Лана Мэй
Закат Ярила
Глава 4
Скоро Пересвет достиг крыльца знакомого дома. Глянув в сторону злосчастных пней, он подошёл и схватился за рукоять уцелевшего топора. Его точила зависть. Чего, к примеру, Колояру стоит выдернуть из пня какой-то топор? Сущий пустяк. В то время как для него это целый подвиг.
Тут нос уловил тонкий аромат, будто дуновение свежего ветерка с цветущего поля: в нём сплелись ромашки, васильки, фиалки, мокрая росистая трава и молодая кора деревьев, вобравшая в себя тепло молодого весеннего солнца. От сердца сразу отлегло. Пересвет хотел было разжать руку, но порывисто поднял глаза и обомлел. Перед ним стояла она – ясноглазая весёлая девица, которую он тщетно искал среди деревенских жителей. В руках у неё маленький букет подснежников, а длинные волосы золотятся в свете ярких солнечных лучей. Кажется, вместе с ними сияет и улыбчивое румяное лицо девушки.
– Оставь топор, тебе он не по силам, – засмеялась она. С этим смехом над копной льняных волос пролетели, мелодично чирикая, два жаворонка.
– Я вытащу, – горделиво возразил Пересвет и дёрнул рукоять. – Сил во мне больше, чем кажется!
Топор так и остался в пне. Безуспешная попытка принесла ему только насмешливый взгляд голубых глаз и звонкий, как перезвон колокольчиков, смех. Девушка сделала шаг вперёд, и с жизнерадостной улыбкой спросила:
– Аль запамятовал уже, как Матушку Сыру-Землю прогневал?
– Я? Прогневал? – Пересвет изумлённо уставился под ноги.
– Да, ты. Упал в её лоно и даже прощения не испросил.
Лицо девушки вмиг стало серьёзным, отчего щёки запредельца запылали в смущении. Мало ли, как тут устроено. Вдруг и правда чего-то плохое сделал? Ему всегда казалось, что хуже порицания может быть только увольнение. Поэтому лучше уж сразу извиниться, чем потом принимать последствия своих ошибок. Он робко забормотал себе под ноги, слегка поклонившись и приложив руку к груди:
– Прости, Матушка Сыра-Земля, что упал на тебя и не извинился при этом, как следует.
Его вдруг огорошил заливистый смех девушки. Успокоившись, она сказала уже без капли серьёзности, тонким, почти детским голоском:
– Обольстила я тебя, добрый молодец! Матушка спит крепко, а ежели проснётся, зла держать не станет.
– Но я ведь от чистого сердца…
– Ведаю, – резко прервала его она и тут же представилась: – Леля, богиня весны и юной любви.
Леля протянула запредельцу свой скромный букетик и озарила мир белоснежной, словно первоцветы, улыбкой. Приняв подарок из её нежных ручек, он с заминкой ответил, покрываясь густым румянцем:
– Пересвет. О-очень рад нашему знакомству. Неужели правда?
– Что?
– То, что сказал Ведомир. Ты действительно богиня?
– Веровать не желаешь? – притворно расстроилась Леля. – Гляди.
Девушка враз сменила грустное выражение прекрасного круглого личика на широкую, по-детски наивную улыбку и мягко провела кончиками пальцев по лепесткам подснежников. Цветы качнулись, лепестки окутали брызги серебряных блёсток. Словно на белые головки ложились хрупкие крохотные снежинки. Это волшебное действо завораживало. Пересвет от изумления даже невольно приоткрыл рот. Когда частицы магии окончательно осели, лепестки стали ещё краше. Как будто они ожили и потянулись к солнцу, принимая его незримую заботу.
– Это…потрясающе, – не отводя ошарашенного взгляда от цветов, высказался Пересвет. – Чудесно, у меня нет слов, чтобы описать…
Леля игриво приложила указательный пальчик к его губам, и он тут же замолк. Девушка произнесла, сверкая голубыми глазами:
– Слова – пустое. Глаголить люди горазды, да правды в тех словах мало.
Узкая ладошка опустилась к груди Пересвета и мягко легла на сердце. От неожиданного касания оно бухало по рёбрам, отдаваясь в висках. Он посмотрел в ясные глаза, что застыли напротив, и нашёл ответы. И не только их. Но и глубины чистых рек, бездну, которая тянула за собой похлеще водоворота или трясины. В этих глазах читалась бесконечная доброта и надежда, что он сможет понять, зачем она его так бесцеремонно коснулась.
И он понял.
Тогда в голубых радужках мелькнул золотистый отблеск. Леля оголила в улыбке ряд идеально ровных зубов и отстранилась, спрятав руки за спину. Пересвет удивлённо моргнул и улыбнулся в ответ.
– И правда…богиня. Ой, что ж это я, – спохватился, поправляя очки. – Как мне следует к тебе…к Вам обращаться? Ваша…милость? Или мудрейшество? А может быть, Всесильная богиня весны?
– Леля, – просто, словно обычный человек, ответила она. – Не требны нам особые обращения. Люд на Руси богам, яко Род-батюшка, сердцу любый.
Всё ещё терзаясь сомнениями, Пересвет с трепетом произнёс:
– Хорошо…Леля. Скажи, почему ты в Любозень пришла? Русь большая, деревень много.
– Дружны мы стали со здешним людом, не тянет меня боле в деревни по ту сторону Кудесья. Да и условились, в нынешний кологод здесь сойти.
– Откуда? – не унимался любопытный Пересвет. Ему хотелось узнать о богине больше, чтобы на сто процентов поверить в то, что она существует. Сейчас он верил приблизительно процентов на восемьдесят. Это не фокус, не трюк, не иллюзия – всё по-настоящему, волшебство витает среди людей.
– Из Прави.
– Там твой дом?
– Да. Но Явь мне родней дома стала…Где лад на земле, там лад и в сердце.
Печальный вздох сорвался с пухлых губ. Леля в мгновение ока снова залилась переливающимся, словно жемчуг на солнце, смехом и заглянула в удивлённые глаза Пересвета, которые не спрячешь за стёклами очков. Он встретил её взгляд уже спокойнее, но сердце, коварный предатель, ухало в груди, отчего легонько трепетала рубаха. Кажется, девушка этого не заметила, или не хотела замечать, потому как резко развернулась к нему спиной. Золотые волосы сверкнули на солнце, перебираемые мягкими порывами ветра, и серпантином осели на тонкую, словно молодая берёзка, талию. Она обронила:
– Беги.
В этом слове Пересвет услышал неявную, но отчаянную мольбу, как если бы она просила убегать от дикого разъярённого зверя. И сразу добавила, будто желая оправдаться:
– Ведомир ждать не любит.
– А ты куда? Мы ещё встретимся? – торопливо, пока она снова не исчезла за высокими кольями, спросил запределец.
Богиня только мило хихикнула и ответила:
– Ведомое Роду не ведомо нам.
Последнее слово растворилось в чистом весеннем воздухе вместе с обладательницей чарующего голоса. Впервые Пересвет собственными глазами увидел, как кто-то испарился на ровном месте, не оставив после себя и следа. Бо-ги-ня…, только что до него, наконец, дошло. Стремясь к тому, чтобы объяснить любое явление логически, он напрочь позабыл о ночах, проведённых в обнимку с книгами ужасов под флисовым пледом. Когда-то ведь было другое время. И другой Пересвет. Маленький скромный мальчик искренне, безоглядно верил в паранольмальщину. А как подрос – вера эта утекла вместе с бумажными корабликами по ручейкам неспешного, но обязательного забвения.
Всё-таки не сон. Осознание вселялось в душу медленно, плавно, поглощая последние крохи законов логики, по которым он жил до судьбоносного дня. До конца верить не хотелось, однако факты были непреклонны. Часть сознания рвалась домой, а часть к растворённой в весеннем мареве богине. Неаккуратно, глупо. Пусть так. Разберусь, думал он, смело шагая к двери. А в голову всё равно лезла всякая ересь.
Неизвестно откуда на крыльцо прыгнул Волк.
– Ты уже здесь? Я было подумал, оставил меня одного, – с ласковой улыбкой Пересвет потрепал пса по голове.
Тот тявкнул пару раз, сообщая хозяину, что вернуться домой желает не он один. Запределец приложил палец к губам и зашипел на пса.
– Тише. Дарко напугаешь. Сиди, я скоро.
Он приоткрыл дверь и тихонько проскользнул в светлицу. Там было тепло и светло. Печь трещала обугленными поленьями, согревая копчёные стены, а на них плясали тени угасающего пламени. Возле печи, на лавке, сидел сгорбленный волхв: руки вытянуты ладонями к огню, на пальцах болтаются верёвки с деревянными куклами, похожими на идолов. Лицо потемнело, осунулось, хотя прошло не больше нескольких часов. Посох лежал поодаль, и его зорко охранял Дарко, сверкая с лавки золотистыми глазами-блюдцами. Первым гостя заметил именно он, и своим «кьяв-кьяв» отвлёк хозяина от, наверняка, важного дела. Старик обернулся. Брови его мгновенно поползли вверх, а на морщинистом лице отразилось немалое изумление.
– Пересвет, ты?
– Я, старче, я, – виновато ответил гость.
– Воротился…
Даже при тусклом свете запределец распознал тёплую улыбку, полную облегчения и усталости. Ведомир взмахнул рукой, пряча фигурки в кулак, и поднялся с лавки. Взял посох, погладил чересчур умную сову и пошаркал к гостю. Дарко взмыл над комнатой, чтобы затем спокойно усесться на плечо хозяина.
– Я уж, сказать по правде, не чаял тебя увидеть, – признался волхв с горечью в скрипучем голосе.
– Ты как-то изменился…, – сказал Пересвет, внимательно изучая его лицо. – Постарел лет на десять. Что-то случилось, пока меня не было?
– Видал идолов?
– Фигурки, которые ты сейчас над огнём держал?
Старик мрачно кивнул, вытянул вперёд сухонькую руку и раскрыл кулак. На ладони покоились топорной работы куклы. Запахло свежей древесиной. Куклы вдруг начали излучать скудное зеленоватое сияние. Спустя несколько мгновений оно исчезло.
– Теперича веруешь в божеств и ведовство?
– Верю, – дал твёрдый ответ гость. – И дело даже не в твоих ритуалах, старче. Я сейчас у избы с Лелей встретился. Она мне показала настоящую магию. Взяла и оживила цветы! А после этого растворилась в воздухе. Прямо на моих глазах! Чудо, а не девушка…
Стоило ему это сказать, как до того угрюмое, покрытое пылью страданий лицо волхва вдруг повеселело, колдовские глаза источали лукавство. Пересвет смутился, когда понял, что вложил слишком много эмоций в рассказ о нежданной встрече.
– Не сокол, ястреб! – бодро сказал Ведомир и хлопнул гостя по предплечью.
Странное замечание старика Пересвет пропустил мимо ушей, желая узнать, в чём причина его хмурого настроения. Вместо того, чтобы ответить на его вопрос, волхв спросил:
– Как там Благиня? Справляется?
– Да. Мы с ним ходили в лес, за ингредиентами для лекарств.
– Поведал тебе, куда путь держать?
– Откуда ты…, – Пересвет в замешательстве посмотрел в непробиваемо-серые глаза старика. – Ты знал. Знал, что он мне расскажет про Буян и про богов.
Твёрдый взгляд волхва поплыл, уступая место виноватому.
– Малодушный я, Пересвет…Всё мне чудится, будто гостей в жертву богам приношу. Оттого передал эту ношу Благине. Ему направлять легче, он ведь ужо бывал на Буяне.
– И ты бывал?
– Куда уж…Эх, чертоги небесныя! Любо мне, что ты сразу в дорогу не сорвался, зашёл старика проведать. Иные-то запредельцы как токмо карту получали – тут же наутёк, подальше от Любозени и колдовства.
Снова уходит от темы. Почему бы напрямую не сказать, удивлялся Пересвет. На трогательное замечание Ведомира он ответил с присущей ему честностью:
– Я – не они. Мне не хотелось уходить сразу. Запредельцы исчезли, потому что были одиноки в своих странствиях. Возможно, сбились с пути…Это уже не важно. Важно лишь то, что мне нужна помощь. Сначала я хотел позвать с собой тебя, но потом передумал. Ты слишком стар для дальних путешествий. Да и кто будет обряды в деревне проводить?
Ведомир тяжело вздохнул.
– Твоя правда. Ещё одно – меня к Буяну и близко не подпустят. Столько злочинств учинил я за долгую жизнь, столько худого натворил…Только ступлю за ворота, Марушка длань мне протянет, да утащит в Навь. И в этом я малодушный, желаю есчё маленько пожить.
Пересвет понимающе кивнул, уселся на лавку и развернул на столе дарованную ему карту. Ведомир присел рядом с ним. Поглаживая седую бороду, стал вдумчиво её изучать. Через некоторое время с улицы донёсся сердитый лай Волка.
– Что там? – Пересвет мгновенно вскочил на ноги.
– Вернее – кто. Гости к нам пожаловали. Ступай, отвори.
Спокойный тон волхва ввёл запредельца в ступор. Ничего не понимая, он направился к двери. Открыл. На пороге стоял вчерашний отряд дюжих воинов. Предводителем, конечно, был Колояр. Чубастый военачальник смерил Пересвета испытующим взглядом:
– Ведомир дома?
– Заходите, – громко, чтобы услышала вся компания, позвал старик.
Молча подвинув Пересвета мозолистой ручищей, Колояр прошёл в избу. За ним твёрдым шагом проследовали остальные. Поленья трещали, вторя скрипу половиц от тяжёлых кожаных поршней.
Едва все расселись вокруг Ведомира, как Пересвета будто током шибануло – он вспомнил о карте, которую беспечно оставил посреди стола. Бросил взгляд, полный тревоги, на гладкую поверхность – пусто. Встретился глазами с Ведомиром. Незаметно для остальных, старик посмотрел вниз – на поясе висел берёзовый свиток. Пронесло. Пересвет шумно выдохнул, чем привлёк внимание Колояра: синие глаза опасно сверкнули. Тогда гость вжался спиной в стену и медленно опустился на дальнюю лавку, дрожащим пальцем поправляя очки. Колояр заговорил жёстко и сухо:
– Здрав будь. Я к тебе по делу.
Военачальник вперил суровый взгляд в лицо старика. Будто не замечая этого, Ведомир лишь добродушно усмехнулся.
– И…, – Колояр на секунду замялся, но продолжил, – чтоб прощения испросить.
– За что? – наигранно удивился волхв.
– Вечор намолотил языком своим всякого…Стыдоба…
Колояр отвёл виноватый взгляд от мудреца и уставился в подсвеченную пламенем стену. На это Ведомир ответил снисходительной улыбкой:
– Почто коришь себя, соколик? Я зла на тебя не держу, молви, зачем пришёл.
Убедившись в искренности слов волхва, Колояр обменялся кивками с соратниками и заговорил:
– Рудые лихое замыслили, раньше времени напасть собрались. Наши воины слыхали, как они ловушки в Кудесье расставляют.
– Ох, не зря им такое прозванье дали, – тяжко вздохнул старик. – Сколько жизней погубили…
– И погубят ещё паче, ежели мы не помешаем! – выпалил кудрявый Радим, цепляясь за его слова, как за соломинку.
Ведомир, между тем, обвёл сидящих за столом строгим взглядом. Наблюдая эту сцену, Пересвет отметил, насколько отношения воинов и волхва походят на родителя и детей. Он для них, что отец родной: мозги, где надо, вправит, на путь истинный наставит и по головке погладит, если заслужат. Его приоритет – безопасность всей деревни. А без умелой стратегии этого не добиться.
– Право слово, мальчишки ещё, – досадливо ответил волхв. – На рожон полезть решили? К праотцам отойти, да весь люд с собой забрать?!
Он не на шутку рассердился. Хотя речь и лилась тихой рекой, но вид показывал обратное.
– Неугомонные…
Воины дружно понурили головы, изображая покорность. Однако Пересвет видел их упёртые, словно у стада баранов, взгляды. Они не собирались мириться со словами мудреца и вместо этого бездумно рвались в бой.
– Мы ужо и план составили. Глянешь? – осторожно, но уверенно произнёс Мураш. Казалось, из всего отряда он самый смелый, хотя с виду тот ещё слабак. – Не противься. Глянь.
Мураш вытащил исписанную бересту и подтолкнул к месту Ведомира. Старик нехотя пробежался взглядом по плану и упёр серые очи в брюнета.
– Энто, что ли, ваш план? Стратиг, поди, сыскался. Рудые вас споймают да погубят. Аки кролей на ловитве. В Навь торопитесь?
Неожиданно для всех с места вскочил Ярополк и глубоким низким голосом прокричал:
– И ты, старче, туда же?! Почто вам эта Навь сдалась?! Не веруете в силу нашу, пусть! Мы ворога сразим, а вы ещё локотки кусать будете за молву о нас недобрую.
Его словам удивились все, включая Пересвета. Вечно угрюмый и совсем не многословный воин прямо высказал свою точку зрения на виду у соратников. И не только у них, но и у Ведомира.
– Кудеса…, – невольно усмехнулся Радим.
Смерив его тяжёлым взглядом, Ярополк побагровел и уселся на прежнее место. У Колояра же на лице было написано, что он прекрасно понимал причину внезапной вспышки ярости друга. Сова лишь молча и с укором уставилась золотистыми глазищами на Ярополка. Старик допрашивать не стал, только ответил на гневную тираду:
– Полно-полно, други. Вы пыл остудите, тогда и приходите на разговор сызнова. Горячие головы и слушать тошно.
По одному они встали из-за стола и начали выходить, но план атаки оставили Ведомиру. Запредельца даже взглядом не удостоили. Прошли мимо, как будто он пустое место. Когда Колояр подошёл к порогу, старик его спросил:
– Страшко не с вами?
– У него захворала дочурка, к травнику повели.
Волхв пару раз сочувственно помотал головой и едва слышно заохал. К Пересвету он обернулся, только когда широкая спина военачальника скрылась за дверью.
– А ты чего притих-то? Испужался?
– Не испугаешься тут…Они бы меня одним взглядом уничтожили, если бы хоть слово вякнул.
– Эвона как, – сухие губы старика дрогнули в усмешке. – Поведаю я тебе тайну – ежели б нелюб им был, топором во дворе бы и пришибли.
Пересвета пробил холодный пот. Он представил себе страшную картину, как стоит возле тех самых пней, а Колояр вместо того, чтобы садануть топором по пню, замахивается и без капли жалости рубит голову ему, несчастному запредельцу. И позади воеводы звучит раскатистый, словно летний гром, смех Ярополка.
– Жу-у-ть, – поёжился Пересвет и мотнул головой, чтобы поскорее забыть эту сцену.
Старик опять усмехнулся, добродушно, будто понял, о чём подумал гость. Он вытащил из-за пояса доверенную ему карту и разложил поверх плана воинов. Дарко наклонил пернатую головку, вглядываясь в бересту вместе с хозяином.
– И не подумаешь? – полюбопытствовал Пересвет. – Возможно, их план не так уж и плох.
– Не об том сейчас. Тебе помочь сперва надобно. Да и не в плане дело – будь он хоть дюжину раз надёжный да справный, ано буйны головы всё прахом обратят. Сиречь, надобно время выждать, а опосля ужо кулаки распускать.
– Переживаешь за них?
– Как тут не тревожиться. Вона ты испужался, что они тебя зарубят. А у меня страх иной – что себя погубят да воинов любозенских, ребятишек сиротами оставят.
Морщинистые пальцы нащупали навершие посоха и сжали до побеления костяшек. Горечь и нестерпимая, глубокая тоска залегли в колдовских глазах, пелена невысказанной скорби окутала сияющие радужки. Перед гостем сидел уже не добродушный хозяин, а его бледная тень. Он явно блуждал в далеко не самых приятных воспоминаниях.
Напряжённая пауза затянулась. Птица, вторя настроению хозяина, топталась на его плече и безучастно пялилась на стену за спиной гостя. Пересвет решился нарушить тишину избы, где изредка потрескивали угольки и лучинка:
– Нас прервали. Скажи, старче, мне ведь в одиночку придётся путь к Буяну искать?
Ведомир всем телом вздрогнул, словно очнулся от долгого сна. Невидящий взгляд обрёл краски, стал цепким. Он ещё раз изучил карту и дал свой ответ:
– Попутчиков я тебе сыщу, тревожиться не стоит. Завтре вече соберём.
– Для меня? – приподнял брови Пересвет.
– Род с тобой! Об Рудых с народом потолковать, образумить воинов, кабы в беду не угодили. Своих-то они, небось, послушают, в толк возьмут, что придётся обождать.
– Ясно. Фактически, собрание нужно только для того, чтобы не дать им пойти напролом. Я правильно понял?
– Верно, касатик.
– Где попутчиков мне искать будешь? И когда я выйду?
– Энто уже моя забота. Всю правду открою, егда время придёт.
Скорчив недовольную гримасу, Пересвет поправил очки и задумчиво отвёл взгляд к пылающему жару печки. Угольки поленьев мерцали в полумраке комнаты, словно алмазы с опалами на выставке камней. Волхв осторожно свернул пергамент и спрятал за пояс, план боя же оставил на столе нетронутым.
– Пересвет, выслушай старика, – Ведомир сделал паузу, пока гость не устроился напротив него. – Мы живём по священным божьим законам, дабы вразумлять люд где добро, а где зло. Воины с Колояром во главе строго блюдут заповедь: береги землю свою, аки мать, защищай обычаи и веру. Да токмо об любови к ближнему забывают. Роптать тут не к чему. Суровый нрав у них от нелёгкой стези.
Запределец слушал молча, внимая каждому слову. Он думал, что уже разобрался во многих вещах старого мира, что самый умный, если пришёл из будущего, где о прошлом знают только из книг. И то, далеко не всегда подлинных. Но в эту минуту понял, что не знает и толики всей подноготной языческой Руси. А после встречи с богиней и волхвом так вообще разуверился в книгах. Для себя решил – будет слушать и запоминать всё, что касается вятичей.
– Говори-говори, я весь внимание.
Старик разразился негромким хохотом.
– Эко как тебя прижало! Небось помышлял, что мудростию предков обладаешь, раз меж нами пропасть времён?
– Откуда…
Но Ведомир ему закончить не дал, озаряя пространство вокруг тёплой улыбкой:
– Мы, волхвы, народ не простой, сердца и души людские ведаем. Вот токмо думы богов нам понять не дано. Ох-ох-ох…Запамятовал, – он растянул губы ещё шире, – Жить надобно в чистоте тела и души. Тогда станешь достойным благодати вышних. Я баенку натоплю, вечор сходи, попарься.
– У вас и баня есть? – округлил глаза Пересвет.
– Отчего же нет? Есть, ведомо. В реку ещё рано, вода ледяная, мраз не сошёл.
– Давно я в баньке не парился…, – ностальгическая улыбка всплыла на бледном лице. – Помню, бабушка топила, а дед берёзовым веником хлестал. Эх, хорошее было время!
Волхв понимающе кивнул. Нарушая приятные воспоминания гостя, он медленно поднялся, опёрся на посох и пошаркал к небольшой кучке лыковых лаптей в дальнем углу комнаты. Слетев с плеча хозяина, Дарко мягко спланировал на лавку. И один Пересвет не знал, что ему делать.
– До вечера, может, помочь чем?
– Покамест ты у меня гостишь, я тебя учить буду.
– Чему?
– Как жить в нашем времени, Пересвет.
– Пф, – пренебрежительно фыркнул запределец. – Я здесь надолго не задержусь. Тебе и напрягаться не надо. Найду путь к Буяну, поговорю с богами, и всё – пока-пока, десятый век.
– Путь твой не близок. Седмицей не отделаешься. Тама весь сороковник уйдёт.
– Но как же…? Сорок дней идти? – Пересвет встревоженно захлопал длинными ресницами. – Меня дома искать будут. Уже, наверное, полиция с МЧСниками лес прочёсывает. Надо было старуху с мужиком послушать…Вот дурак!
Ведомир оставил недоделанные лапти и вернулся к столу. Обогнув его, положил руку на дрожащее плечо гостя. Его тёплая ладонь источала спокойную уверенность. Он легонько потрепал обтянутую мышцами кость и ободряющим голосом молвил:
– Зря на себя не наговаривай. Пужаться нечего. У нас время по-иному течёт, якоже полноводная река. Воротишься домой – будто и не пропадал вовсе.
Напряжённые мышцы под тёплой ладонью расслабились, голубые очи снова обрели блеск, а дыхание стало ровным. Пересвет накрыл руку волхва своей, и через плечо заглянул в серые глаза:
– Прими мою благодарность, старче. Ладно. Обучи меня всему, что посчитаешь нужным, и веди за собой по дорогам, которых я ещё не знаю.
Ответом ему послужила ласковая улыбка, прямо как когда-то у отца. Бывало, он хвалил подрастающего сына за успехи и подбадривал, если что-то шло не так. К Пересвету вдруг вернулись глубоко сокрытые и давно утерянные чувства. На душе стало легче. Теперь ему не нужно беспокоиться об упущенном в будущем времени, поэтому можно оставаться здесь столько, сколько потребуется.
– Тюрю похлебаем и пойдём, – сообщил волхв.
– Куда?
– Куда я укажу. Обещался следовать за мной, так следуй.
Седовласый хозяин убрал руку с плеча новоявленного ученика и пошёл готовить обед. Пересвету он дал задание – принести немного дров, а то жара для похлёбки не хватит.
И снова широкий двор, а впереди ненавистные пни. Топоров нет, зато дрова наколоты, лежат себе ровно, брусочек к брусочку. Злобу свою на них спустили, значит, усмехнулся Пересвет. Он набрал корявых деревяшек, и мышцы на руках тотчас заныли. В первый заход перенапрягся, а сейчас пожинает плоды напрасных трудов. Но отступать для него всё равно, что сдаться. Старик ему доверился, попросил с обедом помочь, поэтому бросать начатое нельзя. Запределец встряхнул в руках стопку деревяшек, покряхтел, и на подогнутых ногах поспешил к избе. У двери раздался радостный лай.
– Не до тебя сейчас, – бросил Пересвет псу и ногой отворил дверь.
Огонёк в печи уже гас, когда он свалил дрова рядом и подкинул парочку в тлеющие угли. Постепенно алое пламя охватило свежую древесину и разрослось так, что можно было начинать готовить. Старик возился с овощами, а гостю дал поручение нарезать мясо. Пересвет засучил рукава, сделал несколько махов руками, чтобы размять ноющие мышцы, и взялся за ножичек. На столе перед ним распласталось маленькое тельце без единой шерстинки. Стало не по себе.
– Кто это? – спросил он хозяина избы.
– Кроль.
– Сам поймал?
– Охотники наши на ловитву ходят, покамест войны не стряслось. Вешнее зверьё из нор выбирается, тут уж и смертный час настал. Кролей-то в Кудесье вдосталь, правда, мелковаты, есть нечего.
Старик глянул на дрожащий в руке гостя нож и коротко ему кивнул, чтобы приступал к делу. Серебрёная сталь мягко вошла в розовое мясо и прочертила кривую линию вдоль тушки.
– Непосильную ты ношу на себя взвалил, Пересвет.
В глубине избы ухнул Дарко, соглашаясь со словами хозяина. Не отвечая, запределец продолжил скрупулёзно выводить кренделя на бедной маленькой тушке.
На столе догорела лучинка, и рабочее пространство погрузилось в полумрак. Нож легко вошёл в жилистое бедро, соскользнул и едва не рассёк запредельцу палец.
– Мне не сложно. Ещё лучинку бы…, – Пересвет с немой просьбой посмотрел на Ведомира.
– Не сложно ему…А из Нави тебя потом мне возвращать?
– Что за Навь? Все о ней говорят, а я понять не могу.
– Жилище люда за смертной чертой. Уходят туда те, кто в Ирий сразу не попал. Ирий – божий дом. Выше Ирия токмо Род-батюшка да время.
– У нас так называют Рай. Место, где души живут бок о бок с богами…мирное, счастливое, где нет вражды и царит любовь. Это Ирий? Я правильно понимаю?
– Да. Благое место для праведников и воинов, что на поле сечи готовы сложить головы, – лицо старика почернело, а глаза поблёкли. Он задумался на минуту, а затем сказал ученику, будто решил отвлечься от дурных мыслей: – Оставь. Я нарежу. Поди, вон, с Волком порезвись. Он, верно, по тебе тоскует.
Отложив нож в сторону, Пересвет спустил рукава, кивнул хозяину и вышел во двор. Там его встретили добрые большие глаза рыжего друга, что весело повиливал хвостом и оголял клыки в подобии улыбки.
Запределец присел на корточки и потрепал пса по шёрстке. Вместе они вышли за ворота, чтобы как следует развлечься в новом для обоих мире. Схватив первую попавшуюся палку, молодой хозяин кинул её далеко в сторону леса. Пёс мгновенно кинулся следом и скрылся за оголёнными ветками кустистых зарослей.
Пока собака искала палку, Пересвет любовался видами дремучего леса. Кишащий дикими зверями, насекомыми и птицами, он пока не нарядился в ярко-зелёную листву. Затем запределец перевёл взгляд на суетливую деревенскую жизнь без техники, электроники и автомобилей. Через приоткрытые ворота хорошо просматривалась торговая площадь. Ему было отрадно видеть, как люди открыто выражают свои чувства, не навешивают ярлыки по профилю в социальных сетях или втихую за спиной. Да, временами с выражением чувств здесь перебор. Как, например, сейчас: один торговец с кулаками налетел на другого и принялся громко выяснять, у кого товар свежее. Года бегут, а люди не меняются, усмехнулся Пересвет. Но и эти склоки не шли ни в какое сравнение с тем, что он каждый день наблюдал в мегаполисе.
Днём площадь превращалась в скопище хитрых продавцов и находчивых покупателей, и ещё неизвестно, кто из них оставался в дураках. Скорее всего оба. Но товар предлагали качественный – дорогие меха, продукты, свежую рыбу и мясо, бортнический мёд прямо из жужжащего улья, ткани, краски и украшения на любой вкус и кошелёк. Запределец с любопытством наблюдал, как довольные сделкой вятичи обмениваются с торговцами – судя по расшитой одежде, из далёких крупных городов, – сверкающими в лучах солнца монетами из чистого серебра. Шеляг, припомнил он слово деревенских.
Из открытых ворот выплывали, словно лебеди, юные девушки. С румянцем смущения они проходили мимо него, не решаясь заговорить. А когда поднимали ясные очи – тотчас срывались с места и бежали вдоль забора к Кудесью, хотя ягод и грибов там пока и быть не могло. Из далёкого ветвистого полога вскоре донёсся звонкий смех. Запределец сурово покачал головой и поправил очки.
Он уже хотел прогуляться вдоль частокола, как услышал за спиной опасный хруст, который исходил из зарослей. Когда обернулся, к нему мчался Волк с крепко зажатой в пасти короткой палкой. Пёс перемахнул через колючий куст и уселся перед хозяином, виляя хвостом. Игра распалила жажду развлечений. Пересвет присел, забрал у него палку и утешающе потрепал по загривку.
– Хозяин что, совсем с тобой не играл? Или ты так пытаешься разогнать тоску по дому?
На второй вопрос рыжий друг утвердительно тявкнул. Понимает, значит. Хорошего пса надо заслужить. Мужик из леса, по всей видимости, о нём заботился, любил. И когда потерял, они с женой горевали. Пересвет думал об этом и гладил четвероногого друга по спине, пока тот не вырвался и не залаял снова, призывая человека кинуть палку ещё разок-другой. Выполнив его просьбу, хозяин от нечего делать стал расхаживать возле ворот.
Неподалёку громко зашуршал сухостой. Он вздрогнул, но, когда повернулся в ту сторону, сразу волноваться перестал. Из чащобы к нему вышли две широкие женщины с полными кадками прозрачной жидкости. Обе выпучили на запредельца глаза и почему-то рассмеялись.
– Я вам не шут, чтобы потешаться! – строгим голосом объявил он.
– Кто ж потешается, касатик? – удивилась одна из них. – Али не признал?
Пересвет неловко поправил очки и вгляделся в румяные лица – а ведь и правда, женщины с Масленицы, те, что к дому Ведомира путь указали. Он их благодарить должен, а вместо этого кричит. Стало стыдно за своё недостойное поведение, опустил взгляд на кадки.
– Извините, вижу плохо, – соврал он. – А что несёте? На воду не похоже.
Женщины обступили его с двух сторон и всучили одну деревянную тару. Пригляделся, чуть ли не носом в жидкость залез, да так и не понял. Чернявая великодушно пояснила:
– Здрав будь, Пересвет. Сок берёзовый энто. Угощайся, покамест свеженький.
– Сок? Так рано?
– В самую пору. Аль у вас, поди, запаздывает? – догадалась её веснушчатая подруга.
Пересвет мотнул головой и ответил:
– Так и есть. Мы с отцом за соком обычно в апреле ходили, а то и в мае, ближе к лету.
– У-у-у, касатик, худое у вас времечко настало. Русь-матушка так и сгинуть может. Исподволь.
Женщины хмуро покачали головами, отчего металлические кольца у их висков заколыхались туда-сюда, как будто были согласны с хозяйками. Полная до краёв тара припала к обветренным губам Пересвета. Он глотнул раз, другой, по бороде потекли мутные вязкие капли. Оторвался лишь когда кадка немного опустела. От удовольствия причмокнул и сказал добрым знакомым:
