Татьяна Купор
Запертые
Глава 13
Его убило облако
Сил не хватит – это было мягко сказано. Какой там Парвус! Сил не доставало даже на то, чтобы передвигаться. Сопротивление к внешним раздражителям: вечной сырости, туману, холоду – тоже заметно упало. Вайалена только сейчас поняла, насколько истощена и слаба. Не помешал бы обелиск, но в этих запустелых местах его не отыщешь.
Она попыталась взмыть в воздух – и не смогла. Значит, перейдет границу, а не перелетит! Какая разница? Все равно терять уже нечего. И то, что ее еще не поймали, означает, что Анлюминус все продумал. Он нарочно дал ей время: ослабеет, выдохнется, пожалеет, что упустила шанс, милостиво подаренный правителем, и вот тогда-то и будет навечно брошена в Провал безликих. И чувство сожаления будет сжирать ее столетиями…
Однако Вайалена ни о чем не жалела. Едва волоча ноги, она брела по пустынному бездорожью и мысленно говорила себе, что сделала все возможное, чтобы уйти от Повелителя теней и обрести свободу. И, конечно, осознавала, что проиграла. Надежды на спасение нет. И союзников тоже. Люминаанцы ни за что не станут помогать: они ненавидят никтисов со времен Первой войны, когда Люминарус – брат королевы – свергнул Анникту и объявил себя повелителем. Оставшись верными своей королеве, они отделились от никтисов магической стеной и стали называться люминаанцами.
А другие расы? Вайалена мысленно перебирала всех, кого помнила. Одни слишком слабы. Другие слишком трусливы. Ни о какой помощи с их стороны не может быть и речи – им бы самим как-нибудь выжить!
Вайалена нервно прикусила губу. А что происходит с душой никтиса после смерти? Раньше она об этом не задумывалась. Без сомнения, вход в Рай закрыт навсегда, но душа – она исчезает совсем или возвращается в Ад?
Она содрогнулась и беспомощно обняла себя за плечи. Только не в Ад, только не туда! Господи, ну почему она такая дура? Почему убеждала себя, что после человеческой кончины от нее останется только прах? Почему не хотела понять, что неспроста ее предки веками хранили знания о душе, о рае и аде, о заповедях, которые не так уж и трудно соблюдать. Вот и поплатилась за свою глупость! Радовалась, думая, что удалось вырваться из лап палачей, а на деле попала к другим – не менее жестоким. Только теперь никто ее душу не вымолит, никто не спасет и не заступится. От нее наверняка останется один только прах, жалкая пыль, которую никтисы будут топтать ногами до скончания века!
Ледяной холод внезапно обдал ее с головы до ног. Не нужно и оборачиваться, чтобы понять: это Тени настигли ее. Окружили, достали клинки. Впились в нее взглядами бездонных темных провалов, заменяющих им глаза.
Вайалена в ужасе заметалась, но чудовища были повсюду. Бесконечное число чудовищ. С каждой секундой они приближались. Она тщетно искала пути к отступлению, тщетно пыталась обратиться в туманный сгусток: силы так и не вернулись. Она смогла лишь сделать шаг назад – и услышала под ногами хруст.
«Никуда душа не уходит, – промелькнуло в голове. – Все непокорные никтисы мучаются в Провале безликих. Ни одному еще не удалось сбежать. Планета усеяна черепами только тех счастливчиков, которые смогли погибнуть в бою».
Эта мысль показалась такой простой, такой правильной, что она приняла ее со смирением. Даже не попыталась сопротивляться, когда две самые могущественные Тени протянули к ней свои щупальца-руки, чтобы проводить к последнему пристанищу.
– Вайалена, собственность Анлюминуса. Ты обвиняешься в предательстве и осуждаешься на вечные муки в Провале безликих, – объявил холодный, какой-то металлический голос. – Приговор не подлежит обжалованию и не может быть изменен.
– …не может быть изменен, – отозвалось в ушах громогласным эхом. Сейчас Тени набросят магические сети, которые заставят ее стать податливой, и она безропотно пройдет с ними к темнице.
В последнюю секунду, на пределе своих возможностей, она обратилась в туманный вихрь и метнулась к границе. Но быстро погибнуть не удалось. Древняя магия словно нарочно заставляла ее прочувствовать все муки. Боль пронзала и пронзала, парализуя, вырывая из груди истошный крик, проникала все глубже, предупреждая: продвинься она еще хоть на сантиметр – погибнет от ожогов. Обезумев от боли, Вайалена почувствовала, что теряет равновесие и стремительно падает вниз. Но прежде, чем провалиться в беспросветную тьму, она успела увидеть ослепительную вспышку света.
***
В просторной гостиной звучала приятная расслабляющая музыка, звенел смех, велись разговоры, мелькали разноцветные платья и элегантные мужские костюмы. Элита. Творческая среда. Художники, поэты, музыканты, писатели. Как выразился Георгий, «ее стихия». Только Лана почему-то шла сюда, как на заклание, и мысленно удивлялась, как могла любить такие мероприятия. От шума разболелась голова, а количество людей, пришедших на банкет, вызывало панику. Она же не всех узнает и наверняка будет путать имена… Краснеть и бледнеть, если понадобится что-то вспомнить из прошлого… Ох, ну что за напасть! Тесные туфли больно натирали пальцы, объемные серьги оттягивали уши, а скулы сводило судорогой от бесконечных улыбок.
Как она и думала, стоило только показаться в гостиной, как к ней толпой хлынули «подруги». И как бусины из порванного колье посыпались вопросы:
– Ой, у вас же скоро годовщина! Ты помнишь, что Жорка твой устроил в день свадьбы?
– Слушай, мы так и не обсудили ту выставку. Так классно время провели! К тебе еще один мужичок тогда пристал. Ха, ты точно не могла этого забыть!
– Ты что, Вадика не пригласила? Что значит «какого»? Он учился с нами в одном классе, забыла?
Да, она забыла! Все забыла! И все эти вопросы невероятно раздражали! Но гости все подходили и подходили, не замечая, как она напряжена.
Совсем измучившись, Лана решила незаметно улизнуть и отсидеться в своей комнате. Осторожно пробралась к лестнице и даже уже поставила ногу на первую ступеньку, как вдруг спиной ощутила чей-то пристальный взгляд, от которого свело все мышцы. Обернувшись, она увидела Виктора. Пытливые глаза пронзили насквозь, как и ощущение, что они не могут существовать друг без друга. По какой-то причине. Словно кто-то протянул нить и связал их навеки.
Он приближался, а сердце билось в груди, как птица, стремясь вырваться из клетки. А этот мужчина… Он словно мог освободить ее.
Лана попыталась отвести взгляд, но не смогла. Ноги приросли к полу, глаза смотрели только на него. И напрасно она пыталась докричаться до разума.
Одетый во все белое, со светлыми волосами и бледной кожей, Виктор напоминал ей ангела. Она не знала, опасаться его или доверять? Во всем его облике выделялись лишь глаза, зеленые, как трава, как райский уголок средь арктических льдов… Им хотелось верить.
– Здравствуй.
А голос такой же, как и во снах. Ее вдруг пронзило понимание: это его образ она видела в черничной ночи, это он нес бездыханную девушку на руках, его волосы путал ветер, его губы шептали слова «Vertire et mi». Теперь у нее не было никаких сомнений.
– Здравствуй…те, – сказала с постыдной запинкой, чуть дыша.
– Как ты себя чувствуешь после аварии?
Он знает? Неужели Жора сболтнул? А может, какие-то знакомые, любящие посплетничать? Лана постаралась сделать непроницаемое лицо.
– Для покойника очень даже неплохо, – а уголки губ все равно дрогнули в усмешке. – Врачи не верили, что я выживу. А я вот на банкеты хожу.
– Ты бы выжила, Лана, в любом случае, – серьезно сказал Виктор.
– Хм, Вы единственный, кто верит, что после таких травм можно остаться в живых. Еще и так уверенно говорите…
– Потому что так и есть. И давай перейдем на «ты», а то я чувствую себя каким-то дряхлым стариком.
Лана не смогла сдержать улыбки.
– Ладно. Ты говоришь об этом так спокойно, наверное, уже сталкивался с подобными случаями?
– Нет. Просто я сделал все для того, чтобы ты осталась жива.
Она потеряла дар речи. Стояла ошеломленная, руки повисли как плети, а тело охватило странное оцепенение. Сделал все. Это похоже на какую-то магию! Если связать сны и реальность, вплести в них его слова, сказанные твердым уверенным тоном, то получится… что-то нереальное. А еще это ощущение – словно каждая ее жила наполнена зельем, отчего его образ постоянно в голове, а имя на губах. Чем же он, чародей, ее опоил?
– И что… что ты сделал? – спросила тихо и испуганно.
Виктор не успел ответить.
Раздались крики и началась какая-то суета. Не сговариваясь, они бросились в гостиную, где столпился народ. Растолкав локтями гостей, Лана с ужасом увидела, что Георгий, морщась от боли, сидит на полу и не может пошевелиться.
– Что случилось? – воскликнула она, опустившись рядом на корточки.
– Не знаю… – с трудом произнес он. – Что-то обожгло… вот тут… – Георгий указал ладонью в область груди.
Смутная догадка холодной змеей скользнула по позвоночнику. Совсем недавно она так же корчилась от невыносимой жгучей боли. Нет, нет, этого не может быть!
– Срочно вызывайте «скорую»! – крикнула Лана. Помогла мужу добраться до дивана, протянула принесенный кем-то стакан воды.
– Все будет хорошо, слышишь? – твердила она, хотя голос срывался от страха и волнения. – Сейчас пройдет. Врач приедет и поможет…
Он не мог толком объяснить, что именно его беспокоило. Обезболивающее вроде бы помогло, и Лана наконец вздохнула свободнее. В ожидании «скорой помощи» она вышла на крыльцо, замерла на ступенях, вгляделась вдаль. И тут же окаменела от ужаса, увидев, что над клумбой вьется вязкий сгусток тумана. Она схватилась за горло, почувствовав, как стало не хватать воздуха. Это туманное нечто уверенно направилось в ее сторону. Инстинкт самосохранения кричал Лане, что нужно бежать, но она оцепенела.
Сгусток замер на мгновение у ее ног.
Сердце застучало где-то в горле.
Облако поплыло дальше, к двери. И через мгновение по дому разнесся леденящий душу крик.
Стряхнув оцепенение, Лана бросилась в гостиную. Георгий стоял возле дивана на коленях и сильно кашлял. Его шею сковало странное мглистое кольцо, настолько тесное, что он начал краснеть и задыхаться. А потом туман прошел сквозь него, добив окончательно, и все, что успела увидеть Лана – мелькнувшие в зыбкой дымке глаза разного цвета. И в этот раз в них как будто мелькнула хитринка. Бестелесная сущность взмыла вверх и растаяла в воздухе.
Лана в немом ужасе смотрела на обмякшее тело мужа. Она не замечала ни суеты, ни возгласов. Она как будто сама стала бесплотным духом, которого не трогало ничто из происходящего вокруг. Только лицо Георгия, искаженное болью, стояло перед глазами, а сдавленный голос бил по барабанным перепонкам:
– Что-то обожгло, вот тут…
Так просто. Обожгло болью и убило. За считанные секунды. Но что убило и зачем?! И почему в прошлый раз не убило ее?
Комната закружилась перед глазами, как на карусели. Потеряв равновесие, Лана упала. Голова напоминала пустой орех. Мокрые от слез щеки обдавало странным холодом. Если этот туман где-то здесь, то пусть убьет и ее. Она и так должна быть мертвой! Она, а не Георгий! Только не он, такой деловой, подвижный, четко знающий, чего хочет от жизни… Пусть заберут ее, плутающую по лабиринтам своего никчемного существования. Все это время, несмотря ни на что, муж терпеливо вел ее за руку по путаным дорожкам сознания. Искренне верил, что все наладится, что память вернется. Все время был рядом. А теперь… Теперь его убило какое-то проклятое облако!
– Лана! Лана! – кто-то тряс ее за плечи, подносил к носу вату с резким запахом нашатыря. Как безвольную куклу, ее переложили на диван, принесли воды, начали что-то говорить… А она смотрела туда, где лежал самый дорогой человек, и не могла поверить, что Жоры больше нет…
– Что говорят врачи? – донеслось, как сквозь толщу воды.
– Инфаркт.
– Нет, нет, – забормотала Лана.
– Тише, не надо вставать!
– Никакой это не инфаркт! – собрав остатки сил, возразила она. – Его убило облако! Понимаете? Оно вошло в него и убило! Вы видели его? Оно похоже на туман, серое такое, размытое…
– Ланочка, никакого облака не было… – медленно, как ребенку, сказала какая-то брюнетка в сером костюме. Кажется, ее звали Настей. Но Лана не была уверена – сейчас все казались ей на одно лицо.
– Ну как не было, если я видела его собственными глазами?! – закричала она. – Оно сначала окутало его, а потом исчезло… Кто-то же должен был его видеть! Туманное облако!
Она скользнула взглядом по недоуменным лицам и с горечью отметила, что Виктора нет среди гостей.
– Надо вколоть ей успокоительное, – послышался чей-то голос за спиной.
– Нет! Нет, не надо успокоительного! Я говорю правду! Облако, оно…
Лица гостей стали расплываться, как и сама комната, будто рассеянный художник пролил воду на холст. В голове зашумело, тело вновь показалось невесомым, но губы продолжали горячо шептать:
– Облако, облако, облако…
А потом ее накрыла темнота.
***
Когда Лана открыла глаза, первое, что увидела – лицо Анны, очерченное бледным светом ночника. Она ласково улыбалась. На какой-то миг Лана забыла о случившемся. Ей казалось, что она задремала, а соседка пришла ее проведать. Но жестокая правда вернулась уже через мгновение, принеся острую боль. Георгий, сжимающий грудную клетку дрожащими пальцами, туманное облако, пронзающее его, и собственный крик, разрывающий барабанные перепонки…
– Он… он умер?
Женщина поспешно отвела взгляд. Все стало ясно без слов. Повисшее молчание нарушала лишь ветка березы, царапающая стекло.
– Знаешь, у Жоры не было проблем с сердцем. Буквально на днях он мне хвастался, что у него кардиограмма хорошая.
– Ты думаешь, врачи ошиблись? – осторожно спросила Анна, делая паузы после каждого слова, словно тщательно подбирала каждое из них.
– Сейчас я кое-что скажу, только, пожалуйста, не думай, что я сумасшедшая.
Лана резко села в кровати, игнорируя покалывание в затылке, и взяла соседку за руку. Единственный человек, которому она может довериться, и кто поверит ее словам. Анна сама столкнулась с мистикой и вряд ли побежит вызывать санитаров после того, что услышит.
– Его убило облако.
– Что?
– Я не могу объяснить, что это было, но оно похоже на облако. Сначала я увидела его в лесу, когда гуляла. Оно прошло сквозь меня несколько раз и так сильно обожгло внутренности, что я от боли не могла встать. Так бы, наверное, и умерла… Но сгусток растворился, я только успела увидеть глаза разного цвета. Понимаешь? Человеческие глаза! И вот сегодня это же существо напало на моего мужа. Он стонал от боли, сказал, что его обжигает внутри… А потом, когда он… – Лана зажала рот ладонью, не в силах выговорить это слово.
– А потом облако исчезло? – мягко подсказала Анна.
– Да. И я опять увидела два человеческих глаза разного цвета. Мне показалось, будто они смотрели на меня насмешливо. Это галлюцинации, да?
Анна скрестила руки на груди и задумчиво посмотрела в сторону окна. По ее непроницаемому лицу было сложно определить, о чем она думает. И Лана терпеливо ждала.
– Нет, – наконец послышался ответ. – Не думаю. Если это действительно правда, то плохи дела.
– Думаешь, это нечто хочет меня убить?
– Не знаю, возможно. Ему что-то от тебя нужно, только вот что именно – непонятно. Может, это не облако, а призрак?
– Ох, если бы я знала…
– В любом случае ничего хорошего не жди. Знаю по собственному опыту: если в жизнь врывается что-то сверхъестественное, это не к добру.
– Оно уже убило Жору… – всхлипнула Лана и закрыла лицо руками. – Я не знаю, как мне жить…
Женщина участливо обняла ее и вдруг предложила:
– Знаешь, что? Собирайся, переночуешь у нас. Призрак может вернуться. Лучше, чтобы кто-то был рядом и, если что, смог помочь. Ну а завтра займемся приготовлением к… – она запнулась.
Лана закрыла опухшие от слез глаза. Происходящее напоминало кошмарный сон. Самой главной ее поддержки – мужа – больше нет в живых, а ее саму в любой момент могут убить… Пожалуй, пережить эту ночь в доме соседки – лучшее решение. А если призрак нагрянет и к ним? Лучше об этом не думать…
Лана согласно кивнула, и Анна помогла ей собраться.
Глава 14
Черное небо над нами
Лане хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Она хранила свою скорбь глубоко внутри, не желая показывать чувства окружающим. Ее лицо оставалось отстраненным и бесстрастным, люди, пришедшие проводить Георгия в последний путь, нерешительно мялись возле нее, не решаясь сказать слова сочувствия. А Лана и не стремилась с кем-то разговаривать. Глаза обжигали невыплаканные слезы, сердце сжималось от боли, хотелось поскорее уйти и выплеснуть эмоции вдали от чужих взглядов.
Пушистые снежные хлопья, уныло кружась, путались в ее волосах и оседали на черном пальто. Все вокруг черное. Одежды столпившихся вокруг людей, бугорок земли – все, что осталось от мужа, даже небо. Оно было затянуто тяжелыми темно-серыми тучами. Словно сама природа горевала из-за внезапной кончины Георгия.
Когда ветер принес немного дождевых капель, люди стали торопливо расходиться, боясь попасть под ливень. Лана не шелохнулась. Продолжала смотреть перед собой, не веря, что осталась одна. Кажется, еще вчера держала мужа за руку, смотрела в глаза, полные жизни, ловила на губах улыбку. И представить не могла, что видит его в последний раз.
«Ноябрь слишком холодный в этом году. Снег, грязь, ветер забирается под воротник… Хотя откуда мне знать, каким был ноябрь в прошлом году? Как будто я что-то помню!» – разозлилась Лана.
Думать. Думать о чем угодно, только не о том, что Георгия засыпали землей!
Но мысли не помогали, лишь раздражали сильнее. Не успела прийти в себя после аварии – и вот приходится переживать смерть близкого человека. Еще и непонятное нечто преследует, ломает ее жизнь, добиваясь… Чего? Чего оно добивается? Вспомнила насмешливые глаза разного цвета и испуганно содрогнулась. И не расскажешь никому – примут за сумасшедшую… Как может преследовать сгусток тумана с человеческими глазами? И тем более убивать? И почему он преследует именно ее?
– Ланочка! Какое горе!
Голос, полный фальшивого сочувствия, заставил обернуться. По вытоптанной дорожке к ней торопливо приближалась Снежана, кутаясь в модный полушубок.
– Извини, раньше приехать не смогла, еле с работы отпросилась, – пробормотала она виновато, заправляя непослушный локон за ухо. – Еще и пробки эти проклятые!
– Спасибо, что пришла.
Работа, дела, что угодно, лишь бы не забивать голову печальными заботами, которые портят настроение и дурно влияют на цвет лица. Даже позвонить не посчитала нужным, хотя называет себя подругой. Соседка Анна, которую раньше Лана на дух не переносила, сделала намного больше всех ее мнимых подруг, вместе взятых. Терпеливо выслушала, наплевав на все дела, на то, что в соседней комнате уставший муж ждет внимания, нашла время, чтобы быть рядом с Ланой в такой момент, помогла с организацией похорон. И если бы ни она, страшно представить, чем бы все кончилось.
– Ну как я могла не прийти! – наигранно воскликнула Снежана. – Слушай, так неожиданно… Жора ведь ничем не болел? Замечательным был, просто замечательным, а как красиво жил! От чего он умер?
– Инфаркт, – произнесла, проглотив ком в горле.
– Надо же… Такой молодой был! Жаль… Ну ты держись, подруга! Может, я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо.
– А поминать где будут?
– Дома.
– Представляю, сколько людей приедет! Георгия все любили.
«Любили», «жил». Было невыносимо слышать о муже в прошедшем времени. Лане казалось, что он просто уехал. Но подходившие люди будто нарочно напоминали о том, что его больше нет. И каждого хотелось встряхнуть за плечи и закричать «замолчите!», отхлестать по щекам за причиненную боль, прогнать с глаз долой.
– Может, пойдем? – поторопила Снежана и зябко поежилась. – Сейчас как хлынет!
– Ты иди, я догоню.
– Ладно.
Снежана растворилась в толпе, а Лана осталась на месте, не обращая внимания на крупные капли дождя и на косые взгляды родственников мужа, брошенные напоследок.
– Надо же! И слезинки не проронила! – раздалось слишком громко прямо за спиной, но она лишь сцепила зубы. Плевать, что они думают. На все плевать. Георгия больше нет! Осталась только тоска – беспросветная и горькая. И пугающая пустота. Будто исчез весь мир вместе с этими людьми, бормотавшими ненужные соболезнования. Хотелось тишины и покоя, реальность угнетала и давила заботами, правилами, чужим присутствием.
Все, хватит! Его не вернуть!
Прикусив губу до крови, она поспешила к выходу, как вдруг знакомый голос окликнул ее:
– Лана!
И в следующий миг кто-то дотронулся до локтя, вынуждая ее повернуться.
– Вик… – голос пропал, не дав договорить.
– Я здесь, поплачь, – бесцеремонно обнял ее, а она не смогла воспротивиться. – Ты должна выплеснуть эту боль.
Его слова словно сдвинули заслонку. Слезы хлынули из глаз, не давая возможности нормально вдохнуть. Лана уткнулась носом в грудь мужчины и зажмурилась, пытаясь успокоиться, но напрасно.
– Где ты был?.. – всхлипом сорвалось с губ. Только сейчас как вспышка мелькнуло в голове, что он исчез, когда она бросилась к умирающему мужу.
– Я… – Он запнулся. Рука, скользнувшая по ее волосам, вдруг замерла на секунду. – Я пошел встречать врачей, потом помогал им перенести… – Виктор замолчал.
Кольнула мысль: «Врет». Его там не было в тот момент. Лана точно это помнила.
– Значит, ты не слышал…
– Что?
– Про облако…
– Облако? – Он слегка сжал ее ладонь, пристально посмотрел в глаза. – О чем ты?
– Ну, я видела облако, серое такое, то ли из дыма, то ли из тумана… Оно прошло сквозь Жору и убило его…
Обещала же себе, что никому, кроме Анны, об этом не расскажет! А ему выложила все как на духу! Если и дальше будет так болтать – точно окажется в психушке.
Странно, почему он внушает такое доверие? Умом Лана понимала – чужой человек, подозрительный, себе на уме, но делала все наоборот. Словно под гипноз попала. Словно он управляет ею, как умелый кукловод. Сейчас дернет за ниточку – и она выложит новый секрет.
– Хм, – Виктор отстранился и глубоко задумался, не замечая, как ветер яростно швыряет в него стылые капли. В черном костюме мужчина казался бледнее и загадочнее.
– Что говорят врачи – инфаркт?
– Инфаркт, – нехотя подтвердила Лана, надевая капюшон. – Но я выяснила, что у него не было проблем с сердцем, это и настораживает!
– Значит, облако… С разными глазами…
– Про глаза я ничего не говорила, – Лана испуганно попятилась.
– Разве?
Он посмотрел на нее исподлобья. Зеленые глаза потемнели, будто в них отразился кусочек грозного неба, раскинутого над головой. Рвано дыша, Лана продолжала отступать до тех пор, пока не натолкнулась на что-то твердое. Обернувшись, поняла, что задела ограду одной из могил. Это напугало ее еще сильнее, заставило броситься прочь со всех ног.
Виктор догнал ее уже на выходе и, крепко вцепившись в плечи, заставил на себя посмотреть.
– Послушай. Послушай меня, Лана! – немного встряхнул ее. – Если все, как ты говоришь, то ты в опасности! Облако не остановится, пока не убьет тебя!
– Ты так уверен в этом, будто сам сталкивался…
– Сталкивался, – совершенно серьезно подтвердил он. – Ты должна уходить и как можно скорее. Слышишь?
– Куда уходить? – Лана дернула плечами, пытаясь освободиться, но хватка оказалась железной.
– Я скажу куда, главное, вместе и побыстрее, иначе…
– Что? «Вместе»? Предлагаешь бежать с тобой?
– Именно.
– Да ты не в своем уме! – разозлилась Лана и оттолкнула его обеими руками. Наконец удалось высвободиться и отойти на безопасное расстояние. – Я тебя вижу третий раз в жизни, а ты предлагаешь мне бежать с тобой, и главное, сейчас, когда тело моего мужа еще не остыло в могиле! Это просто кощунственно! Уходи!
– Все не так, ты просто не помнишь! Мы знакомы давно, мы любим друг друга…
– Что за чушь! – фыркнула она, бросившись к калитке, но Виктор поспешил за ней.
– Это не чушь, я… Я могу показать тебе.
Он протянул руку, но Лана отскочила в сторону.
– Не подходи! Не прикасайся! Я не хочу слышать этот бред!
Ветер сырой прохладой хлестнул по ногам, будто отгоняя ее от этого странного человека, спасая, призывая бежать прочь. И Лана не стала сопротивляться.
– Мы еще встретимся, Лана! – крикнул ей вслед. – Muno. Ad emfin saelorum.
Лана с ужасом осознала, что поняла его слова, которые минорным аккордом зазвучали в ушах.
Вместе. До скончания веков.
Вернувшись в дом, скинула сапоги, бросила пальто на диван и села на пуфик. Она слышала собственное учащенное дыхание, чувствовала, как сердце грохочет в груди. Потерла виски. Комната то расплывалась, то принимала нормальный вид.
Что-то происходит. Что-то странное.
Поднялась и застонала, схватилась за стену, чтобы не упасть. За дверью, в гостиной, звучали голоса. Все они сейчас там, ждут ее. Снова будут бубнить неискренние соболезнования, прикасаться, качать головой. Лживый, бездарный спектакль! Родственники Георгия так и пожирали взглядом, небось, прикидывали в уме, как много ей оставил муж. Эти мысли отчетливо читались на их лицах. Непонятно, зачем они все собрались здесь. Неудержимо захотелось спрятаться и побыть наедине с собой.
«Вместе до скончания веков», – назойливо повторял голос, словно его заточили в ее черепной коробке. «Кап, кап», – стучали по стеклу капли дождя. И комната опять завертелась перед глазами.
Покажи мою жизнь…
И в сознании мелькнула Черная дыра, выведенная на холсте чужой рукой. Отчаянно борясь с образами в голове, Лана закрылась в другой комнате, так и не решившись выйти к собравшимся. Несмотря на то, что дом был заполнен людьми, он опустел. Стены дышали одиночеством и безысходностью. Что теперь делать в этих просторных комнатах, в которых поселилась пустота? Хотелось упасть на постель, уткнуться в подушку и ни о чем не думать. Но она понимала, что надо жить дальше. Жить вопреки всему…
