Татьяна Купор
Запертые
Глава 24
Мистика ближе, чем мы думаем
Утром пришел нотариус и зачитал завещание Георгия. Присутствовало еще несколько его родственников, которые смотрели на Вайалену с презрением. А когда выяснилось, что покойный муж оставил все наследство ей – и дом, и бизнес, и машину, и счета в банке, – разгорелся настоящий скандал с угрозами и оскорблениями. Едва дождавшись ухода нотариуса, близкие Георгия в гневе накинулись на нее.
– Оставить все какой-то вертихвостке! – кипятился его брат. – Такого легкомыслия я не ожидал!
– Ты, значит, ему изменила, а он тебе – все! – подхватила какая-то блондинка в невзрачном костюме и больших круглых очках. – Хорошо устроилась!
– У вас даже детей нет, подумаешь, жена какая-то! – громче всех возмущалась полная дама в несуразном платье с жуткими цветочками.
Они все сидели в центре гостиной, а Вайалена стояла у окна, подальше ото всех. Приятно, что муж Ланы позаботился о своей жене, но ей ничего не надо. Она не заберет все эти богатства с собой. Самое главное сокровище – душа. За душу воюют все. Если бы смертные знали, что их не спасут на том свете ни деньги, ни недвижимость, ни должности, то они бы не набрасывались друг на друга, деля ничего не стоящие бумажки и кирпичи. Забавно. Никто так не заботится о своей душе, как о теле. Тело умрет, а сознание – нет. Ей ли не знать…
– Эй ты! – кто-то грубо схватил ее за плечо и заставил обернуться. Она увидела красное от гнева лицо деверя. Его пальцы так сильно впились в кожу, что Вайалена сжала зубы от боли. – Смотри в глаза, когда с тобой разговаривают! Я это так не оставлю, поняла, ты, хитрая дрянь?! Я затаскаю тебя по судам и отберу все до последнего, а тебя выброшу на улицу, туда, где тебе и место!
Вайалена поежилась. Зря она не послушала Рикарта. Нужно было перенести эту встречу и не трепать себе нервы. В конце концов, все имущество все равно достанется этим людям. Ее-то уже здесь не будет.
– Успокойся. Не нужны мне ваши пожитки, забирай, если сможешь.
Она произнесла это максимально спокойно. Мужчина недоверчиво нахмурился:
– Как-то ты подозрительно быстро сдаешься. Это точно какая-то уловка. Я вижу тебя насквозь, вижу, какая ты алчная гадина, так что ты меня не проведешь! – он угрожающе помахал пальцем перед ее носом. – Не надейся.
– Хочется тратить на тяжбы время и силы – вперед, – пожала она плечами. – Только не забывай, что Георгий сделал свой выбор, нравится тебе это или нет. Он работал день и ночь не покладая рук, чтобы нажить все то, за что вы сейчас готовы перегрызть мне глотку.
Она не успела договорить. В руке мужчины вдруг блеснуло лезвие ножа. Возможно, он хотел ее всего лишь припугнуть, но едва прохладное острие коснулось шеи, как неведомая сила отбросила его назад. Вайалена испуганно посмотрела вокруг себя и заметила то самое «облако», которое начало стремительно разрастаться. Туманные нити протянулись к жертве и оплели, будто щупальцами, руки и ноги, а потом прошли сквозь тело. Мужчина не смог даже подняться. Скорчился от боли и начал задыхаться, а Вайалена охнула от ужаса. Нет, нет, только ни это! Она никому не желает зла, даже врагу. Как это остановить?! В который раз она почувствовала себя совсем беспомощной.
Мужчина стонал от боли, его била дрожь. Бледное лицо приобрело синеватый оттенок. Казалось, еще чуть-чуть – и он погибнет так же, как Георгий.
К счастью, в это мгновение за полуоткрытой дверью комнаты мелькнул знакомый силуэт. Краем глаза Вайалена уловила движение. Слух был настолько обострен, что ей удалось уловить шепот. Рикарт произнес какие-то слова на известном, но еще непонятном ей языке. И все прекратилось.
Повернув голову, она увидела перепуганные лица родственников мужа. Они стояли буквально в оцепенении, во взглядах читался неприкрытый ужас. Брат Георгия продолжал стонать, но его лицо уже приобрело нормальный цвет, а туманные нити, мучившие его, исчезли. Наконец он выдохнул и встал. Чуть пошатываясь, ухватился за спинку дивана и поднял на нее глаза, полные страха.
– Что… что ты со мной сделала? – прохрипел он и неуверенно коснулся шеи.
Вайалена продолжала неподвижно стоять и смотреть на него. Ей нечего было ответить.
– Нечистая сила, – замахал он на нее руками и на всякий случай отступил на несколько шагов. Лишившись опоры, чуть не упал, но его вовремя подхватили женщины. – Вы это видели?
– Видели! Видели! – закивали родственницы. – Ведьма!
– Идемте отсюда скорей, пока она нас всех не поубивала!
Они бросились к выходу. Прежде чем закрыть дверь, мужчина дрожащим не то от гнева не то от испуга голосом сказал:
– Я… я все равно это так не оставлю!
Хлопнула дверь и воцарилась тишина. Тягучая, гнетущая, почти осязаемая. Беспомощно обхватив себя руками, Вайалена упала в кресло и зажмурилась. Перед глазами снова замелькали воспоминания. Вот никтисы, они пришли забрать ее на свою мрачную планету, а вот – мальчик с ясным взглядом, которого она не смогла убить, и наконец – знакомство с люминаанцем…
Когда она очнулась, обнаружила себя лежащей на диване, завернутой в плед. В висках стучало словно молоточками, каждое движение отзывалось резкой болью. Рикарт прав. Воспоминания возвращаются, но она теряет силы с каждой минутой. Завтра она, возможно, даже подняться не сможет.
– Идет твоя соседка, – предупредил Рикарт, показавшись в дверном проеме. – Попрощайся с ней – и уходим. Ждать больше нельзя.
Вайалена кивнула.
– Я в мастерской.
Едва он скрылся, послышались шаги в коридоре. В следующую минуту раздался встревоженный женский голос:
– Ты дома?
Кажется, воспоминания выкачали из нее все силы. Слова Рикарта начинают сбываться. Находиться в человеческом теле опасно. Как будет происходить процесс разрушения – представить страшно…
– Эй, ты в порядке?
Анна остановилась напротив и подозрительно прищурилась. Каштановые волосы были рассыпаны по плечам, зеленые глаза смотрели с беспокойством.
– Я стучу-стучу, никто не открывает. Дернула дверь, а у тебя открыто… Я уже такие ужасы себе представила! Слава Богу, ты просто спала…
– Не совсем, – возразила Вайалена, поднявшись. В глазах потемнело, а боль в конечностях заставила поморщиться.
– Я переживала за тебя после того как… В общем, после наших приключений в доме моего покойного мужа.
Вайалена пристально посмотрела на свою гостью. Наверное, ей можно довериться и все рассказать, не боясь, что примут за сумасшедшую… К тому же Анна уже сталкивалась с потусторонними силами. Но стоит ли раскрывать тайну и впутывать ее в свои проблемы?
«Ты уже ее впутала», – ехидно заметил внутренний голос. Вайалена вздохнула и взяла Анну за руки:
– Мне нужно кое-что тебе рассказать…
– Что? – глаза соседки осветились заинтересованностью и тревогой.
– Пойдем на кухню.
Та кивнула и молча последовала за ней. Метель на улице усилилась. За снежной пеленой уже ничего нельзя было разглядеть. Они словно были отрезаны от всего мира… Более подходящего момента для рассказа о другой планете не найти.
Отказавшись от чая, Анна устроилась за столом и, сложив руки на скатерти, переплела пальцы в напряженном ожидании. Вайалена медленно опустилась на соседний стул. Снова потемнело в глазах, а в затылок словно вонзились иголки. Кажется, она теряет силы с каждой минутой… Плохи дела.
– Что ты хотела мне рассказать? – нарушила Анна тишину.
Вайалена вжалась в спинку стула.
– Я… я не человек.
Анна подперла щеку рукой и пристально посмотрела на нее. По взгляду было сложно определить, какое впечатление произвело на нее это признание. Ее молчание словно призывало к продолжению разговора, и Вайалена не стала медлить:
– Думаю, ты не удивлена. И понимаешь, что я не сошла с ума. Сама видела, как я открыла портал, и потом, этот язык… В общем, я не та, за кого меня все принимают. На самом деле я с другой планеты, которую здешние ученые пока не открыли. И вряд ли откроют, потому что она очень далеко от Земли. Там, в моем мире, меня смертельно ранили… Мне пришлось воспользоваться телом Ланы, чтобы спасти свою жизнь.
Анна скрестила руки на груди. И снова по ее лицу нельзя было понять, о чем она думает. Верит или нет? Боится или считает, что после смерти Георгия ее соседка потеряла разум?
– К тебе вернулись воспоминания?
– Да. Мои воспоминания, а не чужие. Понимаешь теперь, почему я не могла вспомнить ничего из жизни Ланы? Я решила все тебе рассказать, потому что больше не могу нести в себе этот груз. Знала, что могу тебе довериться и что ты адекватно воспримешь ситуацию, поскольку и сама сталкивалась с мистикой.
Вайалена замолчала, пытаясь успокоиться: ее трясло от волнения, голос постоянно прерывался, слезы застилали глаза. Почему она так расклеилась? Неужели так сильно прикипела к этим местам и не может смириться, что придется все оставить?
– Боже! – Анна обхватила голову руками. – Я не могу поверить, что это происходит в реальности. Если бы не попала вместе с тобой в загробный мир, подумала бы, что ты сошла с ума.
– Я и сама еще не до конца все осознала…
– А настоящая Лана… Где она? – тихо спросила Анна.
– Она погибла в той самой аварии.
Во взгляде соседки мелькнул испуг. Она стала нервно теребить кончики волос. Захотелось прикоснуться к ней, как-то приободрить, но едва Вайалена протянула руку, как Анна испуганно отпрянула.
– Не бойся, я ничего плохого делать не собираюсь, – постаралась успокоить ее. – Понимаю, такую правду сложно принять. Ты единственная, кому я доверила свою тайну. Если ты сейчас уйдешь, я пойму.
– Прости, – Анна медленно опустилась обратно на стул, смахнула испарину со лба, опять затеребила пряди. – Но такое и вправду сложно принять. Ты – из другого мира, в теле моей соседки, еще и мертвой… Прямо волосы дыбом…
– У меня те же чувства. Все слишком сложно… Если бы я знала раньше, когда еще была человеком, что меня там ждет, я бы прожила свою жизнь по-другому. Я могла бы радоваться в вечности рядом с Тем, Кто умер за меня, но я выбрала пятнадцать тысяч дней земной жизни во грехе, – с горечью призналась Вайалена и внутри все сжалось, когда вспомнила свои муки в преисподней. А потом, словно сравнивая, память воскресила пытку в Провале, и по телу пробежала дрожь. Здесь, на Земле, могло бы быть хорошо и спокойно, если бы не жестокий убийца, выходящий из тумана; если бы тело могло вынести нагрузку; если бы никто из-за нее не погиб…
Анна сидела, задумчиво глядя в пол. Растерянная, взволнованная, неестественно бледная. А ведь еще совсем недавно она зашла в дом с мороза румяная, бодрая, веселая.
– Дай руку, пожалуйста…
Подруга непонимающе протянула ей ладонь. На безымянном пальце сверкнуло тонкое обручальное колечко. Милая они пара – Анна и Нестор, так много пережили, и какие молодцы, что научились ценить друг друга. Слезы защипали глаза. Она успела привязаться к этой неунывающей и искренней молодой женщине, как к сестре. Как же тяжело с ней расставаться! Но нужно, даже необходимо, иначе проклятые никтисы доберутся и до нее! Вайалена не имеет права подвергать ее такой опасности и не простит себе, если с подругой что-то случится.
– Послушай, ну неужели это так просто – взять и попасть в человеческое тело? – встревожилась Анна. – В мое тоже может кто-нибудь подселиться?
– Вообще-то нам запрещено не то что использовать чужие тела, даже проникать на Землю. Люди выше любой другой расы. Они созданы по образу и подобию Божию… – Вайалена кивнула на Библию, лежащую на тумбочке. Вчера, заскучав по прошлому, достала ее, чтобы почитать, восполнить пробел. – То, что я оказалась здесь, – единичный случай. Так что можешь не опасаться. Никто в тебя не вселится.
Они помолчали немного. Потом дрогнувшим от переполняющих эмоций голосом Вайалена сказала:
– Спасибо тебе за все, что ты для меня сделала.
– Да ладно, – заметно смутилась Анна.
– За искреннюю поддержку, за то, что выслушала, поверила, в общем, за все…
– Ты так говоришь, будто прощаешься, – насторожилась женщина. Вайалена стиснула ее пальцы сильнее:
– Так и есть. Я прощаюсь.
Подруга резко выдернула руку и взволнованно заходила по комнате. Вайалена не отрывала от нее взгляда, тщетно пытаясь успокоиться. Даже немного позавидовала бесчувственности убийцы, вносящего разлад в галактику.
– Куда ты пойдешь? – остановившись на минуту, спросила Анна.
– Рикарт говорит, что подыскал нам какое-то временное пристанище. И вообще, у него куча разных идей. Надеюсь, все получится и нас никто не найдет.
– Какой Рикарт?
– Это мой… – Она запнулась.
Кто? Кто он для нее? Еще пару дней назад она и помыслить не могла, чтобы пустить в свое сердце еще кого-то, кроме Георгия. Но теперь она знает правду. И этот беспокойный комок в груди не может врать. При одной мысли о Рикарте внутри все переворачивается, а тело обдает жаром.
– Мой любимый, – наконец обозначила она. – Он сбежал в ваш мир вместе со мной. И спас меня от смерти…
– Подожди, а почему вы не хотите остаться здесь, если ваши преследователи, как я поняла, не могут попасть на Землю?
– К сожалению, мы нарушили правила, открыли портал, и кто-то из никтисов – представителей моей расы – успел пройти через него вместе с нами.
– Значит, смерть Георгия – неслучайна? Приходили за тобой? – охнула Анна.
– Да. И теперь либо нас добьют никтисы, либо тело не выдержит и погибнет.
– Почему?
– Оно очень хрупкое, не выносит такой нагрузки. Слишком сильный энергетический дисбаланс, слишком разные материи. Тело уже начинает разрушаться, я чувствую сильную слабость, – Вайалена с досадой потерла колени, которые невыносимо ныли, – поэтому и прощаюсь с тобой.
– Значит, ты умрешь? – Подруга снова принялась расхаживать по комнате.
Вайалена ответила не сразу. В воцарившемся молчании она слышала, как Анна тяжело дышит.
– Честно говоря, я не знаю, что будет с телом… Наверное, да. Ведь настоящая Лана давно мертва. Она ушла из жизни, когда погибли нейроны ее мозга, а моя регенерация всего лишь «починила» тело. Ненадолго… – Вайалена не договорила, заметив, что Анна замерла у окна. Плечи ее тряслись от беззвучного плача. Поднявшись, она подошла к соседке, тронула за плечо, и та обернулась. Ее глаза блестели от слез.
– Я только-только обрела настоящую подругу, привязалась к тебе, а ты умирать собралась… – прошептала она, шмыгнув носом, и вновь отвернулась к окну. Метель улеглась. Лес не шумел, стоял тихо, словно застывший в ожидании чего-то.
– Да к кому ты привязалась?! – попыталась образумить ее, хотя в глубине души было приятно, что кому-то небезразлична. – К той, которая ничего, кроме адских мук, не заслужила? – Она на миг вспомнила лица своих жертв, которые видела в Провале, и похолодела. – Я убийца, я убила их всех, я заняла место Ланы и уничтожаю все, с чем она была крепко связана. Такую подругу ты хотела?
– Нет! – возразила женщина, резко оборвав ее. – Ты не убийца! Если бы ты была такой, то не сбежала бы из своего мира. Тебе просто выпал шанс раскаяться и все исправить…
– Меня не простят, – покачала Вайалена головой. – Рай закрыт для меня навсегда.
– Кто знает… Подожди, послушай, – Анна пристально посмотрела на нее. – Я познакомилась с хорошим человеком, который никому не причинил зла. Благодаря тебе, Лана, я снова научилась доверять, я перестала бояться мистики и пересмотрела свои взгляды на жизнь. Ты стала для меня настоящей подругой. Мне будет очень тебя не хватать. Но, если у тебя и правда нет другого выхода, то я не имею права тебя удерживать. Ты должна обрести новую жизнь и стать счастливой.
Вайалену тронули ее искренние слова. Не в силах сдержать эмоций, она обняла подругу и зажмурилась, чтобы сдержать слезы. Слишком многое ее связывает с этим миром. И оборвать эту ниточку оказалось еще сложнее, чем она думала. Одни потери вокруг… Киира, Георгий, теперь Анна и мама. Как не расчувствоваться и остаться сильной?
Она бросила грустный взгляд в окно. Вдалеке плотной лентой вился туман, ни на секунду не давая забыть: мистика ближе, чем мы думаем.
Глава 25
В шаге от безумия
Вайалена продолжала стоять в тишине, не решаясь подняться в мастерскую. Впервые за эти мучительные дни ей было хорошо и спокойно. Хотелось навсегда сохранить в памяти этот момент: как стоит у окна и любуется природой. То, что открывалось взгляду, было самым прекрасным, что она когда-либо видела: алая полоса заката вдали, на фоне качающихся от ветра деревьев, напоминала нерукотворную картину, будто сам Творец взял кисть и нарисовал ее. Она ловила каждый момент, понимая, что ее пребывание на Земле скоро закончится. Куда она уйдет – пока неизвестно. Уж точно не вернется на Никтис, в этот темный, мрачный, уродливый мирок. Так или иначе, время подходит к концу.
Она рванулась к зеркалу и в панике начала рассматривать свое отражение, выискивая изъяны. Рикарт не сказал, что именно случится с телом: внезапно появятся преждевременные морщины? Или болезнь какая-то неизлечимая? На что именно она должна обратить внимание? Может, эти изменения произойдут лет через двадцать, и она только зря разводит панику?
На первый взгляд, внешность осталась без изменений. Облегченно выдохнув, она опустилась на диван. Взяла со стола тетрадь, вырвала лист и принялась писать.
«Дорогая мама! Не ищи меня. Я уезжаю туда, где буду счастлива. Может, когда-нибудь вернусь, но не сейчас. Пожалуйста, прости и постарайся понять меня. Недавно я чуть не погибла в автокатастрофе, а теперь потеряла мужа. Без Жоры жизнь уже не та, поэтому мне, как творческому человеку, тяжело находиться в стенах дома, где я познала столько счастья и в то же время столько горя. Хочется тишины, покоя и немножко затворничества, чтобы найти в себе силы жить дальше. Жить, дышать и творить.
Я очень люблю тебя, мама, и папу тоже, и очень-очень буду скучать. Вы навсегда в моем сердце! Но, прошу, не ищите меня. Живите спокойно и знайте, что в каком-то уголке этой огромной планеты нахожусь я, и там мне гораздо лучше.
С любовью, Лана».
Вайалена отложила шариковую ручку и задумчиво посмотрела на портрет хозяйки дома, который висел в гостиной. Белокурые пряди мягкой волной спускались на плечи, в глазах грело озорство, казалось, она смотрит прямо на нее и укоризненно, как шаловливому ребенку, говорит:
– Эх, ну что ты натворила! Так нельзя делать!
Нельзя воровать чужие тела, Вайалена. И врать нехорошо, разве мама не учила?
Поднявшись с места, она положила записку на журнальный столик. Так будет лучше – попрощаться на листе бумаги. В глаза этой женщине она посмотреть не сможет. Сыграть чужую дочь выше ее сил. Одно дело – не помнить, не знать, кто ты на самом деле, и верить, что все то, что говорят о тебе – сущая правда. И совсем другое – понимать, что человек тебе доверяет и продолжать врать ему в глаза.
В затылке чувствительно кольнуло. Поморщившись от боли, она двинулась к лестнице, но в сознании уже мелькали обрывки воспоминаний. Чувствуя, что теряет сознание, Вайалена успела добрести до ближайшего кресла и упасть в него.
Рикарт.
Его она увидела так отчетливо и ясно, словно он сейчас стоял рядом. Это действительно он или всего лишь иллюзия? Он держит ее за руку и отслеживает напряженным взглядом мечущихся в поисках Теней. Заклинание скрывает Вайалену, не дает ощутить ее присутствие на планете.
Картинка меркнет, теперь она видит другую планету, Рикарт слегка касается ее плеча. Она смотрит на него и вопрошает:
– Зачем ты так рискуешь? В любой момент все могут узнать, что ты помогаешь врагу. Из-за меня, ничтожной никти, ты можешь лишиться своего дома, своих друзей, обречь себя на вечные скитания…
– Ты не ничтожная никти… – пытается он прервать ее пламенную речь, но Вайалена не унимается:
– Я преступница, мне угрожают вечные муки, за мной гонятся тысячи бездушных убийц, служащих темному повелителю. Если ты не знал, то скажу: Анлюминуса боятся даже в преисподней, именно поэтому с ним и был заключен мирный договор, ему позволено выкупать души грешников и превращать их в ассасинов. Ты все еще хочешь помогать мне?
Он улыбается, убирает выбившуюся прядь с ее лба. Что-то отвечает, но Вайалена не в силах расслышать слова. Картинка начинает блекнуть и исчезать, а вместо нее появляется другая – странная, чужая, незнакомая.
Двое мужчин стоят рядом с кроватью, на которой лежит Лана. Один из них, одетый в белый халат, сообщает:
– Очень серьезная черепно-мозговая травма, множество переломов, повреждены внутренние органы. Мы провели необходимые операции, но это не принесло никакого результата. По всем признакам ее мозг умер.
– Как… как это – «умер»?! – слышится другой мужской голос, уже знакомый Вайалене.
– Отсутствует реакция на болевые раздражители, зрачки не реагируют на свет, нет трахеальных рефлексов… Мужайтесь, Георгий Валентинович, – доктор сочувствующе хлопает его рукой по плечу. – Я не вижу смысла Вам лгать. Нужно Ваше согласие на отключение пациентки от аппарата, поддерживающего жизнь.
Застонав от дикой головной боли, Вайалена осознала, что лежит в кресле в гостиной в особняке Архангельских. Она зажмурилась и попыталась воспроизвести воспоминание еще раз, просмотреть его до конца, но мигрень лишь усилилась. Сжав виски, она сползла на пол и прислонилась спиной к креслу. Тело трясло, как в лихорадке, на лбу выступила испарина. В голове все перемешалось. Теперь она увидела незнакомого мужчину, который ее обнимал, потом услышала собственный глухой стон – боль стала невыносимой – и снова в сознании замелькали непонятные картинки.
«Ну ты же мастер на выдумки! Ну скажи, что я помогаю тебе подобрать ему костюм к банкету, так сказать, вместо манекена…» – зазвучал в ушах чей-то голос.
Что это? Моменты из жизни настоящей Ланы?
Теперь она поняла, о чем говорил Рикарт. Он «откроет» сознание, но последствия могут быть непредсказуемыми. Сейчас ее воспоминания перемешиваются с воспоминаниями настоящей владелицы этого тела. Какая нестерпимая мука!
Вайалена снова застонала от бессилия. Сопротивляться было невозможно – она увидела прошлое умершей.
Лана сидит на диване в гостиной и хмуро смотрит перед собой. Вроде только-только грелась в объятиях любимого, а счастья так и не ощутила, наоборот, почувствовала себя грязной, никчемной, ничтожной. Вдруг ушла куда-то вся ее кипучая энергия, появилось отвращение ко всему окружающему.
Сегодня она изменила мужу. Опять. В какой уже раз она делает то, чего так давно хотела, и с тем, от кого не может отказаться? И почему ее так мучают угрызения совести? На это она никак не рассчитывала. Проклятье!
Лана со злостью запускает туфлей в шкаф. Дверцы распахиваются, открывая взгляду несчетное количество вешалок и полочек, заполненных нарядами. У нее есть все: шикарный особняк, прекрасный муж, возможность заниматься любимым творчеством, достаток, только нет ощущения счастья, в душе словно дыра образовалась. И будто пытаясь залатать этот рваный кусок, она поддалась соблазну.
Лана нервно барабанит пальцами по подлокотнику, и в полутьме – окна в гостиной зашторены – сверкает несколько колец на изящных пальцах. Но ни бриллианты, ни модная одежда, ни богатое убранство дома не могут ее утешить. Ах, если бы Стас вернулся! Почему он ушел так не вовремя, оставил ее один на один с совестью?
Словно в ответ на ее просьбу раздается звонок в дверь. С громко бьющимся сердцем Лана бросается открывать.
– Ох, это ты!
Ее переполняет радость, когда видит на пороге Стаса, друга мужа и… своего любовника.
– Забыл телефон, – разводит он руками, а Лана, не удержавшись, обнимает его и утыкается в грудь.
– Что-то случилось?
– Чувствую себя виноватой, – признается она.
– Жалеешь?
– Совсем нет, но… – она запинается.
– Хочешь, я побуду с тобой еще немного?
– Очень! – радуется она и тут же мрачнеет: – Хотя… Жора точно обо всем догадается, если увидит тебя здесь в такое время.
– О, Лана, прошу тебя! Ну ты же мастер на выдумки! Ну скажи, что я помогаю тебе подобрать ему костюм к банкету, так сказать, вместо манекена, мы же с ним одного телосложения. Или еще какую-нибудь белиберду!
Лана с опаской смотрит во двор, затянутый туманной дымкой. Каждая клеточка ее тела ощущает холодок, будто сизые нити обвили ее с головы до ног. Странный какой-то туман, зловещий. На миг кажется, будто он затягивается веревкой на ее шее и начинает душить.
– Проходи, – сторонится она и, когда Стас проходит в дом, быстро закрывает дверь. Неважно, что подумает муж, куда хуже остаться сейчас в одиночестве!
– Ты какая-то напряженная, – крепкие руки властно ложатся на ее талию и слегка сминают платье благородного изумрудного цвета. Лана поднимает глаза и сталкивается с его – темно-карими, глубокими, как омут. Слегка сощуривается и капризно сдувает с лица светлый локон – старается напустить на себя беззаботный вид.
– Просто не хочу расставаться с тобой.
Стас самодовольно улыбается и притягивает ее к себе.
– Ничего, крошка, мы найдем, чем заняться, расстраиваться будет некогда.
Ее царапает его самоуверенный тон. Вдруг пропадает все его очарование, исчезает притяжение, а дыра в душе как будто становится больше.
– Не будем терять времени, – шепчет он, прижимая ее еще крепче и накрывая ее рот требовательным поцелуем. – У нас его не так много.
Не проходит и минуты, как Лана растворяется в объятиях, позабыв обо всем. Мысли отодвигаются в самый дальний уголок сознания, уступая место приятной расслабленности. Однако блаженство длится недолго: щелчок выключателя звучит как выстрел, и секунду спустя комната озаряется ярким светом. Она вздрагивает и выныривает из сладкого омута. Видит рассерженного мужа, застывшего в дверях, и себя – лежащую на кожаном диване в пикантной позе. В объятиях чужого мужчины.
– Вот, значит, как, голубки, – поиграв желваками, наконец произносит Георгий. – Вот, значит, как развлекаетесь, пока я вкалываю на работе.
– Жора, ну подожди, я все объясню… – неуклюже лепечет Лана, вскакивая на ноги. Непослушные пальцы отказываются застегивать пуговицы платья, а язык деревенеет, как только она сталкивается взглядом с глазами мужа, полными ярости.
– Не утруждайся, – цедит он, поморщившись. – Вон. Оба!
Стаса не впечатляет его грозный рык. Усмехаясь, он молча и спокойно идет к выходу, даже не глядя в сторону рыдающей Ланы. Не удостаивая взглядом и друга, с которым поравнялся. Бывшего друга. Георгий напоминает затаившегося в клетке тигра, готового разорвать на куски любого, кто подойдет к нему на расстояние вытянутой руки. А Стас стоит слишком близко. Воздух искрит, вот-вот разорвется бомба и разрушит все до основания. Лана, справившись наконец с пуговицами, подходит к мужу, но тот презрительно отталкивает ее. Она падает на пол и больно ударяется локтем, а любовник, воспользовавшись моментом, ныряет за дверь и уже через секунду растворяется в непроглядном тумане.
Остаются только они – Лана и Георгий. И тишина. Оглушающая тишина, взвинчивающая нервы до болезненного предела. Лана забывает и про туман, и про одиночество, весь ее мир сужается до одного человека – мужа, которого она, кажется, потеряла навсегда. Огорчена ли она этим? Скорее, да. Несмотря на то, что последние месяцы они вели себя как чужие люди, перебрасываясь за ужином дежурными фразами и расходясь вечерами по разным комнатам, все равно ей неприятно при мысли, что предала его. Все-таки нужно объяснить, почему сделала это, он должен понять, как-то принять, выслушать, в конце концов!
– Я… прости… – шевелит онемевшими губами.
– Убирайся, – говорит он ледяным тоном.
Она морщится от досады. С одной стороны, понимает, что заслужила такую реакцию, с другой – пытается оправдать себя. Поняв по виду, что муж непреклонен, она поднимается и медленно идет к входной двери. Прежде чем схватиться за ручку, замирает, втайне надеясь, что муж остановит ее. Но он не останавливает. Тогда она, разозлившись, хватает сумочку и бросается прочь из дома.
– Оставь меня, оставь меня, – шептала Вайалена, беспомощно массируя виски. Картинки в сознании стремительно менялись, кадры накладывались один на другой, как в плохом фильме. Голова разрывалась от боли. Застонав, она измученно стиснула кулаки и положила голову на ворсистый ковер. Наверное, именно так сходят с ума. На улице мечется вьюга, а она валяется на полу и бьет ногами по спинке кресла от бессилия. Рикарт предупреждал, что сознание начнет разрушаться, но она и подумать не могла, что это произойдет так быстро и болезненно. В виски словно иглы вставили – пытка невыносимая. Дальше, наверное, будет еще хуже.
Сколько она так пролежала, тяжело дыша, – неизвестно, но постепенно боль начала стихать. Тяжелые беспорядочные кадры воспоминаний – тоже. Она лежала в чужом разноцветно-веселом доме и чувствовала, как медленно умирает тело. Именно так – она ощущала, что это конец. Конец всему: жизни на Земле – радостной и безоблачной, конец всем приобретенным привязанностям, дружбе, а впереди – неизвестность, борьба, выживание. И так до бесконечности.
– Вайалена, – голос Рикарта прорвался сквозь затуманенное сознание, но она не отреагировала.
– Я сама выбрала этот путь, – прошептала безмолвным стенам.
