Евгений Александрович Жиляев
Нагна
Радош побледнел, уже одно упоминание имени его заклятого врага, вызывало у него неконтролируемые приступы страха, которые он маскировал под гнев. Но в этот раз, он сидел тихо, что опять удивило Выстреня. На князя нашло оцепенение, рядом с исполинской фигурой князя Глеба выросла еще одна, этого Андрейки-смутьяна, не погибшего в проклятом болоте и оказавшемся колдуном, не побоявшегося показать себя хозяином! Радош что-то не понимал, злость начинала его грызть изнутри: у него дома, под боком нечто затевается, а он ничего не знает и ни о чем не догадывается.
– Позови мне Ивицу – приказал князь Выстреню.
Тот вышел и спустя час вернулся в сопровождении человека в плаще и капюшоне.
– Слушай приказ – обратился князь к вошедшему, лицо которого было скрыто, – найди колдуна и убей его, живым не бери, опасен. Ты следопыт непревзойденный, но и выслеживать придется необычную мишень. Будь крайне осторожен.
– Повелитель, еще одно, последнее – вставил Выстрень, – этот колдун, судя по всему, был не один, с ним заметили спутника, молодого человека, но никто его не запомнил. Он может оказаться случайным попутчиком, а может, и нет.
– Понял, Ивица? – спросил князь.
Охотник кивнул головой, но ничего не сказал.
– Иди, сделай все как можно быстрее!
Когда Ивица вышел, Радош приказал найти и привести к нему слуг Ждана, сопровождавших его в той злополучной поездке.
Ждать пришлось долго, оставшись один, князь глубоко задумался. Обычно, сделав все соответствующие по ситуации распоряжения, он успокаивался, зная, что верные слуги за страх, за возможность получения наживы, награды, за его милости, личное расположение пойдут на все, выполняя приказ. Сейчас же, все было иначе. Колдун занимал все внимание князя, заставляя его нервничать, ходить взад-вперед по комнате с низким потолком и царившим здесь полумраком. Рассуждения Выстреня не давали покоя, что-то в них было не так. Его натура требовала во всем ясности и понимания, но здесь не наблюдалось ни того ни другого. Князь чувствовал, Андрейка идет дорогой, которую он не видит, как бы не старался ее разглядеть, это злило. Оставалось надеяться на Ивицу, ни разу не подводившем князя и исполнявшем всегда безукоризненно все самые сложные поручения. Включая и организацию засады на князя Борейко, лютого врага Радоша. Князь остановился и позвонил в колокольчик, на звук которого вошел слуга.
– Позови мне Надию, если она не занята.
– Слушаюсь, повелитель!
В минуты дурных предчувствий или неясности положения он всегда вызывал свою жену к себе поговорить. Она умела найти и указать князю на ускользающие от его взора детали, помогая увидеть картину в целом без темных пятен.
Дверь открылась, и в комнату вошла уже немолодая, но красивая женщина, от которой исходило холодное спокойствие, осознание собственного могущества и власти над людьми. В ее присутствии другим становился и Радош, терявшем свою грозность и апломб.
– Присядь, Надия, у меня к тебе есть серьезный разговор – начал князь, которого никто не видел в таком виде.
– А когда было иначе, князь? – с улыбкой превосходства спросила его жена.
– Да, никогда, но сейчас все намного сложнее – князь выглядел как ученик, не сумевший решить более сложную задачу, чем получал ранее, и обратившийся к учителю за подсказками.
– Рассказывай свою беду!
Князь во всех подробностях передал все сведения, которыми располагал от Выстреня и потом попросил ее дать свою оценку и совет как поступить, сказав, что уже отдал распоряжение Ивице убить колдуна.
– Ты правильно поступил, дав задание следопыту. Здесь много загадок! – задумчиво произнесла Надия последние слова, – очевидно, Ждан попался на его пути случайно, и Андрейка не упустил случай с ним вот так разделаться. Почему?
– Почему? – повторил Радош.
– Потому что больше такого шанса ему не представиться, он покидает наши земли! Он вернулся в княжество с «того света», а теперь уходит. Что это означает?
– Что?
– Он сделал здесь все, что хотел! А теперь надо постараться узнать с какой целью возвращался колдун.
– У тебя есть предположения, Надия?
– Одно можно сказать точно, ты его не интересуешь, так что успокойся, я вообще склоняюсь к его личным мотивам, не связанным с князем Глебом, но я могу и ошибаться.
Князь Радош удивился ответу жены, она впервые была не уверена.
– Ты прав, князь, очень все странно, особенно, на фоне наших подготовок к войне с Сабровским княжеством, а Андрейка направлялся как раз на границу с ним.
В дверь постучались.
– Да – грозно выкрикнул князь.
Вошел слуга и доложил, что сопровождавшие Ждана воины ждут приема.
– Пусть войдут, – приказал Радош.
– Надия, не уходи, останься и послушай их рассказ как очевидцев, – обратившись, к жене попросил князь.
Надия отошла вглубь комнаты и стала не видна от двери, спрятавшись за перегородку со смотровым окошком. Забряцало оружие, и вошли пять молодых воинов, на лицах которых читался страх и надежда на свое чудесное спасение каким-либо образом. Князь Радош прошел мимо маленькой шеренги в одну сторону, потом развернулся и прошел еще раз, всматриваясь пристально с убийственным холодом каждому в глаза, отчего ладошки рук у них покрылись липким потом, а кровь стучала в висках.
– Ну, доблестные ратники, расскажите мне, вашему князю, как героически отстаивали сотника, как не жалели живота своего, – медленно говорил Радош.
В комнате воцарилась абсолютная тишина, только слышны были шаги князя, и чувствовалось чудовищное напряжение всех сил воинов, чтобы выдерживать злобу и напор хозяина.
– Я жду, начни ты, Байсил, у тебя был славный предок, не запятнавший себя позором страха перед противником. Я хочу знать, ты достойный потомок.
– Повелитель – начал Байсил, покрываясь потом и бледнея, – этот колдун не человек!
– Да, а кто же? – издевательски спросил князь, – и кто, по твоему, Ждан – собака?
– Повелитель – с трудом выговаривая слова, продолжил воин, – ему было все подвластно, звери, люди! Он заколдовал всех, никто не смог сдвинуться с места! Мы не смогли даже спешиться, словно вросли в седла.
– Я смотрю, у страха глаза велики! Даже чересчур, вы что, увидели, как обрушилось небо по его приказу, может быть, вы услышали гром, грозу?
– Нет, повелитель, этого не было! Но перед нами стоял не человек!
– Ты продолжаешь на этом настаивать? – грозно спросил князь, – все так считают?
Остальные воины промолчали, опустив головы.
– Хорошо, тогда слушайте себе приговор! – процедил сквозь зубы Радош, видя перед собой посеревших лицом молодых людей, – если через пять дней вы не принесете мне голову колдуна, ваши будут украшать эту крепость! С глаз моих долой! – поворачиваясь к ним спиной, сказал князь, не желая больше их видеть.
Когда дверь за ними закрылась, Радош злобно фыркнул: «Трусы!».
Надия вышла из укрытия и подошла к князю, положив руки ему на плечи и смотря прямо в глаза.
– Ты настоящий князь – проговорила она, – и приговор твой справедлив! Страх надо изгонять, а они действительно сильно напуганы, тогда, даже больше, чем сейчас.
– И такие были вместе со Жданом, у него точно не было шанса! Предатели! Через пять дней их головы станут назиданием для других! – холодно констатировал факт, как уже свершившийся, Радош.
– Пойдем со мной – и, взяв князя под руку, Надия вывела его из комнаты и повела в свою спальню…
V
Пятеро приятелей выходили из крепости, резиденции князя Радоша и направлялись к своим коням. Не сговариваясь, оглянулись и посмотрели на вставленные в стены копья, где уже обдувались ветрами головы несчастных, вызвавших гнев правителя. Молча сели в седла и поехали. Кругом царила оживленная атмосфера, бегали люди, неслись на встречу всадники, шли колоннами дружинники, но молодые воины ничего не замечали. Они выделялись на общем фоне своей угрюмостью и потерянностью.
– Нам с колдуном никак не совладать – наконец, нарушил гнетущее молчание Байсил, – вы видели, какой силой он обладает, – я не хочу с ним больше встречаться и сдохнуть, как Ждан, под кустом, да вдобавок еще с вами, словно взбесившейся стаей.
– И что ты предлагаешь? – спросил Годр.
– У нашей семьи есть прорицатель, он уже очень старый, к нему ходили за советом мои предки, когда было особенно трудно.
– И что? – опять задал вопрос Годр.
– Жили они долго!
– А, это нам подходит, тогда немедля к нему направимся! – загорелся Годр, быстро воспламеняющийся, завидя малейшую возможность выпутаться из очередной крупной неприятности, попадать в которые он был большой мастак.
– Ну, что, к нему поедем? – спросил Байсил своих молчавших приятелей, те согласились.
Пришпорив коней, друзья галопом помчались к дому Байсила.
Родители этого молодого человека были из старинного боярского рода, всегда при дворе играли заметную роль, однако, после прихода к власти князя Радоша удалились в свое имение и больше в крепости не появлялись. Они считали нового правителя человеком недостойным и были уверены, что трон занял не чисто, поскольку несколько претендентов скоропостижно скончались перед выборами, а некоторые князья повели себя не честно, поддержав Радоша из-за корысти и обещанных щедрот. Но жестко за это поплатились, через несколько лет все они сгинули по разным причинам. Теперь князь Радош имел неограниченную власть, который, однако, остерегался еще трогать старые «дома», спокойно дожидаясь их естественного ухода со сцены жизни. Они ни сколько не мешали осуществлению его планов, даже наоборот, использовались в личных корыстных целях в качестве прекрасного образца мужества, храбрости для воспитания молодых воинов.
Быстрая скачка подняла настроение и вернула бесшабашность, только теперь они стали осторожнее, стараясь аккуратно объезжать встречных и идущих по дороге людей.
Обогнув усадьбу родителей Байсила, отправились в лес, стеной окружавший старую крепость, высокие деревья качались на ветру, словно потревоженные всадниками. Взлетели и закаркали вороны.
– Как-то здесь тоскливо и неприглядно – отметил Витко, один из приятелей, когда они углублялись в чащу, замечая вдоль дороги, поросшей высокой травой, развалины построек, постепенно поглощаемых лесом.
– Это старая наша деревня – пояснил Байсил, – она была разрушена еще в далекие времена, когда между князьями шла ожесточенная междоусобная война, пока князь Велемир не объединил все земли в одно наше княжество.
– Мы скоро приедем? – перебил друга Витко, – как-то совсем здесь не по себе.
– Нет, нам еще далеко, этот ведун специально уединился от людей, старается их избегать, чтобы даже случайно к нему никто забрести не мог. Дальше дорога будет хуже и пропадет совсем, – пояснил Байсил.
Кони стали беспокойными, косились по сторонам тропы.
– Чувствуют, неспокойно тут – видя, как путь становится труднопроходимым и сгущающийся полумрак, отметил Годр.
– Стоило искать совет у старца, чтобы сгинуть раньше отпущенного срока в этом дремучем лесу – заявил Глузд, – лучше еще пять дней пожить, в кабаках посидеть, девиц поцеловать.
Говоривший был явно напуган, он пригнулся и сжал голову в плечи.
– Лучше уж в бою умереть, чем от навета нечистой силы – продолжал Глузд.
– Ты бы помолчал лучше, со стариками у тебя лихо получается воевать, в таких сражениях ты надеялся жить вечно! – подал голос Бадрай, от чего все остальные тихо засмеялись, сняв немного накопившееся напряжение.
В лесу раздавались непонятные звуки, протяжные и глухие, слышался треск, словно по лесу ходит великан и проверяет свои владения. Около самой тропы что-то дернулось и бросилось от них сторону, отчего кони тоже шарахнулись, переполошив всадников.
– Вот же нечисть! – выпалил Витко и схватился рукой за оберег, висевший на шее. Это был подарок бабушки, которая завещала ему свой талисман, хранивший их род на протяжении многих веков и переходящий по наследству старшему из сынов.
Поднялся сильный ветер, деревья заходили ходуном, послышалось нечто похожее на свист, и с треском прямо перед маленькой кавалькадой, преградив им путь, рухнуло старое дерево, вырванное с корнем. Все пятеро с суеверным ужасом наблюдали за медленным падением лесного старожила, уже не выдержавшего очередного напора стихии.
– Наверно, чем-то прогневили «хозяина» леса – тихо заметил Витко, когда страх немного прошел.
– Может, это старый ведун не желает нас видеть и дорогу преграждает? – спросил Бадрай.
– Нет – ответил Байсил, – это просто нас проверяют, сможем ли дойти до прорицателя, не повернем ли назад. Когда с отцом сюда ездил, перед гаданием он его дух закалял, дабы смог вместить все, что ему дано будет услышать.
Пятеро приятелей спешились и осторожно, озираясь по сторонам, подошли к повалившейся березе и, взявшись за нее молодецкими руками, силушкой не обиженные, с трудом оттащили ее в сторону.
– Недалече уже, почти приехали – сказал Байсил друзьям, чтобы их подбодрить.
– Давно пора бы, а то Глузд совсем затосковал, нигде кабаков не видать да девок. Пред кем оружием бряцать? А то ему здесь страшно за него даже браться! – подшутил над другом Бадрай.
– Да я вижу, ты тоже не очень-то храбр, у тебя шлем на глаза сдвинут, и конь тебя ведет – ответил на шутку Глузд.
Ехавшие друзья посмотрели на Бадрая, у которого, действительно, глаз не видно было и рассмеялись.
– Это он у меня сдвинулся, когда дерево поднимали – оправдывался Бадрай.
– И так его новое положение понравилось, что решил оставить, чтобы зеньки на месте остались в случае чего – добивал уже приятеля Глузд, вызвав смех у остальных.
– Все, приехали – ехавший впереди всех, сказал Байсил. Все четверо обогнули друга и стали в рядок перед небольшой избой, окруженной со всех сторон высокой травой и старыми могучими дубами.
– А не ушел ли он в мир предков? – предположил Витко, рассматривая ветхое жилище, – или его старческие немощные ноги еще где-то носят?
– Здесь запросто можно встретить медведя – осматриваясь по сторонам, проговорил Бадрай, хорошая могла бы быть охота.
– Бадрай, это хорошо, что мы рядом, ты же его в надвинутом шлеме даже не заметишь, окажись он перед тобой – возвращая долги, продолжал подтрунивать над другом Глузд, вызвав очередной приступ смеха у приятелей.
– Негоже хозяину дома, хлопцы, зад коней показывать – вдруг услышали молодые повесы сиплый голос, на который они быстро повернулись и увидели перед собой старика с большой белой бородой, в темном потрепанном халате и в лаптях. Рядом с ним лежал заплечный мешок, полный каких-то трав, а в руках держал деревянный изогнутый посох. Ведун смотрел на непрошенных гостей большими добрыми глазами, в которых читались глубокий ум и юмор, – Байсил, зачем пожаловал к старику? Родители твои, еще поживут во здравии, а вот ты…выходит, по своей душе приехал ко мне с вопросом.
Старик молча поднял мешок на плечо и прошел мимо опешивших всадников к себе в дом. Воины спешились и стояли возле коней, не зная как поступить, спесь при виде прорицателя у них спала. Ведун появился на пороге и посмотрел на «хлопцев».
– Так и будете топтать мне землю? – улыбаясь, спросил дед, – или пройдете в избу, поведаете старику свои печали, авось помогу, а может и нет, – и подмигнул.
Байсил первый направился к дому, остальные двинулись за ним, так и вошли в дом, но столпившись в сенях, боясь переступить порог большой комнаты, на противоположной стороне которой стоял старик.
– Проходите, уже, раз зашли, усаживайтесь на скамью, только ступайте осторожно, дом не развалите, ратники – подбодрил гостей ведун и улыбнулся.
Наконец, молодые воины разместились и уставились на прорицателя.
– Это вы ко мне пришли, что же молчите, как истуканы, я представления не даю, чтобы так на меня смотреть – хитро щурясь, сказал ведун, – Байсил, говори, ты, видать, старший у них.
– Дедушка Веденя, беда у нас – начал Байсил и рассказал все, что с ними приключилось, прося совета и помощи как поступить, как голову из петли вынуть.
Старик внимательно слушал, чуть опустив седую голову набок, сидя на скамье напротив. После последних слов воина, долго молчал, потом встал и прошел к печи, где достал свои гадательные принадлежности, завернутые в тряпичный обветшалый узелок.
– Да, соколики, попались вы в силки своей собственной гордыни, отпускать она вас не хочет и на погибель ведет. Понимаете меня, о чем толкую? – развязывая узелок, спросил дед Веденя.
В ответ он услышал молчание и сопение.
– Ох, хлопцы, кабы глупость ваша еще и не сильней оказалась, чтобы не дать понять, о чем речь веду – вздохнул старик и поглядел на друзей.
– Байсил, почему твои родители не служат князю, а, ответь мне?
– Они при мне это не обсуждают, но краем уха слышал, что за нечестность и жадность князя называют его «Заглотом».
– А ты как считаешь, он честно с вами поступил? – спрашивал ведун.
– Нам стало страшно перед колдуном, это правда, ноги отказывались идти – с трудом говорил Байсил, а дед задавал свои вопросы легко и непринужденно.
– А знаешь, милок, почему вы так испугались? А потому, что на ваших несмышленых еще глазах Суд совершался над губителем душ людских, а в этот Суд никто встрять не может, а попытается – сам погибнет. И не колдуна вы видели, но волхва, некогда великая братия была, пока жрецы с князьями их почти всех не извели.
– Еще скажи мне Байсил, за что ты служишь князю?
– За награду немалую – ответил Байсил, – он наше княжество возвеличить хочет, вернуть ему блеск былой.
– А какой может быть блеск в нищете кругом, а, внучок? Ты, как и вы все, служите алчности князя, и своей гордыне, вседозволенности, только цена службы – полное повиновение, а ослушание карается жестоко. Остается вам одна дорога – забыть совесть и жить без нее, только смерть все равно с вас все спросит и Суд над вами тоже будет. И предстанет перед вами ваша сущность, как у Ждана, «пса цепного».
Дед Веденя развязал узелок, выложил из него содержимое и на столе оказались какие-то палочки, камешки разных цветов и размеров.
– Хотите знать, что вместе вас ждет, не так ли? – спросил он молодых людей.
– Да – за всех ответил Байсил.
Старик закрыл глаза и сосредоточенно принялся мешать все предметы, лежащие перед ним, читая нараспев слова молитвы о помощи высших сил. Затем открыл их и внимательно стал изучать получившийся «узор». Приятели напряглись, немного наклонившись вперед, словно надеялись самостоятельно прочитать свою судьбу, и всматривались «на гадание» на столе.
– Да – протяжно начал старик, – для некоторых из вас шанс сохранить жизнь невелик, вам стоит сильно призадуматься о своей душе, соколики, подумайте над моими словами о службе князю. И последнее – вашу судьбу решит волхв. А теперь, ступайте, притомился я, уже немолод, а вы поспешайте, времени у вас мало.
Воины вышли из дома и направились к коням, они не могли видеть, как дед Веденя простился с молодыми людьми, а Байсилу вслед прошептал: «Одумаешься, внучок, жизнь у тебя длинная».
В молчании покидали маленькую опушку ведуна, кто с тяжелым сердцем, кто в спокойствии. Только отъехав на приличное расстояние от избы, у них завязался разговор.
– Уж не колдун ли? – предположил Глузд, – так он нашу судьбу уже решил, по его раскладу наши шеи под наши головы не подходят, им куда удобнее на копьях сидеть, крепче будут держаться.
Четверо приятелей посмотрели на шутника и ничего не сказали.
– Попридержи язык, Глузд, в другом месте будешь острословием щеголять, а не сейчас и не здесь. Вернемся в посад, иди в кабак, и там чеши своим помелом – оборвал своего приятеля Бадрай.
– Верно, Глузд, ступай-ка ты в кабак по приезду – поддержал это предложение Витко, – моя голова на мне останется, а свою залей и выставляй на всеобщее обозрение.
– Ладно-ладно, что вы так взъелись? Я не со зла – начал оправдываться Глузд, – просто тоска такая напала, хоть вой!
– Хочешь Ждану уподобиться? Начинай, нас тогда скорее казнят как заразных – подал свой голос до этого молчавший все время Голован, – надо что-то решать.
– А что посоветуешь? – спросил Байсил за всех товарищей, – ты у нас самый головастый.
– Вы же слышали старика, наши беды от князя и от нас же самих – проговорил в задумчивости Голован, – искать волхва надо. Я доверюсь словам деда Веденя.
– Где же его теперь сыщешь? А может, принесем похожую голову князю, авось, простит и смилостивится – предложил Глузд.
– А подмену заметит? Нам тут же своих голов лишится! – сказал Витко.
– Я согласен с Голованом, надо волхва встретить как-то – подумав, высказал свое мнение Байсил, – но одним нам не сыскать его, только если удача большая!
– Вот на нее и положимся! – подхватил Голован, – для начала надо из леса выбраться и будем тогда решать, в какую сторону податься.
Только не суждено им было самим направление выбрать, просвистели в воздухе веревки крепкие и спустя короткое время лежали приятели все крепко связанные с кляпом во рту, а над ними стояли и судьбу их вершили «лихие люди». Со страхом в глазах молодые повесы наблюдали совещание разбойников, которые спорили о добыче. Один из них предлагал сразу убить и забрать богатые доспехи и коней, чтобы не возиться с пленниками, другой говорил за возможный немалый выкуп, третий, что надо отвести их к главному, который решит их судьбу и всех рассудит по справедливости. Неожиданно кусты раздвинулись, и появился здоровенный детина, посмотревший на всех из-под густых черных бровей огненными глазами. Его вид заставил всех утихнуть и выслушать его немногословную речь: «Хватит лясы точить, всех в лагерь».
Каждому из связанных надели повязку на глаза и повели их в таком виде. Часто пленники спотыкались, падали, за что получали дополнительные увесистые тычки. И в продолжение всего долгого медленного пути, они сполна испытали на себе всю ненависть и злобу людей, вынужденных заняться разбойным ремеслом и уже потерявших всякое уважение к человеку не из их сословия.
Наконец, они дошли до лагеря, где пахло жареным мясом, слышались смех и кое-где брань. С пленных сняли повязки и повалили на землю, к которой они обессиленные припали. Оставив сторожить возле них двух охранников, все остальные разбойники пошли к дымящемуся костру, на вертеле которого готовилась туша животного. После трапезы, произошла смена караула, сытые и довольные стражники посматривали на лежащих молодых людей с пренебрежением и подшучивали над ними.
Из землянки, напротив которой были связанные приятели, вылез тот самый детина и направился к ним, следом вышел высокий старик с короткой бородой, посмотревший на небо и прочитавший молитву. Огромного роста малый подошел к пленникам и легко поднял каждого на ноги, после чего отошел в сторону и стал ждать старика. Возле них сразу образовалась толпа, с нетерпением ждавшая начала некоего действия.
Перед молодыми людьми стоял пожилой человек с гордой осанкой и проницательными большими голубыми глазами, он внимательно всматривался в каждого пленника, словно читал нечто, недоступное обычным взором. Напряжение у всех возросло, особенно у стоящих рядком некогда беззаботных повес. Им было настолько неуютно под пристальным взглядом старика, что все опустили глаза, но это не помогло им от него избавиться. Они чувствовали как все их нутро, самое темное и затаенное, помимо их воли поднималось и обнажалось перед этим человеком, раскрываясь, словно лепестки, под лучами солнца, делая видимым все их пороки, страсти, желания. Пленникам стало дурно, еле держались на ногах от выжигающего изнутри огня, управляемого этим страшным для них «главным». В глазах у них встала черная пелена, со дна души в каждом из них поднялся свой выращенный монстр, стремящийся вырваться на свободу и убежать от света. Но, будучи связанными, сделать этого он не мог. Отчего муки беснования мрачного существа доводили до умопомрачения пленников. Трое из них упали на землю и стали ее грызть, не в силах выдержать раздирающую изнутри боль. Только двое еще держались, борясь каждый со своим чудовищем. Только эти двое остались стоять и потом с большим трудом, но смогли поднять глаза на старика. И тогда услышали его голос, спокойный, твердый и уверенный.
– Этих – показав рукой на Байсила и Голована, – отвезти в яму, снять с них доспехи и вернуть за выкуп – пусть живут! Эти двое – указав на Витко и Бадрая, – будут сражаться между собой за свои жизни, а последний – померяется своей храбростью и доблестью с тобой Бивой.
– Хорошо, Володар, воля Неба будет исполнена! – склонив голову в знак принятия приговора, сказал Бивой.
Володар повернулся спиной к пленникам и прошел к большому пню, из которого было вырезано нечто похожее на трон, со спинкой и подлокотниками. Сел в него, дожидаясь претворения им сказанного. На лежащих троих воинов вылили ведра холодной воды, чтобы привести их в чувство. Затем поставили на ноги и повторили приговор, который теперь они услышали осознанно. Ужас отразился на их лицах, с мольбой посмотрели на старика, но увидели только непреклонную волю. Тут же несколько пар рук быстро сняли веревки с Глузда, а потом доспехи и вытолкали его с мечом в руке перед огромным малым. Глузд не удержался на ногах и упал, уронив меч, затекшиеся руки не слушались, страх поединка с Бивой сковывал и без того негибкое тело от долгого лежания.
– Вставай и сражайся – услышал над собой Глузд бас гиганта, который еще сильнее прижал того к земле, – иначе умрешь как презренный пес.
Трясущимися руками он взял меч и встал перед детиной, который шагнул в его сторону. Глузд отступил назад. Толпа стала освистывать, смеяться и бросать в него остатки еды. Байсил и Голован уже мужественно смотрели на происходящее, готовые занять место своего приятеля, позорящего сословие воинов, что не укрылось от взгляда Володара, одного из последних волхвов этого Кунавского княжества.
– Бивой, заканчивай этот балаган – приказал Володар, – перед нами нет воина, а, значит, он не достоин уважения!
– Хорошо, Володар! – и здоровенный малый пошел на вконец вжавшегося в себя Глузда и смотрящего затравленными испуганными глазами на наступающего Бивоя, который занес над ним свой меч и опустил его, надвое разрубив тело.
Восторженные крики огласили лагерь.
– Уберите это – указав рукой на то, что некогда было человеком, приказал волхв, – теперь очередь других!
Его приказание было исполнено быстро, а Бивой, вытерев свой большой меч травой, встал по правую сторону от Володара.
На импровизированный ринг вытолкали без доспехов в одних старых рубашках, которые им дали взамен их дорогого белья, Витко и Бадрая. Кинули им и мечи, побывавшие как видно по ним в бесчисленных сражениях, и послуживших волей и правдой не одному поколению воинов.
– Начинайте – приказал Володар, – иначе умертвим лютой смертью обоих!
Два бывших приятеля подняли оружие и встали друг перед другом, в каждом из них ожила жажда жизни. Жизни любой ценой! Они согнули ноги в коленях, приняв боевую стойку, и начали медленно двигаться, выискивая слабые стороны и готовя благоприятный момент для атаки.
Толпа затихла и наблюдала внимательно за поединком двух знатных по роду воинов, такое зрелище не часто видели разбойники, поэтому схватка вызывала у них повышенный интерес.
Наконец, Бадрай сделал резкий выпад, но Витко уклонился и в свою очередь нанес разящий удар, который достиг цели, рукав Бадрая быстро окрасился в красный цвет. Это ранение только раззадорило Бадрая, принявшегося энергично махать мечом. Под натиском последнего Витко немного растерялся, и Бадрай сумел нанести отточенным движением тяжелую рану в плечо. Меч выпал из руки Витко, сам он зашатался, схватившись за больное место.
– Заканчивай – приказал снова Володар победителю.
Бадрай подошел к бывшему приятелю, с которым весело проводили время, и нанес смертельный удар. Витко упал к ногам товарища. Так закончилась дружба между этими людьми.
Зрители были довольны увиденным и расходились, живо обсуждая и делясь впечатлениями.
– Всех троих в яму – приказал волхв, – завтра отправьте посыльных к родственникам, пусть выкупают.
Затем встал и ушел вместе со своим телохранителем в землянку.
Через две недели пленники вернулись в свои дома. Но счастье родных продлилось недолго. Князь Радош не забыл о вынесенном им приговоре пятерым спутникам Ждана и по его приказу оставшиеся приятели были посажены в крепость. Из них остался жить только Байсил, за которого встали стеной всей родственники одного из самых древних и почитаемых в Кунавском княжестве родов. Не желая ссориться по совету жены перед предстоящими грандиозными событиями с влиятельными семьями, князь Радош удовлетворил свой гнев и раздражение от неудач и бесследного исчезновения лучшего своего следопыта Ивицы казнью Голована и Бадрая.
Все события сильно повлияли на Байсила, который уединился в усадьбе родителей и принял их сторону, затаив месть против князя Радоша.
Часть 2.
VI
Андрей сделал очередной привал, заметив мою усталость.
– Андрей – начал я, когда понял намерение друга меня поберечь, – я знаю, что нам надо спешить. Ты никогда не говоришь впустую, а, значит, погоня за нами уже организованна. Мне не понятно откуда, но уверен, по нашему следу идут. С тобой многому научился, даже не замечаю, как перенимаю твой опыт. Я потерплю.
– Спасибо, за добрые слова, дружище! Но нам, действительно, надо отдохнуть, впереди нас ждет трудная часть пути. Ты не ошибаешься, говоря о преследовании, вот поэтому и возьмем паузу для восстановления сил. У нас есть небольшая фора, воспользуемся ею.
Андрей усадил меня возле березы, а сам отправился осмотреть окружающую местность, это было его правило, которому он всегда следовал. Я остался один. Вытянув ноги и расслабившись, понял, насколько тело было перегружено, у меня слипались глаза. Все, на что меня хватило, так это бегло и безучастно посмотреть на конкретное место нашей «базы». Здесь было солнечно и невысокая трава, а вокруг, не мешая друг другу, росли в основном березы, и несколько молодых дубов. Мне очень понравился вид, уютно и спокойно. Да еще монотонный шум деловитых насекомых окончательно меня сморил…
Проснулся я от приятной прохлады и открыл глаза, солнце невидимо для меня садилось за деревьями, уже вечерело, а Андрей не появлялся. Я уже привык к этому и чувствовал себя естественно. Как обычно, после сна размялся и походил по полянке, глубоко вдыхая чистый наполненный лесными запахами воздух. Сколько времени нахожусь в этом мире, а атмосферой не могу надышаться.
– Да, красота кругом и свежесть! – неожиданно услышал я голос друга, умел он вот так объявляться в моменты моего душевного восторга.
– Ты как леший, честное слово, только расслабишься и сразу схватишь за бороду!
– Ее у тебя нет, так что можно не волноваться быть пойманный – ответил Андрей и продолжил, – место здесь отменное, подойти к нам незамеченный теперь никто не сможет, как бы ни старался.
