Валерий Николаевич Стовба
Хроники уходящего поколения
Предисловие
Этот сборник рассказов и документальной повести составлен в память о любимом муже Стовбе Валерии Николаевиче (15.06.1947 г. – 12.07.2023 г.), написанных и опубликованных в последние пять лет жизни, когда тяжелые болезни приковали его к инвалидной коляске.
Родился Валерий Николаевич на Дальнем Востоке в семье военнослужащего. Детство провел в Уссурийске и на Чукотке, юность – на Украине – в Кривом Роге и Днепропетровске, получил высшее образование без отрыва от работы в Днепропетровском университете, второе высшее очно в Высшей комсомольской школе в Москве и третье в Высшей партийной школе в Санкт Петербурге. С 1976 года жил и работал в Великом Новгороде.
Более сорока лет Валерий Николаевич отдал журналистике, пройдя путь от корреспондента многотиражной заводской газеты до главного редактора областных газет и радио. Награжден медалью ВДНХ и Знаком «1150-летие ЗАРОЖДЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ», многочисленными Грамотами и Благодарностями.
Хорошо образованный, Валерий всю жизнь начинал раннее утро и заканчивал день с книгой в руках. В его тщательно собранной библиотеке более тысячи книг. Литература и география, страноведение и политика – ему было все интересно. Знал наизусть Евгения Онегина, множество других поэм, стихов, дворовых и народных песен. Но особой его любовью была история. Он часто говорил, что если бы можно было начать жизнь сначала, он бы хотел стать историком или археологом.
Валера был солнечным, теплым человеком. Его кредо – у природы нет плохой погоды. Внешне всегда спокойный и ровный, он страстно отдавался своим увлечениям. Заядлый рыбак с раннего детства, за свою жизнь он рыбачил на Дальнем Востоке, Чукотке, Алтае, Украине, в новгородском Ильмене. А кроме того в Черном, Средиземном, Японском, Ионическом, Адриатическом морях. Делал это с удовольствием, забывая обо всем на свете. Со школьных лет азартный спортивный болельщик. «Болея» за Спартак, он до последних дней помнил результаты всех значимых матчей и их яркие моменты.
Жизнь подарила ему сотни встреч с известными и просто интересными людьми. Не раз ставила перед выбором в ходе судьбоносных изменений в стране и за рубежом.
Он не писатель, но не мог не поделиться нажитыми впечатлениями. Поэтому все истории, хроники этой книги не выдуманы. Именно хроники, которые, на мой взгляд, лучше всего характеризуют лицо его сверстников.
Валерий пишет только о том, что хорошо знает, о событиях, участником которых он был, предлагает зарисовки из своей жизни, пытаясь быть предельно откровенным. В них он не избегал мелочей, не совсем «правильного» выбора событий, проявления характеров. Ведь не бывает чистых героев или злодеев. Каждый человек многолик. Все мы разные. Много рассказов посвящено природе и рыбалке.
И еще. Он не мог не рассказать о некоторых страницах и моментах жизни известных людей, чтобы они не канули в безвестность.
В книгу вошли как рассказы, из опубликованных ранее на Литрес сборников «Хроники одного поколения», «Вечер в домжуре», «Путевые заметки журналиста», «На едине с природой» так и новые, написанные в последние дни жизни; документальная повесть «Один из плеяды забытых», над которой он работал несколько лет.
2024год. Стовба Т.П
Глава 1. Детство
Оленьи рога
В каждой семье есть вещи, сувениры, которые напоминают ее лучшие времена, места проживания. Вот уже шестьдесят лет у меня на стене висят оленьи рога. Они, как символ счастливого периода жизни на Чукотке.
А дело было так. Мы с Витькой Зяблицевым, тогда ученики четвертого класса, решили, став на лыжи, пройти около пяти километров до места заготовки для воинской части оленьего мяса. Руководил забоем наш с Виктором друг старший лейтенант Сабутай Меликов. Не одну зимнюю рыбалку просидели мы вместе на льду.
До места забоя дошли быстро и комфортно, чему способствовала безветренная погода. Дядя Саша (так мы называли Сабутая) встретил нас радушно. Угостил горячим чаем. С освежеванных туш срезал несколько полос филе для передачи родителям.
Но для нас главным было заиметь ветвистые оленьи рога. Офицер дал команду чукчанским животноводам.
– Выбирайте рога, – предложил дядя Саша. Мы недоуменно переглянулись. Дядя Саша разрешил нам выбрать оленей с понравившимися рогами и показать их чукчам. Мы так и поступили. Погонщики заарканили животных, завалили в снег. Оседлав их, острыми ножами пересекли на затылках жизненно важные нервы. По телам рогатых пробежала конвульсия, после чего чукчи профессиональными движениями перерезали оленям горла. На снег фонтаном брызнула кровь. Чукчи ловили ртом этот живой алый поток и жадно пили его.
Это был шокирующий удар по нашей психике. Такого жестокого обращения с животными мы еще не знали и не ожидали. Кстати, все увиденное не прошло бесследно. Как ни старался, с годами я так и не смог стать охотником. Не могу стрелять в живое существо.
Напившись крови, один из пастухов взял острый топорик и несколькими точными ударами отсек часть черепов с рогами. Так мы стали обладателями долгожданных сувениров.
Закинув рога за спины, двинулись к дому. Ветер заметно усилился. Пошел густой снег. Когда прошли около половины пути, видимость стала близка к нулю.
Спустя минут пятнадцать, остановились. Было неясно, в какую сторону идти. Я, неожиданно для себя, закричал: «Ого-го-го!» И свершилось чудо. Из-за пелены снега появился мой отец. Он избавил нас от поклажи и скомандовал следовать за ним. Через полчаса мы уже были дома, в тепле от загруженной углем печки.
Как оказалось, забеспокоившись нашим отсутствием, родители выяснили у младшего брата Витьки, что мы отправились за рогами. Отец Виктора пошел снаряжать из солдат небольшой спасательный отряд, а мой отец пошел нам навстречу.
Через неделю один из умельцев приторочил рога на деревянную основу, покрыл их лаком. В таком виде они и сегодня.
Игрушки
В начале пятидесятых мы жили в военном городке Ворошилова Уссурийского. Отец с утра до позднего вечера был на службе. Мама работала в библиотеке. Я еще не ходил в школу, а потому целыми днями был предоставлен самому себе. С шести лет, когда я постиг, благодаря маме, алфавит, начал читать сказки. А до того центром притяжения малышей были игрушки, счастливые обладатели которых – дети офицеров, побывавших во Владивостоке, Хабаровске. Именно оттуда привозили расписных деревянных коней на колесиках, футбольные мячи. Именно тогда начиналась эпидемия любительских футбольных матчей. Родители пришивали на наши майки игровые номера, пытались приобрести спортивные тапочки, вкапывали футбольные ворота.
Родители остро ощущали нехватку у нас игрушек. И, чем могли, компенсировали их отсутствие. Например, приезжая со стрельб в дальних лагерях, отец часто привозил дивно красивые перья из хвостов фазанов. Сразу же начинались игры в индейцев. Из-под наших головных повязок торчали перья-красавцы.
До конца своих дней буду помнить две игрушки, сделанные руками отца. Это подводная лодка из посылочной фанеры и деревянный поршневой самолет.
Доступ к ним был свободен для всех пацанов с нашей улицы. Ребята с других улиц были лишены возможности подержать эти игрушки в руках.
Парадокс в том, что, когда в магазинах появились яркие игрушки, притягивающие взгляды малышей. Мы с друзьями уже пошли в школу. У нас появились более серьезные увлечения. Выходит, мы выросли в период без игрушек. Может, поэтому многие мои сверстники с малолетства освоили принципы коллективных игр, стали профессиональными спортсменами. Может, именно тогда закладывались основы «Красной машины», победителей футбольных европейских первенств шестидесятых.
Летнее «богатство» Чукотки
Приплыв в бухту Провидения в середине сентября, я, пацан, попал из лета Владивостока в первый снег Чукотки. Снег падал на черную землю, серые валуны. И все это короновали прошлогодние снега на вершинах сопок. Создавалось впечатление пустой темной равнины, которую силился покрыть редкий, несмелый преждевременный снег. Казалось, что здесь ничто не может расти, даже трава.
Свою ошибку я понял только спустя месяцы, в начале июля, когда за одну ночь километровая поляна между сопками превратилась в алый от многочисленных маков ковер.
Через несколько дней лето еще раз удивило меня. На той же поляне стали бродить дети десяти-четырнадцати лет из нашего военного городка. Глядя на них, я тоже соорудил себе «корзинку», приторочив ручку к металлической литровой банке от консервов. Это был сезон сбора прошлогодней шикши – ягоды, по виду и вкусу напоминавшей иргу. Шикша набирала вкус, только перезимовав под толстым слоем снега на коротких веточках, напоминающих мелкие хвойные лапки.
Потом пришло время сбора грибов. На девяносто процентов это были мелкие сыроежки. Иногда попадались большие белые. Они росли там, где природа накопила побольше земли на камнях.
А в августе на залитых водой болотцах на мхах созревала голубика.
Таким образом, за два с половиной месяца без снега на Чукотке природа предусмотрела для человека и зверя необходимый источник витаминов. Это была неоценимая добавка к тем, что поступали в организм вместе с продаваемыми в магазинах овощными и фруктовыми консервами.
Рождение рыбака
В начале пятидесятых прошлого века для нас, мальцов, хорошая игрушка была редкостью. А потому отец в меру своих способностей делал из дерева для моих игр то подводную лодку, то самолет, то автомат. А в тот раз он начал мастерить что-то мне непонятное. В ближайшем заброшенном парке нашел два длинных деревянных хлыста, ошкурил их. Привязал к ним длинные прочные нити, приделал к ним по пробке, по крючку и по кусочку свинца.
– Это удочки. Завтра с ними пойдем ловить рыбу.
Жили мы в то время в Северном военном городке на окраине Уссурийска. А в пяти минутах от него протекала речка с китайским названием Суйфун. Не знаю, как она именуется сегодня, поскольку советская власть в свое время упорно переименовывала города, реки, местности, избавляясь от древних китайских названий. Так, например, город Сучан стал Партизанском.
На следующий день мы с отцом взяли удочки и пошли на первую в моей жизни рыбалку. Была безветренная солнечная погода. А потому батя был в офицерском галифе, сапогах и майке.
Чтобы дойти до речки, надо было пройти через КПП соседней воинской части. А иначе пришлось бы делать крюк километра в два. На КПП стоял вооруженный часовой. Внешний вид отца показался ему подозрительным. И он ни в какую не пропускал нас на территорию части. Требовал документы. Отец психанул. Началась перебранка, готовая перерасти в серьезный инцидент. Но нам повезло. К КПП своей части в это время подошел капитан, знавший моего родителя. Он и провел нас.
Через пять минут мы были на берегу Суйфуна. Батя снарядил и закинул удочки. Одну дал мне в руки, объяснив, как понять, когда клюет рыба. Я не следил за поплавком. Мне было интересно все вокруг. Журчащая вода, соседи – рыбаки, пустая литровая банка, в которую отец зачем-то набрал воды, хлыст удочки, которым можно было вычерчивать на воде разные узоры.
А тем временем отец одну за другой поймал двух небольших рыбешек с голубым отливом. Они поселились в той самой банке, тычась губами в невидимое для них стекло.
Когда батя выудил третью рыбку, то был безмерно удивлен. Двух первых в банке не было. В ответ на его недоуменный взгляд я признался, что съел их – они такие, красивые и вкусные. Зачем я это сделал, до сих пор не могу себе объяснить. Лицо отца посерело от этого известия. Он, казалось, даже постарел.
На этом моя первая рыбалка закончилась. Отец быстро смотал удочки и ускоренным шагом привел меня домой.
Мама, узнав в чем дело, рассмеялась:
– Не переживай ты, – обратилась она к отцу, – ничего с ним не случится.
И добавила:
– Теперь он точно рыбаком будет.
Как в воду смотрела мать. За свою жизнь я рыбачил на Дальнем Востоке, Чукотке, Украине, в новгородском Ильмене. А кроме того в Черном, Средиземном, Японском, Ионическом, Адриатическом морях. Делал это с удовольствием, забывая обо всем на свете. Где бы я ни жил, везде на столе была свежая рыба.
Корюшка
Одна из батарей артиллерийского дивизиона, командиром которого был мой отец, в течение двух суток проводила учебные стрельбы недалеко от военного городка. За обедом отец рассказал, что в бухте, где проводились стрельбы, корюшка начала метать икру. Солдаты наловили ее килограммов двадцать.
Этой новостью я поспешил поделиться с моими друзьями Витькой Зяблицевым и Генкой Виноградовым. Срочно изготовили два сачка. Вместо мешка под рыбу увели у моих родителей большую наволочку. Выход назначили на следующее утро.
Покинули поселок где-то в восемь утра. Солнце уже вышло из-за вершины сопки. Через час проходили мимо складских территорий с колючей проволокой и охраной по периметру. Часовые для видимости прокричали положенное «Стой!», «Стой. Стрелять буду!» Но до выстрелов не дошло. Мы в часовых узнали солдат нашего дивизиона. Они в нас – детей своих отцов–командиров. Еще через полчаса пришли в заветную бухту.
Нам предстала следующая картина. Двадцатиметровые скалы стеной отделяли узкую полосу галечного пляжа от суши. В одном месте пляжа между галькой лежали метров двадцать песка. Именно на этом узком участке морская вода просто кипела от мелкой рыбешки, выскакивавшей из воды на песок, чтобы оставить здесь икру для продления рода. В воздухе стоял запах свежих огурцов – так пахла корюшка.
Приготовленные нами сачки не подошли. Рыба проскакивала сквозь великоватую ячею. Что делать? Проворнее других оказался Генка. Снял шаровары, завязал клошенины и начал таким вновь изобретенным орудием лова вытаскивать на берег заветную корюшку.
Примеру друга последовали и мы с Витькой. Наволочку полностью набили рыбешкой где-то минут за сорок. Рыба, которую выловили, перемешалась с песком. Очень неудобно было нести наволочку, наполненную рыбой.
С трудом, но с задачей этой справились, принесли корюшку домой. Отмыли ее от песка. Лишнюю рыбу родители презентовали соседям. К вечеру по всему поселку ощущался характерный запах жареной корюшки.
Горячие Ключи
Кузов ГАЗ-63 с трудом вместил желающих для поездки на Горячие Ключи. За нашей машиной шла еще одна, в которой офицеры – любителирыбалки везли стопятидесятиметровый невод.
Через два часа пути между сопками перед нами открылась незабываемая картина: два овальных озера с бирюзовой водой.
Рыбаки повернули в сторону озер, а наш газон продолжил движение к Горячим Ключам. Вскоре мы были на месте.
Чукотский «курорт» представлял собой два одноэтажных деревянных гостевых домика и бассейн с «живой водой». Это небольшой, человек на пятнадцать, деревянный бассейн с оградой из досок, высотой метра два. Через деревянные лотки сюда стекала вода из двух источников. Из одного – горячая сероводородная, из другого – чистейшая ледяная от тающих снегов на вершинах соседних сопок.
Первыми бассейн оккупировали женщины. Из-за его стен послышались плеск воды, смех, громкие голоса.
Мы, дети десяти–двенадцати лет, тем временем исследовали округу. В ручейке теплой сероводородной воды плавали маленькие рыбки с острыми колючками, торчащими в разные стороны от живота. Эксперименты, проведенные здесь же, показали, что в бутылках с обычной пресной водой рыбки гибнут. Холодной воды они тоже не переносили.
Интересно, а знают ли наши биологи о таком виде рыб? Существуют ли подобные в других районах мира?
Вскоре приехали рыбаки. Без рыбы. Неудачу объяснили невозможностью завести невод. Мешали нерпы, обитающие в обоих озерах. Мужчины привезли еще одну загадку: нерпы, в отличие от своих сородичей в море, жили здесь в пресной воде.
После женщин бассейн оккупировали мужчины. Как приятно было впервые за два года на Чукотке ощутить свое тело в теплой воде, вдыхая свежий вечерний воздух.
Пока мы купались, женщины расстелили на зеленой полянке захваченный с собой брезент. На нем расставили бутылки со спиртным, различные закуски из мяса, рыбы, пироги.
Ужин прошел весело, был сытным, а для взрослых – чуть-чуть хмельным.
Бесплатный дефицит
Ясная Поляна – небольшой поселок на берегу бухты, где расположился отдельный артиллерийский дивизион. В нескольких километрах – поселок Урелики (военный аэродром) и поселок Провидения (морской порт.
Для нас, пацанов, жить здесь – сплошное удовольствие: сбор грибов, ягод, рыбалка, большое количество бездомных собак, которых мы подкармливали.
Ничто не нарушало размеренного ритма жизни. И вдруг…
В одно обычное летнее утро мы проснулись не от обычного лая собак, а от непривычной тишины Никто не мог нам объяснить, где наши четвероногие друзья. Это неведенье продолжалось до обеда, когда из Провидения вернулся холостяк, который провел ночь и половину выходного дня у своей любовницы. Он сообщил потрясающую новость: Отставший от «матки» сейнер выгрузил свой улов рядом с морским портом прямо на берег. Десятка два собак уже около суток «пировали» здесь. Там же и отсыпались, набив животы бесплатным дефицитом.
« « «
Мы, пацаны десяти – двенадцати лет, срочно собрали свой совет. В повестке один вопрос: как быстрее организовать экспедицию к брошенному улову. В чем его перевозить? Путь не близкий для нас- три километра по каменистой дороге.
Из поселка вышли часа в четыре по полудни. Не спешили, ведь в июле солнце практически не заходит. Для транспортировки морепродуктов собрали все сани в поселке. Металл по камням – не лучший вариант, но другого просто не было.
« « «
Ну, вот и приличная гора морепродуктов. С одной стороны «пировали» собаки. Со стороны моря – жители Провидения. Узрев нашу «экспедицию», они подвинулись, освободив часть «своей» территории.
Разнообразие даров моря нас поразило. Здесь были огромные крабы, лосось, кета (часть с икрой). Камбала, навага, бычки – это рыба, которую мы ловили на удочки. Правда, размеры были несопоставимы.
Набив добычей мешки, мы привязали их к зимним санкам и двинулись домой. Естественно, это был самый трудный этап нашей экспедиции.
Вначале мы дали возможность родителям отобрать все, что им понадобилось для хозяйства. Остальное выставили для желающих.
Оставшиеся невостребованными дары моря достались ненасытным собакам, часть которых вернулась в Ясную Поляну.
Ручей Спиртовый
Парадокс. Несмотря на то, что среди офицеров были классные рыбаки, каждый раз соревнование по ловле рыбы удочками со льда выигрывали мы, пацаны. Среди женщин нашего военного городка ходили легенды и байки, почему среди их мужей нет удачливых рыбаков.
Суть этого парадокса мы, пацаны, поняли уже потом, став взрослее. А происходило все так.
На рыбалку выходили, начиная с конца мая, когда лед разрезали первые трещины, часов в пять-шесть утра. На Чукотке в это время года солнце практически не заходило. Так повелось, что лучшие места для ловли бычков, наваги, камбалы были около небольшого деревянного мостика по дороге к поселку Провидения. Мы, пацаны, приняли это на веру, даже не пытаясь проверить на практике.
Подходя к заветному месту, мы сразу же спешили на лед, к трещинам, расширяя их легкими баграми до состояния округлой лунки, через которую беспрепятственно проходила большая рыба. И начинался лов.
А офицеры в это время не спеша располагались вокруг родничка с чистой холодной водой, стекающей с заснеженной вершины соседней сопки. Каждый из них не спеша доставал приготовленный дома «тормозок», который, в основном, содержал черный хлеб, тушенку, вареное оленье мясо, маринованные венгерские огурчики. А кроме того, каждый имел персональный пузырь питьевого спирта. У кого его объем занимал дежурные 100 граммов, у кого – 200, а у некоторых пол-литровая бутылка из магазина. Почему спирт? В конце пятидесятых годов прошлого века из спиртных напитков в продаже на Чукотке были только питьевой спирт и шампанское. Невелик выбор.
И в очередной раз команда молодых рыбаков победила своих старших товарищей, вновь давая повод женщинам отпускать, как всегда, нецензурные шутки в адрес мужей. А последние были благодарны нам, пацанам, за то, что как военную тайну хранили секретное название природного источника «Ручей Спиртовый».
Неходовой товар
Мы, пацаны, заканчивали выкапывать в снегу, по крышу завалившему одноэтажный дом, тоннель. Обсуждали, как использовать его в наших играх. Взрослые одобряли наши забавы, поскольку тоннель позволял солнцу пробиться внутрь здания.
От этой увлекательной деятельности меня неожиданно оторвала мама:
– Валера, возьми банку, деньги и сбегай в магазин.
Оказалось, что вечером к нам придут гости. На праздничном столе, как показалось маме, не хватало красной икры. За ней она меня и отсылала в магазин.
Через пятнадцать минут я уже стоял у прилавка гарнизонного магазина.
– Что тебе, Валерий? – поинтересовалась продавщица, наша соседка по дому.
– Мне, тетя Надя, банку икры.
Та скривилась, будто обнаружила на своем халате нечто отвратительное:
– Давай банку.
За прилавком на полу стояла бочка с красной икрой. Северяне давно уже научились солить икру дома из пойманной кеты. А потому в магазине икра востребовалась очень редко. Сверху в бочонке она ссохлась, стала похожа на пастилу. Большим металлическим черпаком с деревянной ручкой тетя Надя с трудом пробила верхний слой, чтобы добраться до нормальной икры. Затем взяла большую ложку и, как из пробуренной лунки, набирала ею икру в мою банку.
За это время в магазине образовалась небольшая очередь. Люди с неодобрением следили за нашими с продавщицей действиями, оценивая, сколько лишнего времени придется затратить на покупки.
Кто-то даже буркнул: «Нашли время…»
Наконец продавщица взвесила банку с икрой, я расплатился и вышел из магазина. Литровая банка икры стоила меньше, чем бутылка шампанского.
Говорят, что мы в те годы хуже жили. Да, это так. Но те продукты, которые производились в Союзе, имели минимальные цены. Предельно дешевыми были морская капуста, рыба, крабы, икра, хлеб, пиво – этот перечень можно продолжать и продолжать.
Почему сегодня мы не пользуемся накопленным в те далекие годы опытом?
