Сергей Апполонович Майнагашев
Мудрость разоблаченной Змеи
Превращение героев (чаще в безобразного старика) связывалось с переходом через водную преграду, где обитали люди-змеи или сам царь змей.
Переправа через змеиные реки для древних тюрков также имела сакральный смысл очищения души, а в последующем и выхода «Я» из телесной, материальной ограниченности Змеи. Ведь для посмертной души места переправ сакральные через реки служили «мостом» – нитью или веревкой в мир предков. (На рис. 14 читатель может увидеть изображения священных рек Саяно-Алтая в виде змей).
Может быть, Иоанн и был выходцем из воды, как и его древний двойник Оанн (получеловек и полурыба)? А сам крест, напрямую связанный с обрядом крещения на воде, какова история происхождения этого символа?
Если принять во внимание, что у Иоанна Крестителя были последователи в лице мандеев, тогда есть смысл обратиться к истокам их гнозиса. По мнению ученых, общины и школы мандеизма были основаны на семитско-вавилонской почве в II в. н. э. Значит, историю происхождения их гностических взглядов, как, впрочем, и самого Иоанна, нужно связывать с более древним шумеро-вавилонским героем Оанна. (Созвучие имен Иоанна и Оанна сомнений не вызывает). Он имел тело рыбы, но с головой и ногами человека. Если верить легендам шумеров, он принес некие знания, научил людей определять границы, а возможно и тайны чисел.
Вавилонский историк раннего эллинизма Бероссус (ок. 350–270 гг. до н. э.) описал это существо следующим образом: «В то время в Вавилоне существовало много различных племен, они жили по-варварски, как животные в поле. Вот уже год, как на побережье, омываемом водами Эритреи, на границе с Вавилоном, появился Оаннес. У него было рыбье тело, под рыбьей головой было еще одно человеческое, из рыбьего хвоста росли человекоподобные ноги. Язык его был человеческий».
Заманчиво было бы сравнивать эпоним Оанн (позже Оаннес, У-Ан) с более древними этнонимами иоан (догреческие ионийцы – пеласги), иаван (библ., иврит) и яван, известными по всему Древнему Востоку. Мы можем предположить, змеевидный Дагон (Бог филистимлян), рыбоподобный Оанн (шумерско-вавилонский герой), пеласгический Кекроп (древнеафинский царь со змеиным хвостом) и сам Пеласг имеют единый генезис.
Одним из опосредующих территорий продвижения змеепоклонников (генерального направления с востока на запад) могла быть страна Давань (Киргизия).
На наш взгляд, внешность Оанна, описанная Бероссусом как человек-рыба, напоминает войлочный костюм или шкуру, к которой сзади приделывали змеиный или рыбий хвост. Как мы помним, «рудиментарные хвосты» носили переднеазиатские шаманы и воины. Этнокультурные связи сибирских панов (предков табанов, «киргизских» даваней) окуневской культуры с пеласгическими народами (яванами – ионийцами) находим в изображениях их культурных героев в виде людей-змей (рыб).
Рис. 11. Этногенетические связи культурных героев панов – пеласгов в виде людей-змей (рыб)
в центре – изображения первопредков (людей-змей) из пещеры Ак-Чункур (Киргизия);
1) скифская рыба Кер-балык (пазырыкская культура, Алтай) изображалась с тремя парами плавников, как и у ног шумерского Оанна;
2) окуневское каменное изваяние в виде змеи или рыбы (Хакасия);
3) петроглифы людей-змей (Калбак-Таш, Алтай);
4) шумерско-вавилонский герой Оанн (полурыба, получеловек);
5) Дагон Филистимский (Пеласгический. – Прим. авт.);
6) пеласгический Кекроп (греч. Кекропс) – основатель Афин и первый афинский царь со змеиным хвостом
Рис. 12. Петроглифические изображения богини матери – роженицы людей-змей
а) окуневская личина II тыс. до н. э., Хакасия (наверху – богиня с раздвинутыми руками в виде крыльев и ногами). Ее аналогии – изображение беременной женщины с раздвинутыми ногами и с птичьими руками на рис. д), а также роженицы на верхней части изваяния на рис. г) (Хакасия);
б) рисунок из пещеры Ак-Чункур (Киргизия);
в) обломок плиты с изображением роженицы змеи – первочеловека (Хакасия);
е) богиня-мать с поднятыми руками в виде жилища (Калбак таш, Горный Алтай)
«В изображении необычного рождения пратюркского шада (царя или принца двух кровей) в виде змеи или “речного” дракона из лона “роженицы” (см. “шат” – место соединения ног, т. е. детородный орган, устье реки) мы имеем иллюстрацию к сюжету о рождении Иджини-шата (кит. Ичинишиту) из реки. Возможно, косвенное отношение к рождению от речного дракона (Эвера) также имеют скифский принц Арпак-шат (Арпак/сай – сын Таргитая по Геродоту), сибирский Тара кан, древнебулгарский Иджи (Иджини-шат) и праотец пеласгов – Пелег (Пулуг, Пулукку)» (Майнагашев С. А. Эл. книга «Тайны забытых миров»).
На рисунке 12 – б) показан петроглиф человека-змея из киргизской пещеры Ак-Чункур, прототипом которого могли послужить саяно-алтайские (панийские) Змеи эпохи ранней бронзы. Многие из них, описываемые археологами как «роженицы» с раздвинутыми ногами, известны как богиня скифов Апи или Аргимпаса (Артимпаша). Возможно, она и явилась прародительницей легендарного Скифа, которая изображалась у скифов змееногой женщиной с поднятыми руками.
Пещеру Ак-Чункур, которая находится в горах Тянь-Шаня (Киргизия) и где протекает река Сары-Джаз, мы упомянули не зря. В дальнейшем она послужит в понимании «южной» (киргизской) пути сар-уйгуров («царских» змеепоклонников) из Южной Сибири в Переднюю Азию. О «киргизской пути», через которую проходили мировоззренческие системы народа пан из Саяно-Алтая, мы рассмотрим подробнее ниже.
В последующих главах мы вернем читателя к событиям переправы рабов «божьих» через «змеиную» реку в страну Ману, где происходило очищение души и бессмертие.
Глава II
Небесный Ман (Кöг Мен) – «пещерная» страна скифов и древних тюрков
Некоторые племена индоевропейской ветви андроновской культуры юга Сибири, дойдя до Индии, Ирана и Европы, оставят заметный след в виде мифов о сакральной пещере (мистическая родина скифов и пратюрков). По индийским легендам в этой далекой обители содержались народом пани солнечные коровы – символы небесного Круга. Их мифы хранят в себе следы исторической памяти о расселении их предков в районе Причулымья северной части Хакасии и среднего Енисея. Этим местом «золотого века» сибирских праариев, а позже скифских саков (предков хакасов – сагайцев), как нам представляется, и была земля Мани. В енисейско-орхонских надписях эта страна фигурирует как саянский «Кöг Мен» – Небесная земля енисейских киргизов.
Почему имя пророка Мани, как, впрочем, и название мандеи, напрямую связаны с саяно-алтайским Мани? Возможно, сибирские уйгуры (родственники по крови хакасам) потому и приняли манихейство, что некоторые их «панийские» взгляды совпадали с этой гностической доктриной Востока. Ведь далекие предки уйгуров и хакасов (с культом небесной коровы и «пещеры») издревле высекали на своих камнях схожие этим учениям традиционные символы, а позже и рунические знаки.
«В них есть характерные слова и специальные термины, которые с несомненностью свидетельствуют о знакомстве составителей надписей с манихейством… Однако содержание надписей в целом чуждо учению и восходит к древним временам, предшествующим его появлению в сибирских землях. Обычай седой старины одерживал верх над новой идеологией» (Кызласов И. Л. Древняя письменность саяно-алтайских тюрков. М., 1994).
О существовании манихейства с гностическими идеями в древнехакасском государстве мы расскажем в последующих главах.
С древнесибирской Маной были связаны многие мифологические персонажи и обители. Мы укажем лишь следующие из них, напрямую связанные с нашей темой.
Во-первых, это иранский Бог Манью (Ангра-Манью), породивший северного «Рыжеватого» (Красного) Змея, от которого и расплодилось «множество змей», т. е. люди-змеи из «внутри страны». Данный образ Змеи и послужил причиной считать ее «божеством северного мрака», «враждебной силой и источником зла» для некоторых индоевропейских народов.
Утвердившись на этих сакральных территориях, «демонские» пани, по мнению сибирских ариев, расширили собственные пределы, они даже снискали к себе расположение местного бога Мана, духов «пограничных» рек и гор. Часть андроновских ариев, мигрировав из Южной Сибири в Иран, напишет в Авесте, что божеством Манью (Ангра Манью или Ариманом) был создан «Рыжий» (Красный) Змей.
Напомним, у енисейских киргизов иранский Манью сохранился под географическим названием «Мана» или «Мöнi» – сказочная страна вечной молодости и вечного лета.
Во-вторых, это скотоводческое племя ман (ср. куманы, алтайские кумандинцы) или пан (ср. табан), которое описывается в индийской Ригведе как «пани». Если верить легендам, то обитало это «демонское племя» в неведомых землях (за рекой Раса), за границами мира богов и асур, или на «краю мира». Они фигурируют в хакасском и кетском фольклоре как люди-змеи, почитавшие двурогого царя Змей – Красного Ала бига. Последнего также называли «Ала Чайан» (хак.) – творец, божество.
По индийским мифам, панами – ча/банами (первыми скотоводами) были похищены солнечные коровы ариев. Они и явились причиной создания «холода и зимы» вследствие заточения или погружения солнца (или мира) во мрак, т. е. в некую пещеру змеевидного Валы (Алы). Одним из главных солнечных богов, кроме Индры, был индийский Бог – путеводитель Арья/Ман (царь предков в ином мире).
Некогда сибирский Ман (Кöг Мен), а также солнечный Бог Арья/ман в Иране превратились в северного божества тьмы Ангра Манью или в зороастрийского духа зла Ари/мана. Прототипом древнеиндийского бога солнца Арьямана вполне могло явиться сибирское божество Эрмен, к которому обращались за помощью саяно-алтайские шаманы (ша/маны).
В-третьих, это горная область Мана в Древней Греции, где находилась пещера Пелопоннес с греческим божком Пан. По мифам греков, в этой обители содержались коровы, угнанные Гермесом – отцом Пана. Также мы помним другого Пана – индийского Пани, также укрывшего солнечных коров в пещере Вале. О происхождении саяно-алтайских панов, об их потомках – уйгурах и хакасах, возводивших свои рода к «божественной» корове из горной пещеры, мы поведем разговор в последующих главах.
В-четвертых, если верить ассирийским источникам, где говорится: «киммериец этот из страны маннеев и в Урарту вступил», то и предки киммерийцев являются выходцами из сибирской страны Мана. Об этой загадочной стране, описанной в «Одиссее» Гомером как мрачный Аид, и побывал Одиссей. И наконец, это алтайский Алып Манаш (тюркский герой Манас), совершивший паломнический путь в потусторонний мир, который метафоризируется с Кöг Меном (Небесной Маной) – Небесной землей. Как мы предположили выше, эта сакральная земля ассоциируется с некой пещерной страной, где осели некогда народ пан (с тюркского языка «пан» – народ, люди, страна) или откуда вышли первые скифские царевичи и пратюрки.
Геродот сообщает древнюю скифскую легенду о переселении предков скифов, которых следует связывать с народом пани (по гимнам Ригведы). Змея в народной мифологии – воплощение злого начала – символизирует враждебных пришельцев, изгнавших киммерийцев и неких нервов (потомков сибирских андроновцев) из их мест обитания.
Карта-схема № 3. Киммерийская страна Манна или сибирская сакральная Мани (Мöнi) – страна мертвых и бессмертия
На карте (наверху) между северными отрогами горной цепи Ала (В/ала [сан. ] – пещера) и горой Туманная (Сологонский кряж) стрелкой указан мифический вход в страну мертвых. Она проходит через современную реку Чулым, названную индоевропейцами Раса, а позже Тираса. Геродот описал «братоубийственную» битву киммерийских царей у реки Тираса, где «могилу царей можно видеть еще и поныне». Что касается захоронений киммерийцев (кимеров) или «могилы царей», то они в большом числе встречаются в этих местах.
Как известно, верховья р. Чулым, включая Солгинский кряж (известен как гора Туманная, т. е. Тубанныг позiк), и были восточным рубежом прародины легендарных ариев. Мигрантами из «края мира» могли быть так называемые кимеры (киммерийцы) и невры (по Геродоту) – потомки андроновских племен, смешавшиеся с племенами ранних скифов-саков. Ими и был создан миф о Пелопоннесской пещере – вход в потусторонний мир Аида. Там, в стране Мане (хак. Мöнi), и содержались коровы Гермеса, отца Пана.
Есть соблазн связать родоплеменную группу хакасов «хызыллар» («красные») с «Чи-ди» («красные ди») – сибирскими динлинами, т. е. скифами тагарской культуры. Вероятно, антропологический фактор, т. е. рыжеволосость местных племен, также мог послужить поводом называть их древнего тотема Рыжеватым или Красным Змеем.
На наш взгляд, под метафорой «Змей рыжеватый» (иранская поэма Авеста), или Вала (тюр. Ала – Бог), с «демонскими» пани (индийская Ригведа) скрываются воинственные племена туранцев-окуневцев Саяно-Алтая. Под натиском этих окрепших племен предки арийцев «первой волны» в начале II тыс. до н. э. отправились в свой исторический поход на запад до Балкан, затем на юг – в Индию и далее в Иран.
Чуть южнее «ворот Аида», в «пещерном» святилище земли Мана находятся в огромном количестве каменные изваяния, курганные сооружения и ритуальные места, которые нужно соотносить с «манами» – душами усопших. Мы их знаем как мани (сан., тиб., монг.) – камни с надписями или с выгравированной на них мантрой, стоящие на горах, на перевалах, в местах паломничеств. Ниже мы укажем не только названия стран мертвых или рая, но и имена богов и духов, происходящих от корня «ман».
В нашем же случае «пещерная» обитель Мана (Минусинская котловина в Хакасии) перекликается с историей о паломническом пути следующих героев. Это – греческие герои Одиссей и Геракл, алтайский Манаш, славянский Добрыня и, наконец, индийский Наль. Все они могли побывать в стране, «откуда нет возврата», и оставить свой заметный след – эпитафию на вечных камнях народа пан.
«Поэтические строки рождались не только ради воздевания должного перед вечностью, но и среди пиров и церемоний, проходивших при дворах средневековых владык. Древние хакасы намеренно высекали надписи на каменных плитах. Они знали, что камень вечен. Создание памятника с высеченным именем героя и строками его прощальных слов прославляло его перед всеми будущими поколениями людей. Прославляло навечно.
<…> Право на эпитафию имел всякий, достигший положения полноправного члена общества (эти люди назывались словом эр – “мужчина, герой, воин”). Требовалось лишь совершить важные для всего общества, для государства деяния. Возможностей для этого, по представлениям той эпохи, было значительно больше у могучих владык, у князей и государственных служащих, иными словами, у знати.
<…> Практически в каждой надписи встречаются одни и те же слова или сочетания слов, которыми выражаются эти мысли; “я удалился” (точнее и буквальнее: “я был удален”, “разлучен”), “я не насладился”. Всегда присутствуют горестные восклицания: “увы”, “о, горе”. Обязательно указываются взрослое имя умершего (чаще мужское имя), его доблесть (“моя мужская доблесть”), упоминаются его властитель (“мой хан”) и владения (“мой эль”), супруга (“моя принцесса в тереме”), сыновья и дочери, сподвижники и соратники» (Кызласов И. Л. Древняя письменность саяно-алтайских тюрков. М., 1994).
Одним словом, этимологию слова «ман» нужно искать в глубинах пратюркско-индоевропейских языков, когда предки названных этнических групп имели если не единый этнос, но все же какие-то общие культурные связи. Позднее, когда языковая общность распалась и носители языковых групп мигрировали в Индию, Иран и Европу, они унесли с собой представления о древнем Мане. Стоит сделать небольшое отступление, имеющее историко-этнографическое значение для дальнейшего повествования о манах и панах.
Скорее всего, в представлениях индоевропейских племен юга Сибири, с расцветом андроновской культуры Обь-Чулымья, существовало резкое разделение между манами – «людьми» (арья/манами) и панами (тюр.) – «людьми», которых именуют в Ведах враждебным для ариев «демонским» племенем пани. В связи с чем возникает закономерный вопрос, не является ли это последствием расщепления некогда единого образа «ман-пан» из древней Сибири? Какая мифологическая трагедия стояла за подобным разделением?
Наименование Маны сохранилось как система гор Кöг/менские (Небесный Мен), а также в древнетюркской письменности как «Кöг Мен жир» – Киргизская страна. Страна Мани (иногда Мöнi) соответствует Мен-су – Минусинской котловине современной Хакасии.
Народ по имени «киммериян» описан в поэме «Одиссея» Гомера 11.14 (около конца VIII в. до н. э.) как живущий в Маннее – стране тумана, холода и тьмы, на краю света и у входа в Аид. Как мы помним, индоарии краем земли нарекли пещерную страну Валу, где удерживались священные коровы – «лучи Солнца». Греки же Аид располагали в горной области Мани. (См. миф о Пелопоннесской пещере – вход в потусторонний мир Аида. Там, в стране Мани, и содержались коровы Гермеса – создателя чисел и игры в кости. Он явился как отец бога Пана, под именем которого тюрки понимали «науку», «числа» и «игру в кости».
Поэма Гомера содержит рассказы об опасных приключениях Одиссея на его пути домой, в родную Итаку. Он вынужден был скитаться в течение двадцати лет. По ходу повествования этот герой попадает в край «печальной области» и «безотрадной ночи», где у входа в Аид проживают «киммерияне» (киммерийцы). Вероятно, речь идет о «пещерной» прародине тюрков под названием Хон (пещера Эргене Кон). У хакасов сохранилось слово «хон» (ночь или тьма) (см. хак. «хонарга» – провести ночь до утра).
Посредниками в передаче этой легенды от панов Сибири к пеласгийским народам Греции могли быть те же паны – яваны из Малой Азии. О кочевом племени пеласгов или тех же яванов (ионийцев), прибывших в Малую Азию, а затем и в соседнюю Грецию, как «союзниках троянцев» писали Страбон и сам Гомер.
В основе гомеровских поэм и мифа об аргонавтах-пеласгах лежат, вероятно, предания о кочевом образе жизни пеласгов, включая и легенды о действительных плаваниях. И, конечно же, рассказы пеласгов-ионийцев (яванов), наряду с другими географическими представлениями о далекой и холодной Сибири, вплелись в ткань приключенческого повествования «Одиссеи». Они разукрашены поэтическим вымыслом греческих поэтов.
Вот как описывает Гомер пост андроновских киммериян в «Одиссее», истолкование географической среды которых представляет большие трудности:
«Там киммериян печальная область, покрытая вечно
Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет
Оку людей там лица лучезарного Гелиос (Солнце), землю ль
Он покидает, всходя над звездами обильное небо,
С неба ль, звездами обильного, сходит, к земле обращаясь;
Ночь безотрадная там искони окружает живущих».
Ригведа III, 31. К Индре:
«Пролагатель пути неба, жаждущий захватить (коров), распевая (шел) впереди…
Преодолей многие безбожные обманы и дай нам, о щедрый, захватить Солнце!
Простершиеся туманы стали прозрачными:
Благополучно переправь нас на ту сторону их!
Указуя прекрасные дары согласно закону, он открыл все свои врата».
Возможно, «печальная область» киммерийцев на краю света, «покрытая…туманом» у входа «пещерного» Аида (по мнению греков, она находилась в горной области Мани), проходила по горе Туманная. Вероятно, этот древний народ впоследствии был вытеснен скифами с юга Сибири.
В районе «археологического» Андроново (на карте-схеме № 3) находятся горы под названием Туманная. Это горы Тубанныг – хребет Солгонский кряж и Тубанныг тасхыл (Туманный голец, в верховьях реки Саралы на севере Хакасии), что недвусмысленно указывает на «андроновское» прошлое киммерийцев у входа пещерного Аида.
В этом же районе, за рекой Чулым, имеется название горы Варна (см. Варуна). В индийской мифологии владыкой пещеры Валы выступает Варуна – владыка «ночи безотрадной» и тьмы. У тюрков эта горная местность в древности именовалась «Хон» (ночь или тьма).
В булгарской рукописи «Джагфар Тарихи» есть упоминание о горах Хон, куда вступили некие имены (маны. – Прим. авт.) и взяли жен из племени волков, т. е. «кытайских» тюрков. В этой рукописи также описывается Хон-юлы (Хон-чулы – гуннская дорога) и река Чулым. Кстати, в верховья этой реки, где некогда стояли неприступные крепости «демонского» племени пан/пани, сохранился скифский этноним «сагай» (производный от «сак») и топоним Яс-Сагай.
Индоевропейские герои в «кипчакской» долине людей-змей
Как мы рассказывали выше, некогда сакральная земля Ман (хак. Мöнi), фигурирующая в иранской Авесте как враждебный бог ариев Ангра-Манью или Ариман, породила северного «Рыжеватого» (Красного) Змея, от которого расплодилось «множество змей», т. е. люди-змеи из «внутри страны».
Об их потомках – «скифских» саках с культом Красного Змея (по названию саянских гор Ала) мы рассказывали выше. Как мы предположили, наименование священной местности в этих горах могло быть связано с Минусинской долиной под кипчакским (кип/сакским) названием «джилан» – змея (по китайским источникам «Юан-чао-ми-ши» – Чжелян).
С древних времен на Саяно-Алтае сохранился фольклорный субстрат – остатки эпизода вынуждения индоевропейских героев к половому сожительству с «горными» женщинами. Возможно, речь идет о жрицах (женщинах-змеях) племени «пани», почитателей не только культа Змеи, но и фаллоса. Как известно, арии осуждали эти сибирские культы враждебных племен.
«Местные племена и народности осуждаются за то, что не приносят жертв арийским богам, оскорбляют их, имеют других богов и чуждый язык, поклоняются фаллосу, культ которого осуждался ариями (но позже вошел в брахманизм). Вместе с тем дасью (их потомки дасы, тасы – “дашти кипчаки”. – Прим. авт.) считаются богатыми, хитрыми торговцами, владеющими большими стадами коров, обитают в сильно укрепленных каменных городах (пурах), иногда с фортами (дурга) с двойными концентрическими стенами, имеют осенние форты, где укрываются от наводнений. Они могущественны и обладают колдовскими силами» (Тюляев С. И. Искусство Индии. М., 1968).
Половое отношение индоевропейского героя Геракла с женщиной-змеей в пещере в некоторых своих чертах согласуется сведениями из местного фольклора народов Саяно-Алтая. Возможно, следы этой древней легенды ведут в Хакасско-Минусинскую котловину.
В женщине-змее, родившей в пещере от Геракла Скифа, нетрудно узнать модификацию хозяйки горы из местного фольклора. Сведения Геродота о пещерном существе – полудеве, полузмее (у нее нижняя часть была змеиной) интересны тем, что хакасский ученый Н. Ф. Катанов в свое время писал о девах – хозяйках горы смешанной природы. Кстати, имя скифской богини Аргимпаса (богиня в виде змеи) с тюркского языка можно растолковать как смесь, гибрид.
На родство саяно-алтайских легенд о хозяйке горы (пещеры) с греческим мифом о женщине-змее из пещеры указывают многие моменты. Например, в греческом мифе змеевидная женщина из пещеры сожительствует с Гераклом, так же, как и сибирская хозяйка горы с мужчиной, чаще с охотником. Хакасский или шорский охотник – мужчина имеет с нею половое общение, как и Геракл, проживает некоторое время в ее пещере, и за это хозяйка горы дает ему богатство и удачу на промысле. Ее прототипом явилась скифская богиня с видом полуженщины-полузмеи.
«И наги, и гандхарвы могли менять свой облик по желанию, и часто те и другие являлись среди людей в человеческом образе. Нередко земные цари и герои брали себе в жены нагини – дев несравненной красоты, которые были по рождению змеями» (Мифы Древней Индии / Э. Темкин, В. Эрман. М., 2002).
В местных южносибирских мифах и сказочном фольклоре о хозяйке горы (пещеры), фигурирующей в древних легендах как красивая женщина смешанной природы, совершенно отчетливо выявляется момент сексуальности. В большинстве легенд хакасов и алтайцев только женщина – хозяйка горы вступает в общение с земным мужчиной. По представлению этих народов, женщина горы с необычным видом нижней части тела, подобно матери Скифа или в виде богини Аргимпаса (смесь, гибрид), является чаще всего охотнику.
Этот мужчина имеет с нею половое общение, как и Геракл, проживает некоторое время в ее пещере, и за это хозяйка горы дает ему богатство и удачу на промысле. Только в случае с Гераклом тем богатством явились угнанные кони в некую пещеру женщины-змеи. Аналогичные мотивы об угоне скота народом пани (с культом Змеи Валы или Алы) в пещеру мы встречаем в древнеиндийских гимнах Ригведы.
Запрет или неприязнь на половое общение с иноземками также перекликается с булгарской историей о неких именцах. Только в случае именцев половой образ жизни женщин и девушек из гор Хон описывается как грязь, блуд и «мерзкая жизнь» кытайских тюрков.
«Они никогда не сближались с кытаями из-за брезгливости, а те платили им ненавистью» (Булгарская рукопись «Джагфар Тарихи»). Конечно же, без идеологической подоплеки здесь не обошлось.
Скорее всего, предки индоевропейских племен существовали по соседству (иногда в симбиозе) с враждебными племенами, которые поклонялись не только «рогатым» божествам, но и горам и пещерам, культ которого осуждался ариями.
В легендах некоторых южносибирских народов некогда существовали люди-змеи, теснимые или порабощенные кетами – арами из северных земель. По хакасской легенде, эти «мун ары» были великими стрелками из лука, что также находит соответствие с булгарскими именцами – «отличными стрелками из лука». Не только в булгарских кунигах, но и в греческих источниках фигурирует великий лучник – Геракл. Он имел два лука, один из которых и удалось натянуть его младшему сыну Скифу. За эту выполненную задачу, по совету его отца Геракла, он был оставлен в своей стране со своей матерью – хозяйкой горной пещеры. Геродот: «От этого Скифа, сына Геракла, произошли все скифские цари». Необычное рождение Скифа так же нужно связывать с царем именцев Иджи, появившимся в виде змеи из левого уха двурогого Аби (верховья реки Обь).
Как мы помним, от «водной» Змеи выводили свое происхождение многие тюркские шаты – предводители, шаманы и жрецы. Это касается также их сородичей, т. е. людей-змей, фигурирующих в местных легендах как великие лучники. Культурным героем именцев – «отличных стрелков из лука» вполне мог быть Геракл, носивший два лука. И он, забредший в змеиную пещеру, не смог избежать участи сибирского охотника – вынуждение к половому сожительству с женщиной-змеей.
Получается, саяно-алтайские окуневцы (паны – предки пратюрков), после них скифские, т. е. сакские племена едины в вопросе о символизме змеи. Такой уровень сходства не случаен, речь должна идти об общем истоке. Это не касается индоевропейских племен, у которых культ Змеи не просматривается.
Во-вторых, индоевропейские мотивы о борьбе с людьми-змеями в лице их тотема – Змея мы также встречаем в былине из древнейшего сказочного фольклора «Добрыня и Змей». В былине Добрыня совершает ратный подвиг – одерживает победу над Змеем, который много горя принес на Русскую землю. Сюжет поединка былины вышел из древнейшего сказочного фольклора. Этот поединок – основной сюжет центрального мифа индоевропейской мифологии, сформировавшийся не позднее начала бронзового века.
«Много он прошел пещер змеиных,
И заходит он в пещеру во последнюю,
Он нашел же там Забаву дочь Потятичну
В той последнею пещеры во змеиною,
А выводит он Забаву дочь Потятичну
А из той было пещерушки змеиною,
Да выводит он Забавушку на белый свет»
(Русская сказка «Добрыня и Змей»).
Мотивы этой русской сказки весьма древние: это индоевропейские мифы о борьбе их культурного героя и его заклятого противника – Змея. Аналогичные мотивы мы встречаем в древнеиндийских мифах о борьбе громовержца Индры и змея Вритры (двойник Валы).
А вот как передает местный фольклор хакасов о людях-змеях:
«Давным-давно на землях, называемых “Хызыл чар” (аналог горы “Хызыл хая”), т. е. Красный Яр (район г. Красноярска), на берегу р. Енисей жил народ ара. Это был многочисленный народ, от чего их называли “мун ара”, т. е. тысячный. Среди древних качинцев (хакасов) такого же многочисленного рода никогда не было. Это был грозный и буйный народ. В те же времена в некой горной местности “Хум тигей” находилась змеиная гора “Хызыл хая” (Красная скала). В удали и в меткости по стрельбе из лука народ “мун ара” превзошел всех. Их стрелы могли даже пробивать змеиную скалу насквозь.
К беде, в той “Красной” горе (скале) обитали мифические змеи. Что только ни учиняли над ними ары, они то отрубали им головы, то лишали их туловищ и хвоста. Лишив частей тела, они бросали их в насмешку к ногам “прародителя”, к подножию той священной горы. Говорили, что несчастные, одни без головы, другие без туловища или хвоста, бежали из своих родных мест. Они шли жаловаться своему предводителю Змею-хану (Ала бигу): “Мы народу ара ничего плохого не сделали, за что мы должны терпеть унижения и быть истреблены народом из северных (западных) земель (алтынзарыхы, т. е. по течению реки)”. Выслушав своих “сородичей”, змеиный хан решил пойти войной и отомстить арам…».
В некоторых русских сказках богатырь, разрубив на куски поверженного змея, разбрасывает эти куски в чистом поле. Вероятно, здесь мы видим некое упоминание о древнем культе жертвоприношений. Земля, окропленная кровью и таким подношением, рожает богатырей. Это, кстати, согласуется с греческой легендой об аргонавтах (хак. фольк. «аргын чон»), когда герой засевает по требованию царя поле зубами дракона и тут же из земли вырастают не знающие страха воины. Избавиться от несметной вражьей силы помогает герою его будущая невеста, которая посоветовала кинуть в стан воинов камень. После чего «дети дракона» передрались друг с другом. См. аргын или «аргын тас» (хак.) – валун. Аргын (аргын) (хак.) – название сеока кызыльцев. Аргын (хак.) – искусственный, поддельный, т. е. ложный, нечистокровный.
Весьма близкие сказочному фольклору народов Саяно-Алтая рассказывают индоевропейские легенды: греческий миф о Геракле и русская былина «Добрыня и Маринка».
Таблица № 7
