Владимир Демидчик
Незаросшая…
Так пыль поднимает столбом в высоту
Чиханье простое верблюда.
Но лучше не жди небывалых чудес,
Исполни свои ты желанья,
Однако, в словах и поступках не будь
Подобным испуганной лани.
Когда саван наденет живущий….
Когда саван наденет живущий,
Успокоившись в тихой пыли,
Безразличными станут все люди
И одежды всей нашей земли.
Никогда не увидит он мрачных
И смеющихся, радостных лиц,
Только время плести будет вечно
Судеб наших бескрайнюю нить.
Будет замкнут в своей узкой келье
Он, в холодной земле погребён.
Ведь могила – такая темница,
Где виновный навек заключён.
Не пройдёт он с идущими рядом,
Не услышит, что скажут ему,
И огня не зажжёт, чтоб согреться
И рассеять могильную тьму.
Много в мире речей говорилось,
Нас стремились учить, наставлять,
Только эту суровую правду
Нам никто не хотел рассказать.
Довольно и той с нас печали…..
Довольно и той с нас печали,
Что добрых людей не найти.
И где бы мы их не искали –
Не встретим на нашем пути.
Ирак в запустеньи томится.
И в Сирии хаос царит -
Но как же добру появиться,
Где правят плохие цари?
Народами дьяволы правят,
Прикрытые властью царей.
В провинциях податью давят
Правители, хуже чертей.
Что им до народного горя,
Не ведавшим в жизни забот –
Вина у них целое море,
И мясом набит их живот.
Сановники – злые собаки,
К соседям стучатся копьём
И черпают кровь в вечной драке,
Как воду в колодце ведром.
Когда же придёт тот Спаситель,
Что страшный устроит им суд?
Такой, что долины и горы
За дело святое сочтут?
Молите о нём, как хотите!
Страна наша – мука одна.
Как стойло верблюдов, обитель
Навоза и грязи полна.
Кто прожил девяносто лет….
Кто прожил девяносто лет,
Тот в этом мире – на чужбине:
Он связь порвал с семьёй своей,
Томим лишь тем, чего нет ныне.
Он видел времени разбег,
Людей в начале их дороги,
И тех, чья жизнь ещё цветёт,
И тех, кто еле тянут ноги.
Я вижу, как Салих разрушил Алеппо….
Я вижу, как Салих разрушил Алеппо,
Взял округ Дамаска и дивный Синнан,
И с племенем Тайи из Газы выходит
На новую битву кровавый Хассан.
Земля содрогнулась от конницы бега,
Нахмурилось небо от пыли седой,
Трава была сочной, но вмиг побурела,
И улицы Рамля сравняли с землёй.
Красавиц прелестных схватили арканом,
Несчастье нависло над миром, как меч.
И пленных ведут на убой как баранов,
И головы катятся, снятые с плеч.
Сожгли и смешали весь город с золою,
И крови рекой затопили мечеть.
И счастливы были лишь те, что успели
В бою, не дождавшись конца, умереть.
Да, счастливы те, что не знают позора
Быть данником вечным и вечным рабом,
Смотреть на любимых, родных и знакомых,
Отмеченных рабства калёным клеймом.
Ах, сколько бездомных бредёт по дорогам,
Голодных, что раньше не знали тревог.
Как птица, испуганно счастье вспорхнуло –
А горе и бедность взошли на порог.
Мечи привешены к бокам….
Мечи привешены к бокам –
Угроза верная врагам.
И драгоценный талисман
Хранить от недруга вам дан.
Но не спасёт вас амулет
От неизбежных в жизни бед.
И даже шлем вас не спасёт,
Когда за вами смерть придёт.
О, если бы мог я заставить народ….
О, если бы мог я заставить народ
Не верить тому, что астролог им врёт:
Из уст его льётся слащавый ручей
О знании судеб различных людей.
Ведь ради наживы он, лживый чёрт,
Невежеству сети коварные ткёт.
Он сам от рожденья, быть может, слепой,
Но скажет, что видит путь жизненный твой.
В разврате погряз – а берётся судить
Как следует близких своих нам любить.
С утра он поставит гаданий капкан –
А к вечеру деньги оттянут карман.
Молодка-глупышка приходит тайком,
Узнать о несчастии, павшем на дом,
И молит, чтоб радость вернулась к ней вновь,
И в муже проснулась былая любовь.
Гадальщик бормочет и пишет слова.
Она же не знает, что в пасти у льва.
– «Скажи, как зовётся и кто его мать –
Тогда твоё горе смогу я унять.
Мне ведома тайна невидимых дел
И судьбы менять – мой высокий удел.
Все джинны слетаются ночью ко мне,
Когда остальной люд забылся во сне.
Беседы о тайном ведём мы впотьмах
На древнем арабском, на всех языках».
Ничто не взрастил он – но лакомый плод
Своим ремеслом он искусно берёт.
Из города в город он бродит, как вор,
Не зная, что дома его ждёт позор.
Твердит он, что тайны чужие познал,
А дома соседа милует жена…
Ну разве не стыдно на свете так жить –
У звёзд подаянья, лукавя, просить?!
Уж лучше по тропам голодным пустынь
Вести караваны в рассветную синь.
Пусть горек погонщика пот трудовой,
Но хлеб добывает своей он рукой.
О, если бы смог я лжецов покарать:
Велел бы камнями их всех забросать.
Как их одолеть – не приложишь ума -
Весь мир поглотила невежества тьма.
На землю нахлынуло море невзгод
И тонет в слезах и крови весь народ.
Как тёмная туча нависла беда…
О, если б взошла над землёю звезда!
Верблюдов седлай и беги от людей,
Что стали похожи на диких зверей!
Добро заплутало и сбилось с пути,
Чтоб зла избежать – нам дорог не найти.
Довольны все люди, когда им солгут,
А правду им скажешь – камнями забьют.
Не будь слишком горьким – чтоб выплюнул рот.
А чтобы не съели – не будь словно мёд.
Остерегайся пить вино….
Остерегайся пить вино –
Дарит оно на миг веселье.
Но чары винные пройдут –
Наступит тяжкое похмелье.
Вино – верблюдица вражды.
Зачем доить её безмерно?
Ты ищешь радости, любви,
Но зло ты в нём найдёшь наверно.
Оно накличет много бед…
О, бойся этих бед укусов.
Вино страшнее во сто крат
Чем легендарная Басуса.
Благочестивый, воздержись!
Вкушай лишь то, что нам полезно.
Смотри, чтоб вместе с тем вином
Ты не впитал его болезней.
Уж лучше пей – что не пьянит,
Что радость жизни нам дарует,
И что здоровье и покой
Тайком, как вор, не разворует.
Здесь правят цари без сердец….
Здесь правят цари без сердец и ума
Их время уйдёт – как уйдёт и правленье -
Лишь горечь останется в память о них,
Досада и боль униженья.
В мечети грозит он господним судом….
В мечети грозит он господним судом,
Суровою карой пугает селенье,
Но только вернётся со службы в свой дом,
Как сам пьёт вино и творит прегрешенья.
Он в Бога не верит, не верит и в ад,
Но ярко рисует он День Воздаянья
И в души людей льёт сомнения яд,
Чтоб выбить от страха из них покаянье.
Ах, вижу я, сколько безумных слепцов
Опутала чёрная ночь заблужденья –
И старцев почтенных, и глупых юнцов,
Поверивших в день Воскресенья.
Не встанет на землю кто мёртвый лежит
Возврата нет больше, но если воскреснут
Все павшие в битвах когда-то мужи,
То в мире всем людям станет уж тесно.
Так лучше оставьте святых вы отцов,
Ведь каждый из них – хитрый плут и невежда.
Не верьте словам раболепных глупцов,
На разум свои уповайте надежды.
Своё тело, из грязи отлитое…
Своё тело, из грязи отлитое,
Может знатный хозяин помыть.
Чистоту же, что в душах сокрыта,
Так легко замарать, осквернить!
Сколько раз не одно поколенье
Чистоту утверждало навек,
Но её зим и вёсен теченье
Унесло – и в грязи человек.
Никакие не смогут владыки
Этот старый закон отменить,
Даже если б из лука великого
Марс в Юпитер смогли запустить.
Клянусь жизнью своей….
Клянусь жизнью своей, что законы земли
Только людям нужны из-за брани.
В тех же рощах, где прячутся тигры и львы,
Мирно бродят спокойные лани.
Коль зароют под землёю…
Коль зароют под землёю,
Безразлично будет мне –
Напоит ли дождь водою,
Зной струится ль на земле.
Безразлично и пустыне,
Кто нашёл в ней свой конец:
Тлеют рядом с костью львиной
Кости жёлтые овец.
Если хочешь узнать о пороках моих…
Если хочешь узнать о пороках моих,
То во мне бесконечное множество их.
Ну, а есть ли такой человек среди нас
В ком порок не отыщет придирчивый глаз?
Как ни прячь ты его – он проявится вдруг.
Нет той силы, чтоб тайны замкнуть тесный круг.
Под одеждой не скроешь ты сердца изъян:
Время сбросит покров и раскроет обман.
Как ты можешь терзать за пороки людей,
Если сам ты – как лев без клыков и когтей?
Кто общается с людьми….
Кто общается с людьми,
Тот приемлет их закон:
Лицемерие впитает,
В речи правду скроет он.
Удивляешься индусам,
Что сжигают мертвецов -
Чем же лучше погребенье
Наших близких и отцов?
Если их в костёр бросают,
Не тревожит сердце страх,
Что гиена обнаружит
И разроет ночью прах.
Лучше камфоры пахучей
Пламя жаркое огней –
Ветер мёртвых прах развеет,
Дым умчит их в мир теней.
Пусть смеются враги надо мной….
Пусть смеются враги надо мной,
Их мечи пусть мне в горло вопьются.
Не близки они мне ни умом, ни душой –
Никогда меч и плуг не сойдутся.
Весь город священный от гвалта дрожит…
Весь город священный от гвалта дрожит –
Здесь спорят друг с другом до брани.
И тот, кто Мухаммеда славит и чтит,
И верный Христу христианин.
Одни в колотушки к молитве стучат,
Другие кричат с минаретов –
Все веру свою как спасенье сулят.
Но правды не вижу я в этом.
Истёрлись руины роскошных дворцов….
Истёрлись руины роскошных дворцов,
Что некогда создали люди.
А злоба и ненависть наших отцов
Наверное, вечными будут.
Нам кажется, время – безмолвный поток,
Как горы безмолвны и колос.
Но каждое дело – великий урок,
Немолкнущий времени голос.
Палящее солнце нам лица чернит
И мы изнываем от зноя –
Приходят холодные, снежные дни –
И мы недовольны зимою.
Как часто мучительной жаждой томим
Смотрел я в колодец глубокий –
Но как же достать эту воду с глубин,
Когда у ведра нет верёвки?
Душа моя – самый коварный мой враг,
Мой недруг с рожденья до гроба.
И мне не ужиться с душою без драк -
Уж слишком мы разные оба.
В чащобах глухих кровожадные львы
Под страхом всю держат округу,
И каждый добычу урвать норовит
И в горло вцепиться друг другу.
Но благо, что в жизни всему есть свой срок,
Что всё изменяется в мире -
Сегодня мы топчем ногами песок,
Что некогда был эмиром.
Один в этот мир безнадёжно влюблён….
Один в этот мир безнадёжно влюблён,
Другой не желает невесты:
Сойдясь с кем-то близко, мечется он
И ищет спокойное место.
Пусть даже покрыт ты тяжёлой бронёй,
И конь под тобою, как ветер,
Ты голый всегда перед злою судьбой,
Беспомощен в битве со смертью.
Когда нашей жизни закончится путь –
Её не вернуть к дням весенним,
Как в жухлый цветок никогда не вдохнуть
Чудесную свежесть цветенья.
Нависший меч не поразит….
Нависший меч не поразит,
Пока господь не повелит.
Но если смерть с косой нагрянет -
Не оградит железный щит.
Хотя основой всех основ
Считает сам Господь любовь,
Однако, испокон веков
Любви во славу льётся кровь.
Чтобы светом Господа зажечь
Заставят реки кровью течь.
Ну как поверить в милосердье,
Когда костьми велят нам лечь?!
Не может лань сойтись со львом,
Как замок грозный – с шалашом:
Руин глазницы, кровь да кости
Нас убеждают горько в том.
Народы всех земель и стран –
Верблюдов вечный караван.
Не возлагай вину на юных –
Они покорны вожакам:
Их речь течёт словно река,
Красива речь, но жизнь тяжка.
И честны только те слова,
Что не слетели с языка.
Потомки Израила лгут,
Что с Божьим именем живут:
Когда судьба ударит крепко –
Бросают Тору и Талмуд.
В писаньях правду ищешь ты,
Листая древние листы:
Словно ведром в колодце мутном
Таскаешь грязь из темноты.
Мы все жестокостью живём,
Враждою, хитростью и злом.
Не мы плоды эти взрастили –
Она дарованы Творцом.
Сбрось, душа, свои одежды…
Сбрось, душа, свои одежды,
Стань по-прежнему ты нежной.
Ты ошиблась, что надела
На себя земное тело.
Сбрось наряд свой неудобный –
Снова станешь ты свободной.
Скверны тела ты не знала –
Оттого – сюда попала.
Стала ты зловонной лужей,
Места гаже нет и хуже.
Ты гремишь и лицемеришь,
Сквернословишь ты без меры,
Уронила разум где-то
И теперь бредёшь без света,
Без звезды и без надежды.
Сбрось, душа, свои одежды.
Из стран отдалённых….
Из стран отдалённых, в грязи и пыли
Усталые путники в дом мой пришли.
По знойным пустыням, верблюдов гоня,
Спешили, чтоб только увидеть меня.
Оставили Парс они, горный Йемен –
За эту утрату что дам им взамен?
Хотят они правду о жизни узнать,
Но я её сам не сумел отыскать.
И если бы правду я эту сказал,
Померкла б надежда в их светлых глазах.
О, Боже добрейший, дай воду тому,
Кто, жаждой измучен, бредёт, как в дыму.
Зачем вы пришли в мой запущенный дом?
Ни счастье, ни радость не держатся в нём.
Сомненья и боль не дают ночью спать –
Могу ли отраду я вам, братья, дать?
И знаний глубоких во мне, право, нет.
Какой же, о люди, я дам вам совет?!
Хотите услышать слова мудреца?
Нет пользы корову доить без конца.
Не хлынет из пыльного облака дождь,
На поле неправды пожнёшь только ложь.
Мне грустно, что нечем вам, люди, помочь:
В душе моей темень, вокруг меня ночь.
И сам я измучен, несу бремя лет
В пустыне раздумий и по морю бед.
Кто бедных йеменцев согреет в мороз?
Холодный огонь в небе тлеющих звёзд?
Кто в поле поставит такие шатры,
Чтоб смех в них журчал от зари до зари?
Нет в мире подлунном счастливых шатров,
Как нет бесконечно горящих костров.
Ведь жизнь ваша вьётся тропинкою бед,
И радости светлой в шатрах ваших нет.
И ваши красавицы в жгучий мороз
Чтоб вас обогреть, собирают навоз.
Бредём по горам и пустыням глухим
В погоне за призрачным счастьем своим.
И бьются мечты, словно пламя свечи,
И тлеют, как уголь, в холодной ночи.
Ушли мои гости в пустыню и зной
С тревогою прежней и прежней мечтой.
Дай счастье, Господь, им в тяжёлом пути
И правду, и радость когда-то найти.
Стремится друг к другу беспечная пара….
Стремится друг к другу беспечная пара,
Чтоб третий родился в любовном угаре.
Но, прежде чем явятся дети на свет,
Изведает мать много боли и бед.
Родит и растит, а потом умирает -
Такая же участь детей постигает.
Хлеб твой насущный дарует господь….
Хлеб твой насущный дарует Господь,
Чтоб с ближним делился даяньем господним,
Но если для брата отломишь ломоть –
Готов ты свариться в котлах преисподней.
Но разве тебе не приходит на ум:
Меняются судьбы людские Аллахом?!
Сегодня ты счастлив, и ты – толстосум,
А завтра богатства твои станут прахом.
Кто первым в колодцах верблюдов поил,
Спроси у истёртых следов караванов:
История пишется строчкой могил,
И строчки ложатся на землю – пергамент.
Когда старой и грузною станет жена….
Когда старой и грузною станет жена,
Не спеши брать взамен молодую:
Пусть лицом и фигурой она не славна,
Но пороков в ней меньше бытует.
Трезвонят шииты о чуде…
Трезвонят шииты о чуде,
Что будто бы явится нам
Спаситель, обещанный людям.
Неведомый «тайный» имам.
Пророчат приход нам мессии,
Что сделает добрым закон,
А сами плетут сети злые
Для гибели целых племён.
Что ж… Явится этот Спаситель,
Законы всех прежних поправ,
Лишит он вначале правителей,
А после – их подданных прав.
Поверьте, что им превосходство
Спокойствия в мире милей:
Имамово их руководство
Окажется сменой цепей.
Хоть слеп я, но вижу, что в мире
Ветшает и вера, как пёстрый халат.
Приходят пророки в различных мундирах
И нам из мундиров одежду кроят.
Приходят – уходят, меняя программы,
А мы, веря силе их разных программ,
С младенчества учим и чтим их упрямо
И верим до старости только словам.
Ах, тяжкое время. Что будет, ей-богу,
Не знаю, но чую душой:
Дозорный уже нам сигналит тревогу
И новый для мира разбой.
Так что же случилось? Скончался правитель.
И вместо него на высокий престол
Уселся другой, молодой притеснитель,
А в мире остался былой произвол.
Рассвет ожидаем во мраке ночном….
Рассвет ожидаем во мраке ночном -
А жизнь обрывается с первым лучом.
Одни подчинились религий ярму –
Другие доверились только уму.
Кто путь свой не видит и в лунную ночь –
Тому даже солнце не в силах помочь.
Судьба, словно волны, бросает людей –
То вверх поднимает, то бросит на мель.
Полсотни лет – полглыбы вековой…..
Полсотни лет – полглыбы вековой -
Согнули, искривили позвоночник мой.
И что ж познал я за дорогу жизни?
Досаду горькую от тяжести большой.
Мы с нетерпеньем солнца ждём восход:
Быть может, радость, наконец, он принесёт.
Зари лучи развеют сумрак ночи,
Но жизнь по-прежнему угрюмая течёт.
Невидный груз прожитых в мире лет
Нас прижимает медленно к земле.
Мы, как сосуд, набиты жгучей болью,
Утихнет боль лишь в смертном сне.
Скорбят о прошлом зыбкие пески,
Следы сбежавшей навсегда реки.
И в каждом камне – крик веков ушедших,
Печали полный, горя и тоски.
Величие и блеск вершителей-царей
Поблекли в дымке убежавших дней.
Куда правители персидские девались,
Мир ужасавшие жестокостью своей?
Нам время в долг богатства все даёт,
Империи и земли, славы мёд.
И даже нас самих даёт нам напрокат –
Но всё это когда-то отберёт.
В надежде смутной постоянно ждём,
Что разразится туча радости дождём.
Вот также от царей мы милость ждём напрасно:
Как молнии, они разят весь мир мечом.
Разгневанный правитель не простит
Ни распрей прежних, ни былых обид,
И даже в руку, что его ласкала
Клыки свои со временем вонзит.
Зовёт петух нас к жизни поутру,
Как муэдзина глас, к молитве и труду,
А вы его безжалостно убьёте,
Хоть звал он вас и к Богу и к добру.
И мне ль богатства от других беречь?!
Они не давят старых моих плеч.
Отдай хоть всю казну до нитки,
Я не коснусь того, что отнял меч.
Прекрасно, что солнце встаёт….
Прекрасно, что солнце встаёт по утрам.
Мы рады его бесконечным дарам.
Тепло и надежду оно нам даёт,
А вечером день навсегда отберёт.
Красавицей дивной нам кажется мир,
А близко столкнёшься – сожрёт, как упырь.
И жизнь, как невеста под белой фатой,
Скрывает лик злобный и норов крутой.
Ты думаешь, радость приносит она –
Вглядишься и видишь, что зла и страшна.
Когда приходит старость к нам….
Когда приходит старость к нам,
Влеченья нет к былым страстям.
Что сладость нам на склоне лет,
Когда зубов и вкуса нет?!
Укройся даже в цитадель –
Беда найдёт любую щель.
В пустыню знойную уйди –
Она найдёт к тебе пути.
Не защитит тебя клинок,
Когда предпишет гибель рок.
Сумей хоть ветер оседлать,
Но смерти все ж не избежать.
Властитель джунглей – царь зверей –
Как дичь бессилен перед ней.
Но не боюсь я умирать.
Иного ль друга мне желать?!
Невестой смерть я в дом введу –
Тоску забуду и беду.
Нелепо мир устроен наш:
Ягнятам – волк бессменный страж.
Чтоб власть прибрать к своим рукам
Цари сулят рай в жизни нам.
На трон взойдут едва-едва –
Забудут прежние слова.
Клянутся солнцем ярким быть:
Во тьме сиять, в пути светить,
Но только силу обретут –
Свечу последнюю возьмут.
Неважно, кто ты – иудей,
Буддист, христианин иль сабей –
Безбожья первый свой урок
В духовных школах взять ты мог.
Но время лучшее придёт,
Господство тёмное падёт.
Я слышу дивный перезвон
С голов слетающих корон,
И вижу в сумраке ночей
Погибель полную царей.