Александр Тимофеевич Филичкин
Дорога на фронт
«БУЗА»
К лету 1941-го, Яков успешно окончил десятый класс артиллерийской спецшколы. Парень отлично сдал выпускные экзамены и был «автоматом зачислен» в училище зенитной артиллерии азербайджанской столицы.
Между собою ребята называли его по первый буквам названия. Поэтому, получилась довольно двусмысленная аббревиатура – «БУЗА». В переводе с лагерной «фени», широко бытовавшей в народе, это странное слово значило – сильный скандал, проявление недовольства, неповиновение, а если выражаться короче, то бунт.
Затем, началась невероятно счастливое время жизни курсанта. Яков отметил семнадцатилетние. Как-то разом, он очень стремительно, превратился из невзрачного худого подростка, в высокого, стройного, красивого юношу.
Как у всякого уроженца из южной республики, у него была смуглая кожа. Немного вьющиеся, тёмные волосы, большие глаза чёрного цвета и нос с малозаметной горбинкой. Во всём его облике сквозил колорит восточных краёв. Тот самый, что невесть каким образам, передавался всем нациям, долго живущим в этих краях.
Наступила пора первой сильной любви. Она не заставила ждать, себя очень долго. Однажды, парень пошёл прогуляться в Нагорный парк, что являлся визитной карточкой города.
Яков жил почти у подножья крупной возвышенности. На ней привольно раскинулась огромная зона культурного отдыха. Парень частенько туда заходил. Когда один, когда вместе с друзьями.
Он бодро поднялся на большую смотровую площадку. Там, два года назад, был возведён большой постамент из гранита. На нём возвышалась фигура из бронзы революционера Сергея Мироныча Кирова.
Парень полюбовался на округлую бухту, что отлично просматривалась с самого высокого места в Баку. Потом, побродил по длинным аллеям и широким террасам, густо засаженным душистыми туями, кипарисами, а так же, магнолиями.
Какое-то время, курсант покрутился возле летней эстрады, где выступали два куплетиста, а так же артисты эстрадного жанра. После чего, отправился на танцплощадку, где и увидел юную Валю.
Молодой человек познакомился с красивой и стройной улыбчивой девушкой. Немного помявшись, он попросил разрешения, угостить её ванильным мороженным. Она посмотрела на ладного парня, облачённого в военную форму, и благосклонно кивнула.
Молодые ровесники побродили по огромному парку. Поговорили о том и о сём, и внезапно почувствовали, что приглянулись друг другу. Обоих вдруг закружила круговерть взаимного чувства.
С этого дня начались ежевечерние встречи. Чаще всего, Яков и Валя ждали друг друга возле Девичьей башни. После чего, ходили на танцы. Долго гуляли по главным улицам старинного города и тенистым аллеям морского бульвара. Влюблённым казалось, что счастливое лето будет тянуться нескончаемо долго, а может быть, вечно.
Пришло воскресенье двадцать второго июня 1941-го года. Почти всю неделю курсант строил планы не только на день, но и на вечер прекрасного, долгого дня. Они с Валей хотели утром помочь своим родителям дома.
После обеда, встретиться у Девичьей башни и съездить на Шиховский пляж. К семи часам вернуться назад. Перекусить, переодеться и вместе подняться в замечательный парк на горе. В открытом кинотеатре посмотреть новый фильм про Валерия Чкалова, а затем заглянуть на площадку, где всегда танцевали молодые бакинцы.
Однако, всё вдруг пошло по другому сценарию. В полдень, всесоюзное радио внезапно прервало свои передачи. Диктор сказал, что у микрофона находится народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов. Он пошуршал немного бумагами и зачитал официальное обращение Правительства СССР.
Ошеломлённые граждане услышали страшную весть. В ней сообщалось о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. Было объявлено о начале Отечественной войны против агрессора.
Потом, прозвучал громкий призыв теснее сплотить ряды коммунистов и беспартийных страны. Закончилась речь такими словами: – Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!
Едва закончилась речь, как Яков метнулся к родному училищу. Он выскочил из переулка и встретил ребят, которые жили поблизости. Спустя пять минут, там собралось более двадцати человек.
Какое-то время, они громко галдели и на все голоса обсуждали слова одного из руководителей ВКП(б). Секретарь молодёжной организации третьего курса училища решил навести должный порядок. Невероятно активный вожак возвысил свой голос и прямо на улице открыл импровизированное собрание комсомольской ячейки.
Оно продолжалось недолго. Выступавшие говорили очень похожие фразы. Ребята считали себя отличными воинами, способными драться с фашистами, как в артиллерии, так и в пехоте.
Они опасались лишь одного, что Красная армия расправится с немцами удивительно быстро. Поэтому, они не успеют сразиться с коварным врагом. Все предлагали подать рапорт начальнику с настоятельным требованием, немедля послать всех курсантов на западный фронт.
Кто-то сбегал домой. Через пару минут, появилась бумага, а так же и ручка со стеклянной чернильницей. Одногруппник, обладавший замечательным почерком, сел на широкие ступени крыльца. Он положил на колени чью-то толстую книгу, а сверху устроил чистый листок.
Затем сунул перо в «непроливайку», которую держал Яков в руке, оказавшийся рядом. Быстро составил протокол их собрания. Дал подписать всем присутствующим и принялся за петицию к руководству училища.
Многочисленный митинг, шёл прямо под окнами главного корпуса. Его заметил седой офицер, дежуривший в тот знаменательный день. Сначала он стоял у окна и только смотрел.
Потом, вышел из здания и выслушал пылкую речь комсомольского лидера третьего курса. Спокойно принял бумаги от вожака ВЛКСМ. Обещал передать их по инстанции и отправил всех по домам.
Как не пытались ребята настоять на своём, руководство не шло им навстречу. Комиссар и начальник училища всячески сдерживали пылких курсантов. Они постоянно твердили: – Только освоив все дисциплины учебного курса, вы сможете чем-то помочь нашей стране!
Однако, вскоре всё изменилось. Причём, самым решительным образом. Большие потери на фронте заставили правительство родины изменить все недавние планы. В том числе, сократить долгое время подготовки курсантов.
В первую очередь, это коснулось выпускников из спецшколы. Ведь они появились в училище со знанием уставов РККА и воинских правил. Были хорошо ознакомлены с устройством и действием артиллерийских систем, стрелковых видов оружия и приборов прицеливания. Ребята уже изучали на практике приёмы веденья огня и прочие тонкости службы.
По сравнению с молодыми курсантами, что окончили десятилетку, «спецы» оказались хорошо подготовлены к изучению всех дисциплин и, особенно, военных предметов. Они в лучшую сторону отличались своей дисциплиной, прекрасной физической формой, и развитым духом товарищества.
Благодаря этому, их не смешали со вчерашними школьниками. Наоборот, оставили сложившиеся уже коллективы. Причём, в том самом составе, в каком они были в спецшколе. Переименовали классы в отдельные группы и перевели на ускоренный темп освоения полного курса.
Таким образом, обучение бывших «спецов» должно было длиться от трёх до шести долгих месяцев. И это притом, что недавно набранные абитуриенты, по-прежнему проходили программу за два полных года.
Когда Яков узнал об этом решении, он, как и все его одногруппники, сильно обрадовался. Он уже видел себя на поле кровавого боя, где сбивал самолёты со свастикой один за другим, и так же успешно, жёг огромные танки и мотопехоту фашистов.
Через какое-то время, выяснились такие детали, о которых они раньше не думали. Дело было всё в том, что после битвы на реке Халхин-Гол, произошедшей в далёкой Монголии, многое в стране изменилось. Теперь, согласно закону «О всеобщей воинской обязанности», возраст призывников был снижен с двадцати одного года до девятнадцати лет.
К сожалению многих курсантов, им стукнуло всего лишь семнадцать. Поэтому, будущие офицеры-зенитчики не могли уехать на фронт раньше данного срока. Так что, им всем предстояло, оставаться и дальше в тылу и упорно учиться.
Едва загремела война, Яков купил в магазине карту Европы, размером метр на полтора и повесил её на стене своей маленькой комнаты. Парень нарезал крохотные прямоугольнички из плотной красной бумаги, и насадил их на проволочные булавки с ушком. Их использовали портные во время примерки.
Этими небольшими флажками Яков хотел отмечать продвижение Красной Армии вглубь чужой территории. Он был уверен, что наши войска повторят победоносный поход 1939 года.
Ведь тогда, они перешли границу страны и в течение пары недель, освободили Западную Украину и пол-Белоруссии. Теперь на очереди стояла панская Польша, Чехословакия, Болгария, Венгрия.
– «Наверняка и пролетариат фашистской Германии немедленно вступит в борьбу и свергнет проклятого Гитлера. Была же у немецких «камрадов» в двадцатом году своя революция». – прикидывал парень.
Однако, теперь всё пошло не по плану великих кремлёвских стратегов. Яков листал все газеты в библиотеке училища и напряжённо следил за короткими сводками «Софинформбюро». Их постоянно читали по советскому радио. Особенно парню нравился голос Левитана, всем известного московского диктора.
Каждый день, парень подходил к купленной карте и отмечал местоположенье врага на территории великой страны. Он с ужасом видел, что линия тяжёлых боёв тянулась от берегов Чёрного моря до Ледовитого океана у города Мурманска.
К удивленью зенитчика, фронт продвигался не на юг и на запад, как многие годы подряд обещало правительство. Он быстро шёл в обратную сторону, на восток и на север.
К концу жаркого августа, фашисты прочно блокировали Одессу с Полтавой. Они захватили Днепропетровск, Смоленск, Ригу, Талин, Псков, древний Новгород, и приближался уже к Ленинграду.
Между этими двумя направлениями, гитлеровцы занимали все города и с неистовой силой рвались к столице страны. До неё оставалось меньше четырёхсот километров.
Глядя на земли, захваченные жестоким врагом, парень с горечью думал: – «Как же могло такое случиться? Ведь, в газетах писали, а в кино постоянно показывали, что Красная Армия самая сильная на всём континенте.
Её военная техника самая мощная и скоростная, а солдаты самые стойкие в мире. Почему же, бойцы отходят назад, вместо того, чтобы перейти в наступление и, как говорил товарищ Ворошилов со Сталиным, бить врага на его территории?»
Ответы на эти вопросы не могли дать курсанту даже те люди, что преподавали в училище. А они, между прочим, сражались на гражданской войне, прошли сухие монгольские степи и даже болота Зимней войны.
В то напряжённое время, в газете «Красная Звезда» появилась небольшая заметка. В ней говорилось о том, что на основании шестой статьи Советско-Иранского договора от 1921 года, в пределы соседней страны вошли регулярные части РККА.
Двадцать шестого августа они без боёв взяли Тавриз, Ардебиль, Лисар, Дильман и другие населённые пункты Ирана. Немного позднее, парень узнал, чем было вызвано передвижение сил нашей армии.
Выяснилось, что правительство Великобритании решило обезопасить свои нефтепромыслы, расположенные в южных иранских провинциях. Корабли привёзли с Альбиона пятьдесят тысяч солдат.
Интервенты из Англии заняли огромные площади суверенной державы. Там стали работать мощные радиостанции. Эти сигналы хорошо принимались в Азербайджанской республике.
В огромном Баку имелось достаточно современных приёмников, а так же, людей, понимавших иностранную речь. Они слушали вражеских дикторов и передавали всё то, что услышали, своим друзьям и знакомым. Те разносили новости дальше. По огромному городу тотчас поползли тревожные слухи.
В выпусках «сарафанного радио» говорилось о том, что флотилия Каспия высадила огромный десант. Три советские армии пересекли сухопутный рубеж и успешно заняли прибрежные районы Ирана.
Одновременно с этим, две полноценные армии продвинулись к югу Армении. Они должны были перехватить воинство турков, если те захотят выйти на помощь восточным соседям.
По всему выходило, что в то самое время, когда танки фашистов рвались к Москве, треть миллиона советских военных оставалась без дела. Ещё двести тысяч бойцов стояли против османов. Причём, Иран вместе с Турцией придерживались политики нейтралитета.
Затем, заговорили о том, что в Иран переброшены новые военные силы из Англии. Они все уже находились в полной готовности. Как только фрицы ворвутся в столицу Союза, британцы ворвутся в республику с юга. Захватят Азербайджан и восстановят порядки, что были ещё при царизме.
Услышав об этом, Яков вспомнил соседа по их большому двору. Когда-то давно, старик трудился на нефтепромыслах Каспия. Он любил вспомнить то, что происходило в России до Октябрьского переворота.
Аксакал говорил: – «Все эти Манташевы, Гукасовы, а так же и Нобели платили рабочим сущую мелочь, а всю огромную прибыль увозили к себе. Люди ютились в убогих землянках. Зато богатеи все жили в великолепных хоромах. Теперь в их огромных домах находяться музеи Баку, дворцы культуры и дома пионеров».
– «Если войска интервентов ворвутся в Азербайджан,» – размышлял обеспокоенный Яков: – «он превратиться в очередную колонию Англии. Такую же, совершенно бесправную местность, как древний Иран, Афганистан и далёкая Индия.
Выходит, все великие жертвы народа были напрасны? Этому никогда не бывать!» – сказал он себе и стал лучше, чем прежде, учить все предметы, что давали в училище.
Оказалось, что дисциплин, связанных с воинским делом, удивительно много. Голова шла кругом от них. В первую очередь, к ним относилось стрелковое вооружение РККА.
То есть: револьвер «Наган» и пистолеты «ТК» и «ТТ». Винтовки Мосина, Токарева, и карабин оружейника Симонова. Автоматы «ППД» и «ППШ». Пулемёты Максима, Дегтярёва и Шпагина.
Затем, шла материальная часть артиллерии, что относилась к зенитной, приборы управления, боеприпасы и прочее. Эти занятия включали в себя – разборку, сборку, чистку, смазку, устранение неисправностей, категорирование и, конечно, хранение.
Плюс ко всему, слесарное, токарное, кузнечное и электромонтажное дело. Отдельно велась электротехника, где изучались двигатели разного типа, аккумуляторное хозяйство, устройства зарядки.
В артиллерийском парке «БУЗы» имела зенитные орудия разных систем и калибров. Среднего – 76 и 85-мм образца 1931, 1938 и 1939 годов, и малого – 25 и 37 мм. Кроме того, курсанты всерьёз познакомились с 20-мм пушкой, что ставили на самолёты.
В малом объёме они проходили немецкую 75-миллиметровку и американскую сороковку «М-1», типа «Бофорс». Оружие всех этих видов стояло во внутреннем, для всех закрытом, дворе войскового училища. Оно было всегда под рукой у курсантов. Тренируйся, сколько захочешь, но только в присутствии преподавателей.
В жестоких боях с вероломными фрицами Красная Армия несла невероятно большие потери. До начала войны, никто не мог и подумать о чём-то подобном. Численность войск СССР приходилось всё время наращивать.
Осенью 1941 года советская власть снова пошла на крайние меры. В стране снова снизили возраст призыва. Теперь в армию брали с 18-ти лет. Но и после такого постановленья правительства, Якову все же пришлось, остаться на месте и ожидать отправки на фронт. Так продолжалось до середины лета 1942-го.
Почти каждый день, в город Баку приходили караваны большегрузных судов из Ирана. Согласно «лендлизу» они везли гуманитарную помощь из далёкой Америки.
Теперь стало ясно, зачем наши войска вдруг оказались в сопредельной стране. Они защищали границу Азербайджана от нападения с юга и охраняли тот коридор, по которому шло продовольствие с техникой.
Ещё в шестнадцатом веке, царь Иван IV, по прозвищу Грозный, вывел бравых стрельцов к берегу Балтийского моря. С тех давних пор, англичане люто враждовали с Московией.
Их не устраивало то обстоятельство, что какие-то «дикие русские» вдруг себя повели «неподобающим образом». Они отказались от их кораблей и стали сами возить в центр Европы дорогие товары: мёд, воск, лён, пеньку, меха, древесину, рыбу, ворвань и прочее.
Но и после свершения Октябрьской революции, британцы не изменили своего отношения к СССР. Они продолжали вредить нашей стране везде, где только возможно.
Лишь оказавшись перед лицом фашисткой агрессии, спесивая Англия всё же признала нас, как союзников. Да и то лишь, на короткое время. Как долго продлится такое положение дел, никто сказать точно не мог.
Трюмы больших кораблей заполняли пшеница, рис, кукуруза и мясо, замороженное целыми тушами. Прибывшие в город, съестные припасы немедля грузились в вагоны и отправлялись на фронт.
Подвоз российских продуктов совсем прекратился. В магазинах и на многочисленных рынках стало значительно меньше еды. В Южный город пришли все лишения тяжёлой годины.
Яков вспомнил о том, что после начала фашистской агрессии, жизнь в СССР резко ухудшалась. Прошло всего четверо суток. Правительство отменило все отпуска, кроме декретных, а так же, выходные и праздники.
Бакинские заводы и фабрики перешли на военный режим. Теперь каждая смена длилась двенадцать часов. Везде, где только можно, даже в небольших мастерских, изготавливали оружие с боеприпасами.
Вскоре, ввели «карточки на продукты питания». По ним всегда можно было, по госцене, купить хлеб в магазине. Однако других товаров на всех не хватало. Например, сахар вдруг исчезал. Его заменяли дешевенькой карамелью в обёртке или старым повидлом. И то и другое выдавали чуть в большем количестве.
Это было не очень-то вкусно. Поэтому, мамочка Якова брала дешёвые фрукты на рынке и долго уваривала их до состояния густого желе. Получившийся при этом шербет употребляли вместо привычных сластей.
Хорошо, что в огромном Баку, все печи топили тем газом, что шёл вместе с нефтью. Его расход никто не нормировал. Плати с каждого члена семьи какие-то деньги и жги, его сколько хочешь. Поэтому, холодной зимой, газом все грели дома и квартиры.
Открылось великое множество «коммерческих» магазинов. Там продавали любую провизию по очень завышенным ценам. На шумных базарах тоже всё вдруг вздорожало. Лепёшка из кукурузной муки, испечённая на рыбьем жире, стоила от ста двадцать и больше рублей.
За один грамм сахарина требовали двести и выше. Люди, которым удавалось его прикупить, считали, что им повезло. И это в то время, когда средняя зарплата в Баку едва приближалась к трём сотням.
Местные жители взялись продавать ценные вещи, или менять на еду. В особо удачные дни можно было «махнуть» «взрослый» велосипед на полмешка обычной картошки.
Родители Якова, отец Семён и мама Эльвира, трудились на нефтепромыслах, расположенных за окраиной города. Вместе они получали неплохую зарплату и специальный «паёк» в дополнение к «карточкам».
Благодаря этому, их большая семья жила довольно «прилично», как говорили тогда. Однако, курсант не хотел сидеть на шее у «предков» и объедать своих братьев и малолетних сестёр. К тому же, его растущему телу не хватало питания, которое отпускали в столовой училища.
Яков огляделся по сторонам и, как другие курсанты, стал заходить вечерами в морской порт Баку. Чаще всего, ему приходилось грузить пшеницу, кукурузу и рис. Тонкие зёрнышки иногда утекали сквозь мелкие дырки в мешках. Они собирались на пирсах, а так же на дне мрачных трюмов.
Скудные россыпи из провианта не бросали на ветер. Их осторожно сметали мётлами в вёдра, и сдавали на склады. Всё собранное тщательно веяли и очищали от мелкого сора. После чего, вновь возвращали в закрома воюющей родины.
Обычно, этим трудом занимались весьма пожилые, многодетные граждане. Многие из этих людей давно жили впроголодь. Они старались взять из ларей небольшую пригоршню крупы. Тут же всё съесть, или же сунуть в карман.
Рабочие знали, что за данный поступок можно попасть в лагеря на внушительный срок. Однако, все делали вид, будто не замечали, как в конце длинной смены, их сослуживцы ненадолго исчезали из вида.
Перед тем, как идти к проходной, ведущей в город из порта, они уединялись в укромных местах и прятали небольшую добычу под стельками своих башмаков. На вахте всегда проверяли только карманы и сумки. Поэтому они уносили с собой толику пищи.
Меж тем, на базаре свободно лежал шоколад в иностранных обёртках, сухое молоко от американских коров и порошок из яиц. Откуда они там появлялись, милиции было, почему-то, неважно.
Ещё Яков видел, как в центре города часто мелькали большие начальники. Они были одеты в долгополые дорогие пальто, отлично пошитые из натуральной коричневой кожи.
Несмотря на угрожающее положенье на фронте, седьмого ноября 1941 года в Москве был проведён традиционный парад РККА. Как и в предыдущие годы, он проводился на Красной площади возле Кремля. Стоя на мавзолее, его принимал Верховный главнокомандующий СССР Иосиф Сталин и его окружение, состоящее из самых верных соратников.
Как всегда, вождь всех народов выступил перед микрофоном всесоюзного радио. Он опроверг нелепые слухи о том, что правительство СССР бросило столицу страны и уехало в Куйбышев, стоящий на Волге. В заключение великий учитель сказал, что разгром германской армии близок.
После той пламенной речи, перед трибуной прошагали дивизии, прибывшие в город из далёкой Сибири. Они прошли мимо храма Василия Блаженного. Отправились на западный фронт и прямо с марша начали бой с жестоким врагом.
В тот знаменательный день, курсанты училища собрались в актовом зале. Вместе с преподавателями они внимательно слушали репортаж о параде, посвящённый двадцать четвёртой годовщине Великой Октябрьской революции.
Яков сидел и усиленно думал: – «Когда же наши солдаты, наконец, остановят фашистов? Или Москву всё же сдадут, как фельдмаршал Кутузов во время нападения Франции?
И что случится с державой тогда? Что выкинут наши «друзья» англичане? Бросятся на незащищённый Баку, как голодные волки? Займут нефтепромыслы и лишат нашу армию поставок жидкого топлива?» – эти вопросы читались на лицах ребят, сидевших вокруг. Ни у кого из них не было никакого ответа.
К концу ноября, фашисты прорвались к окраинам златоглавой Москвы. Как говорили вокруг паникёры, сквозь бинокли враги уже видели башни Кремля. До них оставалось всего двадцать три километра.
Работая на базаре Баку, Яков слышал всякие глупые басни. Кто-то сказал, будто бы фрицы прорвались к кольцевой остановке московских трамваев. Значит, в ближайшее время, они доберутся до центра.
Как и рассчитывал парень, всем этим бредовым идеям не суждено было сбыться. Пятого декабря 1941 года, под Москвой началось контрнаступление РККА.
Вооружённые силы противника не устояли под мощным ударом дивизий, прибывших из холодной Сибири и с Дальнего Востока страны. Фашистские части все разом качнулись назад. Оказывая сопротивление, они отошли от столицы на расстояние от ста до двухсот километров.
Курсанты облегчённо вздохнули. Все с нетерпением ждали, освобождения захваченных врагом областей. Ребята единодушно решили, что ближе к лету, начнётся генеральное наступление войск. Все сильно жалели о том, что к этому времени они не успеют окончить учёбу. Останутся в тихом и пыльном Баку, а война завершится без них.
Как это часто случается, действительность оказалась совсем не такой, как ожидали все люди. Как только подсохла весенняя грязь, войска Юго-Западного фронта резко тронулись с места. Двенадцатого мая 42-го, они дружно ударили по немецким позициям.
Сначала удача сопутствовала нашим солдатам. Красноармейцы стремительно продвигались вперёд, к Харькову и Волочанску. Однако, фашисты смогли задержать порыв наших войск.
Каким-то таинственным образом, враги перехватили инициативу в районе атаки. Они окружили наступавшую группировку в районе городка Барвенково и взяли в плен десятки тысяч бойцов.
В результате такого разгрома, советские силы оказались ослаблены на стыке Южного и Юго-Западного фронтов. Пользуясь этим, двадцать восьмого июня противник ударил в то место, где неплотно сходились фланги двух армий.
Фрицы рванулись в открытую брешь и устремились по двум направлениям сразу – на север Кавказа и на южную Волгу. Они прорвались между Курском и Харьковом и ринулись к Дону, что протекал далеко на востоке.
Седьмого июля, фашисты вошли в правобережную половину Воронежа. Двадцать третьего, они захватили Ростов-на-Дону. После чего, открылась прямая дорога к Каспийскому морю.
Немецкие части оказались в тысяче километров от берега и продолжали стремительно мчаться вперёд. Первая часть большой группировки рвалась к Сталинграду. Вторя, свернула на юго-восток, и устремилась к городу Грозному.
В те времена, Азербайджан добывал семьдесят с лишним процентов всей нефти Советской страны. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что Гитлер, в первую очередь, решил захватить Закавказье.
Скоро стало известно, Фюрер велел взять Баку, двадцать пятого сентября 42-го. Причём, запретил бомбить нефтепромыслы. Он приказал их занять в полной сохранности.
Над устьем Волги и Дагестаном принялись барражировать фашистские асы. Иногда самолёты со свастикой пересекали границу между республиками СССР и пролетали над районами Азербайджана.
Двухмоторный бомбардировщик был сбит возле города Куба́. А от него, между прочим, всего сто пятьдесят километров от центра столицы. Обломки «Junkers 88» собрали, привезли в город Баку и поставили в парк Офицеров, на всеобщее обозрение публики. Он стоял возле улицы, которая называлась Кубúнской.
После этого случая, всем местным жителям, приказали всегда соблюдать режим очень строгой световой маскировки. Окна квартир украсились бумажными полосами, наклеенными на стёкла крест-накрест. Вечерами владельцы домов, закрывали деревянные ставни, чего не делали уже долгие годы.
Над самим Баку вражеские самолёты, пока не летали. Только однажды над дальней окраиной города, высоко над землёй, показался немецкий разведчик «Focke-Wulf 189», который бойцы звали «рамой».
Тотчас включились мощные лампы прожекторов. По тёмному небу начали рыскать лучи ослепительно белого света. Зенитчики отыскали противника. Открыли ураганный огонь и отогнали врага в сторону моря.
Воздушную тревогу бакинцам объявляли всего несколько раз. Все они проходили в апреле и мае 42-го. Одна была утром, вторая под вечер, и ещё, уже поздней ночью. Зенитная артиллерия города разглядела фашистов на дальних подступах к центру и заставила их убраться назад.
Вместе с курсантами, Яков вновь написал длинный рапорт начальству. Ребята настоятельно требовали послать их на фронт. В ответ им сказали, как только их возраст подойдёт к восемнадцати, всех без промедленья отправят в ряды Красной армии.
Ну, а пока, они все должны всемерно участвовать в создании Бакинского рубежа обороны. То есть, помочь в возведении новых позиций для размещения мощных 85-мм орудий образца 1939 года.
В то же самое время, неожиданно выяснилась невероятная вещь. Оказалось, что далеко не все молодые зенитчики сильно рвались на защиту Советской Отчизны. Называлась фамилия, имя, отчество и год рождения парня, которого Яков знал довольно неплохо. Об этом ужасающем факте ребята узнали из официальной бумаги, висевшей на доске объявлений. Там было написано: –
«Приказ по Бакинскому училищу зенитной артиллерии № 116 от 24 июля.
Полагать убывшим с 25-го июля 1942, курсанта, такого-то, заключённого под стражу следственными органами Военной прокуратуры Бакинского гарнизона. Исключить с котлового довольствия с 25-го июля 1942 года».
Чуть позже стали известны детали того происшествия. Этот молодой человек пришёл поздно ночью в городскую больницу. Там он заявил, что, когда возвращался домой, на него напали бандиты. Началась ожесточённая драка, в ходе которой, ему прострелили бедро.
К этому времени, на Апшероне появилось великое множество беженцев, приехавших из разных районов огромной страны. К сожалению жителей города, среди них попадались очень разные люди. Встречались и уголовники с внушительным прошлым.
В ранее спокойном Баку, вдруг стали «шалить» по ночам. Иногда даже слышались выстрелы войсковых патрулей. Поэтому, рассказ пострадавшего не удивил никого из врачей. Они обработали глубокую рану в широкой мышце ноги и, к своему удивлению, обнаружили в тканях мелкую щепку.
По тогдашней традиции, о любом «огнестреле» сообщали в районное отделение НКВД. Вот и сейчас, хирурги всё сделали согласно инструкции. Оттуда прибыл вооружённый наряд. Раненного курсанта увезли в спец.больницу, где и взяли его в оборот.
После долгих допросов, молодой человек рассказал, что не хотел отправляться на фронт. Поэтому, он пошёл на один базаров Баку. Побродил в толпе продавцов и купил боевой пистолет у неизвестного ему человека.
Ночью отправился на обширный пустырь, на котором мало встречалось прохожих. Дождался момента, когда рядом не будет людей, и выстрелил себе в левую ногу.
Чтобы ослабить удар мощной пули и не оставить ожога на коже, он целил в себя через толстую доску. Скорее всего, от неё откололся кусочек и застрял в мягких тканях.
Двадцать восьмого июля 42-го, во всех газетах страны появился знаменитый приказ № 227. В войсках его сразу назвали: – «Ни шагу назад!».
Распоряжение ставки запрещало отход наших войск без приказа начальства. Оно разрешало формирование особых подразделений из числа нарушителей боевой дисциплины по неустойчивости или по трусости. Кроме того, появился новый тип военных частей – заградительный отряд НКВД.
Согласно тексту закона «самострельщику» из курсантов училища светил срок в «штрафбате». Однако, чем закончилось уголовное дело, ни Яков, ни его одногруппники, точно не знали.
По городу снова пошли жуткие слухи, один был страшнее другого. Речь шла опять о кораблях Каспийской флотилии. На них посадили семьдесят тысяч бывших польских военных и увезли в соседний Иран.
В 1939 году, вооруженные силы советской державы вошли в Западную Белоруссию и Украину. Красноармейцы освободили республики от иностранных захватчиков и присоединили их земли к Союзу братских народов.
Оказавшись в плену, служащие «Польского Войска» повели себя достаточно странно. Они не обращали вниманье на то, что фашисты сначала заняли половину их родины, а потом и всю целиком. Они не желали сражаться с врагами в рядах Красной Армии, а предпочли все отправиться к друзьям-англичанам.
Яков весьма удивился такому известию и тревожно подумал: – «Не повернут ли оружие эти «ландскнехты» против советских дивизий? В первую очередь тех, что, в данное время, расположились в Иране?»
Потом, он кое-что подсчитал и с облегченьем вздохнул. Не так уж и много там англичан вместе с «вельможными панами». Всего сто двадцать тысяч, против наших трёхсот. Так что, вряд ли пойдут на подобную драку.
