Александр Анатольевич Петров
Воспоминания о будущем. Новые горизонты
– Здравствуйте, тётя Аня. Вы меня узнаёте?
Перед ней стоял высокий мужчина около 40 лет. По бейджу она прочитала, что он из Москвы, врач-онколог, Денис….
– Дениска!?
– Да, тётя Аня, ваш пациент.
– Дениска. Вырос как. Пошли, пообедаешь с нами во внутренней зоне.
Когда они вошли в столовую, она громко представила своего спутника. О нём все знали, так что отнеслись с пониманием, дав возможность им поговорить.
– Ты как суда приехал? Где остановился?
– В гостинице. Работал в частной клинике, но выгнали. Я лечил людей, а не «доил» их. Сейчас у профессора Яна. Обещал ему помощь по взаимодействию с СЕМЬЁЙ.
– А глаза у тебя грустные. Рассказывай.
– Сын болеет. Синдром Каровича.
– Что-то знакомое. Твоему сыну сколько?
– 4 месяца.
– Девочки. Карович – это у нас что?
– Синдром новорожденных. – ответила Наташа. – «Изумрудка» только замедляет развитие. Ребёнок почти обречён. Возникает из-за того, что мама во время беременности пила некоторые препараты против токсикоза.
– Спасибо. А по линии Любы у нас что-то есть по этому.
– Вроде бы было. Надо пересмотреть. Да и пациента лучше доставить суда, или в Лабораторию.
– Понял?! Звони жене, срочно. Я по своим каналам свяжусь, по транспортировке.
– Девушка. Почему рейс задержали? У меня ещё самолет до Северной Америки.
– Не беспокойтесь. У вас будет ещё несколько свободных часов. Успеете погулять.
Рейс «Стромбир Аэр Лайн» задерживался на 30 минут, неслыханное дело. Но ждали спецпассажиров. Все места заняты, но есть внутренние резервы. А спецпассажиры уже шли по туннелю к самолёту. Впереди женщина лет 40-а с документами, за ней 30-35 с ребёнком на руках, позади амбал с двумя чемоданами. Все зашли в кабину персонала. Чемоданы в фиксаторы, куда указала старшая стюардесса, женщину с ребёнком в кресло. Сопровождающие вышли и пошли в здание аэропорта. Туннель отстыковался от самолёта. Самолёт начал выруливать на полосу взлёта.
– Центральная. Рейс ML 07 12 просит разрешение на взлёт.
– Взлёт разрешаю. Полоса 10.
– Понял. Полоса 10.
– Счастливого пути.
– Уважаемые пассажиры. Пристегните ремни. Мы взлетаем.
Самолёт взлетел, набрал высоту.
– Уважаемые пассажиры. Прошу вас оставаться на своих местах. Самолёт уходит в пространственный прыжок.
Ольга сняла брелок с кодами доступа, вставила его в гнездо, ввела пароль. На экране выбрала точку прыжка и запустила программу. Дальше всё сделает автомат. За окнами дождливый московский день сменился ярким лондонским солнцем. Система сориентировалась по маякам, и самолёт пошёл на посадку. Сначала проводили всех обычных пассажиров, потом самолёт покинул экипаж и спецпассажиры, передав его техникам. Их ждали две машины. В первую сели стюардесса и стажёр. Их отвезут в гостиницу на отдых. Во вторую машину – старшая стюардесса и спецпассажиры с багажом.
Она смотрела сквозь стекло закрытого бокса. Её ребёнок спал. Покормлен, вымыт, уложен, под наблюдением. Десятки сканеров фиксировали малейшее изменение его состояния. За стенкой операторы следили за работой компьютеров. Их данные анализировали врачи. А где-то в конференц-зале шло заседание, в котором участвовал её муж. Ему она отписала, что прибыла, устроилась, ребёнка забрали под наблюдение.
ОНА оторвалась от чтения, посмотрела на детей. Всё в порядке. Старшие вяжут местный бамбук в пучки, и складывают их для транспортировки на болото у Долины Уш. Младшие катаются под парусом. ЕЁ муж занят хозяйственными вопросами. Вечером ЕЁ дочь полетит в Торнрок, отвезёт графа на отчёт. ОНА с ней, в гости. Возьмёт сына и внука, пусть привыкают. По ходу дела изучит всё, что есть о Народе-на-востоке, сделает краткий конспект. Возможно, останется на ночь. Скорее всего, останется. ОНА здесь по делам, и приглядеть за НИМ. Побил подданных, но ОНА ожидала больше жертв. Теперь ей работать с библиотеками. Начали с Хтар и Фугарны. ОН поставил генераторы, протянул линии. Сканеры, фотооборудование, компьютеры, блоки памяти. Теперь не будет редких книг. Библиотеки Вольных Земель пополнятся копиями, оригиналы останутся здесь. А ЕЙ забота о тираже и очерёдности. Правитель Фугарны весьма любезен, и не мудрено. Медики обрадовали, что у него будет второй сын, от сестёр. Так что устойчивость его династии возрастает. Только что вышел победителем из войны, страшной, по возможным последствиям. Ещё интересен Народ Гор, но больше Любе. Её оповестят, она прилетит.
ОН сильно занят. Сергей оставил задание – разобрать старые корабли и построить новые. Первое ОН организует во всех удобных местах. Суда пригнал 4 линкора. Загнали их на отмель у пристани, заполнили песком, обложили камнем для остойчивости. Мачты и верхние надстройки убрали, сгнило дно. Так что мачты лежат там, где и медь со дна. Дети играют в пиратов на этих кораблях, под присмотром Мореходов. Если бы не паруса, то не меньше десятка упало бы в воду. Паруса натянуты у бортов, поймали. До середины августа здесь будет звучать детский смех.
Строительство. Местная верфь строит лёгкие корабли, не тот размер. Большие корабли могут строить только незначительное количество верфей, и это долгий процесс. Так что ОН просто перетаскивает корабли Северного флота сюда. Экипажи здесь. Так что расконсервация и подготовка к выходу – неделя, и в плавание. Сергей будет недоволен, что ослабили Северный флот, но ничего, поймёт.
Бамбуковый Хомяк проснулся и вылез из домика, что стоял на рабочем столе. Этот скотина прикормился здесь. Растолстел, только ест и спит. Ни чего не боится. Сейчас он сыт, полезет гладиться. ОНА взяла его на руки, положила на ладонь левой руки на живот, а правой стала гладить, иногда почёсывая ногтем за ушком. Уснул, скотина. Пусть спит в домике.
Пополнилась коллекция корон, нужны будут ещё футляры. Всё сделают здесь, мастера хорошие. Потом короны в сокровищницу, в специальный отдел. А на следующий год с детьми сажать деревья на поле битвы, местная традиция.
Илья лежал в своей комнате на кровати. Настроения не было. Только что поругался со своей группой. Он взял их с собой в КОЛОНИЮ I, надеялся, что они помогут ему в работе. Но они как с зоопарка сбежали. Кое-как удалось дать один концерт в армии перед битвой. «Люди искусства очень чувствительны». Нажрались, как свиньи. Проспали весь первый день битвы, благо их палатка была за холмом. Но отыграли сносно, хотя фальшивили. Зрители были в восторге.
У него музыкальное образование и хороший слух. Музыкальная школа, музыкальное училище, игра в группе. Гитара, электрогитара, синтезатор. У Фаи ставит камерную музыку. Организовал школы, вообще, систему музыки и обучения. Много талантов, но не хватает учителей. Рассчитывал, что помогут ребята из группы, а они… Дикари. Они первый раз там, в космосе, а он уже несколько лет туда наездами. Выполнит, обучит, устроит, и до следующего раза. Группа была недовольна его отъездами, поговаривали о замене. Вот теперь пускай заменяют, остались без гитары. А впереди гастроли в Европе. Вообще-то музыка, занятие не прибыльное. Если бы не папа, то играли бы по кафе, пабам, ресторанам Лондона. Папа дал и на инструменты, и на аренду, и на запись, и суточные. Сейчас они узнаваемы, их приглашают на праздники, концерты, но денег не хватает. Аренда и запись альбомов «съедают» основную массу денег. Остальное пропивают «чувствительные люди искусства», не он. Вот и сейчас решили отметить увлекательный и интересный космический тур. Выпили, закусили. Он высказал своё мнение об их поведении там. Они своё недовольство тем, что запасы крепкого алкоголя, что брали с собой, только ополовинили. Слово за слово, и они перешли на оскорбления, а он тоже деятель искусства. Собрал инструменты, вещи и ушёл. Через месяц у них гастроли, а денег нет, кроме семейных командировочных. Пусть ищут, как и гитариста.
Отключил телефон, лёг. На душе паршиво. Его девушка уехала к бабушке. Её папа – менеджер «средней руки» в компании, и столь-же «средних» способностей. Она не хотела встречаться с ним. Красивая, высокая, ухоженная – куколка. Без внимания не оставалась. Её папа уговорил изменить своё отношение. Но фальшь чувствуется. Тому нужно «подрасти», стать менеджером «крупной руки», но туда только за заслуги, строго.
Над кроватью висит гитара, его первая. Снял, лёжа настроил, пробежал рукой по струнам. Он хотел ещё дать концерты в лагерях отдыха. Не получилось, напились, а папа не стал это терпеть. Пьяных погрузили к Сергею, пьяных выгрузили в из студии, ни кто не проснулся. Теперь они недовольны, что тур-поездка была такой короткой. Пробежался рукой по струнам. В голову пришла только мелодия, что он ставил в армии, с которой они пошли в атаку. Он видел эту атаку. Конечно, немного фальшивили, но в целом хорошо. Потом в медблок, перевязывать. Это он умеет. Сама битва ему не интересна. Поймал себя на том, что наигрывает эту мелодию.
По всем морям. Везде будут петь.
Столица. Водка. Советский медведь.
А за дверью кто-то идёт. Медленно, словно крадётся вдоль стенки. И рукой держится за стенку, как будто в темноте. Хотя коридор освещён, и светильниками, и с окна. Лёгкий стук в дверь. Он сед на кровати.
– Войдите.
Дверь открылась и вошла китаянка, одна из пациенток их клиники.
– Извините. Я услышала, как вы играли.
– Вы слышите?
– Да. Я одна из первых стала хорошо слышать. И пальцы у меня быстро восстановились.
– Вы присаживайтесь. Как вы суда попали?
Он помог ей сесть на стул.
– Спасибо. Услышала музыку, пришла на звук. Извините. Не представилась. Джейн.
– Илья. Давайте, я вас провожу. Вас уже, наверное, ищут.
– Да. И сыграйте нам что нибудь.
– Пошлите, сыграю.
Он играл то, что было приятно ему. После того, как пришлось играть «тяжёлую» музыку там, в КОЛОНИИ I, перед армией, он понимал своих бывших коллег. Но почему он не «сломался»? Он знал, что это только один концерт. Потом классическая музыка, хотя и местная. Сергей ещё просил поставить военно-морской оркестр. Надо выступить перед детьми. Кое-кто из них также играет. Поставит выступление с ними. 2-3 дня репетиций, и концерт. Хотя там, в армии, их встретили очень радостно и благодарно. Таких эмоций он давно не видел. И папа плакал, подпевая им, беззвучно, как привык. У него много дел. Он знает неплохого театрального режиссёра, оставшегося не у дел. Пригласит его. Тому и работа, и оплата хорошая, и тур.
Переговоры шли вяло. Больше внимания уделяли результатам восстановления группы добровольцев. Ещё 1-2 дня, и с них снимут боксы. Потом обследование, и их отправят на курорт. Не все девушки имели равные «стартовые позиции». Кого-то покалечили меньше, кого-то больше, но все восстановились. Кроме зрения. Докторам была предоставлена вся информация о ходе лечения. Теперь и быстрее, и качественнее, и на местных ресурсах. Заодно подлечили о других болезней. Но Дениса интересовало другое, как там его жена и сын. Тётя Аня говорит, что на обследовании, Мила мало что знает. Свои давят, хотят всё и сразу. На обеде надо переговорить.
– Тётя Аня, мне надо с вами переговорить.
– Пошли. Заодно пообедаем. Что случилось?
– На меня давят. Хотят всё и сразу.
– Ну, вечером мы им дадим немного. Ты пойдёшь на направление Каровича? У нас уже есть первые результаты. Во всяком случае, мы знаем механизм патологии.
– Как определили?
– Новые сканеры. Новые технологии.
– А помочь сможете?
– Уже работаем. Но это высокотехнологичные и новые, даже для нас, технологии.
– Секретность?
– Будешь работать в Лондоне, но результаты будут и у твоего шефа.
– Карович – это онкология?
– Нет. Обычная аллергия на самого себя. Но ты ешь.
– А по онкологии?
– Они хотят рецепт «Изумрудки»?
– Да.
– Он в свободном доступе.
– А названия растений?
– Хорошо, переснимем для них. С подробным местом произрастания.
– Спасибо. Вы меня спасли.
– Не спеши. Все компоненты растут там, в космосе. А доступ…
– Только у вас. Я знаю. Это уже не важно. Это не входит в наш договор.
– Вот и хорошо. А на «сладкое» – договор с нашими клиниками и поставки «Изумрудки».
– Они же её на молекулы «разложат».
– Пусть. Может, тогда построим реактор по её синтезу. Рук не хватает.
– Это вообще будет великолепно. Это же Нобелевка!
– Ну, не так это и ново.
– А где?
– Молокозаводы.
– Там делают не из сухого?
– Нет. Синтез. Полный аналог молочной железы.
– Это же…
– Ну, не такая и сенсация. Так, начало. Что первое пришло на ум.
После обеда, до начала заседания гости собирались в малых залах, или в обеденном зале за отдельными столиками. СЕМЬЯ не сдавала позиции. Угроза сертификации методик, конечно, могла-бы продвинуть переговоры, а могла их и прекратить. И больных пришлось-бы доставлять в Лондон, как из Австралии. Представители ряда стран стоят там, внизу. Оккупировали все кафе возле входа в Стромбер Сити. Кое-кто сумел договориться с допущенными на переговоры, другие нет. Но время. Переговоры продолжаются.
– Профессор Ян. Вас интересует рецепт «Изумрудки»?
– Не все. У вас их около 50-и, а я онколог. В онкологии у вас применяют 5 рецептов.
– 8, если точнее. Включая период восстановления. Вас интересуют именно они? Базовый рецепт в свободном доступе.
– Он больше для простого обывателя, для зрителя. Для медика он совершенно «пуст».
– А методика приготовления?
– Отсталая. Годна только для очень мелких партий.
– Вы правы. Мы готовим уже на промышленном оборудовании и крупными партиями. Вы готовы к сотрудничеству?
– Да. А каковы его условия?
– Первое. Информация о методиках применения и их результатах. Мы так же предоставим вам все наши методики.
– Это нас устраивает.
– Второе. Цена на услуги должна быть доступна для населения. Вы знаете, что в наших клиниках цена доступна для людей любой социальной группы.
– Понимаю вас. Но у нас будут расходы на анализы.
– Да. Ваши анализы всё ещё трудоёмки, материалоёмки и длительны.
– Они достаточно точны, чтобы контролировать состояние пациентов. Что ещё?
– Третье. Мы начали новый проект, но к нас не хватает специалистов. Большие потребности по другим программам. Вы можете дать нам одного из своих сотрудников для работы по синдрому Каровича?
– Он малоизучен и лежит вне области моей деятельности. Хотя вот, Денис Львович. Молодой и перспективный специалист. Имеет опыт. Да и вы с ним знакомы, легче будет срабатываться.
– Вот и хорошо. Оформим это сотрудничество. Завтра подпишем соглашение. Несколько дней нам надо, чтобы переснять материал о приготовления препарата. Денис. Переезжай в Сити. Приступаем уже завтра.
– Хорошо. А пропуск?
– Паспорт с собой?
– Да.
– Этого хватит.
Они стояли и смотрели на сына. Сканеры следили за его состоянием круглые сутки. Вход в бокс – только по разрешению. Отключение сканеров, и только тогда. Датчики слишком чувствительные. Видят, даже когда ребёнок покакал. Зато известен патогенез болезни и определены методы лечения. В последнее кормление дали «Изумрудку». Сейчас приборы отслеживают изменение состояния. В больнице ещё группа из Австралии, но они скоро улетают. Ему ещё работать и принимать участие в переговорах. С ним теперь много разговаривают. Помочь в том, поговорить в этом. И переговоры сдвинулись. Только видит он, что это не случайность, а план СЕМЬИ. Он не раз рассказывал жене, как тётя Аня дважды вырывала его из костлявых пальцев. Так что о сыне он не беспокоится, как и о ней. Он знает, что сказал гинеколог после родов. Тётя Аня подтвердила, но здесь это не проблема. И то, что её тянет на мясное – это нормально, организм начал восстанавливаться.
В гостинице профессор Ян с коллегами праздновал «прорыв» в переговорах. Не зря они взяли Дениса. Говорят, что нельзя убить одним выстрелом двух зайцев. Можно. Они получают поставки «Изумрудки», методики, и избавляются от очень неудобного сотрудника. Его контракт истекает через год. Он не будет продлён. А «Изумрудку» они «разберут». Доз 10, 20, 30, сколько понадобится для того, чтобы понять её состав. А его можно продать фармакологическим компаниям. Вот и окупится лаборатория, вот и третий заяц одним выстрелом. Так что за здоровье Дениса пили особенно воодушевлённо.
Свобода ей только снится. Весь день следит за журналистами. Эти полезли в пещеру – в санитарный блок, обрабатываться от паразитов. Эти пытались достать сувенир. Тоже себе, «индейцев» нашли. Хорошо, что Сара, и те двое практикантов помогают как «старики». Разбили журналистов на 4 группы, и водят по КОЛОНИИ III. Все три Купола и вершина того холма. В Лабораторию допустили, но только в учебный центр, то есть на периферию. Но и там много что удалось снять. Окси отвлекает ЕГО, а она за старшую по центру работы со СМИ. Вот, теперь работает «нянькой». Сегодня на «скале». Дроны осматривают растительность, снимая эпизоды из жизни «свободных» аборигенов. А воспитуемых уже начали расселять. Формируют группы, в которых есть охотники, собиратели, рыболовы, огородники, животноводы, ну, в общем, все виды деятельности, и перевозят их на новое место. Помогают с посевным материалом, инструментом, жильём. Потом просто проверяют. Первая деревня уже отстроена, поля обработаны и засеяны. В окрестностях много орехов, ягод, желудей.
Адам и Ева пока остаются. К ним подселили пожилых и подростков. Он – хороший добытчик, она – мастерица, лучше остальных. По посёлку, то там, то здесь лежат «линзы» – посуда, которую она научила плести все семьи. Её плетут на месте сбора фруктов, грибов, желудей, а в деревне выбрасывают или сжигают. Вот бы им вдвоём с Сарой суда прилететь, отдохнуть от этой оравы.
– Куда? Там обрыв 500-600 метров. За вами ни кто не полезет. Оттащите его, мать твою.
Сколько у НЕГО было терпения на её выходки!? Нет. Второй ребёнок и в Лондоне. На этих у меня нервов не хватит. С утра до вечера за ними следить. Всех местных распугали. Бедные. Сидят в укрытиях и дрожат от невиданных птиц. Дикари! Как из зоопарка сбежали. Ещё день, и всё, домой. Как к Масяне хочется. Погладить Гигантов, Бамбуковых Хомяков.
– Мусор вниз не кидать. Сами полезете убирать. Что?! Аккредитации лишу. Не могу?! Да запросто. Один звонок мужу, и всё. Пожизненно. Вместе с редакцией. От «Дикой Кошки»?! Напрямую поговорю. Не с младшей, со старшей. Лично знаю.
Обед. Вроде успокоились. Сейчас поедят, сменят блоки памяти и аккумуляторы, и снова. Хоть бы дождь пошёл. На небе ни облачка. Вернусь в Лондон – напьюсь. Как ОН только меня терпел? Назад тётю Лену везти. О Боже! Дай мне терпения на этих, журналистов.
Всё. Обошлось без жертв. Все по местам, багаж погружен, ни кто не пострадал, кроме аборигенов. Те ещё неделю пробираться по лесу перебежками, от укрытия к укрытию. Взлёт. Невесомость. Прыжок. Сара «шпионит» по заданию командования. Типа, скрыто сняла методы работа пилота. Но это всё продумано службой безопасности. Сара сразу сама призналась, что у неё спецзадание. За первый рейс получила повышение. За этот – видно будет.
Его нашли в кафе около прачечной. В квартале неспокойно. Драки случались здесь и раньше, но мелкие, и по местным правилам. Синяки, ссадины, если встречались два равных «бойца», то и более серьёзные травмы. Но это не выходило из квартала. После возвращения Старика Ли он снова стал уважаем, и старался не потерять доверия. Мешал законы и традиции. Жители понимали это и помогали, как могли. Теперь он старший смены охраны на стройке, и в его смену со стройки не пропадёт ни гвоздя, ни доски. Подчинённые тоже все местные. Очень ответственные и исполнительные. Но он полицейский. Его дело – безопасность района. В нём сменилось уже 3 бригады. Всем доходчиво объясняли, что здесь им не рады. Но в районе было тихо, что не скажешь об окружающих кварталах. Бригада Ли пошла в наступление. Ослабили все окружающие банды, кроме колумбийцев. С ними осторожный нейтралитет – официально.
– Мистер Донг. Мы хотели-бы с вами поговорить.
– Присаживайтесь. Если надолго, то закажите чай.
– Закажем кофе. Надеюсь, оно тут есть?
– Да, есть. Значит вопрос серьёзный.
– Вы знаете, что уже четвёртая патрульная бригада, за которой был закреплён ваш район, отказалась его патрулировать?
– Я знаю о трёх бригадах. Кто на этот раз?
– Соседи из колумбийского квартала.
– Долго они продержались.
– Да, долго. Но мы по другому вопросу. Возвращайтесь в полицию. Вы нам нужны.
– Вы надеетесь, что я стал более послушным?
– Как раз наоборот. Мы думаем, что вы будете более агрессивны. В полиции многие лоббируют интересы тех или иных лиц. Зачастую, преступных группировок.
– Как вы это узнали?
– Анализ. Простой Анализ. Триада Мельбурна стала расширять своё влияние, и сразу ряд офицеров стали особо интересоваться некоторыми происшествиями: драками, перестрелками.
– Вас не беспокоит, что я могу представлять интересы какой либо преступной группировки.
– Нет, не беспокоит. Я знаю это. Это восстановит баланс в участке, в городе, в округе.
– А моё увольнение? С такими данными, как у меня, не берут даже в ЧОП.
– Вас поставили начальником смены. К тому же все обвинения против вас фальшивы. И некому их поддержать. Эти люди или мертвы, или уехали из города.
– А правозащитники, юристы?
– Без денег они будут молчать.
– Но им заплатят, когда будет выгодно. Вы хотите пустить меня как таран на наиболее тяжёлые дела? Спасибо, нет. Здесь я уважаем, моя зарплата выше, график работы стабилен, нет срочных вызовов. Мне здесь комфортно.
– Подумайте, Донг. Обвинения в отношении вас все сняты. Мы восстановим вас в звании и должности. Стаж вашей безупречной службы продолжится. Подумайте, вас особо не торопят.
– Хорошо, я подумаю.
Он сидел и думал. Хотелось вернуться в полицию, но смена охраны на стройке. Он не закончил их обучать, хотя они очень стараются. Ещё те, кому он подписывал рекомендательные письма в полицейскую академию. Их отчислили. Надо подумать, поговорить с Воном. Хотя, он скоро сам подойдёт.
Новый сотрудник приступил к работе. Денис боялся, что это сон, что сейчас он проснётся и всё исчезнет. Но это было явью. Его сын спал под сканерами, которые фиксировали все процессы, происходящие на уровне клетки. Сначала было общее сканирование, чтобы изучить болезнь, нащупать патогенез. Что было известно о синдроме Каровича? Симптоматика поражения нервной системы. Дикие боли сменялись потерей иннервации, и ребёнок умирал. Причина – «новый» препарат против токсикоза беременных. Расследование выяснило, что группа полковников армии ЮАР похитили со складов химический антидот 4-го поколения. Он позволял солдатам «работать» в зоне химического поражения без противогазов. Их родственники «организовали» производство для сертификации, и фирму для экспорта, потратились на рекламу и лоббистов. Теперь несколько тысяч детей во всём мире обречены, были обречены. А фирма пропала. Поймали только директора – нищего бродягу. Акционеры смогли доказать, что сами стали жертвой обмана. Потратили деньги, подключили связи, в общем – жертвы обмана. Предприимчивых отставных служак так и не нашли.
Денис изучал принципы работы сканеров. Для него это было невозможно. Каждый сканер мог быть настроен на определённый орган или ткань, и снимал биометрические данные. Компьютер преобразовывал их в понятную информацию. Сейчас его сын лежал только под 5-ю сканерами. Остальные отключили за ненадобностью. Они следили за развитием патологии. На экране графически изображался процесс саморазрушения организма. Пока он «ел» только оболочки нервов. Когда доберётся до окончаний – начнутся боли. Когда их разрушит – потеря иннервации. Потом смерть от асфиксии или остановки сердца. Но одного пациента мало. Нужны ещё, и они уже летят суда с мамами, или няньками, есть отказники. Будет много материала, что поможет выбрать схему действий.
Через год у него заканчивается контракт с профессором Яном, и он свободен. Продолжит работать как свободный медик. Хотя за год можно будет решить эту проблему. Но есть и другие болезни. Можно будет ими заняться. Девушки из Австралии скоро уедут на реабилитацию. Вернутся к сентябрю. На семинаре ему не дают прохода. Как обед, так у него начинаются свои переговоры. Этим помочь заключить договор, тем убрать неудобный пункт. Но его просветили в принципы договоров СЕМЬИ. Это минимальные условия, на которых они согласны договариваться. Не нравится – ищите других. Он делает больше, чем должен, и бесплатно. Под занавес семинара он сделает доклад по синдрому Каровича. Всё, что дали сканеры. Возможно, к названию болезни прикрепят его фамилию. Но это уже не важно. Мед блок уже начал готовить лекарство для его сына. Неделя или две работы, и пробная партия будет готова. Они ужасно боятся этого, но это шанс на спасение их сына, тысяч детей.
Но сейчас обед, и они сидят втроём, с тётей Аней в семейной столовой. Сегодня ему удалось сбежать. Обсуждают будущий эксперимент, оговаривая отдельные детали. К их столу подошел молодой парень лет 30-32-х, с разносом.
– Привет, мам.
– Серёжка. Только из рейса?
– Да.
– Знакомься. Дениска, Мила.
– Тот самый?
Он подал руку.
– Да, он. Ты садись, ешь.
– Папа не одобрит посторонних во внутреннем секторе.
– Он не посторонний. Он новый сотрудник. Занимается новым направлением по медицине, врач-онколог.
– А Мила?
– Агроном, генетик-селекционер. – ответила она.
– Вот. Руслану поможет. А то он зашивается.
– У него же есть помощница.
– Красивая мордашка, фигурка, и ноль мозгов. Не понимаю, как она до аспирантуры дошла.
– Ты у него был?
– Да. Привёз 3 тонны нового зерна. Надо Ли отправить на эксперимент.
– У неё сейчас сезон.
– Но это наш единственный повар. Пусть покрутит с ним. Она обогатила семейную коллекцию рецептов. А у вас дети есть?
– Есть. 4 месяца.
– Вот и хорошо. Пока здесь побудете, поизучаете материал. Может чего интересное на ум придёт. Нестандартное. Потом на место работы. Надо будет допуск в Лабораторию оформить.
Он доел, попрощался, встал и ушёл мыть посуду.
– Он бестактен.
– Как папа. Чётко, по деловому, по сути дела.
– А папа где?
– Списан на гравитацию. Ещё 2-3 недели его не будет.
– А потом?
– Потом Сергей уйдёт на гравитацию.
– А по нам?
– Уже всё решено. Ты в мед. блоке, Мила в селекционном отделе. Добро пожаловать в СЕМЬЮ.
– То есть?
– Сейчас вы околосемейные специалисты со всеми вытекающими. Узнаете правила и традиции СЕМЬИ, будете приняты в неё, если, конечно, захотите.
– Как мафия?
– Хуже. Намного хуже. Но и намного эффективнее. Шучу. СЕМЬЯ – это большая работа, ответственность, большие риски. Вы всё узнаете.
Королевский совет заседал в Гербовом Зале. Причиной было объявление войны вассалом соседнего короля его вассалу. Так они думали. Сейчас оба участника войны стояли перед ним. Как обычно, слева жена, наследник и его вассалы. Справа монахи Ордена и посланник от соседнего короля. Посередине пленный вассал соседнего короля и его «вассал» – монах Церкви Единого Бога, которого он назначил управляющим пограничных владений.
– Что скажет Канцлер?
– Мой король. Этот лорд объявил войну вашему управляющему. У него нет не титула, не герба, он не посвящён в рыцари. Он простой управляющий ваших владений. Это всё равно, что объявить войну мне, или Казначею, или вашему псарю. Но мало этого. Он пошёл с армией захватывать земли, что вы доверили управлять своему слуге. То есть выходит, что война была объявлена именно вам. Герольдлорды со мной согласны.
– Война объявлена мне, а я не знаю о ней? Я не получил полагающегося объявления, выдвижения претензий. А на мои земли напали. Это не объявление войны. Это нападение разбойников и грабителей. Что скажет Воевода?
– Мой король. Вы были в поездке. Я, как только узнал об этом, направил к вам гонца. А сам собрал дружину и выдвинулся навстречу. Но от вашего замка до границы Таниан 4 дня пути, а им идти всего день. Я не успел. Битва была выиграна без меня. Я только принял сдачу остатков армии этого лорда.
– А кто посмел победить армию лорда? Ты, мой монах. Но с кем?
– Ваше величество. Вы приказали мне, когда я был Управляющим вашего охотничьего замка, сформировать группу загонщиков для охоты. Я взял детей лесничих, охотников, слуг, посадил на коней. Много раз они обеспечивали вашу охоту.
– А откуда деньги на оружие, коней? – вмешался Казначей.
– Мне это известно. Вижу, что не зря. Но получается, что чернь побила рыцарей.
– Воины, ваше величество. Конные воины. – ответил Воевода. – Хотя верные вам крестьяне тоже взялись за оружие.
– Это опасно, вооружённая чернь.
– Ваше величество. Как только мы подошли, они вернулись к своему труду. Они взялись за оружие только для защиты ваших прав и владений. Это достойно поощрения.
– Да, я рассмотрю этот вопрос позже. Господин пленный. Вы были побиты воинами и окружены чернью. Сдались моим рыцарям под командованием Воеводы. Вы не обесчестены. Но воевали против меня. Вы останетесь в плену до того момента, пока наш спор с вашим королём не будет решен. А я имею полное право на захват ваших земель, чем и воспользуюсь. Что скажет посланник моего соседа?
Встал посланник соседнего короля. Гордый и надменный, он получил чёткие указания относительно того, как вести себя, и что делать. Вызволить пленного не удалось, даже под гарантии Ордена, им не верили. Так что оставалось два варианта.
– Мой король будет недоволен вашим поступком. Владения Таниан – законные его владения. Барон Таниан должен быть освобождён, без каких либо предварительных условий. Выкуп будет обсуждён позже, после урегулирования конфликта. Я ещё раз спрашиваю: воспользуетесь ли вы правом захватить земли Таниан?
– Да. Это требуют законы чести. Лорд Таниан будет освобождён только после урегулирования спора и уплаты выкупа.
– Тогда, исполняя желание своего короля, я объявляю вам войну, именем своего короля.
На пол упала перчатка. Король сделал знак рукой, и надрессированная собака принесла ему эту перчатку. Это было оскорбление. Поднять перчатку мог или Воевода, или герольдлорд, или, на худой конец, прямой вассал или рыцарь короля. Если перчатку поднимал сам король, то это был знак, что он готов встретиться «в поле», чтобы всё решить переговорами. Посланник вздрогнул от злости.
– Я вас не задерживаю. И возьмите этих монахов Святого Ордена, как свидетелей.
Все вышли. Король подозвал к себе монаха.
– Скачи к Чёрному Оврагу, направляй армию к границе. Но чтобы эти не видели. Господа лорды, призываю вас.
Одному человеку собираться в дорогу быстрее, чем многим, особенно если он монах Церкви Единого Бога. Когда выезжал посланник короля с сопровождающими, его уже не было видно, и пыль давно осела. Коней он не жалел, менял на каждой станции. К вечеру он был уже у оврага. Ещё обогнуть рощицу, и.
– Стой. Кто едет?
Перед ним выросли, как будто из-под земли, четыре Конных Стрелка.
– Священник королевы.
– Проводите его к Драгу. Быстро.
