Лана Мэй
Закат Ярила
– Поведай о своём мире, Пересвет, – попросила она нежным голоском.
– Разве можно?
– Нам можно.
– Ладно. Только никому! Это будет нашим маленьким секретом, – он заговорщически улыбнулся. – Есть в будущем птицы дивные, да не обычные, пернатые, а из железа. Летают они по Руси и дальше, и носят в нутре своём людей, которые хотят повидать мир.
– Неужто?! – обомлела богиня.
– Да-да. И я на таких летал не раз. В другие страны-государства, через широкие реки и глубокие моря. Туда, где постоянно светит солнце и туда, где никогда не тает лёд. Взбирался на высокие горы, плавал с зубастыми рыбами и ездил на горбатых лошадях.
– Кудеса-а-а. Оных даже мы, боги, свершить не в силах, – изумлённо ответила Леля. – Поведай есчё про дивные те края.
– Давай я тебе лучше сказку расскажу, про русалочку.
У костра зашевелилась Варна, но лицом к ним не повернулась.
– Угу, – кивнула богиня и обратилась в слух.
Пересвету не хотелось рассказывать о будущем ещё больше, поэтому он завёл размеренный рассказ о русалке. Наизусть он сказку не помнил, зато канву сюжета знал, как дважды два. А уж приплести к ней парочку не слишком красочных описаний и событий – проще простого. Фантазёром его не назовёшь, но постоянное чтение историй маленьким племянникам и воспитанникам Дома Культуры дало о себе знать.
К концу сказки Пересвет обнаружил, что Леля мирно дремлет, положив белокурую головку ему на плечо. И настолько она сейчас мирская, что и величественной богиней-то не назовёшь. Как будто красивая девушка случайно прислонилась к незнакомцу в вагоне поезда. Такое с Пересветом несколько раз случалось, и он испытал те же эмоции: паника, неловкость, восторг. Сердце бешено забилось, высокий лоб вспотел, губы пересохли. А отстранится не мог – упадёт ведь. Оставалось смириться и недвижно сидеть рядом. Потух огонёк костра. Во мраке ночи раздался ласковый шёпот:
– Умаялась, бедная.
Напрягая зрение, Пересвет увидел в свете луны очертания Догоды, который подпёр рукой щёку и смотрел прямо на богиню. Рядом зашевелился Ярило. Как только запределец посмотрел в его сторону, солнечный бог быстро отвернулся, сделав вид, что и не просыпался вовсе. Но его глаза отражали голубой свет луны, а такое не заметить просто невозможно. Интересно, у всех богов так? Сразу после того, как Ярило отвернулся, в ночи мелькнули изумруды русалки. Варна также прикинулась спящей.
– Т-с-с-с, – приставил палец к губам Пересвет, осуждающе глядя на улыбчивого бога погоды.
– Тяжко тебе приходится, – не унимался тот. – Ни огонь распалить, ни прикорнуть. Бдеть всю ночь с этакой басой обузой – стан затечёт.
– Какая обуза? Да она ангел во плоти: сказки мои слушает, истории о будущем, и вообще, никогда не перебивает.
Будто услышав, что разговор про неё, Леля заёрзала во сне, устраиваясь на плече запредельца поудобнее. Пересвет тем же шёпотом обратился к Догоде:
– Спи. И обо мне не волнуйся – скоро Ярило меня подменит.
– Ага, ежели встанет, – усмехнулся Догода и лёг, кутаясь в плащ.
Но Ярило слово сдержал и ближе к утру подменил Пересвета. К тому времени Леля уже обосновалась на стволе, где они сидели. Пересвет укрыл её плащом и оставил на бога солнца, а сам лёг на место богини. Земля показалась ему периной по сравнению с жёсткой лавкой в избе волхва, и он достаточно быстро уснул. Запредельцу приснился покойный дедушка и Фетинья. Они безмолвно шлёпали губами и ходили вокруг него со скорбными выражениям землистых лиц.
Утром Пересвет не стал никому говорить о неприятном сне. Погода заметно испортилась: яркое солнце закрыли угрюмые тучи. Покойники обычно к дождю снятся, успокоил себя Пересвет. А тут и погода предрекает мокрый денёк. Все уже позавтракали и готовились трогаться в путь.
– Ваших рук дело? – недовольно спросил он богов.
– Моих, – беспечно улыбнулся Догода. Кажется, грозный тон нового друга его ничуть не смутил. – Землю-Матушку оросить надобно. Места тут сухие, влага доброму люду в подмогу будет. Просили они меня, ночью молитвы слыхал.
Пересвет неподдельно изумился:
– Ого, ты и дождь вызвать можешь, и молитвы людей слышать?
– Могу. Отчего ж не мочь? Токмо самые крепкие, что от сердца идут.
– Впечатляет! А люди сами дождь вызвать могут?
– А то! – Догода озорным взглядом окинул друзей. У тех лица вытянулись в недоумении. – Есть один способ. Испробуешь?
– Конечно! Давай.
– Ступай к самому могучему дубу в энтом лесу и обойми его, яко друже. После встань пред ним, вскинь руки к небесным чертогам и молви три раза: Перун-батюшка, всесильный отче, даруй нам своё милосердие, ороси Землю-Матушку водами небесными, дабы урожай ладный собрать!
Взгляды Лели и Догоды пересеклись: богиня с укором изогнула бровь. Ярило разразился заливистым смехом, схватил Догоду за руку и увёл подальше, к соснам, что высились позади коней. Не разобрав, к чему был весь этот цирк, Пересвет пожал плечами и зашагал в другую сторону от места стоянки, искать дуб. За ним, едва поспевая, хвостом бежала Варна: русалка на две головы ниже высокого запредельца, и ноги короче.
***
Леля с беспокойством смотрела им вслед, а когда оба скрылись в соснах и орешнике, обернулась к молодым богам, буравя их сердитым взглядом. Те лишь весело развели руками.
***
– Останься с ними. Мне подумать надо…в одиночестве, – не оборачиваясь сказал Пересвет.
– А коли стрясётся что? – тихо спросила русалка с явным недовольством в тонком голоске.
– Вот стрясётся – и будешь переживать. Не забивай пока голову, иди обратно.
Не сбавляя шаг, Пересвет добавил:
– В молчанку больше не играешь?
– С богами – нельзя. С тобой, хозяин, льзя, – тревожно ответила русалка, пропустив сказанное мимо ушей. – Велесов сын прислужницей Морены меня окрестил. Да и клятва наша для меня нерушима.
– Забей. В смысле, забудь, что Ярило о тебе говорит. Хм…, – Пересвет задумался, – получается, он сын Велеса, символ которого мне дал Ведомир?
– Оберег?
– Вот, посмотри.
Пересвет остановился, повернулся к русалке и вытащил из-за пазухи фигурку с буквой. В тот же миг руна заполыхала малахитом, как и очи русалки. Варна взвизгнула, закрыла руками лицо и попятилась назад.
– Что с тобой? – Пересвет сделал шаг к девушке.
– Не приближ-ж-жайя, хоз-з-яин, – прошипела она, как в их первую встречу у реки.
– Почему? Скажи мне. Я хочу помочь!
– Не помож-жешь, токмо хуж-же сделаеш-ш-шь…
Запредельца осенило: надо отойти. Он спрятал амулет и прошёл дальше в надежде, что русалке станет лучше. Прибавил шагу, чтобы она не увязалась за ним снова. Несколько долгих минут Варну скручивало, точно бельё на мостках в руках деревенских сплетниц. Она садилась на корточки, стонала, широко открывала рот и, покачиваясь, вставала снова. И всё это время не отнимала рук от лица. Пересвета тянуло оглянуться, но он знал, что сделает этим только хуже.
Поэтому запределец шёл. Быстро, не глядя назад.
Серое густое небо закрыло солнце. Желтоватый диск пробивался сквозь туманы облаков и силился достать тёплыми лучами до земли. А дождя всё не было. Ни капли.
Тянулись минуты…или часы, этого Пересвет сказать наверняка не мог. Он блуждал по бурьяну в надежде отыскать заветный дуб. Сосна, ель, берёза, куст можжевельника, лиственница, ясень – не то. Дубы пару раз попадались, да все мелкие, ствол можно двумя руками обхватить. Он поставил себе цель найти необъятный, тот, у которого точно есть связь с богами.
После долгих блужданий тело ныло, ноги гудели, а в голове вертелись строчки молитвы, которые никак нельзя забыть. Благо, на работе не одно мероприятие провёл, так что с памятью всё хорошо.
Скитания вывели запредельца на опушку леса. Именно там, на границе с полем, он увидел могучий вековой дуб. Дерево скрипело величавыми кривыми ветками, на которых ещё не проклюнулась листва. Корни змеями расползлись вокруг, придавая ему ещё более внушительный вид. Король леса, подумал Пересвет, едва завидев такую громадину.
Он пересёк опушку и встал напротив лесного великана. Из дупла на него вылупились чёрные бусинки глаз. Это были две белочки, одетые в охристо-рыжие шубки.
– Не по ваши души пришёл. Разрешите богу помолиться, а? – спросил Пересвет с усмешкой.
Белки, услышав голос незнакомца, юркнули обратно в безопасное дупло, так и не удостоив его ответом.
– Полагаю, это «да». Что ж, приступим.
Невозмутимый запределец медленно подошёл к дубу и обнял могучий ствол так сильно, как только был способен. Руки не сходились, значит выбор сделал правильный. Прикрыл глаза. Щека прижалась к шершавому стволу, а длинные пальцы пробежались по коричневым жилкам, которые подобно бурной реке текли от кроны к корням. «Приятное чувство. И когда я успел его забыть?» – мысленно спросил себя, вспоминая бесчисленные вылазки на природу.
Простояв так невесть сколько времени, Пересвет отошёл подальше и оглядел великана ещё раз. На ум сразу пришли слова Лели о его схожести с дубом. Он взметнул руки к небу и, как учил Догода, точно воспроизвёл заученную молитву, устремив взгляд в высь.
На другом краю опушки, на месте, откуда он вышел, за ним наблюдали младые боги и Варна. Девушки смотрели не отрываясь, взяв коней под уздцы. Молодцы с интересом, но не так сосредоточенно и тревожно.
Как только последнее слово сорвалось с губ Пересвета, он открыл глаза. На стёкла очков закапал крупный дождь. Капли звучно разбивались о лицо запредельца, а порывистый ветер трепал длинные волосы. И тут Пересвет рассмеялся, как это делают люди на грани истерики. Его переполняла радость: смог, получилось, он вызвал дождь всего лишь одной молитвой! Капли небесной воды стекали в рот, нос, и уже намочили волосы, но важнее было то, что произошло великое чудо – человека услышали боги.
***
На другой стороне опушки за ним следили недоумённые взгляды спутников. Догода усмехнулся:
– Неужто стрый с батюшкой услыхали?
В ответ прилетел громоподобный глас, как будто нисходящий с самих небес:
– Леность – кара человечья. Негоже младым богам в стороне стоять, а человеку мольбы возносить. Займись делом, Догода, не огорчай отца!
Варна быстро спряталась за Алатырём, а молодые боги пристыженно опустили головы. Догода ответил:
– Дядюшка, не гневайся. Я ж забавы ради.
– Ждёт вас праведный божий гнев, коли за ум не возьметесь. Последний раз вам пособили. Отныне справляйтесь сами. В Правь ворота откроются, токмо ежели весну до той поры принесёте.
– Благодар тебе, дядюшка Перун! Сделаем, всё сделаем, – смиренно ответил Догода, высоко задрав голову.
С ним закивали и Ярило с Лелей, обводя ясными очами хмурое небо. Дождь беспощадно бил по коже холодными каплями, заставляя содрогаться от своих мокрых прикосновений. Ярило вытащил из лукошка голубой плащ и накинул на плечи Лели, а затем и сам укрылся красным корзно. Догода тоже не преминул воспользоваться своим плащом, но не успел застегнуть фибулу, как увидел, что Варна дрожит, стоя возле коня в одной рубашке и без лапотков. Румяный молодец не думая укрыл русалку дорогой ему вещью. Она отшатнулась, насторожилась и вперила в него пронзительный зелёный взгляд.
– Русалкам и без одёжи ладно, знаю-знаю. Да мается сердце, егда кто-то дрожит, якоже осиновый листок, – почёсывая мокрый затылок, сказал Догода.
Ярило косо на него взглянул и запрыгнул на Млеко. Ретивый конь в любой момент готов был сорваться с места и умчаться вдаль. Хозяин не пускал, сильнее натягивая поводья. Конь фырчал, ржал и перебирал копытами, а ему вторили остальные жеребцы. Варна тоже забралась на Алатыря, Догода оседлал Спорыша. Одна Леля медлила: девушка беспокойно смотрела на фигуру Пересвета, стоявшего перед дубом с распростёртыми руками, и уже насквозь мокрого. Со словами громовержца Перуна пришёл не слабый дождик, а настоящий летний ливень. Деревья накренились под мощью бога ветра. Молодая богиня не стерпела, взяла коня под уздцы и повела к дубу. Ей вслед друзья кричали «куда?», «стой!», «не мешай ему», но она закрыла на их окрики ясные очи.
***
Пересвет осознал, что продрог, только когда перестал чувствовать пальцы на руках. По лицу ручьями стекала вода, очки залило, зато в душе сияла радуга. Детская радость от помощи людям – давно он такого не испытывал. И пусть никто ему об этом не скажет и не поблагодарит, но он-то знает, насколько важен был ритуал призыва дождя.
– Пересвет! – обеспокоенная Леля встала позади него, сняла плащ и бережно укрыла им запредельца.
Он развернулся и непонимающе уставился на вещь, а потом на богиню, с соломенных волос которой летели на землю хрустальные капли.
– Я н-не воз-зьму, – стуча зубами, ответил Пересвет, снял плащ и протянул обратно.
– Не упрямься. Бери, покамест не околел.
Леля поспешно села на коня, так что ему ничего не оставалось, как надеть плащ богини. К ним подъехали остальные. Ярило, который ещё издали увидел сцену великодушия подруги, поравнялся с ней и накинул на хрупкие плечики своё тяжёлое корзно. Она одарила его благодарным взглядом, натягивая ткань на грудь. Пересвет с удивлением обнаружил, что о русалке, несмотря на распри, боги тоже позаботились.
– Мы лес энтот объедем, весну наколдуем, и пойдём дальше, – сообщил запредельцу Ярило, обведя рукой дремучие заросли. – Обождите под дубом.
– А нам с вами нельзя?
– Под дождём вам опасно. Особливо тебе. В иной раз возьмём.
– Хорошо. Идём, Варна. Удачи вам с весной.
– Благодарим, Пересвет, – ответили боги и поскакали прочь.
Едва они скрылись в можжевеловых зарослях, как Пересвет помог Варне слезть с коня. Лес напитался еловым духом и мокрой свежестью. Из дупла показались недавние знакомые – пара белочек. В лапках каждая держала по жёлудю. Они отгрызли шапочки и бросили орехи вниз, к ногам Пересвета.
– С белками говорю, а они меня желудями кормят…Всё! Как вернусь, сразу же схожу к психотерапевту. А лучше к психиатру.
– То Леля велела им тебя угостить, – объяснила Варна.
– Откуда знаешь?
– Слышу мысли зверей. В прежней жизни любила я в Кудесье хаживать, с вепрями, белочками, зайцами да лисицами баять. Они мне что родные.
Пересвет вскинул брови: русалка впервые откровенно заговорила с ним о прошлом. Он решился задать ещё вопрос:
– Ты жила в Любозени?
– Жила, семнадцать зим и вёсен. На лето меня сгубили…
– Кто? – уже осторожнее спросил запределец.
– Любовь да крамола.
Русалка замолчала. Видимо, и без того сильно разоткровенничалась, поэтому объяснять нечаянно слетевшие с губ слова не посчитала нужным. Но Пересвету сделалось до того любопытно, что он не удержался:
– Объяснишь хозяину, что это значит?
– Меня…, – Варна запнулась и поджала губы, – сёстры кличут. Тут река недалече. Пойду, навещу.
Пересвет схватил её за руку, но без напора, мягко. Она медленно повернула к нему голову, и лишь тогда он кивнул на плащ Догоды:
– Ты с богами подружилась?
– Нешто мне, проклятой русалке, дозволено? Милостивый бог сжалился надо мною, хозяин. Мы из разных миров. Не бывать меж нами дружбе.
– Ага, понимаю. Ладно, иди. Я тоже схожу, воды попью и умоюсь, когда вернёшься.
Отпустив тонкое запястье, Пересвет взял коня под уздцы и прислонился спиной к широкому стволу дуба. Русалка побежала через опушку к зияющему проходу меж сосен. Надо запомнить, дал себе чёткое указание Пересвет, уперев внимательный взгляд в деревья.
Глава 12
Время шло. Он собрал беличьи подарки, погладил Алатыря по серой морде и упрекнул его в молчаливости. Всю дорогу за серебристым жеребцом неотрывно следовал Волк. Пёс от усталости не лаял, лишь высовывал язык и шумно дышал, стараясь догнать хозяина. Сейчас, когда он хорошенько отдохнул, Пересвет наградил его игрой в «подай-принеси» ветку. Но долго играть пёс не смог, пришлось оставить четвероногого в покое.
Одолевала скука. Тогда запределец мягко провёл рукой по мокрой ткани Лелиного плаща и, поднеся к носу, принюхался. Пахнет…Нет, благоухает: полевыми цветами, свежестью утреннего луга и деревьями с молодыми листочками. Её аромат ни с чем не спутаешь. Пока он предавался воспоминаниям, под дуб вернулась русалка. Насквозь промокшая, с зелёной тиной в спутанных волосах.
– Купалась? – сняв одну из водорослей, спросил Пересвет.
– Сёстры остерегаться велели. Окрест ходит лютая нечисть, не долог будень, сцапает тебя.
– Учёл. А теперь разреши и мне сходить на реку. Возьми Алатыря и жди здесь.
Пересвет отдал поводья, улыбнулся Варне, чтобы не беспокоилась, и пошёл к соснам. Волчок бежал сзади и всё к чему-то прислушивался. Хозяин остановился, строго ткнул пальцем в сторону дуба и попросил русалку забрать пса. Рыжий друг упрямился, лаял на Варну, и даже чуть не укусил. Но всё-таки она накинула на него верёвку, наподобие ошейника, и оттащила к дереву.
Ливень прекратился. Его место заняла морось, которую Пересвет терпеть не мог. Дремучая чащоба напоминала картину Шишкина «Утро в сосновом лесу». Только медвежат не хватает. Впрочем, запредельцу бы от такого общества сделалось плохо. Он и лисиц-то боялся, куда уж волки или медведи. Хорошо ещё, до этих пор в лесу встречалось лишь мелкое зверьё, а не крупные хищники. Быть может потому, что ходил не один, да и оберег Ведомира как-то действовал. Одни боги знают наверняка.
Вокруг Пересвета роились мшистые пеньки, поваленные стволы и высокие деревья с перьями зелёных листочков. С каждым днём погода становилась всё больше похожа на весну. Но в непролазных зарослях теплота солнца почти не ощущалась.
Тем не менее, Пересвет ступал по примятой сухой траве, и довольно скоро уловил шум воды. Пахнуло свежестью и тиной.
Река.
Запределец твёрдым шагом пошёл на звук. По лицу хлестали тонкие плети ветвей, ноги путались в буреломе. Отгоняя ветки руками, он продвигался к свету, что лился на землю между стволами впереди. Внезапно ему почудилось движение где-то слева. Краем глаза Пересвет отчётливо увидел человеческую фигуру. «Русалка?» – спросил он себя, припоминая недавние события. Ноги сами понесли за ближайший к реке толстый ствол ветлы. Пересвет припал к нему всем телом, боясь даже вздохнуть. Любой шорох сейчас сродни приглашению на обед, где главным блюдом станет костлявый чужак. Он замер, прислушиваясь.
Чьи-то тяжёлые шаги ломали сухие ветки и приближались к реке. Вряд ли это русалка, подумал Пересвет, и не без опасений выглянул из своего укрытия. На берегу стоял молодой человек, примерно одного с ним возраста. Обычный селянин, в рубахе и лаптях, румяный, круглолицый и белокурый. Чем-то похож на Догоду. А губы, как помадой накрашены – алые, пухлые. Молодец стал стягивать рубаху, затем штаны и обувь. Наконец, остался в чём мать родила. И медленно, словно завороженный, двинулся к воде. «Откуда здесь люди? По дороге ни селений, ни городов, вообще ни одной живой души», – размышлял Пересвет, наблюдая за купальщиком.
Белокурый молодец спокойно зашёл в тихую заводь, как будто там не холодная вода, а парное молоко. Он сделал несколько кругов и вернулся к берегу. Встал, приосанился и застыл, опустив взгляд к тихим потокам. «Что я творю? Смотрю, как голый мужик купается. Дожили», – сокрушался Пересвет, не отрывая глаз от объекта наблюдений. Но чутьё говорило ему, что здесь что-то не так. И не обмануло. Тут молодец резко провёл кончиками пальцев по водной глади и обернулся вокруг своей оси. Разлетелись брызги. Вместо человека в воде стоял…длинноногий аист.
– Чур меня! – вырвалось у Пересвета, и он поспешил прикрыть ладонью рот.
– Стряслось что, аль попусту вызвал? –прошелестел над ухом тихий мужской голос.
– Кто здесь?!
Обернулся – пусто. Лес, как лес – только над головой плети ветлы шумят. Аист щёлкнул клювом, рывком выхватил из воды крупную рыбину, взмыл в воздух и полетел над бурными перекатами вниз по реке.
– Чур. Кликнул, вот я и туточки.
– Убьёшь?
– Ох-ти, негораздый касатик. Я ж оберегаю людёв-то! Пошто обижаешь?
– Я тебя не вижу. Покажись.
Пересвет повертелся, но так никого и не нашёл.
– Далече я покамись. Ано глаголить могу. Ворощайся, откуды пришёл. Туточки Лихо одноглазое ходит.
– Кто-кто?
– Близко, ох-ти, ох-ти, близко ужо. Схорониться б тебе, да некуды.
– И что делать? – Пересвет всполошился, услышав об очередном неведомом враге.
Далеко за спиной хрустнули ветки, на соснах заголосило вороньё. По спине прошёлся знакомый холодок: предчувствие опасности, исходящее из самого нутра. Оборачиваться совсем не хотелось, но страх быть застигнутым врасплох подстегнул на быстрые действия. Пересвет обернулся – в десятке метров от него через лес шагало нечто: под три метра ростом, косматое, с серо-зелёной кожей и одним огромным глазом на уродливом лице. Одето в какой-то старый грязный мешок, подпоясанный гнилой бечёвкой, в руках длинный тонкий посох из какой-то ветки. Единственный глаз существа смотрит прямо на Пересвета. Тот оцепенел и затрясся.
– Страхи твои супротив тебя обернёт, – прошелестел на ухо Чур. – Ты видениям не верь! Я покамись богов приведу, слышу, недалече они. Не верь, касатик! Мысли токмо об добром, об добром мысли.
– П-подожди, ты к-куда? Оставишь меня на съедение этому…Лиху!? – Пересвет вжался спиной в ствол, наивно полагая, что ветла сейчас же закроет его своими плетьми от чудовища.
Ответом ему было лишь дуновение тёплого ветра. Одноглазое существо скалилось прогнившими жёлтыми зубами и набирало скорость, без особого труда раздвигая массивные стволы. Позади него оставались выкорчеванные деревья с ошмётками грязи на извилистых корнях. Бежать, вертелась в голове очевидная мысль, но ватные ноги не слушались, а коленки подгибались. Сколько бы раз Пересвет не сталкивался лицом к лицу со смертельной опасностью – тело всегда подводило его, как говорится, под монастырь. И если бы кто-нибудь не вмешался – конец пришёл бы ещё в первые дни его пребывания в десятом веке.
Лихо подошло к дереву и остановилось, разглядывая жертву. Пересвет обливался потом и судорожно искал способ сбежать. Но его лицо оставалось каменным: мужчина в любой ситуации мужчина, держит голову высоко, как учил отец. Строгий и принципиальный – ему до него, как до луны. Губы невольно сжались в тонкую линию, а глаза впились в нечисть. Запределец этим взглядом как бы бросал Лиху вызов, говорил: «я тебя не боюсь, подходи». Существо расширило единственный глаз и шагнуло вперёд, стукнув по земле посохом.
В следующий миг перед глазами Пересвета встали самые неприятные и страшные картины прошлого и возможного будущего: эпизоды фильмов ужасов, квесты-хорроры, скандальное увольнение, разрыв дружбы с людьми и богами…С каждой новой картинкой ему становилось больнее: в груди саднило, а голова мешала события в одну несъедобную кашу. Собственные страхи топили его в болоте мыслей и домыслов. Спасительной соломинки на этот раз не было.
Наступила тьма.
Тягучая, горькая, как полынь и едкая, как анисовые капли, она ширилась и росла, обнимая его за плечи. Стук сердца – один звук, который он всё ещё слышал. Открыл глаза. Кромешный мрак покрыл душу и остановил разум. Гулкими ударами сердце отдавалось где-то в районе горла. Вот и конец. Темнота и страх заберут его с собой. Остаётся только смириться и ждать, пока серая тварь не сожрёт кожаный мешок под названием тело. Есть там, правда, особо-то и нечего: так, кости обглодать.
Пересвет издал самоуничижительный смешок: «как же я жалок. Что бы сейчас сказали мои друзья?» И тут он вспомнил их. Вспомнил улыбки богов, русалку и наказ Чура. Нельзя сдаваться. Только не сейчас, когда дом совсем близко! Собрав в кулак последние крупицы воли, ему удалось увидеть своё прошлое: от счастливого детства, которое провёл в походах с родителями до сегодняшнего дня, когда Леля накрыла его своим плащом. Постепенно мрак вокруг начал расступаться, впереди забрезжил яркий свет. Лёгкой поступью он двинулся к нему, как мотылёк, ведомый слепым инстинктом.
Очи сами собой распахнулись, открывая взору удивительную картину: там, где ещё недавно росли вековые деревья теперь лежат поваленные стволы и выкорчеванные пни. Повсюду. Не лес, а сплошной бурелом. Как будто здесь прошёл ураган. Баллов девять, не меньше. Пересвет всё ещё жался спиной к ветле, а перед ним, посреди бурелома, стояли друзья: боги и русалка. Их лица выражали тревогу. Первыми к нему подлетели девушки. Молодцы неспешно последовали за ними.
– Как твоё здравие? – спросила Леля, пока Варна бесцеремонно ощупывала руки и грудь хозяина.
На несколько секунд Пересвет растерялся, но вскоре пришёл в себя и ответил:
– Я в полном порядке…вроде бы. По крайней мере ничего не болит. Вас Чур позвал?
– Он самый, – ответил Ярило, переступая через поваленный ствол. – Мы весну окрест разносили, а он под руку шептать вздумал. Ну, мы как услыхали, что ты с Лихо повстречался, так мигом сюда. А тут…
– Леший с ним бой затеял, – продолжил за него Догода. – Лес топтали, деревья ломали – ух, и жаркий вышел бой. Мы Лешему подсобили, он Лихо и унёс. Глядим, а ты целёхонький, токмо очи закрыты. Окликнули – молчок. Леленька ужо травки свои достала, хотела с нашей помощью заклятие Лиха снять.
Богиня недовольно покосилась на друга. Тот одарил её лёгкой улыбкой и закончил свой рассказ:
– Тут ты очи и открыл. Неужто нечисть обманул?
– Благодарю, – искренне сказал Пересвет, потирая затёкшую спину. – Сначала мне было страшно, даже очень. Вокруг сгустилась тьма, никого рядом нет…А потом я вспомнил совет Чура и стал думать о чём-то хорошем. Свет увидел, пошёл. Открыл глаза – передо мной вы.
Леля посмотрела на Ярило и молвила:
– Аль неправа я была? Не телом, так духом могуч Пересвет. Чего токмо имя второе стоит – Дивеев!
– Ого, так ты запомнила? – восхищённо спросил запределец.
– Как же тут запамятовать, коли Ведомир об тебе молитвы богам возносил. Ой, – смутилась богиня, – старче шибко тревожился. В одиночку бы не пустил к Буяну. Благо, нам тебя доверил.
Солнечный бог вывел из-за уцелевшего дерева Млеко и командным тоном оповестил спутников:
– Едем. До заката надобно успеть в Сиромах.
– Куда? – Пересвет и русалка удивлённо захлопали глазами. – Я думал, мы ночевать в лесу будем или, на крайний случай, в поле.
– Недалече стоит малая деревенька – Сиромах. Там и заночуем.
Пересвет уже собирался перебить Ярилу, когда его мягко окликнула Леля:
– Богам ведом каждый кустик на Руси. А коли не веришь – обрати взор на карту, что Благиня даровал.
– Верю, вам я верю.
Усомниться в богах? Для этого надо быть полным идиотом. А Пересвета таковым никто никогда не считал. Менять мнение в зависимости от обстоятельств, подстраиваться под окружающих – вот что делало его по-настоящему гибким. В моде практичность, как учил отец.
Богиня лучезарно ему улыбнулась и забралась на Вихря. Скоро вся команда пустилась во весь опор сквозь редкий лес, а сзади бежал Волк, ловко перепрыгивая через кусты и овраги. Пересвет держался в седле уже гораздо увереннее и больше не сжимал до боли тоненькую талию Варны. Пока ехали, он склонился над её ушком и сказал:
– Я так и не попросил прощения за то, что оставил тебя мучаться в лесу. Прости. Это оберег на тебя так подействовал?
– Нет здесь, хозяин, твоей вины. Остался бы – я б тебя удушила, али обратилась гнусной нечистью. Старик тебе оружье дал, да пользоваться не обучил. Дозволенья прошу обучить тебя нашим премудростям.
Не дождавшись согласия, русалка произнесла:
– Со свету нас сживают полынью. Горит так, что потушить нельзя, сиречь –недобрая участь. Ежели токмо барвинок кто не принесёт. Цветок тот от чар нас спасает.
– Учту.
Ехали они долго, до тех самых пор, пока Ярило не велел остановиться возле водоёма, чтобы немного отдохнуть. Тучи унеслись далеко за горизонт и расчистили голубое небо. Место нашли тенистое, в глубине Могучего леса, как называли его боги. И не поспоришь – ветки деревьев шириной с избу, а о стволах и говорить нечего. Как только расположились, Ярило с озорной улыбкой всучил Пересвету ножичек. Сказал – для бритья. И правда, выглядел он необычно: маленький, изящный, с гравировкой из древних рун и буквами, похожими на имя. Неужели его? Пересвета озадаченно уставился на бога, но тот уже скрылся в чаще, напоследок бросив что-то вроде «опосля отдашь».
Пока Ярило охотился на лесную дичь, а девушки стреножили коней, Догода с Пересветом привели себя в порядок и ушли за валежником. Погодный бог как бы невзначай сказал:
– А Ярило-то первым бросился тебе на выручку.
– Да ладно? – недоверчиво покосился на него запределец.
– Меня аж зависть взяла. Як забавы со мной чинить, так это он мастак, а як из беды выручать – тут уж, Догода, изволь как-нибудь сам.
– Я в вашу дружбу лезть не собираюсь, если ты намекаешь на это.
– Ой-ли, ужо залез, – Догода звонко рассмеялся. – Не робей, друже. Мы теперича не двойка, мы теперича славная тройка! А человече ты, али нет – не суть важно. Нам по нраву ты таков, каков есть, без прикрас.
Озорной бог стукнул Пересвета кулаком в плечо, и запределец неловко ему улыбнулся. Другом считают, интересно, подумал он, искренне радуясь такому развитию событий. Они поговорили ещё немного о том о чём, пока собирали ветки, и двинулись обратно.
Солнце стояло в зените, когда приступили к обеду. Тёплые лучи едва пробивались сквозь ветки, касались лиц и согревали не хуже радиатора. После туманно-дождливого утра такая погода – луч лета в темноте зимы. И одежда высохла быстро. Догода, попивая фирменный чай Лели, посмотрел в тёмно-зелёную даль и простодушно улыбнулся:
– Хошь не хошь, а день хорош!
– И не говори, – добавил Пересвет без иронии.
На кривых манекенах деревьев расселись лесные птахи. По тонкой ветке пробежало семейство белок, а под кустом затаился пугливый русак. С другой стороны полянки к нему бесшумно пробиралась рыжая плутовка. Её выдала лоснящаяся в лучах солнца шерсть. Пересвет прищурился и удивлённо распахнул глаза – та самая, с чёрным пятнышком на морде! Неужели следила за ними? Лисица, шустро перебирая лапами, меньше чем за минуту оказалась около укрытия зайца. Косой рванул вглубь леса, она за ним. Похоже сейчас, сосредоточившись на своей добыче, внимания на людей она совсем не обращала.
– Дела…, – медленно выдохнув, протянул запределец, теряя лису из виду.
– Ты чего там бурчишь себе под нос, яко Ведомир? – обратился к нему Ярило, расплываясь в улыбке.
– Да так, привиделось.
– Потолковать мне с тобою надобно.
– Прямо сейчас?
Не успел Ярило ответить, как Догода вскочил с места, принялся забавно приплясывать и с широченной улыбкой выставил вперёд большой палец.
– Гаркну, свистну во поле во чистом, молодцев, девиц собрать, в хоронушки поиграть! Ну-кась, братцы, выходи, кто последний, тот води!
Округлив глаза, Пересвет смотрел, как Леля первой подбежала к другу и схватилась за выставленный палец. Следом повторил её действия Ярило. Варна прикинулась глухой и села на колени напротив Волка, который весело завилял хвостом. Троица богов скрестила взгляды на Пересвете.
