Рамина Латышева
I. Маска Зорро. Черная жемчужина
Глава 13
Дьявол! Он, правда, вернулся с того света!
Сердце оглушительно стучало в каждом уголке тела, не давая услышать происходящее вокруг.
Изабелла бежала, не чувствуя под собой ног. Она уже дважды убегала от него в таком же ужасе. Только во сне. И оба раза он догонял ее. И оба раза забирал ее тело и душу… О, хоть бы ей и сейчас все это снилось!
Страх перед его необъяснимой силой и возможностями, так долго и усиленно подавляемый, наконец смел все преграды и, подобно недавно бушевавшему цунами, вырвался наружу, погребая под собой не только непоколебимо вбитое с детства королевское спокойствие, но и сам здравый смысл.
Господи, как же она его боялась! Как огня! Его взгляда, его облика, его шагов, его движений. Всего, что с ним было связано и что его окружало. С первого мгновения их встречи, когда она попала во власть его зеленых глаз.
Ну не мог обычный человек с теми ранами и отравлением, которые он получил, так быстро оправиться и встать на ноги, ведь всего две недели назад он едва мог двигаться. Сейчас же он поднял ее на руки, вскочил в седло Торнадо, проделал весь путь до своего дома и спрыгнул обратно на землю с такой легкостью, будто той ночи не было и в помине. В его теле не наблюдалось никакой напряженности, которая интуитивно проявляется у раненного человека, стремящегося любым способом защитить уязвимое место, а это значило, что он совсем не чувствовал боли или любых других неудобных ощущений. И это всего за две недели.
Воспоминания о том вечере в его доме, когда она видела его невыспавшимся и уставшим, сейчас казались полуночными фантазиями.
Но ведь он не лежал в постели все это время. Для него это было непозволительно. Изабелла прекрасно понимала, что он должен был продолжать свою деятельность в обычном ритме, то есть мало спать и много двигаться, что шло в разрез с любым восстановительным режимом.
Как он этого достигает?
Девушка бежала, не оборачиваясь, и, кажется, даже не касаясь земли. Хорошо, что сегодня днем они с Рикардо и Керолайн ездили на океан и проверяли, как продвигаются работы по уборке территории после цунами, в результате чего она так и осталась до вечера в своей синей бархатной амазонке. Окажись она одетой в одно из многочисленных платьев, которые перевезли из крепости в гасиенду Линарес, – и ее попытка к бегству была бы обречена на провал в первую же секунду.
Гроза все еще заявляла права на эту ночь, но дождь временно сдал позиции, оставшись висеть в воздухе легким моросящим занавесом. Было очень темно. Ни луны, ни звезд. Лишь только вспышки недалеких молний, освещавших блестящую и скользкую траву. Однако сейчас это было как никогда на руку. Темная одежда и темные волосы позволят быстро затеряться в зарослях неведомых растений и уйти как можно дальше от этого дома.
О том, как она найдет дорогу к гасиенде, Изабелла не думала. Все, чем полнилось сейчас ее сознание, было как можно быстрее добраться до невысокой линии кустарника, за которой через несколько метров начиналась густая темная роща. Там у нее появится шанс. Потому что на открытом пространстве его не было.
Изабелла с трудом верила в то, что Зорро до сих пор не поймал ее. Скорее всего, он был вынужден потратить некоторое время на закрытие двери, и именно этот факт дал ей необходимую фору, в противном случае она бы уже давно лежала распростертой на земле.
Внезапно представшая перед ее глазами картина поспособствовала тому, что за спиной у нее выросли крылья, и она стрелой долетела до своей цели едва ли не в два раза быстрее, чем это было возможно. С разбегу бросившись в освещенный молнией узкий свободный участок между острых веток, Изабелла прокатилась пару метров по взъерошенной траве и резко собралась в напряженный комок.
Сердце стучало невыносимо громко, и, если бы не раскатывающиеся по небу звуки грозы, девушка всерьез стала бы опасаться, что оно выдаст ее местонахождение. Оно оглушало ее и не давало возможности быстро сориентироваться в новой обстановке, поэтому продвигаться дальше сейчас было слишком опасно.
Девушка пригнула голову еще ниже и осторожно выдохнула горячий воздух.
Керолайн… Если бы сегодня перед поездкой на океан она не пробилась около часа над волосами ее принцессы, убирая их в насмерть свитую и тугую прическу, которой был не страшен не только сильный и порывистый морской ветер, но даже, пожалуй, и повторное цунами, сейчас Изабелла оказалась бы жертвой собственной красоты, безнадежно запутавшись бесконечными локонами в тонких и цепких ветвях с торчащей в разные стороны жесткой листвой. Но врожденная дотошность и любовь фрейлины к своему делу сделала Изабеллу практически неуловимой для коварного природного капкана. Ни один волос не сдвинулся с места и ни одной намокшей пряди не опустилось на огромные посиневшие глаза, давая возможность быстро оценить открывшееся сквозь просветы между веток пространство, как только девушка развернулась в сторону прерии.
Новая вспышка молнии.
Изабелла почувствовала давящее щемление в груди. Там никого не было. Ни намека на движение, ни тени. Ничего. А она уже была готова даже к тому, что увидит высокий темный облик в паре шагов.
Еще несколько отсветов.
Нет, ей не кажется. На равнине во всю ее длину и ширину никого нет. Справа осталась высокая скалистая гряда, в которой и было расположено ближайшее к Эль Пуэбло укрытие Зорро; прямо перед глазами открывалось пустынное пространство, переходящее вдалеке или в такую же цепь каменных холмов, или в лесной массив; а слева это пространство через десяток километров оканчивалось береговой линией океана. Каждый квадратный метр был виден как на ладони. И там было пусто.
"Всегда будь бдительна. Следи за тем, что происходит вокруг", – вдруг раздался в голове низкий голос.
Перед глазами все заблестело. Тогда это казалось не более чем игрой. Забава, к которой молодой человек прибегнул, чтобы проучить свою подопечную за вторжение в его спальню и нарушение его покоя. Могла ли она подумать в тот вечер, что через несколько недель вспомнит эти слова в подобной ситуации?..
Девушка поспешила отогнать отягощающие ее положение мысли и сосредоточилась. Зорро нигде не было. А значит, сейчас она ничего не могла предпринять. До тех пор пока не обнаружит, где он находится.
Изабелла перестала дышать. Он, несомненно, видел, что она спряталась в кустах, но дальнейшее ее направление отследить в такой темноте среди густых ветвей и плотной листвы было невозможно. Значит, он сделал то же, что и она. Ушел в тень и теперь ждет, пока она первой совершит ошибку.
Девушка сжала тонкие пальцы и судорожно всмотрелась в просветы между зарослями. Она не может ошибиться сейчас. На ее стороне ряд неоспоримых преимуществ. Она значительно меньше, легче и маневренней. То есть при равных условиях она должна будет издать меньше шума и найти больше мест, которые смогли бы полностью укрыть ее от внимательного взгляда.
Но в следующий же момент память услужливо подсунула картину небольшой темной спальни, где все предметы были на виду и где Зорро перемещался с невероятной скоростью и совершенно бесшумно.
Изабелла почувствовала, как неприятный озноб на спине, который она упорно сдерживала на протяжении последних пяти минут, начал усиливаться и отдавать в руки и ноги.
Ну где же он?
Она немного пошевелилась и поменяла угол наблюдения.
Когда он успел спрятаться? Ведь она обогнала его, а следовательно, должна была видеть его последние передвижения. Выходит, он ушел под сень деревьев еще до того, как это сделала она, и последние несколько минут должен был передвигаться уже там.
Девушка онемела от напряжения. Значит, ей надо ждать его появления не спереди, а… сзади?
А вдруг он ее видит?!
Эта мысль пробила ее насквозь снопом ледяных игл.
Видит, но все равно ждет ее действий. Вдруг он стоит за ней и уже давно наблюдает сверху?!
Она пригнулась еще ниже и с трудом повернула голову назад, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Молния сверкнула несколько раз подряд и осветила темные контуры деревьев, самое близкое из которых чуть не заставило Изабеллу в ужасе выпрыгнуть из укрытия.
Никого.
Девушка с трудом восстановила сбившееся дыхание. Неспешно моросивший до этого дождь стал чаще и крупнее. Тяжелые капли начали пробиваться сквозь полотно листвы и проникать под тонкий бархат. Ощущение тепла и защищенности непроглядными ветвями теперь уже было не таким сильным как в начале. Трава под руками заскользила и примялась, обнажая в некоторых местах вязкую поверхность земли. Если дождь не прекратится, то уже через пару минут твердое основание обернется грязными потоками и в разы усложнит задачу быстрого перемещения. Впрочем, под руками уже и так начали ощущаться мягкие разводы.
Единственным положительным моментом от сильного дождя мог стать его шум, который поглотит звуки неосторожных действий. Но ведь природа одинакова в своем влиянии для всех и не может быть на чьей-то одной стороне: шорох ливня скроет равно как движения жертвы, так и ее преследователя.
Девушка непроизвольно подалась назад, чтобы не оказаться в углублении, в которое сразу же устремилась вода, и вдруг застыла. Не более чем в двадцати метрах от нее хрустнула ветка. Сердце оглушительно стукнуло и замерло. Девушка резко обернулась в правую сторону и приросла взглядом к темному ряду деревьев, проглядывающему сквозь частокол острых веток.
Никого.
Но теперь она хотя бы имела представление о том, куда ей нельзя идти.
Пытаясь быть как можно более незаметной, Изабелла покинула наблюдательный пункт и бесшумно поползла в противоположную сторону. Закрывавшие ее до этого от посторонних взглядов ветки сразу же ощетинились и начали цеплять мягкий бархат амазонки. Капли усиливающегося дождя заструились по земле, вынуждая беглянку постоянно контролировать равновесие, ибо одно неверное движение могло вмиг разоблачить ее с головой. Вспышки же молнии заставляли ее поминутно пригибаться к земле и следить за тем, чтобы в лабиринте из зарослей кустарника на ее пути не появлялись просветы и разреженные пространства.
Передвигаться было чрезвычайно трудно, но, по крайней мере, теперь она должна была оторваться от преследователя. Девушка продвинулась еще немного вперед и внезапно отшатнулась. Снова хруст ветки. Только теперь с той стороны, в которую она направлялась.
Не может быть! Она же отчетливо слышала этот звук позади себя пару минут назад. Изабелла непроизвольно подалась обратно и снова вздрогнула. Еще один шорох. Ровно сбоку от нее, со стороны рощи.
Девушка остановилась. Все пути оказались отрезанными в один миг.
Она часто задышала и задергалась на одном месте. Зорро находился лишь в одной из этих трех точек, а в двух остальных создавал пугающий шум с помощью веток или камней. Но как угадать, где именно?
Снова треск. Уже не дальше, чем в десяти метрах. Он в два раза сузил круг поиска. Неужели она как-то выдала себя? Или он уже ее видит?..
Спину моментально накрыло ледяное покрывало. Изабелла наугад отклонилась назад и тут же дернулась вправо: шорох листвы за ее спиной. Она не знала, куда идти. Он перекрыл ей все выходы. Все, кроме…
"Правило номер пять. Никогда не выходи на открытое пространство", – остро забилось в висках.
Изабелла повернула онемевшую голову в сторону прерии. Ровная, словно полотно. И просматриваемая вдаль на несколько километров. Зорро методично выгонял ее из укрытия. Туда, где у нее не будет ни единого шанса.
В десяти-пятнадцати шагах от нее раздался холодный лязг металлической застежки на сапогах.
А был ли у нее шанс?..
Шум ломающегося кустарника.
Шанс скрыться от его глаз…
Девушка в безысходности двинулась в последнее свободное направление. Наверное, так чувствует себя загнанное во время охоты животное, обреченное слаженными действиями преследователей идти в ту сторону, где его ждет западня.
Его шаги почти на расстоянии вытянутой руки.
Изабелла лихорадочно метнулась прочь и, порвав костюм в нескольких местах, выскочила на прибитую дождем траву. В то же мгновение в воздухе раздался легкий свист и жертва, резко дернувшись вперед, упала на колени, обвитая гибким кольцом аркана.
"Никогда не спорь с тем, кто сильнее тебя".
Девушка судорожно забилась в ловушке и попыталась ослабить веревку, но отказавшие от страха пальцы никак не могли справиться с тугим узлом.
"Никогда не показывай, что тебе страшно".
Натянувшееся лассо дало понять, что молодой человек не спеша сворачивает кольца и неумолимо приближается к цели. Изабелла пригнулась к земле и обхватила себя руками, не имея сил обернуться назад и увидеть его облик. Отдаленная вспышка молнии высветила на траве выросшую на несколько метров тень.
Девушка почувствовала, как ее поставили на ноги и освободили из западни. А потом Зорро поднял ее голову к себе. Изабелла встретилась с его взглядом, дернулась в последний раз и провалилась в темноту.
***
Волны бескрайнего океана, легкий ветер, теплый воздух и умиротворенная тишина… Ее родина и вправду была раем на земле. Ведь она чувствовала всю свою жизнь, что тот дворец, и те покои, и те толпы слуг, которые ее окружали, были далекими и посторонними. Снег и дождь за окном, долгие ночи, повсеместно горящие камины, угрюмые и тяжелые. Пышные балы, приемы, вереница учителей. Все это было чьей-то чужой судьбой. Подмененной жизнью.
И все же для чего-то это было нужно…
А океан здесь такой теплый, словно его греют сразу несколько солнц. Даже, можно сказать, горячий. Он значительно горячее окружающего воздуха.
Изабелла от неожиданности распахнула глаза и уткнулась взглядом в светлый потолок. Потом ошеломленно спустилась по побеленным стенам и остановилась на широких бортах белоснежной ванны.
Осознание того, что она находилась в воде, заставило ее потерять равновесие на скользком дне. Непроизвольно взмахнув руками и вызвав тучу брызг, девушка лихорадочно забарахталась в круглой чаше, пока наконец, извернувшись, не повисла на одной из ее сторон.
Она у него дома! Значит, он поймал ее! Поймал и собирался утопить!
Изабелла шумно задышала и поспешно осмотрелась. Перед глазами запрыгало знакомое трюмо, зеркала и витые крючки с полотенцами и одеждой. Светлый халат, темный халат, какая-то накидка. Здесь не было ее одежды! Он уже избавился от ее амазонки, как от лишних улик? Но там же была ее жемчужина в одном из карманов!..
Ее одежда!
Изабелла резко опустила взгляд и, не доверяя лишь ему одному, судорожно обследовала себя руками. Тонкое полотенце, обернутое дважды вокруг тела от груди до бедер.
Выходит, Зорро переодел ее, прежде чем топить? Тогда почему оставил? Думал, что она сама уйдет под воду, будучи без сознания?
Мысли бешено скакали по немилосердно кружившейся голове.
Хотя зачем ему избавляться от нее так просто? После всех неприятностей, которые она ему доставила, он мог бы найти наказание и поизощреннее. Или он специально приводит ее в чувство, чтобы она в полной мере прочувствовала уготованную ей кару?
Девушка немного отдышалась и осторожно отпустила бортик. Надо побыстрее выбраться отсюда. Хотя бы из этого помещения. Несмотря на то, что здесь тепло и уютно. А за стеной властвует гроза.
Изабелла на мгновение замерла и еще раз осмотрела помещение.
Она ведь так замерзла на улице, под холодными каплями дождя. Он пронизал ее насквозь, промочил до нитки ее костюм и волосы. Не говоря о том, что ее амазонка превратилась в сплошные лохмотья, а она сама собрала на себя всю мыслимую грязь, колючки и острые ветки, пока пыталась пробраться сквозь заросли кустов. И впереди ей еще предстояла совершенно неизвестная дорога к поселению, сопровождаемая яростной непогодой и неизбежным чувством преследования.
Но вместо этого она греется в горячей ванной в неприступном доме.
Девушка подогнула одну ногу и, обретя устойчивость, подняла руки к волосам. Мокрые и холодные, но все еще держатся насмерть. Надо вытащить половину арсенала шпилек, золотую заколку, которую Кери высмотрела сегодня в бессметных ювелирных запасах, и хоть немного ослабить нажим прически, чтобы просушить заледеневшие локоны и дать голове отдохнуть.
Значит, Зорро принес ее в дом, переодел и сделал горячую ванну, чтобы она могла вымыться и согреться. Это было совсем не похоже на то, что она нарисовала в своем воображении несколько минут назад.
Но она ничего не могла с этим сделать…
Один его взгляд менял всю ее жизнь. Холод в его глазах доводил ее до исступления. Это было самое страшное, с чем она когда-нибудь имела дело. Она переставала думать рационально и не могла контролировать собственные мысли, которые хоронили ее в первый же миг. Ничего на свете она не боялась так, как его ледяного взора. Он убивал ее. Не давал дышать. Сковывал на месте за долю секунды. И она готова была на все, лишь бы увидеть легкую улыбку у него на губах.
Она сама не могла поверить в это, но каждый раз вспоминала онемение прислуги и представителей подчиненных сословий в моменты, когда они видели недовольство Георга III. Тогда она не понимала их, потому что всегда была свободной. В мыслях и поступках. Хоть и в рамках привитого ей поведения и своих воззрений.
Сейчас же она прочувствовала это оцепенение каждым миллиметром трепещущего тела.
Едва уловимый жест его руки, движение кончика брови под черной маской, мимолетная, словно морской бриз, эмоция на его строгом лице определяли ее существование на все то время, которое он был рядом. И с каждым днем это ощущение только усиливалось. Она зависела от него безраздельно. И не могла ни воспротивиться этому, ни что-либо изменить.
А ведь еще совсем недавно, впервые попав в этот дом, она всерьез намеревалась вести себя с ним так, словно они обычные знакомые, и даже придумала для этого соответствующую тактику… Кого она пыталась обмануть? Ее гордость и упрямство рассыпались в прах у его ног, а осознание того, что он может рассердиться, представляло путешествие в грязи по кустам сродни пути к воротам рая.
Изабелла запустила тонкие пальцы в ослабленную прическу и с облегчением выдохнула. Сейчас она хотя бы могла думать. Может, все же ее последние мысли перед тем, как она рванула прочь, были не так далеки от истины? Ей нужно взять себя в руки, успокоиться и попробовать поговорить с ним. Слов благодарности за все, что он сделал для нее и ее семьи, у нее вряд ли хватило бы, но хотя бы начать она была обязана.
Девушка пошевелилась и потрясла из стороны в сторону затейливо перевитые волосы. Пожалуй, можно осторожно выбираться в коридор и искать молодого человека.
По спине пробежал неприятный холодок. Изабелла передернулась и поправила полотенце. Оставалось придумать, как внятно объяснить Зорро свое бегство.
Она еще раз пошевелила плечами и аккуратно провернулась на покатом дне в сторону выхода. Но в следующий момент уже неистово металась между бортиков ванны и, поминутно соскальзывая обратно в воду вместе с градом брызг, пыталась добраться до противоположной стороны помещения.
В дверях стоял хозяин дома.
***
Изабелла смутно помнила, как она все же выскочила из ванной и почти вскарабкалась на стену, однако уйти от преследователя, который загнал ее в угол и в конце концов поймал большим полотенцем, не смогла. Она визжала и пыталась вырваться все то время, пока Зорро, свернув ее в ожесточенно сопротивляющийся кулек, нес до своей спальни. А когда он высвободил ее из пут и начал вытаскивать из мокрой и холодной ткани, она потеряла последние запасы самообладания.
До такого состояния ее не доводило ни нападение разбойников, ни пребывание в "Клубе", ни образ сатаны в дыму, ни направленные на нее кортики, ни осознание приближающейся смерти. Чувство собственного достоинства и единение внешнего и внутреннего спокойствия были превыше всего, что бы ни случилось. Ничто и никто не мог выбить ее из впитавшегося в кровь равновесия. Ощутить ее волнение, понять ее замешательство или неуверенность, увидеть ее боль и испуг. Никто не мог узнать, что ей плохо. Что порой она не представляла, что делать. Что потерянность и одиночество после крушения четырнадцати лет жизни все еще шли с ней рука об руку…
Что она боялась темноты. Что боялась посторонних шорохов. Боялась остаться одна. Ошибиться в своих чувствах. Боялась поверить людям. Не могла рассказать о своих надеждах. Никому. Даже самой близкой подруге, для которой отдаленные уголки души ее принцессы все равно оказывались закрытыми.
Она не могла отойти назад или спрятаться за чужую спину. Не могла обнаружить нетвердость походки и проявить нерешительность действий. Не могла показаться неустойчивой и незрелой. Никому. Кроме него.
Потому что он был единственным, с кем она могла быть слабой.
Слабой до такой степени, что могла позволить себе плакать на его плече…
От страха и усталости. От нависшей неизвестности и невозможности найти твердую почву под ногами.
Ему одному она могла показать собственную беззащитность. И только его покровительства жаждала и просила. Сквозь страх и трепет. Потому что знала, что, куда бы она ни попыталась скрыться, напуганная его взглядом, силой и властью, рано или поздно она все равно оказалась бы в его руках.
Она видела это в его глазах. И слышала из его губ, когда, решив, что доживает последние минуты отмеренных ей лет перед ударом стихии в замурованной пещере, бросилась в его объятия, чтобы найти там подтверждение своим мыслям. Да, она попыталась заставить себя забыть об этом, когда картина ее порыва внезапно встала у нее перед глазами, равно как и о многих других эпизодах их общей жизни, но ощущение фатальной принадлежности, охватившее ее с первого шага на землю Калифорнии, прекратить она была не в силах.
Ей казалось, что он видит ее насквозь и читает мысли. Добирается до самых отдаленных уголков сознания, где прятались сильнейшие чувства и переживания. Он ломал все ее преграды и барьеры, все защитные стены, которые она годами возводила и упрочивала вокруг себя, вытаскивал из ее собственного ада, обманчиво представлявшегося спасением от несоответствия существующей жизни и потаенных ощущений. Он направлялся к самой сути ее естества; и чем глубже ему удавалось это сделать, тем сильнее становился ее страх перед ним.
Она понимала, что эту ночь он выбрал не только для облегчения встречи ее семьи, но и для нее в том числе, предвидя, что после двух недель разлуки и предшествовавших им событий она испугается зайти с ним за каменную дверь и захочет убежать. А гроза с ослепляющими молниями, холодный дождь, темнота, груз минувших дней и такой страшный преследователь должны были стать кульминацией ее напряженного состояния. Она понимала все это и тем не менее никуда не смогла свернуть с пути, на который он же ее поставил, вынужденно следуя каждому пункту его многогранного и дальновидного плана, начинавшегося и заканчивавшегося в его руках.
Дрожа и укрываясь у него на груди, она не имела больше сил сдерживать слезы, так долго и так усиленно подавляемые, как проявление собственной слабости. Она пряталась в его рубашку, как крохотный зверек, ища тепла и защиты, ведь только у него она могла их найти и только от него могла принять.
– Так нельзя, – слышала она в вибрирующем вокруг воздухе его низкий голос. – Нельзя держать все внутри.
Он поднимал ее лицо с нежными дорожками слез и несколько раз повторял свои слова, удостоверяясь, что она внимает их смыслу. А она снова и снова утыкалась ему в плечо, вздрагивая и заходясь в рыданиях с каждым новым его прикосновением.
Его дыхание обжигало ей кожу, его объятия сжигали ее дотла, его поцелуи вытягивали из ее губ самые страшные признания. Она рассказала ему все, что раздирало ей душу: как сильно она боялась рассердить его и как боялась его самого, как она сожалела за все неудобства, которые ему доставила, и как многим была ему обязана. Она не знала, как отблагодарить его за все, чем он помог ее обеим семьям, и она понимала, что никто за всю ее жизнь еще не сделал для нее столько, сколько он. Она никогда не думала, что сможет так ужасно вести себя с кем-нибудь, лишая спокойствия и постоянно донимая своими выходками, и она готова была ответить за каждую из них, если он посчитает нужным. И еще она не знала, как объяснить ему свой недавний побег, просто ей было очень страшно. А те правила, которые он озвучил ей тогда в его спальне, она не смогла выполнить не потому, что забыла их, а потому что против него все правила были бездейственны. Все же остальное, что он говорил ей когда-либо, она помнила до мельчайших подробностей, потому что очень ценила его советы и общение, и он был единственным, чьи слова она никогда не ставила под сомнение…
Еще очень многое она готова была сказать ему срывающимся шепотом, перемеженным со сдавленными рыданиями, лишь бы он не подумал, что она не уважает его и не признает его правоту во всем, что бы он ни делал, если бы его губы не заставили ее замолчать в середине предложения. Хватило ли ему этих слов, чтобы поверить в ее искренность, или он видел, как тяжело ей было говорить, она не знала, но понимала, что сейчас не откажет ему ни в чем и сделает все, чего бы он ни пожелал.
Она чувствовала у себя на груди его прикосновение, ослабляющее туго обвитое полотенце, чувствовала, как он опускает подавшуюся ткань вниз по животу, как проводит открытой рукой по ее спине и, словно раскаленным железом, обхватывает ее бедро. Все ее тело было напряжено как пружина. Сжато до такой степени, что ей не хватало сил, чтобы вдохнуть воздух. У нее кружилась голова и дрожали ноги, несмотря на то, что она сидела на коленях. Его губы прожигали насквозь ее шею и плечи, дыхание плавило рассудок, а прикосновения рук забирали душу.
Но она не посмела бы сейчас издать ни звука. Он сделал все, чтобы дать отдохнуть ее голове, он до конца освободил ее разум чередой своих расчетов, последний из которых был приведен в исполнение сегодня. Он вытащил из нее все ее страхи, заставив признаться в них вслух. Он опустошил все темные и скрытые глубины ее сознания, подарив ощущение непривычного и потому еще пугающего облегчения. С напряжением же в своем теле она теперь справится собственными силами, как бы сильно ни боялась его близости.
Изабелла почувствовала, как он приподнял ее с колен и положил руку ей под ноги, чтобы она не опустилась обратно. Дышать все еще было невозможно. Из-за страха и жара его прикосновений.
Она снова уловила легкий аромат лаванды, ощутила его губы на своем лице и внезапно взвизгнула. Ее голос тут же потонул в его поцелуе, но забившееся в его объятиях тело отчетливо осознало прикосновение его руки между ног. Внутри все натянулось и затрепетало, словно балансируя на лезвии кинжала. Она сделала попытку отклониться в сторону, но этим лишь вызвала еще одно касание. Вдыхаемый воздух и замерший до этой секунды в груди голос породили высокий негромкий вскрик. Изабелла судорожно заставила себя замолчать, но уже через мгновение из разомкнувшихся против ее воли губ раздался негромкий продолжительный стон.
Ей казалось, что она вся помещается к нему в одну ладонь, ласкающую кожу на ее бедрах и между ног. Его поцелуи забирали ее сдавленное дыхание, скапливая его в груди и не давая разойтись в воздухе, его прикосновения доводили ее тело до онемения, вынуждая оставаться на месте, в то время как остатки самосознания отчаянно гнали ее прочь. Она помнила, что несколько минут назад поклялась себе сделать все, что он захочет, но не могла даже представить такую бездну ощущений, выбраться из которой не было никакой возможности.
Он снова жарко обхватил ее бедро. Волна исступления выгнула ей спину и заставила соскользнуть с его плеча на локоть. Изабелла почувствовала, как он обездвижил ее тело, прижав к себе вместе с руками. Она часто и высоко задышала, уронив голову и спрятав лицо в спасительно густых волнах полураспущенных волос. Пробившийся сквозь смуглую кожу румянец обжигал воздух вокруг нее и горел так сильно, что, казалось, опаливал длинные дрожащие ресницы. Смятение и стыд до судорог прижимали ей ноги одну к другой, но все равно не могли спрятать нежную узкую полоску, ласкаемую его рукой. Она вся превратилась в тонкую нить, не имея возможности пошевелиться. Смущение от своего вида, в котором он сейчас наблюдал ее, переворачивало ее изнутри: обнаженная, на коленях, с низко опущенной головой, прогнувшаяся в зверином напряжении и совершенно не способная этому воспротивиться.
Он провел горячей рукой по ее спине и, взяв за основание волос, поднял к себе ее лицо. Изабелла дрожала как в лихорадке, сходя с ума от того, что он прервал прикосновения. Таких сладких мук она не испытывала никогда в жизни. Они принуждали ее тело выгибаться еще сильнее и тянуться к его губам за долгим и глубоким поцелуем. Внутри полыхал неукротимый пожар, внизу живота все трепетало и сжималось. Это было похоже на блаженную пытку.
Она высвободила руки и обвила их вокруг его шеи, пряча лицо с полыхающим румянцем у него на плече, а через несколько наполненных негой секунд почувствовала, как он приподнял ее над кроватью и посадил к себе на колени, прижав обнаженной грудью к своему телу. Изабелла лихорадочно заметалась по сторонам в попытке сдвинуть ноги и собраться обратно в плотный комок, но его рука, мягко надавившая ей на талию, вынудила ее остановиться и податливо прогнуть спину.
Это движение, натягивавшее ее тело, как струну, и сопровождаемое лаской его рук, доводило ее до сумасшествия. Она снова застонала.
Время летело и стояло одновременно, окружающая действительность стала такой далекой, что Изабелла не была уверена, сможет ли в нее вернуться. Он осыпал ее поцелуями, он был так чуток и так осторожен, что ее родной мир, в котором она пребывала еще совсем недавно, стал ей не нужен. Он обращался с ней так нежно и бережно, словно она была сделана из фарфора. Никогда еще она не чувствовала себя такой крохотной и хрупкой.
Опыт его рук сводил ее с ума. И хотя он прикасался к ней едва ощутимо, ее стон становился все сильнее и дольше. Она пыталась спрятать его, обуздать, не позволить быть услышанным, хотела скрыть где-нибудь в самой глубине. Но оттуда, выталкивая его наружу, уже медленно поднималась неудержимая волна.
Изабелла испуганно отпрянула назад, но тут же столкнулась с усилившимися объятиями, крепко прижавшими ее к широкому плечу. Перед глазами все блестело и переливалось, дыхание сбивалось и переходило в трудно подавляемые вскрики. Она не понимала, что с ней происходит, трепеща от мысли, что может сделать что-то не так.
Сдерживать стон стало совсем невыносимо. Она в изнеможении скользнула вниз по его плечу и закрыла рот рукой.
– Не бойся, – раздался у ее виска его негромкий голос, – кричи.
