отпусти меня и вали! – впиваюсь в его руки ногтями. – Иди, бл*ть, сожри какую-нибудь таблетку адекватности!
– Хе*а с два я уйду! – орет он в ответ. – Ты была пьяная в лоскуты! Трубку не брала! Я чуть не поседел! Прикатила домой с незнакомым мужиком! Ты совсем дура, что ли? Думал, придушу тебя! – добавляет он в конце, тряхнув меня.
Тут мне становится немного стыдно. Я даже на мгновение замялась.
– Я как-то справлялась все эти годы без твоего участия! – нахожусь в конце концов. – А ты напал на человека, как психопат! Что ты вытворяешь?!
Он вдруг весь надувается, как пятилетний ребенок и отпускает меня. Отворачивается и идет на кухню. В бешенстве хватаю его за футболку и рычу:
– Я тебе вопрос задала!
Он продолжает идти, таща меня за собой.
Заходит на кухню и ставит чайник. Почему он здесь хозяйничает? Бес занимает своим телом все кухонное пространство, это просто невыносимо! Разворачиваюсь, и вылетаю оттуда. Краем глаза вижу свое отражение в большом зеркале.
Ох, боже!
Я похожа на машину, с которой проводили краш-тесты.
Мои ужасающие размышления прерывает звонок в дверь.
Это еще кто?
– Это Вадик… – бросает псих и открывает, отпихнув меня в сторону.
Р-р-р-р…
Это в самом деле Вадик. Он заходит в мою квартиру с двумя здоровенными пакетами и спортивной сумкой через плечо.
– Привет! – восклицает ассистент Наумова и плюхает пакеты на пол.
Оптимистическая улыбка быстро сползает с его лица, когда он видит нас. Потрясение, изумление, неверие…
– Ни хрена себе… – шепчет эта светлая душа.
Я обреченно плетусь в комнату. Беру свой махровый халат, розовые трусики и теплые носки с оленями. Тащусь в ванную, зажав все это и Палкашу под мышками. Демонстративно хлопаю дверью и закрываю её замок.
Первым делом смотрю на свое лицо. Теперь и я узнала, что значит «получить по роже». Спасибо, Наумов! Кажется, он приносит в мою жизнь одни сплошные беды! Как мне идти завтра на работу?! О работе вообще пока не хочу думать, мне бы этот день пережить.
Головная боль отступила. Лица своего я по большей части не чувствую.
А что на душе?
Да черт его знает…
Открываю воду и делаю погорячей. Медленно раздеваться, морщась от каждого движения. Очень болит шея, думаю, это от безумного танцевального марафона. Волосы как пакля, на колготках огромная дырка.
Такое ощущение, что я персонаж восставших мертвецов.
Ну и вечерок.
Как старуха опускаюсь в горячую воду и стону…
Как же хорошо…
Я вся в мурашках.
Лежу очень долго, выстраивая в голове стратегию дальнейших действий.
Для начала нужно как-то изгнать Беса из своей квартиры, но он уходить не собирается. Значит, придется выполнить его просьбу, будем называть это так, и поговорить с ним. Сразу после этого я выскажу ему все, что думаю, и выставлю за дверь!
Превосходный план. Откидываю голову назад и мстительно улыбаюсь.
– Алёнушка… – слышу деликатный стук в дверь.
Это очень кстати, я вроде как уснула…
– Алёна?! – более взволнованно и более настойчиво зовет Бес.
– Все нормально… – отзываюсь я.
Я не захлебнулась.
– Выходи, давай! – требует он.
– Без соплей… – бросаю ему, сама тем временем поднимаюсь.
У меня ощущение, будто наша с Палкашей квартира больше нам не принадлежит. Наумов и Вадик сидят на диване и спокойно обсуждают дела. Иду на кухню и обнаруживаю на столе гору продуктов. Здесь все, что я выбрала в тот день, когда мы праздновали мое увольнение, и еще куча всякого сверху.
Он что, решил задобрить меня вкусненьким?
Ничего не выйдет!
Хотя сама я глупо улыбаюсь.
Складываю все это гастрономическое разнообразие в холодильник, потому что Палкан уже почуял наживу, и возвращаюсь в комнату. Усевшись на кровать и подогнув под себя ноги, игнорирую своих гостей, а если точнее только одного из них. Подняв расческу, провожу ею по мокрым волосам, стараясь не вслушиваться в разговор на диване. Мне совершенно нет никакого дела до того, что у НЕГО закончился гастрольный тур, и остались только завершающие концерты в Питере и Москве.
– Хочу суп из Яндекс Еды, – бесцеремонно прерываю незваных гостей, продолжая заниматься своими волосами.
Раз уж мне позволено сегодня побыть госпожой решаю не отказываться от предложения.
– Какой? – ворчливо спрашивает Вадик.
– С грибами.
– Почему я не пошел в магистратуру… – причитает ученик дьявола, загружая в телефоне приложение.
Осторожно поднимаю глаза и сталкиваюсь с пристальным голубым взглядом. Меня обдает горячей волной с ног до головы. Наумов сидит в расслабленной позе, расставив длинные ноги, и так смотрит, будто хочет меня сожрать. Ёжусь и свожу полы халата плотнее, некстати вспоминая, что под ним у меня ничего нет. Ничего, кроме трусиков. Бес тоже это понял. Это просто читается в его глазах.
Пока я была в ванной, он сменил окровавленную футболку на майку без рукавов и вынул вату из носа. Дырявые штаны он сменил на нормальные. Мой взгляд касается его плеч и мощной груди, гладит его татуированные руки. На запястье у него красная нитка, и по непонятным причинам меня это возбуждает. Я могла бы сейчас наслаждаться этими руками. Если бы он все не испортил.
Его ладонь сжимается в кулак, и я возвращаюсь к побитому лицу. Оно напряжено. Очевидно, мои мысли слишком легко прочесть. Отворачиваюсь и прикрываюсь волосами. Не хочу, чтобы он лез мне в голову.
Вадик отчаливает спустя полчаса. Я хочу попросить его прихватить и своего работодателя заодно, но ведь это бессмысленно. Наумов-кукловод. Всех нас крутит вертит, как ему нужно. Когда за его прислужником закрывается дверь, мы погружаемся в тишину.
Я не собираюсь играть в молчанку до завтра.
Ковыляю на кухню с целью заварить себе чаю. Наумов плетется следом. Остановившись за моей спиной, кладет руки на столешницу по обе стороны от меня. Пытаюсь сохранить мысли ясными. Наши тела едва соприкасаются, но я чувствую все, что нужно – тепло и грейпфрут. Он убирает мои волосы в сторону и, склонивши, целует мою шею. Очень легко и очень нежно. Чувствую его дыхание на своей коже. Мои руки зависают в воздухе, а веко опускается.
– Прости меня… – тихо говорит Наумов мне на ухо.
– За что? – уточняю я, приходя в себя.
– За глаз.
Резко разворачиваюсь и толкаю его в грудь.
– И все? – рычу я.
Он опирается об обеденный стол и складывает руки на груди.
– За субботу я уже извинился.
Ах, вот как? Извинился? Я в негодовании.
– Извиняйся еще, – требую, складывая руки в зеркальном жесте.
Он молчит.
Что, Бес Наумов не привык извиняться?
– Ты оглох? – подталкиваю я.
– Не страдай хе*й, – просит он в ответ.
Смотрю на него некоторое время, а потом отворачиваюсь и возвращаюсь к прерванному занятию. Возвращаюсь к своему чаю.
– Я хочу, чтобы ты ушел, – говорю, жмурясь и моля его сделать так, как я прошу: извиниться по-человечески.
За моей спиной раздается тяжкий вздох.
Не выдерживаю и говорю:
– Ты столько раз оскорбил меня за эти дни, и даже извиниться не можешь? – оборачиваюсь, чтобы взглянуть ему в лицо. – Назвал меня шлюхой, потом дурой, потом выкинул из своей квартиры…
На последнем слове мой голос немного хрипит, и я откашливаюсь.
– Я не называл тебя шлюхой и дурой! – рычит Наумов, хлопнув рукой по бедру.
– Ты наехал на меня за то, что я разговаривала с парнем в туалете! А когда я сказала, что люблю тебя, ты посмеялся надо мной! Ты два раза бросил мне в лицо мое признание! – выпаливаю и добавляю тихо. – Я… я уже жалею о нем…
– Алёна… – тихо молвит Бес.
Качаю головой и шепчу, глядя в пространство:
– Могу заверить тебя, больше ты его от меня никогда не услышишь… – обещаю ему.
– Спорим, что услышу? – спрашивает этот невообразимый мудак, отталкиваясь от стола и делая шаг ко мне.
Выставляю руку вперед, и он упирается в нее грудью.
– Фиг тебе, – заверяю я.
Наумов лишь ухмыляется. Превращаюсь в дикую кошку.
– Вали к своей Снежинке Вере! – шиплю я, толкая его назад. – Вы с ней созданы друг для друга! Будете с утра до вечера поливать друг друга дерьмом, а к вечеру мириться! Так в твоем мире все устроено?
Он накрывает мою руку своей теплой ладонью и говорит:
– Нет, Алёнушка. Не так.
– Тогда какого хрена ты так поступил со мной?! – спрашиваю я и вырываю руку.
Хочу уйти от него подальше, но он опять кладет ладони на столешницу, пленя меня своим телом. Я соплю и смотрю в одну точку. Смотрю на его кадык. Он пока не сказал ничего из того, что я предпочла бы услышать.
Ничегошеньки!
Вместо этого он касается своими губами моего лба, и я судорожно сглатываю. Его коварный план заключается в том, чтобы сломить меня своей искренней нежностью? Что ж, отличный план.
– Я могу хоть весь день извиняться, – вдруг говорит Антон, обдавая мой висок своим дыханием. – Если это то, чего ты хочешь.
Это не то, чего я хочу. Я хочу крови Снежинки Веры. И еще я хочу проучить его самого. Кладу руки в карманы халата и говорю:
– Я хочу знать, что она тебе сказала?
Антон запрокидывает голову, открывая мне прекрасный вид на свою жилистую шею. Стараюсь не думать о том, как хочу коснуться ее губами. Он снова смотрит на меня и чешет большим пальцем бровь, а потом говорит:
– Сказала, что ты в туалете клеишь Ковзика.
Сука.
– И что заставило тебя переменить мнение?
Антон вздыхает и начинает ходить по моей крошечной кухне.
– Нам обязательно говорить об этом? – спрашивает он.
Ответ написан на моем лице, поэтому опять вздыхает, кладя руки на пояс.
– Бл*ть… ты щас распсихуешься… – бормочет он.
Хмурюсь. Пока он мнется, меня вдруг осеняет…
– Ты свинья, Наумов! – в неверии изрекаю я, прикладывая руку ко лбу.
Он молчит, глядя на меня исподлобья.
– Ты не переменил! Ты до сих пор думаешь, что я клеила того парня?!
Я как будто стала выше ростом. Спина выпрямляется, подбородок смотрит в потолок.
– Пошел вон… – требую холодно и для верности указываю пальцем на входную дверь.
– Успокойся, – просит Бес, вскинув руки.
Смотрю на него, как на врага.
– Я теперь допускаю, что Вера могла спи*деть.
– Могла?! – ору и оглядываюсь, чтобы найти, чем бы в него запустить.
Хватаю полотенце и швыряю.
– Тогда какого хрена ты пришел? – хватаюсь за разделочную доску и отправляя ее вслед за полотенцем без раздумий.
Наумов двигается на меня и, прижав к тумбочке, заламывает мои руки мне же за спину, втрамбовывая в свое тело.
– Отпусти! – извиваюсь я.
– Лучше не делай так… – предупреждает он, опуская вторую руку мне на задницу. – Я уже месяц на тебя дрочу…
В живот упирается его полутвердый член, и я вся загораюсь в ответ. Как всегда. Заглушаю свою похоть злостью.
– Ты для этого пришел? – цежу, подняв лицо. – Потрахаться?
Это обидно!
– Вот сказал же, что ты распсихуешься… – сокрушается Бес.
– Ненавижу тебя! – сообщаю я.
Антон смотрит сурово. Я смотрю, стиснув зубы и сопя.
– Можешь верещать до усрачки, я никуда не уйду. Я может и дебил, но мы мало друг друга знаем, а Веру я знаю почти двадцать лет. Я извинился за свое тупое поведение, чего ты еще хочешь от меня?
Очевидно, это максимум лояльности, на который он способен. Что мне с ним делать? Он же просто непробиваемый! Но ведь он здесь, со мной.
Довериться? Он все равно не уйдет. Вы посмотрите на этот упрямый взгляд.
– Сделаешь так еще раз и… – зловеще предрекаю я.
– Не сделаю, – перебивает он, целуя уголок моих губ.
– Ты скучал? – спрашиваю я, спустя секунду.
Сейчас мне это необходимо. Придется пойти навстречу. Антон прижимает меня к себе и гладит рукой мою голову. Целует мой висок и кладет подбородок на мою макушку.
– Скучал, – отвечает в своей бесчувственной манере.
Мне этого достаточно. Я удивлена тому, что он вообще мне ответил. Просто сегодня я могу вить из него веревки.
Как бы не боялась я ответа, но я должна спросить:
– Ты… ты… был с кем-то?..
– Алёна, не тупи, – раздражается Наумов. – Разумеется, нет.
Выдыхаю с облегчением и обхватываю его каменную талию руками. Льну к нему, как пиявка. Чувствую стук его сердца под мышцами и костями.
– Давай поедим… – ворчит Бес, отстраняясь.
«Самый неромантичный человек на свете» – вздыхаю я.
Наблюдаю за ним молча, раздумывая о своей нелегкой судьбе. Смотрю на его широкую спину, на любимую крепкую задницу и кое о чем вспоминаю.
– Антон, – зову я.
– Что? – повернув голову, спрашивает он.
– Увижу у тебя в квартире Веру, пи*ц ей. Так и передай.
– С чего ей быть в моей квартире?
– Ну для чего-то же ты дал ей ключи?
Наумов хмурится. Некоторое время раздумывает, потом говорит:
– Я разберусь.
Выкладывает на стол готовые салаты, чувствуя себя, как дома.
Наблюдаю за ним некоторое время, а потом делаю то, что хочется – подхожу и прижимаюсь к его спине, повторяя контуры сильного гибкого тела. Чувствую его каждой клеточкой. Антон разворачивается и подхватывает мои бедра, прижимая их к своим.
– Можем в принципе потом поесть… – говорит он.
Обхватываю его шею руками и улыбаюсь.
– Ты мне по роже пропесочил, – напоминаю, гладя пальчиками его затылок. – Думаешь, я после этого стану с тобой спать?
Он вдруг становится серьезным и осматривает мой невидящий глаз.
Да, сработано чисто. Точно в яблочко.
Тянется вперед и трется носом о мою шею.
– Надеюсь, а то у меня член отвалится, – бормочет он, после этого водружает мою попу на рабочую столешницу и целует мои губы, вклинившись между моих ног.
Его руки, тем временем, развязывают пояс на моем халате и разводят полы в стороны. Теплые ладони накрывают грудь, вызывая дрожь во всем теле.
Он решил перейти к главному, не отходя от кассы?
Выгибаюсь ему навстречу, потому что хочу, чтобы он лапал меня еще настойчивее.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Антон, целуя мою шею и стягивая с моих бедер трусики.
Я стаскиваю с него майку и провожу руками по рельефным плечам, твердому животу. На ребрах с правой стороны у него здоровенный синяк. Впиваюсь ногтями в его спину, когда прикусывает мой сосок, а потом обводит его языком.
– Так себе… – выдыхаю, разводя колени шире. – В виске стучит…
Опускаю руки вниз и стягиваю спортивные штаны вместе с трусами по его бедрам. Благодаря росту пах Антона находится прямо там, где нужно. Мы оба смотрим вниз на его эрекцию, подрагивающую между моих бедер. Я совершенно уверена в том, что его член самый красивый на свете.
– Я буду осторожен, Алёнушка, – говорит мой мужчина. – Но я пи*ц как хочу тебя…
– А я тебя… – шепчу, гладя его горячий каменный стояк.
От предвкушения подрагивает низ живота. Хочу, чтобы он взял меня. Хочу просто чувствовать его в себе. Хочу, чтобы он получил удовольствие с помощью моего тела. Хочу, чтобы сказал, что любит…
Но он не скажет…
Может, вообще никогда не скажет…
– Иди ко мне… – просит он, обхватывая одной рукой мою талию под халатом, а второй мою здоровую щеку.
Я обнимаю его ногами и кладу руки на каменные ягодицы. Тянусь к его губам. Я балдею от его тела. Мне кажется, что мы идеально подходим друг другу. Когда он прижимает меня к себе вот так, между нами не остается ни единого просвета, мы как два совпавших пазла. Качаю бедрами и трусь о зажатый между нами член. Он уже весь мокрый благодаря мне.
Антон целует меня очень осторожно, тянет руку вниз и берется за свой член. Потирает им мой клитор, и я постанываю ему в губы, толкаясь навстречу.
– Соскучилась?.. – улыбается он мне в губы.
– Не особо… – бормочу я.
В ответ мой мужчина заполняет меня собой. Одним сильным толчком, без всякий нежностей.
– Ах… м-м-м… – бормочу, обвивая его шею руками.
Он гладит мою спину, кладет ладони мне на ягодицы и начинает двигать мое тело себе навстречу.
Он всегда такой – знающий, чего хочет. Подчиняющий. Мой любимый Бес…
Мои затвердевшие соски царапаются о его грудь. Это ощущается просто кошмарно остро. Антон уткнулся лицом мне в шею и шумно дышит. Подаюсь вперед и провожу языком по его плечу. Рядом с этим мужчиной я превращаюсь в какую-то самку.
Бес дергает меня за волосы, заставляя откинуть голову назад. Шиплю от боли, но у него кажется то пресловутое состояние, когда мужчина от возбуждения ничего не соображает. Набрасывается на мои губы, и я раскрываю их, встречая его язык своим.
