Сергей Владимирович Еримия
Агентство «Застрахованные мечты»
6. Ставка мэра. Расчет на миллионы
Виталий Петрович вышел, скорее, выбежал на крыльцо районной администрации, резко остановился, замер, рассеянно оглядываясь. Вздрогнул, будто что-то вспомнил, обернулся, окинул беглым взглядом унылую коробку административного здания, тяжело вздохнул, вытер пот ладонью. Взгляд сам собой нацелился на окна третьего этажа. Четвертое от угла, именно из этого кабинета минуту назад он и вышел, получив на прощанье крайне неприятное напутствие. Слова «главного по району» тут-таки всплыли из недр памяти, отозвавшись гулкими ударами сердца.
«Что тут скажешь? Вот же наглец! Как брать деньги, так он всегда на все согласен, а как отвечать, мол, знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю. Сам подписывал – сам и отдувайся! – промелькнула не лишенная логики мысль. Подчеркивая ее значимость, Виталий Петрович мысленно погрозил в окно кулаком. – Что же теперь делать? Нет, это все ладно, я в любом случае выкручусь, «концы», конечно же, имеются, вот только время, не на моей оно стороне…».
Похоже, мысли, что роились в начальственной голове, не ускользнули от взора вахтера-охранника, пожилого мужчины с печальными глазами.
– Это да, – глубокомысленно изрек тот, проследив за взглядом мэра, – руководство оно во все времена было и будет руководством!
Рассеяно кивнув, Виталий Петрович спустился по ступеням, остановился на тротуаре. Огляделся, внимательно посмотрел на соседнее здание – бар с кинопрокатным прошлым, медленно перевел взгляд на противоположную сторону дороги. Непроизвольно засмотрелся на недавно доведенное до ума строение со стенами, покрытыми приятного цвета серой штукатуркой и большими окнами. Вздрогнул, с удивлением осознавая, что даже и не догадывается, что за учреждение там расположилось. Странно все это, особенно учитывая тот непреложный факт, что именно он, мэр, должен был непосредственно участвовать в продаже или сдаче в аренду данного недостроенного сооружения. Должен был, но он ничего подобного не помнил, что само по себе уже подозрительно…
Мысль о том, что какой-то не в меру наглый коммерсант умудрился увести один из лучших во всех отношениях «недвижимый актив» города, действуя через голову градоначальника, моментально придушила обиду, вызванную недавним разговором и апатию, что пробудили утренние визитеры. Страшно захотелось зайти и самому во всем разобраться, если надо то и устроить разнос, кто знает, а вдруг это поможет пусть не исправить ситуацию, так хоть поправить отвратительное настроение.
Секунду Виталий Петрович сомневался, очень уж манило его другое заведение, бар, где можно гарантированно утопить печаль в крепком напитке, но в результате он решил оставить выпивку на потом, а для начала все-таки выяснить, кто устроился в самом сердце городка и как это у него, неизвестного, получилось…
– Здравствуйте! – просто в дверях он столкнулся с девушкой удивительной восточной красоты. Та густо покраснела, низко поклонилась и быстро скрылась где-то в глубине помещения. – Похоже, и прощайте тоже…
– Виталий Петрович! До чего же я рад вас видеть! – послышался льстиво-вкрадчивый голос владельца страхового агентства. – Просто-таки счастлив, безмерно счастлив! Здравствуйте!
– Здравствуйте… – эхом отозвался посетитель и рассеянно огляделся. – А вы…
– Илларион Карлович. И еще раз здравствуйте! – занавеска, та, за которой несколькими секундами ранее скрылась девушка, отодвинулась, показался улыбающийся мужчина с хитрыми глазами и хищными чертами лица. – Я повторюсь, но право дело, очень рад вас видеть! Проходите, будьте столь любезны. Вам кофе предложить, или лучше сразу коньячка?
– Лучше коньячка… – машинально ответил посетитель. – А после можно будет и кофе.
– Вот и превосходно. Да-да, нам сюда, присаживайтесь, окажите мне милость! Надеюсь, вы к нам в качестве клиента?
– Нет. Просто проходил мимо. Подумал, а почему бы не зайти, да не посмотреть что здесь и как, – вообще-то мэр собирался сказать нечто совсем другое, но заготовленные слова где-то потерялись. Видимо еще на входе, когда тот столкнулся с восточной красавицей.
– И каково ваше мнение?
– Пока отсутствует оно, не сложилось еще. Информации маловато. Вот расскажите мне для начала, что у вас за организация, чем занимаетесь? Как-то я заработался, совсем позабыл, о чем мы с вами говорили, да и говорили ли вообще. Просто из головы вылетело…
– Все, как я и планировал – страховое агентство. Нет, вы не беспокойтесь, документы в полном порядке. Согласовано, подписано, ваш автограф тоже имеется, – владелец страховой конторы странно посмотрел на посетителя, тот медленно пожал плечами.
– Ладно, – запал, с которым Виталий Петрович спешил разобраться во всем, окончательно исчез. – Значит, страхованием занимаетесь. Прибыльное дело?
– Пока, если честно, не очень. Но сами понимаете три дня как открылись и два из них – выходные, – Илларион Карлович извлек откуда-то из-за кресла пузатую бутылку со светло-коричневой жидкостью, в другой его руке оказались два бокала. – За знакомство?
– Насколько я понимаю, мы уже знакомились. Давайте лучше за вас выпьем, за развитие и процветание вашей фирмы! – Виталий Петрович прокашлялся. – Пусть с вашим приходом наконец-то заполнится пустующая ниша страховых услуг в нашем городе. Вы не поверите, но я, мэр, с трудом смог застраховать свою машину! Так что, да, за процветание!
– Прискорбно слышать, – Илларион Карлович последовал примеру гостя и опустошил свой бокал. – Вот только машины мы не страхуем, как и квартиры. Профиль у нашего агентства несколько иной. Если же быть точным, предмет нашей страховки – мечты.
Виталий Петрович равнодушно пожал плечами и демонстративно повертел в руках пустой бокал.
– И все-таки, – Илларион Карлович понял намек и потянулся за бутылкой, – я бы очень хотел видеть вас в числе своих клиентов. Скажите, у вас есть мечта?
– Была. Только она, кстати, благодаря вам, уже сбывается!
– Вы имеете в виду коньяк? Да разве это мечта, это, я бы так сказал, необходимость. Простите, но по вашему лицу было видно – досталось вам, здорово досталось!
– Есть немного. Расстроили меня. Вот все могу вытерпеть, но на дух не выношу я неблагодарности. Понимаете, обидно просто-таки, кручусь, верчусь, стараюсь, а такие вот, – он кивнул в сторону здания через дорогу, – только пользуются результатами моего труда, отвечать же…
– А отвечать, неминуемо вам, – продолжил за гостя хозяин и подлил тому еще.
– Нет, но это все терпимо, с районным начальством работать можно. Я ему, он мне, всегда сочтемся, а вот с этими, что с ними делать, – тихим голосом, будто обращаясь к самому себе, сказал Виталий Петрович. – Исчезли бы они куда-нибудь, провалились сквозь землю что ли…
– Это и есть ваша мечта?! – то ли спросил, то ли констатировал факт Илларион Карлович.
– Что вы сказали? – встрепенулся гость.
– Я говорю, если вы мечтаете о том, чтобы кто-то там исчез или провалился, мы можем застраховать вашу мечту.
– Да не в том дело, – коньяк плавно растекался по телу, расслабляя. – Не хочу я ничего подобного. Вы не подумайте, я не какой-то там «крестный отец» городского масштаба. Просто недоразумение одно случилось. Дело, что называется, «шьют». Это все злопыхатели, должность-то у меня завидная, вот конкуренты и стараются. Копают. Прокуратуру подключили. А мне бы недолго, да дней десять продержаться, там обещают помочь…
– Именно этим мы и занимаемся! Нет, не устраняем конкурентов, или тех, кто на них работает, боже упаси! Как я уже неоднократно повторял, мы страхуем мечты. Если вы согласитесь, то…
– И что мне это даст?
– Возможны несколько вариантов. В вашем конкретном случае, я вижу два: первый – они исчезнут, те, кто вам мешает, второй – вы получите страховку!
Виталий Петрович серьезно задумался, рассеянно глядя на покачивающуюся штору.
– Интересное предложение. Заманчивое. Слушайте, а в случае конфискации имущества, страховку же не отберут?
– Не могу заявлять с полной уверенностью, не юрист, но если мы с вами не будем афишировать сам факт ее существования, вне всяких сомнений – нет.
– Тогда это просто превосходно! Значит, моя мечта такова – хочу, чтоб дело закрыли, а меня оставили в покое. Годится?
– Отличная мечта!
– Взнос?
– Пять процентов от суммы.
Виталий Петрович серьезно задумался. Он забавно шевелил губами, загибал один за другим пальцы, кивал, подмигивал дергающимся веком и наконец сказал:
– Остановимся на двухстах пятидесяти тысячах. Пожалуй, это та сумма, которую не жалко потерять. Тогда, если меня посадят, я получаю пять миллионов своеобразной компенсации. Маловато, но в качестве «подъемных»… я все правильно понял?
– Вне всякого сомнения. Ваш договор!
– Подождите, я сейчас съезжу за деньгами, это быстро, да буквально несколько минут…
Полчаса спустя у дверей агентства остановилось такси. Из машины вышел Виталий Петрович, он забежал в здание, чуть не сбив с ног прогуливающегося среди занавесок Иллариона Карловича. Извлек из карманов несколько банковских пачек, небрежно бросил их на столик. Еще несколько минут и с формальностями было покончено. Деньги пересчитаны, бумаги заполнены, подписи поставлены. Клиент и страховщик обменялись рукопожатиями, допили коньяк и Виталий Петрович, почему-то твердо уверенный в том, что теперь все обойдется, впрыгнул в тот же автомобиль, который его и привез. Кивнул своим мыслям, задумчиво посмотрел на водителя. Возвращаться на работу ему не хотелось, ехать домой хотелось еще меньше…
В здании страхового агентства у стеклянной двери стоял Илларион Карлович. Он медленно кивал, глядя вслед удаляющемуся Виталию Петровичу. Проводил взглядом автомобиль такси, обернулся, встретился взглядом со своей помощницей, лукаво подмигнул ей, улыбнулся.
– Как видишь, Зумруд, наши дела понемногу налаживаются. Такими темпами еще совсем немного и можно будет говорить о прибылях.
7. Предпосылки к адюльтеру
Молодой ротвейлер лениво толкнул носом металлическую калитку, высунул любознательную мордочку на улицу, осмотрелся, принюхался. Не унюхав ничего необычного или сколько-нибудь подозрительного, медленно и вразвалочку он вышел на дорогу. Остановился посреди пыльной проезжей части, печальным, присущим исключительно собакам, взглядом осмотрел совершенно безлюдные окрестности родного двора. Заметно погрустнел. Похоже, подобное положение вещей его совершенно не радовало. Скучно ведь – ни тебе полаять на кого-нибудь, ни укусить кого…
На мгновение взгляд собачьих глаз задержался на приоткрытой калитке, той, через которую он только что вышел. По всей видимости, в собачьей голове промелькнула мысль, а не вернуться ли, не спрятаться ли в удобном вольере, не поспать ли в прохладе на мягкой подстилке? Но нет, как вспыхнула искорка мысли, так она и погасла. Мгновенно, будто и не было тусклого ее отблеска. Пес решился, он высоко поднял обрубок хвоста, энергично вильнул ним, прекрасно понимая, насколько бессмысленно вилять тем, чего нет и в помине. Громко чихнул, подтверждая свои собачьи мысли, лениво перебирая лапами, побрел по пыльному переулку. Прямо, без какой-либо цели, без какой бы то ни было вразумительной причины. Шел медленно, внимательно осматривал заборы, тщательно обнюхивал каждое деревце, каждый столбик…
– Джек! Быстро домой! – прервал собачью прогулку властный женский голос. Хозяйка! Пес вздрогнул, замер, будто задумался, низко опустил голову, слегка вильнул обрубком хвоста, но решил сразу не сдаваться и продолжил что-то озабоченно вынюхивать у соседских ворот. – Я кому сказала – домой!
Скрипнула калитка. Пес напрягся, еще ниже опустил голову, часто замахал куцым хвостом, и, двигаясь исключительно на полусогнутых лапах, заспешил к своему двору, побрел к открытой калитке. Наверняка ему уже доводилось почувствовать на себе плохое настроение хозяйки, потому ощутить его вновь хотелось меньше всего на свете…
– Лариса Павловна я вам просто-таки поражаюсь! – над высоким металлическим забором окружающим дом соседа справа блеснула отраженным солнечным светом лысина. Тут-таки что-то загрохотало и лицо словоохотливого мужчины, взобравшегося на невидимую с улицы подставку, предстало во всей красе: круглое, упитанное, с чуточку обвисшими щеками, с маленькими поросячьими глазками и массивным, наверняка позаимствованным у того же поросенка, вторым подбородком. – Как у вас здорово все получается: и зверье вам послушно, и люди вас уважают!
– Вы просто в краску меня вгоняете уважаемый Сергей Семенович! – кокетливо ответила соседка, которая, к слову, даже и не пыталась покраснеть. – Все вы мне комплементы, все намеки да шуточки, а я, между прочим, замужняя женщина!
– Так я об этом не забыл! Но этот, соглашусь, не самый приятный факт никоим образом не умаляет ваших достоинств, – голова соседа поднялась выше. Скорее всего, скрытый за высоким забором, Сергей Семенович стал на цыпочки, чтобы лучше видеть соседку. – Что поделать, если замужество вам к лицу!
Пес, довольный тем, что о нем на минутку забыли, воровато огляделся и направился к ближайшему телеграфному столбу, правда, на этот раз исключительно по делу, обнюхать, отметиться…
– Вы такое скажете! Моих достоинств! Нет, это исключительно оттого, что вы меня совсем не знаете. Вот поверьте на слово уважаемый сосед (а не поверите, так у супруга моего поинтересуйтесь, он вам много чего расскажет!) во мне столько недостатков, столько недостатков! – потеряв собаку из виду, женщина вышла на улицу. Поправила прическу, одернула полы длинного халата, белого, с нарисованными на нем яркими алыми розами. Чуть больше, нежели просто приветливо улыбнулась соседу.
– Сегодня вы особенно прелестны! – тот приподнялся еще выше, он уже почти висел на заборе, буквально поедая соседку глазами. – Халатик, фигурка, еще и прическа новая, очень вам идет, ну очень…
– Что же вы меня так смущаете! Джек, дружочек, давай домой, быстренько, – в словах женщины зазвучали нотки подлинной нежности.
Пес, которому еще не доводилось слышать подобных интонаций в голосе хозяйки, прекрасно понимая, что перемены чаще всего не к добру, внезапно сник, низко склонил голову и, быстро перебирая лапами, вбежал в калитку. Вслед за ним металлическая конструкция призванная преграждать вход во двор с лязгом закрылась.
Лариса Павловна, невысокая женщина лет тридцати пяти, обладательница просто-таки идеальной фигуры и симпатичного личика повернулась вполоборота к поглядывающему поверх забора соседу. Наверняка она понимала, что именно в таком ракурсе она предстает в наиболее выгодном свете. Минутку постояла, давая возможности налюбоваться собою. Шагнула в сторону. С деланным интересом осмотрела часть дороги у своего забора, подошла к наполовину высохшей вишне росшей у ворот, взялась за тоненькую веточку и сделала вид, будто внимательно разглядывает ее.
– Совсем зачахла, бедняжка, – она тяжело и почти натурально вздохнула.
– Это все оттого, что ласки ей не хватает! – тут-таки отозвался сосед.
– Да разве деревцу нужна ласка? – хихикнула аппетитная соседка.
– Конечно, а как же! Да всему живому без нее никак…
– Надо же! Никогда бы не подумала, – Лариса улыбнулась и игриво закусила губу. – Я вот все никак не решусь вас спросить, Сергей Семенович, а кто вы по роду деятельности, чем занимаетесь? Вижу, вы природой увлечены…
– И это тоже, но нет, я не ботаник какой-нибудь, я кадровый офицер, военный. В отставке, правда, комиссован по ранению…
– Даже так! Участвовали в боевых действиях? А где, расскажите, пожалуйста, мне очень любопытно!
– Увы, Лариса Павловна, не могу. Никому не могу рассказать, подписку давал. Дело государственной важности. Тайная операция была, более того, о том, что она проводилась, до сих пор знают лишь несколько высших чинов в руководстве армии! Могу одно сказать – был ранен в ногу… в обе… перебиты они… осколками…
Сергей Семенович принялся размеренно кивать головой, тщетно стараясь попадать в такт своим словам. В уголке его правого глаза блеснула скупая мужская слеза, а когда, растревоженные расспросами очаровательной соседки, из недр памяти всплыли далеко не самые приятные воспоминания былой жизни, он непроизвольно всхлипнул. Так ярко, так отчетливо вспомнилось, как он посреди ночи забрался в склад, которым заведовал и, намереваясь вынести тяжелый ящик гуталина, завалил на себя огромный железный стеллаж…
– Понимаю! – Лариса, часто мигая, смотрела на него. – Секретность! А вот знаете, я бы никогда не подумала, что вы военный, вы кажетесь таким романтиком…
– Это тоже присутствует. Знаете, Лариса Павловна, я ведь помимо всего прочего еще и звезды страсть как люблю! Не хотите ли как-нибудь по свободе посмотреть вместе со мной на ночное небо?
– Очень хотела бы, – печальным голосом ответила соседка, блеск ее глаз тут-таки подтвердил правдивость слов. – Только муж нас может не понять…
– А мы ему не расскажем. Да и рассказывать-то нечего, я ведь говорю исключительно о звездах!
– Не расскажем, говорите? – Лариса весьма неубедительно попыталась изобразить сомнение на лице. – Если так, давайте просто сегодня, как только стемнеет. Встретимся у ограды, там, где у меня малинник…
***
Старый забор наверняка не рассчитанный на вес переползающего через него тучного отставного военного противно заскрипел. Бетонный столбик, поддерживающий секцию деревянного штакетника, чуточку покачнулся, заметно покосился. Казалось, еще немного, еще мгновение и он завалится, но нет, повезло, устоял.
С почерневшей от времени решетки, чуть не разорвав брюки, свалился насмерть перепуганный Сергей Семенович. Он рухнул плашмя на землю и, не в силах противостоять инерции, откатился к ногам с трудом сдерживающей смех соседки. У ее ног затих, замер, не шевелясь.
– Эй, сосед! Вы там живы? – шепотом, в котором отчетливо звенели задорные нотки, спросила та.
– Да, да, только коленом сильно ударился. Тем, где ранение… – прошептал он. – Показалось, будто даже хрустнуло что-то.
– Тогда поднимайтесь скорее. Не то чего доброго кто-нибудь из соседей увидит. Далее муж узнает, сами понимаете, что за этим последует…
– Ага! – Сергей Семенович резво вскочил на ноги. – Понимаю, бешеный он у вас.
– Я бы так не сказала, просто чересчур ревнивый. Пригнитесь немного и идите за мною.
Лениво тявкнул побеспокоенный пес. Бесшумно открылась входная дверь. Темнота, что заполняла внутренние помещения дома, пробудила чувство страха. Мерзкое, липкое, отвратительное. Подстегиваемое атмосферой непроглядной тьмы, бурное воображение вечернего гостя принялось рисовать картины скорой расправы. Типичные иллюстрации к бородатым анекдотам: муж, жена, любовник. Красиво, ярко, вот только почему-то смешно не было. Ничуть. Более того, с каждой секундой, с каждой картинкой подаренной воображением начинающему ловеласу все с большей силой хотелось бежать. Стремглав, куда глаза глядят. Вот только отступать накануне неминуемой победы совсем не хотелось…
Несколько раз щелкнула зажигалка. Вспыхнул колышущийся огонек свечи. В неярком покачивающемся свете пламени очаровательная соседка выглядела еще аппетитнее, нежели днем на улице, освещенная ярким полуденным солнцем. Контрастнее выглядела она, отчетливее, женственнее. А прибавить к освещению тот факт, что пояс, удерживающий халат, ослаб, полы его разошлись, в приглушенном свете во всей красе показалась прелестная грудь, так убегать и вовсе расхотелось…
– Свет зажигать не будем на всякий случай, – прошептала Лариса.
– Согласен, свечи, они как звезды, с ними романтичнее…
– Выпьем немного?
– Безусловно! Скажите только куда идти?
– Проходите прямо в спальню, скоро я к вам присоединюсь…
Минутой позже, по-прежнему держа в руке свечу, в спальню вошла она. Теперь на ней не было бесформенного созданного не для того чтобы соблазнять халата. Изгибы женского тела лишь немного сглаживал черный практически полностью прозрачный пеньюар. Видение разъяренного мужа, которое особенно ярко в темноте возникало в воображении изрядно трусоватого соседа, тут-таки померкло, а когда она поставила свечу на столик, отошла на несколько шагов и немного покружилась и вовсе растаяло. Сергей Семенович решительно подошел к Ларисе, обхватил ее за талию, с силой прижал к себе. Она, кокетливо смеясь, вывернулась. Наклонилась. Достала из будуарного столика початую бутылку коньяка, плеснула в бокалы.
– Давайте по чуть-чуть!
– Да! За вас прелестная Лариса Павловна! За вас!
– Сергей Семенович! Ночь, мы наедине у меня в спальне, а вы до сих пор говорите мне «вы»! По-моему, это неправильно.
– Согласен! Надо срочно выпить на брудершафт. За тебя, Ларисочка! – он залпом осушил бокал. – С поцелуем!
Ее губы коснулись его губ, впились в них, с ничуть не меньшей страстью. Бокалы упали в густой ворс ковра и, звякнув, покатились в разные стороны. Он подхватил ее на руки, бросил на кровать, не переставая осыпать поцелуями. Лишь на мгновение сомнение все еще блуждающее в затуманенном желанием сознании вырвалось на свободу. Он прошептал:
– Муж точно не вернется?
– Точно. Он на рыбалку уехал с ночевкой. Что-что, а это для него святое. Куда более святое, нежели родная жена. Продолжай, Сережка, не останавливайся… нет, стой!
Со стороны улицы донесся отчетливый металлический лязг. Не иначе как захлопнулась калитка. С этим страшным звуком вся решимость любвеобильного соседа моментально улетучилась. Он оттолкнул прильнувшую к нему Ларису, скатился с кровати, отполз к стене, замер.
Новый звук, теперь уже ближе. Сомнений быть не могло – кто-то проворачивает механизм замка ключом. Кто-то открывает дверь.
– Вернулся… – испуганно прошептала Лариса, вскакивая с кровати. – Нет, не туда, не под кровать, ты там просто не поместишься. В окно прыгай, быстрее! Штаны забери… туфли…
Руки уперлись во что-то мягкое и в то же время упругое, послышался тихий щелчок, преграда исчезла, но разбираться что это, не было ни времени, ни сил, ни желания…
Из открытого окна послышался мужской голос:
– Не спишь Лариска?.. Не понял, а это что здесь такое происходит?! Говори, где он?!
– Как это где? Здесь. Ведь он это ты…
– Пеньюар, коньяк, два стакана, постель смята – да за кого ты меня держишь? Говори, где он?!
– Говорю же, – в контрасте с готовым сорваться на визг мужским басом, слова Ларисы звучали удивительно спокойно, – тебя жду. Думала, устроим ночь романтики, вот и коньяк достала…
– Не ври! Я ведь должен был быть на рыбалке, да так бы и случилось, вот только машина сломалась. Заглохла прямо напротив СТО, там я ее и оставил.
– А я что говорю? Ты машину загонял, Валька увидела, позвонила, говорит, мол, муж вернется в глубоком расстройстве, рыбалка не удалась, надо помочь ему расслабиться. Но разве с тобой можно по-человечески! Все, проехали, иду снимать кружева, ложись спать…
– Ладно тебе, Ларис! Ну, ты ведь знаешь, как я… вот и надумал себе, – громогласный бас быстро переходил в томный шепот. – А ты же у меня такая умница, даже сетку москитную сняла, дышится так легко… и коньяк… и вообще. Иди ко мне, мягкая ты моя…
Скрипнула постель, игриво хихикнула Лариса. Послышался липкий мужской шепот, за ним приглушенный женский вздох.
Сергей Семенович, чувствуя себя типичным ловеласом-неудачником, коим собственно и являлся, держа в одной руке брюки в другой туфли, низко пригибаясь, заспешил к забору. Перебросил одежду на свою сторону. Схватился за бетонный столбик, попытался перескочить следом, но задел ногой одну из досок, та с треском сломалась. Несостоявшийся любовник рухнул на землю, вжался в нее, притих. Очень даже вовремя. Луч фонарика осветил штакетник. Несколько раз резко дернулся в одну сторону, в другую…
– Да собаки бегают, собаки. Не обращай внимания, вернись ко мне!
Свет погас, через мгновение из распахнутого окна вылетел счастливый стон.
– Ну, нет, – ковыляя к своему дому, без штанов, босой, с одной туфлей в руке, прошептал Сергей Семенович, – более я на такие дела не ходок. Вот кто бы мог подумать, что все это так утомительно! Это какие ж нервы надо иметь, а еще уверенность! Представить страшно, что если бы он меня застукал! Да убил бы на месте. Как минимум, покалечил…
Он остановился на крыльце, долго шарил в горке сложенного башенкой кирпича, где прятал ключ. Нашел, открыл дверь и исключительно для того, чтобы не видеть самого себя, не включая свет, на цыпочках подошел к дивану. Упал на него, не снимая единственное, что не потерял по пути домой – рубашку, закрыл глаза.
– Одно точно – прежде чем в подобные авантюры ввязываться, надо застраховаться, не знаю, правда, где и как…
