Валерий Столыпин
На крыльях миражей
– Да и ты – мужик не промах. Вдруг у нас с тобой сладится?
– А Софья? Я же, выходит, поманил её, обнадёжил, а сам…
– Не хотела тебе говорить. Может и не стоило бы. Ты – мой приз. Только не обижайся. Я же не знала, что по сердцу придёшься. Мы на тебя жребий бросили. Обидится – сама виновата: нечего было авантюру предлагать, даже для хохмы. Мы с тобой не в том возрасте, когда год нужно глазки строить да на Луну любоваться, чтобы решиться жить вместе.
На самом деле разговор был довольно длинный, непростой.
На следующий день Вениамин встречал подружку с работы на проходной с букетом полевых цветов, вином и фруктами, чтобы отвезти к себе домой. Познакомил с детьми и поехал на работу.
Смена его затянулась на сутки. Вениамин таксистом работал.
Уйти домой, когда есть заказы, выше его сил: деньги в семье всегда нужны.
Люба огляделась и принялась за хозяйство. Встретила Веньку ужином, хоть и не знала, когда тот вернётся.
Горячая еда сохраняла жар под тремя одеялами, а тело… разве оно могло остыть, когда память рисует возбуждающие сцены, не дающие покоя.
Страсть не угасла. В спокойной обстановке, когда знаешь, чего ожидать, когда нет иных тормозов, кроме желания, праздник плоти превращается в феерию: даже свет на сей раз выключать не стали
Экспериментировали азартно, обстоятельно, методично, с энтузиазмом и воодушевлением исследователей межгалактического пространства: вынюхивали, пробовали на вкус, пока не свалились в полном забытьи и изнеможении.
Он уже с работы пришёл утомлённым, а тут такое.
Заснули после такой разминки моментально.
Видно Венька основательно переутомился: стонал, охал, ругался, вертелся в кровати волчком.
Люба никак не могла уснуть, не зная, что думать на сей счёт. Кто знает, что у мужика с характером и привычками, что на уме: может ненормальный.
Мысли даму одолевали разные, взаимоисключающей направленности. В плане интимной подготовки и умения дарить радость Венька её устраивал. Дом чистенький, дети ухожены, зарабатывает неплохо.
Но это внешнее. А внутри… мало ли на свете чудаков на большую букву М.
В такой бешеной скачке, какую они две ночи подряд устраивали в постели, Люба отродясь не участвовала. До сих пор остыть не может, обливается соком при каждом воспоминании, как… прости господи… как семнадцатилетняя девственница.
Даже стыдно становится за свою несдержанность. Чем чаще вспыхивает, тем сильнее желание. Если честно, ей и сейчас ужас как хочется почувствовать то живое тепло в себе.
Люба вспотела от непристойной мысли, пронзённая насквозь возрастающим потоком вожделения, разлившимся по груди и бёдрам. Даже руку пришлось запустить меж ног, чтобы успокоить внезапно подступившую похоть.
Лучше бы этого не делала.
Её терзала очень нескромная мысль разбудить Веньку, потребовать сатисфакции: нечего было разжигать костёр.
Прежние мужья так не умели.
Может, слишком долго воздерживалась, оттого?
Возбуждённый до предела центр сладострастия набух, вызывая аллергический зуд. Пришлось сжать ноги, что лишь усилило готовность немедленно принести себя в жертву Эросу.
Палец осторожно, неуверенно проник в развёрстую щель, окунулся в коктейль из горячей слизи. Мгновенно последовали многократные конвульсии, выплёскивая за пределы тела закипевшую разом страсть.
Люба зажала рот, чтобы не вырвался случайно плотоядный стон, завершающий непредвиденную разрядку. Простыню густо оросило потоком нутряного секрета, разлившегося под ней тёплой лужей.
Что теперь подумает Венька, когда увидит такой конфуз?
И ведь ничего не придумать: он ведь спит на той самой простыне.
Если только обмануть, сказав, что это он опростался, нечаянно возбудившись после длительного перерыва в сексуальных отношениях.
Такой выход казался вполне приемлемым. Только бы не подумал, что она сексуальная маньячка или, того паче – блудница.
Не было желания начинать отношения с подозрений и недоверия.
Венька ей понравился. Хотелось нормальных отношений, с прочной позицией, серьёзными чувствами.
Как не разочаровать партнёра?
Неожиданно Вениамин заворочался, засучил руками и ногами, начал чего-то кричать.
Дальше последовало вовсе непонятное действие, даже страшное: мужчина схватил Любу за шиворот и вышвырнул с кровати, добавляя попутной скорости отталкивающим движением ноги.
Приземлилась на пол она не вполне удачно, ударилась головой об угол журнального столика.
Хотелось взвыть от обиды и боли, но сдержалась, прикусила зубами ладонь почти до крови, отползла в дальний угол комнаты, забралась с ногами на кресло, свернулась в комок, накрылась накидкой с кресла и распласталась в ожидании, точнее, в страхе увидеть продолжение.
Мозг лихорадочно просчитывал варианты событий. Необходимо срочно покинуть этот сумасшедший дом, где после страстного секса тебя запросто могут выкинуть из постели, не объясняя причину агрессии.
А ведь он даже не проснулся: лежит, паразит, и хрюкает, словно так и нужно.
Хорошенькое её ожидает будущее, если бы подобное произошло позже.
Да он ненормальный, шизофреник! Такой и убить может. А то и расчленить.
Вот попала-то!
Ужас, ужас, ужас!
Люба сидела в скрюченной позе, обездвиженная парализующим шоком, не в силах пошевелиться.
Так бывает в кошмарных снах, когда хочется бежать, а ноги предательски бунтуют, не слушаются. Сердце качало закипающую от первобытного страха кровь в бешеном ритме, выскакивало наружу. Ужас лишал возможности адекватно мыслить, мешал дышать.
Время остановилось, замерло. Нужно было срочно что-то делать.
Боже, как же страшно!
В окно без штор в полном, но весьма зловещем великолепии заглядывал светящийся шар Луны, посылающий рассеянное, таинственно-голубоватое свечение, возбуждая недобрые мысли и негативные эмоции.
Говорят, в такие дни пробуждается и правит бал кровожадная сатанинская нечисть.
Чур-чур!
Не захочешь да поверишь в любой бред, когда с тобой происходит такое.
Умирая от страха, Люба смотрела на спящего Вениамина, лицо которого странным образом выражало безмятежное спокойствие. Он потешно швыркал носом, скривив уморительную гримасу, но это нисколько не успокаивало, напротив – злило.
– Лыбится, зверюга! Сожрёт живьём и не подавится, – с ужасом думала Люба.
Неожиданно Вениамин открыл глаз, ощупал рукой половину кровати, где должна была находиться она. Не обнаружив гостью, Вениамин полусонным взглядом обвёл комнату, увидел её в позе ужаса, глядящую на него безумными глазами, словно только что повстречалась с привидением?
– Что с тобой, девочка? Тебе плохо, заболела, почему там сидишь?
– Хочу домой. Отвези меня сейчас же… пожалуйста! Мне страшно.
– Что тебя напугало? Всё было так хорошо. Иди ко мне.
– Не притворяйся, ты знаешь причину.
– Какую, Любаня? Кажется, мы хотели жить вместе. Или я что-то напутал? Никак не могу проснуться. Согрей меня.
– Было, хотели… вчера. Сегодня ты вышвырнул меня из кровати, ненормальный, извращенец, псих! Я шишку в полёте набила, могла голову насмерть раскроить. Отвези меня, откуда привёз. Не желаю связывать судьбу с маньяком.
– Ты обо мне?
– Разве здесь есть кто-то ещё? Ты вышвырнул меня как ненужную вещь.
На её глазах проступили слёзы отчаяния.
Люба часто-часто заморгала в попытке остановить поток солёной обиды, но была бессильна преодолеть странную эволюцию эмоций.
Её прорвало рыдающим криком, – никогда, слышишь, ни-ког-да-а не подходи ко мне. Если не отвезёшь, уйду сама.
– Ничего не пойму. Ты со мной говоришь? Я… именно я… вышвырнул тебя из постели? Бред!
– Я похожа на идиотку!
– Вовсе нет. Но и я… хотя… кажется, нет, точно… мне снился скандальный пассажир. Заблевал сиденье, орал, отказывался платить, потом полез в драку. Я вытащил его из машины… дал пенделя. Да, именно так. В конце, чтобы быстрее летел, добавил ускорение… точно, Любочка, всё сходится. Я не тебя выбросил, его. Это переутомление. После изнурительных смен так иногда случается. Я же почти двое суток не спал.
Люба поверила. Безоговорочно, сразу.
Очень хотелось настоящих отношений: любви, счастья, стабильности, защищённости, благополучия, уверенности в завтрашнем дне.
Он действительно мог переутомиться. Позавчера была ночь страстей, непрекращающейся, изнурительной любви, затем сутки за рулём без сна и отдыха, и снова постельные подвиги.
Венька был неутомим, но человеческие возможности вовсе не беспредельны.
Сама виновата, выкачала из мужика энергию досуха, не дав шанса восстановиться.
Нельзя пользоваться физическими ресурсами без оглядки. Он уже не молод. Впредь нужно экономить сексуальные и физические ресурсы партнёра.
– Иди ко мне, Любанюшка. Прошу тебя. Я вовсе не такой, как тебе могло показаться. Иди, прижмись ко мне, согрей, обними. Нам с тобой так замечательно вместе.
Женщина неуверенно встала, шатаясь, пошла к Вениамину, всё ещё не до конца уверенная в его адекватности.
Мужчина увлёк Любу под одеяло, целовал всё подряд, слизывал стремительно высыхающие солёные капли, уговаривал, лаская лёгкими прикосновениями.
Люба понемногу успокоилась, закрыла глаза.
Голова по-прежнему шла кругом. Её штормило, покачивало на волнах настороженной апатии.
Странно, но это полусонное состояние постепенно становилось приятным.
Её укачивало, увлекало тёплым течением в зыбкое неведомое пространство, в котором контурно проступали непристойные, но такие сладкие забавы.
Нежные, ласковые руки мужчины теребили чувствительную грудь.
Когда Венька проводил кончиками пальцев по восприимчивой коже, щекочущие импульсы проникали глубоко внутрь, вновь разжигая пламя желания везде-везде, особенно там, внизу, где вновь бушевали разрывы чувственных молний, выдавливая из каждой клеточки потоки сладких ощущений.
Люба закрыла глаза, отдалась набегающим волнам сладкого воодушевления, слушала чувствительную музыку прикосновений, похотливо отзывающуюся в растревоженных недрах.
Она уже готова была заснуть, основательно успокоенная, счастливая, когда Венька прикоснулся губами к груди, вновь разбудив движение крови, ускоряющее пульсации сокровенной потребности, управляющей жизнью.
Захотелось большего.
Люба стонала, напрягала мышцы живота, бёдер, по которым потекли горячие капельки желания.
Женщина задрожала всем телом, призывая мужчину отозваться ответным порывом, которое он сдерживал из последних сил.
Давление плоти нарастало немыслимыми темпами, грозясь разорвать живую ткань на сотни кусочков, если не сбросить напряжение естественным образом.
Когда Вениамин понял окончательно по призывающей реакции женщины, что прощён, мало того, необходим, востребован, его губы скользили по напряжённому животу всё ниже, пока не почувствовали приятное на вкус влажное раздвоение.
Венька перецеловали каждый миллиметр самой впечатляющей поверхности, какую когда-либо приходилось ему ласкать, ощутил волшебную энергию готовности, молчаливую просьбу войти в интимную глубину без стука.
Захотелось выпить без остатка эликсир, наполняющий сладкие недра, наполнить их до отказа иным содержимым, обменяться самым сокровенным, что способно сделать людей кровными родственниками.
Люба хотела того же, но не вмешивалась, отдавая инициативу мужчине.
Любовники трудились без устали до того момента, когда звон будильника возвестил начало нового трудового дня.
Весь день Вениамин день был рассеянным, то и дело ловил себя на блаженной мысли о начале семейных отношений, строил планы.
Любочка, стоя у формовочного стола, не столько лепила булки, сколько грезила, представляя в романтических галлюцинациях начало новой жизни: вновь и вновь ощущала в себе Веньку, испытывая удивительно блаженные муки.
К концу дня женщина окончательно выбилась из сил, но никак не могла успокоить разыгравшееся воображение.
Такого волшебства с ней точно никогда прежде не происходило, несмотря на многочисленные интимные приключения за долгие годы сознательной жизни.
Было невыносимо сладко, но хотелось ещё.
На проходной её ждал улыбающийся Вениамин, пряча за спиной огромную алую розу.
Влюблённые, наверно так можно было назвать их удивительное состояние, долго стояли, обнявшись, смущая прохожих и сотрудников, которые оглядывались, шептались.
Пусть завидуют.
Медовый месяц, состояние эйфории, длились больше полугода.
Парочка случайно встретившихся взрослых людей сумела выстроить прочные отношения, собственный дом, вырастила детей: тихо, без особенного напряжения, не теряя ни на минуту романтического интереса.
Любовникам и впредь не хватало ночи, чтобы успокоить, утомить разгорячённые эмоциями тела.
Они были счастливы.
Долго-долго.
Всю жизнь.
Провокация
С тошноты негативным процессом,
Если честно, справляюсь едва…
Мне мужик нужен только для секса -
Раз в неделю, ну максимум – два!
Сола Монова (Юлия Соломонова)
В уединённом редакционном кабинете было два рабочих стола. За одним ваял авторские статьи и очерки о тружениках села я, практически мальчишка, но уже успевший обзавестись семьёй. Второе занимала сотрудница, курирующая в районной газете образование и культуру – привлекательная женщина двадцати семи лет, дважды побывавшая замужем, а ныне наслаждающаяся полной свободой.
Галина Сергеевна чувствовала себя пожившей, опытной, потому запросто рассуждала о любви и сексе, не стесняется говорить откровенно о том, от чего у меня становились пунцовыми уши.
– Вы, мужчины, чересчур самонадеянны, особенно молодые. Вам кажется, что влюбить в себя каждую пославшую загадочную улыбку женщину – святая обязанность, если не вопрос мужской репутации.
Если дама позволила за собой приударить, мужчина уже уверен, что окрылил её, взял на абордаж, следовательно, она рассчитывает на счастливое продолжение и не посмеет отказать в близости. А тот, кому удалось уложить девочку в горизонтальное положение и раздвинуть ножки, считает её личной собственностью, которая обязана хранить верность.
Вам невдомёк, что право выбора – бесспорная привилегия женщины. Увлечение предметом страсти у женщин намного сильнее мужского, это реально так. Зато голова её, даже в перевозбуждённом состоянии, заметь, свободна для рассуждений. Вот так, несмотря на хмельной азарт, на неистовое желание, на навязчивую одержимость испытать наслаждение. А мозг мужчины буксует, или вовсе отключается, задолго до достижения заветной цели, уже в тот миг, когда получил импульс от молекулы регулятора половой активности.
В отличие от популяции самцов, женщина не тонет в набежавшей волне вожделения, а купается в ней, не спеша смакует восхитительные ощущения, но не забывает, что цель связи помимо наслаждения всегда имеет приземлённые, будничные задачи, а порой практическую ценность.
Женщина, наматывай на ус, юноша, ищет не только… и не столько возбуждения на фоне увлекательного романтического приключения, сколько отца для своих детей, примерного, читай – управляемого, зависимого от сладких ощущений мужа, ответственного, желательно энергичного и удачливого во всём.
Мужчина для неё не игрушка, не развлечение, а важнейший инвестиционный инструмент, пользоваться которым она предполагает как можно дольше, желательно до последнего вздоха.
Если женщина почувствует в мужчине силу, выносливость и неисчерпаемую энергию – значит он именно тот, кто ей необходим.
Как думаешь – на что ради достижения желанной цели готова женщина? Вот тут она в полной мере расстарается, чтобы доставить избраннику максимум незабываемых впечатлений, чтобы иметь надёжный поводок для манипуляций.
Учти, мужчина в процессе принятия решений о будущем отношений не участвует, хотя ему кажется иначе. Наивный. Самая устойчивая зависимость та, которая щедро сдобрена вкусными стимулами и аппетитными лакомствами.
Мужчинам не до рассуждений: самое сладкое у женщин внутри, в сладкой глубине.
Да не красней, Антон, это жизнь. Ты делаешь первые шаги. Любовь представляется тебе бескорыстной, самоотверженной, жертвенной. И ты по-своему прав.
Если бы женщина не умела пользоваться преимуществами своей анатомии и физиологии, если бы не умела в нужное время в необходимом количестве выделять сладкий нектар, какая сила могла бы заставить тебя, например, безропотно засунуть шею в каторжное семейное ярмо?
Природа бескомпромиссна, она всё рассчитала и распределила правильно: вы токуете, демонстрируете красоту оперения, наслаждаетесь моментом триумфа, смакуете лакомые наживки гормонального вдохновения, всё глубже залезая под каблук слабой физически, но необыкновенно ловкой и предприимчивой внутри своего прайда избранницы.
Мужчина – существо зависимое, подверженное сексуальной наркомании. Химические процессы, заставляющие вас испытывать неодолимое желание, контролируем мы, женщины.
Получил дозу сексуального наслаждения, и ты восхищённый романтик, готовый принести на алтарь семейного очага любую посильную жертву, нет – несчастный, потерянный, загнанный в угол олень, который будет усердно искать способ реабилитироваться.
Так наставляла меня Галя Логинова уже не в первый раз. Мы с ней довольно часто вели беседы на темы любви и дружбы. Наверно женщине импонировало искреннее юношеское смущение. Глобальная неосведомлённость о предмете разговора, несмотря на несколько месяцев в браке, приводила коллегу в неописуемый восторг.
– Все бабы, поверь мне, дружочек, вертихвостки, без изъятий и исключений. Некоторые умело маскируются, если не изменяют открыто, то регулярно флиртуют и не упустят шанс наставить мужу рога. Это, отвечаю за слова, в самом вегетарианском варианте.
Рождение ребёнка вовсе не пограничная черта, за которой табу, как думают большинство мужей. Совсем наоборот – желание отведать лакомой эротической кулинарии от вольных старателей после родов только начинает просыпаться.
Чувственность, эротический азарт, готовность отведать особенно пикантные блюда, сливаться без тормозов в экстатических пароксизмах ликующего восторга, вызревают постепенно.
Это про нас женщин, говорят – сгорают от страсти. Да, мы именно такие. Но не сразу.
Сначала надо создать уютный очаг, привязать к нему выносливого во всех отношениях ослика, надёжно его зафиксировать, чтобы не надумал брыкаться. И лишь тогда… можно отправляться в кругосветное эротическое путешествие. Аккуратно, бережно по отношению к мужу, соблюдая режим секретности. И ни в коем случае не влюбляться. Это табу.
Зрелая женственность подразумевает загадочность, капризность, мечтательность, непостоянство… ты слушаешь, Антон
За нами, невестами, жёнами, глаз да глаз нужен. И это не стёб. Это нормальный баланс отношений среднестатистического мужика и условно порядочной женщины.
А как ты думал?
Измена тоже бывает благопристойной. Порядочность или порочность не в трусах, а в душе.
Духовный адюльтер опасней физического, уж ты мне поверь.
К хорошему партнёру, не имеет значение, своему или чужому, женщина приклеивается намертво, если душа и мысли едины. А когда в голове бардак, в душе разлад, в мыслях и чувствах смятение, а кроме физической любви и плотского наслаждения с мужем ничего больше нет – пиши, пропало, полетит твоя милая за заморскими лакомствами, туда, где бананы спелее.
А представь, что понравится ей вкус греха: вообразит твоя краля затерянный рай, населит его в грёзах наследными принцами, готовыми песок целовать под ногами. Разве удержишь такую!
Ты способен в мысли своей прелестницы заглянуть, мечты её интимные расшифровать да руками потрогать? То-то и оно, что нет. Интимная территория – терра инкогнита. Женщина – клубок из секретов и тайн, разгадать которые – жизни не хватит.
Впрочем, мы и сами для себя вечный и бесконечный сюрприз.
– Галина Сергеевна, позволь с тобой не согласиться. Моя жена точно не такая. Любит она меня. И никто в целом мире ей больше не нужен. Мне, кстати, тоже никто…
– Не говори гоп… тоже мне – однолюб нашёлся. А если я сейчас грудь в полной красе продемонстрирую! Трусики гипюровые прямо сейчас примерять стану, глазки строить, вздыхать загадочно, томно, а то и того круче – сигнал готовности принять внутрь твоего дерзкого гостя подам? Для убедительности слезу пущу, мол, только тебя люблю, больше никто… тогда как?
Есть у тебя иммунитет против необъятного арсенала дамских уловок?
Ладно, шучу. Ты не совсем в моём вкусе.
Хотя… обрати внимание – я чётко, откровенно, целенаправленно, цинично акцентирую твоё внимание на этой фразе, чтобы показать, как работает флирт… на всякий случай, чтобы завязать гипотетический узелок на твоем мужском достоинстве. Сейчас ты уверен, что преданность и верность – глубинная суть твоего неизменного характера и основа вечного счастья.
Время и обстоятельства меняют всё.
Не зря же я тут перед тобой духовным эксгибиционизмом битый час занимаюсь, душу до донышка вытряхиваю… может и мне когда пригодится твоя мужская мощь и живительная энергия. А что, я ещё ягодка не до конца спелая, просто ты не вглядывался… внимательно. Глянь на ножки, а попка, а грудь! Чего отворачиваешься – ты же стойкий оловянный солдатик, а я за погляд денег не беру.
В минуту безнадёжного одиночества или переполняющей радости человек многое постигает, переоценивает. Мало ли что в жизни случится… может, и я сгожусь.
Ну, как, мальчишка, в штанах ещё не намокло!
Всё-всё… успокойся, расслабься. Займись по-настоящему, всерьёз, своей женой. Ни на минуту одну не оставляй. Доверять не вздумай, почувствует, что ты олень – рога мигом отрастут.
Никому не верь… ха-ха! Мне можно.
– У меня впечатление создаётся, что ты, Галина Сергеевна, что на этом свете эта не первая твоя жизнь. Чересчур ты опытная, скользкая. Я, конечно, понимаю, что два замужества много чему научили. В том числе изменять правильно. Человеку свойственно ошибаться, это так, но я в своей девочке уверен. В себе… кажется… тоже.
– Живу я долго, Антон, читаю много, запоминаю, анализирую. К людям прислушиваюсь. Теперь с тобой делюсь. Я ведь тоже думала, когда в семнадцать лет замуж выскочила, что это навсегда. Глупая была. Как и все. "Многия знания – многия печали". Когда есть с чем сравнивать, тоже не очень здорово. А мне есть с чем.
Кто знает – перетерпела бы неверность, свыклась с его недостатками, может, что доброе из нашей любви вылупиться могло. Увы, человек со временем не меняется. Жёстким был муженёк, даже жестоким. Нисколько не жалею, что расстались.
А насчёт женской предательской сущности, непостоянной нашей природы – голимая правда. Я только теперь на журналиста учусь, а первое мое образование – социальная и семейная психология. Отсюда и знания. Только не помогли они не только в избраннике, даже в себе разобраться.
Потому, что подсказать было некому.
Пять лет натаскивали меня разбираться в мотивах и характерах. Кое-чего усвоила.
Согласись, ведь разбудила я в тебе первобытную похоть, возбудила, взбудоражила. Пару минут назад ты был на грани. Ещё мгновение и не я тебя – ты бы начал меня соблазнять. Как миленький.
Мне ли не знать коварное могущество женских чар. Юношеская непорочность в семейных отношениях держится на избытке гормонов, на непроходящем какое-то время подсознательном ожидании чуда, которое изваяло услужливое воображение.
Образ любимых всегда выдуман. Скажи, твоя жена ведёт себя идеально, разве рядом с ней ты никогда не задумывался о том, что она вовсе не совершенство, что у неё масса недостатков? А цели, планы, образ будущего вы корректировали, сравнивали? Уверена, что нет. Даже знаю – почему.
Вы оба боитесь разрушить идеальный образ.
Я видела, какими глазами ты смотрел на Люсю Колесникову, нашего корректора, когда она поправляла колготки. Опровергни моё наблюдение, скажи, что ошиблась!
Молчишь? Потому что не знаешь себя реального. Жену тем более.
У тебя и сейчас глазки блестят. И не спорь, мне сверху видно всё!
Да не красней ты так. Это естественное влечение. Ты – мужчина, я женщина. Мы оба молоды, энергичны… полны желаний.
Сознайся, ведь хочешь меня, хочешь.
Станешь немного старше – узнаешь, что стремление желать и добиваться любви очень затратный энергетически процесс, для многих попросту неподъёмный. Не представляешь, сколько вокруг девственников. Одним не дают, другие стесняются, у третьих психические и физиологические проблемы. Некоторые до старости будут кусать локти, и мечтать хоть разочек отведать свежатины, дотронуться до лакомых ломтиков спелой женственности, вдохнуть аромат чувственной похоти.
А тебе даром, без всяких усилий предлагают – на, бери!
Желаниям, юноша, нужно потакать, к ним надо прислушиваться. В меру, но потворствовать порокам и слабостям. Скажем так – допускать иногда реализацию смелых эротических фантазий.
Пока хочется. Пока любится. Пока жизнь выглядит цветной и яркой.
Любишь свою жену?
– Спрашиваешь! Она у меня единственная, самая-самая…
– Только мне не рассказывай, какая она у тебя нежная и ласковая… скалолазка твоя. Ты ещё скажи, что ни с кем, никогда…
Ты чего… реально девственником был, когда со своей мамзелью познакомился, в двадцать два года!
Озадачил, наповал сразил. Никогда ещё в твоём возрасте невинных агнцев живьём не встречала. Значит, сравнивать тебе некого… и не с кем.
Понятно!
А я тут спелыми сладостями тебя в болото греха заманиваю. Значит, любишь! Одну, навсегда. И точка.
Во, дела, где ты раньше был, целовался с кем! Ну да, с ней и целовался.
Кажется, её Лиза зовут?
Ничего так девчоночка: тонкая, звонкая, яркая, пушистая… но с характером. Взгляд, честно скажу – не обессудь, стервозный, с двойным дном. Она же у тебя из деревни, из многодетной семьи. Значит, экономная, расчётливая. Да, брат, думаю – ты
Я для неё не конкурент. Это я так, про себя, вслух рассуждаю. Если чего, передумаешь, к примеру – заходи, страсть как люблю мальчишек неопытных.
Ты ведь ещё и целоваться толком не умеешь.
Могу мастер-класс преподать.
Шутка. Есть у меня сейчас ученик. Или учитель. Кто его разберёт… но для семейной жизни не годится, только для эротической гимнастики.
Может и мы с тобой, того… пошалим! У меня есть, чем тебя удивить. Не пожалеешь.
Иди сюда. Да иди – не дрейфь. Бабы испугался?
– Не хулигань, Галь! Ты старше меня. Я Лизу люблю.
– Любовь, между прочим, ровесников не ищет. И опыт… лишним не бывает. Никогда не отказывайся от хорошего. Бери от жизни всё, что само в руки идёт. Ладно уж… дитя ты ещё неразумное.
Кстати, хотел ты этого или нет, но меня в грех вогнал. Чувствую, повзрослеешь – кучу девок совратишь. Вся как есть мокрая. Потрогать хочешь?
Да ладно, ладно, это я так, прикалываюсь. Иди уже к своей ненаглядной. Проверку на вшивость вроде как выдержал, на провокацию не поддался.
А зря. Я тоже сладенькая. Подумай, ещё не поздно.
