Владимир Демидчик
Незаросшая…
Есть ум, а религия есть у других.
*– опубликовано в «Восточном Альманахе», М., Худлит., 1962, вып. 5, с. 327
** Ханифит – «искатель истины» – сторонник ханифизма, религиозного движения, возникшего в Аравии в VI веке. Ханифиты боролись против старых родовых культов, не признавали иудейского и христианского богов, но проповедовали строгое единобожие.
Предрекает другому судьбу звездочёт….*
Предрекает другому судьбу звездочёт,
Сам не зная, какая судьба его ждёт.
Как же сможем с тобой мы дорогу найти,
Если сам Начертатель смешал все пути?
Был вначале наставник – пророк Моисей,
Вслед пришёл Иисус для спасенья людей.
И Мухаммед, когда удалился Христос,
В мир молитвы и песни иные принёс.
Говорят, что на землю когда-то придёт
Тот, в чьё вещее Слово поверит народ.
Так дорогой незнанья мы вечно бредём
Между днём уходящим и завтрашним днём.
Где же тот долгожданный и лучший кумир,
Что религией новой обрадует мир,
Чтобы с жадностью той же испил её люд,
Что и мучимый жаждой в пустыне верблюд?
Нет кумира! Пока он на землю придёт,
Наблюдайте спокойно закат и восход.
Безграничною кажется давняя власть,
Но и солнце встаёт, чтобы снова упасть.
В мире всё беспрерывно и вечно течёт:
Тот сегодня родился, а этот умрёт.
Мир, да будет он проклят с враждою и злом!
Не прельстимся мы больше пустым миражом.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе», с. 327-328
Твердят христиане: «Всесилен Христос»…. *
Твердят христиане: «Всесилен Христос».
Ну как не дивиться той силе!
Какой бы всесильный безропотно снёс,
Когда его смертные били?!
Нам хвалят евреи своё божество,
О добром твердят Иегове.
Он добрый? Как странно! Тогда отчего
Он требует жертвенной крови?
Обряды персидские дико смешны.
Царю удивляюсь Хосрову:
Ведь чтобы «очиститься», персы должны
Умыться…. мочою коровы.
Разумностью, логикой веры своей
И ты не хвались, мусульманин!
В дороге пройдя мимо сотен камней,
Лишь в Мекке целуешь ты камень.
Религия хитрым сплетением слов
Силки для людей расставляет.
Различны силки – неизменен улов:
Глупец в них всегда попадает.
Опубликовано в «Восточном Альманахе», стр.328
Велик наш творец и в решениях строг *
Велик наш творец и в решениях строг,
Он людям дал много различных дорог:
Одним указал он дорогу побед,
Другим же – дорогу падений и бед.
Одни процветают, в богатстве живут,
Другие, как скот, голодают и мрут.
На вкус и желанья товарищей нет:
Одни любят деньги, другие – браслет.
Тот хлеб добывает мечом, как злодей,
А этот врачует, спасая людей.
Кто верой и правдой народу служил –
Не зря свою жизнь в этом мире прожил.
Из капель рождается бурный ручей,
А благо – усилием сотен людей.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе», с.329
Когда проходит мимо вас слепой….*
Когда проходит мимо вас слепой,
Полны вы жалостью и скорбною тоской.
За годом год, как день за днём, пройдёт,
И вы ослепнете под насыпью сырой.
Я сам – слепец. Живу я днём одним,
Тоской своей, бедой всю жизнь гоним.
Минувших лет забыл я горький вкус,
А сладость в будущем – лишь обещаний дым.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе». Стр.329
********
Сменяется утро прохладой ночной….*
Сменяется утро прохладой ночной,
И месяц рождённый – усталой луной.
Уносятся годы, как мутный ручей,
Туда, где нет больше надежд и страстей.
Но я, покидая наш временный свет,
Ему не пошлю свой прощальный привет.
Меня осыпал он, как градом камней,
Несчастьями в трудной дороге моей.
Я шёл, одинокий, тропинкою бед,
И некому было послать мне привет.
Людей сторонился, любви я не знал,
Жены и Каабы вовек не лобзал.
Подобно верблюду, привык голодать,
Жестокую жажду порой подавлять.
Я – как трофей после битвы большой.
Как город, разграблен безумной толпой.
Но в этом трофее никто не найдёт
Ту пятую часть, что от Бога идёт.
Молва обо мне прокатилась вокруг:
Ругают меня и противник, и друг.
Уймись, моё сердце, навеки замри –
Мне тягостны стали все чары земли.
Шепчу я в молитвах, я с болью кричу,
Что смерти от Бога я только хочу.
К молчанью его я давно уж привык –
Не слышит он шёпот молений и крик.
В пучине житейской я жемчуг искал,
То вверх поднимался, то снова нырял,
Спускался в глубины… Но видит сам Бог –
Мечты своей в жизни достичь я не смог.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе». Стр.329-330
Разве может детей не любить….*
Разве может детей не любить
Тот, кто сам их решил породить?
Если б даже собакой я был,
Я щенят бы своих полюбил.
Но смотрю я на весь человеческий род –
Без отцовской любви он живёт.
И все твари в несчастьях равны,
Потому что отцовской любви лишены.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе». Стр.330
Пока живу – меня бранят…..*
Пока живу – меня бранят,
Но коль уйду я в мир забвенья,
То мне, как жемчуг, вознесут
Невиданные восхваленья.
Мы – люди вечера, и нас
Закат багровый беспокоит, –
Ведь в этот мир мы влюблены,
Чего, конечно, он не стоит.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе». Стр. 330
Не ходи за спасеньем к врачам…..*
Не ходи за спасеньем к врачам –
Застарелую боль не излечишь.
Ведь тому, кто душой занемог,
От целебных настоек не легче.
От различия душ и идей
Стали разными кровные братья:
Эти верят в священный огонь,
Те целуют, как милых, распятье.
Этот пьёт, причащаясь, вино,
А другого за это карают.
Если правда различна у всех,
То никто её, видно, не знает.
Есть одна только правда на всех:
Всё, что создано, время разрушит -
И дворцов восхитительный блеск,
И привычки, проникшие в души.
Только время одно – без границ,
Над живыми нависло возмездьем.
Милый юноша, час твой придёт.
Вознесись хоть к далёким созвездьям!
– Опубликовано в «Восточном Альманахе». Стр.330-331
Язык человека страшнее, чем меч….*
Язык человека страшнее, чем меч:
За слово снимают нам головы с плеч.
Рождаются в муках халиф и феллах –
Но каждый умрёт, и останется прах.
Нас время, как прачка, полощет и трёт,
Потом выжимает и сушит, и вот
Белеет волос наших чёрная прядь,
Лишь душ человеческих не отстирать.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе». Стр. 331
Говорят, что для душ наших место…*
Говорят, что для душ наших место
В небесах приготовил господь.
Если здесь почему-то нам тесно,
Как же там нам вражду побороть?
Все мы род свой ведём от Адама,
Хоть и верим различным богам.
Как и он, мы дряхлеем с годами.
И в несчастьях живём, как Адам.
Мы различны и верой, и кожей,
Все по разным законам живут,
Только злобной враждою похожи
Те, что род от Адама ведут.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе». Стр. 331
Прикинься глупцом и спокойно живи….*
Прикинься глупцом и спокойно живи
Подальше от злобы людской и любви.
В жестокое время блажен лишь глупец,
Не знающий жизни безусый юнец.
В суровое время мы с вами живём:
Как звери, всё время друг друга грызём.
Поднявшись на слабые ноги едва,
Бросаются львята на старого льва.
Вельможные львы нападают на львят,
Друг друга терзают, друг друга едят.
Прикинься глупцом и спокойно живи
Подальше от злобы людской и молвы.
Но если живёшь ты для счастья людей,
Не сетуй на трудности жизни своей.
– Опубликовано в «Восточном Альманахе». Стр.332
В тяжёлое время глаза потерять…
В тяжёлое время глаза потерять
Ещё не большая потеря.
Ты разумом сможешь во тьме отыскать
К спасению нужные двери.
Все люди, дряхлея под бременем лет,
Считают, что время стареет:
У дерева времени возраста нет,
Оно без конца зеленеет.
Изведал я в жизни немало тревог,
Обиды и боль униженья.
И только в конце убедиться я смог,
Что боль – от тоски облегченье.
Глубокие старцы с тоскою глядят
На юных девиц полногрудых,
Но юность вернуть нам не смогут назад
Их нежные сочные губы.
Спокойствие – друг наш в минуты беды,
И если нагрянуло горе –
Смотри на проказы нелепой судьбы
Спокойным насмешливым взором.
Завидую жизни свободной зверей,
Законов не знающих наших.
Не строят от страха они крепостей
И вышек дозорных и башен.
Кто сел на строптивую лошадь мечты,
Держаться в седле не умея,
В дороге раздумий, без кнута и узды,
Сломает когда-нибудь шею.
Себя обольщают напрасною ложью…
Себя обольщают напрасною ложью
Те люди, что детям дают имя «Вечный»:
Я прожил немало, я знаю – все смертны,
И жизни река не течёт бесконечно.
Бедняк лишь мечтает о радости жизни,
Свой век без неё он в мученьях проводит.
Богатый не знает, что делать со счастьем –
Оно к нему в дом и без зова приходит.
Как нежно и страстно младенец счастливый
К отцу свои руки упрямые тянет!
Но помни, рождённый сегодня ребёнок
Отцом, может быть, никогда и не станет.
Не дружен с людьми я и вечно бегу….
Не дружен с людьми я и вечно бегу
Суждений их варварски-строгих.
С чертями не знаюсь и только молюсь
Единому тайному Богу.
Жестокое время меняет наш мир
И губит виновных и правых:
Газелей пугливых, коварных гиен
И львов – царедворцев кровавых.
Как может остаться невинной душа,
Белее отбеленной бязи,
Когда наше тело – огромный сосуд,
Наполненный смрадом и грязью?!
Как много я видел прекрасных мужей,
Искавших подруг волооких -
Подруг находили, но смертный свой час
Встречали они одиноко.
Я ввысь поднимался и звал за собой
Своих соплеменников, братьев.
Они же с дороги свернули назад,
Послав на прощанье проклятье.
Мы спорим извечно….
Мы спорим извечно: где правда, где ложь?
Хоть качеством лучшим молчание чтут:
Солгали назвавшие сына Я’ ыш,*
Правы только те, что назвали Ямут.**
Я’ ыш – Он будет жить
** Ямут – Он умрёт
Наш жизненный путь сам Аллах начертал…..
Наш жизненный путь сам Аллах начертал,
А мы лишь вершим предписанья.
Зачем же тогда за предписанный грех
Должны мы нести наказанье?
Ведь Бог, создавая руду для людей,
Знал: выкуют меч из булата,
В броне, на коне, что ветра быстрей,
Брат в битву пойдёт против брата.
О мысль, не лети, как ночной мотылёк,
На тяжких сомнений всеядное пламя.
Терзанья души – это страшный пожар,
Что мы разжигаем в нас сами.
Не браните меня, не ругайте, христиане….
Не браните меня, не ругайте, христиане –
Свой ответ я, как на духу, вам дам:
Я клянусь, что ученье о жизни Христа
Равным было ученью Мухаммеда.
Но когда ж перед ищущим взором в ночи
Засияет заря для усталого путника?
Или все мы во мраке сомнений должны
По дорогам брести за догадками смутными?
Неужели мы все от рожденья слепы,
Что сторонимся истины, жизнью проверенной?
Неужели средь вас зрячий только один –
Я, в ком зрение с детства утеряно?
Часто бренное тело моё и душа
О могиле, усталые, плачут –
Так и меч закалённый крошится в бою
До тех пор, пока в ножны не спрячут.
Даже тех, кто душою и сердцем – как камни,
В жизни всё ж не минуют мученья.
О душа, догори, если вправду ты – пламя,
И утихни совсем, если ты – дуновенье.
Есть в пустынях грабители стад…
Есть в пустынях грабители стад,
Но не смогут они приравняться
К тем, что в лавках базарных сидят
И в мечетях соборных гнездятся.
Не в силах Аллах….
Не в силах Аллах переделать людей.
И ты не меняй, что не в воле твоей.
Не верь ты тому, что заведомо ложь –
Религий неправду тогда ты поймёшь.
Аллах за грехи кару шлёт на народ,
Но праведным людям беды он не шлёт…
А вот человек без разбора несёт
Другому позор, и мученья, и гнёт.
Лишь волки волков так грызут испокон, -
Для них ведь не писан священный закон.
Не прячь ты на завтра припасы…..
Не прячь ты на завтра припасы в подвале своём –
Ведь свежая пища приходит к нам с завтрашним днём.
Не бойся наследство своё на вино разменять –
Оно над могилой от горя не станет рыдать.
Но бойся хотя бы на миг не иметь про запас
Благие порывы, любовь и слова без прикрас.
Другим делай то, что бы сделал всегда для себя,
Утешь их в минуты печали и горя, любя.
Но люди повсюду – как дикая стая волков,
Поймут ли они всю сердечность им сказанных слов?
Вера и неверие….
Вера и неверие… Предания, Коран,
Тора иудеев и Книга христиан –
У каждого народа своя святая ложь –
Так вправе ль ты гордиться,
что праведно живёшь?
Те люди, что в нишах молелен стоят….
Те люди, что в нишах молелен стоят
И паству пугают стихами Корана,
Неправда ль, похожи на тех, что гудят
На разных пирушках и сборищах пьяных?
А те, что возносят молитвы свои,
Чтоб горе и беды других посетили,
От Бога, неправда ли, дальше они,
Чем те, что о Боге и вовсе забыли?
Никто пусть не будет тщеславным горшком
И гордость свою умеряет по чину:
Умрёт он и – смешан с землёй и песком,
Увы, обратится в обычную глину.
Из глины гончар слепит новый сосуд,
И станут другие за ним веселиться.
Иль, может, его в край чужой увезут, -
Так будет он мёртвым по свету влачиться.
Повелитель живущих….
Повелитель живущих, гонитель всех тварей и туч!
Почему шлёшь нам бедность, раз ты так могуч?
Не вкушаю я радость из чаши земной,
Лишь скорблю от того, что окутан я тьмой.
Смерти я не страшусь, как пророк Моисей –
Я хотел бы встретиться с нею скорей.
К Азраилу спешит всякий житель земной,
Но во тьме его ждёт бесконечный покой.
Жизнь людей – только миг, краток путь превращений –
Не успел поседеть, как чернеешь от тленья.
Время нить оборвёт: человек смертен всяк.
Быстро бегал Сулейк, но погиб, как Суляк.
Смеётся разумный….
Смеётся разумный над их заблужденьем:
А юноша, правды не зная, молчит -
Коран, Моисей ли даруют спасенье,
А может, Иисус, и псалмами Давид?
Друг друга порочат религий ученья,
Заветы их гибнут, как гибнет народ.
Для вечности жизнь всех живущих – мгновенье,
А там и к забвенью готов переход.
Дома обветшают, придёт запустенье,
Могилы, как вехи, отметят года.
А позже и вовсе исчезнут селенья –
И больше не будет могил никогда.
Господство развеет веков дуновенье,
Раздует кабул* и, как мусор, сметёт,
А всё, что останется, в реку забвенья
Всесильный дабур** за собой унесёт.
Порочны основы земного строенья,
А мир наш конечен и попросту стар.
Напрасно Аллаху возносишь моленья:
Моленье Аллаху – обычный базар.
Фанатик повсюду несёт угнетенье,
Надеясь, что Бог извинит его в том -
Останешься ты, в бесконечных мученьях
Влачащий свой век, измождённым рабом.
– кабул – западный ветер
** – дабур – восточный ветер
По глупости нашей нам хочется жить….
По глупости нашей нам хочется жить,
Хотя для живущих смерть – лучший удел.
Пусть мечется заяц и бесится лев –
Не может судьба никого пощадить.
О, жизнь я изведал: в ней только мученья.
Так скоро ль меня успокоит забвенье?
Спросите у звёзд, что же мир этот ждёт?...
Спросите у звёзд, что же мир этот ждёт?
И после вам горьким покажется мёд:
Вам звёзды укажут на смерть поколений,
Без всякой надежды на их воскресенье….
О Боже, дай в доме забвенья приют…
О Боже, дай в доме забвенья приют,
Позволь мне покинуть мир наш ничтожный,
Где люди друг друга кусают и рвут,
Законом прикрывшись, хитрым и ложным.
Не в силах я видеть злобный наш свет,
Источник несчастий и горестей море,
Неужто на этой земле уже нет,
Таких, чтоб утешить нас в горе?
Здесь нет проницательных, умных мужей,
Таких, что в житейскую тайну заглянут.
И вера, хромая у этих людей,
Как пёс искалеченный, лапы к вам тянет.
Есть люди, что сеют обман и вражду,
Богатство сбирают из горя и крови,
Но время придёт – и навечно уйдут,
Как те, что при жизни не знали сокровищ.
Я видел немало богатых вельмож,
Царей, бесконечно взимавших налоги,
Имели они много подданных, всё ж
Ушли, как рабы их, единой дорогой.
Угнетение стало обычным….
Угнетение стало обычным.
И не только враги нас гнетут:
Убивает нас друг закадычный,
И весы правосудия лгут.
Благородный верблюд на просторе
Объедается нежной травой,
А осёл, кроме вечного горя,
Тянет груз высоченной горой.
Если мчусь я своею дорогой….
Если мчусь я своею дорогой,
То какое мне дело до тех,
Что скатились дорогой отлогой
Или тропкою тянутся вверх.
Я не знаю, прекрасна ли Ева,
Или дьявол создал род людской:
С человечьим рождаемся телом –
И коварной и злобной душой.
Строят люди всю жизнь на обмане
И друг другу бессовестно лгут.
Дашь им деньги взаймы – прикарманят,
Или горем свой долг отдадут.
Если чина большого добьются –
Над другим надругаются всласть.
Ну а если до трона дорвутся –
То покажут вам царскую власть.
Стали жадными люди и злыми:
У садовника плод не проси,
Не протянут вам руку с кувшином,
Если пить захотелось в пути.
Ночь нависла над нами проклятьем,
Но я верю, что солнце взойдёт.
Помогайте же страждущим, братья,
Пока кровь в ваших жилах течёт.
Пусть никогда не теряет надежды….
Пусть никогда не теряет надежды
Тот, кто из чаши несчастий лишь пьёт:
Время, несущее горе, однажды
Радость, отраду ему принесёт.
Люди стремятся к высокому сану,
Путь расчищает безжалостный меч.
Тянутся руки примерить корону –
Кто-то снимает вдруг голову с плеч.
Жгучим бичом и мечом заставляют
Строить хоромы из вечных камней –
Рядом же заступ жилище им роет
Вечного камня намного прочней.
Львы кровожадные по свету рыщут –
Где бы на тихую лань им напасть.
Только однажды и лев попадает
В вечно раскрытую гибели пасть.
Стали люди бессердечны…
Стали люди бессердечны
И Всевышний им поведал:
«Пусть сопутствуют вам вечно
Неизменной тенью беды!
Потому что нет добра
Там, где род людской толпится.
Если даже дашь вам счастье -
В горе сразу обратится».
Жемчуг слов рассыпая вокруг….
Жемчуг слов рассыпая вокруг,
Славят мир бессердечный поэты.
Только я их в себе берегу -
Не делюсь с безрассудным я светом.
Не найду для него добрых слов,
Ни для жалких потомков Адама.
Не найти добрых слов для ослов,
Что в грязи пребывают упрямо!
Я – жених твой, о тягостный мир!
Но тебя не хочу я касаться –
Лучше нам без любви и без игр
Окончательно тихо расстаться.
Надрывается время, кричит,
Что живём несказанно мы плохо,
Только всё человечество спит
Или, может, с рожденья оглохло?
Где величие славных царей?
Где разбросан костров давних пепел?
Слава – груда истлевших костей,
А величие – та же нелепость.
Боже мой, всепрощающий добрый Господь!-
Я до боли кричу в исступленьи –
Давший душу и создавший плоть,
Дай же ты мне и радость забвенья.
Пусть погаснет жизни пламя….
Пусть погаснет жизни пламя,
Юность светлая сгорит
Тех, кто вина беспрестанно
Пьют с зари и до зари.
Рать несметна у шайтана,
Но скажу я, не греша,
Что бесовским правит станом,
Человек, твоя душа.
В мир приходим мы, как воры,
Ждём дары судьбы благой,
А уходим с грузом горя,
С разворованной душой.
Люди вязнут все в пороках:
Грабят, ссорятся и лгут.
Тот, кто был у них пророком,
Видно, был изрядный плут.
Беды нам судьба готовит:
И бессильны пред судьбой
Глупый трус, бегущий боя,
И герой, идущий в бой.
Говорят, что мы воскреснем,
Из могил восстанем все –
Но не хватит всем нам места
На морях и на земле.
О, когда же моей жизни
Отзвенит угрюмый звон,
Время смоет моё имя,
Как и множество имён.
Жнёт богатый с сокровищ двойной урожай…
Жнёт богатый с сокровищ двойной урожай,
Бедняку льётся горе всегда через край,
У невежды-пройдохи богатства не счесть,
А учёному нечего даже поесть.
Кто за истиной ходит дорогой крутой –
Повстречается с горем и вечной нуждой.
Неусыпная смерть, словно сокол, следит,
В жилах кровь нашу близость её холодит.
Много девушек молят – пришёл бы жених,
Хоть могила прекрасней замужества их.
Чтобы хлеб испекли для тебя, наконец,
Гнётся пахарь весной, а осенью – жнец.
Ну а ты, кто трудился и лил в поле пот –
Разве хлебом, не болью, наполнен твой рот?
Так уж в жизни выходит – взлелеянный плод
Обязательно кто-то у нас отберёт.
Ты с надеждою к вере иной пристаёшь,
А присмотришься – та же прикрытая ложь.
Много было пророков, но кто из них смог
Истребить в нашем сердце извечный порок?
Добрых слов их остался немеркнущий свет,
Но любви в этом мире по-прежнему нет.
Так бывает всегда, что коварство людей
Губит много прекрасных и светлых идей.
Говорят, что законы пророк создаёт –
Но пророк по законам народа живёт.
Много разных обычаев, взглядов, идей-
И различна поэтому вера людей.
Всяк глупец попадает в ближайшую сеть:
Иудей – в синагогу, мусульманин – в мечеть.
Христиане считают, что Бог их – Христос,
А сабейцы лишь верят в сияние звёзд.
Вера разная бродит средь разных людей:
То придёт, то исчезнет с течением дней.
Лишь одно в наши души навеки вошло:
Это зло непременное, вечное зло.
Даже тихий монах и отшельник святой
Не гнушаются подлостью мелкой, мирской.
Благородные стали подонков подлей –
И не сыщешь разумных средь наших царей.
Превратятся в руины жилища людей….
Превратятся в руины жилища людей,
Серой пылью живущие станут:
В поднебесье парящие гордо орлы,
И свирепые львы, и смиренные лани.
По законам зверей от рожденья живём,
Хоть твердим о своём превосходстве.
Может быть, только в чувстве любви
Не имеем с животными сходства.
Если хочешь добиться ты в жизни всех благ,
Обмани, обхитри речью ложной.
Ну а правду другим говорит лишь дурак –
С правдой жить на земле невозможно.
В пучине лишений….
В пучине лишений и морем забот
Ладью своей жизни веду я беспечно.
Кто берег спокойный укажет мне, тот,
Где муки исчезнут навечно?
Твердит иудей, что их спас Моисей,
Пред ликом Иисуса христианин в поклоне,
Но кто нам подскажет, что тяжесть цепей
Гремит в каждом слове святого закона?
Ах, если б я силу пророков имел,
Разбил бы тяжёлую глыбу законов,
Чтоб слабого сильный теснить не посмел,
Чтоб сильному слабый не гнулся в поклоне.
Пьяный, беззубый старик….
Пьяный, беззубый старик
Пляшет, шумит, веселится,
Будто бы к чаше приник,
Юность в которой таится.
Кажется, будто бы вновь,
Юность вернулась с улыбкой:
В жилах – кипящая кровь,
Тело – упруго и гибко.
Белые космы волос
Чёрными стали, как прежде,
Запахом утренних роз
Веет от белой одежды.
Старый и пьяный болван
Пламя руками своими
Хочет сорвать, как рейхан
В дивном саду Ибрагима.
Морщится он, а вино
Тихо и хитро смеётся:
Тот, кого сгубит оно,
По миру нищим плетётся.
Разум отнимет и стыд,
Доброе имя и славу,
Вытопчет злобно в грязи,
Бросит врагам на забаву.
Жаль, что назад не вернусь,
Жаль, что не стану я крепким,
Жаль мне не рваный бурнус,
Жаль, что я сам – как отрепье.
Словно в темнице глухой,
Долгий свой век коротаю,
Вечно гонимый судьбой,
Смерть у окна поджидаю.
Немало вижу я людей….
Немало вижу я людей,
Что сыплют золото речей,
Но есть один у них изъян –
Похожи все на обезьян.
Пусть Бог накажет во сто крат
Всех тех, кто зло в душе таят,
И упасёт нас от людей,
Что стали хуже всех зверей.
Боясь, что встретишься с шайтаном,
Ты ходишь с детства с талисманом,
Но, повстречавшись с сатаной –
Ему становишься женой.
Боишься, чтоб в лапы волков не попасть…
Боишься, чтоб в лапы волков не попасть,
И вдруг попадаешь ко льву, прямо в пасть.
Воздвиг пирамиды властитель былой,
А время сравняло их тоже с землёй.
Безмолвие мира нас учит всегда,
Что всё утекает, как в реках – вода.
И если ты хочешь, чтоб память жила,
Создай пирамиду добра, а не зла.
Рождаются люди, чтоб снова уйти.
Растенья гниют, чтобы новым расти.
Приходит весна за холодной зимой,
Весна отцветает – нас мучает зной.
По гриве нельзя рассуждать о конях –
И каждый из нас познаётся в делах.
Минуя все стены и рвы крепостей,
Приходит судьба за добычей своей.
И если пришла к вам нежданная смерть –
Не сдержат мечи и железная твердь.
Ты грустен от того, что локоны твои….
Ты грустен от того, что локоны твои
Покрылись сединой, как одеяньем белым?
Ну что же, чернота – лишь лет минувших грязь,
Что старость вымыла рукой своей умелой.
Мы очень любим жизнь, но та не любит нас.
Как потаскуха, заплуталось где-то счастье:
На миг зайдёт, коснётся – и уйдёт.
Меня же окружали лишь напасти.
Меж мной и миром пропасть пролегла,
Сойтись мы с ним уж никогда не сможем:
Какая сдержит сталь, когда пускает смерть
Стрелу в того, кто в этом мире отжил?
Что хочешь говори, но истина одна:
От смерти нет живущему спасенья:
Она придёт, ведь нам она нужна,
Как пред молитвой нужно омовенье.
О, будь готова встретить смерть, душа:
Без робости, без страха, не жалея.
Я прожил жизнь, испил её до дна,
И рад в конце, устав, излиться ею.
Когда Марс прославляют, пою…
Когда Марс прославляют, пою
Славу Богу, Единому Богу:
Это он подчинил себе Марс,
И толпе указал он дорогу.
Он увлёк за собою глупцов,
Что поверили дивным рассказам.
Если люди все верят в мираж,
То куда ж подевался их разум?
Загляните вы в храм – лицемер
Молит: дирхем послал бы Создатель,
И за помощью к Богу, моля,
Тянет руки в крови угнетатель.
Говорят, будто правдой, умом
Мудрецы наполняют страницы,
А присмотришься – ложью полны,
И невежество их – без границы.
Но не спорь, если что-то познал,
Не ищи в этих книгах изъяна,
Если с правдой к творцам их пойдёшь,
То вернёшься с кровавою раной.
Нет в этом мире грехов…
Нет в этом мире грехов,
И вовсе не стоим упрёка
Ни я, что сегодня живу,
Ни те, что в могилах глубоких.
Не нами задуман был мир:
Так кто же из грешников лучше –
Кто давит в бадью виноград,
Иль сок его радостно пьющий?
Жизнь проходит… Родных почитай…
Жизнь проходит… Родных почитай,
Окажи, пока живы, участье.
Мать особенно чти и ласкай,
Ведь она нас вскормила для счастья.
И подальше держись от властей,
Перед ними смиряйся покорно:
Господин для обычных людей -
Словно дождь – и терзает, и кормит.
Пусть бывает жесток он и строг.
Если служишь ему ты охотно-
Он подаст что-нибудь от щедрот,
Если ропщешь – то бойся его ты.
Если зло в наши дни расцвело,
То возникло очень рано –
Гассанидами правило зло,
Злом держались владыки Ирана.
Если диких коней не взнуздать,
Разбредутся в степи вольным пасом –
Строгость власти нужна, чтоб держать
В послушаньи покорную массу.
Жизнь – ты теплишься в звёздах ночных….
Жизнь, ты теплишься в звёздах ночных?
Недоступная нашему глазу,
Может, в звёздах есть ты, и в них
Так же чувство горит, как и разум?
Людям свойственна к жизни любовь –
Верят истово: мёртвые встанут.
Но цветок не распустится вновь,
Если он отцветёт и завянет.
Есть один у меня вам совет:
Кто возмездия очень боится,
Пусть вокруг сеет радость и свет
И поступков дурных сторонится.
Потому что таков человек:
Когда жизнь завершает движенье,
Просит милости божьей за все
Совершённые им преступленья.
Но, возможно, случится и так:
В этом мире – таком ненадёжном! –
Когда души истлеют в телах,
Вновь воскреснут россыпью звёздной.
Печалятся души о теле своём…..
Печалятся души о теле своём:
Им грустно покинуть земной этот дом.
Вот так же голубка – стрела ей грозит,
Она ж улететь от стрелы не спешит,
И вертит головкой и смотрит кругом:
Ей жаль расставаться с любимым гнездом.
Боятся люди умирать…
Боятся люди умирать,
Но смерти им не избежать.
И великан, тиран людей,
Покорный раб всегда пред ней.
Свет зажжёшь во тьме ночной….
Свет зажжёшь во тьме ночной –
Путь на миг осветишь свой.
Свет погаснет – ты идёшь,
Но уже совсем слепой.
Прорицатель, звездочёт
Вам расскажут, что вас ждёт,
К счастью путь укажут близкий,
Если деньги дашь вперёд.
Если стар, то не уймёшь
Ты болезненную дрожь.
Но зачем, наживы ради
Дрожь, лукавя, продаёшь?
Говорят, когда тело умрёт…
Говорят, когда тело умрёт,
То душа начинает скитаться:
В тело новое снова войдёт,
Чтоб, очистившись, скоро расстаться.
Но не верь ты сужденью тому,
Что душа, как кочевник, блуждает.
Доверяй лишь всецело уму –
Если что-нибудь он подтверждает.
Тело наше – как пальма в степи:
Как бы гордо ни высила крону,
Выйдет время – она отшумит
И умрёт, повинуясь закону.
Так живи же спокойно, далёк,
Чтоб понять: всё запутано ловко.
Не пытайся постичь мир. Клинок
Разъедает всегда полировка.
Голубка серая, не вей…
Голубка серая, не вей
Птенцам гнездо беды своей.
Тебя саму отдали в дар –
Как отведёшь от них удар?
Кричащей женщиной не будь,
Когда случится что-нибудь.
Умчись от нас в далёкий край,
Где сможешь тихо отдохнуть.
Когда укроешься землёй….
Когда укроешься землёй –
Как предки, ты найдёшь покой.
И зло искать тебя не станет
В темнице вечной и сырой.
Возможно, ты встретишь соседа в пути…
Возможно, ты встретишь соседа в пути –
Тебе он желает счастливо дойти,
Но если бы в мысли к нему заглянуть –
То горем он выстелил трудный твой путь.
Ты думаешь – радость тебе принесёт,
Что друг по соседству свой дом возведёт?
Чем дальше живём мы от наших друзей,
Тем искренней будем, а дружба – сильней.
Как счастлив живущий в глубинах пустынь,
С мечтою своею один на один.
Но если не смог ты уйти от людей,
Не сетуй, что рядом с тобою злодей.
Быть может, забыв человеческий долг,
Ты сам станешь злобным, как пепельный волк.
Невзгоды, как моря бурлящего вал,
Ладью нашей жизни бросают меж скал.
Мы радости жаждем – хотя бы глоток!
Но рядом несётся лишь горя поток.
Дни изнурённые, ночи бессонные…
Дни изнурённые, ночи бессонные
В долгие годы нежданно сошлись.
Всё, что ни виделось, тайны бездонные
Взору открыла прошедшая жизнь.
Словно рассеянных туч вереницы,
Небом ниспосланных мучить людей,
Кучка религий по миру влачится,
Силу утратив в дороге своей.
Страстной молитвы в мечетях не слышно.
Пост соблюдают, где нечего есть.
Рядом с дворцами – измученный нищий,
С правдой угрюмой – весёлая лесть.
Будто одежда, любовь износилась,
Чистое чувство так трудно найти.
Девушек честных хватают насильно,
Словно не люди, а звери в степи.
Мы живём среди скопища горя….
Мы живём среди скопища горя…
И найдётся ль такой человек,
Чтобы с миром не был в вечной ссоре,
Чтоб не проклял свой тягостный век.
Держим щит мы всегда наготове,
Или сами бросаем копьё,
Обливаемся вражеской кровью –
Или ждём, когда враг нас убьёт.
Человек – как обычный медяк…
Человек – как обычный медяк,
Что в земле отсыревшей ржавеет.
Доброта – золотая руда,
И от грязи она не тускнеет.
Если всю доброту соберём,
Если прошлое золото сгрудим –
Не сравнятся они всё равно
С тем, что в будущем славного будет.
Как бы ни был велик человеческий род…
Как бы ни был велик человеческий род –
В нём не сыщешь людей без порока.
Что священным считает какой-то народ,
У другого – достойно упрёка.
Христианин бросает с проклятьем в костёр
Дочь, вступившую в брак вне закона.
А другой сокрушает своих же сестёр-
Потому что берёт он их в жёны.
Если с кем подружился в минуту тоски…
Если с кем подружился в минуту тоски,
Не забудь дружбы той, став богатым:
Тот, кто брату в нужде не протянет руки,
Не узнает, что значит быть братом.
Кто богатство своё от людей уберёг,
Отказал им в сердечном участии,
Тот не знает, возможно, нужды и тревог –
Но не знает любви он и счастья.
Мы надеемся жить без конца….
Мы надеемся жить без конца,
Но конец нас упрямо тревожит.
Помню, кто-то когда-то сказал,
Что надежда соседствует с ложью.
Но от этой надежды всегда
Бьёт фонтаном в нас пьяная резвость.
И лишь смерть переступит порог-
Наступает суровая трезвость.
Вы смеётесь….
Вы смеётесь, веселье в вас бьёт.
Только смех – это ваше незнанье:
Если б знали, что завтра нас ждёт,
Мир бы дрогнул от слёз и рыданий.
Крошит рок нас, как крошит стекло,
Всё мешается в жизненной давке.
Только мы, рассыпаясь в песок,
Не увидим своей переплавки.
Владыка, шутя, может ввысь вознести….
Владыка, шутя, может ввысь вознести
Любого из низкого люда –