Александр Тимофеевич Филичкин
Дорога на фронт
– Знаю. – хмуро сказал лейтенант: – В том жутком бою, мы сами сожгли два таких агрегата, с крестами на башне.
Словно не слыша зенитчика, Доля продолжил: – Мне ещё повезло. Продержался ровно неделю, а когда всё же подбили, смог без увечий вылезть наружу.
Иной раз, машина горит, а вокруг идёт такая стрельба, что экипаж даже не может и нос из неё показать. Оно и понятно, пока ты маячишь на башне, в тебя все палят, словно в тире.
– Так ведь у танков имеется люк, установленный в днище. – удивился зенитчик.
– Есть! И высокий клиренс машины вполне позволяет выбраться через него. Но на окраинах Сталинграда уже нет даже ровного места. Кругом большие воронки от бомб и кучи битого камня. Да ещё множество трупов лежит друг на друге.
Иной раз, все улицы и пустыри сплошняком покрыты покойниками. Едешь прямо по ним и только по форме можно понять, здесь наши легли, а здесь уже фрицы.
Сержант вдруг резко озлобился и почти крикнул зенитчику: – Так что, хрен его знает, где нижний люк удастся открыть! Обязательно во что-то упрётся. Вот и приходиться лезть через верх. – танкист отвернулся к стене и надолго умолк.
Состав продвигался, не быстрей инвалида в тяжёлой коляске. За пять долгих суток поезд прошёл менее двухсот километров. Причём, все это время он подвергался атакам фашистских стервятников.
К счастью зенитчика, его санитарный вагон оказался одним из очень многих подобных. Он находился в сплошной веренице таких же собратьев. Сверху они были очень похожи один на другой.
Поэтому, немецкие лётчики били по тем, что подвёрнутся под руку и не следили за их очерёдностью. Гитлеровцам оказалось без разницы, кого они уже обстреляли, а кого ещё нет. Главным было для них, нанести наибольший урон живой силе врага. Плевать, если им попадались обычные гражданские люди.
Добравшись до станции «Верхний Баскунчак», поезд встал у развилки железной дороги и торчал рядом с ней ещё один день. После чего, снова тронулся в путь.
Только свернул не на юг, как надеялся Яков, а устремился в противоположную сторону. Теперь он направился точно на север и неспешно тащился к посёлению «Пушкино». До него оказалось целых четырёста вёрст.
Ветка отстояла от Волги почти на двести км, но по ней подвозили большую часть советских солдат и воинской техники. Поэтому, фрицы бомбили её с невероятным упорством.
Так же, как и другую дорогу, по которой недавно проехал санитарный состав. Массированные налёты фашистов продолжались до середины пути, а потом неожиданно кончились.
– «Скорее всего, все самолёты фашистов кружатся сейчас над городом Сталина и его ближайшей окрестностью». – решил лейтенант: – «Да и зачем, летать так далеко и тратить ресурс у воздушных машин?
Противник сам подойдёт на нужное тебе расстояние. Нужно разрушить железнодорожную насыпь в одном единственном месте. Эшелоны собьются в плотную кучу, и можно, бить их какой только хочешь, на выбор».
Пятнадцатого сентября, поезд прошёл узловую железнодорожную станцию. До начала войны здесь находился посёлок под названием «Урбах». Лишь год назад, все поволжские немцы были срочно подняты с места и депортированы в дальние части страны. Кто-то из них попал в Казахстан, а кто-то в Сибирь. Как они там устроились в необжитых местах, никто даже не думал об этом.
Опустевшему месту дали новое имя и почему-то назвали его в честь великого Пушкина. То ли, он здесь бывал когда-то проездом, когда изучал историю Пугачёвского бунта? То ли, просто избрали нечто нейтральное? Никаким боком не связанное, ни с внешней политикой, ни с теми людьми, что жили в этой степи, в прежнее время.
Здесь эшелоны повернули на запад, прошли семьдесят шесть километров и въехали на новенький мост через Волгу, который построили лет восемь назад. Он оказался длиною почти в две версты. Внизу, на расстоянии четырнадцать метров, протекала большая река. Рухни состав с такой высоты, от него ничего не останется.
Обеспокоенный Яков глянул в окно. Парень заметил, что возле крайней опоры стоит батарея из четырёх зенитных орудий. Это были такие же пушки калибром 85-миллиметров, что были у лейтенанта в городе Сталина. Только вместо суровых мужчин, возле них находились расчёты, состоящие из молоденьких девушек.
Вокруг не темнели воронки от бомб и снарядов. Яков с облегчением понял, что «лаптёжников» фрицев здесь ещё даже не видели. Далековато для них. А если бомбардировщики сюда и являлись, так только двухмоторные «юнкерсы», «хейнкели» или «дорнье».
Но чтобы не угодить под шрапнель, они должны все держаться на очень большой высоте. С восьми, а то и с девяти тысяч метров, мост выглядит тоненькой ниточкой. Попасть в него почти невозможно. Значительно прощё бить по жилью и заводам. Это причинит неприятелю огромный урон.
Поезд спокойно проехал по мосту через Волгу. Добрался до небольшого Саратова и замер на тихой маленькой станции. Несмотря на размер населённого пункта, здесь было достаточно людно, но, самое главное, не слышалась канонада орудий.
Всюду царило такое спокойствие, что Якову вдруг показалось, будто он, наконец-то, вернулся в Баку. Причём, в то благословенное время, в котором не знали войны.
Вот только, всё это было не так. Вокруг находились сотни калек в кроваво-грязных бинтах. Они не позволяли забыть лейтенанту о том, что сейчас в Сталинграде ведётся жуткая бойня.
Через час ожидания, появились местные медики. Большую часть прибывших раненых, тех, что «полегче», быстро увели на перрон и отправили в госпиталь, расположенный рядом.
Почти пришедшего в себя, лейтенанта эскулапы не взяли. Не тронули ослепшего Долю и любопытного Павла, который стал иногда возвращаться в сознание.
К позднему вечеру, на вокзал привезли партию очень «тяжёлых». Их уложили на свободные полки и сообщили, что утром, состав отправится дальше на север, в город под названием Куйбышев.
– «Нельзя нам здесь оставаться до наступления ночи». – невольно подумал зенитчик: – «Не ровён час, нагрянут самолёты фашистов. Начнут сыпать бомбами, и погибнешь, в глубоком тылу, ни за грош».
Однако, никто из начальства, почему-то, не спрашивал его компетентного мнения. Эшелон и не тронулся с места. Пришла осенняя тьма, и всё случилось именно так, как представил себе обстрелянный на фронте зенитчик.
Ближе к двенадцати, послышался вой до боли знакомой сирены. Динамики громко сказали: – Граждане, воздушная тревога! – и чуть погодя, начался воздушный налёт.
Вспыхнуло множество прожекторов большого диаметра. Лучи ударили вверх и пошли прочёсывать небо широкими полосами. То один, то другой белый конус, захватывал самолёты со свастикой, неспешно летящие на большой высоте. Ослепительный свет проявлял их на чёрном, бархатном фоне, и провожал до тех самых пор, пока они не уйдут от маленькой станции.
Забухало с десяток орудий, разбросанных по ближайшим окрестностям. В зенит полетели снаряд за снарядом. Один за другим, вспухали вспышки разрывов. Облака из картечи стремглав разлетались во всех направлениях.
Попавшие под плотный огонь, пилоты фашистов забыли о заданной цели. Они торопливо нажали на красные кнопки гашеток. Открылись широкие люки в днищах машин. Вниз полетели многие тонны смертоносного груза.
Самолёты метнулись в разные стороны. Они провели противозенитный манёвр и поспешили убраться в благословенную тьму. Часть фашистских стервятников получила пробоины в корпусе. Дымя своими моторами, они повернули на запад.
Один крупный снаряд попал в хвост ближайшего к станции «хейнкеля». Потеряв оперение сзади, «бомбёр» утратил возможность манёвра. Оглашая окрестности душераздирающим воем, он устремился к земле.
От фюзеляжа с крестами вдруг отделилось несколько маленьких точек. Над ними раскрылись купола парашютов. Лётчики из сбитой машины повисли над городом.
Каждого из них захватил луч прожектора и повёл вниз настолько, насколько позволили здания, стоявшие рядом. К месту посадки пилотов, рванулась милиция и патрули Красной Армии. Бойцы рассыпались цепью по улицам и стали искать приземлившихся фрицев.
Множество сброшенных бомб обрушилось на жилые кварталы. Они упали на большие дома, окружавшие станцию, на железнодорожные насыпи и поезда, стоявшие рядом друг с другом.
Сотни килограммов тротила взрывались с оглушающим звуком. Спрессованный воздух разносил в щепки всё, до чего мог дотянуться. Поверхность степи задрожала, как в ходе землетрясения.
Тысячи огненных струй взвились в тёмное небо и подожгли всё вокруг, что могло загореться. К жаркому смерчу рванулись струи холодного воздуха. Слабый ночной ветерок неожиданно резко усилился. Пылавшие головни срывались с огромных пожарищ и разносились в разные стороны. От них занимались другие постройки.
Огонь стремительно ширился и быстро захватывал квартал за кварталом. Пожарники бесстрашно работали в этом аду. Они тащили длинные толстые шланги и с помощью двуручных насосов пытались тушить бушевавшее пламя.
Одна из внушительных бомб попала в тот поезд, где размещался зенитчик. Тяжёлый фугас громыхнул ужасающим шумом. Плацкарт с полусотней бойцов тотчас превратился в облако плазмы.
Другие вагоны, что стояли поблизости, немедленно смялись в лепёшку. В них находилось множество раненых, приехавших из Сталинграда. Всех тут же убили удивительно мощные ударные волны.
Разорванный на половины, состав содрогнулся от такого удара. Буфера громко лязгнули. Задняя часть эшелона тронулась с места и, набрав приличную скорость, пошла под уклон. Она устремилась к локомотиву, пыхтящему под сортировочной «горкой».
Столкновение паровоза и поезда, не сулило чего-то хорошего. Котёл, наполненный паром, мог разлететься в куски. Тогда тучи осколков изрешетили бы все эшелоны, стоящие рядом.
Откуда-то выскочил чумазый путеец. Мужчина схватил тормозную колодку, лежавшую рядом на насыпи. Стрелою метнулся к железнодорожным путям и положил тяжёлый «башмак» на блестящие рельсы.
Катящееся вперёд, колёсо тотчас натолкнулось на прочный упор. Оно перестало вращаться, затормозило и пошло дальше юзом. Раздался отвратительный скрип двух железных частей, яростно трущихся одна о другую. Вагоны остановились в нескольких метрах от локомотива. Крушения удалось избежать.
Заключение
К утру, сильный пожар удалось потушить. Работавшие полночи, ремонтники растащили обломки сгоревших вагонов и восстановили пути. Санитарный состав двинулся дальше. Он шёл прямо в Куйбышев.
Насколько знал Яков, с октября 1941-го года, по апрель 1942-го, данный промышленный город был «запасным центром» СССР. Туда перебралось Правительство и представители зарубежных посольств, находящихся в то время в стране.
В Москве оставался лишь Сталин со своими соратниками и Ставка Главнокомандующего. После разгрома фашистов на подходе к столице, всё руководство вернулось в свои кабинеты в Кремле.
Яков глянул в окно. Саратов исчез далеко позади. Только теперь, лейтенант убедился, что, наконец, он оказался в тылу. Впереди было двухмесячное лечение в госпиталях и благополучное избавление от жесточайшей мигрени.
После выздоровления, его назначили командиром на батарею зениток, стоявшую в городе Горьком. Вместе с ней, Яков двигался вслед за линией фронта, и вёл бои с авиацией фрицев. Так продолжалось вплоть до прихода долгожданной Победы в 1945-м году.
Война для Якова закончилась в Чехии, недалеко от границы Словакии. Оттуда он, уже капитаном, вернулся на Родину. Устроился в городе Куйбышеве. Женился, стал жить, успешно работать и растить двух сыновей.
Главы, не вошедшие в роман
Спецшкола
В конце тридцатых годов двадцатого века, Германия невероятными темпами наращивала военную мощь. Каждые одиннадцать месяцев, в прежде тихой стране удваивалась численность армии. Италия Муссолини, а вместе с ней и Япония, упорно тянулись за Гитлером. Три «державы Оси» вооружались сверх всякой меры.
Правительство СССР не могло безучастно смотреть на милитаризацию Западной и Южной Европы, а так же восточной оконечности Азии. Советский народ затягивал свои пояса, напрягал последние силы и напряжённо готовился к предстоящим сражениям.
Военное руководство Союза Социалистических Советских Республик учитывало вероятность войны на обеих окраинах огромной империи. Оно делало всё что возможно, лишь бы сберечь территорию от чужеземной агрессии.
Ни разведчики, ни дипломаты не могли тогда точно сказать, где и когда враги нанесут жестокий удар? Нужно было искать какой-нибудь выход из сложившейся вокруг ситуации.
Вооружённые силы были растянуты вдоль всех рубежей, находившихся рядом с врагом. Они разместились от Сахалина на Дальнем Востоке, до балтийского острова Котлин, где расположен Кронштадт, от заполярного Мурманска, до Чёрного и Каспийского моря. А это, ни много, ни мало, 14500 километров сухопутных границ и 25 тысяч миль морских рубежей.
Пытаясь создать необходимую плотность войск в обороне, приходилось держать на всех опасных участках большое число военных людей с огромным количеством техники.
С боевыми машинами и другим снаряжением дела обстояли неплохо. Получилось достичь количественного превосходства над вероятным противником. А вот командиров с бойцами, получивших армейскую выучку, в РККА не хватало.
Оказавшись в таком положении, руководство страны приняло секретное постановление. В нём говорилось о срочном открытии средних специализированных военных школ и училищ. О парне, закончившем одно из таких учреждении, и пойдёт дальше речь.
Яков Малинин родился в Баку пятнадцатого июля 1924 года. В те далёкие годы, в столице Азербайджана жило много людей разных наций. Большую часть населения составляли русские люди. Следом за ними, по численности, шли азербайджанцы, армяне, евреи и другие народы великой державы.
Многочисленным гражданам нужно было всё время общаться между собой. Поэтому, они стали использовать язык Толстого и Пушкина. Граждане АзССР принадлежали к разным культурам и этносам. Поэтому и возник тот акцент, что сложился из множества других диалектов. Тогда говор южной республики узнавался очень легко, так же, как речь украинцев.
В 1938 году в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону и Одессе открылось шестнадцать средних артиллерийских спецшкол. Чуть позже, подобные учреждения появились в Баку, Ереване, Самарканде, Ташкенте и других городах.
В это же время, на просторах страны стали «крутить» кинофильм под названием «Юность командиров». В нём рассказали о многих вещах, что были весьма интересны тогдашним подросткам. Речь шла и о мальчишеской дружбе, и о первой светлой любви.
Кроме того, там хорошо осветили процесс воспитания офицеров РККА, Всё завершалось тяжёлым походом через горный хребет. Именно там, курсанты хорошо закалились не только физически, но и духовно.
На фоне больших приключений звучала прекрасная песня, написанная самим Дунаевским на слова баснописца Сергея Михáлкова. Зрителям отлично запомнились звонкие строки:
Пусть тот, кто бесстрашен и молод,
Кто любит советский народ,
Пусть с первых рядов комсомола
К орудиям грозным встает.
Как все ребята тех лет, Яков смотрел ту картину несколько раз. Он сразу влюбился в мальчишечье братство, отлично показанное на белом экране. Парнишка быстро решил, что будет учиться в недавно открывшейся в городе артиллерийской спецшколе.
По тогдашним законам, туда принимали одних комсомольцев. Это было ему даже на руку. Подросток вступил в ряды ЛКСМ Азербайджана ещё год назад. Он слыл активистом, и с той стороны не имелось каких-то проблем.
В мае 1939 года, Яков с блеском окончил восьмой класс десятилетки и подал документы в военное учреждение. Первым делом, подросток заполнил большую анкету. В ней сообщалось великое множество данных самого разного рода.
Бдительные чекисты республики дотошно проверили всех членов семьи. Представители органов не нашли криминала в их окружении. Парнишка получил разрешение и принял участие в конкурсе на поступленье в спецшколу.
Сначала пришлось пройти всех врачей. Кроме отбора придирчивых медиков, каждый должен был, показать отличную физкультурную форму и выполнить ряд упражнений на всех спортивных снарядах.
Большое вниманье комиссия обращала на то, есть ли у пришедших ребят знаки различных организаций того далёкого времени. Таких, было удивительно много – «Готов к труду и обороне», «Ворошиловский стрелок», «Осоавиахим».
А так же другие, более редкие, но от этого не менее важные военно-спортивные общества. Наш юный герой обладал приличной коллекцией подобных регалий и легко подтвердил все нормативы для школьников.
Как оказалось, вступительных испытаний там было неожиданно много. Преподаватели по математике, физике, химии и иностранному языку гоняли мальчишек и в гриву и в хвост.
К концу жаркого августа, экзамены, наконец-то, закончились. В назначенный день, Яков примчался к широкому стенду, который висел у дверей приёмной комиссии. Там обнаружился список тех претендентов, что успешно прошли очень строгий отбор.
Парнишка пробился сквозь плотную группу ребят. Глянул на доску и увидел в приказе свою простую фамилию. Едва удержав бурную радость, он выбрался из толчеи и чуть постоял среди шумного зала.
Спустя какое-то время, Яков всё же поверил, что он прошёл все испытания. Ведь это было непросто. Уж очень много подростков, хотели пробиться в спецшколу. Конкурс тогда составлял более чем, пять человек на свободное место.
Такой наплыв пацанов объяснялся не только военной романтикой, влекущий мужчин во все времена. И не той пропагандой, которая бушевала вокруг. Да, она бурно выплёскивалась с газетных страниц. Кричала из чёрных тарелок всех репродукторов и лезла в глаза с белых экранов кино.
Но кроме широкой рекламы существовало ещё одно обстоятельство. И нужно сказать, оно было очень весомым. Этот существенный фактор тогда назывался – материальным обеспечением служащих.
В то давнее время, командиры РККА получали неплохую зарплату. В годы упорной учёбы, курсантов прекрасно кормили. Кроме того, они получали красивую добротную форму.
Одежда включала в себя: армейского вида фуражку с ярко-красной звездой, китель тёмно-зелёного цвета под широкий ремень, тёмно-синие брюки с красным кантом по наружному шву и аспидно-чёрную обувь: летом ботинки, зимой сапоги. Плюс ко всему, шинель офицерского кроя. Всё это выдавалось воспитанникам в течение трёх долгих лет.
Зачисленных в школу, подростков называли «спецами». Со стороны, они все смотрелись не хуже настоящих военных. Разве что, были не очень высокого роста. Зимой, носили шинель до середины икры и головной суконный убор, что назывался – «будёновкой».
Издалека, она походила на средневековый рыцарский шлем с назатыльником. Сзади и обоих боков имелся большой отворот. Его можно было использовать так же, как уши у шапки. А звали её так потому, что обмундирование подобного типа, первыми в нашей стране, получили кавалеристы Семёна Буденного.
Повседневная летняя форма весьма отличалась добротностью и даже изящностью. Она включала в себя гимнастёрку защитного цвета, брюки навыпуск, того же оттенка, и щёгольскую пилотку.
На вороте кителя, гимнастёрки, а так же шинели, крепились уставные петлицы чёрного цвета. На них красовались два перекрещенных артиллерийских ствола, номер спецшколы, и гордые буквы – «СШ». Эти эмблемы сияли, как чистое золото.
В качестве официальной «парадки» для смотров, использовалась белого цвета рубашка армейского кроя и синие брюки. В особые дни, курсанты натягивали на фуражку белоснежный чехол.
Ученики из иных городов, получали места в большом общежитии. Бакинские пацаны ночевали по-прежнему дома, с родными. В восемь утра, они все являлись в спецшколу к началу линейки. Там проходила поверка и физзарядка курсантов.
После чего, все плотно завтракали и отправлялись в удобные классы. Там с ними работали лучшие преподаватели города. Учителя давали им знания не только по школьной программе, но и по разным предметам военного дела.
Курс военного учреждения ориентировался на программу высших артиллерийских училищ. Однако и предметы общеобразовательной школы изучались очень дотошно.
Большое внимание уделяли тогда языку фашистской Германии. «Спецов» обучали хорошему произношению и настоятельно требовали, чтобы курсанты всё время пополняли словарный запас.
К любому уроку приходилось заучивать сорок, а то пятьдесят новых слов. Нужно было знать правила их склонения и употребления в устной и письменной форме.
В полдень наступал часовой перерыв на обед. Мальчишки оставляли учебные парты. Выходили из здания и строились в небольшие колонны на обширном дворе. По команде, они запевали военную песню и, под руководством преподавателя, отправлялись в столовую, расположенную в маленьком корпусе.
Вслед за коротеньким отдыхом, курсантам давалось определённое время на самостоятельную подготовку по военным предметам. Плотный, питательный ужин завершал долгий день. Всё вечернее время ребят было совершенно свободным.
В те спокойные годы, Каспий был удивительно чистым по всёму побережью. Исключение составляли только районы морского порта и судоремонтного завода Баку. Там поверхность воды покрывала радужная плёнка из нефти.
Те, кому захотелось понежиться на чистом песочке, садились в маршрутный автобус и мчались на пляж имени Шихова. Он находился в двадцати километрах от центра столицы.
Городские мальчишки не тратили драгоценное время на дорогую и долгую поездку на транспорте. Ребята купались, а так же рыбачили, недалеко от домов, в черте огромного города.
Каспийское море достаточно древний и большой водоём. От океана он отделился очень давно. В него постоянно впадало много ручьёв и внушительных рек. В том числе, Волга с Уралом.
Благодаря капризу природы, в нём всё смешалось. Наряду с морскими животными вроде тюленей, лососей, сельди, кефали, в море хорошо размножались пресноводные рыбы – жерех, сазан, вобла, тарань и другие.
На блесну удавалось добыть и какого-то хищника, наподобие щуки и окуня. Иногда, попадались судаки приличных размеров, и даже сомы по много пудов. Вся эта живность служила хорошим приварком к курсантской столовой.
В свободные от учёбы часы, «спецы» постоянно гуляли по улицам и бульварам Баку. Они ходили в кино и на танцы и часто заглядывали в торговые лавки. Там высились горы свежих и засушенных фруктов, винограда и горячих лепёшек – чуреков.
Были и такие ребята, кому не хватало трёхразовой армейской кормёжки, или же не имелось деньжат на развлечения в городе. Им разрешалось подрабатывать в местном порту и на многочисленных рынках. Обычно курсанты «шабашили» там, где не приходилось таскать огромные тяжести. На это у них не хватало силёнок.
Спецшкола представляла собой артиллерийский дивизион, в котором, в те годы, находилось пятьсот человек. Все они разделялись на три внушительных курса. Десятиклассники входили в «батарею номер один». Ребята, что были младше на год – шли во «второй», а те, кто окончил лишь семилетку – числились в «третьей».
Каждый поток включал в себя пять-шесть классов, по двадцать пять – тридцать бойцов. По устоявшейся военной традиции их числили взводами, и дробили на три отделения.
Как только курсанты «батареи один» сдавали выпускные экзамены, их автоматически переводили в Бакинское училище зенитной артиллерии, которое все называли БУЗА. Там они продолжали упорно учиться. С течением времени, все получали звание лейтенанта РККА.
Учащиеся из «второй батареи» передвигались наверх, на очередную ступеньку. Из «третьей» команды шли во «вторую». Свободные вакансии в «третьей» занимали ребята, которых недавно приняли в школу.
После окончания учёбного года, всех отправляли в лагеря армейского типа. Там они проходили полуторамесячные летние сборы. «Спецы» жили в обычных холщовых палатках. Совершенствовали физкультурную форму и проводили соревнования в прикладных видах спорта. Яков был очень способным подростком. Он замечательно плавал и занимал призовые места в большинстве состязаний.
Всё прочее время, курсанты отнюдь не бездельничали. Они упорно вгрызались в твёрдый «гранит военной науки». Курсанты упорно осваивали стрелковое и артиллерийское вооружение. Они проводили учебные стрельбы. Изучали, как топографию, так и тактические приёмы ведения современного боя.
