Лариса Ена
Манцинелла
Кэти Ламье проснулась и, сладко потянувшись, рукой случайно задела младшую сестру, спавшую рядом. Замерев, она повернула голову и стала прислушиваться к ровному дыханию ребенка. Если Лизи захнычет и проснется мачеха, ей несдобровать. Осторожно выбравшись из кровати и накинув халат, крадучись вышла из спальни, миновав еще две кроватки со спящими по двое детьми, ее младшими братьями и сестрами.
После смерти матери Кэти, отец вновь женился, приведя в дом тучную и властную женщину. Наилия, так звали мачеху, оказалась плодовита и вскоре по дому бегали и ползали еще пятеро детей: три девочки и два мальчика. Денег стало катастрофически не хватать и Кэти, несмотря на юный возраст, пришлось подрабатывать, соглашаясь на любую грязную работу. Она с тоской вспоминала свое детство, когда ее отец, разглядев в девочке живой и любознательный ум, научил дочь писать и считать, чтобы в дальнейшем Кэти смогла работать гувернанткой, а не прачкой или кухонной работницей. Она помнила, как отец, усадив ее к себе на колени, давал книжку, которую она с удовольствием читала вслух.
– У тебя прекрасно получается, – хвалил он дочь, ласково поглаживая по голове. – Помни, грамотные люди всегда на голову выше тех, кто не удосужился учиться.
От природы у Кэти был еще и прекрасный голос, поэтому она часто пела различные песни своим родителям и гостям. Бойкая, живая, острая на язык, она вызывала одобрительные улыбки у жителей небольшой деревеньки, в которой жила их семья. Миниатюрную Кэти, с огненно-рыжими волосами и большими синими глазами, отец ласково называл «Огонёк» и всегда угощал леденцами. Увы, с приходом Наилии, безоблачное детство закончилось. Мачеха невзлюбила девочку и щедро раздавала тумаки и щипки за малейшую провинность. Отец, добрый, но безвольный человек, спустя год после рождения последнего ребенка, подхватил лихорадку и скоропостижно скончался, оставив Кэти один на один со своими бедами и несчастьями.
Наилия распродала всё, что смог накопить ее отец при жизни, но и эти деньги вскоре закончились. Они стали жить так бедно, что, бывало, за целый день могли погрызть только черствую горбушку, поделенную между всеми.
Кэти почему-то вспомнилось, как однажды мимо их деревни проезжал целый кортеж какого-то знатного господина, держа путь в сторону города, к королевскому замку. Взобравшись на телегу, она с восхищением разглядывала грациозных коней, богато украшенную карету и слуг, одетых лучше, чем любой житель деревеньки.
– Когда-нибудь я тоже стану богатой, – поделилась она тогда со своей подружкой, стоящей рядом. – Мне будут прислуживать, возить на балы и кормить пирожными. А мачеху я сразу же упеку в темницу и прикажу пороть розгами по пять раз на дню!
После того, как карета скрылась за поворотом, Кэти почувствовала жуткую зависть к этим благополучным и обеспеченным людям. Вот уж точно им не приходилось вставать с петухами, чтобы заработать за тяжелый труд пару монет. У детей богатеев, кроме счастливого и сытого детства, была возможность жениться или выйти замуж за таких же богатых и знатных, чтобы приумножить имеющееся наследство. Кэти же, в лучшем случае, могла рассчитывать на сына конюха или рыбака. Кому нужна бесприданница? Но, несмотря на свое положение, она твердо решила, что выйдет замуж только за обеспеченного человека, чего бы ей это ни стоило. В ее рыжеволосой головке начал формироваться план, как можно достигнуть поставленной цели.
Тряхнув головой, Кэти с грустью улыбнулась своим воспоминаниям и стала собираться. Планы планами, а кушать хочется всегда. Надев видавшее виды платье и башмаки, заплела волосы в косу и тихо вышла из дома, аккуратно закрыв за собой дверь. Еще только начало светать, и Кэти направилась в соседнюю деревню, где ей обещали на сегодня работу. Она решила пройти через лес, надеясь насобирать хоть немного ягод, чтобы утолить голод. Ступая по знакомой тропинке, слушая чириканье ранних пташек, она закидывала в рот собранные ягоды, наслаждаясь их сладким соком.
В деревне она целый день помогала знакомой кухарке чистить кастрюли, мести полы и стирать белье, получив за это три медяка, кувшин с молоком и подгоревшую буханку хлеба.
– Завтра ко мне не приходи, – женщина устало вытерла руки о грязный передник, – сама справлюсь. Но я спрошу у Ганса, ему вроде нужно будет стойло почистить через пару дней. Но это неточно. Работы мало у нас, в городе-то явно больше выбор, да и платят лучше. Чего не хочешь в Зертоне попробовать? Ты же, в отличие от всех нас, грамоте обучена.
– Кто же меня отпустит, – Кэти убрала со лба прилипшую прядь волос. – Мачехе и деньги подавай и сиди подле нее. Всё боится, что в подоле принесу.
– Да когда тебе хвостом крутить, когда ты от зари до зари батрачишь? Небось, даже женихов нет. Мой тебе совет – ищи мужа скорее, сможешь от этой мегеры сбежать. Всяко одному мужу прислуживать проще, чем всей этой ораве. Ты, конечно, не красавица, но глаз цепляешь. У конюха сын есть. Добрый парень, трудолюбивый. Чем не жених? А то с такой мачехой ты скоро в старуху превратишься. Кому тогда нужна будешь?
Попрощавшись, Кэти пошла домой, решив снова пройти через лес, чтобы заодно насобирать хворост для печки. Слова кухарки больно задели ее самолюбие. Она видела сына конюха, и он даже оказывал ей знаки внимания, но Кэти решила, что эта птица слишком низкого полета и в ее планы никак не входил. Мысли вновь унесли ее в то время, пока был жив ее отец. Вечерами, сидя за столом, он рассказывал ей удивительные истории о местах, которые он посетил, когда был молодой. Открыв рот, Кэти слушала рассказы о пиратах, о лесных людях и о дальних землях, где жили ожившие мертвецы. Что из этого было правдой, а что вымыслом, она не знала, но всегда с удовольствием слушала рассказы отца.
Вернувшись домой, когда солнце уже садилось, она протянула мачехе хлеб, кувшин с молоком и две монеты, утаив одну, которую спрятала за поясом платья. Она давно копила деньги, отказывая себе во всем, считая, что в случае непредвиденных обстоятельств у нее будет хоть немного медяков.
– Завтра потребуй больше за работу, – Наилия ловко убрала деньги в мешочек, который она всегда носила с собой. – Чего они жадничают?
– На завтра в деревне работы нет, – Кэти внутренне сжалась, представляя гнев мачехи. – Быть может мне сходить в город?
– Ага, знаем мы таких, шибко умных. – Наилия скривилась. – Подождем, что подвернется поблизости. Раз ты завтра бездельничаешь, будешь работать тут. Накопилось белье для стирки, да и за детьми нужно присмотреть, я устала и хочу отдохнуть.
Прошла почти неделя, после их разговора, а работы всё не было. Кэти хозяйничала по дому, приглядывая за младшими братьями и сестрами, а мачеха шаталась по деревне, жалуясь всем и каждому на свою несчастную жизнь, даже не пытаясь найти хоть какую-то работу для себя. В один из вечеров, когда в доме не было ни крошки, Наилия, взглянув на падчерицу, процедила, что Кэти завтра отправляется в город Зертон.
– Хоть я и не доверяю тебе, но деньги в семье нужны. Я договорилась с соседом, он едет в город продавать дрова, заодно и тебя подкинет. Вечером привезет обратно. И чтоб без денег не возвращалась.
Не веря своему счастью, Кэти лишь покорно кивнула и побежала готовиться к поездке, так как вставать нужно было засветло.
Утром, непрерывно зевая, она быстро собралась и выскользнула из дома. Поздоровавшись с ожидающим ее соседом, дядькой Варуком, она забралась в телегу, груженную дровами.
– Ты поспи маленько, пока едем, уж больно замученный у тебя вид, – предложил Варук и тронул поводья.
Уговаривать долго не пришлось и Кэти задремала, прислонив голову к плечу возничего. Снилось ей, что она в красивом, дорогом наряде гуляет по саду среди прекрасных, благоухающих цветов. Она шла, испытывая какое-то безмятежное счастье, пока не увидела манцинеллу – дерево с извивающимся, словно змея, стволом. Отец ей рассказывал в детстве, что это самое опасное дерево в мире. Его плоды, похожие на яблоки, нельзя было есть ни в коем случае, так как они очень ядовиты. Это дерево настолько было пропитано смертью, что даже его сок был опасен, вызывая жуткие волдыри, а при вдыхании дыма от сжигания древесины можно было запросто ослепнуть. Во сне Кэти увидела, как к дереву подошли несколько человек и, срывая плоды, стали с жадностью их есть. Кэти, увидев это, в ужасе закричала и стала отталкивать их от манцинеллы, умоляя не есть ядовитые яблоки.
Вздрогнув всем телом, она проснулась и обеспокоенно стала оглядываться.
– Поспала? – Варук ласково взглянул на девушку.
– Немного. Спасибо.
Чем ближе они подъезжали к городу, тем больше становилось деревень, в окружении полей с пшеницей, а также лугов, с мирно пасущимися коровами и козами. Кэти разглядывала аккуратные строения, невольно сравнивая их с неказистыми и бедными домами из своей деревушки. Было заметно, что жизнь вблизи королевского дворца была более благополучной.
– Вот где жить надо, а не в нашем захолустье. – словно прочитав ее мысли, посетовал Варук.
Кэти ничего не ответила, погрузившись в свои мысли. Воспоминания вновь нахлынули на нее, заставив вернуться в прошлое, когда отец привел в дом новую жену и она подслушала их разговор. Наилия, поставив перед мужем кружку эля, начала издалека, мол, Кэти уже исполнилось двенадцать, а она всё еще сидит дома и занимается глупостями, читая книжки, вместо того, чтобы пойти работать. Отец тогда ответил, что денег хватает, а дочка должна развиваться и познавать мир.
– Да кто ж белоручку замуж возьмет? Она кроме чтения своих глупых книг и делать-то ничего не умеет. – продолжала гнуть свою мачеха. – Жена должна быть работящая, чтоб дом в порядке содержать.
Отец тогда согласился, что дочь будет помогать Наилии по хозяйству, и с того момента у Кэти не было ни минуты покоя. Когда же мачеха начала рожать детей одного за другим, на плечи хрупкой девочки легло всё домашнее хозяйство. Как же она плакала, когда остальные дети носились по деревне, играя в различные игры, пока ей приходилось нянчиться с младшими детьми, отмывая бесконечную череду горшков и пеленок. Когда отец умер, ненависть к деспотичной мачехе росла у нее день ото дня, заставляя придумывать различные планы, чтобы сбежать из дома.
Однако, Кэти быстро поняла, что, открыто выражая свое недовольство, делала лишь хуже себе, получая тумаки и выслушивая недовольные упреки. И тогда она затаилась. Молча, безропотно, стала выполнять все прихоти мачехи, работая не покладая рук, утаивая при этом кое-какую заработанную мелочевку. Даже когда в доме совсем нечего было есть, а голодные дети, не переставая, рыдали, требуя пищи, она, сжав зубы, лишь шептала про себя, что никогда не отдаст накопленных денег, которые помогли бы ей осуществить ее план. Кэти, слишком рано повзрослев, также поняла, что любовь к своим младшим братьям может помешать ей на пути к своей цели, поэтому, каждый раз обнимая их или укладывая спать, она мысленно твердила себе, что все те, кто сейчас с ней рядом, это ненадолго и привязываться к ним не стоит.
– Может это и жестоко звучит, – словно оправдываясь, говорила она самой себе, – но так лучше для всех. Я не хочу застрять в этой нищете до конца своих дней. Мой отец говорил, что я достойна лучшего и я достигну желаемого. Что ж, я потерплю, сколько надо и сбегу при первой же возможности.
Мачеха не знала, что всю эту неделю Кэти специально отказывалась от предложенной работы у кухарки и конюха только лишь для того, чтобы Наилия, оказавшись в безвыходном положении, отпустила ее в город на заработки. Теперь всё зависело от того, сможет ли она воспользоваться этой возможностью в полной мере.
Уже подъезжая к высоким стенам города Зертона, она заметила на дороге старуху, которая отбивалась посохом от стаи бродячих собак. Попросив остановить повозку, Кэти подбежала к ней и стала швырять в собак камнями, которые валялись под ногами. Увидев подмогу, собаки отступили и, поджав хвосты, бросились врассыпную. Кэти, чтобы убедиться, все ли в порядке, наклонилась над перепуганной старухой, беспомощно лежащей в пыли. Сморщенная, с блеклыми водянистыми глазами и седыми космами, торчащими из-под платка, укутанная в черные тряпки, она производила довольно отталкивающее впечатление.
– Пусть боги благоволят вам, – поздоровалась Кэти.
– Пусть боги благоволят и тебе, – ответила старуха, кивнув. – Спасибо, что помогла. Может подкинете до города, а то уже сил не осталось?
Кэти усадила женщину на свое место, а сама пошла рядом с повозкой, благо, идти было недалеко.
– Меня зовут Миранда, – представилась старуха. Ты добрая девочка, могу ли я что-нибудь сделать для тебя в благодарность?
– Спасибо, не надо.
– Я ведунья и многое могу. Может быть, ты хочешь стать самой красивой или встретить свою любовь? Может нужна вечная молодость или отменное здоровье?
– В таком случае, сделай так, чтобы я стала королевой. – Кэти рассмеялась.
– Зачем тебе это тяжкое бремя власти?
– Хочу быть богатой. Хочу красивые платья, много денег. Хочу править! – Кэти, продолжая смеяться, загибала пальцы на руке. – Это никакое не бремя! Живешь в своё удовольствие и бед не знаешь.
– Дело твоё. – старуха пожала плечами. – Если ты готова принести в жертву всё ради власти…
– Готова! – Кэти подмигнула Варуку, который рассеянно слушал их болтовню. – На что угодно готова!
Миранда кивнула и дальше, до самых ворот, они ехали молча. Как только приехали, Кэти помогла старухе слезть с повозки.
– Вечером я буду ждать тебя тут. – Варук помахал девушке рукой и кивнул Миранде.
Кэти проводила его взглядом и повернулась к старухе:
– Вам еще чем-то помочь?
– Нет милая, спасибо. Ты не передумала насчет своего желания?
– Хочу исполнения задуманного всем сердцем, – Кэти вновь улыбнулась. – Что ж, мне пора! Прощайте!
Лишь только она прошла через ворота в город, то сразу очутилась среди пестрой толпы горожан. Несмотря на ранее утро, улицы были забиты лотками и тележками с товаром, продавцы громко зазывали покупателей, тут и там уличные музыканты и комедианты пытались заработать на своем умении развлекать публику. Мысли о странном разговоре со старухой тут же вылетели у нее из головы. Привыкшая к тихой и размеренной деревенской жизни, Кэти испуганно оглядывалась по сторонам, не представляя, куда ей пойти в поисках работы. Ей стало так страшно среди такого количества незнакомых людей, что она начала жалеть, что решилась приехать в город. Растерянно бродила она между прилавков, заглядываясь на съестное, чувствуя, как от манящих запахов заурчало в животе. Торгаши, завидев бедно одетую девушку, грозили пальцем и требовали, чтобы она не крутилась рядом с их товарами.
В какой-то момент ее внимание привлек бородатый мужчина, открывающий ставни трактира. Понаблюдав какое-то время за его действиями, Кэти безошибочно определила, что он не причинит ей зла.
– Простите, – обратилась она к нему, подойдя ближе, – вам не нужны работники?
– А что ты умеешь, малявка? – мужчина оценивающе окинул взглядом девушку.
– Могу помочь на кухне или в зале.
– Ладно, заходи. Учти, много платить не смогу.
Радостно кивнув, Кэти прошла вслед за мужчиной в помещение. Внутри оказалось на удивление чисто и уютно.
– Жена моя тут порядки наводит. О, милая, иди сюда, я тебе помощницу привел. Меня Илар зовут, мою супругу Лилиан, а тебя?
– Кэти. Могу приступать прямо сейчас.
– Ты такая худющая! – Лилиан всплеснула руками. – Ты сирота?
– Да, – не моргнув глазом ответила Кэти. – Мой отец был солдатом и погиб, защищая нашу страну, а матушка после непродолжительной болезни отправилась в сырую землю. Я одна на всём белом свете осталась.
– Бедняга, пойдем, я тебя накормлю, а там посмотрим, какую работу тебе дать.
Не веря своему счастью, Кэти прошла вслед за Лилиан на кухню, где ей предложили кружку эля и кусок пирога с капустой.
– Тебе нужна постоянная работа или ты скитаешься? – поинтересовалась хозяйка трактира, когда Кэти доела.
– О постоянстве я только мечтаю, вот только не каждый может предоставить еще и крышу над головой такой сироте, как я, – войдя в роль, Кэти опустила глаза и стала всхлипывать.
– Ну, не надо плакать. Тебе повезло, мы с мужем как раз подумывали взять помощницу. У нас есть кухарка, но, в последнее время, наш трактир пользуется популярностью, поэтому она уже не справляется. Жить будешь на чердаке, едой обеспечим, платить будем хоть и немного, но тебе и тратить-то не на что. Это твое единственное платье?
Кэти, шмыгнув носом, печально кивнула.
– Пойдем со мной. У меня есть старое, но чистое платье, всяко лучше твоих лохмотьев. Тебе придется его ушить, а то оно великовато для тебя. Займись им сейчас, а то в таком виде тебя стыдно к посетителям выводить. И умойся, вон таз с водой.
Проводив девушку на чердак и отдав ей свое платье с принадлежностями для шитья, Лилиан ушла заниматься делами. Оставшись одна, Кэти какое-то время сидела молча, разглядывая свое новое жилище, а потом, радостно взвизгнув, стала танцевать, тихонько напевая себе в такт. Она и мечтать не смела о такой удаче в первый же день своего приезда. Если честно, то в глубине души она была готова к долгим поискам работы и даже ночевке под открытым небом. Она готова была к любым трудностям, лишь бы не возвращаться обратно к мачехе.
Часа через три, переодевшись в наспех перешитое платье и заплетя волосы в косу, она спустилась вниз, представ перед своими новыми хозяевами.
– Ну вот, совсем другое дело, – Илар и Лилиан довольно улыбнулись, – Хоть на человека стала похожа. Сейчас мы тебе расскажем, чем ты будешь заниматься.
В обязанности Кэти отныне входило убирать зал со столиками, помогать кухарке на кухне чистить овощи, а если посетителей было много, то вместе с Лилиан разносить еду и напитки. Стараясь произвести впечатление, Кэти из кожи вон лезла, лишь бы угодить своим новым хозяевам. Целый день она крутилась, как белка в колесе, выполняя различные поручения, а вечером, когда все столики были заняты посетителями, с улыбкой разносила тяжелые кружки с напитками и блюда с закуской. Когда ближе к ночи Илар выпроводил последних посетителей, она, не дожидаясь приказа, наполнила ведро водой и стала мыть полы.
– Мне кажется, нам очень повезло, – поделилась Лилиан с мужем, наблюдая за работой девушки. – Она работящая и улыбчивая. Видел, как посетители на нее реагируют?
– Милая девочка, – согласился Илар. – Что ж, пусть остается, а там посмотрим.
Кэти, которая старательно натирала воском стол, услышав их разговор, довольно улыбнулась. Пусть крохотный, но все-таки шажок к лучшей жизни она сделала. Когда Лилиан, наконец, отпустила ее отдохнуть, Кэти поднялась к себе на чердак и, раздевшись, с наслаждением растянулась на кровати. Ноги гудели, и она очень устала, однако настроение было приподнятое. Только сейчас она вспомнила про Варука, который, не дождавшись ее, наверняка уже вернулся в деревню и сообщил эти вести мачехе. Представив перекошенное лицо Наилии, Кэти тихонько захихикала: пусть теперь сама поработает как следует. Поворочавшись в кровати какое-то время, она, наконец, уснула.
Утром, открыв глаза, Кэти живо вскочила с постели и стала приводить себя в порядок. Спустившись вниз, застала охающую Лилиан, держащуюся за стул.
– Доброе утро, мадам! Что случилось?
– Да спину опять прихватило, – Лилиан поморщилась. – Сможешь сходить в лавку, купить мяса и хлеба?
– Конечно, мадам. Присядьте. Может позвать доктора?
– Если каждый раз, как приспичит, вызывать доктора, то мы разоримся. Ничего, пройдет. Зайди в мою комнату, там на прикроватном столике стоит сундучок. Возьми пять серебов… Нет, шесть. Мясо возьми в лавке на углу. Скажи, что это для Илара, они знают уже, сколько и какого. Хлеб бери только в лавке Табона, она чуть дальше, по этой же стороне улицы, ты увидишь нарисованный на вывеске большой крендель. Там хлеб пекут на совесть, уж поверь.
Кивнув, Кэти побежала исполнять поручение. Зайдя в комнату хозяйки, с любопытством стала разглядывать внутреннее убранство. Супружеское ложе, шкаф, комод да стол с двумя стульями, ничего примечательного.
– Да уж, не королевские палаты, – пробормотала Кэти.
Без труда обнаружив сундучок и открыв его, присвистнула, он был полон серебов. Ей почему-то захотелось погрузить руки в монеты, чтобы почувствовать их прохладу и услышать характерный звон, однако, сдержавшись, она отсчитала ровно шесть кругляков и, положив их в карман передника, поспешила выйти из комнаты.
Лавка с мясом и правда находилась неподалеку от трактира. Для Кэти завернули кусок говядины и ребрышки, а узнав о недомогании Лилилан, передали для нее пожелание скорее поправиться. Выйдя из лавки, Кэти направилась дальше, поглядывая на ранних прохожих. В основном это были слуги, пьянчужки и усталые куртизанки, возвращающиеся в свои комнаты.
Хлебный магазинчик она прежде учуяла, чем увидела вывеску. На всю улицу распространялся невероятный аромат свежеиспечённой сдобы. У входа в лавку, облокотившись о косяк, стоял молодой человек с волосами цвета спелой пшеницы и карими, смеющимися глазами на худощавом лице. Заметив, что одежда подпирающего косяк была испачкана мукой, Кэти предположила, что он работает в этой лавке.
– Эй, малышка, ты что, потеряла мамку и папку? – спросил с усмешкой парень, заметив, что Кэти направляется к нему. – Если хочешь, могу стать твоим папулей!
– Сэр, мой отец погиб на войне, чтобы вы могли спокойно продавать свой хлеб, – отчеканила Кэти, с вызовом взглянув на парня.
Надо сказать, что ей так понравилась эта легенда о героической гибели отца, что она сама в нее почти поверила, и это придало ее словам несомненную убедительность.
– Ой, прости, я не знал, – парень сразу стушевался и открыл перед ней дверь. – Проходи, пожалуйста.
– И я вам не малышка. Не нужно недооценивать человека, глядя лишь на его внешность. – добавила она, проскальзывая внутрь.
В лавке, объяснив, что она вместо Лилилан, Кэти, расплатившись с пекарем, полноватым мужчиной с красным лицом, получила сетку со свежим хлебом и вышла на улицу, намереваясь вернуться в трактир. Не успела она отойти и пару десятков метров, как ее догнал задиравший ее молодой человек.
– Слушай, еще раз прости, – произнес он, взглянув на нахмурившуюся девушку. – Я сын пекаря, Лазур.
– Какое мне дело до вашего имени?
– Ну, не сердись. Я же славный парень, на самом деле и мухи не обижу. Просто ты такая миниатюрная и такая беззащитная, что я решил пошутить.
– Послушайте, сэр. Я понимаю, что вы, как сын пекаря, явно из более благополучной семьи, чем когда-то была моя. Ваша одежда лучше, чем у меня, вы мужчина и скоро получите в наследство довольно прибыльное дело своего отца, а если у вас хватит мозгов жениться на девице с хорошим приданным, то и вовсе будете как сыр в масле кататься. Мне же, как сироте, не светит и сотой доли того, что уготовила вам судьба. Так скажите мне, достойно ли с вашей стороны шутить над несчастной девушкой, которая в своей жизни не видела ничего хорошего? И, да, меня зовут Кэти. Запомните это имя, сэр.
Резко развернувшись, Кэти направилась в сторону трактира, пряча улыбку на зардевшемся лице, оставив парня стоять с разинутым ртом.
Вернувшись в трактир, она передала покупки Илару и взяла на себя все хлопоты, пока Лилиан лежала с примочками в своей комнате.
– Как себя чувствуешь? – Илар, оставив Кэти хозяйничать, заглянул к жене, присев на краешек кровати.
– Ох, дорогой, еще немного полежу и буду вставать. Негоже оставлять трактир на одном тебе.
– Насчет этого не переживай, – Илар улыбнулся. – Наша маленькая помощница прекрасно справляется. Боги благословили нас, послав эту сиротку.
– И не говори. Сегодня я ее проверила, попросила взять деньги из сундука. И знаешь что? Она взяла ровно столько, сколько я сказала. Эта девочка у нас всего ничего, а я уже чувствую, что привязалась к ней.
– Милая, у нас никогда не было детей, может поэтому ты испытываешь к ней такие чувства. Но я не против. Мы уже не молоды и нам нужна такая вот активная и работящая помощница. – Подбодрив жену, Илар вернулся в зал.
Прошло около двух недель, как Кэти работала в трактире. Она окончательно освоилась и стала незаменимой для супружеской четы трактирщиков. Свободного времени у нее почти не было, но она и не жаловалась. Улыбчивая и покладистая, острая на язык, она привлекала клиентов, которые за кружкой эля любили судачить с ней о всякой всячине, обхохатываясь над ее шутками и забавными гримасами.
Поздно вечером, вернувшись к себе на чердак, Кэти отодвигала одну из половиц под кроватью и старательно складывала заработанные медяки, периодически их пересчитывая. Несмотря на хорошее к ней отношение трактирщиков, она не собиралась оставаться здесь вечно, решив для себя, что прежде, чем двигаться к своей цели дальше, необходимо как следует подготовиться.
В один из дней, когда она, как обычно, крутилась в зале, обслуживая и развлекая посетителей, в таверну зашел Лазур, сын пекаря. Усевшись за свободный стол, он старательно пытался поймать взгляд Кэти, пока она, наконец, не подошла к нему, готовая принять заказ.
– Привет, – неожиданно оробел он, взглянув в синие глаза девушки.
– Что будете, сэр? – словно не узнав его, с усмешкой спросила Кэти. – У нас отличная кухня.
– Кружку эля и свиную рульку, пожалуйста.
– Одну минуту, сэр, – кивнув, Кэти неспеша пошла на кухню, повиливая бедрами.
– Ух, огонь девка!
Вздрогнув, Лазур обернулся и увидел сидящего за соседним столом местного завсегдатая, упитанного и улыбчивого старичка.
– Ежели б я был помоложе, женился бы, не раздумывая! – продолжал разглагольствовать старик, хитро прищурившись. – С норовом девка, такая спуску не даст.
– Да уж, – неохотно согласился Лазур, наблюдая, как Кэти с подносом подходит к нему.
– Ваш эль и рулька, сэр. Что-нибудь еще?
– Кэти, неужели ты до сих пор на меня дуешься? Я же извинился! Прошу, называй меня Лазур.
– Разве мужчины извиняются только словами? Особенно, когда ранят в самую душу?
– О, боги, я сделаю всё, что попросишь! Ты у меня из головы не выходила все эти дни!
– Хорошо. Я слышала, завтра в город приезжают бродячие артисты… Я не прочь сходить, посмотреть их представление. Но, так как я слабая, беззащитная девушка, мне необходим сопровождающий… Щедрый сопровождающий.
– Ни слова больше! Завтра жду тебя у таверны в полдень!
Кэти без труда отпросилась у хозяев таверны посмотреть приезжих артистов.
– Всё равно посетителей будет мало, все пойдут глазеть на бродячую труппу, – рассудил Илар, отпуская девушку. – Справимся.
Выйдя на улицу, Кэти увидела Лазура, терпеливо ожидающего ее у крыльца. Вместе они пошли на площадь, где возле импровизированной сцены уже собиралась толпа зевак. Видимо, жителей нечасто баловали приезжие артисты, потому что многие были одеты в праздничные одежды и с нетерпением скандировали, призывая артистов на сцену.
Как только зрителей собралось достаточно, началось представление. Сначала вышли двое мужчин в разноцветном трико и ловко стали жонглировать мячами и кеглями. Кэти, открыв рот, наблюдала за их движениями, переживая, что один из предметов может упасть и тогда зрители закидают жонглера гнилыми яблоками.
Затем появилась женщина с двумя головами, одетая в балахон с позолоченными кистями. Головы разговаривали друг с другом, одновременно вызывая восторг и чувство омерзения у зрителей, после чего совместно исполнили популярную песенку. Они пели так слаженно, что толпа с удовольствием стала им подпевать, прихлопывая в ладоши. Кэти, будучи в шоке от увиденного, лишь молча разглядывала двухголовую женщину, даже не представляя, как той живется с таким уродством.
После, вышли актеры, которые карикатурно изображали правящую королеву с ее несовершеннолетним сыном. Кэти, привстав на цыпочки, с интересом наблюдала за карликом, пародировавшим юного короля. Судя по сценке, принц был избалован и глуповат, а королева потакала всем его прихотям и капризам. Пока зрители хохотали над представлением, Кэти жадно впитывала новую информацию. К ним в деревню редко доходили слухи о королевской семье. Было лишь известно, что королева-мать была регентом при сыне до его совершеннолетия и что она души не чает в своем отпрыске. После сценки выходили еще артисты: клоуны, заклинатели змей, дрессировщики со своими питомцами. Но больше всего зрители поразились, когда на сцену выкатили тесную клетку, в которой находилось доселе невиданное существо, внешне похожее на человека, но без каких-либо половых признаков. Кожа у существа была болотного цвета, с едва заметными коричневыми полосками, а лицо и тело раскрашено затейливыми белыми узорами. Существо мрачно наблюдало за охающими зрителями сквозь прутья решетки своими желтыми, словно спелые лимоны, глазами.
– Это один из лесных жителей, которого совершенно случайно удалось поймать в наших лесах! – пояснял один из артистов, прохаживаясь по сцене. – Они необычайно скрытны и опасны. Встреча с ним сулит лишь смерть! Трепещите! Никто не может приблизиться к ним и только нашей труппе удалось сделать это!
– Враки всё это, – прошептал Лазур на ухо своей спутнице. – Бабка мне рассказывала, что лесные жители, их называют Дрезенами, никогда не нападают на людей, предпочитая прятаться. Также есть поверье, что если встретить это чудище, находящееся в беде и помочь ему, то оно даст знак, как исполнить твою заветную мечту. Может и враки, конечно, учитывая, что их никто не встречал. Как этот бедолага к ним попал, вообще непонятно.
– Зачем же они говорят, что он опасен? – удивилась Кэти.
– Для зрелищности и чтоб лишний раз к клетке не лезли.
Когда выступление закончилось, несколько артистов пошли в толпу с протянутой шляпой, в которую зрители стали кидать монетки. Лазур, дав подошедшему пару серебов, взял Кэти за руку и повел в сторону торговцев сладостями, где купил девушке леденец на палочке.
– Ну что, моя королева, понравилось ли тебе? – спросил он, протягивая ей угощение.
– Очень захватывающе, – честно призналась она, всё еще находясь под впечатлением. – Как же хорошо жить в большом городе! Столько всего интересного!
– Ну, это лишь окраина, – махнул рукой Лазур. – Вот ближе к королевскому дворцу, там есть на что посмотреть. И магазинов там больше и развлечений предостаточно.
– Ты меня отведешь как-нибудь туда? – Кэти, словно случайно, прижалась к телу парня и посмотрела в его глаза. – Хоть одним глазком увидеть, что там.
– Конечно! – клятвенно пообещал парень, мгновенно вспотев от близости девушки.
– А теперь, проводи меня до таверны, мне пора обратно.
Вернувшись, Кэти до вечера занималась делами, пребывая в глубокой задумчивости. Сидящий в клетке монстр и слова Лазура, никак не выходили у нее из головы. На душе было неспокойно и тоскливо, словно она сама сидела в клетке, на потеху толпе.
