Ната Иванова
Гуляющие в ночи
Глава 12. Привычное столкновение
«Внезапно получить думающую сестру немного… внезапно», – думала Марго, умываясь. Она плохо спала этой ночью. Сначала ей мешала восторженная Вита, которой слишком понравился Ди. Но перебравшись в свою комнату и оказавшись в тишине, Марго сразу почувствовала себя одинокой и неуверенной. Ее головой вновь овладели тревожные мысли об Андрее. Марго никак не могла ни придумать решение, ни отогнать эти мысли.
«Может поговорить об этом с папой?» – Марго показалось, что она – утопающий, который хватается за любую соломинку, пытаясь спастись.
Ее отец неплохо знал Андрея, они иногда беседовали вместе, но вряд ли он смог бы помочь сейчас.
«Вот бы Мастер сегодня встретился мне», – Марго удивилась своим мыслям. Да, блондин стал если не причиной для ссоры, то ее катализатором. Если Вита права, то подобная ситуация возникла бы в любом случае, это было вопросом времени. Марго не винила блондина в случившемся. Напротив, она даже радовалась, что именно он спровоцировал конфликт. Но сейчас только Мастер казался объективным человеком, который смог бы выслушать ее. От размышлений Марго отвлек шум в прихожей, в котором она узнала голос своей тети.
«О нет! Только не сейчас!» – подумала девушка, вспоминая последнее общение тети с отцом. Она его ненавидела, он – не принимал ее всерьез.
Марго высунула голову из ванной, наблюдая столпотворение в прихожей. Тетя Ира уже разулась, но не могла пройти на кухню, потому что в коридоре все место заняли папа и палатка, которая благополучно просохла на балконе и должна была быть доставлена в кладовую.
– Сергей! Куда Вы это прете? Людям же не пройти! – суетилась тетя, пытаясь найти выход.
– Спокойно, Ирина Дмитриевна, – улыбался отец, отодвигая Марго и втаскивая палатку в ванную. – Вот и лыжня свободна. Пожалуйста, – он махнул рукой в сторону кухни.
– Вот ведь ненормальный, такую огромину дома держать, – не отставала тетя.
– Ну что Вы, она только иногда у нас появляется, – добродушно улыбнулся отец, глядя на покрасневшую от подъема по лестнице свояченицу.
Тетя Ира гневно одернула кофту и уплыла на кухню.
– И что я на нее тратился? – задумчиво спросил отец, снова взявшись за палатку. – Нужно было у твоей тети халат одолжить. У нас вся бригада бы поместилась.
Марго тихо засмеялась, пытаясь представить лицо тети, если бы папа попросил один из ее неохватных халатов с такой целью. Когда Марго пришла на кухню, вся семья уже собралась за завтраком. Тете отвели ее обычное место в углу, заодно подальше от отца, который разбирал привезенные травы по льняным мешочкам. Тетя уже забыла о происшествии с палаткой и рассказывала о проделках своего избалованного кота. Даже Вита пыталась перевести разговор на другую тему, но все оказалось тщетным. Заткнуть звуковой прорыв в дирижабле мог лишь отец, слишком увлеченный сейчас травами, чтобы спасти хорошее впечатление от завтрака.
К счастью, за пару дней Пушистик натворил слишком мало, и тетиных разговоров хватило лишь на полчаса. За это время Вита успела доесть свой завтрак и ретироваться, объясняя все спешкой в библиотеку. Марго мысленно укоряла себя за несообразительность – ведь она тоже могла бы придумать такую хорошую правдоподобную причину. Но тут подоспело спасение – отец закончил разбор трав и составление для них списка использования. После его работы на полу остались клочки газеты, листья и лепестки, кои послужили для тети мгновенной причиной для лекции о поведении отца. Казалось, что она была просто не в состоянии пропустить хоть один повод для подобного разговора. Отец никогда не перебивал ее и иногда кивал головой. Марго часто казалось, что он не слышит ни слова из этой гневной обличительной тирады, но на самом деле отец слушал каждое слово.
–… это же не отец получается! – донеслись до Марго бушевания тети. – Он много недель, да что недель! Месяцев! Месяцев дома не бывает. Внимания детям нет! Воспитания нет! Одна бедная мать все на себе тащит – и дом, и хозяйство, и детей.
– Мать, может тебе корову купить? – спросил отец, обнимая жену. – А то больно легко живешь, тебе даже воду из колодца носить не надо, и шуба еще не прохудилась.
Мама рассмеялась, отмахиваясь от предложенной коровы.
– Вот она одна трудится, а тебе лишь бы зубы скалить да по командировкам кататься, – не отставала тетя. – Привезешь ерунды мешок, а куда складывать? Везде мусора кучи уже.
– С кучей на кухне ничто не сравнится, – отозвался отец.
– Еще бы, сорняков натащил, не продохнуть, – шумела тетя, даже не заметив его насмешливого взгляда.
Марго улыбнулась. Она давно ждала продолжения старой вражды, переросшей в междоусобную перебранку. Точнее бранилась тетя, кидаясь словами как грязью, а папа стоял за крепким щитом-улыбкой, от которого рикошетила вся грязь. Маме почти нравилось это представление, она давно прекратила попытки примирить обе стороны: одна не понимала как, а вторая – зачем. Не смотря на все подарки и видимую вежливость отца, тетя оставалась непреклонным айсбергом.
– … вот и не надо. Замолчите, и всем будет хорошо, – почти приказала тетя.
– С удовольствием, – с неизменной улыбкой ответил отец.
– И хорошо. Все, разошлись как в море корабли, – тетя посчитала себя праведным победителем и даже на секунду сделала царственную осанку.
– Корабли? Ирина Дмитриевна, вот Вы корабль, а я просто байдарка, – сказал отец.
Тетя приняла это за комплимент и перестала спорить, вернув все свое внимание завтраку.
– Как трюм наполнишь – ко мне в гавань, – шепнул отец Марго и, поблагодарив всех за хорошее времяпрепровождение, вышел из кухни. Сегодняшнее утро явно началось удачно.
Глава 13. Эгоизм ради счастья
Когда Марго пришла в гостиную, отец уже устроился в своем любимом кресле у камина и задумчиво раскуривал трубку.
– Как ты думаешь, почему я женился на твоей маме? – вопрос отца застал Марго врасплох.
– Потому что любил ее, – не совсем уверенно ответила она.
– Так почему же? – отец повернул голову и выпустил изо рта облачко ароматного дыма.
Марго в замешательстве села в кресло напротив. Ее предположение казалось единственно возможным. Она бы не смогла придумать иной причины, пока не вспомнила дату свадьбы родителей.
– Потому что мама была беременна?
– Я не настолько джентльмен, – усмехнулся отец.
– Тогда не знаю, – Марго развела руками.
– Потому что я – эгоист, – улыбнулся отец, выпуская кольцами дым, но, заметив выражение лица дочери, добавил. – Ты же знаешь, моя милая, все люди стремятся к счастью, под которым понимают устойчивость и безопасность.
– Не могу сказать, что поняла тебя, – призналась Марго. Она была ошарашена началом разговора и еще не совсем понимала, к чему клонит отец.
– Марго, кому как не психиатру знать подводные камни в поведение людей, – голос отца стал серьезнее. – Эгоизм – основа всех желаний. Если личность чего-то не хочет, ее никто не заставит изменить свое решение. То же касается и счастья. Если бы я не любил твою маму, то ни за какие коврижки бы на ней не женился, иначе мне пришлось бы терпеть рядом чужую, а главное не нужную мне женщину. Даже если она ангел. Это эгоистичное, но и разумное желание не быть рядом с нелюбимым человеком.
– А если бы ты любил, а она нет? – перевернула ситуацию Марго.
– Тогда тем более стоит уйти, иначе вынудишь свой идеал показать внутреннюю гниль, что таится у всех. Видеть падение мечты крайне больно, и единственный способ избежать этого зрелища – не провоцировать его, т.е. уйти, – с полуулыбкой отец следил за окутывающим его дымом.
– Значит любовь обязательно должна быть обоюдной?
– Обоюдной может быть пила «Дружба», а любовь бывает только взаимной, все иное – влечение, восхищение и что угодно до болезни, но не любовь. И такая любовь для святости эгоистична, – в глазах отца плясали черти.
– Думаешь, что всем правят эмоции?
– Нет, всем правит страх, а эгоизм – его любимое дитя. Ведь эгоист хочет жить хорошо. Все личности – эгоисты, потому что выбирают ту жизнь, которую действительно хотят.
– Так ты выбрал маму ради хорошей жизни? – Марго вздернула брови.
– Да. Я нашел женщину, с которой понял любовь во всех ее проявлениях, и стал счастлив. Как истинный эгоист. Я нашел ту, которая подходит мне внутренне и внешне, – еще хитрее улыбнулся отец.
– А что делать людям, которые не нашли свою мечту и делят жизнь с чуждыми себе по духу? Ведь ты сказал, что все люди эгоистичны.
– Я никогда такого не говорил. Я лишь сказал, что эгоизм естественен для личности, – отец флегматично выпустил дым, загадочность и хитрость вмиг покинули его глаза.
– А что делать, если личность еще не осознала своих желаний? – тихо спросила Марго.
– Изучать своих страхи, они покажут путь, по которому ты не пойдешь, так можно избежать многих ошибок. Но могу посоветовать лишь одно, – голос отца вновь стал серьезен. – Не допускай до себя жалости, ни к себе, ни к другим. Жалость к себе разъедает самоуважение и силу воли. Жалость к другим унижает их. Ты можешь посочувствовать, но никогда не жалей. Жалость чужда и эгоизму, и любви, поэтому они никогда не бывают вместе. Если тебе кого-то жаль, то ты не полюбишь его, потому что изначально не уважаешь и не принимаешь за сильную цельную личность. Также не жалей о совершенных поступках, не сомневайся в их правильности. Сомнения могут сгубить даже подвиг.
Марго, пораженная, молча слушала то, что где-то внутри своего подсознания носила сама, но почему-то не использовала. Слова отца были настолько просты и понятны, что ей стало горько, что она сама не пришла к таким выводам.
Отец потрепал задумавшуюся дочь по волосам и направился к двери.
– Папа! – окликнула его Марго. – Скажи честно – почему ты женился на маме?
– У нее глаза как озера при луне, – вздохнул отец и странно улыбнулся. – И она так здорово голубцы готовит.
Марго хотела переспросить, но отец успел скрыться за дверью, но она не сомневалась – все, что он говорил, было правдой, хоть и чувствовала в его словах подвох.
Глава 14. Профессор страха
Разговор с отцом не дал Марго всех ответов, но он взбодрил ее и помог немного разобраться в своих чувствах, коих пока было два: страх и желание сохранить все без изменений. Она не понимала, чего боится больше – лишиться дружбы Андрея или обрести любовь в его глазах. Он всегда был для нее привлекательным, если не сказать идеальным. Высокий черноволосый голубоглазый Андрей был воплощением мечты. Обладая некой аристократичностью, он притягивал и был приятен в общении. Изящный, стройный, длинноносый… Марго не смогла бы придумать лучшее сочетание внешности и качеств. Он всего на два года старше, не глуп, не груб, не лишен музыкального вкуса. Он всегда понимал Марго, поддерживал ее безумные идеи, выслушивал ее больные мысли, утешал, заботился о ней. Было ли в его обращении что-то выходящее за грань дружбы?
– Неужели дружба между мужчиной и женщиной длится только до первых сумерек? – спросила Марго у Повелителя тыкв.
Джек молча смотрел на нее большими черными глазами, обдумывая второй смысл ее вопроса.
– Наверно, нужно сшить для тебя Салли, – вздохнула Марго и отложила Джека в сторону.
Дома ей решительно не сиделось. Хотелось бежать до боли в ногах, чтобы упасть и ни о чем не думать. Но куда бежать в лабиринте из улиц и чужих заборов? Марго зашнуровала любимые ботинки и, накинув плащ, вышла на улицу. Властвовала осень, цвела, как только может цвети умирающий цветок – ярко и без надежды на спасение, желая прожить за миг все жизни мира. Листва мягко шелестела под тяжелыми ботинками, словно игривая кошка, оказавшаяся на улице в поисках приюта.
Помня печальный опыт, Марго опасалась идти наугад и выбирала самые пустынные улицы, сторонясь людей и баров. В конце концов, она оказалась у заброшенной психиатрической лечебницы.
– Как мило, – фыркнула Марго, направившись к обветшалому зданию.
Лечебницей не пользовались с советских времен. Она была своеобразным реабилитационным центром для жертв репрессий, но Марго казалось, что там умели делать лишь одно – лоботомию. За двадцать лет своей ненужности лечебница из центра помощи превратилась в центр сборищ. Неформалов. А может и наркоманов. Кто знает, какие вещества остались после закрытия лечебницы? Но если они и были, то уже не оставили и следа; оба этажа заполняли кучи мусора, заплесневевшие тюфяки, на которых могли спать люди без жилья, и пустые шприцы, которыми могли пользоваться люди без надежды. Не смотря на свой вид и репутацию, лечебница не вызывала у Марго ни страха, ни брезгливости. Обычное заброшенное здание, из которого ушли люди.
«Попользовались и бросили. Как практично даже со зданиями поступать также», – Марго осторожно пробиралась по коридору первого этажа.
Подошвы ботинок быстро стали белесо-серыми от осыпавшейся с потолка штукатурки, но это была наименее неприятная грязь в подобном месте. Опасаясь испачкаться о стены или споткнуться об упавшую дверь, Марго шла мимо пустых палат и забытых кабинетов, аккуратно придерживая длинную юбку. Кое-где над дверьми еще попадались таблички, многие из них было сложно прочесть из-за грязи, некоторые с трудом держались на своих местах. В одном из кабинетов Марго обнаружила перевернутый шкаф. Выпавшие из него бумаги лежали бесформенной кучей, испорченные временем, крысами и дождем. Когда-то они были картами пациентов, но сейчас на них невозможно было разобрать ни слова.
– Если нет больных, не нужны и их сведения, – с непонятной печалью произнес знакомый голос.
Марго не обернулась, хоть и вздрогнула от неожиданности.
– Ты хотела побыть одна?
– А ты всегда появляешься со спины? – Марго сама не знала радоваться ли этой встрече, которой она так желала.
– Почему, когда тебе плохо, ты ищешь меня? – в голосе блондина звучало искренне непонимание.
– Ты умнее меня. И ты меня понимаешь, не зная меня, – ответила Марго.
– Как интересно – ты умудрилась трижды ошибиться за одно изречение.
Девушка обернулась, пытаясь по лицу понять, что он имел в виду. Но весь вид блондина был столь ироничен, что она не смогла уловить тайный смысл.
– Позволь, я поясню тебе. Я не умнее тебя, интеллект в принципе сложно сравнивать. Я просто старше и чуть больше знаю. То, что я высказываю схожие с твоими мысли, еще не значит, что я понимаю тебя. И если мы мало общались вербально, это не значит, что мы плохо или хорошо друг друга знаем. Впрочем, оценивать знакомство в таких категориях в корне неправильно, а для психолога еще и не этично, – в улыбке Мастера скользнуло печальное торжество.
Марго молча смотрела на блондина, гадая, что в нем могло натолкнуть ее на мысль о помощи и понимании. Высокий, тощий, длинноволосый альбинос. Он напомнил ей Дэвида Боуи в образе Изможденного белого герцога. Только красные линзы казались настоящими глазами.
«Но хаер у него шикарный», – от восторга и зависти Марго прикусила губу.
Ухоженный и сияющий Мастер так плохо вписывался в общую картину развала и уныния, что был больше похож на ангела, упавшего в обитель смерти и обездоленности.
– А что ты тут делаешь? – спросила Марго.
– А ты? – улыбнулся Мастер. – Это здание никому не принадлежит, им могут пользоваться различные субъекты на свое усмотрение. А некоторые тут даже живут.
– Я здесь гуляю, – внезапно Марго почувствовала себя очень глупо за свой вопрос.
– Ты слишком много хочешь понять сознанием, не принимая то, что в него не укладывается, – в голосе блондина послышался упрек.
– Разве это плохо?
– Плохо? Милая, это больше, чем плохо. Это ужасно! Признавая лишь разум, ты отталкиваешь от себя тот мир, что можно слушать сердцем и видеть закрытыми глазами, – улыбка Мастера стала счастливой и безумной одновременно.
– Я думала, что тут уже нет таблеток, – неуверенно сказала Марго, отступая назад.
– Таблеток? – переспросил блондин. – О чем ты? Неужели ты могла такое подумать обо мне? Нет, мне бессмысленны подобные меры.
– Я совсем запуталась… Андрей не хочет быть моим другом. Сестра начала говорить умные вещи. Ты, такой холеный, в вельветовом фраке, стоишь среди мусора. Что происходит? – Марго закрыла лицо руками, желая собраться с мыслями.
– Ты боишься, что привычное станет иным, – спокойно произнес Мастер. – Страх… О, страх – величайшее искусство, он сильнее любой эмоции, его сложно контролировать. В основе любого желания или поведения лежит страх.
Марго почувствовала, как холодная ладонь Мастера успокаивающе гладит ее по голове.
– Страх и оружие, и якорь, – прошептал блондин, склонившись к уху Марго. – Он может убить, защитить, но он никогда не позволит идти дальше. Запомни: страх правит миром.
Марго опустила руки и оказалась нос к носу с блондином. Его белая кожа выглядела ледяной, а алые глаза – огненными. Мастер изучающе смотрел на нее, он словно перестал дышать.
– Зачем ты говоришь мне все это? – тихо спросила она.
– Знающий проживет дольше, ведь знание – сила, – также тихо говорил Мастер, глядя ей в глаза. – Избавиться от страха невозможно, но можно его использовать.
– Как? – девушка ощущала себя маленькой и слабой, хотелось, чтобы блондин обнял ее и выслушал, чтобы его холодные руки успокоили ее разгоряченные нервы.
– Если есть страх, мешающий идти, то найди другой страх. Бойся того, что случиться, если ты не пойдешь. И пусть этот страх будет сильнее, пусть он оберегает тебя в пути и не позволяет свернуть с него.
– А разве желание пройти путь не будет сильнее?
– Чаще всего за желание принимают именно страх не справиться.
– Откуда ты знаешь? – Марго уткнулась носом в черную рубашку Мастера, ощущая слабый запах пачули, исходящий от шелка.
– Я изучал страх в университете, потом в магистратуре. Страх был моей навязчивой идеей. Я так боялся не познать его, что забыл обо всем. Я хотел знать, как же страх может влиять на человека, может ли изменить его, – блондин обнял Марго за плечи, даже сквозь кожу плаща чувствовался холод его рук.
– В магистратуре? Сколько тебе лет? – удивилась девушка.
– Больше, чем ты думаешь, – печально отозвался Мастер. – Больше, чем мне хотелось бы.
– Прости, что спросила об этом.
– Не страшно. Я не боюсь своего возраста.
– А чего ты боишься?
– Я… Я боюсь, что мне уже нечего бояться.
– Как это? – Марго вновь взглянула в глаза блондина, но они казались пустыми, как стекла витрин.
– Когда-нибудь ты поймешь, – грустно улыбнулся Мастер и отпрянул назад. – Идем, я провожу тебя, пока не стемнело.
По дороге домой Марго рассчитывала вызнать у Мастера его исследования, но про них он не сказал ни слова, переходя на более общие темы.
– Мы пришли, – вздохнула Марго, указывая на свой подъезд.
– Как-нибудь загляну в гости, – вежливо, но хитро улыбнулся блондин.
– Ни о чем не хочешь рассказать? Например, об абсенте в баре, о своем поведении потом, – оставшись без знаний, Марго надеялась хотя бы на объяснения.
– Я просто поводил время, как хотел. Но если ты про наш разговор тогда, то не переживай – я не злюсь на твою неуместную заботу. Можешь не извиняться, все же это типично для женщин. Приятной ночи, – Мастер изящно поклонился и, развернувшись на каблуках ботфорт, зашагал прочь.
Марго смотрела ему вслед, поражаясь его наглости и обаянию. Он не дал ей совета, он не выслушал ее, но его слова о страхе помогли собраться с мыслями. Теперь Марго начала понимать, чего боится больше всего.
Глава 15. Бессмысленные мечты
Все будние дни Марго не видела Андрея. Он не звонил, не писал, не приходил в гости.
«Неужели он подумал, что у меня есть что-то с Мастером, и теперь обижен? Мог хотя бы поговорить и постараться понять, что все не так, как он себе вообразил. Все иначе! – уверяла себя Марго. – Все… А как все на самом деле?»
Она остановилась, пытаясь собраться с мыслями. Под ногами лежала пожухлая листва, прибитая и напуганная дождем, больше похожая на те размокшие бумаги в лечебнице, чем на шумную листву сентября. Теперь она не беспокоила мысли Марго. Впрочем, в последнее время ее мало что беспокоило из внешнего мира. По совету Мастера она жила своими страхами, не давая им управлять собой, пытаясь не свернуть с выбранного пути. Но от Андрея совсем не было вестей, и вся работа над собой казалась напрасной. Отец и Мастер помогли ей понять, к чему она хочет стремиться, но молчание Андрея принижало все ее достижения. Он не брал трубку, не отвечал на письма. Он словно исчез. И в пятницу Марго сдалась, решив не беспокоить скрывающегося друга. Почти все свободное время она проводила с Витой, словно наверстывая дни, потерянные из-за неприязни. Вита еще упоминала Эдварда в разговорах, но уже без прежнего трепета и больше для возвышения Ди. К этому увлечению сестры Марго относилась спокойно, ибо сама была неравнодушна к отрешенному полувампиру. Теперь в разговоры сестер возвращалось прежнее понимание, и Марго знала, что всегда может выговориться.
Но при всем радужном отношении с сестрой Марго молчала о блондине. Она отвечала на вопросы о нем, но так скупо, что Вита перестала их задавать. Для себя Марго оправдывалась незнанием блондина, но понимала, что это не полная правда.
«Он даже не друг, просто случайный знакомый», – думала девушка, прогуливаясь по набережной.
Шел мелкий холодный дождь, какие часто бывают осенью. Люди прятались под зонтами, голуби – под лавками. Зонт Марго, пышно расшитый кружевами, промок и потяжелел.
«Почему я пытаюсь найти у него поддержку? Он для меня никто, как и я для него. Просто два любителя испытать сознание, которые нашли общий интерес. Страх, – вздохнула Марго. – Порой я боюсь, что не увижу его снова, и он не расскажет мне о своих исследованиях. Боюсь, что надоем ему, и он не захочет меня видеть. У него должно быть столько знаний, если он уже кандидат наук. Такой молодой кандидат. Я даже не могу представить, сколько ему лет, вряд ли больше 30. За эти годы можно было закончить магистратуру».
Меланхолично ступая по лужам, Марго прошла набережную и свернула в парк, такой же мокрый и нагоняющий тоску.
«Наверно, художники и поэты в такую погоду садятся на подоконники, пьют горячий шоколад и думают о своем месте в этом мире. Или о своем творчестве. Или просто мечтают. Художник – о выставке, поэт – об издательстве. В такую погоду даже мышь мечтает о чем-то мышином. А я нет. Просто брожу тут и пытаюсь понять, почему меня не хочет видеть мой лучший друг. Может и мне стоит помечтать?» – Марго посмотрела на серое небо, льющее на землю свои слезы, и попыталась представить разговор с Андреем.
Лучше бы они встретились случайно, просто на улице. Он бы подошел к ней, не говоря ни слова, и просто смотрел бы в глаза. Она бы тоже молчала, зная, что он все понял, он все знает, и не нужно лишний раз сотрясать воздух. Он бы вздохнул с облегчением, понимая, что прощен, и сказал:
– Эй, готьё!
Марго вздрогнула от неожиданности. Этот грубый голос не мог ей послышаться, она явно не придумала его.
– Эй, ты! Ворона! – насмешливо крикнул тот же голос.
Девушка обернулась – перед ней стояли два парня в спортивных куртках с наглыми физиономиями. Один лузгал семечки, а второй нервно потирал руки, словно контуженный дирижер.
– Чем могу помочь, господа? – хмуро спросила Марго, крепче сжимая ручку зонта.
– Господа? – переспросил семечник. – Ты че, типа оскорбила так?
– Совсем страх потеряла? – второй подошел ближе и навис над девушкой.
– Страх… – Марго чувствовала, что боится, и это придало ей сил.
Ударив ближайшего парня носком «стила»14 под колено, Марго побежала через парк. За спиной раздались ругань и грузный топот. На бегу складывая зонт, девушка неслась через парк, не чувствуя ни ног, ни привычной тяжести ботинок. Но как бы страх не гнал ее вперед, она начала уставать, скользя по размокшей листве. Парни в легких кроссовках настигали беглянку, один чуть не схватил полу развевающегося плаща. Из последних сил Марго пересекла лужайку, свернула на дорожку и тут врезалась во что-то мягкое.
«Я пропала! – стиснула зубы Марго. – Это их Главарь, и сейчас от меня останутся лишь рожки да зонтик…»
Но вместо удара или толчка девушка почувствовала, как на ее плечи легко опустились руки незнакомца, а над головой приятный баритон источал сарказм:
– Какая неловкая встреча…
«Сейчас они и тебя порвут, как тузик грелку!» – подумала Марго.
– Это тот мудак! Валим отсюда! – пискнул один из преследователей, и девушка услышала удаляющийся топот.
– Они не успели обидеть тебя? – взволнованно спросил голос.
– Нет, – Марго посмотрела на своего спасителя и чуть не упала.
«О, великий Один, неужели он из нашего города?» – подумала она, чувствуя, как краснеет.
Казалось, что ее обнимал самый красивый юноша во всех мирах. Он был выше ее на полголовы и смотрел сверху вниз обворожительными черными глазами. Длинные волосы цвета вороньего крыла были собраны в хвост на затылке, обнажая выбритые виски, а прекрасное открытое лицо так напоминало лицо Свена Фридриха15.
– Только у Свена нет такой чудной горбинки на носу, – пролепетала Марго.
– Я на первом курсе нос сломал, – мелодично рассмеялся спаситель.
– Я это вслух сказала? – еще больше покраснела Марго.
– Виктор, – улыбнулся красавец.
Он стоял без зонта, и по симметричному лицу стекали капли дождя. Хотелось вытереть их, только бы прикоснуться к этой щеке.
– Марго, – тихо ответила девушка, чувствуя, что упадет, если руки Виктора ее отпустят.
– Полагаю, я могу получить награду за свою помощь? – улыбнулся Виктор, чуть наклоняясь к девушке.
«Да! Делай со мной все, что захочешь!»– пронеслось в ее голове.
– Спасибо большое, – скромно сказала Марго, держа себя в руках из последних сил. Казалось, от ее сдержанности юноша стал счастливее.
– Думаю, мне стоит проводить тебя во избежание неприятностей, – решил он, выпуская девушку из объятий и предлагая опереться о свой локоть.
– Я буду очень признательна, – улыбнулась Марго, раскрывая зонт, чтобы укрыть их обоих.
Марго с трудом удалось унять свой трепет. Она старалась вести себя как можно естественнее и спокойнее, но понимала всю утопичность этого стремления. Теперь она смогла лучше разглядеть своего спасителя. Виктор выглядел очень сдержанно. Никаких роскошных тканей или кружев. Прямые брюки из шерсти, свитер без узоров, пальто до колена, никаких украшений, только простое серебряное кольцо в хряще левого уха. Он напоминал Марго минималистов, которые редко встречались среди готов, чаще всего им приходилось так выглядеть из-за условий работы.
«Странно, если бы не виски, я не признала бы в нем неформала, скорее обычного человека в черном», – подвела итог Марго.
– Тебе лучше? – спросил Виктор.
– Что? Да, – рассеянно отозвалась Марго.
– Я подумал, что ты еще нервничаешь из-за них, – пояснил юноша. – Долго бежала?
– Не очень. Наверно, много я бы не пробежала, – сказала девушка, кивая на свою обувь.
– Понимаю. Сам раньше похожие носил, но потом их увидел мой тренер и запретил. Говорил, что я так ноги испорчу. Хотя это необоснованное мнение.
– Тренер?
– Да, по капоэйре. Тренер все мозги проел по поводу обуви. Теперь только «казаки»16 и ношу, – улыбнулся Виктор.
– Ты занимаешься капоэйрой? – заинтересовалась Марго.
– Да, еще фехтованием.
– Здорово! А я вообще драться не умею, хоть и приходилось, – призналась Марго.
– Девушка и не должна уметь, всегда есть джентльмен для ее защиты.
– Наверно, должен быть, – Марго вспоминала Андрея и опустила голову.
– Я чем-то обидел тебя? Прости, – Виктор примирительно коснулся ее виска кончиком носа.
– Все в порядке. Просто раньше никто не спасал меня из таких ситуаций.
Марго сказала правду: Андрей, при своей ловкости, предпочитал не ввязываться в драки, зато отлично бегал.
– Значит можно повторить? – предложил Виктор. – Шучу. Не хочу таких ситуаций.
– Почему они убежали? – спросила Марго.
– Они живут в соседнем подъезде дома, где я снимал квартиру, и пару раз пытались напасть. Кажется, им не нравились мои бритые виски. Видимо запомнили меня, наконец.
– Ты смелый. И целеустремленный. Решил, что не будешь страдать из-за кого-то или бояться и научился драться.
– Ты говоришь как психолог, – рассмеялся Виктор.
– Я – психиатр, – поправила Марго.
– Чудесно! Всегда мечтал пообщаться с вами, мозгоправами, авось поможете чем, – если в голосе и была ирония, Марго не смогла ее уловить.
– Мы не мозгоправы, а психологи вообще только со здоровыми работают, – чуть не обиделась девушка. – А чем помочь?
– Почему так сложно общаться с людьми? – спросил Виктор.
– Может, тебе встречались не те люди?
– Может быть, – юноша снова улыбнулся, только глаза остались грустными.
– Я могу тебе помочь? – с надеждой спросила Марго.
Виктор не успел ответить – у него зазвонил телефон.
– Извини, – сухо произнес он и отошел.
Марго смотрела, как он разговаривает, сунув левый кулак в карман пальто. Она не слышала слов, но поняла, что разговор был не из приятных и видимо привычных. Виктор отрывисто отвечал своему собеседнику, ковыряя листву мысом сапога. Все в его фигуре сопротивлялось этому разговору. Пытаясь успокоиться, он закурил.
– Извини, что так не вовремя, – Виктор выглядел очень раздраженным. – Мне нужно срочно уйти.
– Проблемы? – тихо спросила Марго.
– Почти, – сдержанно ответил юноша. – Я бы очень хотел вновь увидеть тебя, психиатр. Ты обещала помочь, – с трудом улыбнулся он.
– Я не обещала помощь, а только предложила ее, – Марго постаралась быть веселой, но поняла, что это лишнее. – Запиши мой номер.
Быстро записав необходимый ряд цифр, Виктор убрал телефон.
– Мне очень неудобно, но тебе придется идти одной, – юноша виновато посмотрел на Марго.
– Не страшно, тут недалеко, – она хотела его подбодрить, но не знала как.
– Когда освобожусь, обязательно позвоню, – Виктор торопливо пожал ее руку и быстро зашагал прочь.
Марго посмотрела ему вслед и поплелась домой.
«Наверно, у него серьезные проблемы, – думала она. – Вряд ли он бы сбежал таким образом из-за малодушия. Надеюсь, с ним не случиться ничего скверного. Он такой красивый. И смелый. И, наверно, умный. Он занимается столькими серьезными вещами. Он может быть очень сильным. Он помог совершенно незнакомой девушке. А вдруг он многим так помог, а потом погулял с ними и бросил? Нет, юноша с такими глазами не может быть ветреным лжецом! Или может? Я не хочу, чтобы он таким оказался. Я хочу понравиться ему, хотя бы чуть-чуть! У меня впереди целые выходные, чтобы мечтать о нашей встрече! Какие прекрасные, бессмысленные мечты!»
