Этель Рефар
Мёртвое сердце
Реван шагнул вперёд с совершенно непроницаемым лицом. Он держал наготове парочку заклятий, но они не пригодились, круг действительно был открыт для тех, кто снаружи. Учитель и ученик встретились взглядами и оба выдержали этот немой диалог. Слов больше не осталось, они были не нужны.
Серебро вошло меж рёбер беззвучно и плавно, будто и не было никакого сопротивления тела. Удар был точен, обвинить некроманта в незнании анатомии было нельзя. Фарран лишь беззвучно хватал ртом воздух, но ещё прежде чем его голова была отсечена от тела, он успел произнести едва слышно:
– Прости меня, Реван, я задержал тебя…
Левое запястье неприятно заныло…
Глава 21. Полуэльф и вампир
Соран, воспользовавшись отсутствием учителя, дрых без задних ног – когда ещё удастся поспать не на земле в лесу? Зимнев был последним поселением на пути, и надо пользоваться его благами. Мистлев не спалось, солнце ещё только село, она не привыкла ложиться так рано. Необъяснимая тревога, навалившаяся на Пташку после заката, никак не давала успокоиться. Воровка то принималась мерить шагами комнату, то в пятый раз за вечер полировала лезвия своих ножей, которые и так были в идеальном состоянии.
Вино, принесённое людьми Наблюдательницы в знак её мирных намерений, не лезло в горло, как и еда. Мистлев пыталась молиться, чтобы хоть как-то сосредоточиться и успокоиться, но сбивалась на первых же строчках. С Реваном было что-то не так, он долго не возвращался, и это только раздражало.
"Я теперь как домашняя собачка с тревогой жду, когда хозяин вернётся!" – думалось Мистлев. Печать на руке неприятно дёрнуло, магические узы всё ещё реагировали на малейшую агрессию в адрес некроманта. Соран заворочался во сне на тёплой печи, за которой Мистлев нехотя приглядывала, хоть мальчишка и божился, что правильно всё зачаровал и ни один уголёк не выпрыгнет наружу.
Пташка встала со скамьи, чтобы закинуть в печь ещё немного дров и занять себя делом, но не успела сделать и пары шагов. Её накрыло такой волной отчаяния и душевной боли, что трудно было устоять на ногах. Это не её эмоции, что значило только одно – случилась беда.
Мистлев вышла на крыльцо подышать прохладным воздухом. Соран даже не проснулся, когда скрипнула входная дверь и воровка выскользнула на улицу. Вокруг дома холодным светом мерцала тонкая линия магического круга, призванного защитить от нежити. На улочках было пустынно, только слышны иногда голоса патрульных. Когда они проходили мимо дома, чётко ощущалась аура священных амулетов и светлой жреческой магии. Мистлев поёжилась, после натопленного помещения воздух казался даже слишком холодным. Она уже собиралась зайти обратно, как краем глаза заметила движение. Высокая тёмная фигура скрылась за углом соседнего дома.
– Реван? – позвала Мистлев, но ничего не услышала.
Девушка немного помялась, но тревога была слишком сильной. Что если Ревану нужна помощь? Вздохнув, Мистлев проверила как ходят кинжалы в ножнах, и поспешила туда, где видела, как ей казалось, некроманта. Ей даже послышалось, будто он зовёт её по имени. Надо поторопиться. Когда Мистлев завернула за угол, Реван стоял чуть поодаль, маня её рукой.
– Пошли скорее, нужна твоя помощь, – услышала Мистлев.
– Что случилось? – спросила она, ускоряя шаг, но Реван лишь сам пошёл быстрее и больше не останавливался.
Он не оборачивался и не отвечал на вопросы, а Мистлев как ни пыталась, не могла его догнать. Они пробирались самыми тёмными улочками. Удивительно, что такие ещё остались – большая часть Зимнева была освещена, люди Мирит позаботились о том, чтобы везде горели факелы и жаровни. Несколько раз им приходилось прятаться в тенях и ждать, когда патруль скроется из вида, Реван по-прежнему молчал, а Мистлев сгорала от любопытства, зачем же понадобилась её помощь. Неужели в разрушенной башне какие-то сложные замки, что магия не способна с ними сладить? Ловушки? Головоломки? Это интересно.
Скоро Мистлев увидела зарево от огненной стены вокруг города, они всё ближе подходили к окраине. Там, за пламенем, клубился белый туман, уже знакомый по ночи в лесу. Реван подвёл Мистлев к проёму в стене, за которой давно не следили, отчего она постепенно разрушалась: в мирное время в ограждениях не было нужды до недавних пор. Видно, эту дыру ещё не успели залатать.
– И когда ты только успел изучить все бреши в стенах, а? – насмешливо спросила Мистлев, думая подколоть мага и тут же замолчала.
Что-то было не так.
– Реван… А где твой посох?
Маг, стоявший уже у самой стены, повернулся к ней. Его чёрные глаза отсвечивали красным, а черты лица казались размытыми.
– Ты не могла бы задаться этим вопросом чуть позже?
Лицо Ревана исказилось, будто по отражению в воде пошла рябь. Черты стали меняться, и вот уже перед Мистлев стоял высокий как эльф мужчина с серебристыми волосами, едва прикрывающими чуть заострённые кончики ушей. Глаза отливали золотом, а чётко очерченные губы на бледном лице казались красными. Мистлев не могла отвести взгляда, она стояла перед незнакомцем как околдованная.
– Впрочем, – вампир улыбнулся, показав белые острые клыки, – спектакль всё же удался. Ты не защищена. Мне никогда не приходилось пробовать кровь эльфов, они не дождались, когда я проснусь. Что ж, думаю, у таких как ты она не сильно разбавлена, не так ли?
Мистлев дёрнулась, но не могла справиться с оцепенением, охватившем её. Взгляд вампира не отпускал, и его чары оказались сильнее врождённого сопротивления воздействиям на разум. Она не могла ни убежать, ни закричать, чтобы привлечь внимание. Да и что бы сделали простые патрульные против вампира?
Он подошёл ближе, не отрывая взгляда. Мистлев ощущала, как холодные бесплотные руки проникли в её разум и пытались найти там что-то. Выпотрошить воспоминания, желания, тайное и сокрытое. Внушить что-то своё. Пташка ненавидела, когда пытались копаться в её голове. Должно быть, именно так вампир и очаровывал предыдущих жертв.
– Не сопротивляйся, – вампир провёл рукой по лицу, его пальцы были холодны как лёд. – Я всего лишь хочу сделать… красиво. Чтобы тебе понравилось. Зачем причинять лишние страдания, если их можно избежать, правда?
– Иди… в-в… – слова давались с трудом. – В жопу!
– Точно! – послышалось за спиной. – Туда и отправляйся.
Мистлев не успела понять, что происходит, только почувствовала, что хватка вампира ослабла. Он зашипел и закрутился на месте, его очертания теряли чёткость, пока наконец фигура не превратилась в облако тумана.
– Ничего себе, – Соран подошёл к Мистлев и явно сам был удивлён эффектом заклинания, которое сотворил.
– Как ты тут оказался? – спросила Пташка, приходя в себя.
– У меня к тебе те же вопросы.
Какое-то время они сверлили друг друга взглядом, пока Соран наконец не сдался. Он рассказал, что заметил отсутствие Мистлев. Она не успела уйти далеко, так что парень смог следить за ней. Соран шёл поодаль, чтобы его не заметили, он видел, что Мистлев разговаривает с незнакомцем, подозрительно похожим на вампира. Очевидно, морок он использовал только для того, чтобы обмануть саму Пташку.
– Я думал, ты хочешь с ним сговориться, чтобы сбежать… – наконец выдавил он, когда они шли обратно к дому.
– Но что-то не очень похоже, да?
Мистлев хотелось отвесить парню подзатыльник, но она старалась держать себя в руках. В конце концов, это не её ученик. Соран обиженно засопел:
– Лучше бы спасибо сказала. Я между прочим тебе помог.
– Спасибо, – спокойно отозвалась Мистлев без всякой издёвки. – Ты действительно мне помог.
Дальнейший путь не занял много времени, всю дорогу Мистлев и Соран шли в молчании. Когда же они наконец вошли в дом, отдышавшись от быстрого шага, и закрыли за собой дверь, она с грохотом распахнулась. На пороге стоял бледный запыхавшийся Реван, он выглядел так, словно всю дорогу за ним гнались гончие Дикой Охоты.
– Где были вы оба? – зло спросил он, глядя на Мистлев и Сорана.
Парочка переглянулась… Будет буря.
Этой ночью Мистлев впервые слышала как Реван кричит. Всю дорогу ему удавалось справляться с эмоциями, но всему свой предел. Из гневной тирады не было ясно, кого маг распекает больше, но сведения о своём интеллекте и дальновидности оба получили весьма исчерпывающие. Ругань Ревана порой мешалась с эльфийским, когда ему не хватало слов на родном языке.
– Мертвецы своими сгнившими мозгами соображают лучше вас! Чем вы оба думали, когда решили покинуть защитный контур?
– Я увидела там тебя и… подумала, что нужна помощь, – Мистлев стояла у печи с совершенно потерянным видом.
– Подумала она, – некромант вздохнул, прислонил посох к стене и наконец снял верхнюю одежду.
Короткая дорожная мантия совсем по-домашнему теперь висела на крючке у порога.
– А ты? – спросил наконец Реван у своего ученика, который прикинулся на лавочке ветошью и старался не привлекать к себе лишнего внимания.
– Я… я… Я решил, что она опять собралась сбежать. И тот тип… ну вылитый вампир же, ну…
– Ясно, – под тяжёлым взглядом Ревана оба невольно поёжились, но буря уже миновала так же быстро, как и разразилась. – Одна бежит, не глядя, в ловушку, другой страдает паранойей. Хорошая компания подобралась.
Реван замолчал и ушёл в комнату, которую выбрал для себя. Дверь с грохотом захлопнулась, в доме снова стало тихо, только потрескивали угольки в натопленной печи. Соран облегчённо выдохнул, встряска на сегодня закончилась. Ночную тишину разбавило громкое бурчание в животе, парень смущённо пробормотал что-то неразборчивое и полез в котомку, но Мистлев остановила его, тыча пальцем в висящую на крюке сковороду.
Совсем скоро кусочки вяленого бекона зашкворчали, наполняя комнату дивным ароматом, туда же отправились подсушенные грибы. В доме погибшего ещё оставалось немало припасов, так что на столе быстро оказались соленья, круг козьего сыра и ветчина. Бутыль вина, которая ещё недавно не лезла в горло, теперь была открыта. Соран, понюхав, скривился, но выбирать не приходилось.
– Что, привык к вину получше? Ничего, домашнее сейчас тоже сойдёт.
Мистлев вынула из печи горячую сковороду и рукой помахала Сорану, чтобы тот подложил под неё разделочную доску или ещё что-нибудь. Мистлев достала с полки миски и керамические стаканы. Прежде чем начать раскладывать еду, она налила немного вина и плеснула его в огонь печи. Послышалось шипение, пламя на время вспыхнуло ярче чем обычно, пока вновь не опало.
Не обращая внимание на возмущённые возгласы Сорана про глупые суеверия и перевод продуктов, Мистлев наконец разложила всё по тарелкам. Она думала, что Реван услышит звон посуды, учует запах и выйдет из комнаты. В конце концов, в последний раз если они утром перед сборами маленького лагеря, не собрался же некромант питаться воздухом. Повисла неловкая пауза. Соран, набравшись смелости, подошёл к закрытой двери и осторожно спросил:
– Мастер, вы выйдете ужинать?
Соран нервно провёл рукой по волосам, приглаживая их. Ответа он не дождался и молча сел за стол: в самом деле, не оставаться же голодным на ночь и ему. Мистлев ковырялась деревянной ложкой в своей тарелке, но никак не могла настроиться на еду. Она ощущала себя крайне неловко за столом, накрытым на троих, ей это казалось неправильным.
Иди, детка, чего бояться…
Бесплотный насмешливый голос на краю сознания заставил вынырнуть из прострации.
– Так не пойдёт, – Мистлев взяла полную тарелку еды, вино и встала из-за стола.
– Думаешь, послушает? – спросил Соран, увлечённо жуя.
Мистлев ничего не ответила и со всей силы толкнула дверь в комнату, на ходу уклоняясь от брошенного в неё предмета.
– Соран, я же сказал тебе, что… – маг поднял взгляд и замолчал.
Мистлев невозмутимо закрыла за собой дверь ногой и, не говоря ни слова, поставила горячую тарелку на тумбочку прямо перед Реваном, сидевшем на полу прислонившись спиной к постели. Кроме кровати и тумбы в помещении был старый комод с одеждой и небольшой столик. Комната освещалась масляными лампами, но от них было не так много прока, тёмные стены и низкий потолок делали её мрачной и давящей.
– Ты можешь ругаться на нас сколько угодно, но всё же надо поесть, – Мистлев уселась на пол напротив, подмигнула и сделала несколько глотков из бутыли. – Ну?
Некромант исподлобья посмотрел на Мистлев и нехотя потянулся к своей тарелке. Втянув носом аромат, он вымученно из приличия улыбнулся и заставил себя съесть хотя бы пару ложек.
– Оно не отравлено, – заверила Мистлев, – хоть я и сама готовила.
Пташка протянула Ревану бутыль с вином, но тот, поморщившись, отмахнулся:
– Я не пью.
– Но всё же сейчас тебе не повредит, ты расслабишься и сможешь уснуть, всё такое. Давай-давай.
Реван вздохнул, но бутылку всё-таки взял. Вина в ней было достаточно, чтобы свалить с ног двоих или троих. Некромант с осторожностью сделал пару глотков, скривился от вкуса алкоголя, а затем, плюнув на всё, приложился к горлышку и жадно пил, пока не закашлялся.
– Больше н-не надо, – просипел он, откашливаясь, и вернул бутыль Мистлев.
– Точно? – спросила она, глядя на разрумянившиеся щёки некроманта.
Реван отрицательно замотал головой. Какое-то время он сидел молча, прислушиваясь к ощущениям, а затем наконец заговорил. Многое он рассказывал в эту ночь, выговаривая всё то, что накопилось за время путешествия.
– И я уб-бил его, пнимаешь? У-бил, – голос не слушался некроманта, который опьянел даже слишком быстро.
Мистлев внимательно его слушала, периодически поддакивая и кивая головой. Слушала и вспоминала собственную жизнь, на которую пришлось немало бед. На руках Ревана кровь двоих дорогих сердцу людей, на её руках только одна жизнь, которую невозможно было себе простить.
– Я понимаю каково тебе сейчас, – она придвинулась ближе. – Когда я переживала то же, рядом не было никого, кто мог бы просто выслушать.
– Я могу, – совершенно серьёзно заявил Реван, качнувшись вперёд.
Маг не удержал равновесие, Мистлев только успела отодвинуть тарелку, чтобы она не перевернулась. Реван завалился набок, воровка охнула от неожиданности и тяжести, когда он оказался у неё на коленях. Мистлев не успела даже возмутиться – Реван лежал с закрытыми глазами и мирно спал. Это было прекрасно, если не считать того, что некромант всё-таки не был пушинкой, а она тоже была пьяна. Кое-как Мистлев удалось-таки для начала усадить Ревана, он что-то недовольно проворчал во сне.
– Эй! – прошипела Пташка, ударив мага ладонью по щекам. – Очнись! Выслушать он собрался, как же, эй! Я тебя до постели не дотащу!
Единственное, чего удалось добиться от некроманта, это чтобы он смог хотя бы недолго держаться на ногах. Еле встав не без помощи Мистлев, полусонный и вусмерть пьяный Реван тут же рухнул на кровать, и теперь разбудить его стало и вовсе невозможно. Воровку саму сильно клонило в сон. Она не раз пила вино в больших количествах чем сегодня, но ощущала себя чуть менее пьяной чем Реван. В глазах темнело и двоилось, наверное сказалось напряжение, думалось ей. Мистлев надеялась ненадолго прилечь, а потом вернуться в комнату к Сорану, когда ей станет получше, но вместо этого, едва коснувшись головой подушки, провалилась в чёрную бездну сна.
***
Реван с трудом открыл глаза, когда через окно в комнату проникли лучи утреннего солнца. Голова раскалывалась, тело неприятно ныло, а к горлу подкатывала тошнота. Отвратительные ощущения, в последний раз он испытывал их, когда сильно отравился несколько лет назад. Но что было прошедшей ночью?
Интерлюдия II. Сумерки эльфов
Тал О'Этла, Льдистый Мыс
Самая северная оконечность острова Тал О'Этла была скалистой и продуваемой ветрами со всех сторон. Ничто не защищало эти бесплодные места от пронизывающего холода Моря Криков. Только чайки с раздирающими душу воплями носились над высокими базальтовыми колоннами, похожими на гигантские ступени в небо. Или в Бездну – как посмотреть. Осень ещё только начиналась, но единственная дорога через скалы по ночам уже была заледеневшей. Ни один путник в здравом уме не отважился бы на путешествие к самому краю Льдистого Мыса, если только он не пришёл сюда проститься с жизнью.
Но всё же, сегодня, на излёте последнего летнего месяца, одинокая фигура всадника появилась в этих смертельно опасных местах. Чёрный силуэт соткался из низинных туманов, только серебром блестел в свете убывающей луны серебряный полумесяц на посохе, да высвечивались белые пряди из-под капюшона. Зелёным как у кошки сверкнули зрачки, когда всадник всматривался вдаль.
Копыта не издавали на каменистой дороге ни звука, только серебристые колокольцы в гриве иногда позвякивали в такт. О том, что и путешественник, и его лошадь, живые существа, говорил лишь пар от их дыхания. Когда силуэт чёрного всадника поравнялся с двумя огромными базальтовыми колоннами, похожими на каменную арку, лошадь остановилась. Фигура спешилась и, наконец, откинула капюшон с головы. Это оказалась высокая стройная эльфийка с серебряными коротко стрижеными волосами, едва доходящими до плеч. Её лицо можно было бы назвать красивым, не будь взгляд таким ледяным и жёстким.
– Пришло время исполнить древние клятвы, Шадива, – говорил отец, когда в Вечернем зале последнего Холма они остались наедине. – Союзы таких как мы не имеют срока, пора о них вспомнить.
Шадива молча слушала своего отца и повелителя. Глава Дома Серебряных Лилий, одного из последних эльфийских кланов, оставшихся в смертных землях, по положению звёзд на небе счёл, что настало время исполнения пророчеств. И теперь старые заклятия должны быть разбиты, печати сняты, а те, кто оказался скрыт от мира на тысячи лет, вновь смогут вернуться под здешние небеса. Многое ещё говорил Аодхан, а Шадива внимательно слушала.
– Тыотправишься в Дун Карх и снимешь Печать Забвения. Это последнее место, где Тайные Пути остались не тронуты. Они приведут тебя на оставленные нами земли, а дальше ты и сама знаешь, что делать. Ступай.
Эльфийка молча поклонилась и покинула Вечерний зал. Она давно не покидала Холм и не была в смертных землях, как говорил её народ. Там текло неумолимое для людей время, там были земли, полные жизни и именно там эльфы лишь тени прошлого. Древние призраки, печальные, холодные и жестокие повелители туманов и сумерек. Недруги людям, их печаль, безумие и гибель.
Шадиве было в радость покинуть Холм и вспомнить ощущение ветра на лице или тепло солнца. После столетий полузабытья ей и пронизывающий холод был приятен. Шум волн, доносившийся снизу, благозвучнее серебряных арф, а крики чаек звучали живее старинных песен. Перед ней находилось просторное плато, идеально ровное, сейчас укрытое плотной пеленой тумана. Люди и животные обходили эти места стороной. И не просто так.
Эльфийка посмотрела на луну, идущую на убыль. Близилось время солнечного затмения, когда на небе появится Чёрная луна, и сила эльфийской магии будет как никогда велика. Её отец, мудрый в колдовстве, конечно же знал об этом. В это же время светлые чары ослабнут, а значит пробудить тех, кто спит тысячелетним сном, станет ещё проще.
Шадива достала из-за спины посох, серебряное навершие-полумесяц, казалось, мерцало собственным светом. Она провела лезвием по ладони, и коснулась рукой каждой из колонн. Воздух вокруг загустел, стало ещё холоднее чем прежде, но Шадиву это не смущало. Её голос не дрожал, когда она читала слова заклинания. Эльфийский язык не звучал в этих местах уже очень, очень давно, и казалось сама природа решила прислушаться. Все звуки вокруг стихли, воздух звенел от тишины.
И вот произнесено последнее слово, Шадива замерла в ожидании. Она ещё не родилась, когда Дун Карх уже существовал. Эльфийка никогда прежде не бывала в этих местах и не знала, чего ожидать. Аодхан говорил, что для тёмных эльфов замок безопасен, никто не посмеет тронуть её, но на всякий случай Шадива держала наготове боевые заклятья. Она оставалась верна своим привычкам со времён путешествий по миру, и сотни лет жизни в Холме не заставили Шадиву от них отказаться.
Кэльпи за спиной недовольно фыркнула, почувствовав настроение своей хозяйки. Мол, чего тебе опасаться, мы во стольких передрягах побывали за сотни лет.
– Я знаю, что ты думаешь, Кари, – бросила Шадива через плечо, чуть улыбнувшись.
Плотный туман начал рассеиваться, впереди вырисовывался силуэт замка, о существовании которого жители острова даже не догадывались многие сотни лет. Дун Карх остался детской страшилкой, никто и думать не мог, что это место существует на самом деле. Даже молодое поколение эльфов, и те считали, что это место легенда.
Ветер с моря прогнал остатки тумана, и теперь огромный чёрный замок, пустой и обледенелый, возвышался мрачной горой над Льдистым Мысом. Базальтовые колонны оказались частью крепостных ворот, высокие стрельчатые створки, украшенные сюжетными барельефами, были открыты. Мастер, создавший их, великий искусник прошлого, но он не принадлежал ни к эльфам, ни к людям.
Ужасающие картины с клыкастыми существами воспроизведены с такой точностью, что казалось ещё немного, и они начнут двигаться. Среди них особенно ярко выделялись высокие изящные фигуры, подобные эльфам. Лишь сцены с распитием крови давали понять, что скульптор изобразил вовсе не эльфийских мужчин и женщин.
За воротами начинался мост, ведущий прямо к замку с высокими башнями, резными арками и колоннами. Не будь строение чёрного цвета, его можно было бы сравнить с Башней Кости, в которой когда-то Шадива частенько бывала. Лёгкость конструкций и изящество линий – вот и всё, что объединяло два строения эльфийских и вампирских мастеров.
– Большой зал ты узнаешь сразу, там в нишах статуи лордов и леди, – пояснял Аодхан Шадиве перед дорогой. – И пусть длинные столы не смущают тебя. То, что тебе нужно, находится в центре…
Зал для приёмов и пиров Шадива действительно нашла быстро. Казалось, его покинули совсем недавно – столы стояли полностью сервированными в ожидании гостей. Эльфийка старалась не думать о том, что подавали в вампирском замке по случаю празднеств. Вопреки народному мнению о некромантах, Шадива не была склонна к кровавому насилию и не любила его.
Где-то протекла крыша, и капли воды, падающие на каменный пол, отдавались гулким эхом. Вместе с воющим снаружи ветром и шумом волн это создавало крайне давящую атмосферу. Статуи лордов и леди, точёные, высокие и прекрасные, выступали из ниш точно барельефы саркофагов. И Шадива не была уверена в том, что там действительно кроме мрамора ничего нет.
В центре зала чувствовался лёгкий бриз Тайных Путей, которыми ходят эльфы, минуя физический мир. Древний дар первородства давал им способность находиться и в плотном, и в тонком мире по желанию. Но есть у этого и обратная сторона – чем реже ходят надмирными Дорогами, тем тоньше они становятся, пока наконец не иссякают. Здесь же путь был ещё прочным. Возможно Дорогу поддерживала древняя магия тёмных эльфов, которые когда-то помогали вампирам в возведении крепости. А может быть само место помогало сохранить тропу нетронутой…
– Нас ждёт ветер Той стороны, Кари, – Шадива улыбнулась своей кэльпи и, взяв лошадь под уздцы, шагнула прямо в центр зала.
Чёрная фигура эльфийки растворилась в воздухе, будто её никогда здесь и не бывало. Ветер со стороны открытой двери трепал края старинных знамён на стенах. По залу пронёсся едва различимый шёпот нескольких голосов.
