Мария Летова
Жесткий рок
Глава 17
На улице моросит мелкий дождь, но меня это не беспокоит. Только не сегодня. Антон прикладывает телефон к уху и осматривается, закинув наши сумки на плечо.
– Где ты? – рявкает в трубку. – Подъезжай к подъезду, дождь идет, блин!
Через минуту его бумер возникает перед нами. Из водительской двери выходит Вадик и вид у него крайне недовольный, но Бесу, разумеется, плевать на его чувства. Представляю, через что парню пришлось пройти, чтобы оказаться здесь на машине Антона в восемь пятнадцать утра.
– Привет, – ворчит молодой человек, изумленно глядя на сумку с Палкашей. – Эт че?
– Это мой кот.
Хотя, на мой взгляд, это и так очевидно.
Антон открывает багажник и бросает туда сумки. Вадик смотрит то на него, то на меня и хмурится.
– Это твои вещи? Ты что, к Антону переезжаешь? С котом? – спрашивает он, распахивая для меня пассажирскую дверь.
– Ненадолго, – отвечаю я, занимая место на переднем сидении.
Вадик явно озадачен полученной информацией. У меня ощущение, будто у него в голове замыкание.
А чего, собственно, в моем переезде такого особенного?
Антон бросает Вадику «садись давай» и закрывает мою дверь, потому что его ассистент вроде как подвис. Сам запрыгивает на водительское место, заполняя пространство своей аурой. На его фоне все знакомые мужчины кажутся мне какими-то букашками.
Меня заводит то, как он управляет своей машиной. Уверенно и без суеты, словно уже везде успел. Вздохну, отвожу глаза. Я не могу пожирать его взглядом при посторонних.
Вадик располагается сзади рядом с Палканом, и Антон трогается.
– Объясни ему, что делать с уродцем, – говорит Наумов, внимательно глядя на дорогу. – Я к нему не притронусь.
Посылаю ему хмурый взгляд, давая понять, что мне не нравится такая характеристика моего домашнего любимца.
Объясняю Вадику, что он должен отсыпать тридцать грамм корма и налить побольше воды. Весы находятся в пакете. Также он должен снять с него комбинезончик, как только они окажутся дома, и насыпать в лоток наполнитель для кошачьих туалетов, дав Палкаше его понюхать…
– Пи*ц, – резюмирует Антон. – Может ему еще и телек включить?
Игнорирую его и заканчиваю инструктаж.
Вадик уверяет, что все запомнил. Я верю. Он в конце концов получил высшее образование.
Половину пути они обсуждают участие группы в каком-то благотворительном концерте в эту пятницу. Антон сыплет поручениями, а Вадик с достоинством фиксирует их в своей голове. Очень рада, что паренек до сих пор не отравил своего босса. В противном случае, как бы я жила без моего Беса?
Антон тормозит у бизнес-центра, и я отстегиваю ремень. Повернувшись к водителю, хочу наградить его поцелуем, ведь даже мой трехлетний племянник знает – когда люди расстаются, нужно поцеловаться. Правда он еще не знает, что мужчину, с которым у тебя час назад был лучший в жизни секс, принято целовать в засос.
Тянусь к Антону и кладу руки на широкие плечи. Он покорно позволяет и ждет моих дальнейших действий, вскинув брови. Ерошу волосы у него на затылке и целую. Он сразу отвечает, и мы сплетаем языки. Наклоняю голову, и поцелуй становится еще глубже.
М-м-м… горячо.
– До вечера, – шепчу, гладя его губы своими.
– Ага, – ровно отвечает мой герой.
Отлепляюсь от него и поворачиваю голову, чтобы попрощаться с Вадиком. Для него у меня только слова. Опять натыкаюсь на этот потрясенный взгляд.
– Эм… пока, – говорю, борясь с желанием пощелкать пальцами перед его носом. – Не забудь убрать все продукты в холодильник.
Я сказала ему об этом раньше, но это очень важный момент, поэтому решаю повторить. От этого в буквальном смысле зависит жизнь моего кота. Вадик кивает и бубнит что-то вроде «слушаюсь».
Бросаю Антону прощальный взгляд и выбираюсь из машины. Он спокойно смотрит мне вслед, положа руку на руль. Как только отъезжает, окунаюсь в жестокую реальность, потому что опоздала на сорок минут.
Моя начальница требует меня к себе.
Я предупредила ее о том, что опоздаю, но ей плевать. Она высокомерная расфуфыренная сука, которая самоутверждается за счет других. Наверное, это основная причина того, почему я так ненавижу свою работу. Мне омерзительна эта женщина, и она об этом знает. Однажды она уже пыталась опустить меня в моих же глазах, но столкнулась с моими навыками «психологического айкидо». Но это не значит, что та стычка легко мне далась. Я была выжата как лимон, и моя самооценка слегка усохла.
Что ж. Ради утреннего секса с Бесом Наумовым я готова пройти через это снова.
– Присаживайся, – говорит она.
Ее облик можно описать следующим образом: костлявая блондинка за сорок с отличной кожей, в брендовых шмотках и дизайнерских украшениях. Она, не стесняясь, оценивает мой внешний вид, в особенности то, как платье облегает мою фигуру. Однажды я подкрутила волосы, и получилось очень здорово. Она тоже это заметила и сделала мне комплимент. С тех пор ни одного долбаного раза я не смогла повторить тот эффект.
Присаживаюсь, грациозно закинув ногу за ногу, и принимаю независимый вид. Общаясь с Бесом, я научилась кое-каким приемчиками. Правда, он для этого не прикладывает никаких усилий, это его натура. Сердце окутало тепло при мысли об Антоне. Что бы сейчас ни произошло, он будет ждать меня вечером у выхода.
– Алёна, ты сегодня была нужна мне в девять пятнадцать, – говорит она псевдобезразлично, откинувшись на спинку кожаного кресла. – У нас было совещание с коммерческим отделом по «СитиСтрой», а все материалы у тебя. Ты мой сотрудник, ты знаешь, как звучит твоя должность?
– Разумеется, – отвечаю, интонацией давая понять, насколько глуп ее вопрос.
Сегодня во мне сидит какой-то черт. Она тоже это поняла.
– И как?
Не уверена, что смогу вытерпеть это во второй раз.
– Главный юрисконсульт департамента правового обеспечения, – говорю спокойно.
– Вот именно. Твоя задача заключается в том, чтобы брать на себя то, чем я заниматься не успеваю. Зачем ты мне, если тебя нет, когда ты нужна?
Я могла бы назвать множество причин. Все это подробно изложено в моей должностной инструкции. Тем не менее, кое в чем я с ней согласна. Я знала, что буду нужна ей именно сегодня, поэтому так переживала по поводу своего опоздания. Но я скорее сдохну, чем стану оправдываться перед ней. За всю свою карьеру в этой фирме я ни разу не опаздывала на работу. Ни разу!
– Это недоразумение, – говорю ей. – Я первый раз опоздала, и мне жаль, что так неудачно.
Не кривлю душой, мне действительно жаль. Не из-за этой жабы, а потому что я люблю все делать на совесть.
– Почему мне кажется, что тебе совсем не жаль?
Пошла ты…
– По-моему, у вас галлюцинации, – спокойно отвечаю я.
Она крайне удивлена, ведь я себя никогда так не вела. Но мне в самом деле нестерпимо слушать все это дерьмо. Не хочу и не буду.
– Я еще месяц назад хотела с тобой поговорить, – заявляет мерзавка, наконец-то ухватившись за повод ко мне придраться. – Меня твоя работа не устраивает. Ты хамка, и долго соображаешь. Последнее заключение ты писала почти три дня. Предлагаю тебе написать по собственному желанию…
– Я уже написала, – обрываю ее и встаю.
Не хочу тратить драгоценные минуты своей жизни на то, чтобы выслушивать ее угрозы. У меня есть накопления, и мне хватит месяца на три скромной жизни. Я должна была избавиться от этого энергетического вампира давным-давно и не насиловать себя.
Встаю и выхожу за дверь.
Сажусь за рабочий компьютер и пишу заявление. Параллельно пишу заявление на предоставление мне выходных дней за свой счет на сегодня и завтра. Распечатываю оба и снова иду в воняющий дерьмом кабинет.
Стучу и захожу, после чего кладу на стол два заявления.
Она делает вид, будто увлечена телефонным разговором. Я не уйду отсюда, пока она их не подпишет. Я отработаю ровно две недели начиная с этого дня и ни днем больше.
Ее мерзкая наманикюренная рука дает мне знак испариться, но я не двигаюсь с места.
– Оставь, я посмотрю потом, – говорит она, не глядя на меня.
– Ваша подпись на этих документах условная, – сообщаю ей. – Для отдела кадров важна лишь подпись генерального директора.
Смотрит на меня и усмехается.
– Ты много о себе мнишь, – исполненная превосходства, говорит она. – Я не подписываю документы не глядя.
– Серьезно? – вскидываю бровь. – Вам нужно три дня, чтобы заявление на увольнение изучить?
– Выйди из моего кабинета.
У меня пальцы покалывает от желания врезать ей по разукрашенной физиономии. Я знаю, что она родственница генерального, поэтому основания, на которых она занимает этот кабинет, вызывают большие сомнения. Не позволю уволить себя по какой-нибудь статье. Забираю оба заявления и ухожу. Снимаю копии и отношу секретарю, потребовав визу о принятии.
Затем забираю пальто и ухожу из этого ужасного места.
Куда?
Понятия не имею.
Я так давно не гуляла по Москве посреди рабочего дня. На самом деле я так вообще никогда не гуляла. Я работаю с восемнадцати лет, и зачем спрашивается? Чтобы подобные моей бывшей начальнице тыкали мне, хоть у меня стаж работы в гражданском праве больше десяти лет?
Иду в метро, решив отправится в парк. Всю дорогу прокручиваю в голове этот разговор и придумываю кучу альтернативных вариантов. Я всегда гордилась своими навыками делового общения, и меня очень задело обвинение в хамстве. Я нормально соображаю. Я сдаю все свои заключения вовремя. Три дня даются как раз на то, чтобы тщательно все проверить.
Пишу подруге и она забрасывает меня вопросами. Подробно передаю ситуацию, умолчав лишь о причине своего опоздания. Большой, сильной, крышесносной «причине».
Кажется, я все больше запутываюсь во лжи, и самое ужасное заключается в том, что у меня ком в горле и по щекам бегут слезы.
Я совершенно нестрессоустойчивая.
Глава 18
Сидя на скамейке, обращенной к Москва-Реке, рыдаю. Здесь не так много людей, и я не привлекаю много внимания.
Причина моих слез?
Если бы я знала. Просто, все как-то накопилось. А если начал реветь, тут уж сразу за все несправедливости жизни.
Как мне жить дальше? Мне нужно искать новую работу, но я так разочарована во всём, что с ужасом думаю о том, чтобы все начинать сначала. Ума не приложу куда двигаться дальше, ведь у меня профессиональное выгорание.
Не сразу понимаю, что мой телефон звонит. Утираю тыльной стороной ладони нос и достаю телефон из кармана.
Антон.
О, нет!
Икаю и судорожно всхлипываю. Я не могу разговаривать с ним сейчас. Возвращаю телефон на место, но он звонит снова спустя три минуты.
Вдруг, что-то важное? В конце концов, у него мой кот. Выжидаю очередной «ик» и отвечаю на звонок.
– Алло, – выпаливаю я.
– Твоя крыса блюет. Что мне делать? – переходит он к главному.
Икота мешает мне говорить. Давлю ее всеми силами.
– Наверное… сожжрал что-то. Я… ввсе уберу… иззвини…
Господи. Звучит жалко.
– Ты что, плачешь? – с подозрением спрашивает Бес.
Молчу. Черт! Черт! Черт!
– Я… ппотом… пперезвоню, – говорю и кладу трубку.
У меня такие холодные руки. И голова болит. Мне в самом деле нужно успокоиться. Телефон снова вибрирует.
Антон.
Сглатываю.
Я не могу с ним говорить. У меня истерика.
Не беру.
Вибрация телефона извещает о поступлении сообщения.
АНТОШКА: «Возьми, бл*ть, трубку!»
Через минуту он снова звонит.
Ох…
Нет, нет, нет…
АНТОШКА: «Возьми. Трубку.»
Усиленно дышу через нос. Может быть, он хочет скинуть Палкашу с балкона? Я должна ответить. Следующий звонок принимаю.
– Дда…
– Где ты? – спокойно интересуется Наумов.
– Нна…на работе…
– Не пи*ди. Где ты?
– Я…
– Алёна! Где ты, твою мать?!
– Вссе-е нормально. Я ссама пприеду к ттебе…
– Ты слышала, что я спросил?! – рычит он.
Судорожно всхлипываю, и слезы опять текут по щекам.
– В Ппарке…Ггорь…
– Включи локацию и, бл*ть, никуда не уходи.
На этом он обрывает звонок. Мне требуется не менее пятнадцати минут, чтобы придти в себя. Нахожу в сумке зеркальце и вскрикиваю. Меня как будто покусали пчелы. Он не должен видеть меня такой! Он не захочет больше секса со мной! Кусаю губу и массирую лицо, пытаясь убрать отек. Это кошмар.
Чувствую, что замерзла, потому что солнце спряталось уже давно. Очень замерзла. Встаю и иду вдоль набережной, понуро глядя под ноги. Подношу ладони к губам и пытаюсь согреть их дыханием. Мимо проходят разные люди, и никому до меня нет дела. Я такая одинокая… У меня совершенно точно ПМС.
Обнимаю себя руками и ёжусь.
Добираюсь почти до самого конца набережной, когда поднимаю глаза и вижу Антона.
Стремительно шагает навстречу, переставляя длинные ноги. Вместо толстовки на нем расстегнутая спортивная парка поверх футболки. Он нереальный. И очень хмурый. И он смотрит прямо на меня. Замираю на мгновение, следя за ним, как олень, попавший в свет фар.
Мой мужчина ускоряется, и вот он уже здесь, на расстоянии вдоха. Кладет руки мне на плечи и осматривает с ног до головы.
– Что случилось? – спрашивает резко.
Поджимаю губы и закрываю глаза. Не хочу говорить об этом. Я уже настолько запуталась, что и сама не знаю, что произошло. Просовываю руки под его парку и прижимаюсь к теплой каменной груди. Он тут же укрывает меня ею и заключает в объятия.
– Холодная, как лягушка, – возмущается Бес, кладя мне на голову свой подбородок.
Молчу, наслаждаясь его запахом и теплом. Самое лучшее место на свете. Расслабляюсь. У меня так гудит голова. Очень хочется спать.
– Хочу домой… – шепчу ему.
– Сейчас поедем, – отвечает, поглаживая мою спину ладонью. – Ты меня, писец, напугала. Права к хренам заберут.
Вскидываю голову, виновато глядя в любимые раскосые глаза.
– Ох… Не нужно было спешить, я сама… – бормочу, чувствуя, как глаза опять наполняются слезами.
– Я пошутил, успокойся ты, – перебивает он.
У меня подбородок трясется. Мне не до шуток!
– Я… мне… – блею, шмыгая носом.
Антон обнимает мое лицо ладонями и стирает большими пальцами слезы. Мне так стыдно. Что он обо мне подумает? Что я психически неуравновешенная?
– Кто тебя обидел, Алёнушка? – мягко спрашивает Наумов.
Почему он сегодня такой нежный? Решил расплавить мои внутренности? Теперь, когда знаю, что он может быть таким, хочу, чтобы он был таким всегда.
– Я… уволилась, – сообщаю, чертя пальцем кружочки на его груди.
– Из-за опоздания? – хмурится мой герой.
– И да… и нет… – пожимаю плечом.
– Бл*ть, – вздыхает он, гладя меня по голове. – Я не хотел, чтобы тебя уволили. Извини.
Я верю, что он раскаивается.
– Я сама уволилась. Моя начальница настоящая сука. Я даже рада… правда…
– Тогда чего ревешь? – спрашивает Антон.
– Она сказала, что я тупа-а-а-ая! – мычу ему в грудь.
Чувствую, как она начинает ходить ходуном. Он что, смеется?!
Возмущенно отстраняюсь и пытаюсь вырваться. Но Бес сжимает меня сильнее и сквозь смех говорит мне в волосы:
– Я угораю над тобой. Ты хоть посоветовала ей идти на х*р?
– Посоветовала… – обиженно бормочу я.
То есть Антон уверен в том, что я никак не могу быть тупой? Мое настроение немного улучшилось.
Он отстраняется и обнимает меня за плечо, ведя к выходу.
– Хочешь чего-нибудь? – спрашивает расслабленно. – Чего-нить вкусненького?
– Я не больна, – ворчу, пряча улыбку.
Он наклоняется и целует мою макушку. Жмурюсь от удовольствия.
– Так хочешь?
– Хочу!
Наумов улыбается, глядя прямо перед собой.
– Тогда заедем в магаз, а потом домой.
Мы так и делаем, и раз уж платит мой панк, отрываюсь по полной. Тащу его в продуктовый сетевик с пометкой «здоровое питание». Беру крабовые фаланги, немного сыра (просто из жадности), мясные чипсы и пару салатов. Я прямо-таки свечусь от удовольствия, предвкушая праздник живота. Антон не комментирует мою невоздержанность. Себе он берет вегетарианский салат и свекольный суп. Кассир и две посетительницы пускают на него слюни. Я видела, как одна из них рассматривала его задницу. Я их понимаю – он великолепен. Я и сама от него глаз оторвать не могу, поэтому прощаю этим бедняжкам их бестактность.
По возвращении домой, усаживаюсь на колени возле холодильника и изучаю блевотину Палкаши и прихожу к выводу, что это просто стресс. Вадик действительно убрал все продукты.
– Прости… – печально говорю Антону, подняв на него глаза. – Я сейчас все уберу.
Сам виновник сидит на большом подоконнике и смотрит на город, демонстрируя нам свою спину. Антон старается на него не смотреть, его как будто передергивает от вида выпирающих из-под серой шкурки позвонков.
– Почему не позвонила сразу? – вдруг спрашивает Бес, выкладывая продукты на барную стойку.
– Не знаю… не хотела тебя напрягать… – неуверенно говорю я.
Я не думала, что ему будут интересны мои проблемы. На самом деле мне снова хочется плакать от того, какой заботой он меня окружил. Это все так опасно. Я ведь уже влюблена, но еще остается перспектива влюбиться без памяти, а это уже совсем другое дело. Оттуда рукой подать до полной зависимости и вечных страданий.
– В следующий раз звони мне и не страдай ху*ей. Если я занят, есть Вадик.
Смотрю на него и хлопаю глазами. Он что, хочет поделиться со мной Вадиком? Ведь мы… мы же не…
– Мы встречаемся? – хрипло спрашиваю я.
Бес смотрит на меня в непонимании.
– Ну, мы типа парень и девушка? – коряво поясняю я.
– Типа я мужик, а ты моя женщина. Мы трахаемся, и ты в данный момент живешь у меня, – говорит мой сухарь и достает из шкафа паровую швабру.
Отползаю в сторону, чтобы он мог прибрать за Палкашей. Предоставленная им формулировка не дает исчерпывающего ответа на все мои вопросы. Но, очевидно, ответы на них мне даст лишь время.
Оставшуюся часть дня мы посвящаем ничегонеделанию. Валяемся на диване и смотрим сериалы. Два раза занимаемся сексом, не покидая дивана. Один раз Антон даже позволяет мне быть сверху, но заканчиваю я все равно снизу. Он такой доминант. Обожаю, обожаю!
Я наслаждаюсь компанией Беса. В этом и заключается секрет притягательности «сволочей». Они непосредственны, и с ними весело. Хотя я все больше укрепляюсь во мнении, что мой Наумов совсем не сволочь.
Он просто очень сложный человек.
Самый сложный из всех, кого я встречала. Но он нравится мне таким, какой есть. И еще я люблю смотреть на то, как он кончает. В этот момент он принадлежит только мне одной. Он сжимает пальцами мои бедра, используя мое тело как ему хочется. Наверное, во мне говорят какие-то древние инстинкты, но я безумно возбуждаюсь, подчиняясь ему. Я никогда не имела потребности подчиняться раньше. Скорее, меня бы это даже покоробило.
Но с Антоном все по-другому.
Ему нравится мое тело. Во время секса он гладит его и целует, сжимает мою грудь в ладонях и кусает шею. Я просто выворачиваюсь наизнанку от этих похабных прикосновений, и сама кладу его руки себе на грудь, прося еще.
За окном быстро темнеет, и я не замечаю, как засыпаю, лежа на Антоне под тихое бубнение телевизора. Антон укрыл наши полуголые тела пледом, а за окном снова идет дождь. Мне так тепло и уютно.
Что за чудесный день?
Я будто впервые за много лет очутилась дома и больше никуда не хочу уходить. На душе спокойствие и умиротворенность.
– Антон?.. – тихо зову я.
– М-м-м?.. – отзывается он, лениво перебирая пальцами мои волосы, отчего у меня по затылку бегут мурашки.
– Я не истеричка. Просто день был сложный, – решаю на всякий случай объясниться.
– Угу, – отзывается он. – Я так и понял.
Вздыхаю и засыпаю с чистой совестью.
Глава 19
Проснулась я уже в постели. Совершенно не помню, как сюда попала. Антона рядом нет. Ну и зря. Я бы с удовольствием подарила его утренней эрекции самоотверженные оральные ласки.
Потягиваюсь и встаю. Порывшись в сумке, нахожу шорты и футболку. Выхожу из комнаты, попутно расчесывая волосы. После вчерашних игрищ они все в колтунах. Антона нахожу глазами сразу, у меня на него, вроде как, радар настроен. Бес загружает кофемашину в одних штанах, низко сидящих на узкой талии.
Я замираю, чтобы спокойно попускать на него слюни. Рядом на стуле сидит Вадик, которого я изначально не заметила за Антоновыми прелестями.
– Доброе утро, – жизнерадостно объявляю я.
Они оба оборачиваются и вдруг начинают синхронно хмуриться.
– Что?.. – в недоумении спрашиваю я.
На всякий случай даже оглядываюсь.
– Ты что, за «лохомотов»? – восклицает Вадик, а Антон возвращается к своему занятию.
– Чего?.. – все еще не понимаю я.
Потом слежу за его осуждающим взглядом и смотрю на свою футболку.
Ах, это…
Этой футболке уже десять лет. Отец подарил её мне, когда взял с собой на мой первый футбольный матч. Его клуб – «Локомотив», потому что он сам железнодорожник.
– Пф-ф… – с облегчением выдыхаю я, махнув на мужчин рукой. – Я-то уж подумала…
Беспечно занимаю место за барной стойкой и болтаю ногой, подперев подбородок кулаком. Антон дожидается, пока чашка наполнится ароматным кофе, затем молча разворачивается и идет ко мне. Вадик торжествующе скалится, а я перевожу взгляд с одного на другого и выпрямляюсь, охваченная предчувствием. Наумов подходит вплотную и плавно наклоняется. Я лишь успеваю заметить веселые огоньки в его голубых глазах, прежде чем он бестактно забрасывает меня себе на плечо.
– Ай! – верещу, дрыгая ногами. – Ты чего?!
В ответ на этот вопль Бес хлопает меня по заднице и несет в сторону коридора.
Вадик же, преисполненный восторга, начинает свистеть.
– В сердце клуб всегда один, ЦСКА непобедим! – скандирует идиот.
– Отвалите! – кричу я, молотя Антона по заднице.
Он запускает руку мне в шорты и сжимает ягодицу, спокойно продолжая свой вероломный путь.
– Але-але-аллле, армейский Клуб вперед, победа тебя ждет! – улюлюкает ассистент варвара, приплясывая на месте. – Мочи ее, Антоха!
– Фанатики!.. – заливаясь смехом, ору я, а сама уже вся дрожу, потому что вторая шершавая ладонь гладит меня между ног.
– Вадик, свободен! – кричит мой мужчина своему преспешнику, прежде чем закрыть за нами дверь в комнату.
Даже сидя на приеме у гинеколога несколькими часами позже, я глупо улыбаюсь и поглаживаю кожаный напульсник на своем запястье. Я отняла его у Беса после того, как он дикарски воспользовался своим мужским превосходством и отымел меня во имя своего футбольного клуба. Этот извращенец заставил меня кричать самоуничижительную двусмысленную кричалку – «паровоз мы победим, ему забьем, сколько хотим!» Я тогда находилась на грани оргазма, поэтому простила себя.
Но это не значит, что я все забыла! Клянусь, что отомщу!
После посещения врача я отправилась на работу к Вике, чтобы вместе пообедать. Во время обеда решаюсь рассказать ей все о нашей с Антоном «связи». Она немного обескуражена и в восторге. В самом деле, мы не знаем девушек реальных рок-музыкантов, помимо меня самой.
Я – девушка Антона «Беса» Наумова!
Я готова орать об этом на каждом углу.
И хоть технически он не подтвердил статус наших отношений, я беру на себя смелость говорить всем именно так.
Сегодня Антон с группой участвует в каком-то благотворительном рок-концерте. Мой любимый велел явиться туда к половине девятого вечера, найти Вадика и пройти с ним за сцену. Я никогда не бывала за сценой масштабных мероприятий, тем более, рок-концертов!
Вернувшись в квартиру Антона, привожу себя в порядок: принимаю душ, мою волосы и выпрямляю их, чтобы они лежали на плечах гладкими сине-розовыми волнами. Как я и говорила, набор одежды у меня здесь немного нелогичный. Выбираю легкое черное платье в горошек, в котором планировала отправиться на работу. Собственно, помимо него в моей сумке ничего больше нет. Наверное, всю субботу я рассчитывала провести голышом. С платьем надеваю свои милитари-ботинки. Когда забираю из шкафа пальто, замечаю косуху Антона, одиноко висящую на вешалке. Возвращаю пальто на место и беру его куртку. Прижимаюсь носом к подкладке и вдыхаю любимый грейпфрутовый запах.
Не раздумывая, надеваю косуху и кутаюсь в «Антона». Куртка мне настолько велика, будто меня в ней вообще нет, но я не сниму ее ни за что на свете. Теперь я чувствую себя суперменшей. Не знаю, как выглядят девушки рокеров, но я как минимум сама похожа на рокершу. В довершении образа крашу губы яркой красной помадой.
К тому времени, как добираюсь до места, наступает девять вечера. Я опаздываю и не знаю, как это вышло, ведь я кажется все рассчитала.
Даже не доходя до полицейских кордонов, слышу голос Антона!
Ускоряюсь, кляня себя. Замираю, увидев своего красавца на огромных мониторах, которые, как пластинки домино, уходят к сцене.
Ох…
Подтягиваю куртку к носу и вдыхаю, пока ее хозяин приветствует собравшихся. Их здесь несколько тысяч, не меньше. Я вся вибрирую от звука его голоса. Он совершенно не искажен. Он точно такой, каким я привыкла его слышать. Проходящая мимо компания задевает мое плечо, но я не обращаю на это внимание.
– Поехали! – орет мой панк и дает знак музыкантам начинать.
Я как зачарованная продолжаю смотреть. На движения его рук, на его мимику. На нем черная рубашка и черные военные штаны с нашивными карманами. Сердце ускоряет темп. Этот мужчина просто нереален.
Удлиненная челка падает на лоб, и он откидывает ее рукой. Разворачивается и вступает в гитарную партию, несколько раз обернувшись вокруг своей оси. Мои уши наполняются гитарными басами. Прыгаю на месте и хлопаю в ладоши, улыбаясь во все тридцать два зуба.
Мне нравится эта песня. Одна из моих любимых.
По телу бегут мурашки, когда Бес начинает петь. У меня кровь просто горит. Несусь к сцене и вклиниваюсь в толпу. Хочу попасть ближе, но тут очень много людей. Лицо Антона я могу наблюдать на двух гигантских дисплеях по обе стороны от сцены, но я хочу видеть его настоящего. Хотя бы его силуэт.
Вокруг творится чумовое веселье, народ пляшет и подпевает. Я делаю то же самое. Кричу и поднимаю руки. Когда он доходит до самого высокого места, его голос резонирует, посылая волны адреналина по моему телу.
Следующая песня взрывает толпу, потому что она на данный момент у них самая известная. Антон перебирает пальцами струны своей гитары, и площадь накрывает знакомый всем ритм. Я ору, как и мои соседи. Мой панк улыбается и ударяет головой, когда его игру подхватывают барабаны и бас-гитара. Воздух сотрясается мощным всплеском энергии, и на этой ноте Бес начинает петь. Сцена взрывается столбами фейерверков, и народ орет во все многотысячные глотки.
Мамочки!
Я даже вдохнуть не могу. У меня в горле спазм. Мне нужно дозированно ходить на его концерты, иначе можно схлопотать какой-нибудь удар.
Лезу в карман куртки и достаю свой телефон. Включив камеру, снимаю все, что происходит вокруг. Один парень, кажется, сейчас начнет биться в конвульсиях от кайфа. Стараюсь, чтобы в кадр попало как можно больше лиц, потому что они все как один подпевают Антону. В конце снимаю себя саму, поющую и визжащую. Завершаю свой репортаж смачным чмоком. Сразу же скидываю это видео своему музыканту и возвращаю телефон на место.
Решаю побыть здесь еще немножко и понасладиться выступлением Антона. В итоге я остаюсь до самого конца. Группа играет еще три песни, и могу авторитетно заявить – эти парни любимы и почитаемы.
Когда они удаляются за кулисы, начинаю выбираться из толпы.
– Где ты, блин? – шипит адъютант Наумова, ответив на мой звонок после первого гудка.
– Уже бегу! – кричу я, потому что вокруг жуткий гул. – Куда мне?
Вадик объясняет дорогу, но это оказывается дальше, чем я думала. На нее у меня уходит пятнадцать минут, с учетом того, что я несусь, как сумасшедшая. Толпа редеет, и я наконец-то вижу Вадика. Топчется на месте и, как только видит меня, начинает пыхтеть. Хватает за рукав куртки и тянет за собой.
– Ну, и где тебя носит? Он уже меня достал, – отчитывает меня парень. – Как будто это я виноват…
– Извини… – пищу, семеня за ним.
Он ведет меня в сторону полупустой закрытой стоянки.
– Стой здесь, – ворчит мой поводырь.
Но я стоять не могу. Я напеваю себе под нос и приплясываю, оглядываясь по сторонам.
Антон появляется спустя десять минут в компании своих музыкантов и еще каких-то людей. Теперь на нем теплая толстовка, но для меня он все еще представляется властелином толпы.
Улыбаюсь и несусь навстречу, тихо попискивая.
Сопровождающая его орава замирает, в недоумении глядя на меня. Наверное, они решили, что я сумасшедшая фанатка или вроде того, но я вижу только высокого красавчика-брюнета Беса. Антон заметил меня не сразу, поэтому оглянулся, подчиняясь стадному рефлексу.
За те секунды, что я неслась к нему, он два раза успел пройтись по мне взглядом. Уголок красивых губ пополз вверх, когда он понял, что на мне его косуха.
Мамочки!
Я, кажется, влюблена в него ПО УШИ. Как раз та критическая черта, за которой бездна.
Мне страшно.
Сделав пару широких шагов навстречу, Бес подхватывает меня, помогая обхватить свою талию ногами. Я сразу же запускаю руки в его волосы, ероша их, и набрасываясь на губы с поцелуями. Он спокойно отвечает, позволяя мне сосать, кусать и ласкать свой рот.
– Ну, хватит… – хрипло бормочет Антон, наклоняя меня вперед и разрывая поцелуй.
Уверена, если бы я сейчас заглянула к нему штаны, обнаружила бы там большой подарок.
– Ты получил моё видео? – выдыхаю я.
– Я сказал тебе за сцену идти! Чего ты там одна лазила? – наезжает Наумов.
Обхватываю руками его шею и, улыбаясь как дура, отвечаю:
– Для прямого репортажа.
– В следующий раз получишь по жопе, – предрекает он.
Смотрю на его лицо и таю. Я люблю его лицо. Я в нем все люблю. Даже то, что он прямой, как грабли, и совсем неромантичный. Зато он может быть самым заботливым и нежным без всякого словоблудия. И он безумно талантлив. Он – мой герой.
Поняв, что ответа не будет, Антон усмехается и разворачивает нас к молчаливым зрителям.
– Это – Алёна, – сообщает он.
– А-а-а… – отзывается барабанщик Дэн, глядя на меня во все глаза.
Я что, напугала его своим появлением?
– Привет… – здоровается «гитара».
Его имя Паша, фамилию я не помню.
Еще несколько человек следуют их примеру, и я робко здороваюсь в ответ. Также я вижу Снежинку Веру вместе с какой-то девицей, и еще несколько мужчин, в том числе, «бас-гитару» Васю. Абсолютно все в этом зрительном зале смотрят на нас с Антоном в недоумении. Они озадачены и переглядываются.
Что такое происходит?
Мне становится неловко, будто я обезьянка в цирке. К счастью, всю это пантомиму разрушает Вадик своим ворчанием.
– Ну, едем мы или че? – спрашивает он.
Компания рассеивается по машинам. Оказывается, сегодня у нас планируются посиделки в каком-то пабе. Он находится недалеко, где-то здесь же. За рулем BMW Вадик, он же отгонит машину «домой». В течение всего непродолжительного пути мы с Бесом целуемся на заднем сидении и, если мы тут же не приедем, это может выйти из-под контроля. У моего мужчины полноценная эрекция, которую я ощущаю под своим бедром. Когда у моего мужчины эрекция, я автоматически его хочу. Сразу же и без прелюдий.
Вадик психует и включает радио, очевидно, чтобы насолить, ведь его субботний вечер накрывается медным тазом. Когда он разгребется с машиной, возвращаться в паб будет поздно. А машина нам завтра понадобится, ведь Антону нужно отвезти меня домой.
