Александр Рябинин
Курортная Зона
Были и такие, кто к концу срока накапливал значительную задолженность. Впрочем, при освобождении все долги списывались…
В итоге добровольцев, желающих шить рукавицы, не находилось и бригады комплектовались исключительно за счет штрафников.
Бригадиры просили увеличить расценки, но это не входило в компетенцию начальника ЛТП – расценки утверждались в областном управлении. О том, что им приходится содержать еще и рабочих, занятых на торгово-закупочной базе, на швейке знали все. Но никто не возмущался, поскольку появлялась редкая возможность вырваться за зону и подышать воздухом свободы, ведь на базу отправлялись как раз работники швейного цеха. По очереди. Не было шансов выбраться за колючку только у самых злостных нарушителей режима.
А еще на базе кормили от пуза. Никакого сравнения со скудной пайкой в столовой ЛТП. Да и чифирить никто не мешал. Более того, работники ТЗБ сами в качестве стимулирующих бонусов обеспечивали лечащихся дешевым грузинским чаем.
Павел Сергеевич выслушал претензии и просьбы бригадиров и решил, что следует продумать, как эффективнее организовать производство. Как вариант, можно расширить ассортимент выпускаемой продукции. Вот для этого ему и нужен зам по производству…
После ознакомления с жилой и промышленной зонами Уваров обратил свой взор на автохозяйство. В сопровождении завгара Смирнова Павел Сергеевич осмотрел гаражи.
Игорь Смирнов работал в ЛТП шестой месяц. Он приехал на Север из Казахстана, после окончания автотранспортного техникума.
А в ЛТП устроился исключительно ради прописки. И не скрывал, что находится в активном поиске более высокооплачиваемой работы. Хотя большого интереса к его кандидатуре работодатели не проявляли. Опыта работы у парня не имелось, да и образование – так себе. Если и соглашались его взять, то только по рабочей специальности – автослесарем. Точнее – учеником слесаря.
Но Смирнов копаться в мазуте не хотел. Не для того он целых три года штаны в техникуме протирал.
Автохозяйство ЛТП состояло из четырех единиц техники. Со своим персональным «козлом» Павел Сергеевич уже был хорошо знаком, как и с водителем Иваном, который в данный момент занимался ремонтом другого автомобиля – грузового фургона «УАЗ-452», прозванного в народе «буханкой». Третий и четвертый боксы занимали видавший виды грузовик «ГАЗ-53» и такой же потрепанный жизнью автобус «ПАЗ-672». В автобусе сидели два молодых человека, лет по двадцати от роду, и играли в карты.
– Сергей, ты чего тут дурака валяешь? – громко окликнул одного из игроков завгар. – Ваня твою машину ремонтирует, а ты тут прохлаждаешься.
– Обеденный перерыв у меня. Да и что там делать, только Ивану мешать, – нервно ответил худой рыжий парень, стриженный под ежика.
«Наездники», – вспомнил Павел Сергеевич определение, которым наградил своих молодых коллег Иван.
– А кто из них автобус водит? – спросил Уваров Смирнова, когда они вышли на улицу.
– Да что вы, кто ж им доверит людей возить, у них и категории нет. Автобус у нас не так часто используется. В основном для коллективных поездок в Каменногорск – на концерты разные да праздничные мероприятия. А рулит Ваня, больше некому.
– А эти двое чем занимаются?
– Они за продуктами да за другими товарами в город мотаются. А Сергей ежедневно на «буханке» в поселок ездит – за кормом для свиней.
«Странно, – подумал Павел Сергеевич, – согласно бухгалтерским документам ЛТП регулярно закупает корма в областном центре и платит за них приличные деньги. Что тогда привозят из Торфяновки? Еще одна загадка, которую придется разгадать».
Но, пораскинув мозгами, подполковник Уваров решил на некоторое время отложить разгадку тайн «черной дыры». Через два месяца выйдет на свободу Тарасов, тогда и можно будет устроить настоящую ревизию, а пока лучше не вступать с комендантом в серьезный конфликт. Кто его знает, что у того на уме. Прижмешь его к стенке, а он после освобождения возьмет да и накатает телегу в прокуратуру. И темные делишки с «работорговлей» вскроются. Нет, этого даже теоретически допускать нельзя. Пусть пока все остается как есть.
К тому же накануне Уварову позвонил генерал Кравченко и сообщил, что подыскал ему отличного заместителя по производству и через неделю тот прибудет в ЛТП.
«Вот пусть новый зам и разгребает эти авгиевы конюшни», – решил Павел Сергеевич.
Глава 3. Новая метла
Поднимая облака пыли, на территорию ЛТП влетел новенький «УАЗ-469», на полном ходу подрулил к КПП и встал как вкопанный у самого входа. Выждав, пока осядет пыль, из машины вышел высокий широкоплечий мужчина в форме подполковника МВД. Выглядел он на все сто. На вид – лет сорок. Стройный, подтянутый, с волевыми чертами лица и решительным блеском в слегка выпученных голубых глазах. Не теряя ни секунды, быстрым, размашистым шагом мужчина рванул через контрольно-пропускной пункт, на ходу показал дежурному служебное удостоверение, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел по лестнице на второй этаж и в узком штабном коридоре чуть не столкнулся с женщиной в форме старшего прапорщика, которая едва успела прижаться к стене, чтобы пропустить несущегося, как курьерский поезд, подполковника.
«Хам, даже не извинился», – поправляя прическу, подумала Лариса Николаевна и бросила проницательный взгляд на удаляющегося мужчину, который не обратил на нее ни малейшего внимания. Похоже, вообще не заметил ее присутствия. Он целенаправленно прошагал до конца коридора и без стука ворвался в кабинет начальника.
– Подполковник Скибкин! Прибыл для дальнейшего прохождения службы! – громогласно доложил вошедший.
От неожиданности Павел Сергеевич, изучавший в этот момент квартальный отчет, представленный главным бухгалтером, едва не опрокинулся на пол вместе с креслом.
Уваров еще три дня назад получил личное дело нового зама по производству и успел с ним ознакомиться.
Скибкин Алексей Михайлович родился в 1946 году в Красноярском крае. После школы был призван в армию. Служил конвойным в колонии строгого режима в Архангельской области. После окончания службы по призыву поступил в училище внутренних войск, которое окончил в 1971-м и с тех пор, вот уже семнадцать лет, нес службу на различных должностях в системе исправительно-трудовых учреждений. В отличие от Уварова, который восемнадцать лет протирал штаны в областном управлении, Скибкина изрядно помотало по Стране Советов. Служил он в Магаданской и Иркутской областях, в Туркмении и в Казахстане. А последние три года занимал должность заместителя начальника по производству в одной из исправительных колоний строгого режима в Карелии.
Обычная ментовская биография, каких тысячи. Но что-то насторожило Павла Сергеевича. Может, то, что подполковник Скибкин ранее служил исключительно на «строгаче» и имел дело с отпетыми уголовниками. А это, безусловно, накладывает отпечаток на характер и манеры поведения любого человека.
– Присаживайся, Алексей Михайлович, – предложил Уваров, – для начала давай решим бытовые вопросы. У нас сейчас свободна однушка в Торфяновке. Ты с семьей или как?
– Я уж пять лет как в разводе, и однушка мне в самый раз.
– Добро, тогда после нашей беседы зайдешь в кадры – оформишься и получишь ключи от квартиры. А теперь – перейдем к делу. Перво-наперво обрати внимание на наше производство. Вот смотрю отчет главбуха за последний квартал – опять швейный цех принес убытки. Даю тебе месяц, чтобы вникнуть в тему и подготовить предложения, как исправить ситуацию.
– Не вопрос, товарищ начальник, мне это как два пальца обосса… об асфальт. Я в Карелии такие дела проворачивал, кому рассказать – не поверят. У меня уголовнички пахали, как рабы на галерах. А кто косячил – сразу в карцер, на хлеб и воду. И с выполнением плана никогда проблем не было, – похвалился Скибкин.
– Это, конечно, хорошо, но у нас все-таки не колония строгого режима и контингент другой, – заметил Уваров, – здесь нужен несколько иной подход.
На этом первая беседа начальника с новым замом закончилась, Скибкин отправился в кадровую службу, а Уваров углубился в изучение отчета.
На следующее утро новый зам по производству первым делом пригласил к себе в кабинет завгара Смирнова.
– У тебя в гараже найдется место для моей машины?
– Нет, все четыре бокса заняты.
– А если подумать и все-таки освободить одно местечко, – настаивал Скибкин.
– Это только с письменного разрешения начальника. Вам ведь гараж надолго нужен. Летом еще можно обойтись, а наступят холода. В здешних краях уже в октябре до минус двадцати бывает. Поди, заведи на морозе наш металлолом. Вот если еще один бокс пристроить, место позволяет. Вы бы переговорили с Олегом Дымовым – это наш строитель. Он с прежним начальником, полковником Мищенко, как-то обсуждал эту тему.
– Значит так, ты сегодня же освобождаешь место для моей машины, а я решаю вопрос с пристройкой нового бокса. Дело-то выеденного яйца не стоит. На «строгаче» я бы не то что бокс – ангар для самолета за месяц построил, а до октября можно новую зону отгрохать. Беги, найди мне Дымова и передай ему, что через полчаса мы с ним встречаемся у гаража.
Олег Дымов работал в ЛТП уже третий год. Мало кто из гражданских задерживался в профилактории на такой долгий срок. Разве что энергетик Николай Синицын, который тянул лямку еще дольше. Дымова и Синицына удерживала в ЛТП единственная цель – аттестация. Оба закончили институты с военной кафедрой и имели воинское звание – лейтенант запаса. Полковник Мищенко заверял их, что все необходимые для аттестации документы направлены в областное управление. Но время шло, а результата не было. А когда полковника отправили на заслуженный отдых, у Олега и Николая совсем руки опустились, и они решили дождаться назначения нового начальника и поставить вопрос ребром: «Не будет аттестации – увольняемся». Работать за гроши порядком надоело. А строители и энергетики требовались на каждом углу. Как раз в то время, когда подполковник Скибкин разговаривал с завгаром, Дымов и Синицын беседовали с начальником ЛТП в его кабинете:
– Павел Сергеевич, я хочу получить конкретный ответ, когда состоится аттестация, иначе буду искать другую работу, – выдвинул шефу ультиматум Дымов.
– И я тоже, – поддержал товарища Синицын.
Уваров выдержал паузу, делая вид, что обдумывает ответ. На самом деле он готовился к этому разговору и накануне звонил в кадровую службу областного управления. Как оказалось, никаких документов на аттестацию Синицына и Дымова в управление не поступало. Полковник Мищенко просто водил парней за нос. Павел Сергеевич уточнил у кадровиков, насколько растянется процесс аттестации, если подать документы сейчас. Ответ получился уклончивым. Областное управление такие решения не принимает, а отправляет документы в Министерство внутренних дел. А там рассмотрение может затянуться на несколько месяцев. И никакой гарантии положительного решения нет. В МВД намечается сокращение штатов, и в аттестации гражданских лиц, с большой долей вероятности, Москва откажет, поскольку в первую очередь вакантные должности замещаются выпускниками училищ МВД.
Перед Уваровым встала непростая дилемма – раскрыть парням всю правду или попытаться потянуть время. Потерять техника-строителя начальник ЛТП не боялся. Его вполне способен заменить лечащийся Косинкин. А вот энергетическое хозяйство целиком и полностью лежало на плечах Синицына. Под его началом находились два электрика и один сантехник из числа лечащихся, но положиться на них никак нельзя. Те еще кадры. А впереди – подготовка к зиме. Придется тянуть время, а там будь что будет.
– Дело в том, что Москва вернула ваши документы в областное управление. Там какие-то проблемы с характеристиками. И заявления надо переписать по новой, поскольку сроки рассмотрения предыдущих уже истекли. Зайдите в кадры и заполните бланки заявлений, а я прослежу, чтобы исправили характеристики и срочно отправили документы в область.
– Это мы уже не раз слышали от полковника Мищенко, я больше ждать не собираюсь. Буду искать другую работу, – решительно заявил Дымов.
А Синицын промолчал. И это вполне устраивало начальника.
В коридоре Олег спросил Николая, как тот собирается поступить. Синицын ответил, что перепишет заявление, поскольку слишком много времени потерял в ожидании аттестации. Но через месяц, если снова не будет результата, сам поедет в областное управление и выяснит, что к чему. Тогда и примет решение – что делать дальше.
На выходе из штаба Дымов столкнулся с завгаром Смирновым, который передал ему распоряжение зама по производству.
Подполковник Скибкин, заложив руки за спину, нервно прохаживался вдоль гаражных боксов с недовольным выражением лица и, когда увидел приближающегося техника-строителя, набросился на него, как коршун на зазевавшегося цыпленка.
– Я тебя уже лишние двадцать минут жду. Может, тебе распоряжение заместителя начальника – пустой звук?
Дымов никак не отреагировал на наезд подполковника и не стал оправдываться, а только спокойно спросил:
– И зачем я вам понадобился?
Скибкин удивленно посмотрел на Олега, видимо привык к другой реакции на свои наскоки, и перевел разговор в более спокойное русло.
– Мне машину негде ставить. Надо срочно пристроить дополнительный бокс. Даю тебе на это две недели.
– Погодите, товарищ подполковник, больно резво у вас получается. А где взять материалы? А аренду техники кто оплатит? А зарплату рабочим на каком основании платить будем? – поинтересовался Дымов и разъяснил новому заму:
– Прежде чем приступить к работе, напишите рапорт на имя начальника ЛТП и, если получите положительную резолюцию, я подготовлю смету, которую проверит экономист и утвердит Уваров. После этого закупим материалы и заключим договор на аренду техники. Вот тогда и построим вам бокс.
Все время, пока говорил техник-строитель, лицо Скибкина наливалось кровью и наконец приобрело пунцовый цвет. Подполковник больше не сдерживал гнева:
– Ты кому лапшу на уши вешаешь? – заорал Скибкин бешеным голосом. – За дурака меня держишь? Я прошелся тут, пока тебя ждал, и все необходимое для пристройки нашел. Кирпич и три плиты перекрытия находятся рядом со свинарником. Остается достать цемент, рубероид на кровлю и металл на ворота. Это я беру на себя. А про какую технику ты мне тут заливаешь?
– Во-первых, ничего я не «заливаю», а во-вторых, кирпич и плиты закуплены для строительства свинарника. Если шеф разрешит – можем их использовать на гаражный бокс. Но нужны еще фундаментные блоки. А как без экскаватора обойдемся и без крана?
– А эти, как вы их тут называете, лечащиеся землю копать никак не могут? Да и зачем копать, кому этот фундамент вообще нужен?
– Можно, конечно, обойтись без блоков, но тогда придется заливать монолитную плиту, а для этого нужна арматура и кубов десять бетона. А это еще дороже выйдет. И дренаж придется делать, поскольку здесь высокий уровень грунтовых вод, – высказал свои соображения техник-строитель.
– Что ты мне тюльку травишь. Какая плита? Какой дренаж? Здесь же не болото. Вон какая земля твердая – танками не продавишь, сплошной валунник. По кирпичу и плитам я сегодня же с Уваровым переговорю, а ты срочно рисуй свою смету, и чтобы завтра приступил к работам.
– Вы что, товарищ подполковник, всерьез предлагаете строить кирпичный бокс без фундамента? – уточнил Дымов. И, получив утвердительный ответ Скибкина, добавил: – Тогда предоставьте мне об этом письменное распоряжение, и, если шеф разрешит использовать кирпич и плиты, с завтрашнего дня приступим.
На следующий день работа на объекте закипела.
Ремонтно-строительная бригада ЛТП состояла из пяти человек. Все имели большой опыт работы в строительстве. А, как говорится, опыт не пропьешь. Возглавлял бригаду административно-осужденный Косинкин.
Илья Антонович Косинкин попал в ЛТП по глупости… По глупости супруги, Ольги Васильевны, с которой они прожили в счастливом браке долгие тридцать семь лет и воспитали двоих сыновей. Вся трудовая жизнь Косинкина прошла в одном строительно-монтажном управлении, где он проделал путь от помощника мастера до начальника СМУ. Руководителем Илья Антонович считался весьма успешным. Управление, которое он возглавлял, стабильно признавалось одним из лучших в тресте. Однако время берет свое, и в один, далеко не прекрасный, момент Косинкина с почетом проводили на пенсию. Сыновья давно жили своими семьями – один в Ленинграде, а второй – в Норильске. Оба получили хорошее образование и занимали руководящие должности. Родителей, ввиду занятости, навещали редко, только внучат на каникулы подкидывали.
Выпить в компании друзей и коллег, да под хорошую закуску, Илья Антонович любил, но алкоголиком не был. Косинкин отлично знал свою меру. А на заслуженном отдыхе, то ли от тоски, то ли по какой другой причине, стал все чаще прикладываться к рюмке. Никакой угрозы обществу его поведение не представляло: пил он, как правило, в одиночку – дома, на кухне. А когда пьянел, тихо укладывался спать. Но жена всерьез обеспокоилась здоровьем супруга, стала читать какие-то медицинские книги о разрушительном влиянии алкоголя на организм человека. И пришла к выводу, что надо спасать мужа, пока не поздно. А как это сделать, не знала. Затащила Илью Антоновича на прием к местному наркологу, который предложил зашить ему «торпеду» с лекарством, да такую, что если пациент продолжит пить, то «торпеда» лопнет и может привести к летальному исходу. Косинкин от такого лечения наотрез отказался, даже бумагу подписал. А доктор нашептал супруге, что по действующему закону в случае, если алкоголик письменно отказался от лечения, его можно отправить на реабилитацию в лечебно-трудовой профилакторий. Что такое ЛТП, Ольга Васильевна понятия не имела, но слово «профилакторий» ей пришлось по душе. До пенсии она работала на железной дороге и несколько раз отдыхала в санатории-профилактории Министерства путей сообщения. И по собственному опыту знала, какое благотворное влияние на организм оказывает отдых в профилактории. Ольга Васильевна с ностальгией вспоминала построенное в стиле «сталинский ампир» белоснежное здание санатория, раскинувшееся на берегу лесного озера, среди высоких сосен и стройных березок, вежливый и заботливый медицинский персонал. А какое там было питание – пальчики оближешь. А оздоровительные процедуры – массаж, бассейн, грязелечение и даже обертывание морскими водорослями. После каждого посещения профилактория Ольга Васильевна чувствовала себя помолодевшей лет на десять. А потому она без всяких сомнений доверилась наркологу, который от ее имени подготовил заявление в суд. В судебном заседании Косинкин принимать участие отказался, присутствовала только его жена. Судья долго пыталась у нее выяснить, насколько болезнь Ильи Антоновича запущена и какую угрозу он представляет семье и обществу, но так ничего и не добилась. Истица на все вопросы отвечала одной фразой: «Пусть его вылечат».
Судья все же проявила некоторое участие, и Косинкин получил минимальный срок принудительного лечения в ЛТП – один год.
Когда за Ильей Антоновичем приехал милицейский «воронок», Ольга Васильевна начала сомневаться, что поступила правильно, и отправила телеграммы сыновьям с коротким текстом: «Папу забрали в ЛТП».
Сыновья прибыли уже через сутки. Старший, который из Ленинграда, приехал на персональной «Волге», а младший, из Норильска, прилетел на самолетах – с двумя пересадками. Досталось маме, конечно, по полной. За то, что послушала какого-то козла нарколога, а родных детей даже в известность не поставила. На следующий день сыновья с матерью отправились на машине в ЛТП. Когда черная «Волга» подъехала к КПП профилактория, дежурный предупредил начальника ЛТП, полковника Мищенко. А тот выбежал навстречу гостям, поскольку подумал, что прибыл генерал Кравченко, который иногда появлялся в их краях с внеплановой проверкой. Это формально, а фактически генерал приезжал порыбачить да попариться в русской баньке. Ну и водочки под ушицу попить. Как же без этого.
Но в этот раз полковник ошибся. Вместо генерала прибыли родственники лечащегося Косинкина. Мищенко пригласил гостей к себе в кабинет…
Когда Ольга Васильевна увидела собственными глазами, в какой «профилакторий» она упекла мужа, у нее едва удар не случился. Пришлось начальнику ЛТП вызывать врача медчасти, который сделал женщине укол и оставался в кабинете до ухода гостей.
Пока дежурный по распоряжению начальника искал Косинкина, сыновья Ильи Антоновича попытались выяснить у полковника, как можно освободить отца. Предлагали большие деньги. Однако Мищенко от денег отказался, поскольку отменить решение суда никак не мог. Но пообещал, что, если административно-осужденный Косинкин в течение полугода не нарушит дисциплину и медицинская служба даст заключение, что лечение проведено успешно, он постарается сократить срок реабилитации вдвое. На большее у него нет полномочий. Можно, конечно, попытаться пересмотреть решение суда. Но это займет не меньше времени и не гарантирует результат.
В этот момент в кабинет начальника вошел Илья Антонович. В синей тюремной робе, которая мешком висела на его худощавой фигуре, и с огромным синяком под левым глазом. Мищенко тут же попытался выяснить происхождение фингала, но Косинкин заявил, что сам споткнулся и упал.
Когда Ольга Васильевна увидела Илью Антоновича, она бросилась перед ним на колени и в слезах стала умолять о прощении. Сцена получилась весьма трогательная. Косинкин пытался поднять супругу с колен и заверял, что у него все нормально, лечение проходит успешно и что срок реабилитации пролетит быстро, но жена продолжала каяться и рыдать. Пришлось врачу сделать ей еще один укол – успокоительный. А сыновья взяли мать под локотки, и семья Косинкиных отправилась в комнату для длительных свиданий – пообщаться без посторонних.
С этого дня прошло без малого пять месяцев. За это время близкие Ильи Антоновича еще неоднократно навещали его. Не только жена и сыновья, но и невестки с внуками. Привозили много дефицитных продуктов, которыми Косинкин делился со всем бараком. Особо лечащиеся нахваливали индийский чай «Три слона».
Чифирь из него получался отменный.
До половины срока Косинкину оставался всего месяц, когда уволили полковника Мищенко, а на его место назначили Уварова. Илья Антонович тут же обратился к новому начальнику с просьбой отпустить его по половинке. Но Павел Сергеевич никаких гарантий давать не стал, лишь обещал подумать. А тут, как назло, техник-строитель Дымов собрался увольняться. И «дембель» Косинкина оказался под большим вопросом.
Когда Олег Дымов поставил перед бригадой задание, наступила немая сцена. Первым ее прервал Косинкин:
– Ты в своем уме, Олег? Как же можно построить кирпичный бокс, да еще с железобетонными перекрытиями, и совершенно без фундамента? А если он развалится, кто отвечать будет?
– Точно не я и не вы, – ответил Дымов. – Вот смотрите – это письменное распоряжение Скибкина, где черным по белому написано: «Строить без фундамента. Всю ответственность беру на себя. Зам начальника ЛТП по производству подполковник Скибкин». Дата, подпись. Все как в аптеке. Так что без лишних слов – вперед и с песнями. За две недели надо сделать, иначе, боюсь, этот Чапай нам всем шашкой головы снесет.
– Может, хоть монолитную ленту под стены зальем, – предложил Илья Антонович, – углубимся на метр, валунника кругом полно, добавим цементный раствор. Какой-никакой, а фундамент.
Тут на Косинкина обрушился шквал возмущения остальных членов бригады. Громче всех кричал каменщик Любшин:
– Тебе что, не ясно сказано – строить без фундамента! Ты за половинку жопу рвешь, а мы должны отдуваться. Вот сам и копай траншею и валуны выковыривай да раствор мешай. Олег ясно сказал – за две недели сделать надо. А с твоим «каким-никаким» фундаментом мы не меньше недели потеряем.
Гул одобрения подтвердил, что бригада на стороне Любшина. Косинкин больше не настаивал на своем предложении, поскольку уже был научен горьким опытом. Попрешь против коллектива, они ночью устроят «темную». Прошлый раз еще повезло – отделался фингалом, а в следующий раз, чего доброго, ребра сломать могут, если вообще до смерти не забьют.
Бокс построили за двенадцать дней. Скибкин, как и обещал, достал металл на ворота и кровельные материалы, а электрики провели в помещение электричество. Задача была решена с опережением установленного срока и с… Нет, про «качество» лучше промолчать. Тем более что дальнейшие события развивались стремительно. На третьи сутки после ввода гаражного бокса в эксплуатацию сорвался настоящий ливень. Поливало всю ночь, а ближе к утру стены пристройки покрылись многочисленными трещинами и бокс рухнул, похоронив под собой новенький «УАЗик» зама по производству. Как выразился видавший виды водила Зимин: «Машина восстановлению не подлежит».
Подполковник Скибкин, когда увидел, что произошло, сразу рванул к начальнику и нажаловался на Дымова. Но Олег представил Уварову распоряжение, подписанное собственноручно Скибкиным, и рассказал во всех подробностях, как на него давил зам по производству.
Когда Дымов вышел из кабинета, Павел Сергеевич спрятал распоряжение Скибкина на всякий случай в сейф и задумался. Сомнение, возникшее при первом знакомстве с новым замом, теперь только усилилось: «Не напрасно ли я попросил генерала Кравченко оказать помощь в подборе зама по производству? Вон, мой предшественник, полковник Мищенко, как-то без него обходился» …
Происшествие с гаражным боксом и уничтоженным автомобилем нисколько не охладило служебного рвения подполковника Скибкина. Скорее – наоборот. На третий день после случившегося фиаско он представил Уварову «План мероприятий по финансовому оздоровлению собственного производства».
Документ уместился на двух тетрадных страницах. На первой автор представил неутешительный анализ финансового состояния швейного цеха. Вывод напрашивался однозначный – швейное производство нерентабельно и его необходимо если не ликвидировать совсем, то значительно сократить. На второй странице Скибкин изложил свои предложения по расширению ассортимента продукции. Собственно, предложение было одно – наладить изготовление пластиковых бутылочных пробок. В подтверждение экономической целесообразности пробочного производства Скибкин привел следующий довод: «На зоне в Карелии каждый пресс-станок давал в месяц триста рублей прибыли. Бригада из десяти заключенных на пяти станках зарабатывала полторы тысячи за вычетом издержек. За год производство пробок приносило восемнадцать тысяч рублей чистой прибыли!»
На словах автор «плана» доложил Уварову, что готов договориться с начальником карельской колонии о приобретении одного пресс-станка по сходной цене… Для начала. А потом можно расширить производство хоть до пяти, хоть до десяти станков. И деньги потекут рекой.
Внутренний голос подсказывал начальнику ЛТП, что доверять словам зама не стоит. Следует сначала внимательно изучить вопрос, проконсультироваться со специалистами.
А с другой стороны, чем он рискует? Только спешить с покупкой станка не будем, а оформим на пару месяцев его в аренду. Если окажется, что дело стоящее, тогда и о приобретении подумаем. На том и порешили. Подполковник Скибкин тут же рванул к себе в кабинет – звонить начальнику колонии и договариваться об аренде пресс-станка.
Через десять дней к контрольно-пропускному пункту ЛТП подъехал тягач с трейлером, на котором громоздился тот самый пресс-станок, о котором так восторженно отзывался Скибкин. Загнать трейлер на промзону оказалось не так-то просто. Пришлось даже демонтировать ворота. Еще сложнее решалась задача с выгрузкой агрегата. Весила эта штука десять тонн. На руднике автокрана в этот день не оказалось. Скибкин позвонил в одну из строительных организаций, в которой трудились пациенты профилактория. Через два часа автокран прибыл. Станок выгрузили и осмотрели. Первым не сдержал удивления техник Дымов:
– Это что за мастодонт, смотри, – обратился Олег к Косинкину, – на станине выбит год производства – 1905-й. Интересно, для чего этот пресс предназначался в те времена? Пластиковые пробки тогда еще не придумали. Может, его для пыток заключенных использовали? Потому эти станки на зоне строгого режима и оказались.
Присутствующий тут же зам по производству бросил уничтожающий взгляд на Дымова и распорядился:
– Не умничай, если не соображаешь. Лучше подумай, где установить станок. Предлагаю часть швейного цеха перенести на первый этаж, а на освободившееся место поставить пресс.
– Но для этого потребуется разобрать кровлю, да и плиты перекрытия могут не выдержать такой нагрузки, – усомнился техник-строитель.
– Опять ты вздумал мне мозги компостировать, – повысил голос Скибкин, – надо демонтировать кровлю – демонтируй, а перекрытия никуда не денутся, они железобетонные. У нас на зоне таких станков пять штук было, все стояли на втором этаже цеха и ничего с ними не случилось. Так что – не умничай, а выполняй приказ.
– Э нет, товарищ подполковник, пока не получу от вас письменное распоряжение – ничего предпринимать не буду, – спокойно ответил Дымов.
– Бюрократ хренов. Кран простаивает, надо все срочно сделать, потом опять к строителям обращаться придется. Так и быть, приступай к работе. Пока освободите место в швейном цеху, я напишу распоряжение.
Когда место под пресс было освобождено, и кровля частично разобрана, а письменное распоряжение подполковника Скибкина техник Дымов надежно упрятал во внутренний карман пиджака, начался процесс монтажа.
Станок опустили через проем в кровле и поставили на пол второго этажа. Едва отцепили стропы и собрали кран, послышался треск и дореволюционный пресс, продавив плиту перекрытия, с диким грохотом рухнул на первый этаж – прямо в помещение склада готовой продукции. Хорошо, что кладовщик в это время вышел покурить. Обошлось без человеческих жертв. А вот без материального ущерба не обошлось. Пресс упал прямо на стол кладовщика и превратил его в щепки, вместе со стулом. Кроме того, станок смял металлический стеллаж, на котором лежали приготовленные к отправке заказчику упаковки рукавиц. Когда пыль осела, подполковник Скибкин и техник Дымов зашли в помещение полуразрушенного склада. Скибкин внимательно осмотрел станок и удовлетворенно заключил:
– Сразу видно – вещь. Сейчас таких не делают. С трехметровой высоты грохнулся и ни одной трещинки. Да что там трещины, даже царапин не осталось.
– Да, литье качественное, – не скрывая сарказма, произнес Дымов.
– Значит так, дырки в потолке и в перекрытии сегодня же заделать, кровлю восстановить, склад перенести в другое место, а пресс пусть здесь и стоит. Помещение просторное, если что, еще пара-тройка станков поместится, – резюмировал подполковник.