полная версия

Мария Летова
Жесткий рок

Полная версия

Глава 28

С замиранием сердца слежу за четко выверенными движениями Антона.

Он вешает на ремень приемник от СПМ³ и вставляет в ухо наушник. Эта система нужен ему, чтобы слышать музыку синхронно со звуком, идущим из колонок. Вадик объяснил, что весь звук из колонок направлен на зрителя. Антон, находясь на сцене, практически его не слышит, а эта штуковина позволит моему фронтмену чувствовать ритм и контролировать голос, иначе получится полная абракадабра.

Ребята сгруппировались и шушукаются. На самом деле – это невероятно. В такой сплоченной команде каждый человек на вес золота. Их всего четверо, но они создают настолько гармоничные и насыщенные вещи! Мощь нереальная. У меня, как у слушателя, бегут мурашки. И там целый зал на три тысячи человек со мной солидарен!

– Ты идешь или как? – спрашивает Вадик, дергая меня за плечо.

– Да… сейчас… – отвечаю, бросая последний взгляд на Антона.

Он уже полностью погружен в предстоящее выступление. На меня даже не смотрит. Я слышу, как толпа скандирует название группы. Организатор дает знак рукой, и ребята устремляются на сцену.

– Погоди… – прошу Вадика и иду посмотреть, как зал выглядит с этой стороны.

Ого!

Сцена вспыхивает огнями, выхватывая из мрака тысячи голов. Народ шумит, встречая своих кумиров, а группа начинает играть. Мой Бес тоже играет, расхаживая по сцене. Он у меня такой талантливый.

– Добрый вечер, друзья! – орет мой герой, и толпа взрывается овациями.

Делаю несколько фото музыкантов на фоне этого людского моря и сразу гружу в инстаграм.

Мы с Вадиком поднимаемся на балкон прямо над сценой, и я целый час отрываюсь вместе со всеми. Я раньше не была на их концертах. Никогда! Почему я не ходила? Я бы уже тогда влюбилась в Беса, потому что на сцене он еще более нереальный, чем в жизни. У меня по телу гуляют мурашки огромными косяками, а на руках волоски встают дыбом.

Он указывает рукой на толпу, и они орут, подпевая. Антон полностью сконцентрирован на контакте с залом. Они отвечают ему взаимностью. В какой-то момент в центре фан-зоны фанаты разворачивают гигантский флаг с названием группы.

Кру-у-у-у-уто-о-о!

Я слышала раньше, на каком уровне они отрабатывают свои выступления, но не понимала этого до конца. Качество звука, освещение, вокал – все на высочайшем уровне. Час пролетел для меня мгновенно. Когда ребята ушли на перерыв, мы с Вадиком тоже побежали вниз.

Влетаю в комнату отдыха и вижу только Антона, хотя народу там предостаточно. Он стоит в центре и жонглирует барабанной палочкой, смеясь над чьей-то шуткой. Его голова мокрая от пота, футболка тоже. На шее висит полотенце.

Заметив движение, он поворачивает ко мне свою гениальную голову.

И я вижу это – он доволен жизнью. Он тащится. Этот парень обожает свою работу. Тело его прямо-таки вибрирует. Он пойдет туда и опять разорвет этот огромный зал в пух и прах.

Антон вопросительно вскидывает брови, двигая нижней челюстью. В ответ я улыбаюсь так, что хоть завязочки пришивай, и бегу к нему. Он разворачивается и подхватывает меня вовремя.

– Я весь мокрый, блин… – сетует мой мужчина, сцепляя руки в замок и подхватывая ими мою попу, чтобы мне удобнее было висеть у него на шее.

– Ты такой крутой… – сообщаю во всеуслышание, не стесняясь.

Это заявление вызывает дружный смех вокруг нас, но я смотрю только на Антона. Он тоже смотрит только на меня и лениво улыбается.

– Алён, а я крутой? – кричит с дивана Дэн.

В целом, за барабанной установкой он словно дитя дьявола, но я скажу ему об этом в другой раз.

– Нет, – отвечаю, по-прежнему не отрывая глаз от Беса. – Крутой только Антон.

Все начинают гоготать, а губы Антона расходятся чуть сильнее. Кусаю свою, чтобы самой не рассмеяться.

– Сколько он тебе платит? – возмущается Дэн, и тут уж мы с моим любимым панком начинаем хохотать.

Народ продолжает шутить на эту тему, но мы сконцентрированы друг на друге.

– Понравилось? – тихо спрашивает он.

– Да… – завороженно отвечаю ему. – Я не была раньше на концертах F.M.G…

– Круто. Мы тебя еще успеем зае*ть, – говорит он, покачивая меня из стороны в сторону.

– Не-е-е-ет!.. – хохочу я. – Такого не будет!

– Посмотрим, – хмыкает Антон, внезапно становясь серьезным.

Моя улыбка тает следом, и я смотрю на его губы. Потом ему в глаза. Кажется, на минуту вокруг нас даже разговоры затихли. Просто этот момент вдруг стал невероятно интимным. Химия между нами просто витает в воздухе.

– Две минуты! – объявляет организатор, и мы с Антоном приходим в себя.

Он ставит меня на пол и целует в лоб, а потом уходит вместе со всеми. Оборачиваюсь и провожаю его взглядом.

«Люблю тебя», – шепчут мои губы.

Вижу его сумку на диване и иду к ней. Вещи внутри все перемешаны, поэтому я достаю их и аккуратно складываю заново. Слышу шум за спиной и оборачиваюсь. Оказывается, я здесь не одна. Вера стоит у стены, сложив руки на груди, и смотрит на меня.

Что ж, кажется, это отличный момент, чтобы вставить ей пи*ды за то, что оклеветала меня. Конечно, вины Беса в моих страданиях не меньше, но все же.

Оставляю в покое пахнущие грейпфрутом футболки и выпрямляюсь.

– Вера, – говорю, направляясь к столу, где стоит принесенный ею кофе. – Раз ты еще здесь…

Она словно чувствует неладное и отрывается от стены.

Беру стакан с желтой крышкой. Тот, который предназначался моему Бесу, и открываю.

Эспрессо..

– Антон уже неделю пьет мокачино, – сообщаю, подходя ближе.

– Пф-ф-ф… – вскидывает она брови. – Ты головой ударилась?

Согласна, это звучит дико. Но он в самом деле пьет его уже целую неделю. С тех пор, как я на спор заставила выпить первую чашку. Не знаю, как долго это продлится.

– Тем не менее, это действительно так, – серьезно говорю я. – И, если ты в следующий раз решишь взять ему кофе – лучше уточни, что он пьет в данный момент.

– Угу, я это запомню, – отзывается она, собираясь уходить.

Я еще не закончила.

Преграждаю ей дорогу. Она выше меня почти на целую голову, несмотря на то что у меня платформа восемь сантиметров. Отбрасываю эти мысли и сообщаю:

– Но кофе Антону я буду покупать сама. Поэтому ты больше не парься.

В подтверждение своих слов выливаю эспрессо на ее белокурую макушку.

Почему его так мало? В принципе, и этого достаточно, чтобы донести мою мысль.

– Ты что, совсем дура? – орет Вера, тряся головой.

Теперь она уже не выглядит такой стерильной Снежинкой.

Отхожу на пару шагов и любуюсь результатом. Она вскидывает всклокоченную голову, и я с удовлетворением вижу двусмысленное коричневое пятно на ее темечке.

Вздыхаю.

Восхитительно.

Теперь ей придется покинуть это место, как ни крути.

Она открывает и закрывает рот, пытаясь подобрать подходящее случаю оскорбление, но что-то у нее не выходит. Видимо, наша Вера не привыкла получать сдачи.

– Думаешь, ты крутая? – шипит она.

– Думаю, да, – отвечаю, возвращаясь к дивану и вещам Антона.

– Ты в курсе, что мы с ним встречались? – спрашивает, возникая за спиной.

Резко разворачиваюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Мне из достоверного источника известно, что у него на тебя не стоит! – сталкиваю ее с жестокой реальностью. – Поэтому встречаться вы могли только в детском саду!

По шее Веры ползут красные пятна и перекидываются на лицо. Согласна, узнать о себе такое любой девушке будет неприятно. Это даже слабо сказано. Решаю, что переваривать свое унижение ей будет легче без свидетелей, и отворачиваюсь. Когда бросаю косой взгляд за спину, ее там уже нет.

Сегодня я совершенно точно больше её не увижу, а дальше посмотрим.

По дороге домой я погружена в свои мысли. Думаю обо всем на свете, вплоть до того, почему до сих пор не вижу на дорогах снегоуборочной техники, ведь снег валит немыслимый.

– …Азия, например… – слышу голос Антона и выныриваю из своих мыслей.

– А-а-а?.. – переспрашиваю, поворачиваясь к нему.

– Бл*ть, как ты до сих пор не вошла в какую-нибудь стену? – удивляется Наумов, глядя то на меня, то на дорогу. – Как может человек так выпадать из реальности?

– Я не выпадала!..

– Ну, конечно, – качает головой он.

– Так… эм… что ты там говорил… – пряча улыбку, спрашиваю я.

– Я хотел узнать, не желаешь ли ты слетать куда-нибудь на праздники. Например, в Азию.

– О!.. – восклицаю я. – Поваляться на пляже и поплавать в океане?

– Ага… – отзывается он, тормозя на светофоре.

Мои внутренности заполняет тепло.

Антон откидывается на кресло и лениво управляет машиной, держа руль одной рукой. Будто это не он только что отыграл мега крутой крышесносный концерт для огромной толпы народа. Я уверена, что его публика еще несколько дней будет под впечатлением.

Смотрю на серьезное лицо и разрываюсь от счастья!

Я поеду с тобой хоть на Марс в качестве первого поселенца с билетом в один конец. Я поеду с тобой хоть в ссылку, мой революционер. Мне вообще все равно, где проводить с тобой время, и побережье Индийского океана – не самый худший вариант.

Тянусь к нему и целую его щеку, его губы. Антон слегка поворачивает голову так, чтобы мне было удобнее выражать свою признательность, и при этом ему не приходилось отрываться от дороги. Когда мы выезжаем на шоссе, я отстегиваю ремень и тянусь к его ширинке. Я никогда в жизни не делала минет в движущейся машине. В смысле, вообще в машине. Но, на мой взгляд, Бес его заслужил.

– Алёна… – тихо бормочет он, когда я распускаю ремень на его брюках и расстегиваю их.

Оттянув вниз трусы, достаю его полуэрегированный член и сжимаю его в ладони.

– Бл*ть! – восклицает мой мужчина и спешно осматривается, ища место для остановки.

Тем временем скидываю шубу и скатываюсь со своего сидения на коврик. Беру восхитительную длину в рот под аккомпанемент его шумного «м-м-м-м…». Машина резко тормозит, и меня слегка бросает в сторону, но я тут же возвращаюсь обратно. Он полностью окаменел, и я вбираю столько, сколько могу. Достаю и обвожу языком головку, а потом опять погружаю его в свой рот.

– Алёнушка, бл*ть… – выдыхает Бес, хватая меня за волосы и направляя мою голову навстречу своим легким толчкам. – Обхвати сильнее…

Делаю, как он просит, и сжимаю на нем пальцы.

Я сама уже предельно возбуждена. Надеюсь, у него еще останутся силы, чтобы заняться мною дома.

Поднимаю глаза вверх и вижу, как он наблюдает за мной. Пристально. Сглатываю, и он закатывает глаза. Я чувствую, что он стал еще тверже в моей руке. Он сейчас кончит. Слышу его рваное сиплое дыхание. Разумеется, я не собираюсь отстраняться, а терпеливо жду, глотая все до последней капельки.

Осторожно возвращаю все на место и застегиваю штаны, то есть делаю, как было. Вернувшись на свое сидение, отряхиваю колени.

Наумов все еще сидит, не двигаясь и прикрыв глаза.

– Ты же в курсе, что, когда у мужика стоит, он ни хрена не соображает? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю, натягивая шубу. – Но ты справился, молодец…

Он вздыхает и открывает глаза. Выключает аварийку.

Уголки его губ слегка приподняты. Улыбается. Смотрит в боковое зеркало и выруливает на шоссе, а потом кладет раскрытую ладонь на коробку, и я опускаю в нее свою. Сцепляем пальцы и замолкаем. Он гладит мою фалангу большим пальцем. Это легкие и приятные прикосновения.

С Наумовым так комфортно молчать.

Как я могла когда-то считать его королем мудаков?

Я счастлива.

Глава 29

Господи, какая я несчастная!

Запрокидываю голову и реву. Реву, сидя на унитазе в туалете своей конторы. Когда слышу за дверью шаги, немного убавляю громкость. Не хочу, чтобы на работе кто-то знал о моей трагедии.

Поднявшись с унитаза, пускаю воду в умывальник и громко высмаркиваюсь. В кармане пиджака вибрирует телефон.

АНТОШКА: «Скинул адрес. Не опаздывай»

– Сам не опаздывай… – говорю ему, хоть он этого и не слышит.

Подняв глаза, смотрю на свое отражение, и выгляжу я очень плохо. Будто ревела минут пятнадцать без остановки. Телефон снова вибрирует.

АНТОШКА: «Хочу скорее тебя полапать»

Улыбаюсь сквозь слезы и шепчу:

– И я тебя…

Но потом вспоминаю о своей проблеме и снова пускаю слезу. В зеркале я такая непривлекательная. Лицо красное и искаженное. Даже мой тайский загар не спасает ситуацию.

Тайский загар…

Прямо передо мной лежат два теста на беременность. Оба положительные. Я могла бы их и не делать. Я и так знаю, что залетела.

У меня уже три недели задержка!

«Три недели!» – рыдает мое подсознание.

Это все я виновата. Или нет, не я…

Мы так спешно собирались в ту поездку, что я забыла о том, что у моего противозачаточного укола истекает срок годности. Мы в Тае только и делали, что занимались сексом. Господи, мы даже на пляже это делали пару раз, но ночью! Разумеется ночью! Я сказала Антону, что нам нужны презервативы, но… господи, много раз мы были без него. До хрена сколько раз. Он всегда успевал… но вот выходит, что нет!

Что мне теперь делать?

Я должна ему сказать. Но я боюсь!

Вдруг…

Вдруг он… не знаю… испугается?

Мы только два месяца живем вместе, и я определенно ни разу не слышала слова на букву «Л». Он нежный и внимательный со мной. Рядом с ним я чувствую себя защищенной. Счастливой. Я смеюсь до слез, люблю и живу на полную катушку! Но я понятия не имею, как он отреагирует на моего ребенка.

Нашего ребенка.

Я смогу вырастить его одна.

Смогу?

Думаю, да.

У меня есть семья, они всегда поддержат.

Но я не хочу одна! И я не хочу терять Антона. Ведь я определенно не захочу иметь с ним ничего общего, если он отвергнет ребенка, которого сам же в меня и засунул.

Эта поездка была… это было что-то. У меня в жизни секса было меньше, чем за те две недели. Кроме того, я чуточку больше узнала о мужчине, в которого так безоглядно влюбилась.

Он настоящий аскет: мало спит, мало ест, мало пьет, но при этом в башке его вечно крутятся какие-то идеи. У него свой взгляд на любой предмет. Он знает, чего хочет от жизни и берет это. Он абсолютно самодостаточен. В сравнении с Наумовым я себя чувствую незрелой, хотя у нас не такая уж большая разница в возрасте.

Если бы я не вычитала о нем все что можно в интернете, то не узнала бы о его дне рождения. Мой любимый мужчина родился тридцать первого декабря. Наумов не мог выбрать более противоречивую дату, ей-богу. Чему тут удивляться? Он молчал до самого дня икс. Зато, когда я устроила ему ужин при свечах с раздеванием, ворчливо поблагодарил меня за этот чудесный подарок.

В очередной раз задаюсь вопросом – что вообще нас связывает? Моя любовь? Секс?

Мне, например, кажется, что мы две половинки целого, но Антон может с этим не согласиться.

Сегодня день рождения у Дэна, и я должна подъехать к нему сразу после работы. Я знаю, что он живет где-то в ближнем Подмосковье. У него там дом, жена и двое детей.

Я с изумлением узнала, что Наумов тоже строит дом по соседству. Я узнала это не от Беса, а от Вадика, причем совершенно случайно. В этом и заключается причина моих слез и треволнений. Я сделала вывод, что Антон не рассчитывает нас туда когда -нибудь переселять. Это было две недели назад, и я уже выплакалась по этому поводу в этом самом туалете. Я даже начала разрабатывать план, как начать постепенно от Антона отдаляться, чтобы потом расстаться безболезненно.

Разумеется, этот план с треском провалился.

Даже не из-за беременности, а потому что я люблю его до чертиков.

Ну, а он меня – нет.

Мне нужно поговорить с Викой, но не сейчас. Сначала нужно все утрясти в своей собственной голове.

Внезапно меня накрывает потоком незнакомых чувств. Тяну руку к животу и глажу его. Там у меня маленькая горошинка. Наш с Антоном ребенок. Если он когда-нибудь захочет узнать, как был зачат, я отвечу, что понятия не имею. Потому что его папочка занимался любовью с мамочкой по семь раз на дню везде, где придется.

Глупо улыбаюсь.

Наумов – чокнутый извращенец.

Я спросила его, встречался ли он с кем-то до меня. Он ответил «не страдай хе*ей».

Что ж, в таком случае буду считать, что нет. Все равно упоминаний о каких-то других женщинах в его жизни я не нашла.

Надо бы расспросить Вадика. Вадик – бесценный источник информации.

Возвращаюсь в реальность и пытаюсь привести себя в порядок. Выходит не очень. Сегодня я обрядилась в толстый шерстяной клетчатый костюм, состоящий из короткой юбки и длинного пиджака. Под пиджаком у меня водолазка. Просто в офисе моего работодателя температура воздуха на той отметке, когда задумываешься о том, стоит ли тебе вообще снимать верхнюю одежду.

Телефон снова вибрирует.

АНТОШКА: «Вышла?»

Да что же это такое?!

Если с работы я возвращаюсь на пять минут позже, он начинает психовать. Ему вынь Алёну да положь! Он вообще задался целью уволить меня. Это просто невероятно! Он уже вынудил меня избавиться от съемной квартиры, теперь ему моя работа мешает, потому что наши графики не бьются.

С Бесом вообще тяжело.

Я чувствую себя присвоенной по всем фронтам, кроме работы. Пока. Он никогда не давит, просто подводит ситуацию к тому, чтобы у меня не осталось выбора. Если ОН чего-то захотел, можно не сомневаться, ОН это получит.

Мне просто нечего ему противопоставить, я впервые сталкиваюсь с таким бойцовым характером. И уж можно не сомневаться, если я ему надоем, он не будет ломать комедию.

Я: «НЕТ! ЗАШЛА ПОПИСАТЬ!»

АНТОШКА: «Писай и выезжай. Гололед. Очень осторожничай»

Я: «Как скажешь, ТИРАН»

Люблю тебя.

АНТОШКА: «Уродцу понравился этот сыр. Купи еще»

Хихикаю.

Тут за углом зоомагазин магазин. Я купила Палкаше новое лакомство, и Наумов мучил его им целую неделю. Он пытался дрессировать моего кота, но Палкаша не вчера родился. У него характер не менее скверный, чем у Беса.

Прощаюсь с коллегами и одеваюсь, после чего выбегаю на улицу. Здесь мокрый снег, какая прелесть. Заворачиваю за угол, чтобы купить Палкашины штучки. Затем иду на стоянку через два дома. Да, не очень удобно.

Здесь стоит сделать еще одну ремарку.

Пока мы были в Тае, мою машину по велению Беса апгрейдили.

У меня тогда челюсть упала на пол, но в этом весь Антон, разве непонятно? Кстати говоря, этот апгрейд принес моему инстаграму полтысячи подписчиков.

Суть в том, что моя машина теперь черная и матовая. Диски у нее литые и хромированные. Кроме того, у нее вырос нижний бампер, который стопроцентно отвалился бы, прокатись я на этой машине по родному городу. Но это же Москва! Внутренности моего «Форда» тоже претерпели изменения, я это сразу поняла, как только завела машину. Ничего сверхъестественного, вроде нового движка, но их основательно обновили, в том числе преобразился салон.

Всю эту композицию немного портят четыре восклицательных знака на заднем стекле, но, на самом деле, я им даже рада. Многие думают, что за рулем какой-нибудь стритрейсер, а эти знаки дают понять, что там всего лишь я.

Дорога, и правда, отвратительная. Еду очень медленно. Антон никогда не пишет, если я в дороге, но я уверена, он уже злой. Не чувствую вины, ведь телепорт еще не изобрели.

Въезжаю в поселок и быстренько нахожу дом Дэна с помощью навигатора, но на дороге очень глубокая колея, и я никак не могу съехать с дороги, чтобы припарковаться у ворот. В этот момент мой телефон звонит.

Наумов.

Вздыхаю и беру трубку.

– Да?

– Ты уже должна была подъехать, – сообщает он.

– Я подъехала.

– Ну и где ты тогда?

– Не могу припарковаться.

Кладет трубку.

Через три минуты мой прекрасный принц появляется перед капотом машины. Без куртки. На нем джинсы и рубашка.

Опять вздыхаю.

Он красавчик и он хмурится.

Открывает водительскую дверь и спрашивает, осмотрев меня с головы до ног:

– Села на жопу, Алёнушка?

Фыркаю и отстегиваю ремень.

– Села на бампер, Наумов.

Он дожидается, пока я выйду и сграбастывает меня в охапку. Обнимаю его за шею и жмусь в ответ, опустив веки и делая вдох. На глаза наворачиваются слезы. Я его еще не потеряла, но мне уже больно. Антон переносит меня на сухое место и ставит на ноги. Целует мои губы, мнет мою задницу. Эти манипуляции, как правило, идут в комплекте. Удовлетворившись, он прикусывает напоследок мою губу и идет к машине. Запрыгнув на водительское сидение, сдает назад и ловко выкручивает руль. Под его руководством моя машина просто-таки выпрыгивает из этой проклятой колеи.

Мужик, что с него возьмешь.

Антон паркуется с филигранной точностью под кирпичным забором Дэна рядом с другими машинами, и я отмечаю, что моя здесь самая эпатажная.

Когда он подходит, снова висну у него на шее, и он продолжает движение уже со мной в качестве галстука.

– А ты на чем приехал? – спрашиваю, потираясь носом о его щеку.

– С Вадиком, – отвечает, целуя мою в ответ.

Как же я люблю его. Не представляю, как буду без него жить. Не представляю, как смогу быть с кем-то после него…

Когда заходим в дом, вынуждена отклеиться. Антон помогает мне раздеться и берет за руку.

– Ого! – искренне восхищаюсь я.

Дом большой и просторный. Двухэтажный. Лестница по центру, справа большая комната, вроде гостиной, слева коридор. В большой комнате играют дети, их там штук пять, не меньше. Самая взрослая среди них девочка вскакивает на ноги и подлетает к нам. На вид ей лет шесть.

– Антон, это твоя девушка? – пищит она, рассматривая меня со всей детской неискушенностью. – У нее волосы синие!..

Антон трепет малышку по светлой макушке и говорит:

– Это моя Алёнушка.

– А я Аня, – представляется она, прильнув к ноге Наумова.

Я не сразу отвечаю, ведь все еще смакую это «моя Алёнушка».

– Привет! – говорю и спрашиваю, указывая на свои волосы. – Нравится?

– Можно мне с тобой сфоткаться? – пищит она.

Улыбаюсь. Может быть, мне пора брать деньги с желающих сфоткаться? Только не с детей, конечно же.

– Давай!

Она исчезает в комнате, а потом появляется так быстро, что я моргнуть не успеваю. У нее в руках фотоаппарат по типу полароида, который она протягивает Антону. Тот покорно принимает его и делает снимок, когда мы с Аней прижимаемся друг к другу щеками. На прощание она целует меня и говорит:

– Ты вкусно пахнешь!

– Спасибо…

Она уже убегает, взмахнув пышной тюлевой юбкой. Перевожу взгляд на Наумова. Он ухмыляется.

– Да, пахнешь ты зачетно, – говорит Антон, похотливо блеснув раскосыми глазами.

Мы идем в столовую, где за деревянным обеденным столом сидят гости. Человек пятнадцать, не меньше. Я теряюсь, ведь больше половины из них не знаю.

К тому же здесь Вера.

Антон кладет руки мне на плечи и представляет присутствующим. Нахожу глазами Дэна и одними губами произношу:

– С днем рождения.

Он подмигивает и улыбается. Антон усаживает меня на стул рядом с собой, а приятная брюнетка по соседству предлагает отведать запеканку.

– Наташа, – представляется она. – Хозяйка.

– О… э-э-э, – дергаюсь я. – Алёна.

– Антон много о тебе рассказывал, – говорит она.

– Правда?.. – полным скепсиса голосом спрашиваю я.

Она смеется.

– Шучу. Конечно, из него слова не вытянешь.

Тут мы начинаем смеяться вместе. Антон, сидящий рядом, игнорирует этот подкол, поэтому кладу руку ему на колено и заглядываю ему в глаза. Он вскидывает бровь, как бы говоря «чего тебе?», на что я качаю головой, как бы отвечая «ничего».

– Я видела ту фотку, – широко улыбаясь, говорит Наташа, привлекая мое внимание. – Вы просто красавцы. Кстати, я подписана на тебя!

– Серьезно? – я реально такого не ожидала.

– Да! Ты на машине приехала? Хочу посмотреть!

– Ладно… – неуверенно отвечаю ей, затем провокационно добавляю, поглядывая на Наумова. – Тебе не кажется, что цвет спорный?

Он поворачивает к нам голову и бросает:

– А ты хотела розовый?

Ответа он не получает, потому что я залипла.

В свете своего положения, смотрю на него по-новому. В моем ребенке будет половина от него. Я бы предпочла, чтобы он весь был на него похож. У Наумова прекрасные гены, как ни крути. Если это мальчик, хочу, чтобы у него был нос Антона, а если девочка, пусть у нее будут его губы. Надеюсь, наш ребёнок не родится разноцветным. Сине-розовым, например.

Опускаю глаза, пряча улыбку.

– У меня пятно на лбу? – спрашивает Наумов, беря мою щеку в ладонь.

Трусь о нее носом.

– Антон, а ты свой дом когда достроишь? – слышу мерзкий голос Веры.

Антон опускает руку и лишает меня своего внимания.

– Думаю, летом можно будет жить, – отвечает он, а я тянусь за стаканом сока, чтобы чем-то замаскировать волнение.

Лето – это через три с половиной месяца. Он не рассматривает нас в такой далекой перспективе? У меня в горле собирается ком, который мешает сделать глоток, поэтому я поперхнулась. Антон смотрит на меня, но я на него смотреть не хочу. Чувствую себя обманутой. Достаю из кармана пиджака телефон. Что угодно, лишь бы не смотреть на Антона, потому что я чувствую – он ищет мой взгляд своим.

– …блог?.. – говорит Вера, и я замечаю, что несколько человек смотрят на меня.

– А-а-а?.. – переспрашиваю, встрепенувшись.

Она сказала какую-то гадость, пока я выпадала из реальности?

– Как поживает твой блог? – повторяет Вера свой вопрос.

Она сегодня прекрасно выглядит, словно девушка с обложки. Не представляю, как она может быть «кем-то» не желанна. Но я счастлива, что Антона не прет от длинноногих идеальных блондинок.

Он со мной…

Он мой.

Пока…

– Нормаль, – отвечаю ей.

Судя по всему, ее мой ответ мало интересовал, потому что она тут же продолжает:

– У тебя уже две тысячи подписчиков. Это из-за фоток с Антоном, да?

Ответить не успеваю.

– Как ты будешь его развивать, когда вы расстанетесь?

Над столом повисает тишина.

– Вера… – укоризненно восклицает Наташа.

– Что за ху*ню ты сейчас спиз*нула? – зло спрашивает Наумов.

– А что такого?.. – возмущается эта змеюка.

Я же сижу молча, пытаясь сдержать эмоции. У меня в груди образовалась пустота, а к глазам подкатили слезы.

В самом деле, как я вообще буду жить, когда мы расстанемся?

Эта дура, сама того не зная, наступила мне на горло.

Чувствую, как дрожит подбородок.

Она, наверное, ликует, ведь я слова не могу сказать, просто молча хлопаю глазами.

Поворачиваюсь к Наташе и сипло спрашиваю:

– Где… эм… где туалет?

– Пойдем, – говорит она, мягко беря меня за руку. – Я покажу.