Марина Колесова
Чародейка. Книга 2. Бремя власти
– Знаю, – усмехнулась она. – Только не знаю, зачем ты мне это говоришь.
– Он сказал, что если я не научусь боготворить тебя и не стану преданным тебе как собака, он или сам уничтожит меня, или заставит это сделать тебя.
– Я сожалею, Артес, но тебе самому придется справляться со своими чувствами. Силой заставлять тебя быть мне преданным я не буду. Меня удовлетворяет то, что ты не перечишь и не идешь против моей воли. Большего я от тебя не жду.
– Какая же ты бестолковая… тебя не учит ничего… я не знаю, где ты была, но исходя из того, что твой кабалит потерял все свои свойства, то твое возвращение иначе как чудом и не назовешь… и ты все равно упорно оставляешь врагов за спиной, изображая из себя справедливую и добродетельную особу. Тебе настолько хочется противопоставить себя отцу? Хочешь выглядеть на его фоне доброй и милосердной? Считаешь, это что-то тебе даст? Так могу тебя огорчить – не даст. Твои попытки, по меньшей мере, комичны. Тебе никогда не стать Владетельницей подобной ему. Это он великий Владетель великой Империи, а ты не выглядишь смешной рядом с ним лишь по одной причине, он постоянно прикрывает тебя и выдает желаемое им за действительное. Не будь его рассказов о твоем могуществе, тебя не боялся бы даже самый захудалый бродяга Лорена. Ты самонадеянная идиотка, Къяра, и мне жаль, что у такого великого Владетеля и мага, как твой отец, такая упрямо-тупоголовая дочь. Из тебя Владетельница, как из ишака – певец.
Къяра пристально посмотрела на раскрасневшегося от избытка эмоциональности, которую он вложил в свои слова, Артеса и неожиданно лукаво улыбнулась.
– Твой план не сработал. Я все равно не стану, используя силу, принуждать тебя менять свое отношение ко мне.
– Почему? Почему ты оставляешь врага за спиной?
– Ты – не враг.
– Почему ты так в этом уверена?
– Хотя бы потому что ты мне все это сказал. Ни один враг не скажет такого. Ты честен со мной, Артес, несмотря ни на что, честен, и я ценю это.
– Ты действительно самоуверенная идиотка. Ты разрушишь Империю с такими принципами. Тебя вообще близко к власти подпускать нельзя. Ты не Владетельница, а проклятье Империи. Ты погубишь ее. И я скажу об этом Владетелю. Скажу, чего бы мне это не стоило!
– Не надо, – Къяра шагнула к нему и, положив руку на плечо, заглянула в глаза. – Ты сделаешь хуже лишь себе, ты не докажешь ему ничего. Он не считает меня проклятьем Империи.
– Да неужели он не видит, что ты все делаешь, чтобы очернить его и выглядеть на этом фоне благородной и справедливой? Ты печешься не о благе Империи, а лишь о своем имидже.
– Какой благородный имидж? О чем ты, Артес? Моим именем в Лорене пугают детей.
– Это лишь потому, что он не позволяет распространяться информации о твоих великодушных выходках… но ты хочешь выглядеть благородной хотя бы в собственных глазах и ради этого готова пожертвовать благополучием Империи. Ведь ты не запрограммировала на свертку ни один из своих кабалитов. Именно поэтому я и мог его снять, да и любой другой твой невольник тоже. И я доложу ему об этом.
– Ты упустил время доложить ему, что можешь снять мой кабалит, потому что я буду это отрицать, и он не сможет мне не поверить.
Раздраженно сбросив ее руку со своего плеча, Артес гневно сверкнул глазами:
– Как же я ненавижу тебя, маленькая лживая и самоуверенная дрянь… ты даже не сомневаешься, что он вновь все спустит тебе… Я никогда и ничего не скрывал от Владетеля, и сейчас не буду, даже если это будет стоить мне жизни! Я найду способ открыть ему глаза и избавить Империю от такой Владетельницы. Найду!
– Не надо пытаться казаться хуже, чем ты есть, светлячок, – Къяра печально усмехнулась и отошла к окну.
– Как? Как Вы назвали меня, Владетельница? – Артес изумленно глядя на нее, шагнул следом.
– Я знаю о ней, Артес. И знаю, что ты не доложил о ней никому… и ему в том числе, – не оборачиваясь, тихо проговорила она.
– Этого не может быть… Откуда Вы знаете? Вы знаете, кто она?
– Какая разница кто? Просто прими к сведению, что я знаю о ней… и знаю, что тебе не чужды ни благородство, ни великодушие. Ты постарался забыть о них в угоду ему… Однако, как видишь, он не оценил… и не оценит.
Артес ошеломленно молчал некоторое время, а потом тихо проговорил:
– Я понял… это была ты.
– Разве я похожа на нее?
– Изменить облик для тебя никогда проблемой не было…
– И что с того?
– Я лишь сейчас понял, что никому кроме тебя такое и в голову прийти не могло… да и не по силам было… и как я сразу не догадался. Ведь и появлялась она лишь, когда ты была во дворце.
– Артес, ты долгие годы, оберегая ее, хранил ее тайну, так вот не надо уничтожать ее сейчас… от нее уже и так почти ничего не осталось… не усердствуй.
– Зачем ты делала это?
– Какая разница зачем? К тому же, это лишь твои домыслы, что это была я.
– Ты знаешь, – Артес невесело усмехнулся, – я так мечтал вновь увидеть ее… мечтал… и в тоже время боялся… боялся, что она увидит меня таким, каким я стал… и радовался, что не видит… А она все время была рядом и все видела… и не появлялась, чтобы не заставить стыдиться. Къяра, ты вывернула мне всю душу… Моим идеалом и кумиром оказалась та, кого я всю жизнь отчаянно ненавидел… Почему ты не сказала мне тогда? Почему?
– Ты не принял бы моей помощи, узнай, кто я…
– Да, наверное… скорее всего… – Артес тяжело вздохнул, потом после долгого молчания спросил: – Может скажешь, что с тобой было, раз даже твой кабалит всю свою силу потерял?
– Я была очень далеко… была в плену и при смерти… у тебя были неплохие шансы всю свою жизнь надзирать за номинальной Владетельницей и возможно даже стать ее супругом…
– И кому же Вас удалось пленить?
– Какая разница «кому», главное «как».
– И как?
– Меня предали, Артес… предал тот, кого я любила… и чтобы выжить и вернуться, мне пришлось убить в себе это мерзкое чувство, не дающее реально оценивать людей и их поступки. Так что не рассчитывай без контроля я тебя не оставлю, хоть и не намерена применять к тебе силу, пока из-под власти моей не выйдешь…
– Что Вы хотите, чтобы я делал, Владетельница?
– Обучал Ингу. Не так жестко, как раньше, но и не распуская ее… Пусть тренируется, учится чему-нибудь, что ей интересно… одним словом, займи ее общественно-полезным делом… Да и еще… сегодня за завтраком дай мне повод придраться и официально к Инге тебя приставить.
– Как пожелаете, Владетельница, – Артес склонился перед ней.
– Можешь идти, – Къяра нетерпеливо повела рукой, показывая, что аудиенция окончена.
Артес вернулся в свои комнаты, затем, опустившись в кресло, обхватил голову руками, и погрузился в мысли. Он размышлял, как могла оказаться милая и добрая фея, являющаяся к нему в самые тяжелые моменты его жизни и всячески поддерживающая его, высокомерной и неприступной наследницей Владетеля, которую он столь люто ненавидел все это время. Ему припомнилось, как хрупкая и нежноголосая фея, с волосами словно серебряный свет луны, рассказывала ему дивные сказки об отважном светлячке, дерзнувшем посвятить жизнь тому, чтобы нести по жизни свет во тьме… как снимала боль и усталость своими нежными прикосновениями, как заставляла верить в свои силы, внушая мысль, что если даже маленький жучок мог превратиться в дивный светоч, то ему тем более все по плечу…
Кем он только не считал ее тогда: и супругой Владетеля, которую тот тщательно скрывает, и плененной эльфийкой, которая сбегает от Владетеля по ночам… Каждый раз у него была новая версия. Однажды он напрямую спросил свою таинственную гостью о том, кто же она на самом деле, но та лишь мелодично рассмеялась в ответ и нежно кончиками пальчиков коснулась его рта, чуть слышно шепча: «Не надо, не спрашивай меня ни о чем… и не говори обо мне никому… Пусть это будет тайной, иначе я не смогу приходить к тебе». Больше он ее не спрашивал и никому о ней не говорил. Но ему и в голову не могло придти, кто она на самом деле… и чья личина хранит такую нежную и трепетную душу. И тут в голове у Артеса, словно молния промелькнула мысль, что кто-то, кого его фея искренне полюбила и кому, подобно ему раскрыла свою душу, предал ее. Предал, воспользовавшись ее доверчивостью и ее любовью. Он раздраженно тряхнул головой и встал, мысленно решив, что приложит все свои силы, чтобы больше никто не узнал об истинной сущности его госпожи и его феи…
Во время завтрака Къяра неожиданно заявила отцу, что решила уехать на некоторое время в Кирит.
– Владетельница, – руку Къяры осторожно тронул Артес, – Вам не кажется, что Вы выбрали для поездки не самое удачное время?
– Я не спрашивала твое мнение, Артес, – резко прервала она его.
– Но Вы сами, Владетельница, назначили меня своим советником. И именно поэтому я не могу не сказать Вам, что данное Ваше решение не слишком целесообразно в сложившихся обстоятельствах.
– Ах я назначила, – Къяра презрительно скривила губы, – ну что ж, мне и переназначить нетрудно… Отныне ты больше не мой советник. Мне твои советы выслушивать надоело… Хочется тебе советовать, вот ей, – Къяра указала на сестру, – советуй. Она только приехала ко двору, и ей твои советы будут куда нужней.
– Но, Владетельница… – начал Артес.
– Это не обсуждается! – отрезала Къяра. – Отныне ты советник принцессы Инги.
– Как пожелаете, Владетельница, – Артес встал из-за стола и демонстративно склонился.
– Можешь сесть, – махнула ему рукой Къяра и повернулась к отцу: – Так ты не возражаешь, отец, что я оставлю тебя на какое-то время?
– Как я могу возражать? – Маграт усмехнулся. – Ты вольна в своих поступках. Я и так удивлен, что ты столь долгое время была лишь подле меня… С твоим характером – это непросто. Так что поезжай, дитя мое. Развейся. Это полезно.
– Благодарю, отец, – Къяра встала. – Тогда я, пожалуй, покину тебя прямо сейчас. Счастливо оставаться.
– Счастливой тебе дороги, моя радость, – улыбнулся ей Маграт.
Къяра стремительно вышла, и из коридора донесся ее властный голос, приказывающей оседлать для нее двух коней.
После завтрака Маграт отпустил Ингу, а Артесу велел задержаться. Дождавшись, чтобы в зале не осталось никого, Маграт бросил магический занавес по периметру, обернулся к Артесу и с плохо сдерживаемой яростью в голосе спросил:
– Ты не понял, что я тебе вчера сказал?
– Я все понял, Владетель, – Артес поспешно опустился на колени и склонил голову.
– Тогда почему перечишь ей? Надеешься уйти из-под ее власти, тварь? Думаешь, я позволю тебе это?
– Владетель, я выполнял ее приказ. Она велела дать ей повод официально назначить меня советником принцессы Инги.
– Ну раз так… – тон Владетеля смягчился, – раз это ее приказ, тогда другое дело. Ты кстати говорил с ней? О чем?
– Она сказала, что знает о моих чувствах к ней, но не сомневается в моей преданности и покорности. И исходя из этого, желает, чтобы я учил принцессу.
– Что ж, тебе повезло, что она не сомневается в твоей преданности и покорности. Постарайся не разочаровать ее, мальчик… Иначе все твои прежние страхи покажутся тебе сущей ерундой… и я помогу ей в этом и поддержу. Я не шутил вчера. Понял? Хочет она, чтобы ты и дальше дрессировал Ингу, дрессируй… захочет что-то другое, сделаешь, чего бы тебе это не стоило.
– Да, Владетель. Я понял, и постараюсь, чтобы у нее не было причин быть недовольной мной.
– Вот и замечательно. Иди, – Владетель отпустил голову Артеса и отошел в сторону.
Артес поднялся, потом низко склонился перед ним и вышел.
Глава 24
Верхом, ведя в поводу еще одного коня, Къяра покинула Лорен и по магическому переходу переправилась прямо к стенам обители, откуда забрала Линду. С ней она позанималась часа два, обучая правильно сидеть в седле и управлять конем, после чего они переместились на дорогу, ведущую к главным воротам Кирита. Стражники, издали увидевшие ее, моментально распахнули ворота и, опустившись на колени, низко склонились. Вдали Къяра заметила быстро удаляющегося всадника, видимо один из стражников поспешил к конунгу, чтобы доложить о ее визите.
Догадка оказалась правильной. Подъехав к своему дворцу, она увидела стоящего у нижних ступеней конунга и всю его свиту ближайших военачальников. При ее появлении конунг шагнул к ней, помогая сойти с коня, а его спутники опустились на колени и склонили головы.
– Давно ты не радовала нас визитами, Владетельница… мы уж и отчаялись тебя лицезреть… – тихо проговорил конунг, передавая повод ее коня, подбежавшему к ним слуге, и склоняясь перед ней.
– Так сложилось, Раннег. Я рада видеть тебя в добром здравии. Надеюсь, у меня не будет поводов раскаиваться в столь долгом моем отсутствии, – иронично проговорила Къяра, рукой делая знак присутствующим, что они могут подняться.
– Я знаю сколь трудно тебе угодить, Владетельница, но мне хотелось бы верить, что у тебя не найдется серьезных поводов быть недовольной Киритом, – Раннег поднес руку Къяры к губам. – Хотя если ты решишь, что оставлять так надолго Кирит без твоего присмотра нельзя, я буду только рад… Твое присутствие большая радость для нас.
Тем временем слуга помог слезть с коня Линде, и та встала рядом с Къярой.
– Линда, мой маг, – кивнула в ее сторону Къяра. – Предупреди своих воинов, пусть будут поосторожнее с ней. Она не привыкла жаловаться и обычно сама справляется со своими проблемами. Вряд ли она станет применять магию без нужды, но если ее вынудят, мало не покажется никому.
– Ты разучилась использовать магию сама? Тебе стала необходима помощь? – окинул оценивающим взглядом Линду Раннег.
– Нет, не разучилась. Только зачем что-то делать самой, когда за тебя это может сделать кто-то другой? Ты сам вон тоже на воротах охранником не стоишь ведь, – лукаво улыбнулась Къяра.
– Неужели ты наконец-то поняла это, Владетельница? Насколько я помню, убедить тебя именно в этом было крайне тяжело, – конунг усмехнулся. – Не беспокойся, не тронут твою красавицу, а если тронут, пусть прилюдно размажет по стенке, кого хочет. Здесь все в твоей власти, а значит и в ее, пока ты ей благоволишь.
– Замечательно, Раннег. Я отдохну с дороги, а завтра устрой мне смотр войска. Хочу проверить, как сказалось на твоих воинах мое столь длительное отсутствие.
– Как скажешь, – склонил тот голову, – часам к десяти я зайду за тобой, и мы устроим проверку войскам.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнув, Къяра поднялась в сопровождении Линды по ступеням дворца и скрылась за массивными резными дверями.
Навстречу ей тут же шагнул Феруз и просто распластался у ее ног, полностью перегородив проход.
– Здравствуйте в веках, госпожа.
– Вставай, – остановилась Къяра, понимая, что пока воин не поднимется, ступить ей будет некуда.
Тот приподнялся, взял подол ее платья и, прижав к губам, тихо прошептал:
– Я очень рад Вас видеть, госпожа.
– Так и будешь на пороге меня держать? – усмехнулась она. – Я устала с дороги, а ты даже в покои пройти не даешь…
– Простите, госпожа, – Феруз поспешно вскочил.
– Как вы тут без меня?
– Все хорошо. Все живы. Принцессу Ингу забрал Ваш отец, но Вы ведь знаете об этом…
– Знаю, – кивнула Къяра. – А в остальном, все нормально?
– По большому счету – да. Ваш супруг в полном здравии. Вот только леди Алика… – Феруз замялся.
– Что с ней? – спросила Къяра обеспокоено, подойдя к дверям центральной гостиной.
Слуги, стоящие у входа тут же распахнули перед ней двери и преклонили колени. Къяра вошла, и Линда с Ферузом последовали за ней. Дождавшись, чтобы двери за ними закрыли, Феруз подошел ближе к Къяре и тихо пояснил: – Она стала какой-то другой… глаза совсем другие, говорит очень странно, и не выходит она почти… Просит только, чтобы к ней ивинскую гадалку-скиталицу приводили, а сама никуда не выходит… даже к столу. Всех служанок выгнала, кроме одной – немой Доры, и не впускает никого кроме нее и этой гадалки в свои комнаты.
– Понятно… – тихо проговорила Къяра и, приказав: – Покои для Линды приготовь и проводи ее туда, она устала с дороги, ей надо отдохнуть, а я пойду навещу леди Алику, – направилась в ее покои.
Дверь была заперта изнутри, но Къяра, поведя рукой, открыла ее и вошла. В покоях Алики царил полумрак. Шторы были везде опущены, и лишь кое-где тускло горевшие светильники на стенах освещали небольшие участки прилегающего пространства.
Везде было достаточно чисто, но в воздухе витало ощущение заброшенности и запустения. На креслах и диванах лежали брошенные накидки и шали. На столиках стояли какие-то флакончики, бутылочки, открытые шкатулки с травами и порошками, грязные стаканы, блюдца и горелки для накаливания. Къяра внимательно осмотрела все и ужаснулась, поняв, что это и как использовалось.
Она прошла по коридору к спальне и в углу увидела сидящую на полу у дверей служанку. Шагнув к ней, Къяра резко схватила ее за шиворот, тряхнула и поставила перед собой.
– Дора? – грозно спросила она.
Немолодая женщина испуганно закивала.
– Почему такой беспорядок на столах? – задала следующий вопрос Къяра.
Женщина внимательно посмотрела на нее и, указав рукой на дверь, потом на себя, замахала ей в воздухе и замотала головой.
– Тебе хозяйка запретила трогать то, что на столах?
Дора закивала, ее лицо скривилось, а в глазах заблестели слезы. Къяра резко нагнула ей голову, заставив низко склониться, и задрала кофту. Вся спина служанки была исполосована следами от ударов. Къяра скривила губы и оттолкнула ее от себя. Потом, распахнув дверь в спальню, вошла и плотно закрыла за собой дверь.
Алика лежала на кровати. Къяра подошла, села рядом и повернула голову матери к себе. Алика с трудом открыла глаза и мутным, бессмысленным взглядом посмотрела на нее.
– Что же ты натворила… Как же вытащить-то тебя теперь? – хрипло проговорила Къяра и, отпустив ее голову, отвернулась.
Ее мать не выдержала одиночества и, не имея возможности покинуть дворец, пристрастилась к снадобьям и травам, дарящим забвение и чувство беспричинной радости, однако отравляющим и разрушающим организм, и нашла способ как их постоянно получать.
Поняв, что пришла поздно, слишком поздно, чтобы что-то исправить, Къяра некоторое время молча сидела. А затем вновь посмотрела на Алику и, крепко обхватив ее голову руками, жестко просканировала сознание. Алика вскрикнула и забилась у нее под руками. Но Къяра не отпустила, а дополнительно ввела воздействие, пытаясь хоть немного исправить те необратимые явления, что произошли с организмом той, что когда-то подарила ей жизнь.
Однако скоро Къяра почувствовала, что все изменения зашли настолько далеко, что даже частичного восстановления Алика не выдержит. Она прекратила воздействие и, отпустив Алику, встала с кровати и отошла к окну.
Отдернув штору, она устремила взгляд за переплет окна, но не видела ни площади перед дворцом, ни вечернего неба, окрашенного закатом в пурпурный цвет. Ее мысленный взор был далеко от этого места. Она видела тот сад, из которого забрала мать. Не приди она туда когда-то, все могло сложиться иначе… Теперь ей надо было решить, что делать.
Дать возможность Алике продолжить принимать все эти препараты и меньше чем через год умереть в состоянии беспричинной радости и блаженства или запретить, обрекая на долгие муки отвыкания от зелья, после которых жизнь Алики хоть и будет более продолжительной, но станет ущербна из-за произошедших необратимых явлений, которые не смогут не привести к физической и психической неполноценности, а также болезням.
Неожиданно Къяре пришла в голову необычная идея, и она, открыв арку магического перехода, подхватила мать на руки и шагнула с ней в арку.
Выйдя из арки в пещере дракона в Уртских горах, Къяра положила бесчувственное тело матери на пол и, сняв с себя колье, надела ей на шею. Над Аликой тут же заклубилась серебристая дымка, и взору Къяры предстал большой серебристо-серый дракон, лежащий на полу. Он был очень худой, с выпирающими ребрами и обвисшей потрескавшейся кожей, которая местами свисала уродливыми лохмотьями.
Дракон несколько раз судорожно сглотнул, после чего сделал попытку подняться, но ноги не держали его. Обессилено опустившись обратно на пол, он удрученно помотал головой, а затем, заметив Къяру, повернул голову к ней и хрипло выдохнул:
– Ты кто? Супруга Ореста?
– Нет, не супруга, я его внучка и твоя госпожа.
– Внучка? – переспросил дракон озадаченно, – у него не было внучки… и госпожи у меня не может быть… Ты лжешь!
– На тебе мой кабалит.
– Я не надевал его!
– Ты просто не помнишь, как надел, но это дела не меняет. Он – на тебе, и это – данность.
– Проклятье! Этому не бывать! Я не назову тебя своей госпожой. Я лучше сдохну, чем сделаю это! – дракон вновь попытался встать, но попытка оказалась также безуспешной.
Глядя на распластавшегося на полу дракона, Къяра грустно улыбнулась: – Куда ты денешься… – потом повела рукой, и из раскрывшейся над головой дракона магической арки показалось облако древней энергетики, которое полностью накрыло его.
Через некоторое время Къяра отвела облако обратно в арку и закрыла ее. Дракон после сеанса воздействия древней энергетики выглядел посвежевшим, кожа его стала более гладкой, да и ребра торчали намного меньше. Он тут же поднялся и, покачиваясь из стороны в сторону, сделал несколько неуверенных шагов.
– Как ты? – поинтересовалась Къяра.
– Лучше. Но не надейся, благодарить не буду… Вот окрепну немного и сбегу от тебя.
– Я сегодня же активизирую блокиратор переходов, а на входе магическая решетка под мою монограмму. Так что тебе не сбежать отсюда… Это комфортабельное узилище, рассчитанное как раз на драконов.
– Тогда я убью тебя… Вот соберусь немного с силами и убью.
– Может, стоит об этом поговорить чуть позже, когда ты немного окрепнешь и с силами соберешься? – Къяра не могла сдержать улыбки, наблюдая, как дракон пытается научиться ровно стоять, не заваливаясь ни вправо, ни влево. – Ничего, не все сразу… Еще пара таких сеансов, и тебе станет намного лучше.
– Зачем это тебе? Хочешь, чтобы убил тебя побыстрее? Ведь все равно убью, – раздраженно проговорил дракон.
– Что ты все заладил: «убью, убью», – Къяра шагнула к нему и, притянув к себе его морду, заглянула в глаза. После чего осторожным движением погладила по шее. – Хочешь убить, убивай прям сейчас. Зачем тянуть? Ведь тебе, как я понимаю, не хочется ни мир увидеть, ни в небо воспарить. Тебя не прельщает ни шелест деревьев у лесного озера, где можно славно поплавать и вода так приятно холодит разгоряченное после долгого полета тело, ни пение птиц на лесной опушке, где можно спать посреди мягкой и шелковистой травы, согреваясь под ласковыми лучами утреннего солнца, ни свист ночного ветра на горной вершине, откуда можно наблюдать за мерцанием далеких звезд, предвидя будущее и вспоминая о прошлом. Тебя больше прельщает тишина этой пещеры, где ты намерен вместе со мной медленно разлагаться, потому что кабалит на тебе запрограммирован на свертку и после моей смерти моментально удушит тебя. Давай, начинай. Я даже противиться не буду. Устроим пир крысам и червям здесь обитающим.
– А если я покорюсь, ты дашь мне возможность увидеть мир и все то, о чем ты говорила?
– Конечно, дам, мой хороший. Ты и в озере купаться будешь и на лесной полянке отдыхать, и пение птиц слушать, и в горах на звезды смотреть… Все это у тебя обязательно будет, обещаю, – тихо проговорила Къяра, нежно гладя доверчиво прижавшегося к ней дракона, и едва слышно добавила, – если конечно перечить мне ни в чем не станешь.
– Что-то мне подсказывает, что мягко ты стелешь, да жестко мне спать придется… и не верится мне, что согласна ты тут вместе со мной разлагаться… но я благодарен тебе за эти слова… благодарен, что силой не бравируешь… Только принять твою власть я все равно не смогу. Так что лучше – убей.
– Я не смогу тебя убить. Я – твоя дочь.
– Ты лжешь! – отпрянул от нее дракон.
Къяра достала из-за пояса кинжал и, резким движением разрезав себе ладонь левой руки, протянула окровавленную руку дракону:
– Лизни!
Тот недовольно фыркнул, но все же склонился к ее руке и чуть коснулся раны кончиком языка, после чего резко отшатнулся и, не удержав равновесия, повалился на пол:
– Ты не солгала… Но как такое возможно?
– Какая разница как… Прими к сведению и сделай выводы. Я не уйду пока ты либо не покоришься мне, либо не убьешь…
– Считаешь, я могу убить собственное дитя?
– Раз не можешь, придется признать мою власть и не перечить!
– А ты жестка и безжалостна.
– Это потому что кроме крови драконов во мне еще и кровь магов, а они сентиментальностью не отличаются, так что прими к сведению: неповиновения я не потерплю. Тебе придется поклясться, что ты будешь беспрекословно исполнять мою волю, и только в этом случае я позволю тебе покинуть это место. В противном случае всю свою оставшуюся жизнь ты проведешь здесь.
– Хорошо… хорошо… поклянусь… ты не оставила мне выбора, – дракон саркастически хмыкнул и добавил: – дочка.
– Госпожа… твоя госпожа, – Къяра шагнула к нему и рукой жестко подхватила цепь, охватывающую шею дракона, – окружающим знать ни к чему какие нас связывают узы кроме этого кабалита.
– Хорошо, пусть так, – дракон согласно кивнул, и Къяра выпустила кабалит из руки.
Дракон поднялся и пристально посмотрел на нее:
– А ты у меня красавица… хоть и не дракон… и как такое могло случиться? Это невероятно.
– А ты наплюй на вероятность, – Къяра мелодично рассмеялась. – О какой вероятности вообще можно говорить, когда ты видишь меня воочию?
– Вижу… только поверить никак не могу… Слушай, а где Орест, и как ты можешь вдобавок ко всему быть его внучкой?
– Ореста давным-давно нет, его убили еще до моего рождения… И вообще это сложная и запутанная история, не стремись в ней разобраться. Это все равно тебе ничего не даст. Просто прими это к сведению и не вникай глубже.
– А почему я этого ничего не помню? Что вообще со мной было?
– Спал ты… долгим летаргическим сном спал, а теперь я тебя разбудила…
– Зачем?
– А ты бы погиб, не разбуди я тебя… К тому же мне хочется тебе показать все то, о чем я тебе говорила… ты даже представить себе не можешь насколько все это прекрасно… Ради этого стоит жить.
– А свободу потерять ради этого стоит?
– А она у тебя была свобода эта? Ты ее разве когда-нибудь испытывал, что бы об ее потере рассуждать?
Дракон задумался, а потом неохотно проговорил:
– Не помню я… я вообще мало что помню… Ореста помню… замок его… как мы разговаривали с ним… как я амулет надел и заклинание прочел… а больше ничего… – он озадачено хмыкнул. – Ты сказала я в летаргический сон впал… Так это из-за амулета с заклинанием? Это Орест меня на столь долгий сон обрек?
– Считай что да.
– Вот ведь каналья… А я верил ему… Выходит зря… А ты значит, увидев, что я могу умереть, пожалела и разбудила?
– Можно сказать и так.
– А как еще можно сказать?
– А можно сказать не «пожалела», а «решила обрести друга и соратника»
– Скажи уж честнее: «слугу».
– Слуг у меня и без тебя хватает, а вот друзей у меня нет. Мне все лгут, лицемерят, угодничают и пресмыкаются передо мной. Ты даже представить себе не можешь, как мне это все претит… и как я это все ненавижу… А больше всего я ненавижу то, что в ответ я тоже лгу и фальшиво улыбаюсь в соответствии с правилами дворцового этикета… Хотя иногда мне это надоедает и тогда я не лгу, а закончив притворяться, уничтожаю вконец опротивевшего мне угодника и лизоблюда, повинного только в том, что он слишком усердно пытался меня ублажить.
– Тебе не позавидуешь… я бы так не смог. Я постараюсь стать твоим другом, если ты искренне этого хочешь.
– Хочу, – Къяра притянула к себе морду дракона и прижалась к ней щекой, – очень хочу.
Как только Къяра, вернувшаяся по магическому переходу в Кирит, вышла из покоев Алики, к ней тут же подошел Феруз:
– Как леди Алика, госпожа?
– Я отправила ее в Уртские горы, она отдохнет там, и все будет хорошо, – Къяра помолчала немного, словно раздумывая над чем-то, а потом жестко приказала: – Сотню свою готовь, через двадцать минут выезжаем.
– Но, госпожа… – Феруз в растерянности повел рукой, – сейчас глубокая ночь, а Вы так и не отдохнули, хотя хотели…
Молниеносно развернувшись, Къяра сильно ударила воина каблуком в подреберье. У того мгновенно перехватило дыхание, и он непроизвольно согнулся.
– Ты как со мной разговариваешь, раб? Совсем забылся? Так мне и напомнить не трудно, как себя со мной вести полагается! – раздраженно гаркнула она.
– Простите, госпожа… – Феруз тут же распластался перед ней на полу. – Я не посмею больше.
– Указывать он мне будет, что я хотела… Без тебя знаю, что ночь… и если говорю, что сейчас мне нужна твоя сотня, значит именно сейчас! – Къяра сердито стукнула мыском туфельки воина в плечо. – Совсем распустился тут без меня!
– Простите! Сотня сейчас будет готова. Не гневайтесь! – Феруз осторожным движением руки подхватил ее ногу и коснулся губами ее туфельки, всем видом показывая, что готов принять следующий удар прямо в лицо.
– Иди сотню готовь! – Къяра отдернула ногу и недовольно поморщилась.
Воин тут же поднялся и, поклонившись, вышел.
– Здравствуй, Къяра, – услышала она за спиной, как только за воином закрылись двери, и обернулась.
В углу гостиной стоял молодой, атлетически сложенный юноша с прекрасно накаченной мускулатурой.
– Лиат? Ты? Тебя не узнать, – улыбка непроизвольно тронула ее губы, – ты так изменился…
– Это насколько же надо оставить собственного супруга, чтобы по возвращении не узнать его? – Лиат подошел к ней и, чуть склонив голову, поцеловал руку.
– Мое длительное отсутствие пошло тебе явно на пользу… Ты выглядишь не только как мужчина… ты выглядишь как воин.
– То не мудрено. Я стал им, Къяра.
– Я не верю своим глазам, Лиат, – она нежно коснулась его щеки.
– Позволь мне сопровождать тебя, и ты убедишься, что глаза не обманывают тебя.
– Слова достойные моего мужа, – Къяра удовлетворенно кивнула, – ты не спросил ни куда мы едем, ни зачем… Мне это нравится… Поедешь со мной.
– Благодарю, – Лиат вновь, подхватив ее руку, приник к ней губами.
– Как ты тут без меня? – свободной рукой Къяра ласково погладила супруга по волосам.
– Хорошо, – односложно ответил он, подняв голову и взглянув ей прямо в глаза, так и не выпустив при этом ее руку из своих.
– А если поподробнее? – на губах Къяры заиграла очаровательная улыбка. – Ты ведь неспроста решение свое насчет обучения воинскому искусству поменял… Расскажи, мне интересно знать, что происходило с моим мужем в мое отсутствие.
– Мне стыдно о том вспоминать, Къяра, – Лиат отвел взгляд и отвернул голову.
– И все же? – рукой, что гладила супруга по волосам, Къяра осторожно повернула его лицо к себе.
– Все началось с того, Къяра, что после того, как я понял, что ты не намерена возвращаться в Кирит и жить здесь, я решил покончить с собой… Не делай такие глаза… сейчас я понимаю, что это слабодушие и слюнтяйство… но тогда… тогда мне это казалось единственным выходом. Я, конечно, не сразу пришел к такому решению. Вначале я пытался сам себе доказать, что не смотря на то, что ты покинула меня, я из себя все-таки что-то представляю… Я третировал слуг и служанок, Феруза и всю его сотню гонял, придирался к мелочам, старался показать свою власть над ними. А потом как-то услышал разговор двух служанок. Одна жаловалась другой, что я вновь несправедливо наказал ее, а та ей ответила: терпи мол, что еще ждать от господина, который лишь глумясь над слугами и может показать, что он не пустое место. Вот тогда-то мне впервые и закралась мысль, что жизнь моя напрасна и никчемна и было бы неплохо прервать мое столь бесполезное существование на этой земле. Разумеется, мне не хотелось, чтобы меня считали слабаком и неудачником, решившим с помощью самоубийства свести счеты и с жизнью и с тобой. Поэтому я придумал, как предать моей кончине более пристойный вид. Одним словом, я приказал на самом верхнем балконе сделать деревянный настил по моему проекту выше уровня перил, которые якобы мешают мне любоваться рассветом, а когда его сделали, я ночью стал подпиливать доски так, чтобы наутро, выйдя полюбоваться рассветом, моментально рухнул бы вниз. Вот за этим занятием меня и застал Феруз.
