Марина Колесова
Чародейка. Книга 2. Бремя власти
– Мой повелитель, – Стела схватила Владетеля за руку и, обернувшись к нему, дрожащим от гнева голосом спросила: – Я не понимаю, зачем они пели нам здесь эту лживую балладу! Зачем?!
Владетель притянул ее к себе и, ласково обняв, тихо проговорил:
– Не переживай так, моя радость, сейчас мы со всем разберемся и все поймем, – после чего мрачно сдвинув брови и хмуро глядя на менестрелей, раздраженно спросил: – Ну и зачем вы пели ее?
– Владетель, это очень благозвучная баллада… она красиво ложиться на голос с аккомпанементом лютни и свирели… это самая мелодичная баллада из тех, что мы знаем, – срывающимся от страха голосом пояснил старший из братьев.
– Вы слышите, Владетель, что они говорят? – Стела резко встала и яростно-звенящим тоном продолжила: – Они сделали благозвучной ложь и гордятся этим! Да это самая мерзкая баллада из тех, что я слышала. А лживый смысл ее еще хуже! Неужели Вы потерпите такое, Владетель?
Тот мрачно усмехнулся и обернулся к растерянно замершей над своей тарелкой Инге:
– Къяра, я бы хотел услышать твое мнение по поводу этой песни.
– Отец, я не вслушивалась в смысл… а мелодия, мелодия и правда очень сладкозвучная, – стараясь сохранять невозмутимый вид, негромко проговорила та и отвела взгляд.
– Владетельница, так на это у них и расчет! Неужели Вы не понимаете? – не опускаясь, взволнованно проговорила Стела, обернувшись к ней.
– Что ты имеешь в виду, Стела? – Инга посмотрела на нее.
– Как что? Неужели Вы действительно не понимаете? Их баллада говорит о том, что если дочери знатных особ будут вести себя так, как им полагает их долг и покорность родителям, они обречены провести в тоске и печали всю свою жизнь. Вы понимаете, какую подоплеку имеет эта баллада, и какие зерна может заронить в неискушенные девичьи души? И ведь они ее пели не где-нибудь на базаре, а во дворце! Они стремились снискать Ваше расположение ее благозвучностью, за которой укрывали ее вредоносный смысл полный лжи и обмана, чтобы потом сказать, что эта баллада понравилась даже во дворце и уже беспрепятственно растлевать нежные девичьи души и сердца. Этого нельзя допустить! – она обернула к Маграту свой взор полный благородного гнева. – Вы согласны со мной, мой повелитель?
– Ты бесподобна, радость моя, когда ты такая… – не отводя от нее ласкового взгляда, тихо проронил он.
– Это лишь баллада… миледи… мы и в мыслях ничего подобного не держали… помилосердствуйте… – хрипло, пытаясь сдержать подступающие к его горлу слезы, взмолился старший из братьев, совсем склоняясь к полу.
– Молчать! – рявкнул Маграт. – Все, что вы могли, вы уже изрекли, – после чего вновь обернулся к Инге: – А ты что скажешь?
– Я предлагаю, отец, не портить ужин разборками с менестрелями, это плохо влияет на пищеварение. Отправь их в темницу, пусть их там допросят и выяснят истинные цели их пения… после чего можно будет решить их участь.
– Мы так и сделаем, – Маграт поднял руку и прищелкнул пальцами, а когда охранники схватили менестрелей, приказал: – В темницу их и пусть допросят, а мы с Владетельницей придем после ужина и все проверим.
Охранники тут же выволокли двух менестрелей из залы, и окончание ужина проходило уже в тишине, лишь изредка нарушаемой тихим голосом Владетеля, уговаривавшего свою наложницу что-то попробовать, и ее мелодичным щебетом ему ответ.
Инга, исподволь наблюдавшая за отцом, терялась в догадках. На ее памяти Владетель с наложницами так не обращался никогда. Он напротив всегда подчеркивал, что лишь использует каждую из них, и не позволит ни одной ни в чем ему перечить. Сейчас же он явно старался ублажить Стелу, а та почему-то не спешила воспользоваться его расположением и хоть что-то попросить для себя, что было тоже нехарактерно. Все наложницы, зная, как непродолжительно бывает благоволение Владетеля, не упускали такого случая. Инга обернулась к Артесу, пытаясь определить, заметил ли он необычное поведение Владетеля, но тот столь увлеченно и сосредоточенно поглощал пищу, что казалось, кроме этого его не интересует абсолютно ничего.
Закончив есть, Инга уже хотела спросить разрешение у отца, чтобы удалиться, когда тот вдруг неожиданно проговорил:
– Къяра, я бы хотел, чтобы ты с Артесом задержалась после ужина, мне необходимо поговорить с тобой, – после чего обнял еще крепче свою наложницу, всем видом показывая, что отсылать ее не намерен, и она будет присутствовать при разговоре.
– Хорошо, отец, – бесстрастным голосом ответила Инга, хотя в душе у нее все сжалось от страха, а в голове ураганом заметались мысли: о чем мог Владетель собираться говорить с ней. Она со страхом ждала, вдруг Владетель сообщит, что решил жениться, а может и ребенка ждет, или что еще хуже: ей мужа нашел. После исчезновения Къяры, Инга боялась этого больше всего. Потому что это бы означало, что сестра уже окончательно не вернется, и ей всю оставшуюся жизнь придется играть ее роль под надзором безжалостных учителей, не позволяющих ей самостоятельно даже вздохнуть.
Владетель поднял руку, знаком приказывая всем удалиться, а затем, дождавшись, чтобы все ушли, установил по периметру залы магический занавес. После этого он склонился к уху своей наложницы и, кивком головы указав на Ингу, спросил:
– Ну и как она тебе, моя радость?
– Не ожидала, – чуть откинувшись назад, с легкой усмешкой ответила Стела и насмешливо прищурилась. – Если честно, я поражена тем, как вы выдрессировали ее.
– Я не понимаю, отец… Что это значит? – раздраженно спросила Инга, резко поднявшись из-за стола.
– Рот закрой и постой молча, – сурово прервал ее тот и вновь склонился к наложнице: – Хочешь, чтобы она еще что-то сделала или уже удовлетворила свое любопытство.
Инга замерла и растерянно посмотрела на Артеса, не зная как вести себя дальше. Перечить Владетелю она боялась, но и знала, как карается выход из образа, поэтому ждала подсказки от учителя. Однако тот невозмутимо смотрел в сторону и делал вид, что происходящее его не касается ни в коей мере.
– А она действительно и повара бы наказала и менестрелей? – иронично усмехнувшись и задумчиво склонив голову набок, осведомилась Стела.
– Сделала бы и с легкостью, ей не привыкать. Она и не такое делала. Хочешь, сюда приведут кого-нибудь, и ты сама увидишь?
– Нет, я верю твоим словам, – Стела грустно вздохнула и поднялась. – И чья же это больше заслуга твоя или его? – она рукой указала на Артеса.
– Его, конечно. У меня других проблем хватало, как ты понимаешь… – усмехнулся Владетель, откидываясь на спинку кресла и не сводя с нее глаз.
Стела обернулась к Артесу: – Ну и как, понравилось ощущать полную власть над Владетельницей?
Артес медленно поднялся, подошел к ней и опустился на колени: – Неужели Вы думаете, госпожа, что подобное может нравиться? Это было нелегкое задание, которое я старался добросовестно исполнять и не более того.
Инга недоуменно переводила взгляд с одного на другого и не могла ничего понять. Наконец она не выдержала: – Отец, ты можешь объяснить, что здесь происходит? – тихо спросила она.
– Могу, Инга, – усмехнулся Маграт. – Вернулась твоя госпожа и хочет узнать, чем ты занималась в ее отсутствие и как себя вела.
– Къяра вернулась? – глаза Инги радостно заблестели. – И где же она, Владетель?
– Неужели до сих пор не догадалась? – Маграт рассмеялся. – Прямо перед тобой.
– Где? – Инга озадаченно оглянулась.
Теперь уже заливисто расхохоталась наложница Владетеля: – Здесь я, сестренка, – после чего тряхнула роскошными каштановыми кудрями так, что волосы ее взлетели, скрыв на мгновенье лицо, которое тут же преобразилось, и уже тяжелой черной волной упали ей на плечи. – Теперь узнаешь? Или платье сменить тоже надо?
– Къяра… – Инга шагнула к ней, но, увидев боковым зрением, как нахмурился Владетель, поспешно опустилась на колени, проговорив: – Здравствуйте в веках, Владетельница. Я очень рада видеть Вас в здравии, госпожа.
– Встань, – Къяра ласково улыбнулась. – Я тоже рада видеть тебя, сестренка. Как я погляжу, тебе без меня тут несладко пришлось.
– Это точно, – тихо проговорила Инга, поднимаясь.
– Он унижал тебя? – Къяра жестом указала на коленопреклоненного Артеса у своих ног.
– Нет. Но наказывал так, что мне порой умереть хотелось, – Инга тяжело вздохнула.
– Ты хочешь, чтобы я казнила его?
– За что? За то, что он столь добросовестно выполнял приказ Владетеля? – поморщилась Инга.
– Я разве спрашивала причину? Я хочу знать, хочешь ли ты этого или нет.
– И ты его казнишь, если я скажу, что хочу?
– Да прямо здесь, при тебе, а тебе найду другого учителя.
Инга судорожно сглотнула, она столько мечтала, что когда-нибудь сумеет расквитаться со своим жестоким учителем, но сейчас, когда это время пришло, поняла, что не в силах обречь его на казнь.
– Не надо его казнить… – тихо проговорила она. – Скажи ему лишь, чтобы не наказывал так сильно.
– А вот это я сделать не могу. Я не могу ему указывать, как тебя учить, я вправе лишь спросить за результат обучения. Поэтому подумай еще раз хорошенько и скажи, что ты выбираешь.
Инга посмотрела на Артеса, стоявшего на коленях перед Къярой.
– Да не смотри ты на него. Он маг, поэтому он не будет тебя ни о чем просить и поведения своего с тобой не изменит. Ты сама решай.
– Я не хочу, чтобы он учил меня… но и не хочу обрекать его на казнь.
– Я все понимаю, но тебе придется что-то выбрать. И выбрать прямо сейчас. И если согласишься оставить его своим учителем, будешь терпеть его в этом качестве всю оставшуюся жизнь, потому что больше подобных предложений я делать тебе не стану. И еще учти, что в этом случае, твои слова о том, что ты не хочешь, чтобы он учил тебя, он вряд ли тебе спустит.
– Проверяешь, насколько я жестокая стала? Как я, говорившая тебе раньше, что нельзя быть жестокой, обреку на казнь того, кто повинен лишь в четком исполнении приказа… да? – сердито прищурившись и не отводя глаз, Инга смотрела на сестру.
– Мне абсолютно все равно, Инга, что ты говорила раньше и что ты решишь сейчас. Я дала тебе шанс изменить сложившуюся ситуацию. Хочешь – меняй, не хочешь – не меняй. Мне нетрудно Артеса казнить, а тебе нового учителя найти и уж тем более несложно оставить все как есть.
– Ты думаешь, мой новый учитель будет лучше?
– Если честно, то вряд ли, скорее даже наоборот… особенно первое время, пока ты не привыкнешь к его требованиям.
– Тогда зачем ты предлагаешь мне казнить Артеса?
– Для того чтобы дать тебе ощущение, что ты по собственной воле терпишь его власть и жестокость.
– Благодарю Вас, Владетельница. Я надеюсь, что сумею ощутить это в полной мере сегодня вечером, – Инга иронично скривила губы.
– Вот и умница, малышка, – Къяра ласково улыбнулась, словно и не заметила сердитой иронии сестры, после чего обратилась к Артесу: – Можешь встать. Раз сестра не захотела тебя казнить, останешься при ней. То чему ее будешь учить впредь, мы обсудим завтра. Подойдешь в мои апартаменты с утра, часам к восьми, и мы поговорим.
– Да, госпожа, – Артес поднялся и поцеловал ей руку.
Затем Къяра обернулась к Владетелю:
– Отец, ты позволишь мне оставить тебя и пойти отдохнуть и поговорить с сестрой?
– Конечно, моя радость… хоть общение с тобой и огромное удовольствие для меня, я соглашусь его прервать до завтра. Отдохни, дитя мое.
– Цвет волос ей вернешь или мне позаботиться? – Къяра кивнула на Ингу.
– Собственную магию снимать всегда легче, так что не утруждайся, моя радость, – Маграт подошел к Инге, снял с ее головы диадему и, прищелкнув пальцами, повел рукой. Над головой Инги заискрилось облачко магии, и ее волосы, изменив цвет, вновь засверкали золотым блеском.
Удовлетворенно кивнув, Къяра открыла магический переход, после чего склонила голову перед отцом:
– Спокойной ночи, отец. До завтра.
– Спокойной ночи, моя радость. Надеюсь увидеть тебя за завтраком, – улыбнулся тот.
– Пойдем, – Къяра обернулась к Инге.
Та, склонившись перед Владетелем, тоже пожелала ему спокойной ночи и прошла в сверкающую арку.
В своих апартаментах Къяра опустилась на диван и жестом предложила Инге сесть рядом. Та села, нервно сцепила руки и, не отводя от нее взгляда, напряженно замерла.
– Ты чего так нервничаешь? Боишься что ли чего-то? – Къяра удивленно посмотрела на нее.
– Я до сих пор не могу поверить в то, что ты вернулась… Я так ждала этого, – Инга судорожно сглотнула, – очень ждала… Тебя так долго не было… Где ты была?
– Лучше не спрашивай, сестренка, даже вспоминать не хочу, – Къяра грустно улыбнулась и ласково погладила сестру по плечу.
Та схватила ее за руку, прижала к щеке, а потом, порывисто придвинувшись, обняла, уткнувшись головой в плечо:
– Мне было так плохо здесь одной… Я даже поговорить ни с кем не могла.
– А я думала, тебе понравилось быть Владетельницей, – Къяра нежно погладила ее по волосам.
– Ты издеваешься? – Инга, чуть отстранившись, заглянула ей в глаза. – Какая Владетельница? Да за меня решали даже какое платье мне надеть. Я говорила и делала лишь то, что велел мне Артес или отец. Ты не представляешь, как они измучили меня…
– Ну если это тебя немножко утешит, могу сказать, что мне все это время было ничуть не легче, и то, что ты видишь сейчас меня здесь иначе как чудом назвать нельзя… В то, что мне удастся выжить и вернуться не верил видно даже отец, раз столь тщательно учил тебя играть мою роль.
– Как это? Где же ты все-таки была?
– Если одним словом, то в плену. А подробнее не хочу вспоминать.
– Это отец держал тебя там?
– Нет, конечно.
– Если не он, то почему он не помог тебе?
– Мне никто не мог помочь, кроме меня самой… – Къяра грустно усмехнулась, – вернее отец помог мне тем, что так выучил меня… научил быть сильной, выносливой и смелой… только это дало мне шанс выжить и вернуться… И теперь, поняв, как это необходимо в жизни, сейчас я заставлю учиться тебя, правда не тому, чему учил тебя Артес до сих пор… но он хороший учитель, он и другому тебя быстро научит.
– Къяра, если именно твой опыт заставляет тебя меня учить, то почему ты не хочешь мне рассказать о нем?
– Это было очень тяжело, сестренка… я пережила предательство и измену, плен и унижения, я потеряла все, что мне было дорого… но у меня достало сил сохранить и защитить самое главное – нашу Империю… я отвела от нее угрозу и сумела предотвратить катастрофу… и я благодарна отцу, что он сделал меня способной вынести все это.
– Ты хочешь сказать, что ради спокойствия и благоденствия отца, ты пожертвовала всем и еще благодарна ему за это? – Инга разжала объятья и, поднявшись с дивана, встала перед сестрой, напряженно глядя на нее.
– Причем тут спокойствие и благоденствие отца? Я говорю о государстве! – нахмурилась та.
– Пробыв рядом с ним долгое время, спешу тебя заверить: он и есть это государство, – в голосе Инги зазвучал металл. – Только его мнение здесь закон и только его желания здесь основополагающие. Государство ему нужно лишь для удовлетворения личных пристрастий и вожделений.
– Замолчи, Инга! Не смей говорить такое! Он жестокий правитель, это правда. Но государство при нем процветает. Нет ни голода, ни стихийных бедствий, ни изнуряющих войн, развивается торговля и ремесла. Он хранит свой народ и заботится о нем!
– Къяра, неужели ты веришь в то, что говоришь? Он не заботится о народе, а использует его! И если он не дает ему голодать, то это выгодно ему в первую очередь. Было бы невыгодно, народ бы голодал, и войны бы были, и наводнения он наслал бы сам на непокорных. Он ублажает лишь себя. Причем тут народ и государство? Это лишь средство для выполнения его прихотей! И ты, и я это тоже такие же средства… Да, я оказалась трусливой и слабой, я не в силах противостоять ему, поэтому выполняла все: наказывала, казнила, изображала из себя невесть кого… Прикажи мне он сейчас, как когда-то, вылизать чай с пола, вылизала бы не задумываясь… Но ты?! Ты сильнее его, мужественней… и ты, оказывается, ради него пошла и на унижения и на плен… и еще благодарна ему за это… и меня хочешь научить тому же… Да у меня даже слов нет… Ты что слепая?
– Ты что себе позволяешь?! – Къяра порывисто встала с дивана и замерла напротив сестры, устремив на нее яростный взгляд. – Ты кто такая, чтобы разбрасываться такими обвинениями?! Что ты умеешь и знаешь, чтобы делать такие выводы? Ты ездила по пределам, опрашивала народ и наместников, читала их отчеты? На моей памяти, ты даже со сводным отчетным балансом разобраться не могла… Что-то изменилось за это время, и ты стала в этом разбираться?
– Причем тут сводный отчетный баланс? – Инга в замешательстве попятилась. – Я говорю совсем про другое.
– А я именно об этом! – скулы Къяры напряглись, а глаза метали молнии. – Как ты можешь обвинять кого-то в нерадении государству, когда сама в этом не разбираешься? Ты не понимаешь в этом ничего, но с амбицией разглагольствуешь об использовании народа и государства. Чтобы иметь моральное право обсуждать, а уж тем более осуждать, надо для начала хотя бы вникнуть в суть проблемы, понятно это тебе?
– Понятно, госпожа. Больше при Вас я не позволю себе ни обсуждать подобные проблемы, ни уж тем более осуждать, кого бы то ни было… – презрительно скривив губы, Инга нарочито склонилась перед Къярой.
– Ах, вот Вы как, принцесса, ну что же… как пожелаете… мне такой стиль общения не в тягость, – голос Къяры заледенел. – Подождите минуточку, я вызову слуг, Вам подготовят апартаменты и отведут Вас туда.
– Къяра, подожди! – Инга бросилась к ней и, схватив за руку, которой та намеревалась дернуть шнур вызова слуг, медленно опустилась на колени: – Прости! Прости, пожалуйста… я, не подумав, сказала… я не посмею больше… мне же даже поговорить здесь не с кем… – из глаз ее потекли слезы, – не лишай меня твоего общения… прошу… пожалуйста, не отвергай меня, я умоляю тебя…
– Принцесса, встаньте сейчас же! – раздраженно прикрикнула на нее Къяра, выдергивая свою руку из ее. – Что Вы себе позволяете? Это что за истерика? Хотите, чтобы я пригласила Вашего учителя и пожаловалась ему? Я думаю, он быстро сумеет Вас утешить и объяснить, как Вам должно себя вести!
– Пожалуйста, не надо, – Инга поспешно поднялась и, быстрым движением вытерев слезы, с испугом посмотрела на сестру. – Я не посмею больше… Простите, Владетельница. Все будет так, как Вы пожелаете.
– Замечательно, – холодно проронила Къяра. – Надеюсь, Вы поняли недозволительность своего поведения?
– Да, Владетельница. Я поняла… больше подобное не повторится… – Инга потупилась и, нервно сцепив руки перед собой и переминаясь с ноги на ногу, запинаясь, попросила: – а мне… мне будет дозволено… не докладывать о моем проступке учителю?
– На первый раз я спущу Вам Вашу выходку, принцесса, и позволю не докладывать ему об этом, – презрительно скривив губы, проговорила Къяра, – но учтите, если подобное повторится, то в следующий раз именно он будет объяснять Вам недопустимость подобного поведения, чтобы Вы мне не говорили.
– Не повторится, Владетельница… я обещаю, не повторится, – клятвенно прижимая руки к груди, заверила ее Инга, – я буду стараться, чтобы Вы были довольны мной.
– Хочется верить, – мрачно усмехнулась Къяра. После чего, вызвав слуг, приказала им отвести Ингу в свободные апартаменты и предоставить в ее распоряжение прислугу.
После того как Къяра с Ингой покинули пиршественную залу, Артес вопросительно посмотрел на Маграта:
– Я могу удалиться, Владетель?
Тот, презрительно прищурившись, окинул оценивающим взглядом своего бывшего ученика:
– Не ожидал, что она вернется?
– Я рад, что Владетельнице это удалось… – потупил взор Артес.
– Тебе вновь повезло… на ее месте я не стал бы церемониться с тобой.
– Зачем Вы все время сталкиваете нас, Владетель?
– Потому что тебе необходимо понять, что ты можешь выжить, лишь став ее преданным псом.
– Вы знаете насколько я предан Вам… Но ей… ей… которая все время открыто противостояла и перечила Вам… и делает это до сих пор. Вы всю жизнь противопоставляли меня ей, заставляя с ней соревноваться и бороться, доказывая, что я преданнее, надежней и вернее. Если Вы хотели, чтобы я был предан ей, то зачем взращивали в моей душе ненависть к ней? Зачем?
– А ты так и не понял? Для того, чтобы заставить ее чувствовать конкуренцию… К сожалению мне это не удалось. Это ты воспринял эту игру всерьез, а она – нет. Я не сумел ее заставить стремиться к власти к которой так стремишься ты… Только ты ее никогда не получишь, я ни при каких обстоятельствах не позволил бы тебе ее получить…
– Я не стремился к власти, я стремился стать достойным Вашего расположения и хотел снискать Ваше благоволение и быть всегда подле Вас.
– Тогда ты еще более глуп, чем я думал… Потому что мне ты не нужен… и никогда не был нужен. И теперь если ты в ближайшее время не научишься боготворить ее и быть ей преданным, я заставлю ее уничтожить тебя или уничтожу сам, – Владетель зло сверкнул глазами и вышел из залы.
Инга не спала всю ночь, переживая, что из-за пререканий с сестрой потеряла ее расположение, и обдумывая способы, которыми это можно было бы исправить. Под утро ей пришла в голову мысль: спуститься в зал, где раньше по утрам занималась Къяра и там еще раз извиниться перед ней и постараться объяснить, что она любит ее, очень ждала, будет слушаться, и ни в чем больше не будет перечить…
Она быстро оделась и спустилась в зал. Там никого не было, и царил сумрак. Расстроено оглядевшись, Инга уже хотела было уйти, когда заметила отблеск света из-за неплотно закрытой двери, ведущий к другому залу, где был бассейн. Инга решительно направилась к двери и распахнула ее. В зале было тихо, на стенах горели светильники, у дальнего конца бассейна, на его бортике, одетая в шелковый брючный костюм сидела Къяра. У ног ее лежал меч, а она, опустив одну руку в бассейн, шевелила кончиками пальцев, наблюдая за расходящимися по воде кругами и игрой в них отблесков от отраженных в водной глади светильников.
Инга в нерешительности замерла в дверях.
– Вы что-то хотели, принцесса? – Къяра подняла голову и вопросительно посмотрела на нее.
– Мне можно войти, Владетельница?
– По-моему, Вы уже вошли, принцесса, – усмехнулась Къяра и продолжила: – Так что привело Вас сюда?
Инга торопливо подошла к ней и опустилась на колени:
– Я хотела сказать, Владетельница, что я осознала недопустимость моего вчерашнего поведения. Я больше никогда не позволю себе такого, клянусь…
– Это все? По-моему, все это Вы мне сказали еще вчера…
– Я не сказала, что люблю Вас, Владетельница, – нервно теребя перед собой руки, проговорила Инга. – Вы… Вы очень дороги мне… Я поняла это тогда, когда Вы… когда Вас не было… я так ждала… так хотела, чтобы Вы вернулись… у меня больше никого нет… Владетеля я боюсь… очень боюсь… и за это ненавижу и его, и себя… и учителя боюсь… я живу в постоянном страхе… страхе сделать что-то не так и прогневать их… неужели я должна теперь бояться и Вас? – Инга умоляюще прижала руки к груди. – Я молю тебя, молю тебя, Къяра, не лишай меня твоего расположения… Я больше никогда перечить не стану, обещаю.
– Вы только посмотрите на нее… Перечить она мне не будет… Это как понимать надо: что ты наконец поняла, что не разобравшись ни в чем, судить полезла то, чего и понять не в состоянии, или что со страха потерять мое расположение язык свой прикусишь, а мысли подобные в голове у тебя останутся?
– Къяра, я поняла, что права не имею на такие темы рассуждать… и не буду больше…
– Это правильно, но меня еще интересует: мысли свои ты по этому поводу пересмотрела или нет?
– Я… я… – Инга потупилась, – я постараюсь пересмотреть…
– Значит так, принцесса, – Къяра нахмурилась, – пока у Вас такие мысли в голове, общаться мы будем лишь официально и общение это я постараюсь свести к минимуму. Потому что мне неприятно общаться с ленивой и эгоистичной особой, которая считает, что мир должен вертеться лишь вокруг нее и ее интересов, осуждающей других, но при этом ничего не желающей делать и не желающей ни в чем разбираться.
– Ты считаешь, я – такая?
– А какая ты? Какая? Ты упрекаешь отца в отсутствии заботы к народу и государству, а что сделала ты, чтобы помочь хоть кому-то?
– Мне не позволяли. Как я могла кому-то помогать?
– Ты лжешь! Ты ни о чем не просила и ничем не интересовалась все это время. Тебя интересуют лишь собственные чувства и собственное благополучие, а Владетеля ты упрекаешь лишь по одной причине – он жесток с тобой, и ты не можешь ему это простить. Если бы он опекал тебя и выполнял все твои прихоти, то тебе было бы безразлично, как он относится к государству и народу. Вот скажи мне, разве это не так?
– Не знаю… возможно со стороны все выглядит и так… только все это время, что тебя здесь не было, я боялась так, что у меня вообще мыслей никаких кроме того: как бы мне опять не провиниться, не было… ни про государство, ни про народ…
– А Вы опять лжете, принцесса. Все, что Вы мне вчера сказали, гнетет Вас давно и занозой сидит у Вас в душе. Только интересует Вас не благо государства, Вы ищите повод упрекнуть отца и обосновать свою ненависть к нему… Вы очень хотите хоть чем-то ему досадить, прям как Ваша мать… Только она действовала в открытую, а Вы ищите способ сделать это опосредовано, чтобы самой под его гнев не попасть… Вы хотите меня против него настроить. Только не удастся Вам это.
– Къяра, это не так! Клянусь! У меня и в мыслях такого не было! Это не так!
– Да неужели?
– Я не хотела тебя против него настраивать! Я возмущалась, что он использует тебя также как и меня, и всех… Почему не он защищал свое государство и свою Империю? Почему ты? Почему, имея силы ему противостоять, ты позволяешь ему пользоваться тобой? Я знаю, что ты покорилась ему ради нас с матерью… Но, во-первых, все маги лгут, так почему ты держишь перед ним свое слово? А во-вторых, эта клятва не обязывает тебя жертвовать жизнью, ради его благополучия. Мне за тебя стало обидно, понимаешь?
– Принцесса, Вы осознаете, что говорите? – холодно проронила Къяра.
– Что не так я говорю?
– Во-первых, Вы противоречите сами себе, а, во-вторых, в своей ненависти и злости к Владетелю зашли непозволительно далеко… Мои отношения с ним не Вашего ума дело, и я Ваше мнение по этому поводу не спрашивала! – тон Къяры окончательно заледенел.
– Къяра… – Инга испуганно прижала руки ко рту, – я опять наговорила тебе что-то не то… Я не хотела… Прости.
– Вот что, сестренка, как я погляжу, ты умеешь держать себя в руках, только если боишься… – в глазах Къяры полыхнуло неприкрытое раздражение, – а меня ты бояться перестала и мое расположение распускает тебя… Поэтому для начала ты сегодня же доложишь учителю, что я была недовольна тобой.
– Да, – Инга склонила голову, плечи ее дрожали.
– Тогда можешь идти. И чтобы больше без вызова являться ко мне, не смела!
– Къяра, я доложу учителю… Пусть наказывает. Только не обижайся на меня, прошу.
– Обижаться? Сестренка, – Къяра мрачно усмехнулась, – я никогда и ни на кого не обижаюсь.
– Къяра, я больше ни словечка не скажу о Владетеле… и в мыслях ничего плохого держать не стану, только не гони меня от себя, пожалуйста… Мне так плохо здесь одной… я не вынесу, если ты не простишь меня… я умоляю тебя, прости! – Инга схватила сестру за руку, из глаз у нее закапали слезы.
– Прекрати, – Къяра поморщилась и выдернула свою руку из ее рук, – мне только истерики твоей тут не хватало, успокойся сейчас же!
– Я не могу, не могу успокоиться! Я вообще не могу так жить! Лучше умереть, чем жить все время в таком страхе и одиночестве! Можешь, как угодно наказывать или казнить! У меня больше нет сил! Я не могу больше все это выносить, не могу! – Инга прижала руки к лицу и, склонившись к полу, зарыдала уже не сдерживаясь.
– Ну что за бестолковая девчонка, – удрученно покачала головой Къяра, а потом, чуть наклонившись, притянула сестру к себе и обняла. – Ну что ты рыдаешь? Ну что такого случилось, чтобы так рыдать? – ласково поглаживая ее по растрепавшимся волосам, продолжила она.
– Къяра, я устала от одиночества, – всхлипывая, проговорила Инга, уткнувшись головой в ее колени, – если ты сейчас меня отринешь, мне останется только умереть….
– Ну что ты такое говоришь? Что за глупые мысли? Умирать она собралась… Чтобы я больше не слышала такого.
– Къяра, я не скажу… ничего не скажу, что ты не хочешь слышать, только не отвергай меня… ты единственная, кто у меня осталась… я умоляю тебя… умоляю… не отвергай… – сквозь слезы причитала Инга, изо всех сил прижимаясь к коленям сестры.
– Малышка, я вижу, ты решила утопить меня в своих слезах… все… прекращай… я не отвергаю тебя… не отвергаю… все будет, как прежде, только успокойся и не плачь, – Къяра приподняла ей голову и принялась платком отирать слезы.
– А почему ты не занималась? – немного успокоившись, тихо спросила Инга.
– В том для меня больше нет нужды… Я научилась с помощью магии, за несколько секунд, восстанавливать те способности, которых раньше добивалась лишь ежедневными многочасовыми тренировками… – задумчиво покачав головой, тихо проговорила Къяра, с грустью посмотрев на меч, лежавший у ее ног.
– Жалеешь, что столько времени и сил тратила впустую?
– Почему же впустую? Не добейся я всех своих умений долгими тренировками, как бы я могла с помощью магии воспроизвести то, о чем не имела ни малейшего представления?
Ровно в восемь утра Къяре доложили, что пришел Артес и ждет ее вызова. Къяра решила не заставлять его ждать, и того тут же провели в ее апартаменты.
– Здравствуйте в веках, Владетельница, – Артес подошел к ней и, встав на колени, склонился к полу.
– Встань, – милостиво позволила ему подняться она.
Артес поднялся и, потупив голову, замер, ожидая ее дальнейших распоряжений.
Къяра рукой подцепила витую цепочку на его шее:
– Надо же… не снял, хотя мог. Почему? Я была уверена, что снимешь и доложишь Владетелю. Неужели самостоятельно против него хотел сыграть?
– Нет, ну что Вы, госпожа… Против него играть я не посмел бы ни при каких обстоятельствах… Я не рискнул доложить лишь по одной причине, я боялся узнать то, о чем вчера он мне сказал сам… Я не нужен ему без Вас… Я конечно подозревал, что именно так все и есть, но убеждаться в этом не желал… Жить в неведении порой легче. Хотя я до сих пор не понимаю… Почему ему не нужны моя преданность и мое служение, ведь я всегда выполнял все его желания… я все делал для него… – в глазах Артеса промелькнули неподдельные боль и страдание.
– Мне жаль, Артес, что все так получилось, поверь. Я знаю, что ты его боготворишь и преданно служил… но он не ценит искренность и преданность… ему служат не за совесть, а за страх… и ты знаешь это не хуже меня… Так что постарайся пережить это.
– Къяра, ты знаешь, что я ненавижу тебя?
