Диана Шмелева
Ошибка разбойника
32. Живи и дай жить другим
Сегилью взбудоражил приезд нового следователя инквизиции. Занимавшие эту должность мужчины были обязательно не женаты, как правило, через несколько лет принимали сан и продолжали карьеру в святом суде. Должность считалась почётной и важной, следователи пользовались большим влиянием в городе, занимавших их людей, даже простолюдинов, остерегались задевать.
В этот раз назначение оказалось весьма примечательным, а по мнению губернатора – из ряда вон. Дон Себастьян де Суэда – не просто дворянин, а настоящий аристократ, сын барона, хотя и младший. Но внимание он привлёк не этим. Молодой человек оказался необычайно красив. Давая понять, что намерен стать священником, дон Себастьян не носил ни бороды, ни усов, и тем сильнее его чисто выбритое лицо привлекало внимание. Одновременно городу стало известно, что сын дона Эстебана де Суэда поступил на военную службу, но через несколько лет вышел в отставку в чине лейтенанта, перешёл на службу к святому суду и сейчас считается протеже великого инквизитора.
Приехав в Сегилью, дон Себастьян нанёс только официальные визиты: губернатору, в казначейство и коменданту. Светского общества новый следователь избегал. Любопытство горожан, особенно дам, было распалено, и когда прошёл слух, что сеньор де Суэда посетит фехтовальный зал, любопытная публика до отказа набила трибуны. Дон Стефано тоже решил посмотреть на занимательную персону и занял место недалеко от кресел герцогской четы.
Надо сказать, молодой инквизитор поразил искушённых зрителей. Фехтовальщиком он был превосходным и, к своему разочарованию, достойного соперника не нашёл. Войдя в зал, дон Себастьян выглядел сдержанным и бесстрастным, но едва кто-либо из его противников оказывался интереснее других, улыбался, вызывая вздохи внимательно следящих за ним дам.
Глянув на герцога и герцогиню де Медина, дон Стефано отметил мрачный вид его светлости. Зато донья Мария смотрела на инквизитора, как дитя на конфетку. Кабальеро стало обидно – он не обольщался ни насчёт собственных чувств, ни насчёт привязанности её светлости, но легкомыслие любовницы оказалось ему неприятным.
Впрочем, спустя несколько минут дон Стефано нашёл преимущество в новом увлечении доньи Марии – с ней будет легче расстаться, и вновь стал смотреть на арену, где дон Себастьян разделывал под орех герцогского племянника дона Альфонсо Альвареса. Очевидно, сеньору дель Соль не стоило сегодня ловить удачу с рапирой в руке, и он предался размышлению о том, окажется ли следователь так же ловок в рукопашном бою.
Среди множества тайн в прошлом и настоящем дона Стефано был безобидный секрет – он любил бороться с мужиками в своём поместье. Подобные развлечения – редкость в среде дворян, считались грубой причудой, и дам не приглашали смотреть на «простонародные» схватки. Пожалуй, здесь следователь уступил бы медвежьей силе сеньора дель Соль, хотя…
Дон Стефано припомнил, как ловко ему подставил подножку невысокий худощавый крестьянин. Разбойник задержал парня в своём поместье, боролся с ним по утрам, подумывал взять в свою банду, но нашёл простоватым и неделю спустя отправил восвояси, вручив золотую монету вместо обычной серебряной. Кто скажет, что дон Стефано недобрый сеньор?
Вскоре следователь направился к выходу. Дон Стефано постарался подойти к нему ближе и обменялся с молодым человеком лёгким поклоном, скорее кивком. Дон Себастьян был лишь чуть ниже ростом, но тоньше в кости, чем сеньор дель Соль, и смотрелся, поравнявшись с разбойником, как Ахиллес Быстроногий рядом с Гераклом. Тёмные волосы и глаза в сочетании с более светлой, чем у большинства сегильцев, кожей, делали внешность молодого человека необычной для здешних мест и совершенно неотразимой для дам. Неплохо бы найти предлог заманить красавца в замок Соль и предложить ему побороться. Дон Стефано чувствовал в молодом человеке бойца, пожалуй, следователь охотно поучаствовал бы в забаве. Затем дружеская беседа за ужином – и круг общения сеньора дель Соль пополнится ценным знакомством.
Подошедший к приятелю дон Альфонсо грустно поделился своим впечатлением:
– Надо же, редкостный мастер! Мне повезло, что моя невеста сегодня не здесь. Вы не знаете ещё? Помолвку празднуем на следующей неделе.
– Поздравляю.
– Благодарю, – вздохнул герцогский родственник, прощаясь со своей свободой, а может быть, вспомнив сеньориту Лусию Альмейда.
– Едва ли дон Себастьян вновь появится в тренировочном зале, здесь ему нечего делать.
– Жаль, дон Фелис де Гарсиа не смог прийти – его отец тяжело болен.
– Дон Фелис разве в городе? – лениво спросил дон Стефано.
– Да, в кои-то веки. Он путешествовал по колониям и Эспании… Говорят, в фехтовании он подлинный мастер.
– Да, жаль.
Старый дон Карлос де Гарсиа, уважаемый в городе отставной офицер и состоятельный человек, был знаком с отцом дона Стефано, вспомнившего сейчас, что сеньор Рамирес в одной из бесед называл его имя, присовокупив, что лет десять назад юный дон Фелис проезжал через Хетафе и передавал почтение от отца.
Кабальеро решил нанести старику визит вежливости.
***
Дона Стефано впустили в дом, хотя прислуга ходила на цыпочках и говорила вполголоса. Судя по лицам, умирающего хозяина любили. Хозяйский сын, которого идальго по визиту десятилетней давности с улыбкой охарактеризовал: «Славный юный балбес», недурной собой молодой человек лет на семь моложе дона Стефано, выглядел сильно расстроенным. Он разрешил гостю ненадолго зайти в отцовскую спальню.
Кабальеро подошёл к кровати, негромко поздоровался и осведомился о самочувствие сеньора де Гарсиа. Старик перевёл на него взгляд, слабо улыбнулся, так что стали заметнее морщины вокруг глаз, и прошептал:
– Пока чувствую… уже неплохо, – сеньор слыл в городе остряком. Взволнованный дон Фелис подошёл к отцу, а тот, забыв о визитёре, обратился к сыну: – Фелис, оставляю тебе дела в полном порядке. Можешь позволить себе жениться не на приданом.
– Отец, ты погуляешь ещё на моей свадьбе.
– Нагулялся уже, с душой и со вкусом. Жаль, мало с матерью твоей прожил, а ты не тяни. Помни, главное – доброе имя, и чтобы была тебе по душе, – дон Фелис опустился на колени рядом с отцовской кроватью и взял старика за руку, а тот вновь обратился к сеньору дель Соль: – Благодарю за визит.
Дона Стефано как будто дёрнуло:
– Я проезжал недавно через Хетафе. Считаю своим долгом передать почтение от идальго Алонсо Рамиреса, лейтенанта в отставке.
– Рамирес… воистину человек чести, – лицо умирающего озарилось слабой улыбкой. – Жаль, оспа немилосердна…
– Увы, супруга и сын идальго умерли во время эпидемии.
Кабальеро решил воздержаться от упоминания дочери пожилого дворянина, опасаясь, что дон Карлос посоветует сыну с ней познакомиться. Поклонившись, дон Стефано вышел из комнаты, бросив взгляд на дона Фелиса, едва ли слышавшего разговор и заметившего уход гостя.
Выйдя из дома де Гарсиа, дон Стефано с некоторой грустью подумал о том, что стало бы, если бы и его отец мог перед смертью напутствовать сына: «Наши дела в полном порядке». Не было бы нужды заниматься каперством, тем паче пиратством, выгрызать своё будущее разбоем, добиваться должности на королевской службе… Но случилось то, что случилось, и сейчас сеньор дель Соль оказался гораздо богаче, чем будь его состояние обеспечено лишь отцовским наследством. Стоит ли сожалеть?
Следующей целью кабальеро на сегодняшний день стало казначейство, где сеньор Мендес без долгих слов предложил дону Стефано сесть за стол, заваленный документами. Кабальеро стал листать сначала неторопливо, затем увлёкся, делая пометки на отдельном листке. Сметы, отчёты, переписка о финансировании захватили дона Стефано сильнее, чем любовный роман легкомысленную девицу. Опытный глаз кабальеро видел, как сильно завышены цены на материалы, как ловко обвели вокруг пальца подрядчиков, срезав положенную им оплату, а если проверить качество работ, наверняка выяснится дополнительная экономия. Средства, выделенные из сегильской и королевской казны, значительно превышали потребности, и, разумеется, разница шла влиятельным людям. Невозможно было за один раз сделать точный подсчёт, но кабальеро оценил: годы разбоя принесли ему меньше выгоды, чем одно такое строительство пополнило карман его светлости. Спустя два часа дону Стефано пришлось оторваться от документов.
– Простите, сеньор, я должен подготовиться к завтрашнему визиту следователя инквизиции, – почтительно обратился к нему казначей.
– Что за вздор? Причём здесь святой суд? – искренне возмущённый кабальеро недоверчиво покосился на сеньора Мендеса.
– Не могу знать, но человеку при такой должности не отказывают.
– Возмутительно!
– Вы возмущаетесь действиями инквизиции?
– Я… то есть нет! Разумеется, если дон Себастьян де Суэда считает необходимым… – дон Стефано от неожиданности не мог связно изъясняться и, ещё раз сердито посмотрев на казначея, бросил на стол бумагу, которую изучал.
***
Сеньор Мендес проводил посетителя совсем не дружелюбным взглядом. Интерес к его делам дона Стефано не удивил казначея, отлично знавшего о расчётливости кабальеро и его близости к герцогу. Желание дона Стефано занять должность на королевской службе было очевидно, хотя казначей не догадывался, какое место он присматривает.
Пригладив волосы, сеньор стал собирать бумаги и раскладывать их по порядку. Он был нечист на руку, но честный человек на его должности не удержался бы – губернатор намеренно попустительствовал воровству городских чиновников, чтобы вольготнее присваивать крупные суммы. По сравнению с неуказанными доходами его светлости, казначей и его подчинённые подбирали лишь крохи. Думая о странном интересе нового следователя к никак не относившимся к компетенции святого суда хозяйственным операциям, казначей поймал себя на мысли: он очень хотел бы, чтоб инквизиция, рябой кобель или сам чёрт, как следует потрясли бы бессовестных казнокрадов, прикрывавших роскошью и благородным происхождением воровство, которого постыдился бы даже лавочник или приказчик.
Вспомнил сеньор, как работали с утра до ночи его мать и отчим, считали каждый медяк, перешивали и латали одежду. Муж матери не любил пасынка, но был к нему справедлив, и когда проявились недюжинные способности мальчика, согласился потратить семейные сбережения на хорошую школу. Отчим дал понять: он надеется, что пасынок в будущем станет вести себя, как подобает сыну и брату, и казначей считал это честной сделкой. Сегодня же, глядя на документы, вопиющие о безбожном лихоимстве аристократов, сеньор Мендес впервые ощутил тёплые чувства к приёмному отцу, немногословному и грубоватому, но, без сомнений, порядочному человеку.
***
Несмотря на позднее время, дон Стефано был настолько удивлён вниманием инквизиции к работам по ремонту городских стен, что осмелился навестить его светлость. Губернатор принял посетителя в домашней одежде, хмуро указал ему на кресло, но не предложил ни вина, ни чая.
– Дон Армандо, – начал разговор кабальеро, – я поражён слухами о том, что новый следователь взялся за какой-то ремонт.
– Не какой-то, а городских укреплений. Бесполезно объяснять де Суэда, что в мирное время нет нужды так придирчиво относиться к старым стенам. Я говорил вам, что инквизиция сама решает, где сокрыта измена? Так вот, дон Себастьян собрался искать её в этом ремонте!
– Что? – обомлел дон Стефано. – Он безумен!
– Хуже! Он неподкупен! Ну, дон Рикардо, удружил ты мне, сколько буду жить – не забуду!
– Неужели в Сегилье не хватит для него колдовства?
– Он уже назвал своего предшественника усердным не по уму, успел просмотреть последние дела сеньора Франсиско и решить, что ведьм сожгли ни за что!
– Странный достался нам инквизитор…
– Это только начало!
Немного придя в себя после первого потрясения, дон Стефано стал искать пути унять занявшегося не своим делом следователя, и вдруг его пронзила мысль, как извлечь пользу из неуместной прыти молодого безумца:
– Дон Себастьян самовольно взял на себя обязанности королевского ревизора. Простите, ваша светлость, но с учётом того, как долго эта должность вакантна, не приходится удивляться.
– Мне только ревизора здесь не хватало, – проворчал губернатор.
– Вы правы, в Сегилье не хватает благоразумного и почтительного к вам человека на посту королевского ревизора.
Дон Стефано встал и сопроводил свои слова смиренным поклоном, не оставляя сомнений, кого именно он видит на одной из самых значительных в городе должностей. Королевский ревизор крупного города подчинялся непосредственно Его величеству, хотя по служебной лестнице стоял ниже, чем губернатор. В обязанности ревизора входила проверка деятельности высших должностных лиц провинции, казначейства, снабжения гарнизона, поставок королевскому флоту. Не желая вмешательства в свои дела, герцог сумел несколько лет договариваться в столице, чтобы в Сегилью не присылали независимого от него человека, но теперь дон Армандо был вынужден признать – ревизор помешал бы инквизитору лезть в хозяйственные вопросы. Уставившись тяжёлым взглядом на гостя, герцог проворчал:
– Вот, значит, какой должности вы добиваетесь. Неудивительно, что стать интендантом вам мало.
– Я не посмел бы вам намекать, но деятельность дона Себастьяна…
– Думаете, способны ему помешать?
– Отнюдь. Боже меня упаси мешать святой инквизиции! Я надеюсь всячески содействовать молодому сеньору и направить его внимание в нужное русло во славу короля, на пользу нашему городу и святому суду.
– Стало быть, надеетесь облапошить его, – подытожил герцог, по-прежнему хмурясь. – Вам отлично известно, что для занятия этой должности моя рекомендация не будет рассмотрена. Кто-то, чтоб ему провалиться, внушил Его величеству, что ревизор не должен быть связан с теми, кого проверяет.
– Немыслимо! Однако подобные затруднения наверняка возникли у многих грандов, занимающих высокие должности в королевстве.
– Предлагаете обмен рекомендациями? Неплохая идея.
Дон Стефано назвал имя высокого лица, покровительствовавшего афере в Тагоне и назвавшего афериста ловким и на будущее полезным человеком.
Герцог задумался. Он не был уверен, что втершийся в его семейный круг кабальеро не выйдет из-под контроля, поэтому хмуро бросил:
– Буду иметь вас в виду.
Поняв, что большего сегодня не добиться, дон Стефано почтительно попрощался.
33. Обладание совершенством
Следующий день дон Стефано тщательно обдумывал ответ герцога де Медина по поводу своего назначения на должность королевского ревизора. Сеньор дель Соль отлично понимал слабые места своего плана – обязанности интенданта он исполнял неофициально. Кроме того, ревизором предпочитали назначать людей, не только не связанных с губернатором, но и желательно из других провинций. Во исполнение формальных требований к претенденту на вожделенную должность дон Стефано купил смежный со своими землями участок, расположенный в соседней провинции Астрамадуре.
Главной задачей оставалось добиться решения губернатора в свою пользу. Как бы ни стремился король назначать ревизорами независимых от местных властей людей, наиболее влиятельные губернаторы умели препятствовать появлению в своих провинциях нежелательных особ.
Eго светлость обеспечивал покорность служивших ему людей не только денежным вознаграждением, но и знанием порочивших их дел. Следовало ожидать, что и на должности ревизора дон Армандо захочет видеть человека, совершившего что-нибудь если не преступное, то постыдное.
Поразмыслив, не «открыть» ли его светлости какой-нибудь фальшивый грешок, дон Стефано пока отложил эту идею. Он вообще не хотел, чтобы губернатор всерьёз заинтересовался его делами. Пока его светлость считал, что приятель племянника претендует не более чем на должность интенданта, хочет повысить своё значение среди светских людей и цену для подходящих невест, причин тщательно выяснять подноготную сеньора дель Соль у губернатора не имелось.
Пройдясь по комнате, разбойник глубоко вдохнул и подумал о спрятанном в Хетафе сокровище. Солонка Селлини – шедевр, который стал бы украшением коллекции его светлости, в благодарность за такой подарок герцог пренебрежёт осторожностью – в конце концов, дон Армандо достаточно стар, чтобы хоть иногда ослаблять подозрительность.
В Хетафе кабальеро давно держал своих людей, а узнав о солонке, направил в окрестности селения десяток вооружённых разбойников, велев им сидеть тише воды ниже травы, но по сигналу оставленных в селении соглядатаев взять человека, который приедет к дону Хосе и уедет от него. Сам дон Стефано не хотел быть поблизости от ограбления, и Роберто тоже решил не отправлять. Дело он поручил отъявленным негодяям, способным понять, что кусок серебра, если его переплавить, слишком дёшев, а в виде знаменитой солонки – слишком дорог для всякого сброда, зато сеньор заплатит за него очень щедро.
Вести пришли через неделю. Увы, неутешительные. Покупатель явился в сопровождении стражников, которые оказались банде не по зубам, но разбойники сумели узнать имя счастливого обладателя ценной вещи. Им оказался давно знакомый дону Стефано ювелир Гонсалес. Сеньор дель Соль скрипел зубами. Мерзкий простолюдин второй раз вмешивался в его дела!
Заставив себя наступить на горло собственной гордости, дон Стефано направился к ювелиру, надеясь, что сможет добиться от него продажи солонки за разумную цену.
Однако сеньор Гонсалес начал темнить:
– Дон Стефано, я приобрел всего лишь работу учеников, хотя и лучшую из возможных.
– Шутите? – не удержавшись, пренебрежительно хмыкнул дон Стефано. – Я видел клеймо.
Ювелир стоял на своём:
– Долги дона Хосе де Вега были немалыми, но кредиторы оказались счастивы получить хоть часть суммы. Мои дети и ученики должны видеть перед собой достойный образец для подражания. Я не надеюсь, что среди них появится второй маэстро Селлини, но траты на превосходную ученическую копию счёл оправданными. У клейма есть отличия, видные через лупу.
Дон Стефано заколебался, чуть было не поверив. Однако он совсем недавно нашёл повод в очередной раз взглянуть на ученическую копию солонки, хранившуюся в коллекции губернатора. Отличия были заметны невооружённым глазом, а по словам герцога, ни один из учеников не сумел подойти к мастерству прославленного Селлини ближе. Не выбрав ещё линию, которой он станет придерживаться, кабальеро высокомерно продолжил:
– Дон Хосе уверял меня, что у него была вещь работы самого маэстро. Пятая авторская копия, считавшаяся утерянной.
Глаза ювелира блеснули.
– Я не стал разубеждать сеньора. Полная сумма его долгов с лихвой покрыла бы цену подлинной вещи, а со скидкой, которую дали мне его кредиторы, получилась как раз цена копии из мастерской Селлини. Уверяю вас, лучшей из копий. Неудивительно, что вы ошиблись.
– Вот как… – протянул кабальеро, пока не решив, высказать недоверие или нет.
Дон Стефано возлагал на солонку слишком большие надежды, чтобы позволить себя провести. Память никогда не подводила его. Гравюры из библиотеки герцога кабальеро рассматривал несколько раз и был убеждён – клеймо на солонке дона Хосе принадлежало маэстро, оно заметно отличалось от ученических.
Решив сделать вид, что потерял интерес к покупке, кабальеро стал разглядывать лежащие на столе эскизы и продолжил небрежным тоном:
– Будь в вашем владении подлинник, вам бы пришлось превратить дом в крепость.
Ювелир, заметно расслабившийся, возразил:
– Перепродавать похищенный подлинник слишком рискованно, а стоимость переплавленного серебра ничтожна.
– Солонкой мог бы заинтересоваться одержимый коллекционер, которому обладание важнее славы его коллекции.
– Бесспорно, сеньор, – кивнул ювелир. – Такие безумцы встречаются. Но у меня только копия, сделанная учеником маэстро.
«Зачем было оставлять дона Хосе в заблуждении? Любой покупатель стал бы сбивать цену! Негодяй морочит меня», – подумал дон Стефано, для вида разглядывая лежавшие на столе эскизы украшений.
– Я хочу ещё раз посмотреть на солонку, – тоном, не терпящим возражений, заявил кабальеро. – Хоть я и не лучший знаток, но в доме его светлости нагляделся на драгоценные предметы утвари работы великих мастеров.
Ювелир заметно заколебался, неуверенно посмотрел на посетителя и решился. Ненадолго выйдя из комнаты, сеньор Гонсалес принёс шкатулку из которой осторожно достал серебряную солонку и сразу заговорил:
– Вот видите, сеньор, проработка волос грубовата. Плечи Кибелы слишком округлые. Посейдон больше похож на трактирщика, чем на бога. И рисунок клейма значительно проще.
«Неужели этот негодяй надеется меня обмануть?» – не выдавая, что подозревает уловку, дон Стефано кивнул.
Справедливости ради, сеньор Гонсалес смог бы запутать большинство своих покупателей, а то и собратьев по ремеслу. Он говорил тем доверительным тоном, за которым многие лавочники прячут льстивые намёки на то, что человек, подумывающий о покупке, разбирается в хороших вещах и не прогадает.
Дон Стефано сделал вид, что подавил зевок:
– Верно, любезный. Я у дона Хосе был в гостях, мне было неприлично приглядываться слишком внимательно, тем более спорить с ним. Покажите-ка эскизы колье с грушевидными жемчужинами.
Пока ювелир доставал папки с эскизами, кабальеро отвернулся и, подкручивая усы, посмотрел в висящее на противоположной стене зеркало. Множество дам любовались в нём своим отражением, примеряя кто серьги, кто ожерелья, но сегодня зеркало сыграло иную роль. Дон Стефано лишь притворился, что заботится о безупречности внешнего вида. Острый взгляд, брошенный на ювелира, поставил в размышлениях точку. Сеньор Гонсалес, не догадываясь о слежке, смотрел на роскошную безделушку, как на любимого ребёнка. Натруженные пальцы осторожно гладили сияющую поверхность солонки, на лице блуждала улыбка. Губы ювелира беззвучно шевелились, может быть, счастливый обладатель драгоценности шептал шедевру извинения за то, что оскорбил его, назвав работой ученика.
«Глупец вздумал подражать аристократам. Тем хуже для него» – промелькнула у кабальеро надменная мысль, но наружно дон Стефано был спокоен и благодушен. Жемчужное колье он всё-таки решил заказать.