Лана Мэй
Закат Ярила
Глава 7
Оба стояли прямо перед ними и озирались вокруг. Видимо, рассматривали лавки. Толп, окружавших обоих, уже не наблюдалось. Рыжий молодец прошёлся внимательным взглядом по толпе, и только сейчас встретился глазами с удивлённо моргающей Лелей. Белокурый же юноша уставился на Пересвета, который продолжал сидеть на корточках с крошками в протянутой руке. Плясун рассмеялся и ухватился за живот.
– Леленька? – лучезарно улыбнулся рыжий, – И помыслить не мог, что счастье такое привалит! – он развёл руки в стороны, намереваясь обнять богиню. – Видала, как я ловко его уложил?
Только он начал подходить, как Леля насупилась и резко отвернулась, скрестив руки на груди. Юноша не понял её недовольства.
– Ну, ты чего, голубка моя? – он уже собирался обнять девушку со спины, но она грациозно выпорхнула из его жилистых рук.
– А ничего! Сами гуляете, а меня и кликнуть не подумали?!
Праведный гнев в звонком голоске унял блондина, который всё это время весело смеялся. Он взглянул на приятеля с немой просьбой попросить прощения за обоих. Но только рыжий открыл рот, как богиня снова к ним развернулась, а на её лице возникла прежняя, задорная улыбка. Она жестом указала на сидящего рядом запредельца и промолвила:
– Лепше гляньте, кто к нам в гости пожаловал!
– Ещё один? – скептически отозвался рыжий, недовольно глядя на Пересвета. – И за каким спросом их к нам волочат?
Запределец наконец вышел из ступора, выпрямился во весь рост, отряхнул ладони и представился:
– Пересвет Олегович Дивеев. Приятно познакомиться!
Он протянул руку, но, увидев вытянутые от удивления лица парней, тут же её убрал. Не принято здесь руки жать. Но вот кто эти двое такие, он ожидал услышать из уст самих собеседников.
– Вижу, вы поняли, откуда я пришёл, и куда намереваюсь попасть.
– Уразумели, зришь в корень, – рыжий насмешливо сузил глаза. – Леленька, ты зачем с запредельцем глаголишь? Раньше их за версту обходила, якоже и мы.
Богиня поравнялась с Пересветом, ободряюще на него взглянула и ответила приятелю:
– А ты сам погляди, Ярилушка. В душу ему загляни, всё и поймёшь.
– Ярилушка? –Пересвет вскинул брови и вопросительно уставился на рыжего парня.
Тот расправил широкие плечи, упёр руки в бока и горделиво заявил:
– Ярило пред тобою, человече.
– Имя знакомое. Полагаю, ты бог солнца? – Пересвет деловито поправил очки.
– Вешнего светила, коли так.
– Но от кого ты о Яриле слыхал? – встряла в разговор Леля. – Неужто он ещё приходит к людям?
– Не приходит, – отрезал Пересвет и с грустью посмотрел на солнечного бога. – В нашем времени я мало слышал о Леле или других стихийных богах. В основном, от матери. Но вот Ярило считается божеством солнца, его имя на слуху. В честь него называют музыкальные коллективы, песни, магазины, рестораны, делают одежду с его изображением…
– Лик мой украшает одёжу? – Ярило широко улыбнулся.
– Что-то вроде того, – Пересвет замялся, не желая открывать ему малоприятную правду. Но, припомнив далеко не лестные слова бога в его адрес, всё же высказался: – Только изображают обычно деревянного идола с жуткой физиономией. Грозные глаза, длинная борода, застывшая устрашающая гримаса на лице, и шлем. Полная тебе противоположность. Ещё бывает, что вместо идола пририсовывают слащавую улыбку, нос и глаза солнечному диску. Как по мне, это выглядит ещё ужасней. Поэтому я и удивился, когда ты его Ярилушкой назвала.
– У нас его капь тоже люд стращает. Надобно так, Пересвет, – объяснила Леля, пожимая плечиками. – Дабы люд худого не вершил. Лик Ярило строг, ано заботлив. Опекает он славян, яко мать своё чадо.
Бог солнца умолк и только степенно кивнул в знак согласия. Пересвету не удалось его поддеть, хотя желание и было. Белокурый паренёк мялся рядом, не встревая в разговор. Леля бросила на него виноватый взгляд.
– Ой, запамятовала! Энто наш Догода, бог тёплого ветра и ладной погоды.
– Благодарствую, Леленька! – плясун весело улыбнулся Пересвету и слегка поклонился, прижав ладонь к груди. – Решил уж, не вспомните обо мне.
– Очень рад. Прости, но о тебе совсем ничего не слышал, – признался запределец.
– Пустое, – Догода отмахнулся и, кажется, ничуть не расстроился словам чужака.
Ярило окинул тощую фигуру Пересвета настороженным взглядом и спросил:
– Куда держишь путь? Али в Любозени остаться надумал?
– Тебе ль не ведать, Ярилушка? – с укоризной сказала другу Леля. – Домой воротиться желает.
– Верно. Я хочу попасть в свою эпоху. И как можно быстрее. У меня там дело…неоконченное есть. А сейчас жду дозволения Ведомира, чтобы тронуться в путь.
– Надобно к нему зайти, потолковать, – почесал затылок Ярило. – Ты со мной, Догода?
– С тобой, друже. Куда ж я один-то?
– Приведём тебя в божеский вид, да навестим старче.
С этими словами Ярило подошёл к Догоде и коснулся пальцами сухого венка на белых кудрях. Леля повторила за ним. Через пару секунд венок ожил, зазеленел, и на нём распустились ярко-синие васильки. Боги обменялись тёплыми взглядами и добрыми улыбками.
Когда Ярило с Лелей немного отошли, Догода раскинул руки в стороны. За его спиной раскрылись величавые белоснежные крылья, словно у ангела, сошедшего с небес. Пересвет ахнул, не веря своим глазам. По округе разлетались белые перья, пока Догода махал могучими крылами, дабы немного размяться.
– Ты умеешь летать? – изумился Пересвет.
– Умею, я ж сын самого Стрибога, повелителя ветров.
– Потрясающе!
На восхищённый взгляд запредельца боги снисходительно усмехнулись, мол, не видал ещё такого, так пускай порадуется. Когда Догода сложил крылья, Пересвет повёл трёх богов за собой. Леля семенила в хвосте, сразу за друзьями. Запределец иногда украдкой оборачивался назад, чтобы посмотреть на девушку. Вид у неё был довольный.
Молодцы всю дорогу друг друга нахваливали за «честные победы» на ярмарочных забавах. Ага, как же, равный бой, боги против людей, нахмурился запределец, вполуха слушая развесёлую парочку. Он-то считал, что всё и правда по-честному, а эти двое обычные люди. Но оказалось совсем не так.
У избы радостным лаем гостей встретил верный пёс. Пересвет познакомил богов с Волком, и те поочерёдно стали его гладить. Пёс от удовольствия даже высунул язык. Прежде чем зайти в избу, Пересвет вежливо постучал – всё-таки не один пришёл. Раздался приглушённый старческий голос:
– Будет вам подле двери стоять!
Пересвет глянул на спутников – они лишь улыбались. Видно, слова Ведомира их нисколько не удивили. Запределец открыл дверь. В гостей тут же полетели рябые перья и потоки тёплого воздуха – мимо обескураженных лиц пронёсся Дарко и тут же скрылся в зарослях леса.
В полутьме на лавке сидел волхв, опять что-то мастерил. Седая голова медленно поднялась. Как только серые очи окинули вошедших, сухие губы растянулись в улыбке. Ведомир отложил своё занятие, встал и прошёл к столу. Жестом попросил всех присесть.
– Здрав будь, Ведомир! – чуть ли не хором поприветствовали его боги.
– И вам не хворать. Любо мне видеть младых богов в добром здравии. Тосковал да уповал на милость божью, со всем рачением требу возносил. А Пересвет со мной, взял его в подмогу. На ярмарке, поди, повстречались?
– А то! Где ж ещё, старче? – радостно ответил Догода.
Пересвет заподозрил неладное и спросил напрямую:
– Специально послал на ярмарку, чтобы я там с богами познакомился?
Старик лукаво усмехнулся и пожал плечами. Затем он обратился к троице молодых богов, но улыбка уже исчезла с морщинистого лица:
– Потолковать надобно. Слава Роду, вместе пришли.
Ярило нахмурил медные брови:
– В чём дело, старче? Выслушаем слово твоё, не тревожься.
Старейшина ответил не сразу. Он бросил взгляд на ученика, размышляя, стоит ли при нём вести разговор. Но всё-таки пригладил бороду и поведал:
– Язва к нам заглянула. Рудые алчут жито наше, Землю-матушку, отобрать, а нас по миру пустить. Рать ихняя вскоре наступит, вои весточку передали. – он подождал, когда боги обдумают весть и продолжил: – Буесть правды не меняет, токмо жизни забирает. Присказка така у волхвов-братушек. Кабы уберегли вы род наш от язвы, мы б и благодарны вам до скончания веку были.
– Об чём ты, Ведомир? – Ярило беззаботно улыбнулся. – Мы не вои, боги мы. Какой с нас прок?
– Не прошу я вас на бранно поле ступать, об ином прошу. Старших богов на Буяне вам встретить надобно. Они ведают, как быть. Кобь Макоши прочее укажет. Дондеже буди здеся, подле меня.
Пересвет не понял и половины из того, о чём говорил с богами старик. Ему хотелось знать, что происходит в деревне, и особенно хотелось, чтобы его, наконец, заметили. Он выступил из тёмного угла к столу, и выпалил, глядя в колдовские глаза старика:
– Ни черта ни понимаю! Я что тут, в качестве папье-маше?!
– Чего-й? – теперь уже не понял Ведомир, равно как и боги.
– Папье-маше. Эта такая масса…а, забудьте! – махнул он на них рукой. Поостыв, добавил: – Будьте добры изъясняться на понятном мне языке.
От резкого тона гостя на лице волхва не дрогнул ни один мускул. Не перебивая, он выслушал просьбу, и улыбнулся, собирая вокруг бороды морщинистые складки:
– Вона и сыскал я тебе спутников, Пересвет. Вместе-то веселее к Буяну грясти.
Боги удивлённо уставились на Ведомира. Алые губки Лели изогнулись в довольной улыбке, Догода повеселел, и только солнечный бог состроил недовольную гримасу. Не вытерпев, Ярило спросил:
– Это заради него ты нас на остров правишь?!
– Домой он грезит воротиться. Без вас по дороге сгинет.
– Старче, мне не десять лет, – встрял в разговор запределец. Он не считал себя девой в беде, и тем более не желал ввязывать в свои проблемы настоящих богов. – Я уже взрослый мужчина. И помощь мне не требуется.
– Всякий гордец так молвит. Да после жалеет о сказанном.
Старик перевёл взгляд от Пересвета к Яриле, осклабился. Запределец же смотрел на бога солнца с разочарованием, как на румяное яблоко, что упало с ветки прямо в руки и оказалось червивым.
– Мыслится мне, беда не в гордости. Ярило, не будь к гостю строг. Грезит он вместе с вами путь держать, да страшится твоего гнева. Дозволь, преблагий.
Ярило нехотя поднял вверх указательный палец и молвил ровным, величественным тоном:
– Милостию моей дозволяю. С чужаками якшаться негоже, ано ежели так велит мудрый волхв – прислушаемся. Всё одно к Буяну грясти. Доволен, запределец?
– Можно подумать, мне больно нравится идея пойти туда, не знаю куда под началом не слишком-то любезного бога, – пробурчал Пересвет себе под нос, но все его прекрасно расслышали.
– Ты сомнения оставь. А вы, – Ведомир обвёл богов взглядом, – покиньте избу. Обождите нас во дворе.
Коротко кивнув, троица богов скрылась за дверью. За столом остались лишь волхв и его ученик. Убедившись, что гости не подслушивают, Пересвет сказал:
– Послушай, старче, давай начистоту. Ты предугадываешь каждый мой шаг, знаешь, куда я пойду и что буду делать. Я марионетка в твоих руках! Не так ли?
– Я токмо помочь тебе желаю. Далеко не всё старче ведает. Вон, боги скопом пришли, а я ни сном, ни духом. Лета своё берут, ворожба моя слабнет.
Ведомир вытянул руку вперёд, раскрыл ладонь. В дымке глаз полыхнула зелёная искра, и на ладони вспыхнул маленький зелёный огонёк, словно пламя церковной свечи. Он плясал так с минуту, рассыпая по столу голубые искры, а после исчез без следа. Старик горько усмехнулся, сжал ладонь в кулак и мягко положил на стол. Глаза снова нашли лицо запредельца.
– Вишь, кака незадача.
– Ничего, – приподнятым тоном ответил Пересвет. Ему стало жаль старика, к тому же, другого выхода, кроме как принять его помощь, он не видел. – Ты силы береги. А я пойду с богами к Буяну. Спасибо! Может быть, когда-нибудь ещё увидимся.
Пересвет вскочил с лавки, и лицо тут же скривилось от неожиданной боли. Он потёр мягкое место – уже третий день кости ныли от жёстких лавок. Не забыл ещё комфорта современной мебели. Особенно своей кровати с эргономическим матрасом. К тому же, вместо хорошего слоя мяса, его кости обтягивала тонкая кожа и неразвитые мышцы, что лишь способствовало отлёживанию боков. После небольшой растяжки Пересвет шагнул к двери, но старик громогласно заявил, сидя за столом:
– Березень на дворе, сороковник ветров. Чай, сподобишься недельку обождать? Младые боги дело своё сделают, весну принесут, вот тогда в путь-дорожку и ступайте.
– Хорошо. Подожду, сколько потребуется.
– Ступай к ним, я следом.
* * *
Боги вышли во двор. Переглянулись. Догода смерил рыжего друга слегка осуждающим взглядом.
– Нам Ведомир заботу об нём доверил, а ты…Нешто погубить Пересвета вздумал? Он ведь без нас сгинет, и версты не пройдёт!
– Нет в нём крамолы, Ярилушка! – заступилась Леля и подхватила солнечного бога под руку.
– Иное меня тревожит, – ответил им бог. – Исход прочих запредельцев не забыли ещё, поди?
Ярило строго глянул на друзей. Те виновато потупили взор. Беззаботные улыбки мгновенно сошли с алых уст.
– То-то же! Я сберечь его хочу, иначе пропадёт.
– Ано дух, дух-то у него могучий! – опять повеселел Догода.
– Э, что дух…Помнится, бывали запредельцы и с добрым нравом, и хоробрые…дык тоже ведь испарились. Вжух, и нет! – Ярило взмахнул рукой, дабы усилить впечатление от своих слов. – А боги Полкана спустили. Нешто вина какая на нас?
– Ну, полноте, – Леля погрозила ему изящным пальчиком. – Пересвет особой закалки. Я ему верю.
– Не желаешь меня слушать?! – распалился солнечный бог. – И почто ты так рвёшься его с собою взять?
Девушка собиралась ответить, как дверь распахнулась. К ним, растирая руки от предплечий до запястий, вышел Пересвет. Он криво улыбнулся молодцам и ласково Леле. Богиня слегка покраснела, отвела взгляд и приподняла уголки пухлых губ.
– Коротко вы потолковали, – сузил глаза Ярило.
– Тут и обсуждать нечего, – уверенно ответил запределец, – Идём.
– Днесь? – Догода приподнял светлые брови, удивившись такому поспешному решению.
– Покамись обождите. Рудые в стужу нападать не станут, мало проку.
Из-за спины Пересвета, опираясь на высокий посох, вышел старик. Дверь за ним с грохотом закрылась от случайного порыва ветра. Ведомир объявил богам:
– Весну принесёте вятичам, тогда и ступайте.
– Добро, – Ярило кивнул, и казался сильно довольным тем, что отбытие ненадолго отложили.
– Как до Буяна добираться будем? – спросил Пересвет у спутников.
Догода оживился, выхватил невесть откуда взявшуюся карту и развернул, широко улыбаясь:
– Двенадцать дубов сыщем, а там на Ногай-птицах долетим.
– А крылья тебе на что?
– Летать по воздуху, аки Гамаюн, на много вёрст, силушка недюжинная требна. Я слабже иных богов. Почитай крылья – мой оберег и знак Стрибогова сына.
Пересвет недовольно прикрыл глаза и потёр под очками переносицу. Солнце вовсю слепило, и Догода вновь нарушил неловкое молчание:
– Хошь не хошь, а день хорош!
Бог погоды, смеясь, выпятил грудь и расправил плечи. Послышался хруст суставов. Краснощёкое лицо растянулось в улыбке кота, получившего порцию свежей сметанки. Лазурные, по-детски большие глаза устремились к солнцу. К удивлению Пересвета, они даже не заслезились. Леля тоже взглянула в небо, любуясь лучистым диском, сияющим на нём.
– Твоя правда! – весело подхватила богиня, – За седмицу управимся.
Пересвет осмотрелся, выискивая остатки снега, но нашёл только одинокие чёрные кучки грязи в тенистых уголках возле изб.
– Капели здесь давно отзвенели, да?
– У нас в энтом кологоде весна больно ранняя. Всё течёт, всё меняется, – ответил ему Ведомир, сильнее сжав посох и нахмурив седые брови.
Пока остальные смотрели в по-настоящему весеннее небо, Пересвет случайно встретился глазами с Лелей. Щёки девушки ярко вспыхнули, и она тихонько хихикнула, обнажая жемчужные зубки. Он хотел что-нибудь сказать, но старик опередил:
– Рдяная заря восходит. К добру ль?
– Мне показалось, я утром видел женщину, – вспомнил Пересвет. – Она в облаках летала. Нет. Даже не летала, а шла, как по земле…, – он задумался над бредом, который только что сказал, и поспешил добавить: – Не берите в голову, спросонья всякое привидеться может…
– То Заря-Зареница, богиня рассвета, – уверил его волхв, – Не сон то был, явь.
– Ах, вот оно как. Теперь понятно. Ха, а я уже подумал всё: крыша едет, дом стоит.
Его незатейливую самоиронию поняли даже боги. Все дружно рассмеялись и напряжение между ними наконец-то спало. Ярило заметно подобрел. Он больше не смотрел на запредельца, как на врага рода, теперь, скорее, снисходительно, как заботливый родитель на попытки своего чада впервые зашнуровать кроссовки. Догода с Лелей так и вовсе смялись от души. Они бы стали «заводилами» в любой компании, – подумал Пересвет, глядя на весёлых богов.
– Захаживайте к нам, егда времечко сыщется. Угостим, потолкуем, – сказал Ведомир густым добрым голосом.
Белокурый бог тряхнул кудрями и, улыбаясь, ответил:
– А то! Чего б не зайти? Каждый день захаживать будем. Готовьте снедь!
– Ну, идём весну кликнем, – весело махнул друзьям Ярило, а запредельцу небрежно бросил: – Свидимся.
Он как-то слишком уж дружелюбно улыбнулся Пересвету, а затем ласково взял Лелю за руку. Девушка зарделась, сжимая его широкую ладонь. Чего-чего, а такого она, судя по всему, не ожидала. А в грудь запредельца в этот миг словно воткнули булавку, да не одну, штук десять. Но он только натянуто улыбнулся богам и взмахнул на прощанье рукой.
Солнце разгорелось словно печь, в которую подкинули дровишек. Лучи касались лиц, согревая их первым весенним теплом. Над компанией с громкими криками пролетели журавли и жаворонки – вестники начала нового сезона.
Ярило с Лелей одновременно сделали шаг вперёд и испарились в тёплом воздухе ранней весны. За ними шагнул Догода, но вместо того, чтобы исчезнуть, он обратился голубыми частицами, наподобие крохотных звёздочек, которые вмиг разлетелись по деревне с лёгким ветерком. По лицу Пересвета скользнула горькая усмешка:
– Я как в Диснейленде. Нереальное – реально, сон – явь, крылатые боги, магия…Эх, заснять бы всё это на смартфон, да показать моим предкам. Мама бы особенно радовалась, она давно изучает историю Руси. И почему забрали не её? – задумчиво произнёс он и, опомнившись, сказал Ведомиру, который стоял совсем рядом: – Нет, разумеется, я не хочу, чтобы мою мать забирали в прошлое. Я это к тому, что она, как историк, точно смогла бы найти с вами общий язык, и догадалась бы о смысле каждого сказанного слова. Не то, что режиссёр в каком-то ДК…
– Пустые думы. Тебя, Пересвет, боги выбрали, тебя, не матушку твою. Их правда нам неведома. Вот попадёшь на Буян, да выспросишь, на кой ляд.
– Попаду-попаду…, – пробурчал себе под нос запределец. Но вдруг его пробрала дрожь. – А если не попаду? Что тогда? Леле я верю, Догода вроде бы тоже парень неплохой, но Ярило…
– Об тебе печётся, токмо и всего. С ним не пропадёшь!
Ведомир одним взглядом заткнул дальнейшие разглагольствования Пересвета, и двинулся к воротам. А запределец всё думал: зачем всесильным существам волноваться о каком-то человеке, да не просто человеке, а странном запредельце.
– Ты далеко?
– Вечером ворочусь, – буркнул старик.
– Подожди, ты не ответил на прямой вопрос, – твёрдо сказал Пересвет, порываясь двинуться в сторону волхва. – И хотел собрать вече, насколько я помню.
– Вече устроим после ярмарки, егда все набалагурятся, – промолвил Ведомир и дал ученику указания: – За избой присмотри покамест. Ужин состряпай, младые боги к вечеру устанут, накормишь. Возьми вёдра, да на реку сходи, туда, где бабы одёжу полощут. Кашу-то варить умеешь?
– Умею. И всё-таки…, – запределец не оставлял попыток докопаться до правды, но старик ловко пропускал мимо ушей все его вопросы. Похоже, в том, что люди здесь открытые и прямые, он заблуждался.
– Крупу в зерновой яме сыщешь, под досками, у лавок. Пора мне, не озорничай тут!
Назидательно погрозив корявым пальцем, старик пошёл прочь от избы и скрылся за деревянным частоколом. Пересвет не успел ему и слова поперёк сказать – уже улизнул.
– Вот ведь…старче, – досадливо выдохнул, глядя на высокий забор.
Вернулся к избе – Волк сидит грустный, ждёт, когда его погладят. Хозяин, не долго думая, приласкал верного друга, и настроение пса вмиг улучшилось. Затем Пересвет зашёл обратно, в полумрак волховских хором, и стал искать на полу означенную яму. В углу он заметил наспех прилаженные к земле доски. Меж ними – чёрные щели. Пересвет аккуратно отставил доски в сторону и заглянул внутрь – не видно ни зги. Взял со стола лучину, поджёг, снова сел на колени перед непроглядной тьмой. Когда вытянул руку и свет, наконец, озарил пространство, его взгляду предстала небольшая, но глубокая ямка. Примерно на половине глубины лежали старые пучки сена. Поставив светец рядом, Пересвет вытащил его из ямы: под скошенной травой ютились плотно набитые холщевые мешки и глиняные горшочки с разновидностями цельного зерна. Он не представлял, какое из них как называется, поскольку видел подобное впервые – в мегаполисах зерно обычно уже обработано, – так что взял то, которое показалось наиболее аппетитным.
Отмерял на глаз, пересыпая мелкую крупку в тяжёлую посуду. Остальное убрал на место. Когда собирался её промыть, вспомнил, что для начала нужно набрать воды. Подхватив вёдра, что стояли возле двери, Пересвет двинулся к деревенской площади. Ярмарка была в самом разгаре. Повсюду бегали смеющиеся дети с пряниками в виде жаворонков, а разудалые парни и девицы устраивали игрища и водили хороводы.
Только всё было не то…Без богов праздник для Пересвета потускнел, яркие краски облупились, как фасады городских многоэтажек. Толп восторженных людей возле самодельных арен для плясок и кулачных боёв уже видно не было. Какие-то смельчаки ещё бились, но Пересвет мог запросто к ним подойти вплотную – смотрели на них только жёны и друзья. Плясать же вызвались два бойких подростка. У них аудитория оказалась чуть шире – компания молоденьких девушек. Они во весь голос нахваливали молодцев – лишь бы заметили и позвали на свидание ту, что громче всех выкрикнет имя танцора. «Надо бы пройти мимо незамеченным, а то вдруг захотят в хоровод утянуть», – думал запределец, продираясь сквозь толпу.
Дважды он чуть не потерял вёдра: субтильное тело пройти вперёд, конечно, позволяло, а вот деревянные кубышки в его руках застревали между дородными женщинами и рослыми мужчинами. Приходилось мягко дёргать ручку или вежливо просить чуть подвинуться.
На самом деле Пересвет хотел найти женщин, которые бы показали ему дорогу к реке. Он высматривал в пёстрой толпе знакомые пышные формы, но, видимо, оба семейства уже покинули ярмарку. Фетиньи тоже видно не было. «Вот засада…Когда им что-то нужно – они рядом околачиваются или из кустов вылезают, а как мне понадобилась помощь – всё, ищи-свищи», – сетовал Пересвет, стоя на краю деревни. Он обошёл уже все возможные места, но пока в направлении леса никто идти не собирался. И когда отчаяние почти достигло крайней точки, его окликнул тонкий голосок:
– Эй, Пересвет!
Оглянулся – к нему быстрым шагом приближались три чернявые девушки, совсем ещё подростки, но уже красавицы, не отвести глаз. Когда они подошли, Пересвет уточнил:
– Вы, наверное, дочки Чернавы и Нечая?
– Узнал, – ответила самая высокая и, видимо, старшая из них. – Мамка про тебя сказывала. Батюшка недоволен, а она всё одно твердит – добрый да пригожий молодец. Вот и мы решили поглядеть, каков ты из себя есть.
Пересвет снисходительно ухмыльнулся.
– И что увидели?
– Н-ну, энто…, – старшая зарделась и начала заламывать пальцы.
За сестру взялась ответить средняя, краснея хуже неё:
– Нескладный ты, касатик.
– Цыц, ёра! Тебе кто дозволил людёв обижать, да матушкиными словами кидаться? – вступилась за Пересвета младшая девочка, ещё совсем ребёнок. – Он, вон какой баский: космы длинные, ланиты румяные, очи цвета хлябей небесных. Почто нос воротишь? Аль молвишь, не люб тебе?
– Тьфу, Забава!
Средняя насупилась и отвернулась, гордо вздёрнув острый носик и сжав кулачки. К ней подступилась старшая, положила руку на плечо и мягко сказала:
– Ну, что ты, Яра? Негоже гостя рода нашего нескладным звать, да и касатиком дозволено лишь матушке. Лета у нас не те, не забывайся. Ты прости Забаву, нрав у неё, сама знаешь…ёмкий. За словом в котомку не лезет.
Девушки побагровели, как две свеклы. Друг от дружки отвернулись, и ни одна не послушала мудрую сестрицу. Дети, они и в Древней Руси дети, решил Пересвет, а вслух сказал:
– Забава и Яра? Приятно познакомиться, милые девушки. А тебя как зовут?
Щёки старшей налились румянцем, она спешно опустила взгляд на пустые вёдра.
– Пава. Тебе ведь к Ягоде надобно? Увидали с ярмарки, что ты с вёдрами, да без водицы, вот и подоспели.
– О, благодарю. Вы очень поможете. Ведомир говорил о двух местах: одно – для купания, другое – для стирки и прочего.
– Второе и покажем. Купаться есчё рано, боги весну не установили.
Продолжая дуться друг на друга, Забава и Яра засеменили за Павой и Пересветом. Дорога от деревни тянулась чуть в сторону, к просеке. Видно, её специально прорубили, чтобы удобнее было к реке ходить. Пока шли, Пава рассказывала спутнику, как часто у них в семье случаются похожие на эту сцены, только обычно в них участвует весь род. Мать с отцом спорит, сёстры между собой, а Паве приходится всех мирить. Она как вода, готова в любую секунду затушить разгорающееся пламя, чтобы дорогие сердцу люди, чего доброго, не покалечились. На её рассказы сёстры отзывались невесело и сухо, так и норовя прервать или обозвать Паву лгуньей. Но старшая к такому давно привыкла, она не обращала внимания на злые слова, а только широко улыбалась. Её улыбка показалась Пересвету маской, за которой обычно скрывают душевные терзания и боль. Но об этом он предпочёл умолчать, дабы не расшатывать и без того неустойчивое положение девицы.
За разговорами они не заметили, как вышли к реке. И почему старик просто не сказал, что тропинка по другую сторону деревни? Пересвет негодующе свёл брови, припоминая непонятное поведение волхва. Позже он заметил, как за ним с интересом наблюдают две пары глаз, которые только недавно пересекались неприязненными взглядами. Пава многозначительно им кивнула. Сёстры, покраснев, но уже не от гнева, стыдливо увели глаза к вёдрам.
– Гляди – Ягода наша. Лепота, правда же? – Пава обвела реку рукой.
И правда, красота неописуемая: широкая, глубокая синь, куда можно окунуться и пропасть, запутавшись в зелёной водоросли. Вода чистая, прозрачная, точно родниковая. По берегам летом, скорее всего, растут кувшинки и лилии, а ещё колышется на ветру камыш в зарослях осоки. А сейчас всё пусто. Одна водная гладь и молодая травка.
Пересвет снова предался детским воспоминаниям. Бывало, он срывал камыш у болотца, что стояло недалеко от реки возле деревни, и раздирал его на мягкий желтоватый пух, который долго потом летал по округе. В руке сожмёшь, становился похож на щётку: коричневый и колкий.
– Ну, как тебе? Любо? – Забава потянула Пересвета за рукав.
Он вздрогнул и вынырнул из воспоминаний. Посмотрел ещё раз. Величавая река, которую со всех сторон окружал лес, манила журчанием воды и плеском рыбёшки. Медленное течение уносило вдаль стебли водорослей и прочих подводных растений. Лёд уже не сковывал реку, а остался только в тенистых берегах. Мелкую рябь золотили лучи солнца. Пока раскидистые кроны вётел не закроют густой зеленью воду, дневное светило будет прогревать эти прозрачные толщи. А потому больше здесь лёд не появится.
– Да, место, я бы сказал, живописное. На этой реке хорошо картины писать.
– Об чём ты, в толк не возьму, ано ежели по нраву Ягода пришлась, то и славно, – ответила ему Яра.
– Мы часто гулять сюда ходим с подруженьками, – добавила Пава.
Забава же лишь широко улыбнулась гостю из будущего, не прекращая сжимать льняную ткань его рукава.
– Девоньки, дайте мне, пожалуйста, пять минут, – сказал Пересвет, мягко отнимая руку девочки. – Наберу воды и вернёмся на площадь.
Дружно кивнув, сёстры разбежались по берегу, чтобы зачем-то собрать жухлые травы. Пересвет зашёл на мостки. Присев на корточки, он неспеша опустил левую руку в реку. Кожу почти сразу зажгло, ледяная вода обволакивала холодными потоками и неслась дальше, вниз по течению.
– А её пить можно? – спросил он, оглянувшись на девушек.
– Можно. Авось, не отрависся, – засмеялась Яра.
Старшая сестра бросила на неё грозный взгляд, затем перевела очи на Пересвета.
– Испей, хороша водица. Токмо, егда полощут, али купаются, в рот не бери.
– Вы меня за ребёнка не держите, – строго отрезал Пересвет. – Я из будущего пришёл, а не из пещеры выполз.
Пава смутилась и затараторила:
– Не подумала, прежде чем молвить. Не гневайся, Пересвет Олегович, на младоумную обиду не держи…
– Да не злюсь я, – резко ответил Пересвет, и ему тут же стало стыдно за своё поведение. – Просто неловко, что меня ребёнок поучает, – уже мягче добавил он.
– Как водица? – спросила Яра, чтобы как-то разрядить обстановку.
Пересвет отвернулся к реке, зачерпнул полную ладонь воды и выпил в три глотка. По подбородку текли прозрачные капли. Он вытерся рукавом и ответил:
– Вкусная. Прямо как родниковая.
Девушки довольно заулыбались и принялись за свои дела. Запределец опустил в воду сначала одно ведро, а затем второе. Как набрал полные, встал и сошёл с мостков.
Сёстры как раз закончили с травами и о чём-то перешёптывались, не замечая, что он идёт к ним. Невольно запределец подслушал их девичий разговор.
– Хи-хи, ладный он, ладный, – чуть громче остальных сказала Забава.
Яра на неё шикнула.
– Что ты, дурёха, так кричишь? Услыхать нас может.
– Кто? Я?
Девушки ошеломлённо округлили глаза и разом обернулись. Перед ними с полными вёдрами воды и лукавой улыбкой стоял Пересвет. За сестёр ответила старшая, Пава, жестом руки повелев им молчать:
– Да мы об своём, об девичьем. Тебе наши дела ни к чему. Ну как, набрал? Воротимся на ярмарку?
– Хорошо, идём.
Он думал над ними подшутить, но это было бы слишком жестоко, и просто последовал за девушками. Вёдра тянули вниз, но упорства ему не занимать. Стойко шёл вперёд, несмотря на адскую боль в мышцах. Его выдавали только скрипящие зубы и багровое лицо. Всю обратную дорогу сёстры посматривали на него из-за плеча и старались не разговаривать, видя, что запредельцу не до болтовни. Между собой же они шептались, как на берегу, только Забава теперь вела себя тише.
Когда пришли на площадь, шум толпы, звуки животных и народные мелодии музыкантов слились в одну какофонию, полностью перекрывая разговор сестёр. Пересвет остановился на окраине деревни и, поставив вёдра наземь, сказал:
– Спасибо, что провели к реке. Рад был вашему обществу, юные леди.
Пикап никогда не был его коньком, поэтому слова, полные пафоса, выглядели сейчас особенно глупо. Однако девушки всё же робко отвели взгляды. Впервые над ним не смеялись, а наоборот, приняли вычурность за комплимент. Или, скорее всего, просто не поняли, что именно он сказал.
