Сергей Владимирович Еримия
Агентство «Застрахованные мечты»
37. Город в предчувствии перемен
Леночка проследила за тем, как санитары выносят носилки с лежащим на них другом и соседом Сашей. Тот на нее не смотрел, да он вообще ни на что не реагировал. Его пустые погасшие глаза уставились в пустоту, в пространство, а то и вовсе в вечность, но не видели даже ее…
Почувствовав на себе плотоядные взгляды санитаров, Лена вдруг вспомнила, что все ее одеяние составляет совершенно прозрачный халатик, под которым вообще ничего нет … из одежды. На мгновение она смутилась, но лишь на мгновение. «А что, да пусть себе смотрят, меня не убудет, – она мысленно пожала плечами. – Вопрос не в этом, в другом он, а именно – что делать?! Думать надо, вот только что тут придумаешь».
– Вы его родственница? – ворвался в неторопливые мысли голос врача – пожилой женщины в безобразных очках с толстыми стеклами, обрамленными роговой оправой.
– Я? – вздрогнула Леночка.
– Вы, – женщина в белом халате кивнула, укоризненно покачала головой, продолжая внимательно рассматривать девушку.
– Я? Нет! – встрепенулась та. – Я соседка. А у него вообще никого из родных нет. Во всяком случае, в нашем городке.
– Понятно, – врач кивнула и отвернулась. – Судя по всему, вы друзья.
– Ну да, – Леночка пожала плечами.
– Если так, то вы сможете ему помочь?
– Не знаю, а чем именно, что надо сделать?
– Нужно съездить с нами в больницу. Там уже разберетесь, возможно, придется что-то из вещей привезти, лекарства купить. Сможете?
– Конечно! – неожиданно для самой себя согласилась девушка.
– Вот и хорошо. Только вы все-таки оденьтесь, если вас не затруднит!
– Сейчас, я быстренько…
Пробегая мимо зеркала, Леночка вдруг опомнилась. Она удивленно взглянула на себя, отражающуюся в его глубине. Повернулась одним боком, другим. Засмотрелась на слегка прикрытые прозрачной тканью прелестные формы. Представила себя на месте санитаров, которые впервые увидели ее… всю из себя такую… хихикнула. Отошла в дальний угол, опустилась в кресло и попыталась вспомнить, куда спешила, с какой целью и еще, почему на ней до сих пор из одежды один только халат. Идей не было, тогда она тяжело вздохнула и отвела глаза от своего отражения. В один момент все переменилось. Она вспомнила! Ей захотелось быть рядом с Сашей, заботиться о нем, сейчас, в тот же миг, не откладывая, ведь она ему так нужна.
Облачившись в коротенькое платьице, Леночка снова повернулась к зеркалу. Засмотрелась на себя, забыла куда спешила…
– А ведь для кого-то же я так вырядилась! – она лучезарно улыбнулась, равнодушно пожимая плечами. – Рассеянная я какая-то сегодня. Нет, точно для кого-то я надела это платье. Уверена, он того не заслуживает, или все-таки я неправа?
Стоило отойти на шаг от зеркала, все вернулось на круги своя. Она бросилась к выходу и, громко цокая каблучками, устремилась вниз по лестнице, вскочила в «Скорую», успев поймать расстроенные взгляды здоровяков в халатах. Наверняка в утреннем наряде она им больше нравилась. Но это уже не ее проблемы.
Не прошло и получаса, как по длинным коридорам больницы сломя голову носилась стройная блондинка в коротком платье, держа в руках длинный список того, что надо купить. Она металась от одной аптеки до другой, спешила, искренне радовалась своей нечаянной занятости, удивляясь самой себе лишь в те редкие моменты, когда на нее поглядывало ее отражение. Нечеткое, мутное, оно формировалось в глубине удивительно чистых стекол. Терялась она в такие моменты, поражалась сама себе, но длилось это лишь пару мгновений.
Вернувшись в палату, Лена чуть не сбила с ног прогуливающегося между коек мужчину. Лицо пациента показалось ей знакомым, вот только вспомнить где она его видела, когда, да и видела ли вообще, ей не удалось. Собственно, не очень-то хотелось. Она ведь точно знала, единственное, чем ей полагается заниматься, это заботиться о друге, правда, не совсем понятно почему…
– Здравствуйте! – выпалила она, обегая человека с повязкой на голове.
Тот промолчал, только кивнул, медленно, неспешно. Казалось, боялся он, что голова, которая держалась исключительно благодаря плотно намотанному бинту, расшатается и упадет.
– Значит так, – бодро начала девушка, присев на постель рядом с соседом, которому посчастливилось стать ее подопечным, – все, что мне написали, я купила. Смотри, тут перчаток целых пять пар, представляешь, пять пар! У меня на всю зиму только три припасено, а тут целых пять! Ну, это не интересно, тут таблетки какие-то разноцветные, вкусные или нет, не скажу, не пробовала. Еще скляночки разные, бутылочки, а это и вовсе целая бутылка, так и тянет вынуть пробку, проверить что там…
– Привет выздоравливающим! – шепотом воскликнул молодой паренек, одетый в полицейскую форму с погонами лейтенанта, поверх которой небрежно наброшен белый халат. Он кивнул человеку с замотанной головой, вскользь взглянул на лежащего неподвижно Сашу, оценивающе посмотрел на его «сиделку», та тут-таки ответила взаимностью. Пристального внимания к себе молодой полицейский не выдержал, он быстро отвел глаза, повернулся к пациенту с головой в бинтах. Смущенно прокашлялся. – Я к вам Александр Александрович. Давайте присядем.
Тот кивнул в сторону постели, сел сам.
– Вам знаком это человек? – полицейский извлек из кармана мятую фотографию.
– Да. Видел однажды. Как его? То ли Павлуша, то ли Петруша. На поминках выступал недавно…
– Точно. А больше нигде вы его не встречали?
– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Сан Саныч. – Может, когда-то и пересекались, но я на него внимания не обращал. Нужен он мне! А к чему вопрос?
– К тому, что именно он вас в больницу определил. Именно он вас тогда в подполе дубинкой ударил.
– Нет, подождите, я ведь уже все честно вам рассказал. Я старика видел. Да точно старика! Даже больше, он на Григория Ивановича страшно похож был. Я когда его разглядел, так руки и опустились. Поверьте, я далек от всякого там мракобесия и суеверий, но подобная картина…
– Тогда взгляните вот на это фото, – полицейский передал дальнобойщику телефон. На его экране красовалась фотография пожилого мужчины с удивительно молодыми глазами.
– Точно он, – Саныч вздрогнул. – Он тогда меня в подвале! Ага, еще и фонариком свое лицо подсветил, снизу так…
– Да! Такой если приснится, нескоро забудешь, – послышался тихий вкрадчивый шепот. Леночка, съедаемая исконно женским любопытством, подкралась сзади и через плечо полицейского смотрела на фото.
– Вы его встречали? – паренек в форме внимательно вгляделся в большие глаза девушки.
– Нет, что вы! А он кто, какой-нибудь маньяк?
– Не совсем. Всего лишь мелкий воришка.
– Ничего себе мелкий! – возмутился Саныч. – Так по голове стукнул, ни лечь тебе, ни встать. Сажать таких надо, сразу и на пожизненное!
– Подождите, – отмахнулся от него полицейский и повернулся к девушке. Она отразилась в его глазах, увидела свое отражение и снова потерялась. Нахлынула растерянность, не понимала она, где находится, что делает… – Он действительно вор. Только весьма изобретательный. Представляете, узнал, где старик прячет деньги. Покойный тайник себе устроил, в смысле, когда еще жив был. Ничего оригинального, просто стеклянная банка в подвале. Так вот, друг наш Петруша после смерти деда забрался в погреб, но на всякий случай, чтобы его не опознали, под покойного загримировался! Цирк! Ну, или театр, это как минимум…
– Какая интересная у вас работа! – девушка часто замигала глазами. – А еще опасная. Мне кажется, вы очень смелый человек!
– Есть немного, – смутился полицейский и скромно опустил глаза. Девушка вздрогнула, резко повернулась к Саше. Снова все вспомнила. – А я вот соседу помогаю. Такой молодой, а вдруг что-то стряслось и вот он в больнице. Лежит, даже не двигается. Жуть!
– Да, экология, все такое. Знаете, а я ведь в больницу не только по делу зашел. В соседнем отделении друг мой лежит и коллега. Точно как и в вашем случае, молодой, здоровый, а вдруг раз – сердце! Сейчас с бумагами разберусь и сразу к нему.
– Ой, а можно и я с сами! Он ведь наверняка, как и вы, сильный, смелый, – взгляд девушки снова встретился со своим отражением.
– Пожалуй, не такой как я, он в дорожной инспекции служит, но если хотите…
– Так это, а как же я? – Саныч нетерпеливо заерзал на постели.
– Ну, если очень хотите, можете и вы с нами, – Леночка не отводила глаз от молодого полицейского.
– Да очень мне надо больных разглядывать! Я и сам, как несложно заметить, не очень здоров. Что с моим делом?
– С вашим делом? – удивленно спросил полицейский и вздрогнул. – Ах, да! Все с вашим делом нормально. Преступник задержан, дает показания.
– А что с украденными деньгами?
– Они ваши. Все, за исключением тысячи. Погулять успел «артист» пока его не задержали. Позже составим протокол и на эту сумму, хотя, доказать то, что она вообще была… не знаю… – он повернулся к девушке. – Вы не передумали?
– Нет, – Леночка облизала кончиком языка губы и густо покраснела.
– Вот и хорошо, идемте! А вы Сан Саныч выздоравливайте и милости просим! Зайдите в участок, бумаги заполните и можете забирать свое наследство…
***
Лениво переваливаясь со ступеньки на ступеньку, Виталий Петрович спустился на первый этаж, толкнул входную дверь, вышел из подъезда. Мрачно осмотрел двор, вплотную заставленный новенькими автомобилями всех моделей и расцветок, задержал взгляд на белом внедорожнике – машине покойной жены, пожалуй, самой скромной из тех, что стояли в пределах его видимости. Направился к ней. Коснулся ручки двери, но внезапно раздумал, повернулся и пошел пешком. Прочь из дому, прямо, куда глаза глядят…
Не дойдя сотню метров до исполкома, движимый секундным порывом, он свернул в ближайший переулок. Вышел на параллельную улицу и, пробираясь между автомобилей, что надрывно рычали двигателями, сигналили или просто стояли, мешая проехать другим, направился на противоположный конец городка. Туда, где в районе, что именовался в народе «Поле чудес», располагался его недавно достроенный особняк.
Спешить было некуда. Шел он медленно, вяло передвигал ноги, рассеянно поглядывал по сторонам. Не интересовали его проезжающие мимо машины, не слышал он частых приветствий, вылетающих из их раскрытых окон. Его вообще мало что интересовало этим утром. Разве что ответ на риторический вопрос – куда делось его некогда приличное настроение!
Ответа не было, да и ладно. Ведь не ответы он искал, он просто шел, с каждым шагом все сильнее удаляясь от реальности, все глубже уходя в себя.
Внезапно он очнулся. Способствовал тому камешек, который неудачно подвернулся под ноги мэру. Виталлий Петрович чертыхнулся, вздрогнул и удивленно огляделся. Посмотрел вперед, на узкую улочку, петляющую между аккуратными новенькими и не очень домиками. Оглянулся назад. Медленно пожал плечами.
То, что видели глаза, было неправильно, нелогично и вообще не вписывалось ни в какие рамки здравого смысла…
Быстрым шагом, походкой человека, который не просто спешит, а уже практически опоздал, мэр направился к ближайшему перекрестку. Остановился на углу, чудом увернулся от пролетающей мимо машины, инстинктивно отскочил в сторону, споткнулся, помрачнел сильнее. Причина внезапно изменившегося поведения градоначальника была в самом буквальном смысле под ногами. Ней был асфальт. Именно так, улица, названная в честь уважаемого поэта, радовала глаз свежим и качественным на вид покрытием. На матовом же черном фоне удивительно эффектно смотрелись снежно-белые линии разметки…
– Нет, ну это еще куда ни шло, – путано размышлял мэр, – это не какая-нибудь рядовая улица, это улица имени самого Тараса Шевченко! Конечно, могли средства выделить из области, плюс меценаты какие-нибудь подсуетились, очередная годовщина скоро… осенью… или все-таки весной? Не знаю. Не помню. Неважно. Важно то, что асфальт положили без моего ведома, и, что особенно удручает, без моего участия! И ведь ладно бы только улицу Шевченко заасфальтировали, но тот переулочек, по которому я только что шел, это даже и не улица, даже и не имени поэта, это просто переулок. Кузнечный! Да пусть хоть всемирный день кузнеца решат отметить съездом железных дел мастеров со всего света в моем родном Староукраинске, даже и тогда никто ним заниматься не станет…
В тот же миг мысли мэра из буквенной плоскости перетекли в плоскость числовую. В голове градоначальника весело забегали циферки, складываясь в сумму упущенной прибыли. Еще бы, ведь будь асфальт уложен «правильно» и с его участием, так с одной только улицы Шевченко доход составил бы…
– Виталий Петрович с добрым утречком! – из совершенно новой на вид ярко-красной «Копейки» выглянуло добродушное лицо старичка. Тот поклонился настолько низко, насколько позволяло сидячее его положение. Он смешно крякнул и подмигнул градоначальнику. – Скажу вам просто как на духу, честно скажу, на выборах я голосовал не за вас. Бес попутал. Но теперь я кардинально изменил свое мнение. Вы без преувеличения лучший мэр за всю историю нашего городка! Сколько на свете живу, такого не видел, чтобы первый человек города мало того, что порядок на дорогах навел, асфальт положил, так еще и сам лично ходил качество проверял. Это же просто… вовремя. Просто вовремя! Видели, как я старушку свою обновил. Куколка! Совсем как тридцать пять лет назад выглядит, когда я ее только купил…
Позади словоохотливого старичка с его новой «Копейкой» выстроилась колонна автотранспорта. Кто-то из задних рядов не выдержал, вдавил кнопку звукового сигнала. Ему вторили остальные.
– Вот молодежь! Все спешат, спешат, ни тебе поговорить, ни послушать умного человека… – старичок еще раз кивнул, теперь уже на прощанье и «Копейка» покатила дальше.
Плотный строй автомобилей проследовал мимо мэра, каждая из машин сигналила, из окон каждой из них выглядывал благодарный водитель. Все улыбались, вот только Виталию Петровичу было не до смеха. Он прекрасно понимал – его обманули. Мимо него прошел не один миллион бюджетных средств, а в кармане не задержалось ни копейки. Как тут не впасть в отчаянье?!
– Не понимаю, каким образом все это провернули без меня, но я обязательно разберусь. Для начала поговорю с районным начальством. Узнаю, уж не их ли работа?! Уж не обнаглели ли они… – будто в ответ на мысли, высказанные вслух, зазвонил телефон. – А это очень кстати, ой как кстати! Владимир Демьянович, а я ведь хотел с вами пообщаться, да чтоб без свидетелей. Что?! В «Олимпе» через час? Очень хорошо. Буду, обязательно буду!
Виталий Петрович покрутил в руках телефон и рассеянно огляделся. Не понравился ему голос главы района, ведь звучали в нем точно такие же нотки, что слышались и в словах самого мэра. Это наводило на размышления, заставляло задуматься, а подумать надо было о многом.
Совершенно неожиданно воображение Виталия Петровича нарисовало знакомую картину, вид, что открывался с крыльца бывшего кинотеатра. Каштаны по обеим сторонам бывшей улицы Ленина. Сияющее витринами здание страхового агентства на противоположной стороне и чуточку по диагонали. Люди, много людей…
«Нет, бессмыслица какая-то! – попытался заглушить пробивающуюся мысль мэр. – Кто-то вот так запросто отдал свои деньги и лишь для того, чтобы сбылась мечта о хороших дорогах? Ладно, у себя во дворе покрытие обновить, ну на своей улице, но чтоб во всем городе! Нет, в жизни не поверю. Это же не для себя, это для всех! Нет, не верю, да никогда и не поверю…». Виталий Петрович хихикнул, махнул рукой, повернулся и, нервно посмеиваясь, направился в сторону центра.
38. Когда перемены не радуют…
Вечер опускался на город. Казалось, час заката – лучшее время для того, чтобы вернувшись в свой дом после долгого трудового дня прилечь на диван, включить телевизор, отдохнуть. Так оно есть, но это был не обычный вечер и дело даже не в том, что трудовые будни давно сменились изрядно затянувшимся празднованием.
В тот час дома никому не сиделось. Центр города выглядел так, будто все до последнего местные жители высыпали на улицу. Толпами они бродили по тротуарам. На редкость упорядоченное движение: шли в одну сторону, проходили несколько кварталов, останавливались, разворачивались, возвращались обратно. Снова поворачивались, снова двигались все тем же маршрутом. Непонятное действо, странное шествие. Но вовсе не это обстоятельство (что тут такого, ну гуляют люди, только и всего!) пробуждало беспокойство, не это давило на психику, хуже всего была тишина. Подлинная, густая, звенящая. Ни звука, ни слова лишь шарканье ног да шелест одежды. Гуляющие, все без исключения, двигались в полном молчании, будто никто не решался нарушить священное безмолвие. Тягостно, гнетуще, но и это еще не все, самым страшным на общем унылом фоне были взгляды – мрачные, в них злоба, зависть, в них угроза.
Пустые глаза, угрюмые лица, лишенные каких-либо эмоций, тишина, атмосфера наэлектризованности – все это окончательно задавило остатки до недавно еще более или менее приличного настроения бывшего директора почты Павла Андреевича. Пожалуй, при других обстоятельствах, в другой раз, в другой день, он бы сразу повернул обратно. Поднялся бы на второй этаж, зашел в свою квартиру, запер за собой дверь, возможно, даже тумбочку какую-нибудь пододвинул, чтоб забаррикадироваться, скрыться от этих мрачных людей со злобными их лицами. Возможно, но так было бы в другой раз. В тот же вечер он вышел не просто так…
Тот день был особенным. Иначе и не скажешь! Ведь сразу после передобеденной прогулки он порадовал Павла Андреевича отличной новостью – здоровье его жены не вызывало опасений, более того, ее собирались выписывать. Уже одного этого было достаточно, чтобы день стал удачным, но была и вторая весть, не менее приятная. Нею стал звонок сына. Совершенно неожиданно тот предложил родителям некоторое время пожить у него. Честно говоря, все это далеко не так бескорыстно – он с женой вынужден был на несколько месяцев уехать за границу, некому было присмотреть за маленьким сынишкой, но и это тоже неплохо! Мало того, что появилась возможность побыть рядом с внуком, которого видели несколько раз в году, так это еще и шанс пожить вдалеке от родного городка, который, как минимум, в глазах Павла Андреевича, планомерно погружался в подлинный мрак безумства.
Все это вместе взятое заметно подняло настроение, тогда, днем, а позже и вовсе погнало из дому, вывело на вечернюю прогулку. Как-то ни с того, ни с сего молодой пенсионер решил пройтись, прогуляться напоследок, посмотреть, что да как. Запечатлеть городок в своей памяти, чтобы на следующее утро покинуть его, как минимум, на пару месяцев…
Очень скоро мрачные лица и злобные взгляды отошли на второй план, а мгновение спустя и вовсе забылись. Павел Андреевич остановился и удивленно посмотрел по сторонам.
Центра города, того, который он помнил до мелочей, попросту не было. Изменилось все до неузнаваемости и изменилось далеко не в лучшую сторону. Прежде всего, его родная почта. Она не исчезла, нет, осталась там, где и располагалась ранее, но, судя по обилию всевозможных ярких вывесок, облепивших фасад, теперь ютилась в одной маленькой комнатке. Прочие же помещения заняли местные бизнесмены. Окна превратились в двери, на втором этаже выходящие буквально в пустоту. Над дверями и возле них появились вывески. Все там было: салон оператора мобильной связи и сразу два магазина, предлагающих пластиковые окна; над ними расположился адвокат с непроизносимой фамилией, по соседству с ним парикмахерская, делившая одно помещение с кофейней…
Подобные метаморфозы произошли и с другими соседними зданиями. К примеру, старый добрый «Детский мир». Создавалось впечатление, что его сплющили. Сжали с боков и исключительно для того, чтобы втиснуть с одной стороны булочную, а с другой пристроить офис с малопонятной простому человеку вывеской «Консалтинговая фирма «Криворучко и Ко». Примерно такие же метаморфозы произошли и с расположенной на противоположной стороне дороги «Аптекой». Правда, ее ширина осталась без изменения, но заметно уменьшилась высота. Сдавили ее, будто прижали чем-то тяжелым, а в сэкономленное пространство втиснули еще один, также сплющенный и чуточку кривой дополнительный этаж. Смешно получилось, а то и вовсе глупо.
Магазин компьютерных запчастей, что стоял по соседству с «Аптекой», попросту исчез. Бесследно, будто и не было его никогда. На его месте выросло новое сооружение более всего напоминающее большой кирпичный киоск, судя по витринам и ярким наклейках на них, торгующий какой-то бытовой химией.
Комплекс зданий, занимавший без малого половину следующего квартала, сохранился. Не поменялся он внешне, да и целевое назначение не претерпело изменений. Как и раньше в просторных помещениях находилось учебное заведение. Казалось, все по-прежнему, но если внимательнее присмотреться, становилось понятно, что теперь там будут учиться дети далеко не «среднестатистических» родителей. Все на это намекало: обновленный фасад, новые окна, яркие вывески. Особенно вывески. На боковой стене, занимая чуть не всю ее площадь, висел баннер: «Элитная гимназия Павловская, основана в 1754 году», а ниже, будто приписку, прилепили девиз весьма сомнительного содержания: «Мы обучим ваших детей согласно нашим стандартам!». Подчеркивала статус заведения и высокая ограда кованого железа, и такие же мастерски выкованные ворота с огромным навесным замком, что преграждал путь к знаниям…
Краем глаза Павел Андреевич взглянул на то, во что превратился расположенный на противоположной стороне дворец культуры с гордым названием «Юбилейный». Укоризненно покачал головой. Попытался понять, кто это придумал, что его, неизвестного, к этому подвигло! К чему это нагромождение комнат, хаотично наставленных одна на другую, прилепленных на стены со всех сторон? Косо, криво, будто неизвестный зодчий ставил кубики-комнаты одна на другую, проверяя, не упадут ли они?!
Молодой пенсионер окончательно расстроился, отвернулся. Взглянул на людей с мрачными лицами, высоко поднял правую руку, резко ее опустил.
– Не понимаю я! – вслух произнес он, чем привлек к себе множество злобно-испуганных взглядов прохожих. Покачал головой. – Да и ладно. Одна радость – завтра уезжаю. А там, как у пожарных, гори оно все…
