Ирена Р. Сытник
Бессмертные 1
Глава 16
Отношения между Санризой и бароном Бет-Хансеном развивались странно. Иногда он заезжал с краткими визитами, один раз вместе пообедали, при встречах всегда говорили на отвлечённые темы. Женщина часто встречала его на своих землях во время инспекционных поездок, но он всегда был один, в сопровождении одного-двух воинов, которые держались на расстоянии во время их бесед. Всем своим поведением он словно показывал, что не боится соседки и полностью ей доверяет, несмотря на грозную репутацию.
Дело в том, что Санриза прославилась среди местного населения, как добрая и справедливая госпожа, гроза всякого рода негодяев и обидчиков. К ней часто обращались обиженные и преследуемые, и она защищала их интересы. Однажды к женщине обратилась бедная вдова, у которой местный барон похитил красавицу-дочь – девочку пятнадцати лет. Вдова жила не на землях Санризы, но виолка всё равно не отказала ей в помощи. Она вызвала барона на беседу и попросила отпустить пленницу и возместить вдове моральный ущерб. Барон лишь презрительно рассмеялся в ответ. Спустя несколько дней у барона начали пропадать воины, которых затем находили повешенными на деревьях у дороги, ведущей в замок. Оставшиеся в живых солдаты боялись покидать замок, так как даже большая группа не спасала от смерти одного из них. Через декаду Санриза вновь встретилась с бароном и сказала:
– Верните девушку матери и ваши люди перестанут умирать. Или, вскоре, вы останетесь без охраны.
– Так это ваших рук дело?! – взъярился барон. – Да я убью вас!
– Может, вызовите меня на поединок чести? – спокойно произнесла женщина. – Я не откажусь прибрать к рукам и ваше поместье – мне есть, кому его передать.
Барон побагровел от ярости, но не смог ничего возразить. Он сам присутствовал на знаменитом поединке и знал, что против Санризы дель Ханкер лучше не выступать.
Девочка вернулась к матери с целым подолом золота – платой за поруганную честь. Барон никому не рассказывал о стычке с владелицей Маккуайера. Но слухи о спасении девочки и ещё о многих добрых делах новой госпожи замка Маккуайер, быстро распространились среди простого люда, и к «стальной леди» потянулись просители. Она всех принимала и выслушивала. Кому давала дельный совет, кому обещала помочь, а кому отказывала, если понимала, что это не в её силах, или чувствовала в словах просителя ложь либо подвох. В народе её начали называть «Заступницей», и это имя так прочно укрепилось, что даже вытеснило истинное. Вскоре и бароны начали называть девушку «Санриза Заступница». Правда, некоторые произносили эти слова с ненавистью, другие с уважением, иные с иронией. Но все признавали, что госпожа дель Ханкер сильна, отважна, справедлива и честна. От неё можно не опасаться удара в спину или грязных интриг. Если она была чем-то недовольна, то прямо и открыто заявляла об этом; прежде, чем нанести удар, честно предупреждала противника, предоставляя шанс исправить ошибку или принести извинения. Эти качества не могли не вызывать уважение даже у врагов и недоброжелателей.
Барон Бет-Хансен, несмотря на то, что Санриза «опекала» и его людей, продолжал относиться к соседке приветливо и дружелюбно. Он всё чаще навещал её в замке, сопровождал на прогулках, вёл светские беседы. Он никогда не расспрашивал Санризу о прошлом, не интересовался источником необыкновенных способностей и неженской силы, не вмешивался в её дела и не отказывал в любых, даже необычных просьбах. Казалось, его интересует лишь сама женщина, её красота, её ум, её сила и грация; а чудесные золотые волосы всегда приводили в неистовое возбуждение. Он обожал её и восхищался, желал, как женщину, но не преследовал при этом никаких тайных целей – всё это Санриза легко читала в его душе.
Постепенно женщина привыкла к его обществу; уже с нетерпением ждала встреч и бесед. Его великолепные сияющие глаза и мягкий негромкий голос, наконец-то, смогли растопить лёд отчуждения в сердце и разбудить безмятежно дремавшую душу холоднокровной виолки. В эротических снах всё чаще вместо Харди или безликих мужчин начал появляться Тико, и это беспокоило Санризу. Неужели она, исподволь, влюбляется в этого красавчика? Она и желала, и не желала этого. Снова переживать волнение, страсть, а затем боль разлуки, не хотелось. До сих пор она была свободна и независима, ни от кого и ни от чего. Уже привыкла к такому состоянию, даже полюбила его. А любовь к мужчине – это неволя, это зависимость от чувств и желаний другого, это боль и ревность, о которых она успела забыть, и не желала больше возвращаться к этим чувствам.
Санриза начала избегать встреч с соседом, но Бет-Хансен проявлял удивительную настойчивость и изобретательность для продолжения общения. А открыто сказать барону, что не желает его видеть, Санриза не могла, не в силах обидеть человека, который ей нравился, отказывая ему без видимой причины.
Глава 17
Однажды Бет-Хансен прислал посыльного, приглашая соседку посетить его замок в качестве гостьи на свадьбе одного из приближённых. В приглашении говорилось, что будет народное гуляние, на котором она сможет познакомиться с некоторыми давними местными обычаями. Санризу интересовало всё диковинное, особенно, обычаи разных народов. Аскоррию населяли потомки двух смешавшихся народностей – местных варваров и прибывших в далёкие времена бродяг-ассветов. Разные обычаи и верования перемешались, со временем создав новые и необычные традиции.
Заинтригованная женщина решила посетить торжество. По примеру Бет-Хансена, она взяла с собой только четырёх охранников. Её приняли торжественно, как почётную гостью. Хозяин лично встретил у крыльца и помог сойти с лошади. По случаю торжества женщина надела один из самых нарядных костюмов, пошитый из шёлка и бархата и украшенный вязанными кружевами. С умело подкрашенным лицом, она выглядела ещё очаровательней, чем прежде, и произвела на присутствующих мужчин неизгладимое впечатление.
Торжество начиналось в полдень со свадебной церемонии. Пышно разодетые молодожёны обменялись брачными браслетами и произнесли клятву верности. Затем жрец принёс жертву – белого ягнёнка – и прочитал подобающую случаю молитву. После этого молодые и гости, с песнями и весёлыми шутками, вышли в поле, где началось народное гуляние. Переодетые различными персонажами участники торжества разыграли перед зрителями целый спектакль, где были страшные звери и ужасные демоны, похищение невесты таинственным чёрным рыцарем и спасение доблестным женихом. Всё действие сопровождалось ритмичной музыкой больших барабанов и других неизвестных Санризе инструментов, пением и плясками. Праздник продолжался до вечера, после чего все вернулись в замок, где гостей уже ждали накрытые в переднем дворе длинные столы с угощением. Уставшие и изголодавшиеся участники торжества с жадностью принялись за поглощение пищи, продолжая весело болтать и отпускать в сторону молодожёнов шутливо-непристойные пожелания.
Бет-Хансен, оживлённый и чуть уставший, так как тоже принимал участие в представлении, изображая черного рыцаря, а затем танцуя в хороводе с сельской молодёжью, предложил Санризе пройти в замок, где для них накрыли отдельный стол, и где он приготовил гостье собственное представление. Женщина без опаски вошла в замок соседа, который посещала впервые. Её сразу же поразили роскошь и красота, царившие внутри. Сам Бет-Хансен всегда одевался скромно и сдержанно. Но внутри замок барона был полной противоположностью его внешнему виду: великолепные золотистые обои и светлые панели закрывали все стены, в комнатах висели огромные прекрасные гобелены, изображавшие сцены охоты и лесные пейзажи; люстры и канделябры отлиты из золота и серебра, полы покрывали толстые заморские ковры. Женщина с удивлением взирала на это великолепие, с трудом представляя среди этой роскоши скромного Бет-Хансена.
Барон провёл гостью в большую комнату, где, на невысоком помосте, стоял столик на двоих. Когда они вошли, заиграл маленький оркестрик, спрятанный за ширмой. Усадив женщину за стол, хозяин подал знак, и красивые служанки начали подавать блюда.
Когда они утолили первый голод, Бет-Хансен вновь подал знак, и перед помостом появились танцовщицы. Затем их сменили певцы, а после выступили акробаты и жонглёры. Небольшое представление длилось до конца ужина. Видя, что женщина с интересом следит за выступлениями, барон спросил:
– Вам нравится, сударыня?
– Да.
– Я рад, что угодил вашему изысканному вкусу.
– Вы мне льстите, называя мой вкус изысканным. Он прост и примитивен. Мне нравится всё приятное для глаз и слуха. Я не избалованная придворная дама, видевшая много прекрасных актёров и великолепных жонглёров. Половину жизни я провела в походах и сражениях, ведь по рождению и воспитанию я воин… Правда, мать мечтала видеть меня в иной должности… Но это в прошлом… Только последний год, став хозяйкой Маккуайера, я веду цивилизованный образ жизни, а до этого спала на земле, ела пахнущую дымом костра пищу и махала мечом, как простой наёмник.
– Вы никогда не говорили о своём прошлом, и я не настаивал, не желая знать того, что вы, возможно, не хотите рассказывать. Но, судя по внешности, манерам, имени, вы человек благородного происхождения.
– Да, мой отец высокопоставленный придворный в Алмосте, а мать – личный телохранитель короля, – с гордостью произнесла Санриза. – В моих жилах течёт благородная кровь многих поколений виолок. А имя, которое сейчас ношу, принадлежит супругу, странствующему рыцарю из Алдании. Это всё, что мне осталось от него, когда он… исчез…
Санриза внезапно поймала себя на мысли, что необычайно разоткровенничалась, чего никогда не делала раньше в присутствии Бет-Хансена, и замолчала. Она с подозрением взглянула на внимательно слушавшего барона. С чего это вдруг она разболталась? И почему в комнате вдруг стало так сумрачно и жарко?
Женщина с трудом расстегнула верхние крючки камзола – пальцы почему-то плохо слушались. Вообще, у неё было такое состояние, словно она выпила целый кувшин крепкого вина. Голова кружилась, руки и ноги стали непослушными и тяжёлыми, но в то же время ей было ужасно весело, хотелось болтать всякую чушь или петь непристойные песни. Краешком одурманенного сознания женщина понимала, что с ней происходит нечто необычное и нехорошее, но было на это наплевать. Барон казался таким милым и привлекательным, хотелось его обнять, приласкать, поцеловать эти выразительные манящие губы… Жажда неудовлетворённой долгие годы страсти начала разгораться в чреве женщины, но, собрав последние силы, она постаралась подавить это желание и попыталась подняться… Пошатнувшись, глупо хихикнула и погрозила Бет-Хансену пальцем:
– Чем вы меня опоили, негодник? Вот подождите, когда я протрезвею, я вам… Я вам…
Не договорив, что сделает с негодяем, она упала прямо в объятия барона, заботливо подхватившего её на руки и куда-то понёсшего. Санриза подумала, что коварный сосед сейчас закроет её в гареме, но эта мысль лишь развеселила девушку, когда она представила себя в откровенном костюмчике наложницы. Затем на какое-то время она, кажется, отключилась, потому что пришла в себя уже на прохладных простынях широкой кровати под нежно-голубым, расшитым серебряными нитями балдахином. Обнажённое тело прикрывали расплетённые золотые косы. Рядом лежал нагой Бет-Хансен и нежно ласкал её. Эта ситуация, на удивление, не расстроила Санризу и не показалась возмутительной. Ей грезилось, что это один из эротических снов. Она и ощущала себя, как во сне: когда всё кажется нереальным, чувства притуплены и ничто не вызывает удивления. Прикосновения рук и губ Тико были так приятны и вызывали такое острое наслаждение, какое женщина никогда не испытывала ни во сне, ни наяву. Тико был так нежен и так страстен! Он ласкал её осторожно и умело, блуждая губами по телу со знанием опытного любовника. Когда же, наконец, вошёл в неё, до предела распалённую нежными ласками, двигаясь медленно и осторожно, Санриза не смогла сдержать громкого вскрика наслаждения. Она отдалась ему со страстью, которую сама в себе не подозревала. Все её ощущения этой безумной ночью были так остры, что нервная система не выдержала силы и накала чувств и отключилась, погрузив девушку в глубокий крепкий сон.
Проснулась Санриза очень поздно. Первое ощущение: она не одна. Второе: рядом лежит мужчина. Третье: что-то произошло. Она чувствовала себя больной и разбитой. Не было чувства обычной утренней бодрости, избытка сил и энергии. В теле ощущались непривычная слабость и какое-то томление. К тому же был странный провал в памяти. Она помнила, что ужинала с бароном, смотрела выступления актёров и жонглёров, а потом всё тонуло в тумане.
Медленно повернув голову, увидела мирно спящего Бет-Хансена. Его тёмные блестящие кудри перемешались с её золотыми прядями, нос уткнулся в плечо и тихонько сопел, рука по-хозяйски прикрывала лоно. Грудь спящего мерно вздымалась в глубоком дыхании, под гладкой светлой кожей рельефно проступали твёрдые мышцы.
Санриза почувствовала, как в теле вновь пробуждается желание, но, резко сбросив наглую руку, встала. Прохладный воздух прогнал остатки сна и немного взбодрил. Она увидела свою одежду, аккуратно сложенную на стуле у окна. Соскользнув с высокой кровати, направилась к ней. Волосы окутали тело шёлковым тёплым плащом, струящимся, как золотой дождь.
Снаружи ярко сияло полуденное солнце и стояла странная тишина. В пустынном переднем дворе уже убрали праздничные столы и навели порядок. Санриза начала одеваться, стоя к кровати спиной. И только застегнув последний крючок повернулась и взглянула на проснувшегося Бет-Хансена. Её взгляд не обещал ничего доброго. Но мужчину он не испугал. Барон спокойно смотрел из-под длинных полуопущенных ресниц, облокотившись головой на согнутую руку. Санриза поправила на талии пояс с ножнами и вынула «айосец». Проведя по лезвию пальцем, посмотрела на барона холодным жёстким взглядом и медленно направилась к кровати. Бет-Хансен не шелохнулся и не отвёл взгляда. Подойдя вплотную, виолка облокотилась коленом о матрас и приставила острие клинка к ямочке между ключицами.
– Чем ты меня опоил?
– Это любовный напиток. Я купил его у местной колдуньи.
– Зачем?.. Зачем ты разрушил нашу дружбу?
Бет-Хансен поднял руку и запустил длинные сильные пальцы в густые волосы девушки.
– Я больше не мог терпеть. Это так невыносимо – желать и не иметь. Твои волосы просто сводили меня с ума!
Санриза надавила на рукоятку, и на коже мужчины выступила кровь.
– Я убью тебя!
Бет-Хансен откинул голову, подставляя беззащитное горло.
– Давай, – спокойно ответил он. – Я знал, на что иду. Но в жизни мужчины бывают такие мгновения, когда он готовь умереть за один поцелуй возлюбленной. А я получил гораздо больше… В эту ночь ты целиком принадлежала мне – и душой, и телом. Теперь делай, что хочешь. Можешь убить прямо сейчас или вызвать на поединок чести и обобрать до нитки… Я ни о чём не жалею. Обладать такой женщиной, как ты, – высшее блаженство. Мне будет о чём вспоминать на Небесах.
Санриза выпрямилась. Ей расхотелось убивать этого бессовестного, но такого милого наглеца. Его слова тронули жестокую душу виолки искренней простотой и теплотой. Бросив оружие в ножны, сухо спросила:
– Где мои люди?
– Не знаю. Возможно, напились и спят, а может, терпеливо ждут во дворе. Я ничего им не сделал, если ты это имеешь в виду.
Санриза повернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Верные ученики, в самом деле, терпеливо ждали наставницу. Они уже начали тревожиться, но, увидев её живой и невредимой, облегчённо вздохнули.
– Домой! – коротко бросила женщина, садясь в седло.
Застоявшийся Ветроног рванул с места, словно его под хвост ужалила пчела. Кони воинов сразу отстали, но женщина не беспокоилась о них – не заблудятся. Ей всё равно нужно побыть одной, чтобы обдумать произошедшие события.
Бет-Хансен коварно обманул её, можно сказать, изнасиловал этой ночью. Очень нежно и чрезвычайно приятно, но изнасиловал. Она испытала такое наслаждение, что одно воспоминание о нём приводило в возбуждение. Память о событиях прошедшей ночи постепенно возвращалась, как забытый с пробуждением сон. Она вспомнила нежные ласки и полный страсти голос Тико, шептавший слова любви, вспомнила сильные объятия и неутомимое тело, запах здорового пота и мучительный стон в минуты наивысшего блаженства. От этих воспоминаний бросало в жар, а сердце начинало учащённо биться. Почему она не убила его? За намного меньшую провинность она без колебаний отправляла обидчиков на тот свет, а сейчас просто повернулась и ушла. Может потому, что не чувствует себя обиженной? Ей было слишком хорошо в эту ночь, и Тико в воспоминаниях представал отнюдь не насильником. Его искренняя любовь была слишком трепетной и нежной, чтобы походить на насилие. Он мог легко воспользоваться её беспомощным состоянием и сделать всё, что угодно, воплотив в реальность самые низменные желания. Но он обращался с ней не как с пленницей, а как с возлюбленной. А утром откровенно признался в любви. Но любит ли она его? Способно ли её сердце на ещё одну любовь? Сможет ли вновь забиться в порыве настоящей, а не вызванной любовным дурманом страсти? Санриза сама не могла ответить на этот вопрос.
Вернувшись домой, виолка заперлась в замке и не покидала его ни под каким предлогом. Домашними делами и усиленными тренировками она старалась прогнать из головы и тела воспоминания о любовном экстазе.
Глава 18
Спустя несколько дней в ворота замка въехал одинокий всадник. Стражники узнали его и беспрепятственно пропустили. Во дворе его встретил капитан Логин, проводивший с новобранцами строевые занятия. Он приблизился к всаднику и приветствовал, как обычно, вежливо.
– Госпожа дель Ханкер дома? – спросил барон Бет-Хансен.
– Да.
– Она может меня принять?
– Спросите у дворецкого.
Мужчина спешился и направился к замку, но через пару шагов остановился и обернулся.
– Скажи, любезный, в каком настроении госпожа?
– В обычном, – пожал плечами Логин.
– Она не сердится на меня?
– Не знаю… А что? – насторожился Лайин.
– В прошлый раз мы… немного поссорились. Она не отдавала никаких особых распоряжений на мой счёт?
Логин смерил барона безразличным взглядом.
– Если бы госпожа приказала не впускать вас – вы бы не проехали ворота. Если бы приказала убить – вы были бы уже мертвы… Но она не отдавала подобных распоряжений, поэтому, проходите в дом и поговорите с дворецким. Может, она распорядилась спустить вас с лестницы? – в голосе капитана прозвучала плохо скрытая ирония.
Барон лишь улыбнулся в ответ, повернулся и направился к внутреннему двору.
Логин смотрел ему вслед, пока барон не прошёл внутренние ворота. Ему было любопытно, что связывало его холоднокровную госпожу и этого красавчика-ловеласа. Явно, не любовные отношения. И хотя из замка барона Санриза вернулась чуть растерянная, но на влюблённую женщину походила мало.
Дворецкий встретил Бет-Хансена, как обычно, радушно, низко кланяясь и приветливо улыбаясь. Барон ответил на приветствия и поинтересовался, сможет ли госпожа его принять. Дворецкий немного замялся и спросил:
– У вас срочное дело?
– А это имеет значение?
– Дело в том, что госпожа всё утро занималась с воинами, и сейчас отдыхает с маленькой госпожой. Я бы не хотел её беспокоить по пустякам.
– Ступай и спроси, может ли она меня принять. Если не сможет – я уеду или подожду, пока она освободится.
– Слушаюсь, господин, – не очень охотно ответил дворецкий и поплёлся наверх, в покои госпожи.
Отсутствовал он долго. Барон спокойно сидел в резном деревянном кресле, ожидая его возвращения, но на душе было неспокойно. После своего не очень красивого поступка Бет-Хансен ожидал чего угодно: вызова на поединок, объявления войны, даже удара в спину. Но прошло семь дней, а всё оставалось как и прежде. В поместье Бет-Хансена не сдохла даже дворовая собака, не говоря уже о чём-то более серьёзном. Люди из селений барона продолжали обращаться к женщине за помощью, и она им помогала. Ни один её человек не нарушил границ его земель, и никаких слухов о произошедшем между ними не распространилось по округе. Его люди молчали под страхом смерти, а её люди, по-видимому, ничего не знали.
Наконец, дворецкий вернулся и сказал, что госпожа примет его. Он провёл барона в одну из небольших комнат, судя по обстановке – бывший кабинет барона Маккуайера. Здесь мало что изменилось, разве что стало чище и светлей. Бет-Хансен, в ожидании хозяйки, сел в кресло у камина, приготовившись к ещё одному долгому ожиданию. Но Санриза появилась через несколько минут, одетая в домашнее лёгкое платье, подчёркивавшее фигуру. Прекрасные волосы она коротко остригла и собрала на затылке в причудливый пучок: из тугого узла торчал короткий веероподобный хвостик, отчего казалось, что на голове девушки колеблется изящная корона.
То, что Санриза обрезала обожаемые им волосы, неприятно поразило барона, но он постарался скрыть разочарование, не подозревая, что это невозможно. Он встал и вежливо поклонился, изысканно приветствовав хозяйку. Санриза не ответила ни на поклон, ни на приветствие. Остановившись у порога, молча, изучающе, смотрела на гостя, словно решая: убить его сейчас или чуть позже. Барон опустился на колено и склонил голову.
– Я у ваших ног, сударыня, и смиренно прошу прощения за мой бесстыдный проступок. Я готов понести любое наказание, но не лишайте меня своего благородного общества, – покаянно произнёс он.
– После того, что вы сделали, вы, как честный человек, обязаны на мне жениться, – холодно произнесла Санриза, и нельзя было понять, говорит она всерьёз или шутит. – А вы, всего лишь, просите наказать вас?
Бет-Хансен поднял голову и заглянул в холодные равнодушные глаза.
– Жениться на вас – предел моих мечтаний. Я хочу вас каждый день и каждую ночь. Я люблю вас, как не любил ни одну женщину. Я готов ради вас умереть. Смерть от вашей руки будет мне благословением. И если вы сами заговорили о браке, то с радостью и надеждой предлагаю вам стать моей супругой, хозяйкой Хансентона, моей любимой и единственной госпожой, и умоляю принять это предложение! Если вы отвергнете его, тогда, лучше, убейте, но не мучайте больше холодностью и недоступностью!
Санриза помолчала немного, словно обдумывая слова мужчины, а затем спросила:
– Что вам даст этот брак?
Слова Санризы задели барона за живое. Он признался ей в любви, а она подозревает его в корысти! Гордо выпрямившись, Бет-Хансен ответил:
– Если вы думаете, что я мечтаю прибрать к рукам ваши земли, то глубоко заблуждаетесь, сударыня! Женившись на вас, я не получу никакой материальной выгоды, кроме вашего личного приданого, которое вы принесёте с собой. Да и то, оно буде принадлежать вам, а не мне. Ваши земли и ваш замок останутся за вами или за тем, кому вы их передадите. По законам Аскоррии, баронам запрещено владеть более чем одним поместьем, иначе, когда-нибудь, кто-нибудь, мог бы прибрать к рукам столько земли, что стал бы богаче самого короля. Мне нужны только вы, Санриза, вы единственная, будь вы даже нищей бродяжкой. Я готов даже похитить вас и держать, как пленницу, хотя и осознаю, чем мне это грозит. Я больше не могу жить, глядя на вас издали. Или я буду обладать вами, или умру, – решайте сами.
Санриза чувствовала, знала – барон говорит искренне. Он, в самом деле, безумно её любит, он, и правда, сгорает от страсти. И он, действительно, готов умереть ради неё.
Столь сильные искренние чувства не могут оставить равнодушной ни одну женщину. И Санриза не стала исключением. Но она всё равно осталась собой и поступила совсем не так, как на её месте поступила бы любая другая женщина. Она не пала на грудь барона со счастливыми рыданиями и возгласом: «О, милый, я твоя навек!», а, развязав тесёмки платья, сбросила его на пол и предстала перед изумлённым мужчиной нагой и прекрасной, словно речная нимфа.
– Возьмите меня, – почти приказала. – Если сумеете разбудить во мне страсть без помощи любовного зелья, я стану вашей супругой. Если не сможете зажечь огонь любви в моей душе – уедете и навсегда забудете обо мне.
После секундного колебания, барон обнял Санризу за талию и притянул к себе. Его нежные губы коснулись лба, глаз, губ, подбородка… Он медленно опускался вниз, покрывая каждую впадинку и выпуклость её тела нежными ласкающими поцелуями. Его загрубевшие от меча и копья ладони ласкали бархатную кожу, нежно поглаживали и пощипывали, теребили соски и чувствительные места лона. Санриза ощутила усиливающееся и нарастающее возбуждение и, отбросив всякую сдержанность, всецело отдалась мужским ласкам.
Бет-Хансен нежил девушку, пока из её груди не исторгся нетерпеливый стон. Тогда подхватил на руки и положил на стол. Одной рукой оглаживая, другой быстро и умело стянул штаны и тут же вошёл в истекающее соками нетерпения лоно.
Их соитие было бурным и страстным, долгим и сладким. Не во сне, а наяву, Санриза наслаждалась близостью с мужчиной. Любовь с Тико была искусней и приятней, чем любовь с Харди. Мысль об исчезнувшем супруге окончательно покинула голову Санризы, и, глядя в сияющие влюблённые глаза Тико, она тонула и растворялась в них, забыв обо всём на свете. Ей надоело быть бездушным холодным воином, надоело быть «стальной леди», захотелось побыть просто женщиной, любимой супругой и любящей женой…
Когда оба обессилено замерли в любовном экстазе, Санриза прошептала на ухо склонившегося над ней любовника:
– Надеюсь, каждая наша ночь будет такой же сладкой, как этот час…
– Я постараюсь, душа моя, – пообещал Тико.
