Александр Рябинин
Курортная Зона
– Объясни, Паша, что у тебя там творится?!! Какая к дьяволу забастовка?!! Ты понимаешь, чем тебе, да и мне тоже, грозит это ЧП?!! – орал в трубку, не жалея связок, генерал. – Срочно разберись, прими необходимые меры, и чтобы через час, максимум через два все лечащиеся вышли на работу!!!
Уваров тут же собрал совещание, на которое созвал своих заместителей, начальника охраны, начальников отрядов и начальника КЭС.
Павел Сергеевич поручил Скибкину немедленно установить причину отключения электроэнергии и принять меры к ее срочному устранению. А остальным присутствующим провести с лечащимися разъяснительную беседу, обеспечить их сухими пайками и отправить на работу.
Автобусы уже вернулись и ожидали пассажиров.
Подполковник Скибкин сразу догадался, что ЧП – далеко не случайность, а последствие предпринятых им мер в отношении Лаптева и Чумаченко. Первым делом зам по производству отправился в ШИЗО, где побеседовал на высоких тонах с Лаптем и Чумой. Но так ничего и не выяснил, поскольку оба штрафника не покидали «шизняк» и понятия не имели, что происходило за пределами изолятора.
Тогда Скибкин направился в «кандейку», где и застал Сеню Залета. Тот мирно похрапывал на сколоченных из грубых досок нарах, прислонившись к теплому бойлеру. Подполковник грубо растолкал его, схватил за грудки, приподнял над полом и чуть не вытряс из Сени душу:
– Признавайся, сучий потрох, это ты, скотина безмозглая, обесточил зону?!! – орал во все горло Скибкин, продолжая трясти Залета с такой силой, что казалось – еще немного, и из робы вывалится на пол Сенин позвоночник, рассыпавшись на отдельные позвонки.
Даже если допустить, что Семен захотел бы в чем-то признаться, сделать он этого не мог. От тряски его зубы стучали, как швейная машинка, и он резонно боялся отрыть рот, чтобы вообще не остаться без зубов и не откусить собственный язык.
Наконец Скибкин немного угомонился, поставил электрика на пол и, насколько смог спокойно, спросил:
– Так ты будешь говорить, или тебя отправить к твоим дружкам – в «шизняк»?
Семен уже осознал, какой устроил шухер, и готов был включить рубильник, но боялся, что за такие «шуточки» ему точно светит карцер. Не меньше трех суток. А это, при его слабом здоровье, верный путь на больничную койку. И он решил схитрить:
– Не виноватый я, гражданин подполковник. Христом-богом клянусь. Это строители вдоль забора ЛТП траншею копают – водопровод прокладывают. Вот они, наверное, и рванули кабель.
Сеня не соврал, действительно на территории рудника, рядом с периметром ЛТП, шли работы по ремонту водопроводных сетей и уже неделю работал экскаватор.
Скибкин прикинул, что электрик говорит дело, и спросил:
– А у вас схема электроснабжения ЛТП имеется?
– Сколько здесь работаю – никаких схем не видал. Все делаем методом тыка, – с притворным расстройством ответил Сеня и добавил: – Николай Синицын все схемы в голове держит. Он один знает, где какой кабель проходит.
В это время подполковник Уваров разговаривал по телефону с начальником кадровой службы областного УИН:
– Гена, подскажи, у вас там не появлялся мой энергетик – Николай Синицын? У нас ЧП – электричество пропало, а, кроме Синицына, никто в этом деле не шарит.
– Да заходил уже твой энергетик. С полчаса как ушел. Я его пытался убедить, что документы на аттестацию находятся в Москве, в министерстве, но он потребовал показать всю переписку, сопроводительные письма и прочее. Короче, пришлось мне признаться, что Мищенко никаких документов на него не присылал. В ответ твой Синицын в сердцах кинул: «Ну и хрен с ней, с вашей аттестацией, пойду на рудник работать! Меня давно туда зовут». И дверью хлопнул так, что она чуть с петель не слетела. Такие вот дела, Паша. Придется тебе нового энергетика подыскивать.
«Час от часу не легче», – подумал Уваров и позвонил дежурному, чтобы тот срочно разыскал и направил к нему подполковника Скибкина.
Через пять минут зам по производству, как всегда – стремительно, влетел в кабинет начальника.
– Ну, докладывай, Алексей Михайлович, какие меры принимаются, чтобы решить проблему с электричеством?
– Все под контролем, Павел Сергеевич. Я выяснил, что причиной отключения электроэнергии, вероятнее всего, стал порыв питающего кабеля, который идет к нам от подстанции, расположенной на территории рудника «Северного». Там уже неделю копаются водопроводчики, вот они, наверняка, и рванули кабель, – бодро доложил Скибкин.
– А в каком месте рванули, выяснил?
– Никак нет. Схемы электроснабжения отсутствуют, а водопроводчики утверждают, что никакого кабеля не видели и в чертежах, по которым они работают, кабель не указан.
– И что ты предлагаешь делать дальше? Скоро время обеда, сухим пайком больше не отделаемся.
Следует заметить, что утреннюю забастовку удалось остановить только после раздачи всем лечащимся сухих пайков из рыбных консервов и хлеба с маслом. А главное – в состав пайка включили по пачке грузинского чая. Это решение временно успокоило толпу. Бригады, занятые на строительстве фабрики, погрузились в автобусы и отправились на работу. Еще раньше отбыл автобус с бригадой на ТЗБ. На базе и так кормили неплохо. И с чифирем никаких проблем не было. Вот только швейный цех простаивал, без электричества машинки не работали. Для работников швейки объявили «парко-хозяйственный день». Заняли их на уборке цеха и прилегающей территории.
– Ну так что будем делать с обедом? – повторно спросил Уваров Скибкина.
– Я все предусмотрел, – как всегда бодро доложил зам по производству, – в течение часа прибудут две полевые кухни. Я договорился с командиром воинской части, что базируется на 45-м километре. И направил бригаду алкашей в лес – на заготовку дров для полевых кухонь.
– Но это все временные меры, что предпринимается для восстановления постоянного электроснабжения? – продолжал давить начальник.
– Еще одна бригада лечащихся в данный момент занимается шурфовкой кабеля вдоль нашего периметра. Ищем место порыва.
Тут послышался стук в дверь, и в кабинет заглянул начальник охраны капитан Павленко.
– Разрешите войти, товарищ подполковник, – обратился он к Уварову.
– Входи, только не говори, что еще какое-то ЧП случилось. На сегодня и так уже достаточно.
– Никак нет, Павел Сергеевич. Пока все спокойно. Вот только несколько лечащихся копают траншею вдоль ограждения периметра. А за старшего у них Сеня Залет. Утверждает, что они выполняют распоряжение зама по производству, – начальник охраны вопросительно посмотрел на Скибкина.
– Ну да, это я распорядился. Место порыва кабеля они разыскивают, – нервно ответил зам. – А в чем, собственно, проблема?
– Просто уточнить хотел. Мало ли, может, алкаши вконец оборзели и решили подкоп устроить, – объяснил капитан Павленко и добавил, обращаясь к Уварову: – Разрешите идти, товарищ подполковник.
– Иди, конечно, – ответил Павел Сергеевич, а после того, как за капитаном закрылась дверь, строго взглянул на Скибкина.
– А другого «бригадира» нельзя было подобрать? За этим Залетом за самим глаз да глаз нужен, а ты на него руководство бригадой возложил. Не боишься, что он чего-нибудь отчебучит?
– Павел Сергеевич, уверяю вас, никаких проблем не возникнет. Я этого Сеню так прижучил, что он лишний раз вздохнуть без моего разрешения побоится. А что его за старшего поставил, так ведь, кроме него, никто понятия не имеет, какой кабель надо искать. Залет ведь какой ни есть, а специалист, – объяснил шефу Скибкин.
А между тем бригада под руководством Сени Залета уже прокопала вдоль забора десятиметровую траншею шириной в метр и на глубину полтора метра. Копать Сеня велел вплотную к забору. В одном месте Залет распорядился прорыть под ограждением небольшой лаз. Караульный на вышке ничего не заметил, поскольку подкоп был сделан прямо под вышкой. Так как никакого кабеля не нашли, траншею засыпали, а лаз накрыли ветками и замаскировали дерном. Подполковнику Скибкину Сеня доложил, что кабель, наверное, «делает петлю» и проходит где-то в другом месте. Точнее определить может только энергетик Синицын.
Как и обещал Скибкин, ровно в полдень, с военной точностью, на территорию ЛТП въехал грузовик ЗИЛ-131, доставивший две полевые кухни. Первая, которая поменьше размером и на один варочный котел, стояла в кузове. А вторая, более габаритная и на два котла, прибыла на своих колесах, прицепом. Зам по производству лично руководил разгрузкой кухонь. С той, которая ехала прицепом, проблем не возникло, ее отцепили от фаркопа и тут же, не теряя ни минуты, запустили в работу. А вот со второй пришлось повозиться. Собственных грузоподъемных механизмов в ЛТП не было, поэтому Скибкин принял решение – спускать кухню с кузова по доскам. Но оказалось, что найти на территории профилактория доски достаточной длины не так просто. После безуспешных поисков зам по производству распорядился оторвать несколько досок от ограждения периметра. Когда трое лечащихся стали ломами взламывать забор, конвойный на ближайшей вышке сообщил об этом по рации дежурному, а тот поставил в известность начальника охраны. Капитан Павленко сорвался с места, как ошпаренный, за пару минут добежал до точки, где алкаши ломали ограждение, и, чередуя свою пламенную речь редкими цензурными словами, в основном междометиями, потребовал прекратить безобразие. Лечащиеся ему ответили, что выполняют распоряжение зама по производству. А тут и подполковник Скибкин подрулил, собственной персоной. И подтвердил, что это он распорядился отрывать доски. И обещал, что после выгрузки полевой кухни ограждение будет восстановлено в лучшем виде. Начальнику охраны ничего не оставалось, как смириться с этим безобразием. Он только велел конвойному не отходить от образовавшегося в заборе проема до тех пор, пока ограждение не будет восстановлено.
Настил из четырех шестиметровых досок казался вполне прочным, вот только одного Скибкин не учел – доски много лет стояли, неокрашенные, под открытым небом и только снаружи казались крепкими, а внутри оказались трухлявыми и изъеденными личинками жуков-короедов. Как только лечащиеся выкатили полевую кухню на настил, доски подломились, и кухня рухнула с полутораметровой высоты на бетонную площадку. При этом у нее лопнула ось и отвалились оба колеса. В добавок ко всему один из лечащихся, выгружавших кухню, проявил нерасторопность и был придавлен котлом к бетонному покрытию. Позже выяснилось, что у него два перелома и трещина тазовых костей.
Когда котел приподняли и установили на «козлики», а мужика с переломами отправили в медчасть, Скибкин осмотрел полевую кухню и остался весьма доволен увиденным:
– Котел в полном порядке, никаких повреждений, только ось заменить да колеса на место поставить, – удовлетворенно заявил подполковник.
А один из лечащихся, занятых на выгрузке кухни, резонно заметил:
– Это надо Ваську благодарить. Он на свою жопу удар принял, потому котел и уцелел.
На этот раз начальник ЛТП не ограничился устным внушением, а объявил заместителю по производству строгий выговор за грубое нарушение техники безопасности, повлекшее тяжелую травму лечащегося. Отдельным приказом подполковнику Скибкину было поставлено на вид за превышение полномочий при нарушении ограждения периметра.
И в очередной раз Павел Сергеевич пожалел, что не оставил открытой вакансию зама по производству.
Между тем развернутые полевые кухни временно решили проблему с питанием лечащихся. Обед, хоть и с задержкой, был приготовлен. После обеда поварам и приставленным к ним помощникам отдыхать не пришлось. Сразу приступили к приготовлению ужина. Обедали в ЛТП только лечащиеся, занятые на швейном производстве да по хозяйственной части. А это всего-то человек сто пятьдесят. А к ужину подъедут еще без малого шесть сотен со строительства фабрики и торгово-закупочной базы. Поэтому в помощь поварам направили практически всех швейников и строительную бригаду Косинкина.
Когда на землю опустились сумерки, панорама жилой зоны напоминала съемки фильма о партизанах. В топках полевых кухонь весело потрескивали и искрились горящие березовые поленья, а из труб валил густой белый дым. Вокруг котлов суетились грязные от копоти и сажи мужики – одни кололи дрова и подбрасывали их в топку, другие таскали воду в ведрах, третьи, под чутким руководством заведующего столовой Тяпы, доставляли со склада продукты. И все это действо происходило в кромешной темноте. Только горящие в топках дрова да шахтерские фонари у конвойных на вышках слегка освещали жилую зону и навевали романтическое настроение.
Ночь прошла без серьезных эксцессов. Только какие-то злодеи, пользуясь темнотой, залезли в медчасть и похитили тридцать бутылок водки, предназначенных для лечения. Медики заметили пропажу только утром. Замначальника по оперативной работе майор Сысоев порывался организовать по горячим следам шмон, но Уваров его не поддержал, дабы не вызвать нового бунта. Да и смысла в шмоне никакого не было, никто на зоне хранить водку не станет – «горючка» уже наверняка выпита, а пустые бутылки превращены в мелкие осколки и утилизированы.
На утренней планерке с душещипательной речью выступил начмед подполковник медицинской службы Егоров. Надрывным голосом он сообщил, что водки у медиков больше не осталось и процесс лечения пациентов профилактория придется приостановить, что может вызвать у лечащихся рецидив заболевания. Начальник ЛТП резонно заметил, что начмед сам виноват. Нужно было организовать надежное хранение «препарата», а еще лучше – в конце смены сдавать водку на склад.
Стоит сказать несколько слов о способах лечения алкоголиков в лечебно-трудовых профилакториях. Главным и наиболее эффективным методом реабилитации считалась трудотерапия. Все без исключения пациенты ЛТП привлекались к общественно полезному труду. Большинство лечащихся работали на стройках народного хозяйства. Строительная отрасль постоянно испытывала потребность в рабочих кадрах. Правда, в ЛТП попадали те еще «кадры», но с учетом их низкой себестоимости строительные организации охотно привлекали лечащихся к выполнению работ, не требующих высокой квалификации. Но не только строители пользовались услугами пациентов ЛТП. Работали лечащиеся на заводах и фабриках, в жилищно-коммунальных конторах, в колхозах и совхозах. Кроме того, каждый профилакторий имел собственное производство, чаще всего – швейное. Ассортимент продукции был достаточно широк – от спецодежды и средств индивидуальной защиты до военной и школьной формы.
Кроме лечения трудом, применялись и чисто медицинские процедуры. Алкоголикам кололи препараты или заставляли глотать таблетки, которые, по идее, должны были вызывать отвращение к вкусу и запаху спиртного. А потом давали выпить от 30 до 100 граммов водки. Доза спиртного определялась в зависимости от реакции организма на медицинский препарат. Самым стойким доставалось больше водки. Основной лекарственный препарат, применяемый для лечения алкоголиков в ЛТП, имел название «антабус». Лечащиеся окрестили его «автобусом». В сочетании с водкой «автобус» вызывал приливы крови к лицу, тошноту и сильную рвоту. Стойкое отвращение к спиртным напиткам «автобус» вырабатывал только в отчетах медперсонала. Алкаши охотно участвовали в «рыгаловке», как они любовно называли эту медицинскую процедуру.
После показательного выступления начмеда начальник ЛТП не только пожурил его за плохое хранение водки, но и обещал в ближайшее время решить вопрос с поставками горячительного напитка. Тут слово попросил подполковник Скибкин:
– Павел Сергеевич, мне тоже срочно водка нужна – двадцать бутылок, – заявил зам по производству.
От такой наглости Уваров просто опешил. Но, придя в себя, уточнил:
– А тебе-то зачем? Банкет собираешься устроить? И по какому поводу?
– Какой банкет. Вояки полевые кухни не просто так предоставили. Я с командиром части пытался за деньги договориться, а он ни в какую. Только за десять бутылок водки согласился.
– А еще десять бутылок для чего?
– Так это – компенсация за ремонт сломанной кухни, – глухим голосом, почти шепотом, ответил Скибкин.
– Ты сломал, ты и водку доставай, – резонно заметил Уваров и объявил, что планерка закончена.
Как только все руководители покинули кабинет начальника, в дверь заглянул энергетик Синицын и спросил разрешения войти.
Николай только утром вернулся из поездки в областное управление и сразу направился к начальнику с заявлением на увольнение.
Павел Сергеевич внимательно прочитал бумагу, поданную энергетиком, и после довольно продолжительной паузы спросил:
– Может, передумаешь, а я постараюсь твою аттестацию как можно быстрее продвинуть?
– Нет, я уже все решил. Пойду работать на рудник. И так столько лет впустую потерял, – ответил Синицын.
– Только ты обязан будешь отработать еще два месяца, а я за это время постараюсь найти тебе замену.
– Это я понимаю, в заявлении так и написано.
– Ну и на этом спасибо. А сейчас срочно разберись, что у нас произошло с электричеством, и сразу мне доложи.
Николая уже посвятили в ситуацию. Первым, кого он встретил на подходе к КПП, был завгар Смирнов, который в ярких красках расписал Синицыну всю картину произошедшего за последние сутки.
Выйдя из кабинета начальника, Николай отправился прямо в «кандейк» своим «орлам». Там он застал всю троицу подопечных в полном составе. Лапоть и Чума откинулись из ШИЗО, и по этому случаю был накрыт праздничный стол, состоящий из консервов, хлеба с маслом и чифиря – остатков вчерашнего сухого пайка.
– Ну что, вредители, – начал с улыбкой Синицын, – у кого ключи от щитовой?
Сеня Залет протянул связку ключей и, не скрывая волнения, спросил шефа:
– Ты сдашь меня, Коля?
– Да с какой стати. Ты такой праздник устроил, дурака Скибкина наказал, а я тебя сдавать буду. Наоборот, завтра пару пачек чая принесу.
Услышав эти слова, Сеня облегченно вздохнул, а его щербатый рот растянулся в счастливой улыбке.
– Сейчас пойдем, пороемся с часик для вида в щитовой, а потом включим рубильник. А Уварову я доложу, что в ГРЩ случилось замыкание. Этой версии и вы придерживайтесь, – подвел черту энергетик, и бригада в полном составе, вооружившись инструментами, отправилась за Синицыным. А уже через час электроснабжение ЛТП было полностью восстановлено.
Глава 4. Беспокойное хозяйство
С выходом на волю коменданта Тарасова в жилую зону вернулся привычный бардак. Уборка в бараках и местах общего пользования производилась нерегулярно и из рук вон плохо. От туалетной бумаги, занавесок и прочих элементов комфортной жизни остались одни воспоминания. Но хуже всего обстояло дело с подсобным хозяйством. При Тарасове свежая свинина и крольчатина худо-бедно, но поступали в столовую профилактория. А после его «дембеля» лечащиеся невольно оказались на постной диете. Вроде бы и свиная и кроличья фермы работали в прежнем режиме, централизованная поставка кормов и молодняка не прекращалась, а отдача от подсобного хозяйства приближалась к полному нулю. Зав столовой Тяпа жаловался начальнику ЛТП, что в последнее время от собственного производства поступают только обглоданные кости да свиные рыла. А крольчатина совсем исчезла из рациона лечащихся.
При назначении Уварова на должность начальника ЛТП генерал Кравченко поставил ему задачу – в течение года добиться полного самообеспечения вверенного Павлу Сергеевичу заведения свежими мясопродуктами. Для достижения этой цели рядом с двумя действующими фермами развернули строительство еще одного свинарника. Работы выполнялись силами бригады Косинкина.
После увольнения техника Дымова Илья Антонович потерял всякую надежду на сокращение срока лечения. И трудовой энтузиазм его заметно поугас. Уваров это заметил и пообещал Косинкину, что отпустит его на волю, как только будет построен новый хозблок. Этот «стимул» не сильно вдохновил Илью Антоновича. С такими темпами, как сейчас, дай бог достроить свинарник к концу срока лечения. Начальник позволил ему набрать в бригаду дополнительно столько людей, сколько необходимо, чтобы выполнить задачу в кратчайшие сроки. Но толку от этого было мало. Чем больше становилась численность бригады, тем ниже опускалась выработка на одного рабочего. А в результате снижалась зарплата, и в глазах членов бригады виноват в этом был исключительно Косинкин. Каменщик Любшин, чье слово имело среди работяг значительный вес, ностальгически вспоминал:
– Вот при Дымове мы нормально заколачивали. Меньше «пятеры» за смену не получали. А с этим ушлепком Косинкиным и по «трояку» не выходит.
И ладно бы все ограничивалось разговорами. Но уже дважды за последний месяц подчиненные устраивали Илье Антоновичу «темную» – прижмут ночью к лицу подушку и давай колотить его по почкам. Один раз так избили, что он три дня в медчасти под капельницей провалялся. Уваров пытался добиться от него – кто участвовал в избиении, но Косинкин упорно твердил, что случайно оступился и упал с лесов.
Тем не менее строительство нового свинарника мало-помалу продвигалось, а вот действующее подсобное хозяйство дышало на ладан.
Чтобы установить причины резкого снижения эффективности производства мясопродуктов, начальник ЛТП издал приказ о проведении инвентаризации подсобного производства, для чего была создана специальная комиссия.
Руководство комиссией Павел Сергеевич возложил на подполковника Скибкина. В состав комиссии также вошли: начальник квартирно-эксплуатационной службы старший лейтенант Слободян, заведующий столовой Тяпа и бухгалтер Скворцова.
Зиночка Скворцова работала в ЛТП второй месяц. В профилакторий ее устроил папа, который занимал должность начальника бульдозерного участка на руднике «Северном». Зиночка окончила школу в 1987-м. Пыталась поступить в институт на экономический факультет, но провалила экзамены. Чтобы зря не терять целый год до повторного поступления в вуз, родители устроили её на бухгалтерские курсы. А когда Зиночка и на следующий год провалила вступительные экзамены в институт, её отец договорился с Уваровым, чтобы она поработала в ЛТП, набралась опыта. Устроить на рудник папа ее не мог, там предъявлялись серьезные требования и к образованию, и к опыту работы сотрудников. А руководители ЛТП часто обращались к начальнику бульдозерного участка за техникой. То экскаватор потребуется, то автокран, то грейдер. Одним словом, отказать Зиночкиному папе Павел Сергеевич никак не мог.
Тем более что одна свободная вакансия бухгалтера в штатном расписании ЛТП имелась.
Комиссия приступила к работе на следующий день после выхода приказа о ее назначении. Подполковник Скибкин выступил перед членами комиссии с пламенной речью, в которой сделал акцент на особой важности их миссии. Настроил, так сказать, на боевой лад. После вводного инструктажа, комиссия в полном составе выдвинулась в сторону свинофермы.
Впереди широкой, стремительной походкой шагал Скибкин. За ним, едва поспевая, семенил зав столовой Тяпа. А Слободян и Скворцова даже не пытались угнаться за подполковником, а потому заметно поотстали от лидера. Старлей на ходу нашептывал что-то веселое Зиночке на ушко. Девушка пыталась сохранять серьезное выражение лица, для чего закатывала к небу глазки, надувала покрытые румянцем щечки, но удержаться от приступов смеха у нее не получалось. Хохотала она так громко, что обращала на себя внимание Скибкина, который каждый раз оборачивался и бросал на Зиночку и Слободяна испепеляющий взгляд.
Когда члены комиссии в полном составе собрались у свинофермы, их взорам представилась следующая картина.
Перед входом в хлев на пустых ящиках сидели свинари Хромой и Потный (в миру – Хромов и Потапов) и жарили на выложенном из кирпича очаге свиную вырезку с грибами. Рядом с большой чугунной сковородой, в которой шкворчала аппетитная жареха, на железной решетке, уложенной на кирпичи, в поллитровых алюминиевых кружках кипел чифирь. А чуть в сторонке между двумя березками была натянута тонкая бельевая веревка, на которой сушились грибы.
Погода в это утро выдалась на славу. На голубом небе не наблюдалось ни единого облачка. И на широких, ярко-красных в белую крапинку, грибных шляпках отражались слепящими бликами солнечные лучики.
Подсобное хозяйство ЛТП располагалось за пределами закрытой зоны, и лечащимся, которые занимались уходом за свиньями и кроликами, разрешался свободный выход за периметр.
За фермой раскинулся широкий пустырь с порослью молодых деревьев, преимущественно березок и осинок. В народе это место окрестили Погорелый лес. Хотя о том, что здесь когда-то росли высокие деревья, напоминали только большие трухлявые пни, торчащие то тут, то там среди густых серебристо-зеленых мхов. Погорелый лес славился изобилием грибов и ягод. И в сезон привлекал к себе большое внимание любителей тихой охоты. Люди ехали сюда на сбор дикорастущих даров природы не только из Торфяновки, но из Каменногорска и даже из соседних районов. Грибы в Погорелом лесу росли самые разные, но грибники предпочитали боровики, подосиновики, подберезовики и волнушки, отказываясь от многочисленных опят, маслят, моховиков и прочих, вполне съедобных, видов. Ягоды были обильно представлены морошкой, черникой, голубикой, брусникой и клюквой.
С наступлением сезона сотрудники ЛТП, в свободное от службы и работы время, занимались заготовкой грибов и ягод, а вот у лечащихся такая возможность отсутствовала. Кроме тех из них, кто имел право выхода за зону. Таковых насчитывалось совсем немного – это работники, занятые в подсобном хозяйстве, и строительная бригада Косинкина. Но у строителей вечно не хватало свободного времени. За их работой неусыпно следил лично начальник ЛТП. Павел Сергеевич по нескольку раз в день наведывался на строительство свинарника, и любая самовольная отлучка с места работы могла привести к попаданию в ШИЗО с дальнейшим переводом на швейку. К тому же строители работали сдельно, и их зарплата зависела от выработки.
А вот свинари и кролиководы сидели на окладах и времени на сбор грибов и ягод у них было предостаточно.
При появлении комиссии свинари даже не дернулись с места, только одарили прибывшее начальство взглядами, в которых читался немой вопрос: «И какого лешего вы сюда приперлись?».
Первой прервала немую сцену Зиночка:
– Мужчины, вы для чего эти грибы развесили? – задала она свинарям наивный вопрос.
Ответил ей Хромой:
– Так это мы, барышня, на зиму заготовки делаем. Супчик с сушеными грибками будем кушать.
– Да вы что, – возмутилась девушка, – это же мухоморы. Они ж ядовитые. Выбросьте их немедленно!
– Неужто правда? – наигранно удивился Хромой. – А мы с Иваном в грибах совсем не разбираемся. Какие нашли, те и собрали. Вот спасибо тебе, милая, надоумила дураков.
Слободян и Тяпа прыснули смехом. А Скибкин грозно насупил брови и крикнул на Хромого:
– Кончай цирк устраивать, тоже мне – клоун нашелся. Олег Попов. Правильно Зина говорит. Приказываю немедленно уничтожить эту отраву. Иначе отправлю обоих на перевоспитание в ШИЗО. За заготовку галлюциногенных грибов получите по трое суток карцера, шутники хреновы. И чифирь выплесните на землю.
Громкий, командный голос подполковника отрезвляюще подействовал на свинарей. Потный быстро развязал веревку с мухоморами и забросил их в заросли крапивы, обильно растущей на территории фермы, а Хромой аккуратно выплеснул кипящую воду из кружек, стараясь сохранить при этом заварку.
Следует заметить, что чифирь в ЛТП употребляли практически все лечащиеся. Это был целый ритуал. Сам процесс приготовления чифиря порой вызывал жаркие дискуссии. Спорили по поводу дозировки и времени настаивания. Одни утверждали, что можно немного экономнее расходовать чай, но дольше настаивать напиток. И кипятить не меньше трех раз. Другие считали, что заварку экономить нельзя. А вот кипячения достаточно одного. Полемизировали и по поводу того, стоит ли добавлять в чифирь сахар. Кто-то считал это кощунством, другие, наоборот, доказывали, что сахар усиливает эффект.
Но большинство лечащихся придерживались «золотой середины» – 50 граммов черного листового чая высыпали в пол-литровую алюминиевую кружку, заливали кипятком и настаивали примерно полчаса. Затем повторно доводили до кипения. А добавление сахара считалось делом добровольным.
Влияние чифиря на организм человека сродни мощному энергетику – резко усиливается сердцебиение, повышается кровяное давление, и в целом ощущается прилив энергии и наступает легкое помутнение в голове.
Вот только воздействие такого зелья на сердце и центральную нервную систему ни к чему хорошему не приводит. Сердечникам и гипертоникам баловаться чифирем предельно опасно для здоровья. Да и вполне здоровых людей злоупотребление таким чайком может довести до инфаркта или инсульта.
В ЛТП чифирили даже те, кому по состоянию здоровья это было категорически противопоказано.
А вот грибочками закидывались только истинные ценители, поскольку у пылких поклонников мухоморов часто «слетала кукушка» и они отправлялись на продолжение лечения в психиатрическую больницу.
Наиболее распространенным способом употребления галлюциногенных грибов являлось курение. Сушеные мухоморы растирали в мелкий порошок, смешивали с табаком, заворачивали в самокрутки и курили. Некоторые «гурманы» добавляли сушеные галлюциногенные грибы в качестве приправы в каши, омлеты и другие блюда.
Хромой и Потный сами мухоморы не употребляли, а собирали и сушили их исключительно по заказу истинных ценителей. В обмен на чай.
Подполковник Скибкин, немного понизив тон, продолжил:
– Согласно приказу начальника ЛТП мы проводим инвентаризацию подсобного производства. Показывайте ваше хозяйство.
Первым в хлев шагнул Потный, за ним – члены комиссии, а замыкающим шел Хромой.
Зиночка зажала пальцами левой руки свой носик, поскольку в помещении стоял жуткий смрад. Слободян и Тяпа тоже прикрыли носы ладонями. Только на свинарей и зама по производству зловонное амбре никак не действовало. Скибкин окинул взглядом свинарник и велел Скворцовой посчитать хрюшек и внести данные в акт инвентаризации. Зиночка медленно пошла по грязному, тускло освещенному проходу между деревянных загонов и вслух считала, при этом продолжая одной рукой зажимать нос:
– Газ, два, тги, четыге…
Скибкин и свинари шли следом за бухгалтером, а Слободян с Тяпой, воспользовавшись моментом, выскочили на улицу – отдышаться и покурить.
Осмотрев повнимательнее поголовье, зам по производству спросил:
– А что это у вас все хрюшки такие мелкие? Сплошной молодняк. А где откормленные свиньи? Мясо должно поступать в столовую регулярно.
– Последних откормленных мы только вчера забили и сдали на склад. Они пока там, в холодильной камере, находятся, – ответил Хромой.