Роман Сергеевич Лагутин
Писк
– Не удивляйся, что я так аккуратно вожу машину, – вновь заговорил Иванченко, когда большая часть пути по улице Лаборантов была уже проделана. – Свой предыдущий автомобиль я разбил вдребезги.
Анна удивленно взглянула на Константина.
Почувствовав на своем лице ее вопросительный взгляд, он продолжил:
– Много лихачил, не соблюдал правила. Все это привело к нежелательным результатам. Слава богу, жив остался! Теперь я добросовестный водитель и правил не нарушаю.
Анна одобрительно кивнула ему.
Чем ближе они подъезжали к «Институту генной инженерии», она все больше начинала волноваться о своей дальнейшей судьбе. Тщетно попыталась придумать какую-нибудь историю, хоть как-то годившуюся на роль оправдания, но, как назло, ничего не приходило в голову. Так обычно и бывает в подобные этому моменты.
– Я недавно начал заниматься сочинительством, – никак не желал униматься Иванченко. Чем короче становился путь, тем больше он говорил. – Пишу коротенькие песенки, хочешь спою тебе одну?
Уже испытывая раздражение и боясь худшего, Анна отвернулась от Иванченко и принялась считать припаркованные у обочины автомобили. Она очень надеялась, что это ей немного поможет успокоиться.
Константин, будучи уверенным в своем таланте певца, не нуждался в положительном ответе своей невольной подруги. Внезапно умеренно громкий шум автомобильного кондиционера смешался с фальшивым пением Иванченко. Оно чем-то напомнило Анне волчье завывание, которое так часто можно услышать в лесах в студеную пору.
На русской земле, в железной стране,
Встречается холод и зной.
Здесь жить очень сложно,
И коль ты неродной,
Послушай мой добрый совет.
По дорогам летай, но не зевай,
Здесь тебе не Нью-Йорк.
В яму заедешь, ты так и знай…
Странное страшное сотрясение заставило автомобиль подпрыгнуть, а Иванченко тут же умолкнуть. Он резко вдарил по тормозам и внедорожник тут же остановился недалеко от обочины. Благодаря пристегнутому ремню безопасности, Анна избежала ужасного удара головой о лобовое стекло.
– Вот черт, – воскликнул Иванченко. Отстегнув ремень безопасности, и открыв дверь, чтобы выйти наружу, он соскользнул с водительского сиденья, а потом, подбежав к капоту машины, заглянул под днище. – Не волнуйся,– прокричал он Анне, а потом выпрямился и направился обратно к двери, по пути приглядываясь вдаль дороги, пытаясь разглядеть причину инцидента.
– Что случилось, – спросила Анна, как только Константин взгромоздился на скрипучее кожаное сиденье.
– Маленькая неприятность, – спокойно произнес Иванченко, доставая из-под сиденья домкрат. Затем он задумчиво застыл, а после усмехнулся: – Прям как в моей песенке! Вот видишь, какие я жизненные песни пишу.
– Кто бы спорил, – безразлично пробубнила Анна.
– Сейчас поменяю колесо, и дальше поедем, – прокряхтел Константин, выходя наружу.
Анна быстро отстегнула ремень безопасности и тоже вышла из машины. Осмотревшись, она обратилась к пенсионеру:
– Сколько это займет времени?
– Минут пятнадцать, – не задумываясь, ответил тот.
– Я, пожалуй, пройдусь пешком, здесь уже недалеко. Если пойду через дворы, уложусь за десять минут. Спасибо, что подвезли меня.
– Я быстро приведу все в порядок, – повторил Иванченко, отвинчивая колесо. – Это займет всего лишь чуть больше десяти минут.
– Не торопитесь, – хихикнула Анна и быстро зашагала прочь. – Еще раз спасибо.
– Постой, – громко прокричал ей вслед Иванченко. – Не забудь про ужин, мы же договорились, помнишь? Сегодня вечером – в семь. Моя двоюродная сестра очень хочет с тобой познакомиться поближе.
«Сестра или все-таки ты, старый хрыч?» – подумала Анна. Но выкрикнула Константину следующее: – Я ничего не обещала, как получится. – Помахав на прощание рукой, она скрылась за домом.
«Ох уж мне эти женщины! Никогда не знаешь, что у них на уме», – усмехнувшись, подумал Иванченко, а потом вновь мыслями вернулся к поврежденному колесу.
Оставив Иванченко, который уже глубоко вошел в духовную связь со своим драгоценным автомобилем, Анна пошла по тротуарам чужих дворов – дорогам полностью очищенным от снега, на черном полотне которых просматривались разве что оцарапанные ковшом снегоуборочной машины мелкие камешки гальки.
Идя по центру широкого тротуара к краю многоэтажного дома, Анна отметила про себя, что этот очищенный ухоженный двор был единственным в их небольшом городке, где не было сугробов, размерами чуть ли не с дом, и даже не наблюдалось отвратной слякоти, как на дорогах. Даже территория такого важного для города объекта, как «Институт Г. И.», ее место работы, не была столь заботливо ухожена, как этот двор. Явно кто-то прикладывал массу усилий или вкладывал много денег, чтобы поддерживать здесь такой порядок, который, по всем признакам, даже косвенно не соприкасался с бюджетом города.
«Наверное, здесь проживают очень хорошие люди, – не без радости подумала Анна, – раз так хорошо следят за территорией места, где сами живут».
Внезапный гудок машины и резкий скрежет дорогой резины по мокрому асфальту отвлекли внимание Анны от приятных мыслей о местных жителях.
– Проваливай с моей дороги, чертова баба!
Из приспущенного окна дорогущей иномарки, остановившейся позади оторопевшей женщины, высунулось жирное, достаточно неприятное лицо, очень напоминающее морду английского бульдога. На пассажирском месте, по всем признакам, сидела великовозрастная дочка этого грубияна, так как являлась полной амальгамой своего жирного отца.
– Ты что, оглохла? – вновь прорычал разъяренный мужчина. – Пошла прочь с моей дороги, я не для тебя ее вычистил!
Молодая пара, выходившая из соседнего дома, заприметив дерзкого мужчину, тут же скрылась в своем подъезде. «Должно быть, он всех держит в страхе в этом дворе!» После очередного ругательства в ее адрес, Анна наконец пришла в себя и, совершив несколько быстрых шагов в сторону, поднялась на невысокий бордюр. Дорогая иномарка, издав громкий рев мотора и пробуксовав, тут же сорвалась с места, а затем, болезненно заскрежетав по асфальту, вновь остановилась, но уже напротив Анны.
Внезапный громкий гудок, раздавшийся из-под капота автомобиля, заставил и без того напуганную женщину вздрогнуть. Анна вновь испытала испуг, когда пассажирское окно начало опускаться, а из салона, заслоняя своей массой разнервничавшуюся дочурку, снова показалось недовольное лицо водителя.
– Спасибо! – деловито сказал он, а потом опять рявкнул: – Что б я тебя здесь больше не видел! Понятно?!
– Угу, – с трудом выдавила Анна.
– Понятно?! – пуще прежнего проорал состоятельный грубиян.
– Да-да, конечно, я все поняла, – дрожащим голосом молвила доктор наук.
– Если еще раз тут появишься, я тебя задавлю! – серьезно, смягчившимся тоном сказал мужчина и, саркастически кивнув, поднял наглухо тонированное стекло.
Убедившись, что кровожадный боров уехал, Анна шагнула с бордюра и ускоренным шагом пошла к торцу дома. Она легко обновила свои мысли, желая поскорее забыть случившийся инцидент. Проходя мимо последнего подъезда, она заметила, как приоткрылась железная дверь и оттуда, прежде выглянув, вышла пожилая женщина. Старушка направилась в сторону Анны, но прежде чем ступить на тротуар, настороженно осмотрелась по сторонам. Судя по всему, она очень боялась быть застигнутой кем-то или чем-то врасплох. Старая дама была лишь в халате и домашних тапочках. Ее крашеные волосы и на вид дорогая домашняя одежда указывали на ее высокое материальное положение.
– Что, деточка моя, тебе тоже от него досталось? – с сожалением спросила старушка.
– Ага, – удивленно проронила Анна.
– Ох, и не хороший же он человек. Всех в этом дворе в страхе держит, мне постоянно угрожает по любым пустякам.
– Если бы я заранее знала, что здесь такой ужасный человек живет, ни за что не стала бы тут проходить, – призналась Анна. – Да кто он вообще такой, чтобы командовать?
– Он, девочка моя, самый богатый человек в нашем городе…
– То-то я о нем не слышала, – усмехнулась Анна.
– … И финансирует большую часть организаций, в том числе и «Институт Г. И.».
После последних слов, Анна чуть было не поперхнулась слюной. Тяжело сглотнув, она с широко раскрытыми глазами уставилась на старушку.
– «Институт генной инженерии?» – вопросительно повторила доктор наук.
– Именно его, – кивнула старая женщина. – Я и сама не так давно там работала, пока не вышла на пенсию. Много он мне, паразит, крови попортил.
– Я тоже там работаю, – восстановив дыхание, проговорила Анна.
– Тогда будь очень осторожна и не попадайся ему на глаза. Он очень опасный человек и любит вставлять палки в колеса.
– Постараюсь, – неуверенно промолвила Анна.
– Удачи тебе, невинное дитя. – Старушка хотела было уже уйти, но, сделав пару шагов к своему подъезду, внезапно что-то вспомнила и обернулась. – Да, и прости меня, пожалуйста!
Анна, не успев сделать шаг, притормозив, удивилась, не понимая, о чем толкует старая женщина.
– Но почему я должна Вас прощать? Ведь не за что!
– Потому что он мой сын! – отрезала старушка и скрылась за железной дверью подъезда.
С тяжелыми мыслями на уме, Анна проводила взглядом доброго человека и повернулась к дороге, ведущей к фасадной стороне здания «Института Г. И.». Она правильно заключила, что до места ее работы оставалось всего-то ничего – примерно пятнадцать, может, двадцать минут ходьбы. Перед тем как сделать первый шаг, Анна, не прислушиваясь, вполуха услышала, разносившийся эхом по подъезду, словно по металлической трубе, дикий плач, очень походивший на безудержное рыдание.
– Черт бы его побрал! Бедная женщина, – сказала она вслух сама себе, понимая, как страдает мать, сын которой безжалостный богатый тиран.
Если бы Анна имела чуточку больше терпения, то сэкономила бы много времени, потерянного ею здесь. И пришла бы на работу пораньше – то есть менее поздно. Иванченко, в отличие от нее, уже давно сменил поврежденное колесо и, сидя дома, пил горячий чай.
Старушка, с которой несколько минут назад беседовала Анна, уже была дома и, утерев слезы, выглядывала в окно, занавешенное шелковой розовой шторой с белоснежными занавесками. Она добрым взглядом проводила женщину, быстро скрывшуюся за углом жилого здания, и подарила ей в напутствие благие слова:
– Милое дитя, – нежно прошептала она, в надежде, что Господь проявит хоть какое-то внимание на ее слова, – Пусть ничто и никто не омрачает твой жизненный путь, а враги и злые люди, пусть плетутся за тобой, а не следуют тебе навстречу.
Приближаясь к исследовательскому заведению, Анна быстро шагала по длинной аллее, молча рассуждая на тему семейных ценностей. В раздумьях она бросила случайный взгляд себе под ноги и четко разглядела, представшие ее взору, следы широкого протектора от машины, вероятно проехавшей тут недавно. В голове женщины засвербела пугающая мысль.
– К черту беспокойство и переживание, – сказала она твердо сама себе. – Если так всего бояться, тогда совсем не стоило просыпаться сегодня утром и вообще никогда!
Глава 3
Всегда трудно проводить важную презентацию, тем более в одиночку. Не имея под рукой твердое плечо опытного напарника. Точно также думал и Иван, самоотверженно бросив вызов всем своим неуемным страхам. И чем дольше продолжалось его шоу, тем больше он говорил, а значит, чаще повторялся.
Однако слова грузного мужчины, с угрюмым видом внимавшего все тридцать минут словам Ивана, не заставили его отчаяться и разочароваться в себе. А наоборот, позволили поверить в свои способности гораздо больше. Конечно, он помнил, что вся проделанная работа, которой была посвящена презентация, являлась заслугой его напарницы – Анны. Он же, в свою очередь, всего лишь ее помощник и не мог пожинать плоды, предназначавшиеся другому человеку. Но когда важный мистер с грубым голосом и с тяжелым взглядом обращался к Ивану, он не смог отказать ему, ведь рядом вдобавок стоял и его непосредственный начальник – Зимин.
Сегодня Ивану не пришлось долго задерживаться на работе. Уже через час личный автомобиль «Института Г. И.» высадил его в частном аэропорту этой же компании. Младшего сотрудника в одночасье повысили и ненавязчиво обязали лететь в Японию для обмена новым опытом с восточными учеными собратьями. Курс его лежал в город Кусима.
С момента его вылета из России прошло немало времени, но, не смотря на это, он даже не заметил, как преодолел такое большое расстояние и оказался в аэропорту незнакомого японского городка. Иван никогда не бывал в городе Кусима, так же как и в других городах Японии. Он не знал местного языка, но хорошо говорил по-английски.
Долго шататься, как неприкаянному, по зданию аэропорта ему не пришлось.
Уже на выходе из вестибюля Иван своим озабоченным видом привлек внимание одного из таксистов, прежде патрулирующего в зале ожидания, выискивая очередную жертву в лице иностранца. Японец деловитой и одновременно скромной скорой походкой подпрыгнул к Ивану и, выхватывая чемодан из его рук, принялся настойчиво что-то калякать на своем безумно сложном языке. Так как хватка у русского ученного была крепкая, японец, еще пару раз подергав чемодан Ивана, наконец сдался и слегка утихомирил свои неудержимые приступы бескрайней любезности.
– Что тебе от меня надо? – по-английски прокричал Иван на взбалмошного таксиста, чем и привлек внимание одного японца, стоявшего в углу и державшего в руках картонную табличку, с надписью: «Россия».
Не надо было быть медиумом, чтобы понять, что человек с табличкой хорошо понял прозвучавшие слова. Выбросив свой самодельный баннер в урну, и оттолкнувшись от стены, японец направился к потерянному иностранцу. Когда японец приблизился к Ивану, он жестко оттолкнул надоедливого таксиста и кивком головы указал ему в сторону выхода.
Иван без лишних слов последовал за ним, с расчетом на то, что человек этот знает его и имеет какое-то отношение к медицинской науке. Пока шел следом, русский ученый принялся рассматривать посредственное одеяние личности, ступающей впереди него. Он был одет в светло-синюю джинсовую куртку и такие же штаны, а на голове у него аккуратно сидела кепка, все из того же материала. Чем дольше Иван сверлил взглядом спину японца, тем больше убеждался в том, что эта персона не имеет абсолютно никакого отношения к науке, как к таковой.
– Послушайте, уважаемый, – не выдержав, произнес Иван. – Кто Вы такой и куда мы идем.
Японец, сделав еще пару шагов, остановился напротив ухоженной машины. Открыв дверь, он предложил Ивану сесть на пассажирское сиденье.
– Я никуда не поеду, – запротестовал русский ученый. – По крайней мере до тех пор, пока не получу хоть какие-то ответы на свои вопросы!
– Успокойтесь, – внезапно вымолвил японец на чистейшем английском. – Я доктор Адзума, – представился он. – Мне поручили встретить Вас и доставить в «Центр биоинженерных исследований».
Иван, с усмешкой, с ног до головы еще раз осмотрел японца, и прежде чем сесть в машину, сказал:
– Честно признаться, по внешним признакам сложно сказать, что Вы имеете какое-то отношение к науке.
– Разве? – смутился Адзума, – Буду откровенен, до сей поры, я считал, что это повседневная одежда всех российских генетиков.
– Мне жаль Вас разочаровывать, но, к сожалению, нет.
Заведя двигатель своего автомобиля, Адзума спросил:
– Может быть, желаете осмотреть город, прежде чем мы отправимся в место назначения?
– Нет, благодарю, – скромно запротестовал Иван. – Я уверен, что этот город прекрасен и имеет высокую как эстетическую, так и историческую ценность, но у меня абсолютно нет на это времени.
После слов Ивана, Адзума вдавил педаль газа, и машина, проворно покинув место стоянки, помчалась по прямому шоссе.
Положив левую ладонь руки на маленький руль спортивного авто, японец вопросительно покосился на пассажира:
– Иван, а почему Анна не приехала вместе с тобой?
Российский ученый, не скрывая своего удивления, вопросительно уставился в лицо Адзумы:
– Вы с ней близко знакомы?
Японец, не отводя взгляда от трассы, чуть заметно кивнул:
– Да, я хорошо ее знаю.
Иван изумился и задумчиво уставился на сплошную белую линию двухполосной дороги, тянущуюся лентой у края мчащейся машины.
– Даже не знаю, что тебе ответить, Адзума… – скромно проронил Иван. – Наверное, у нее сегодня возникли какие-то трудности, с которыми она не смогла справится, ведь даже не пришла на работу… вовремя. А у нас был сегодня такой важный день. Мне самому пришлось отдуваться… в одиночку. К счастью, результаты проекта одобрили… и вот я здесь… без нее.
– Тяжелый случай, – в полголоса буркнул Адзума.
Иван согласно закивал головой и мельком глянул на водителя, продолжая переживать о том, как ко всему этому отнесется сама Анна.
– Да, неприятно получилось, конечно!
Спустя несколько минут безмолвного молчания Иван только на секундочку прикрыл глаза и сразу же заснул (его всегда быстро укачивало в любом транспортном средстве). Адзума обратил внимание на задремавшего пассажира, но не стал будить, вплоть до самого приезда.
Дорога не затратила много времени.
– Иван! Иван проснись, мы приехали! – тряся за плечо российского ученого, дозывался Адзума.
Спавший протер глаза и увидел перед собой раскосое лицо нового знакомого. Джинсовая бейсболка все также аккуратно сидела на его голове, от чего он показался Ивану намного моложе своих лет. Даже можно сказать, в таком виде Адзума выглядел как подросток. Отстранившись, японец открыл Ивану обзор, который прежде заслонял своей головой. В глазах русского ученого блеснул неподдельный интерес к представшей перед ним картине – это было масштабное сооружение «Центра биоинженерных исследований». Иван был одновременно и удивлен и поражен увиденным, но, тем не менее, смог взять эмоции под контроль, и отреагировал сдержанно.
– Сколько я проспал? – захлопнув дверь машины, спросил он, переводя полный мыслей взгляд с «Центра Б. И.» на Адзуму, шедшего рядом с ним, и обратно на здание. – Как будто целую вечность!
После, сообразив, что все вокруг выглядит как-то неестественно (главное здание и все многочисленные пристройки походили на игрушечный конструктор), он добавил:
– Ты точно уверен, что мы действительно приехали туда, куда надо было? Это строение выглядит весьма странно, если ты меня понимаешь. Ты меня понимаешь?
Японец, не скрывая мимолетной улыбки, кивнул.
– Нет, ты недолго спал. По крайней мере, не так долго, как тебе кажется. – Он решил отвечать Ивану по порядку на его прозвучавшие вопросы. – Не больше двадцати минут, – уточнил он.
– Хорошо, а что это такое? – Русский ученый указал рукой на сооружение, возвышавшееся перед ним. – Где лаборатория?
– Внутри, конечно, – усмехнулся Адзума.
– Так это и есть?..
– Да. Это наш «Центр биоинженерных исследований», единственный в Японии. Если тебя немного шокировала его внешняя архитектура, – усмехнулся Адзума, – то внутри ты будешь чувствовать себя как дома. Лаборатории точно такие же, как и у вас в России. Входи…
«Ничего себе, – подумал Иван, следуя за Адзумой по глянцево-белому коридору. – Тоже мне, сказанул: как у вас в России. Сомневаюсь, что он вообще бывал в нашем «Институте генной инженерии». Хотя, пусть там обстановка не такая космическая, но все же оборудование самое первоклассное. Лучшее в мире».
– А как вы познакомились с Анной? – спросил Иван.
– Как-то она подавала запрос на результаты исследований господина Хироши. Вроде бы тогда и познакомились.
– Теперь понятно откуда начальные данные, – вздохнул российский ученый.
Японец остановился напротив пластиковой стены. Слева от него стояла позолоченная вешалка, он снял с нее один халат и надел его, а потом обратился к Ивану:
– Можете оставить свои вещи здесь. – Адзума, явно что-то затевая, незаметно улыбнулся краешком губ.
Иван растерянно сперва взглянул на чемодан в своей руке, а затем на хитрого японца.
– Что, прямо здесь – у этой вешалки?!
Адзума растянулся в откровенной улыбке и потянул за крайний крючок изысканной вешалки. Внезапно появился маленький вертикальный зазор, а затем стена отъехала в сторону. Образовался стандартный дверной проход.
– Нет, здесь – в этой комнате. – Японец пригласил иностранного друга войти внутрь.
– Обалдеть! – восхитился Иван, входя внутрь.
– На время своего пребывания ты можешь жить тут… абсолютно бесплатно.
– У тебя тоже такой шикарный номер? – бросив чемодан на двуспальную кровать, поинтересовался Иван.
– Почти, но не здесь. У меня квартира в городе.
– Ну, понятно.
– Завтрак, обед и ужин будут приносить прямо сюда.
– Окей, только не слишком рано, – попытался пошутить Иван. – Утром я люблю поспать подольше.
Японец натянуто улыбнулся, сделав вид, что шутка пришлась ему по вкусу. Он не очень жаловал шутников, но зато любил пошутить сам.
– Если ты голоден, – произнес Адзума, – можно прямо сейчас отсюда позвонить в столовую…
– Нет, – вздохнул Иван, – я не голоден, но все равно спасибо. Хотя, принять душ, я бы не отказался.
– Отлично, устраивайся пока. Я зайду за тобой через полчаса.
Иван проводил японца и, повернув декоративную пепельницу, стоявшую на тумбочке рядом с купейной дверью, запер вход.
Японец, оставшись по другую сторону сплошной стены, удивился сообразительности русского и, сделав определенные выводы, пошел по своим делам.
После сорокаминутной презентации, Адзума повел Ивана в святая святых «Центра Б. И.» – в лабораторию, где с одинаковым успехом проводились сложные исследования и осуществлялись грандиозные открытия.
Стерильно-белое помещение, в которое привел Ивана японец, не имело ничего общего с камерой пыток и с представлениями самого Ивана. Все те же пластиковые стены покрывали куполообразную комнату. А в ее центре, на железном столике, стоял весьма крупный стеклянный аквариум – почти герметичная клетка, предназначавшаяся для подопытных животных. Внутри него было только одно создание, и оно было живое. Всевозможная аппаратура, располагавшаяся по кругу вдоль стен, не привлекла внимание русского ученого, он сразу же подался к увиденному животному.
Проявив здоровый интерес, Иван внимательно осмотрел лабораторное существо. Оно было достаточно крупным, с научной точки зрения привлекательным и, несомненно, опасным – об этом как раз и свидетельствовали змеиные клыки, торчащие из пасти твари. Животное, в свою очередь, тоже заинтересовалось человеком и по-своему изучало его. На вид мутированная крыса выглядела добродушно, но, несмотря на это, Иван понимал, что это далеко не так. Он даже в мыслях не желал мечтать о том, как здорово было бы подержать такое необычное и весьма крупное животное на своих руках.
– Я, как и Анна, тоже хорошо изучил работы Хироши, – сказал он. – Конечно, не до конца все понял, в отличие от нее, но это создание выглядит гораздо круче, чем все мои, даже самые больные, представления.
Японец медленно подошел к Ивану.
– Теперь, это животное, не просто экзотическая диковинка, – громко проговорил Адзума, игнорируя присутствие своих коллег. – Теперь, благодаря нашей совместной работе и вашим новым достижениям в генетике, это драгоценнейший ключ к вечной жизни – ключ к бессмертию.
Иван никогда не верил в восточные сказки и хотел было что-то сказать, но механическая клешня с подвижными отростками, чем-то похожих на человеческие пальцы, зажужжав, в горизонтальном положении выехала из маленького квадратного окошечка, находившегося в верхней части клетки. Затем, приняв вертикальное положение, стала опускаться к подопытной крысе. Животное, перестав проявлять интерес к незнакомому человеку, успокоившись, замерло на месте.
– Адзума, я позволю себе быть с тобой откровенным, – открыто заявил Иван, наблюдая за действиями механической руки. – Я уважаю ваши интересы, но я по жизни реалист, и верю только в более практичные вещи, – начал он высказывать точку зрения своего начальника – Зимина. – Мы с Анной, и в целом весь наш «Институт Г. И.», благодаря этим исследованиям, очень рассчитываем получить новые толчки к созданию препаратов, призванных избавить человечество от неизлечимых болезней.
В механической руке из ниоткуда появился шприц для инъекции. Жужжащее движение железной клешни прекратилось в нескольких сантиметрах над неподвижной тварью, явно созданной не Господом Богом. Игла мягко вошла в мощную тушу крысы, и рука-робот взяла немного ее свежей крови.
– У нас с вами взаимовыгодные цели! – душевно, по-дружески произнес Адзума.
– Приятно слышать, – Иван, оторвавшись от аквариума, пожал руку японскому коллеге. – А я-то гадаю, как вы взаимодействуете с подопытным. – Иван кивнул на стеклянную клетку. – Оказывается, посредством роботизированного механизма.
– Это самый лучший способ, – отозвался Адзума. – К тому же безопасный. – Он помедлил, а потом исправился: – Вернее сказать, не безопасный, а менее опасный.
Иван кивнул. Такая формулировка ему показалась более правдивой, а честность в людях он ценил превыше всего. Ему было не все равно, с кем он работает.
Вновь послышался жужжащий звук механической руки. Иван с новым интересом уставился на животное. Теперь крыса не казалась такой спокойной, но и не вела себя вызывающе. Она словно бы чего-то ждала. И не зря, как вскоре убедился русский ученый. На этот раз клешня появилась с внушительным куском отборного мяса. Когда вырезка оказалась на полу аквариума, механизм вернулся в исходную точку, а мутированное животное внимательно уставилось на Ивана.
– Сейчас время кормежки. Образец-0011 не любит, когда за ним наблюдают во время трапезы, – прокомментировал Адзума поведение крысы.
– Да, мне тоже не нравится, когда кто-то заглядывает мне в рот, – признался российский ученый. – Оставим его в покое.
Они отошли в сторонку, чтобы ознакомиться с показателями жизнедеятельности.
– Дайте угадаю, – догадливо произнес Иван. – Вы всегда кормите животное после взятия проб крови?
– Логично, не правда ли? – вопросом на вопрос ответил Адзума. – Таким образом, мы стимулируем Образец-0011, чтобы он перед уколом всегда вел себя спокойно.
Не обращая внимания на пиршество мутированного животного, Иван скользнул взглядом по стеллажам многочисленного оборудования и остановился на широком мониторе стационарного компьютера. Многосекторная таблица, высвечивающаяся по всей плоскости монитора, сразу же овладела его любопытством.
Это то, о чем я думаю? – поинтересовался Иван, перемещаясь взглядом от клеточки к клеточке.
Вертикальные столбцы таблицы были окрашены в разные цвета, таким образом формируя схожие данные в определенные сектора. Русский ученый не поленился и насчитал что-то около двадцати таких одномастных вертикальных столбцов.
– Если ты подразумеваешь, данные о подопытном животном, то да, – ответил Адзума. – Эта информация поступает на компьютер в реальном времени. Нам так легче за всем следить. Образец-0011 имеет очень высокие обменные процессы, и если мы что-то не доглядим, например, достаточно ли он получает из пищи необходимых ему веществ, то он просто может погибнуть, что, сами понимаете, недопустимо. В случае необходимости, мы быстро вносим коррективы и составляем новый белковый рацион.
Как бы в подтверждение слов Адзумы, несколько красных квадратиков поменяли свой цвет на ярко-розовый. А цифровые показатели сразу же снизились на несколько сотых процента.
– Вот видишь, – кивнул Адзума, – как раз об этом я и говорил. – Японец привлек внимание своих отрешенных коллег и сказал им: – Повысьте в мясе концентрацию белков на полпроцента. Пусть лучше будет чуть больше, чем меньше. Похоже, наш питомец недоедает!
Тогда Иван оторвался от таблицы и уставился на Адзуму. Губы его неестественно разжались, образовав неопределенную гримасу (нечто, что-то между улыбкой и удивлением). Вначале он ничего не проговорил, решив дождаться, когда взгляд японца сам удостоит его своим вниманием.
– Вы… вы искусственно улучшаете состав мяса? – наконец выдавил он, смотря новому коллеге прямо в глаза. – Это не опасно?
Заметив, что Иван встревожен таким для себя открытием и ждет вразумительного ответа, спокойный, но чересчур квалифицированный японец непредвзято хмыкнул. Какое-то время он продолжал делать вид, что глубоко задумался над словами русского ученого, терпеливо выжидая, когда эмоции Ивана немного поутихнут.
– Опасно?.. – удивленно повторил Адзума. – Как раз для него – нет. А вот людям, вряд ли это пошло бы на пользу! Нас заставил пойти на такие меры неудержимый голод животного. Если бы мы не преобразовывали пищу, которой кормим его, он бы нас всех тут сожрал, до единого. И костей бы не оставил даже. При столь высоких обменных процессах, Образец-0011 нуждается в концентрированной белковой пище. А у нас, знаете ли, нет желания и средств кормить его каждые пару минут.
Ивану потребовалось немного дополнительного времени, чтобы осмыслить сказанное. Когда он наконец усвоил полученную информацию, то произнес следующие слова:
– Я достаточно времени проработал генетиком, но никогда не сталкивался с чем-то подобным, – пробормотал он, переводя взгляд с японца на монитор компьютера. После того как крысу поощрили еще одним «улучшенным» куском мяса, все розовые квадратики вновь окрасились в красный цвет. Цифровые же показатели вернулись в исходное значение.
Пока Адзума размышлял о том, чего еще интересного показать Ивану, у того уже созрел новый вопрос:
– Боже мой! – как будто что-то осмыслив, произнес российский ученый. Изначально он не придал этому значения, но теперь мысленно удостоверился, что такого не бывает. – Знаете, Адзума, я тут вдруг обратил внимание на один подозрительный факт.
Когда японец услышал конец предложения, он повернул голову и заинтересованно взглянул в лицо собеседника.
Иван продолжил:
– Глаза… глаза животного – они неестественно человеческие. Неестественно для него, – уточнил он. – Насколько Образец-0011 разумен?
Адзума уже думал, что так и не дождется этого вопроса. Еще тогда, когда они оба вошли в комнату лаборатории, он рассчитывал, что это и будет первое, о чем заикнется иностранец.
– Он очень умен, – кратко подтвердил японец, а потом принялся вдаваться в подробности: – Если вдруг подобный зверь вырвется на свободу, у человечества не будет выбора. Мы все погибнем! – Адзума не хотел негативно настраивать Ивана, и тем более пугать, но не смог скрыть правды.
Русский ученый пожал плечами.
– Спасибо за прямоту.
***
Внезапный металлический скрежет пробудил Ивана ото сна. Резко оторвав голову от подушки, он осмотрел мрачную комнату, и помедлил минутку, прислушиваясь к приглушенным голосам и топоту многочисленных ног, раздающимся из коридора. Окончательно пробудившись и прейдя в себя, наконец он смог понять, что в «Центре Б. И.» происходит что-то странное. Было еще слишком рано для столь бурной деятельности, которая доносилась из коридора, хотя и днем Иван не наблюдал чрезмерной активности работников необычного заведения. Наверняка, обычно тишина и спокойствие очень ценились в этом месте. Но что же происходило сейчас?
