Роман Сергеевич Лагутин
Писк
Одевшись и обувшись, русский ученый подошел к двери, точнее к стене, в которой была замаскирована потайная дверь его гостевого номера. Он протянул руку к декоративной пепельнице и повернул ее, а затем, шагнув, вышел в открытую дверь, не зная, что трое японцев в белых халатах и в кислородных масках несутся навстречу к нему. Их путь лежал в лабораторию, но Иван не нарочно стал причиной их нежелательного промедления.
Столкнувшись, все четверо шумно и болезненно грохнулись на пол.
– Ого, куда вы так несетесь? – Догадываясь, что восточные ученые не говорят по-русски, Иван мягко спросил по-английски. Судя по непонятливым лицам трех ученых, он осознал, что и этот язык им не был знаком. К сожалению, японской речи российскому ученому в свое время не довелось выучить.
Все четверо поднялись на ноги. Затем один из троицы, явно ругаясь на непрофессиональном лексиконе, оттолкнул виновника столкновения к стене и побежал дальше, а его провожатые, грозно взглянув на русского, устремились за своим коллегой.
Иван проводил их недоуменным взглядом, оставшись наедине со своим недопониманием.
– Что, черт возьми, здесь такое творится?! – вопросительно выкрикнул он им в след.
– Вам срочно нужно уехать! – раздался голос из-за спины.
Обернувшись, Иван узнал знакомое лицо: там стоял Адзума – он тоже, как и предыдущие, почему-то был в кислородной маске.
– А что случилось?
– Случилось непредвиденное – то, чего мы все так боялись, но не хотели об этом думать. – Бровь японца непроизвольно дрогнула. – Это все моя вина…
– Что именно произошло?! – По интонации Ивана, Адзума понял, что тот начинает нервничать.
– Образец-0011 вырвался на свободу. Не надо было повышать концентрацию белков в мясе на пол процента. Я совершил большую ошибку. Через несколько часов после приема пищи он стал словно одержимым: никак не мог насытиться. Мы скормили ему месячный запас его провианта, но безрезультатно. В приступе голодной ярости, он разнес бронированную клетку… и стал убивать.
Адзума повинно склонил голову, он выглядел так, словно весь мир, под гнетом апокалипсиса, вот-вот разорвется на части.
Со стороны лаборатории прозвучали душераздирающие человеческие вопли. Иван оглянулся и уставился на полупрозрачную матовую дверь. По другую ее сторону в свете люминесцентной лампы мелькнула чья-то тень. Окровавленная человеческая рука прижалась ладонью к стеклу. Вдоль полупрозрачной преграды потекли обильные струйки свежей крови. Когда дверь, наконец, распахнулась, в коридор ввалилось рваное, изуродованное, человеческое тело.
– Бегите! – хрипло прокричал полумертвый японец, изрыгая сгусток крови с фрагментами внутренних органов.
От увиденного, Иван сразу же попятился назад – в сторону Адзумы, а затем развернулся и что было сил побежал вслед за удирающим японцем. Пока они мчались к выходу, немного запоздав, включилась предупредительная сирена. Ее вой громогласно разносился по всему «Центру биоинженерных исследований».
– Не отставай! – мимолетно оглянувшись, выкрикнул Адзума Ивану.
Сквозь вой сирены тот не смог расслышать его слова, но приблизительно понял, о чем толкует японец. Русский ученый, превозмогая одышку, прибавил ходу.
Они уже были возле центрального входа, когда внезапно сирена стихла, но тишину продолжал нарушать человеческий гомон. Ворвавшись в зал проходного контроля, первое, что увидел Иван, это был яркий искусственный свет, на время ослепивший его. Когда зрение восстановилось, русский ученый, среди белой толпы, распознал нескольких охранников. Они устанавливали порядок в строю. А все ученые-генетики в спешке покидали, теперь ставшее опасным, пространство исследовательского заведения.
– Будь всегда рядом со мной, – произнес Адзума, адресуя слова Ивану.
Тот согласно кивнул.
Японец подошел к одному из охранников, что-то ему изложил на своем языке и подозвал иностранца из России. Когда Иван приблизился, охранник смерил его подозрительным взглядом. Адзума вновь ему что-то сказал. Охранник кивнул и вручил ему пластиковую карточку и связку блестящих ключей.
– Быстро, пойдем, – выдохнул японский ученый.
Вне очереди они вышли из «Института Б. И.» Адзума повел Ивана к своей машине.
– Куда мы поедем? – спросил Иван, садясь на пассажирское сиденье. Он вдруг вспомнил, что оставил в комнате все свои вещи, в том числе и материалы для презентации. – А как же мой чемодан.
– Не переживай об этом! – ответил Адзума. – Я потом лично отправлю его тебе по почте.
Двигатель завелся, затем натужно зарычал, и автомобиль сорвался с места.
– Куда мы едем? – вновь осведомился русский ученый.
Адзума резко нажал по тормозам и, не доехав до главной дороги, резко свернул влево. Иван, переживая за собственную безопасность, решил пристегнуться.
– В частный аэродром исследовательского центра, – наконец ответил японец. – Он здесь неподалеку. Руководство обязало меня в срочном порядке вывести тебя из страны. Не дай бог, если ты пострадаешь! Наше руководство очень боится межнациональной вражды, ведь ты прибыл сюда не как турист, а как важное лицо – ученый, представитель научных интересов Российской Федерации.
– Вас что, теперь закроют? – не зная, что еще сказать, спросил Иван.
Адзума спокойно ответил:
– Думаю, нет. Мы постараемся в срочном порядке все уладить.
Оставшуюся часть пути они проделали молча. Стоит ли говорить о том, что каждый из них очень сильно переживал. В голове так и мелькала окровавленная рука и страшно изуродованное тело того человека.
Машина, прошлифовав по щебневому покрытию, остановилась. Адзума заглушил двигатель и вынул связку ключей из замка зажигания. Затем они оба, ступив на гравий, почти синхронно хлопнули дверьми и направились в сторону самолетного ангара. Остановившись у входной двери, японец достал из кармана карточку и вставил ее в считывающее устройство над замком.
Они вошли внутрь.
Внутреннее помещение этого сооружения ничем особенным не отличалось от других таких же, подобных ему.
Проследовав вперед за Адзумой, Иван облегченно вздохнул, убедившись, что кроме них, в помещении были и другие люди. Он про себя отметил, что двое из них, скорее всего, пилоты, а один, возможно, бортинженер. Впоследствии он узнал, что не ошибся.
Адзума глубоко вздохнул и медленно подошел к бравой троице. Члены экипажа находились у самолета и о чем-то бурно беседовали. Затем один из них громко засмеялся, но когда заметил приближающегося ученого, быстро умолк и состроил серьезную гримасу. Адзума сказал только одно слово, после которого вся троица без возражений исчезла в брюхе железной птицы.
– Ну, вот и все, Иван, – обернувшись к российскому ученому, молвил Адзума. – Пришло время прощаться. Садись в самолет и ни о чем не беспокойся. Мы все уладим здесь, а все необходимые научные материалы вышлем по почте.
На тот момент он еще и не знал, что всю документацию, даже косвенно относящуюся к экспериментам, заархивируют на неопределенный срок. Под эту же раздачу попадет и чемоданчик Ивана, вот только тот об этом так и не узнает.
– Спасибо за все, Адзума, и удачи.
Японец натянуто улыбнулся и пожал Ивану руку.
– Надеюсь, мы еще встретимся, – сказал он и сделал приглашающий жест рукой в сторону самолета.
Иван кивнул и поднялся по трапу. Но прежде чем войти в салон, еще раз взглянул на японского ученого и проговорил:
– Я не буду сообщать своему руководству о неприятности, которая сегодня произошла.
– Мы были бы тебе за это очень благодарны, – искренне ответил Адзума.
Иван еще раз кивнул своему иностранному коллеге и исчез в салоне самолета.
Это был обычный двенадцати местный гражданский самолет «Gulfstream G550», произведенный одной аэрокосмической американской корпорацией. Внутри его салона преобладали успокаивающие теплые тона. Иван уселся у третьего от входа иллюминатора и взглянул через стекло на Адзуму, похоже, тот не любил долгих прощаний, так как уже направлялся к выходу.
Дверь-трап автоматически закрылась. Российский ученый глубоко вздохнул, уселся поудобнее в мягкое кресло и откинул голову на специальную спинку. Он полностью был готов к продолжительному полету.
Адзума приблизился к служебному выходу, и собирался было вынуть из кармана карточку доступа, как вдруг что-то зашуршало позади него. По спине японца пробежал необъяснимый холодок. Он явно был не внешнего происхождения: сквозняка в ангаре никакого не было, ведь главные ворота еще не успели открыться.
Ученый быстро обернулся и пристально посмотрел назад.
Ничего подозрительного.
«Спокойно, Адзума, – мысленно сказал он себе, – это все нервы. Образец-0011 в лаборатории. Абсурдно даже думать, что он может быть здесь».
Усмехнувшись сам себе, ученый повернулся к двери, открыл ее и вышел наружу. При каждом следующем шаге мелкая галька, покрывавшая большую часть площадки у ангара, продавливаясь, скрежетала под его ногами. Еще несколько шагов и он уже стоял у своей машины. Как только он собрался сесть за руль, его внимание привлек странный дефект заднего бампера.
– Это еще что за чертовщина?! – недовольно произнес японец и направился в сторону багажника.
Страшная картина предстала его взору. Почти вся задняя часть была до невозможности изорвана, словно состояла не из металла, а из листа бумаги. Увидев знакомый фрагмент, Адзума немного наклонился и испуганно, от удивления открыв рот, воззрился на красно-серый клочок хорошо знакомой шерсти.
– Этого не может быть! – нечеловеческим голосом произнес он.
Осознав ужасное, Японец отшатнулся от машины и принялся оглядываться по сторонам. Но даже если мутированное создание и было где-то неподалеку, царящая вокруг темнота хорошо скрывала столь превосходного охотника.
Случайный взгляд под ноги заставил Адзуму мысленно поколебаться. Он задержал шумное дыхание и проследил внимательным взором вдоль кровянистой прерывистой линии. Она устремлялась к постройке, примыкающей к ангару. Там он увидел огромную дыру в стене. Только теперь он осознал, что ему ничего не показалось, как он прежде считал.
Гул самолетных двигателей привел ученого в чувства. Адзума сорвался с места и быстро побежал к служебному входу ангара, но не успел он сделать и пару шагов, как вдруг, из-за внушительного сооружения, по взлетно-посадочной полосе на большой скорости пронесся самолет. Быстро отдалившись, воздушное судно оторвалось от земли и взмыло в воздух.
– О Господи, нет! – чуть ли не взвыл японский ученый.
Адзума тяжело сглотнул, понимая, что Образец-0011 оказался здесь не случайно. Подавляя внезапное желание громко-громко закричать в след самолету, он быстро понял, что это ничего уже не даст. Он удрученным взглядом проводил, исчезающие вдалеке, мерцающие навигационные огоньки, а затем, почувствовав слабость в ногах, присел на мелкие камни и уперся спиной в холодный корпус машины.
Мысли, одна страшнее другой, выстраивались в голове Адзумы, но не было ни одной той, которая могла бы разрешить столь плачевную ситуацию. Наверное, все это было потому, что делать что-то, было уже слишком поздно.
Глава 4
Анна, быстро цокая каблуками по ступенькам, вошла через главный вход в «Институт Г. И.». Электронные часы, висевшие над ее головой, показывали пугающие для женщины цифры. Нет, не сами цифры пробуждали в ней чувство страха, но значение, которое они имели. Зеленые огоньки высвечивали 9:15, когда она протянула пропуск в кабинку вахтера и по совместительству охранника.
Дежурный посмотрел на пропуск, внимательно изучая снимок пятилетней давности. Затем пренебрежительно бросил взгляд на Анну. Какое-то время, не моргая, он глядел на нее. Она неприятно почувствовала себя провинившимся ребенком, но смогла взять эмоции под контроль. Как только на ее лице появилась откровенная уверенность и невозмутимость, дежурный вернул Анне пропуск и открыл проход.
Молчаливая баталия с чересчур добросовестным вахтером закончилась для нее благополучно.
Поднявшись на второй этаж, Анна старалась не издавать громких звуков: она не была заинтересована в том, чтобы сейчас ее кто-нибудь заметил. Пусть лучше ее обнаружат чуть позже – в лаборатории, склонившейся за столом над многочисленными отчетами о генетических экспериментах.
Вначале ей хорошо удавалось передвигаться бесшумно, ступая на гранитный пол носочками зимних сапог. Таким образом она смогла дойти почти до самого конца длинного коридора с дверьми кабинетов – здесь заседало начальство и управление. Большинство комнат пустовали, порой там проводились совещания и презентации. В каком-то из этих кабинетов сегодня должна была выступать Анна с отчетом о генетических исследованиях. Сейчас она не пыталась отыскать нужную комнату, так как понимала, что уже опоздала и лучшим для нее будет поскорее оказаться в своей лаборатории и постараться создать видимость, что она очень занята.
Господин Зимин – непосредственный начальник Анны, а так же всех прочих работников научного заведения, сегодня был в хорошем настроении и не искал спорных ситуаций и причин, чтобы сделать кому-то внеочередной выговор. Сейчас он шел рядом с грузным мужчиной по широкому проходу, в конце пути упирающемуся в стену примыкающего коридора, в котором на цыпочках передвигалась Анна.
Совершив еще пару неуверенных шагов, Анна услышала приглушенные голоса в боковом проходе. Она даже не успела испугаться, так быстро среагировала на опасность и прижалась спиной к бетонной стене. Рядом с ней находилась дверь, она протянула руку к позолоченной круглой ручке. Через несколько секунд неудачных манипуляций она смогла убедиться, что дверь заперта на ключ. Стараясь не дышать, Анна продолжала стоять на месте, в надежде, что люди, чьи голоса она услышала, пройдут мимо и не заметят ее.
Однако ж было это глупо, ведь все же она не невидима.
– Доброе утро, Анна, – сказал Зимин. Он и его собеседник как раз направлялись в этот коридор, ведь они шли к выходу.
Все надежды Анны, остаться незамеченной, в одночасье обрушились лавиной испуга и переживания.
– Ты только что пришла на работу? – поинтересовался Зимин, заранее зная верный ответ. – А мы сегодня были на презентации, в отличие от тебя!
Анна вскинула на начальника вопросительный взгляд.
– Да-да, – продолжал язвить Зимин. – И не смотри на меня так. Иван успешно провел презентацию вместо тебя. И мы с господином Абрамовым приняли правильное решение отправить Ивана в Японию вместо тебя.
Прозвучавших слов было достаточно, чтобы наказать Анну за ее опоздание самым строгим образом. Она поникла головой. Ее взгляд уныло изучал лакированные туфли человека, который стоял рядом с Зиминым. Прежде она не обратила внимания на его лицо, но изрядная полнота этого человека пробудила в голове Анны неприятные воспоминания.
«Не может быть, неужели это он – тот человек, который обругал меня в том дворе?» – напряженно подумала Анна, не решаясь поднять головы и взглянуть в лицо прямой опасности.
– Так значит, эта женщина работает здесь, у нас в «Институте Г. И.» и ее зовут Анна?! – Судя по тону и грубому голосу, который заставил сердце Анны биться, как пташку в клетке, можно было понять, что вопрос был сугубо риторическим.
– А Вы ее знаете? – обращаясь официально, спросил Зимин своего спутника.
– Да! – твердо ответил тот. – Имел честь познакомиться сегодня по пути сюда. И знаете что. – Абрамов прильнул к уху Зимина. – У меня о ней сложилось не очень хорошее мнение.
Во всех смыслах большой человек какое-то время сверлил Анну своим тяжелым взглядом, а когда устал это делать, вновь обратился к Зимину:
– Оставлю вас с ней наедине. Думаю, вам найдется, о чем поговорить со своим работником, а у меня еще есть более важные дела, чем делать кому-то выговор и тем самым выполнять чужую работу. Вы меня хорошо поняли?
Зимин кивнул.
Когда Абрамов ушел, Зимин устало взглянул на Анну и покачал головой. Женщина терпеливо ждала злоречивых слов в свой адрес.
– Анна, ты хоть представляешь кто этот человек? Он же крупный инвестор, благодаря которому мы все еще можем продолжать свои исследования. Он владеет семьюдесятью процентами акций всех предприятий и учреждений, которые находятся в нашем небольшом городке. Что случилось с тобой сегодня?
Зимин говорил не грубо. Он ценил своих работников и, чаще чем хотелось бы ему самому, делал им большие поблажки.
– Я случайно перешла дорогу, в том месте, где он проезжал…
– Впрочем, неважно, – услышав начало объяснения, прервал ее Зимин. – Иди в лабораторию и займись подготовкой оборудования. Иван должен привезти из Японии важные материалы и образчики, которые нужно будет исследовать в срочном порядке.
Как только Анна скрылась в широком коридоре, ведущем в лаборатории, Зимин тяжело вздохнул, отбрасывая приступ разочарования, открыл ключом дверь и уединился в тишине своего просторного кабинета. Вскоре, после глотка красного вина, он почувствует себя гораздо лучше.
Пока Анна шла в лабораторию, ее не покидали тревожные мысли относительно Абрамова:
«На что способен такой человек, как он? – без радости думала она. – Страшно даже представить, на что он способен пойти, чтобы наказать неприятного ему человека. Настолько ли я отвратительна ему как личность, чтобы он мог, под угрозой отказа в спонсировании, заставить Зимина уволить меня?!»
Коридор наконец закончился. Дальнейший путь женщине преградила дверь. Сквозь ее матовую стеклянную поверхность едва просматривались белые стены, все белое, стерильное – главный принцип любой лаборатории.
– Абрамов очень опасный тип, – в очередной раз заключила Анна. – Если собственную мать он держит в страхе, стоит ли говорить о том, на что он способен, идя поперек постороннего человека.
Анна вошла в отдел лабораторий, но, вместо того, чтобы сразу пойти налево, свернула направо. Она знала куда идет – ей нужно было в раздевалку. Не могла же опытный генетик явиться на свое рабочее место в обычной одежде, внося на себе посторонние микроорганизмы в стерильное помещение самой лаборатории.
– Что сегодня такое происходит? – спросил знакомый женский голос.
Внезапное появление нежданных слов заставило Анну вздрогнуть. Она думала, что находится в раздевалке совершенно одна, но чьи-то слова, прозвучавшие в тот момент, когда она надевала белый халат, разубедили ее в этом.
– Кто здесь! – резко спросила Анна.
Выйдя из-за шкафов, перед ней возникла стройная фигура девушки. Анна сразу же узнала ее – это была Сэлли, лаборантка из ботанического отдела, приехавшая в Россию из Австралии. Она устроилась в «Институт Г. И.» всего лишь пару лет назад, но это не помешало ей за короткое время достичь практически тех же высот, что и Анне, за гораздо продолжительный срок. Большинство работников «Института Г. И.» не слишком жаловали Сэлли. Они считали, что эта белокурая привлекательная девушка приехала в нашу страну, чтобы выведывать важные данные и отправлять их на свою родину. К счастью, Анна не считала лаборантку зарубежным разведчиком. Уж очень эта австралийка была обыденной, приземленной, чтобы играть в политические игры.
Анна второпях одной рукой застегивала пуговицы халата, а другой рукой пыталась запереть индивидуальный шкафчик, но дверь пружинила, а дужка замка никак не могла попасть в небольшое отверстие стальной петли.
– Дай-ка я помогу тебе справиться с этим, – произнесла Сэлли и быстро зашагала к Анне. Она сильно прихлопнула ладонью непокорную дверцу, а замок, тут же попав в ушко, звучно защелкнулся.
– Спасибо… – сказала Анна и быстро застегнула оставшиеся пуговицы халата. – А что ты здесь делаешь? Одна!
– Тебя жду, – честно ответила Сэлли. – Хотела поговорить кое о чем.
Анна уставилась на лаборантку заинтересованным взглядом.
– Ну, я вся во внимании…
– Здесь не самое подходящее место для серьезного разговора. Я знаю другое… Иди за мной.
Анна недоуменно пожала плечами и не спеша побрела вслед за Сэлли. Судя по всему, лаборантка вела ее в свой кабинет. Их путь пролегал через белые длинные коридоры, из которых, главным образом, можно было попасть только в лаборатории, а в «Институте Г. И.» их было ну очень много. Еще через две минуты они наконец пришли на место.
Анна вошла в личное пространство генетика, занимающегося изучением различных видов растений. Обо всем этом свидетельствовала «зеленая» обстановка: в небольшой квадратной комнатке царил относительный порядок, но из-за высоких пучков необычной густой флоры, все пространство выглядело так, словно в этом месте впервые и зародились дикие джунгли.
– Как ты здесь работаешь? – удивленно спросила Анна, оглядываясь по сторонам. – Тебе все это не мешает?
– Нет, не мешает. Ведь все это и есть то, с чем я работаю. Все это плоды моей интеллектуальной деятельности. Именно поэтому они тут и находятся. Только я занимаюсь этим видом растений. Они очень древние и только я знаю, как с ними нужно обращаться.
Анна понимающе кивнула.
– Так о чем ты хотела со мной поговорить?
– Иван попросил меня сообщить тебе кое-что.
Анна задумчиво отвернулась от собеседницы, ее взгляд уперся в ярко-зеленые тонкие листья неизвестного растения. Неожиданно для себя, ей очень захотелось сказать какую-нибудь грубость, адресованную своему напарнику, пусть даже он ее сейчас не слышит. Сильный характер позволил ей сдержать нахлынувшие эмоции. Она тяжело вздохнула.
– Я не держу на него зла, но он должен был отказаться проводить презентацию без меня, ведь эта работа, главным образом, моя заслуга. Я надеялась, что он не сможет в одиночку провести презентацию, но, как видно, я ошибалась. Теперь все права на дальнейшую разработку передадут Ивану, а я останусь в сторонке – как человек, не имеющий никакого отношения к этому открытию.
Сэлли неодобрительно хмыкнула.
– Весьма правдоподобно сказано, Анна, – кивнула лаборантка. Все это время она сидела на столешнице дубового стола, а теперь привстала и, обойдя его, уселась на стул, как будто собираясь что-то писать. – Но, оказывается, ты плохо знаешь Ивана.
– А ты его хорошо знаешь?! – вклинилась с вопросом Анна.
– Нет, не так хорошо, как ты, но он сказал мне то, что, несомненно, успокоит тебя.
– И что же это?! – теряя терпение, спросила Анна.
Сэлли встала со стула, поправила халат и подошла к собеседнице. Анна внимательно посмотрела в ее голубые глаза, в них читалась искренность, они являлись олицетворением невинности и душевной чистоты. Такому человеку можно верить на слово.
– Иван сказал, что не будет брать на себя бремя ответственности, даже в том случае, если ему будут угрожать увольнением или чем-то подобным. Он не стремится прыгнуть выше собственной головы. Его вполне устраивает то, кем он сейчас является – твоим помощником. На протяжении долгих лет он не уставал восхищаться твоей научной страстью и открытиями, которые ты совершала. Он только и хочет того, чтобы навсегда остаться лишь твоим верным подмастерье.
От услышанных слов у Анны порозовели щеки так явно, что даже Сэлли это заметила.
– Тебе стало здесь душно? – спросила она.
Анна согласно кивнула, хотя дело было совсем не в этом, а в том, что произнесенные Сэлли слова Ивана глубоко тронули ее. Она была рада, что еще несколько минут назад не обругала его последними словами. Она поблагодарила свою сдержанность.
– Пойдем отсюда, тут слишком жарко…
– Как в джунглях, – подхватила Анна.
Сэлли улыбнулась и одобрительно кивнула ей.
– Эти чудесные растения очень любят влагу. Они впитывают ее через корни и, какой-то ее процент, выделяют через листья вместе с кислородом. Благодаря этому процессу, в помещении всегда будет свежий увлажненный воздух. Но в моем кабинете их слишком много…
Они остановились на перекрестке – между ботаническим и зоологическим отделом. Эта часть здания была поделена на две равные секции, в каждом из отделов проводились исследования разных биологических элементов Земли, но одно их объединяло – все исследования носили генетический характер.
– Как насчет чашечки кофе? – спросила Сэлли, не желая прощаться с Анной.
– О, это было бы неплохо, спасибо, но, к сожалению, мне уже надо идти. – Она взглянула на часы. – Уже одиннадцатый час, а я еще не появлялась на своем рабочем месте.
– Тебя там кто-то ждет? – удивленно спросила Сэлли.
– Нет, конечно, отмахнулась Анна. Пока что я буду одна, Ивана отправили в Японию, а других помощников у меня нет.
– Хочешь, я составлю тебе компанию на сегодня?
Анна, радостно раскрыв глаза, взглянула на Сэлли.
– А как же твои растения?
Девушка хмыкнула и усмехнулась сама себе.
– Я свой план уже перевыполнила, все данные собрала, теперь только наблюдение. Попрошу своего напарника заменить меня. Он и так целый день ничего не делает.
Анна хихикнула, уловив в голосе Сэлли шутливую нотку.
– Что сегодня от тебя требуется? – спросила лаборантка ботанического отдела.
– Подготовить оборудование к новым исследованиям, рассортировать уже полученные данные и т. д.
– Знакомая песня! Самая неприятная процедура в нашем труде – подготовка к новым исследованиям. Тогда сделаем так: ты иди в свою лабораторию, а я схожу за кофе – он нам сегодня понадобится. Нас ждет кропотливая работа.
***
Вот и закончился утомительный рабочий день. Если бы ни Сэлли, Анна даже не могла вообразить, как бы сама смогла совсем управиться: работы оказалось намного больше, чем она себе представляла. Так обычно и бывает! Было 17:25, когда она вошла в свою квартиру. Родная обстановка сразу подействовала успокаивающе. Анна, оставив обувь в прихожей, прошла в комнату и улеглась на мягкий, приятный на ощупь, диван. Но долго ей нежиться в приятном ложе не пришлось: прозвучал телефонный звонок. Анна протянула за голову руку и сняла трубку.
– Здравствуйте, Анна, – радостный голос Иванченко поприветствовал ее. – Значит, Вы уже дома?
«Черт, – подумав, поморщилась Анна. Она уже давно забыла про вечер встречи. И, по правде говоря, идти куда-то вечером совсем даже не собиралась. Но теперь…
– Я очень рад, что смог застать Вас дома. Моя сестра уже много чего приготовила. Нас всех ждет знатный ужин. Вы по достоинству оцените ее фирменные блюда: «Треска по-марсельски» и «Французские сырные шарики»…
Иванченко мог бы говорить и дальше, но Анна мягко оборвала его:
– Хорошо-хорошо, но лучше начнем с того, что мы с Вами уже давно перешли на «Ты», а Вы все продолжаете обращаться ко мне официально.
Иванченко секунду помолчал, а затем ответил:
– Но Вы, Анна, сейчас тоже обращаетесь ко мне официально.
Анна усмехнулась в трубку телефона.
– Я просто повторяю за Вами.
– Ну, хорошо, – подведя итог, решил прояснить ситуацию Иванченко. – Так ты придешь к нам сегодня на ужин… в семь часов, как и договаривались?
Анне больше ничего другого не оставалось делать, кроме как согласиться.
– Да, я подойду к семи.
Казалось, голос Иванченко расцвел пуще прежнего.
– О-ох, сегодня Вы поистине осчастливили одного старика! – пролепетал Константин.
– Опять – «Вы»?! – попыталась поправить его собеседница.
– Буду с нетерпением ждать Вас, до встречи.
Анна хотела было сказать что-то еще, но ее желание говорить было прервано монотонными короткими гудками. Иванченко уже повесил трубку.
Женщина-генетик посмотрела на часы и пришла к верному умозаключению, что ей нужно принять душ, чтобы освежиться, а потом надеть что-то красивое и накраситься – в общем, нужно было привести себя в порядок.
Через сорок пять минут она уже была готова к «труду и обороне». Женщина не стала медлить и сразу же отправилась в намеченное место. Путь не занял у нее много времени. Иванченко был ее соседом, а, как известно, все соседи всегда живут где-то неподалеку.
Последняя ступенька, и вот она уже приближается к знакомой двери: однажды она тут уже была – как-то Константин приглашал ее, чтобы оценить по достоинству, сделанный им, евроремонт. Тогда Анна для себя отметила, что работа, в самом деле, была проделана хорошая, но все же, кое-где была заметна непрофессиональная рука мастера.
Не успела женщина протянуть руку, чтобы постучать в дверь, как она открылась. На пороге, улыбаясь во все лицо, стоял счастливый Иванченко. Позади него стояла незнакомая женщина. «Должно быть, это и есть его сестра», – подумала Анна, входя в прихожую по приглашению Константина.
– Позвольте Ваше пальто, – произнес Иванченко, помогая Анне избавиться от тяжелой зимней одежды.
– Представляете, на улице опять пошел снег…
– Да-а?! – удивленно произнесла сестра Иванченко. – Кошмар! Если так и дальше пойдет, то вскоре нам даже из подъезда не удастся выйти, не то, что выехать со двора…
– Знакомьтесь, – прервал свою сестру Константин. – Это Анна – моя соседка. Анна, это Вирджиния – моя сестра.
– Очень приятно, Анна.
– Взаимно, Вирджиния.
Женщины пожали друг другу руки, словно являлись деловыми партнерами и будто бы сейчас заключили какой-то взаимовыгодный контракт.
– Проходите в комнату, – сказал Иванченко, – и садитесь за стол. Я сейчас сам подам главное блюдо.
Вирджиния кивнула и повела Анну в комнату.
– Интересное у Вас имя, Вирджиния.
– О-о, так назвали меня мои родители. Они говорили, что моя прабабушка жила в США, в штате Вирджиния. И, наверное, чтобы я всегда это помнила, мне и дали такое имя.
– Забавно, – мягко сказав, улыбнулась Анна.
– Да уж…
– А вот и я. – Константин входил в комнату с большим блюдом на руках.
Анна, сориентировавшись, быстро поняла, что на столе, для такой большой тарелки, места явно недостаточно. Она принялась раздвигать чашки с салатами, чтобы освободить дополнительное место. Вирджиния оживленно подхватила инициативу гостьи.
Наконец они все сидели за столом, среди людей повисло молчание. Иванченко открыл бутылку красного вина и разлил по фужерам. Всего один глоток слабоалкогольного напитка пробудил в голове неугасаемый источник информации, мысли от которого закружились в сознании, словно стая воронов в небе над падалью.
Обстановка в просторной комнате, в которой ужинали трое, была праздничная. Она навивала воспоминания о «Новом годе» – о чудесно празднике зимы. Разве что соответствующих атрибутов тут никаких не было: ни елки, ни гирлянд с лампочками – до этого праздника было еще слишком рано. Квадратный стол, накрытый белой скатертью, украшали разнообразные блюда. Все они были столь же приятны на вид, как и на вкус. Вскоре Анна сама смогла в этом убедиться.
– Где ты, Вирджиния, научилась так вкусно готовить, – получая истинное удовольствие от вкуса, спросила Анна.
Женщина преклонного возраста улыбнулась и ответила:
– Я много лет проработала поваром в одном французском ресторане – в Москве.
«Это многое объясняет», – кивнув, подумала Анна.
По мере продолжения застолья, их разговоры время от времени перетекали от личных интересов к общественным, и наоборот. Никто из них не кривил душой и не старался преувеличить существующие факты… ну, может быть, только чуть-чуть.
