Сергей Апполонович Майнагашев
Мудрость разоблаченной Змеи
Древнетюркский (сибирский) бог Кудай и индийский Вишну
Возможно, небольшое отступление с указаниями древних мифов Саяно-Алтая и Индии поможет нам в дальнейшем лучше понять происхождение божественной сущности. В предыдущих главах мы по достоинству оценили высоту философского мышления создателей сибирских мифов. Отметили мы и наличие определенной преднаучной концепции в саяно-алтайских легендах. На наш взгляд, есть смысл искать какие-то параллели о возникновении Вселенной в определенный момент и по неким закономерностям в индийской мифологии.
Вишну и его аватары (снисхождения на Землю в различных воплощениях верховного бога спасителя):
1. Нарада – мудрец и подвижник, вестник богов, иногда является как аватар Вишну;
2. Нара – сын Дхармы и Ахинсы. Отождествлялся с Вишну. Ему боги доверили хранить сосуд с амритой. Нарасимха (Человеколев) – одна из аватар Вишну;
3. Аватара Карлика (Вамана) является самой древней в мифологии Вишну (этот миф упоминается уже в Ригведе).
«…И Небо, и Земля, и подземные страны принадлежали Бали, и сами боги подпали под владычество царя асур. Тогда по просьбе Адити Вишну решил вернуть царство брату своему Индре. Вишну обернулся карликом и пришел к Бали, властителю вселенной, и попросил у него для себя столько пространства, сколько он сможет отмерить тремя шагами.
После того как гордый и щедрый Бали согласился отдать Вишну столько пространства, сколько он просит, тогда карлик вырос неизмеримо на глазах у потрясенного Бали, и одним шагом он пересек небесные сферы, а вторым покрыл сразу всю землю. Третьего шага Вишну не сделал, пощадив благородного Бали и оставил в его владении» (Мифы Древней Индии / Э. Темкин, В. Эрман. М., 2002).
Сходные картины рисуют ранние саяно-алтайские мифы, в которых описывается состояние Вселенной накануне появления упорядоченного мира – Космоса.
На наш взгляд, индийский миф был видоизменен от более древней сибирской легенды, об этом красноречиво говорят некоторые совпадения в содержании мифов. В древнетюркском Боге Кудай нетрудно узнать модификацию индийского Вишну.
Для сравнения рассмотрим архаический сюжет (эпизод) сотворения мира хакасской легенды, записанный в конце XIX века. Легенда начинается с диалога двух уток. Одна из них посылает другую за песком на дно реки. Тот песок, который первая утка получила от второй, она толчет толкушкой девять дней, и в результате образуется земля. Песок, который посыльная утка сохранила у себя, превратился в высокие горы. В наказание за утайку первая утка не дала ей: 1) земли величиною с место, занимаемое с юрты; 2) ни места для сидения; 3) ни места, занимаемого ступнями. Провинившаяся все-таки выпросила землю размером со след трости, проткнула землю и ушла в отверстие. Так они разграничили места обитания и сферы влияния. Далее первая утка сотворила из земли человека (мужчину), а из его ребра – женщину, дала им скот, пшеницу и т. д.
А вот как описывает этот сюжет уже алтайский миф: «Эр-Каан (Первочеловек – изначальное разумное существо. – Прим. авт.) стал просить Кудая дать ему место на земле во владение. Кудай согласился дать столько места, чтобы Эр-Каан мог поставить коней своей палки. Эр-Каан взял свою палку и забил ее в землю. Затем выдернул и вытащил из земли кабана, схватившегося за палку зубами. За его хвост держалась змея, за змею прицепилась лягушка и множество других нечистых гадов. Вытянув из земли такую цепь гадов, вредных животных, Эр-Каан сказал: “Все вы будете враги человеку”. Кудай, видя то, разгневался и вернул Эр-Каана на землю».
На родство древнеиндийского мифа с далекой сибирской легендой указывают следующие моменты. Тюркское имя Кудай (бог) генетически связано с индийским Вишну, т. е. они имеют много общих значений.
Начнем с того, что древнетюркское слово «Кудай» (Худай) этимологически связано с индийским (санскритским) словом hud – нырять, погружаться в воду, что по смыслу соответствует vis (сан.) – всепроникающий (эпитет Вишну).
Только через отношение бога Кудай (Ку/дай) к своему подобию – «ку» (птица – аватара) и к своему «тай» – безграничному океану, он утверждает себя. Другими словами, «тай» или «дайра» (ир.) – море, как опора для разума, необходим Всевышнему, в противном случае оно – Нечто, лишенное проявления, обратилось бы в Ничто. Напомним, «тай» (звукоподр. слова крика птицы «тай, тай!» или «кай, кай!») выступает здесь как необходимость – ритуал, что звучит по-тюркски «тайы».
Личность бога явствует из числа «два» – «Э!», т. е. второго доказательства его существования. Он становится личностью как «куд» – дух или летающая птица «ку» над безграничным морем «тай»/«дай». «Ку/дай» прежде всего предстоит как «тай» (тюр.) – опора для мысли, как «тайак» (тюр.) – трость и «тайна» (рус.).
С целью избежать все возможные недоразумения вещного и субстанционального характера славяне, как впрочем и древние тюрки в «кудаярстве» (богомильство), предлагали слово «куда». «Куда» (тюр., ир.) – Бог в числе «Бир» не указывает ни на какое сущее. Оно только показывает направление, откуда и куда «происходит» Нечто. Как последнее и абсолютное, что можно сказать о действительности Бога Куда (тюр. вар. Кудай – бог), «куда» радикальной сомнительности занимает место, принадлежащее в традиционном словоупотреблении Богу. Русское слово «куда» соответствует тому, что носит имя «Бог». См. Huti (сан.) – имя.
Стремясь проникнуть, насколько возможно, в сущность бога Куда (Ку/да), когда возникала необходимость сказать что-то о внешних формах его существования, использовали магико-ритуальные звуки. Напомним, словесной формой по познанию неописуемого Бога была енисейская буква X – Д («де» [тюр. ] – сказать; ср. «деть» [рус. уст. ] – говорить; «да!» [рус. ] – возглас утверждения).
Другие средства «аналогии» божественного Ничто – это вопросительные звуки «Э?» (Э/хо, Эфир) и «Куда?». Все понятия, используемые для постижения сущности бога «Кудай», употребляются по аналогии летающей «ку» – птицы над «дай»/«тай» – безграничным морем. «Ку/дай» прежде всего предстоит как крик «дай! тай!», звуковые значения которого: «тай» (тюр.) – скользить по поверхности; «дайра» (ир.) – океан, море; «дайры» (ир.) – расправлять крылья, учиться летать.
Попробуем выявить внутреннюю смысловую связь божественных имен через первочисла в виде таблиц.
Таблица № 13
Согласно числу «Пiр» (см. «бир» – неопределенность) – один
Согласно числу «Эки» – два (инд. «Eka» – один)
Бог (Э/ке, Э/ка – Кудай) играет здесь в то, что он существует как условие ритуала () точки, принимает то, что он есть «Э» – бытие (ку – птица, пуру – дух, Э – дух). И это ставит его на грань между несуществованием и тем, что по условиям ритуала он должен именоваться не Богом – «Кудай», а «ку» (птица) и «дай» (море) – опора для «скользящего» полета разума.
Вторая часть «дай» имеет такие значения:
Тай (хак.) – опора.
Дайра (ир.) – океан, море.
Тайа (тюр.): 1) тайак – трость, посох; 2) тайан – опираться.
Тай (тюр.) – скользить (по поверхности). Тайпак (кир) – плоский, расплюснутый, широкий. «Тайпак жер» (кир.) – ровная, плоская поверхность земли.
Дайры (ир.) – расправлять крылья, учиться летать. Дайди (ир.) – бродящий, шатающийся.
Возникновение тверди (согласно мифам, на нее сел Бог в виде аватара – птицы), которая изображалась изначальной точкой – центром мироздания, представлялось древними тюрками и индоариями также в нескольких вариантах. Древнейшие из мифов повествуют о песке (вар. иле, камне), поднятом со дна моря сибирским богом Кудай в виде утки, а также комке ила, добытом из глубин вод индийским богом Вишну (в образе вепря).
Надо сказать, что по саяно-алтайскому варианту действующие лица только в начале легенды именуются утками. В момент сотворения человека рассказчик первую утку называет уже богом Кудай, а вторую – Эрлик-ханом. «По воле Тангры Кубар и Сабан обернулись гусями (или утками) и наловили в воде песчинок, из которых они сложили Землю. Пока они делали это, в воздухе (между Небом и Землей) из искр молниеносных трезубцев, по воле Тангры, возникли души (которые летали по воздуху, но отдыхать прилетали на Землю в виде прекрасных птиц)» (Булгарская рукопись «Джагфар Тарихи»).
Более древние мифы египтян дают такой ответ: изначально существовал лишь первобытный океан, олицетворение которого божество Нун. Но воды его начали спадать, и из них показался первохолм, являющийся центром мира, основанием земли. Из яйца, образовавшегося на холме (вариант: снесенного неизвестно откуда явившейся гусыней), и появился Ра в виде птицы (облик этот сохранился во всей древнеегипетской мифологии).
Число ÿч/ ÿс – три (острие, верх, поверхность, ср. «ÿÿс» [хак. ] – вода)
Понятия «острие», «проникать» (тростью, клыком, фаллосом и громом), «камень» и «небо» были связаны между собой в древнейшие времена. Ср. родственные слова: asmens (лат.) – острие, acma (др. инд.) – камень, скала, небо. «Ас» (сан.) – проникать, аs (cан.) – стрелять. Acan (сан.) – камень, небосвод. Аsman (авест., др. перс.) – камень. Ср. «аз» (рус.) – начало. «Аса» (кир.) – посох шамана.
И конечно же, все эти мифологические символы были средствами приобщения к индоевропейскому и тюркскому «пурун» (сан. purva – в прежнем существовании, в старые времена) – «первому» числу в акте творения, изначальному Перуну – громовику.
«Алты» (алды) – число шесть, нижний (включал и земной) мир
Вселенский тысячеглавый змей Шеша, прозванный также Ананта, Бесконечный, брат царя Васуки, самый огромный из змеев, стал другом и спутником Вишну. Плавая на поверхности вселенских вод, он служил с той поры опорой и ложем Вишну, когда великий Бог отдыхает и спит.
Рис. 38. Воспроизведения изначальной (вселенской) точки – отверстия (Хакасия)
1) cибирский прототип Вишну, который сотворил пространство шагами. У него ступни ног изображены в виде птичьих лап, а в области колен – птичьи крылья (см. также рис. 24). Он одним шагом пересек небесные сферы, а вторым покрыл сразу всю землю;
2) мировое яйцо – камень, добытый или снесенный птицей. Оно (Нечто) содержит в себе потенциальный мир «внутри отвлеченного Пространства»;
3) саяно-алтайский бубен с изображением горизонтальной линии (бесконечной воды) с точкой – отверстием в середине (центром мироздания), откуда вышли материальные тела и нижний Бог – Змей (см. нижнюю часть бубна);
4) каменное изваяние с рисунком безграничной воды с «круглой» точкой – отверстием, проделанным тростью или посохом одной из двух мировых птиц.
Кстати, посох шамана изображался в виде руны «П» – 1 (числа «один») или пуру – конской головы. См. алт. миф, где говорится как Первочеловек Эр-Кан «мог поставить коней своей палки на изначальную землю» и проткнуть в ней отверстие. Другое его название «аса» (кир.) – посох шамана, что согласуется со словами «ас» (сан.) – проникать; «аас» (хак.) – отверстие, рот. Их родственные слова: латышск. asmens (острие), др. инд. acma (камень, скала, небо). Ажына (ар.) – злой дух, азирет (ар.) – святейший, asura – дух.
Полет птиц над морем символизирован движением «ÿч» (тюр.) – мыслью или умом, с обозначением звука «Э!» или «ÿч!» из отверстия – «рта» (уста). «ÿч» или «ÿш», то же, что (ÿф) – 1) ух! ох! – возглас дервишей (шаманов) во время радения;
5) каменное изваяние, иллюстрирующее «уч» – полет двух птиц над линией бесконечного моря, с показом «ÿч» – уголков по краям рта и «ÿч» – острия (самим символом протыкания)
Глаза и рот символизировались точками: ask (сан.) – проникать, наполнять, накоплять; aksi (cан.) (акши) – глаз (ср: тюр. «аксы» – рот); aksа (сан.) (акша) – глаза; aksa (сан.) – ось (колеса). Ср. также слова «ÿшÿ» (тюр.) – сверлить, протыкать дырку; «ÿшкÿ» (тюр.) – сверло (ср. рус. «ушко»); «ÿш» (ир.) – сознание.
Рабы «божьи»
При расхождениях по тем или иным мировозренческим вопросам «преднаучные» идеи народа пан с древним «гнозисом» объединяла конечная цель – доказать человеку, что он раб «божий», слуга материального (низменного), физического мира. Кем были рабы «божьи» – носители тайных знаний людей-змей и где искать корни «гностических» чисел, мы поговорили в главе «В поисках божественной формы». Здесь мы указали некоторые совпадения гносеологических традиций народов Индии, Ирана и Средиземноморья с древним мировоззрением жрецов-шаманов Сибири.
Уделили мы внимание и о паломнических путешествиях их предков – царей с культом Змеи и знатоков Чисел. Как мы помним, одним из них был саяно-алтайский алып Манаш. Пространный анализ о потомках «Змеи» – рабов «божьих», посвященных в тайны чисел, займет много времени. К тому же в этом нет особой необходимости.
Познается древняя наука пан посредством откровения чисел и букв, которые должны указать человеку – рабу «божьему» путь к непостижимому Богу через спасение и очищение души. Ср. «арыт» (обще тюр.) – очищение; «арып» (ар. арип) – тайное знание, колдовство; «арип» (ар.) – буква. Близкие по смыслу слова сохранились у хакасов: «арыг» – чистый, святой; «арых» – тощий, исхудалый (в значении постный).
Гностики считали главным элементом спасения прямое познание верховной божественности в форме мистического или эзотерического постижения. Такие же гностические идеи, которые имеют дело с концепциями греха, раскаяния и просветлением, содержат енисейские тексты (VII в. н. э.) на камнях. В наскальных текстах древних хакасов есть строки о греховности и самоуничижении рабов «божьих»; о стремлении к самосовершенствованию и на духовные искания.
«Обращает на себя внимание интересная особенность религиозных неязыческих надписей – в них отсутствует указание имен авторов. Для древних традиционных сибирских верований, как мы видели, характерно указание личных имен при надписях самого разного содержания и назначения: могильных, хвалебных, посетительских, культовых и т. п.
Последователи же мировых религий, вероятно, полагали, что Богу известно, кто обращается к нему с мольбою, – государь знает своих рабов. Поэтому анонимность наскальных надписей, в которых речь идет о “рабах Божьих”, также, по-видимому, указывает на то, что они создавались уже не язычниками. Своеобразным сохранением древних устоев отличаются, пожалуй, две полных самоуничижения наскальных строки Хая-Баржи, содержащие личные имена. В одной написано: “Пишущий эту [надпись] Ынанг – греховен (буквально: низок)”. Другая весьма примечательна тем, что адресована женщине: “Вдова Юл Апы, презренная, возвысься!”
<…> “Вложите совершенную душу!” – начертано на скале близ озера Фыркалы в Хакасии.
<…> Древнехакасская надпись на горе Гурвалжил-ула в Монголии, свидетельствующая о таком обычае, указывает и на то, что средневековому населению было присуще понятие “раб Божий”. “Я, раб Божий, написал”, – начертано на скале. По-видимому, надписи этого типа (а их тоже известно несколько) могли появиться лишь в результате распространения в Древнехакасском государстве мировых религий (скорее всего, как уже отмечалось, манихейства – оно единственное пользовалось в богослужении не только своим, но и руническим письмом). Именно для мировых религий свойственно религиозное самоуничижение верующих, выражающееся понятием “раб Божий”. Новая вера выражалась новыми словами, но прежним оставался обычай поклонения священным горам и моления у скал. Рядом с прежними, языческими, строками соседствуют более поздние манихейские написания, например, на скале Хая-Бажи в Туве: “Я, недостойный раб (имеется в виду “Божий”) написал [и стал] здоров”. Эта строка вновь указывает, что надпись вырезалась в знак свершения обрядов и молитв. После некоего ритуала, надо полагать, появилась на горе Лисичьей в Хакасии и другая строка следующего содержания: “Презреннейший [раб Божий] написал [это] – [и] твоя хула очистилась”. Какой очистительный обряд и по какой причине совершил автор этой надписи, мы никогда не узнаем, но совершенно очевидно, что он вершил его у почитаемой горы и закончил нанесением краткой надписи» (И. Л. Кызласов. Древняя письменность саяно-алтайских тюрков. М., 1994).
Борьбе греховной, отягощенной злом материи с божественными проявлениями, и гностики посвящали целые трактаты мистико-мифологического и философского характера. А ведь более древние взгляды на греховность материального мира, искупление и избавление от нее человеческого духа бытовали у народа пан – рабов «божьих». (См. гл. «Индоевропейские герои в «кипчакской» долине людей-змей).
Если сибирские паны, фигурирующие в Ригведе как демонское племя («пани, что без веры»), знали, что они порождены от некоего божества материального мира под именем Вала – змеевидного Алы, то они понимали, что и жизнь их зависит от этого божества. И, соответственно, ведут эти «сыны человеческие» по отношению к нему как зависимые – слуги и рабы «божьи». По своему звуковому облику «пан» также напоминает тюркские слова: «банда» (кир.) – раб (божий), человек (как слабое существо); «пенде» (каз.) – раб (божий), человек, смертный, индивид. Их потомки известны как «дашти кипчаки». Первая часть словосочетания «даш» или «тас» в тюркском, как, впрочем, и «дасью» в индийском языке, означает раб.
VII, 6. К Агни-Вайшванаре:
«…Пани, что без веры, без поддержки, без жертв.
Агни разогнал полностью этих дасью.
(Вырвавшись) вперед, он отбросил назад (их), не жертвующих».
«…Вместе с тем дасью считаются богатыми, хитрыми торговцами, владеющими большими стадами коров, обитают в сильно укрепленных каменных городах (пурах). <…> Они могущественны и обладают колдовскими силами» (Тюляев С. И. Искусство Индии. М., 1968).
Потомками «дасью» являются дасы или тасы – «дашти кипчаки». От более древнего пана произошли вышеуказанные тюркские слова «панда», «банда» и «пенде» со значением «раб божий» (самоунижение и низость по отношению к Богу) и «табан» – герой (хвалебность).
Глава IV
Манихейство уйгуров и «преднаучный» пан земли Мани в Южной Сибири
Немного истории касаемо гностических идей уйгуров, проникших через манихейство в древнехакасское государство.
В начале III века гностические системы начинают терять свое значение. На смену им являются новые учения, одним из которых было манихейство. Эта религия, по началам сходная с гностицизмом, отличалась от него отсутствием идей греческой философии; она представляет собой смесь иудаизма, христианства с началами иранской религии Зороастра.
«Бог в космогонии манихейства отсутствует. Его место занимают две стихии: Света и беснующегося Мрака. Мрак сам по себе нематериален, но однажды его скопления случайно подкрались к области Света и попытались в него вторгнуться. Против них вышел Первочеловек, но они облекли его световое тело, растерзали на части, и мучают их: это сочетание света, заключенное во мраке, и есть материальный мир. Задачу свою манихеи видят в освобождении пленных частиц света из оков материи. Достигается оно не через смерть, ибо манихеи признают переселение душ, а отвращение к жизни и всему телесному, материальному, в том числе к искусству, ибо вещи сделаны из материи. Таким образом, у манихеев мир – не творение, заслуживающее любви, а результат катастрофы и подлежит уничтожению.
<…> Только уйгуры приняли манихейство как государственную религию. И тогда в Великой степи впервые начались гонения за религиозные взгляды. В Уйгурии была и христианская община. <…> При этом надо учесть, что проповедь “религии света”, как манихеи называли свою веру, ограничивалась знатными, ибо “как люди высшие действуют, тому низшие подражают”» (Гумилев Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1993).
«Показателен также факт распространения в Южной Сибири в VII–X вв. привнесенного с запада манихейского вероучения. Как известно, манихейство зародилось в Двуречье, окрепло в Иране, а затем через Среднюю и Центральную Азию проникло в Южную Сибирь.
Наличие культурных и торговых связей древнехакасского государства с Ираном через Среднюю Азию и с Восточной Европой… прослежено ныне не только в материальной культуре, но и в местном южносибирском прикладном искусстве, особенно в орнаментальной системе. Показателем принадлежности общества к западному культурному ареалу является собственная руноподобная енисейская письменность, распространенная в VII–XIII вв. в Южной Сибири» (История Хакасии с древнейших времен до 1917 года. М., 1993).
«В надписях на енисейских камнях и скалах встречаются сирийские слова (мар – “учитель в вере”) или иранские (например, абад – “гармония, благоустроенность, обжитость” или баг – “область, удел”). Они пришли в Сибирь с религиозной литературой манихейцев. Отмечаются и буддийские термины (азун – “этот мир”, барм – “совершенство”, ашур, асурий – “демон, нечистая сила”). <…> В них есть характерные слова и специальные термины, которые с несомненностью свидетельствуют о знакомстве составителей надписей с манихейством…
Однако содержание надписей в целом чуждо учению и восходит к древним временам, предшествующим его появлению в сибирских землях. Обычай седой старины одерживал верх над новой идеологией. Следовательно, за высеченными на камнях текстами стоит вековечная местная традиция воспевания умерших героев.
<…> Хотя енисейские надписи на камнях принадлежат к эпохе, когда манихейская доктрина уже была признана на Саяно-Алтайском нагорье в качестве официальной религии, в этих камнеписных текстах нет ничего от названных воззрений. <…> Носители религии предков (а такой религией в Древнехакасском государстве с VIII века было, как и у уйгуров, манихейство) продолжали сохранять в своей среде и древнюю енисейскую письменность даже в условиях монгольского владычества в Южной Сибири» (Кызласов И. Л. Древняя письменность саяно-алтайских тюрков. М., 1994).
Говоря о древних текстах на камнях, где нет ничего об учении манихейства в древнехакасском государстве, этот ученый невольно коснулся о древнем гнозисе – Мане. (См. ниже man [сан. ] – знание; маани [ар. ] – смысл, значение; манда [арам. ] – знание). Среднеазиатских тюрок, принявших новую веру ислама, называли туркаманами, туркменами («тюрки», принявшие «ман» или «мен» – веру). Ведь это религиозное учение создано из вавилонско-халдейских, иудейских, христианских, иранских (зороастризм) гностических представлений. И если оно было составлено из различных течений, тогда к числу этого «синкретизма» можно отнести древнетюркский «преднаучный» пан из сакральной земли Мани.
На наш взгляд, основу гностических представлений или учений нужно искать у неких манов и манасов (у многих народов слово «ман» означает знание), в числе которых были перс Мани (III век) и фарисей Ари/ман. В именах этих восточных учителей сохранился древнесибирский языковый субстрат – название сибирской обители Мани или хакасской «Мöнi» – мистическая страна мертвых и бессмертия. По легенде, в этой сказочной стране, «откуда нет возврата», побывал саяно-алтайский Манаш (мanas [сан. ] – 1) дух, душа; 2) ум, разум), который пишет родным письмо (на крыле птицы – переносчика душ). Напомним, тюркская письменность существовала у скифских саков уже в VI–V вв. до н. э., а в Древнехакасском государстве в VII в. н. э. сложилось как официальное письмо.
Одним из загадочных знаков-символов древнего гнозиса как у скифов, так и у тюрков Сибири был круг или мандалические круги с точкой в центре, а также окружности с крестообразным заполнением или с расходящимися лучами. Многими учеными они трактуются как знаки Солнца. Семантику этих изображений мы бы связали непосредственно с манами или их гностическими учениями в шаманизме.
По мифам и этнографическим данным известно, что первые ша/маны, как и их прародители – Змеи, вышли из мирового отверстия, символизируемого в древних учениях как вселенская Точка. Подобные «отверстия» как символический вход в иной мир богов были использованы многими шаманами Сибири.
Индийское слово «мандала» из санскрита, изначально означающее «круг, кольцо, область» и сферу обитания божеств (см. Небесный Мани или Мöнi), стало символизировать вечный круговорот жизни. В принципе, мандала – это геометрический символ сложной структуры, который интерпретируется как модель Вселенной. Ее типичной формой является круг и вписанный в него квадрат, который ориентирован по сторонам света. Ее центр – это изображение Солнца.
«Мандалический круг с точкой в середине и четырьмя треугольными лучами как символ Солнца изображался еще в Древнем Вавилоне, в Месопотамии и Сирии, в Хеттском царстве, а позднее – у скифов. У народов Сибири прослеживаются такие же параллели. Круг с точкой в центре – знак Солнца у хакасов и шорцев и др.» (Кызласов Л. Р. Древнейшая Хакасия. М., 1986).
Существовало и Мандеи (II в. н. э.) – название происходит от арамейского «знание». Представители этого течения считали себя последователями Иоанна Крестителя. Кстати, памятник «Апокриф Иоанна» начинается с повествования о встрече Иоанна с Ари/маном, который изложил ему свои гностические взгляды.
Отсутствие в камнеписных текстах, где, по мысли И. Л. Кызласова, «нет ничего от названных воззрений», т. е. манихейства, объясняется тем, что сибирские шаманы (ша/маны) продолжали возводить свои корни к перволюдям-змеям от земли Маны. Продолжая тему о сибирских манах, следует обратить внимание на слово «мани» (сан., тиб., монг.) – камни с надписями и мантрами, устанавливаемые в местах паломничеств. Как нам кажется, они были выгравированы особыми служителями ша/манами – песнопевцами «саманов» (сан. saman – напев).
И. Л. Кызласов: «Знакомство с особыми нормами составления таких надписей на камнях, со своеобразием выражения в них мыслей, владение определенной архаичной лексикой и возвышенным стилем изложения, наконец, умение составить текст, отвечающий необходимым ритмическим законам, – все это, впервые показанное трудами И. В. Стеблевой, свидетельствует о существовании в раннесредневековом южносибирском обществе знатоков особого рода – создателей и составителей текстов. Иными словами, литераторов и поэтов».
Гностицизм, вернувшись «бумерангом» в виде манихейства в свою забытую «Змеиную» Родину – «Ману», рисует могущественных архонтов (изначально они создатели и руководители мира) дьявольскими слугами. А ведь сибирские «архоны» (см. гр. аrchоn – царь) – тюркские архыны (поддельный, метис, гибрид), подобно матери Скифа, произошли от змеевидной богини Аргимпаса (смесь змеи и женщины).
«Первыми жертвами фанатичных манизеев оказались каменные изваяния тюркских богатырей. Ю. Н. Рерих рассказал автору этих строк, что в Монголии они все разбиты и обезображены, и был удивлен, что они сохранились на Алтае и в Семиречье» (Гумилев Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1993).
В отличие от средневековых хакасских панов – та/банов (храбрец, удалец), восхваляющих своих героев в каменнописьменных текстах, уйгурское манихейство считалось религией слабых духом людей. По мысли Л. Н. Гумилева, «манихейская непримиримость привела Уйгурию к гибели». Немудрено, почему они и проиграли войну с Древнехакасским государством.
Издревле существовали сибирские легенды о происхождении «белых» и «черных» шаманов. В случае первых, большинство мифов говорит о непосредственном вмешательстве Высшего Существа или его представителя, Орла, солнечной птицы. По древним сказаниям первые сибирские шаманы приравнивались даже богам.
Но существовал и другой, более древний класс легенд о «черных» шаманах, происхождение которых они связывают со змеем, «дьяволом». Здесь мы встречаем дуалистическую концепцию (систему взглядов), свидетельствующую, вероятно, о панийских (см. «пан» – наука, число) или древнегностических влияниях на служителей «черной» веры. Как мы помним, носителями этих учений были гностики-офиты (змеепоклонники), а также индийские полубоги – наги (люди-змеи), создатели письма «деванагари».
Змеепоклонники обитали в долинах рек среднего Енисея и Абакана еще с эпохи бронзы. Об этом наглядно демонстрируют их изображения на древних камнях. О происхождении сибирских шатов (с культом водной змеи) – тюркских царей и принцев от реки «шат» мы уделили некоторое внимание в начале книги.
Фольклорные материалы хакасов донесли до нас о существовании шаманских «школ», где посвященные в тайные знания «науки» пан студенты отдавали годы своей учебы. Как нам представляется, они вполне могли знать о древней науке письма и цифр, согласно которой непостижимый Бог или ее бытие (весь мир) есть число. Как мы помним, согласно панийским взглядам о «числовом» порядке создания мира, Единое (Ничто и Нечто) – это неописуемый Высший Бог. А сущность Непостижимого познается только в человеческих «понятиях о боге» или благодаря частице «куд» – Божественного света и Силы от Кудай.
Хакасский миф: «Перед созданием мира все было наполнено водою, над которой летали в виде черных гусей Бог Кудай и человек. Бог не думал ничего (см. выше, Бир Тангра – не мыслимое Единое), а человек произвел ветер, который брызнул в лицо Богу». В Первочеловеке из этой легенды мы должны видеть «чек кама» – шамана (его одеяние имитировало птицу), который приравнивал «Сам» себя богам (sama [сан. ] – подобный, т. е. Богу). Вернее, шам/ман – это богоподобный человек в виде летающего существа, он являлся аватаром (заменителем) Непостижимого. Говоря мифологическим языком, только «человек», вернее, «Первочеловек» – подобие бога, устанавливающий посреднический путь от миропонимания к познанию Бога.
Под выражением «произвел ветер» мы должны подразумевать «шамал» (ир.) – сильный ветер или «шаман», где первая часть «шам» – сильный, а под второй «ан» (сан.) – дыхание или «анку» (тюр. – каз.) – дуть. С явлением других вер (мусульманства и уйгурского манихейства) древнее слово «шаман» (жаман) стало означать плохой, плохо.
Для нас может показаться странным хакасское выражение «брызнуть в лицо Богу». На самом деле действительно и по сегодняшний день у тюрков Сибири проводится обряд «чек-чек» (хак. «сек-сек») – кропление аракой или молоком во все стороны мира. Цель этого священнодействия – создание точек (брызги капель).
От слова «чек» происходит класс шаманов – «чек камы», а также «чекит» (тюр.) – точка, при помощи которой производится начало счета чисел (см. ниже тюр. «жек» и иран. jek – один; порядковый номер этапа творения). В изображениях на камнях и в орнаментальных узорах также был использован «точечный» ритм, основанный на «чек». Ср. его родственные по смыслу слова: «чеке» (ир.) – капающая (брызгающая) сыворотка, «чеек» (хак.) – вышивка на одежде, состоящая из плетенных шнурков, «чекан» (рус.) – инструмент для чеканки.
Если быть вкратце, создателем «точки» как символа проявления «Нечто» от «Ничто», был первый Чело/век, «брызнувший в лицо Богу» или создавший «чело» – божественный образ. Под второй частью слова «век» нужно понимать вечность, существование жизни с начала времен. Напомним, у хакасов этот сотворитель мира сохранился под названием «чек хам» – шаман, ограничивающий (метафорически «пожирающий») человеческие души или делающий их «рабами божьими». Речь идет о древнейшем классе шаманов, относивших себя «полубогам» – выходцам из начальной «чек» – непостижимой Точки (миф. отверстие, откуда вышли змеи).
