Скорбачевская
Embryos
Красный бархат
Сегодня наступил конец. Вернее, только его начало. Удивительно, как какой-то прибор и пара цветных полосочек на нем могут сломать человеку жизнь.
«Этого не может быть… Я же не планировала, ну ребенок сейчас вообще некстати. Что же делать? А Артем? Он же с ума сойдет. Ну… от радости, конечно, вот только…»
Нет. Думать сейчас невозможно. Думать вредно.
– Конечно, Дьявол. У тебя-то все нормально, – шептала девушка, гладя кролика. Животное с хрустом точило корм, и тут взгляд Анастасии упал на кухонный стол: огромный, чарующий и неземной. Стоял он.
Красные коржи, залитые белым кремом… наверху ягодный мусс из земляники и, кажется, малины. Господи! Это не обман зрения? А запах… запах свежего жирного торта. Это невероятно!..
«Он… так прекрасен. Когда последний раз он был так близко?» – Мысли разлетались по полюсам, и буквально через минут пять на полу чавкало животное, вымазанное в крем и жадно пожирающее манну небесную.
Голова пуста. Сейчас правит инстинкт, кричит природа. Она в опасности и желает… Только. Этот. Торт.
– Милая?.. – с дрожью в голосе проговорил муж, подбегая к лежащей жене. – Тасенька, что с тобой? – Он испуган. Нечеловеческий страх охватил мужчину.
– Я… Артем, я… – Девушка ухватилась за его плечи, падая с ног. Разум постепенно проснулся, и пелена все-таки рассеялась. – Боже… Что я наделала? Что я за тварь!!
– Тише-тише, – онемело шептал мужчина, придерживая ее тело и параллельно хватая салфетки со столешницы. На нем лица не было; сердце словно упало, пробило пол и сейчас пульсирует в раковине соседей снизу.
– Это же торт для Зеленцовых! У их сына день рождения. Я сожрала все. Как зверь какой-то! Зверь!.. – истерила та, обнимая Артема. Он аккуратно вытер ее рот, убрал с лица запачканные сливочные волосы и поцеловал в щеку.
– Останься сегодня дома. Тебе нужно отдохнуть, – как можно тише и спокойнее сказал муж.
Девушка постепенно успокаивалась, выравнивая дыхание, но не отпускала его руки.
– А как же торт?
– Все хорошо. Я приберу. – Он снова поцеловал ее в лоб. – Иди в кровать, милая.
Призраком передвигаясь по комнатам, она все-таки дошла до спальни. Голова трещала, как переспелый арбуз. Анастасия представила, что ее мозг вытягивается в образ пришельца, краснеет и пульсирует, а потом разрывается, разносясь немыслимой звуковой волной. И на подушку падает горячая красная мясистая плоть с черными семечками.
***
Солнце уже катилось к горизонту, и его теплый свет доставал до лиц двух женщин, которые сидели за крошечным круглым столиком.
– Ха, постой-постой, ты разрешила ему остаться? – хохотала Анастасия, кусая конфету. – Черт, опять все платье в шоколаде.
– Говорю же тебе, – вовсю продолжала подруга, – моюсь я в душе, как обычно минут сорок уже, и тут э т о… И понеслось.
Софья, помешав напиток в стаканчике, отпила кофе. И тут к столику подлетела оса. Для этих полосатых монстров уже поздновато в октябре, но, видимо, дамочка потеряла свой календарь…
Насекомое подлетело к носу Анастасии и закружило над ним. Та же спокойно наблюдала.
– Иди отсюда. – Софья отогнала наглую осу.
– И что, из-за травмы теперь ты обязана его содержать?
– А что ему еще делать? «Подбитый» редактор вышвырнул нас с Германом на улицу. У него и так денег не было, а теперь?
– Но он же каким-то финансовым чудом оплачивает мои консультации. Сонь. – Девушка серьезно посмотрела на подругу. – Может, не стоит ему так доверять?
– Да успокойся, ты как всегда, – фыркнула женщина. – Что он может мне сделать?
– Ну знаешь… Боюсь, он не так прост, каким кажется.
– Не смеши меня. Этот? Ха! – закатилась она, но вдруг резко заикнулась. В голове всплыл день того репортажа на площади.
– Я принесу нам еще по чашечке. – Анастасия встала со стула и направилась к кассе, где толпился голодный народ.
– Мангового! – кричала Софья, маша ей рукой.
Женщина отпила сладкого пойла, а потом обратила внимание на подругу:
– Ты чего? Какая-то странная.
Анастасия молча проводила пальцем по скатерти, очерчивая узор.
– Как там проект Артема?
– Я беременна, Сонь.
Манговый чай случайно попал в дыхательные пути: журналистка закашлялась.
– Вот это новость… Артишок знает? – На лице выступила мягкая улыбка.
– Вряд ли это его ребенок, – тускло ответила та, смотря на деревья.
Софья умолкла, отворачиваясь в сторону. Они просидели несколько минут в молчании.
– Я неверная женушка. Я – настоящая тварь, – послышалось тихое, скулящее признание.
Женщина молчала, отпивая чай. Больше она не сказала ни слова в ближайшие минут пять.
– Пришли мне хоть фото твоего самца.
Анастасия подняла мокрые глаза на подругу, и та слегка усмехнулась уголком рта.
– Я, конечно, ничего против Артема не имею… – начала Софья, – но такому бравому пареньку не обуздать нрав такой кровожадной пантеры, как ты. Тебе же каждый месяц крышу срывает, он тебя не удовлетворял?
– Понимаешь… Мы много работаем, он злится, что я не уделяю ему внимание. Он хочет любви, а я – секса. Вот в чем проблема.
Женщина замешкалась и решила разбавить атмосферу:
– Мне, кстати, недавно Г.А.Д угрожал. – Софья отпила чаю и, покрутив пустую чашку, сказала: – Хочу еще.
Девушка растерянно глянула на смуглянку, кривя губами.
– Что за дебилизм, Сонь?
– А ты мою статью не читала? Я описала обстрел на площади Восстания: этот наш убийца прострелил мое лицо на рекламной афише.
– Ты… ты… – опешила она. – Это угроза, понимаешь?
– Да, я так и сказала, – непринужденно согласилась Софья.
– Соф. – Анастасия наклонилась к ней и объявила всезнающим тоном: – Я же вижу, что ты боишься до чертиков.
Женщина недовольно поджала губы и цокнула.
– Тебе нужна защита полиции.
– Да что вы все со своей полицией?! – сорвалась журналистка. – Уверена, это просто неудачная шутка или совпадение, не более.
– Да кому это нужно? Шутка с автоматом? Кому должно быть смешно?
– Скорее всего, это был пистолет, а не автомат.
– Да наплевать! – разгорячилась девушка, а потом стыдливо оглянулась, быстро поправив волосы.
– Я со всем разберусь, – сказала Софья.
7
Изолятор
– Да кто тебя вообще готовить учил? – Герман открыл окно, маша кухонным полотенцем.
– Сама я, сама! – кричала Софья, вынимая из духовки сгоревший пирог. – Твою мать!.. – Она обожглась, уронив противень.
– Супер. Нет, блеск!
Парень вытер тряпкой следы золы, злобно бубня что-то.
– Слушай, не нравится – готовь сам. Только на улице и из мяса крыс!
Тот выпрямился, замахнулся полотенцем и слегка припудрил сожительницу: смуглое лицо еще больше потемнело.
– Да я тебя сейчас… – Софья кинулась на него, но дотянуться до ликующей рожи не удавалось.
Вдруг во входную дверь застучали.
– Госпожа Ярцева? – грозно вопросил стражник правосудия.
– Эм, возможно, – неуверенно раздалось из-за приоткрытой двери.
– Герман Кавалли проживает здесь?
– А что вам, собственно, нужно? – спросил рыжий, открывая дверь шире.
– Я сказала, на кухню иди, – зашипела женщина.
– Все нормально, – быстро кинул тот, переводя взгляд на полицейских.
– Вам обоим придется проследовать в отделение.
Софья отодвинула перепуганного юношу, встревая в разговор:
– На каком таком основании?
– Герман Кавалли объявляется подозреваемым в убийстве, а вы, госпожа Ярцева, подозреваемой в соучастии.
***
– Знаешь, я ведь не отсюда родом. – Теперь его голос зазвучал ещё страннее. – В смысле, не из России… ну, наверное, ты это поняла по моей фамилии. Испанец я. – При последних словах он улыбнулся. – Рос в маленьком городке, у меня была мама… Да, как сейчас её помню. У нее были такие глаза… зеленые, немного водянистые. Хм, раньше всегда казалось, что она чем-то болеет. У меня был отец. – Герман замолчал.
«Что же делать? Говорить или молчать? Да, лучше просто помолчу. Ах… зачем ты начал вечер откровений?» – Софья так не проронила ни слова и лишь сидела, скромно сложив руки на коленях. Как еще вести себя с ним?
– Я, наверное, попробую ещё раз позвонить, теперь Валерии. Она нас точно вытащит. – Женщина тихо подошла к отвратительной железной решетке и крикнула: – Товарищ полицейский! Товарищ полицейский!
Хотелось выбраться отсюда как можно скорее.
– Он убил мою мать.
На секунду все замерло. Софья, с поднятой вверх рукой. Герман, с его застывшими глазами.
Женщина медленно повернулась, не в силах отвести взгляд от рыжего парня. Она осторожно села на место и молча глядела на сокамерника. А он – на нее.
– Да, ситуация начиналась типично, – вернулся из тишины парень. Он уже немного жалел о сказанном, но останавливаться не было смысла. – Редко случалось, чтобы мама не была избита. Я частенько слышал удары… Боже, я видел и… пф… – Герман накрыл лицо ладонями в омерзении. Будто его сейчас вырвет. Будто сейчас он снова оголится, наружность исчезнет и выползет внутренность. Пугающая проекция кого-то…
– Я даже обещал ей, что он больше не тронет нас. Как раз тогда мы переехали в Россию, но он нашел нас.
Софья отвернулась к стене, стесняясь смотреть на парня. Рядом сидел сгусток энергии, она перестала видеть в нем человека, которого знала. Гадко сводило живот, когда он замолкал, и нависала такая тяжелая, неперевариваемая тишина.
– Помню, я играл в комнате, а потом крики и все такое. – Почему-то Герман вдруг слегка засмеялся, почесав глаз. – Знаешь, я тогда спрятался за дверью и готовился напасть на отца. Ха, думал, что смогу помочь, но вот только затрусил и опоздал.
После паузы парень продолжил:
– Он схватил со стола огромную вазу и разбил о ее лоб. Она потянулась за телефоном на полу, зачем – не пойму, – с легкой раздраженностью сказал Герман, разведя руками. – Он бил ее ногами, а она покорно лежала в осколках. Я просто смотрел, не мог шевельнуться.
Юноша снова резко почесал нос, всеми силами изображая непринужденное выражение лица. А потом спокойненько завершил:
– Он избил ее до смерти. Конец сказки.
За окошком стемнело, и в изоляторе все занесло приглушенной тенью. Свет дохлой лампы не доставал до них – не видно ни бледного мальчика, ни окоченевшего лица женщины. И тут Герман сказал:
– Всю жизнь жалею, что тупо струсил. Мало ли, может, я бы как-то повлиял на ситуацию. Но когда я посмотрел ему в глаза, то понял: это не человек.
8
Она идет, отбивая каблуком по треснувшему полу участка. Бедра плавно раскачиваются. Уверенными шагами женщина подошла к столу, заставляя одним лишь взглядом суетиться нескольких полицейских.
– Госпожа следователь, – посыпались полуобморочные бормотания подчиненных, стоявших с дрожащей рукой у виска.
Женщина повернула каменное лицо на заключенных, и те встали.
– Валерия, как я рада, – выдохнула Софья, примыкая к прутьям. – Это какое-то недоразумение.
– Я обязана вас допросить, – пресно кинула та, поправляя пучок.
– Но, Ржевская! – крикнула журналистка. – Мы ни в чем не виноваты!
Полицейские придвинулись, но следователь остановила их рукой.
– Всего пару вопросов. Вас больше напугали.
– Извините, – тихо встрял Герман. – Но положено пятнадцать минут на звонок близким.
В мальчика впечатался убийственный колющий взгляд.
– Это ваше право. Предоставьте ему телефон.
«Какие близкие? О чем он?» – Софья напряглась, но ее тут же вывели из изолятора. Железо брякнуло, и подозреваемых провели в комнату допроса.
– Итак, – собралась Валерия, пододвигая стул и складывая пальца в треугольник. За разговором тщательно наблюдают другие сквозь стекло «шпион». Софья сидела под стражей на стуле, борясь с бешеным стуком сердца. – Герман Кавалли, где вы были девятого октября 2034 года?
– Э… я, кажется… – Юноша нервно сглотнул, побелев как белая мышь, упавшая в муку. – В тот день случился обстрел на площади, а через два дня у нашей студии был корпоратив.
– Хорошо, – немного мягче сказала Ржевская. – Насколько мне известно, в тот вечер ваш начальник отправился в больницу в связи с… – Она специально замешкалась, а потом резко добавила, будто вспомнила: – Ах, да! Вы пробили ему руку копьем.
Герман похолодел, облизывая губы. Кончик рубашки уже скручен в трубочку по сто раз, но волнение не отпускает.
– Да, но… – оправдывался он, прикрывая с досадой глаза. – Я был пьян…
– И теперь человек с дырой в плече. Как вам такое?
– Поймите, он угрожал моей наставнице… – Мальчик совсем терял рассудок, буквально задыхаясь в поту. – Простите, можно воды?
– Последний вопрос, Герман. Где вы находились в половине шестого утра двадцать второго сентября?
– Я… я плохо помню… А, я как раз добирался до новой работы. А потом сразу у нас репортаж был на проспекте Медиков.
– Где вы были ночью до репортажа?
– Да не помню… Вы думаете, я виновен? С чего вы взяли?!
– Игорь Мраз, ваш начальник, заявил, что двадцать первого числа у вас было собеседование, верно?
– Все так, – подтвердил тот. – Он принял меня, а на следующий день я уже вышел на работу.
– Так вот, он сказал, что видел вас с Антоном Вактом, когда ехал после собеседования домой. Вы ссорились.
Глаза Германа выпрыгнули из глазниц и, собрав чемоданы, уехали в Амстердам.
– И вы ему поверили?! Я даже не был знаком с ним! – как-то обмануто вскрикнул тот.
– А у него есть мотив лгать?
– Этот урод определенно имеет что-то на Софью Ярцеву, мстит ей и ненавидит. Я защитил женщину и, получается, сам попал в число его врагов.
– Хорошо, допрос окончен. – Она быстро вскинула кистью, и пара полицейских, как по взмаху волшебной палочки, вывели парня из комнаты. Спустя минуту на том же месте сидела журналистка.
– Хм, меня обвиняют в соучастии с этим плюшевым мишкой, правильно? – ухмыльнулась Софья.
– Нет, просто скажите мне, что связывает вас с Игорем Мразом? Не уводите взгляд и говорите все как есть, – приказала следователь.
– В начале этого лета мне было поручено разобрать одно мутное дельце… Помнишь ситуацию с «В.К»? – Она хитро улыбнулась, заметив на безукоризненном лице Ржевской поднявшиеся морщины. Следователь загнана в тот самый тупик. Не задавая вопросов, она просто смотрела на допрашиваемую. – Так вот, я знатно покопалась в биографии этого мужчины, нарыла железные аргументы с доказательством его вины, но подлец оказался очень влиятельным человеком: быстро очистил себе имя, через посредников угрожая мне расправой. А Игорь выгородил меня, требуя взамен сексуальной связи.
Валерия как-то смущенно поглядывала на женщину, не шевелясь.
– В том баре я стала жертвой его сексуальных домогательств, и Герман помог мне. Хоть и немного переборщил, но, поймите, мальчик первый раз в жизни напился. Во время всех убийств он находился под моим пристальным наблюдением.
Женщина убрала с лица упавшую прядь, недоверчиво оглядывая журналистку.
– А та статья… – Ярцева решила перестраховаться, – о «В.К», она же у меня сохранена, понимаешь? Я больше его не боюсь. После прямых угроз от убийцы, чей-то муженек-дебил особо не пугает.
– Что?.. – сорвалась Валерия на некое подобие писка или всхлипа, и тут же зазвонил телефон: – Да, Ржевская слушает.
Спустя пару секунд следователь побелела, и глаза выдали явную озабоченность.
– Ну что же, – она обратилась к Софье. – Руководитель следственного органа исключает ваше с Германом Кавалли причастие к убийству. Алиби подтверждено, вы свободны.
«Не может быть! Неужели справедливость существует? Ха!» – Женщина подскочила со стула, и полицейский разблокировал ее наручники. Она потерла запястье, направляясь к выходу.
– Герман?
Рыжий закатился радостным смехом, больше похожим на истерический плач, и схватился за кудри.
– Все нормально, пойдем домой, – на удивление тихо и спокойно отозвалась Софья.
Они потихоньку зашагали к выходу, но их догнал цокот каблуков.
– Софья. – Следователь резко придвинула знакомую вне поля видимости камер наблюдения. – Когда мы можем встретиться?
– Пока нам нужно прийти в себя после ложных обвинений. Ты знаешь, я чуть не сдохла под твоим напором.
– Извини, конечно, но это моя работа.
– Понимаю, – вздохнула женщина. – Я напишу.
– И еще. – Ржевская сильно схватила ее за руку. Глаза горели тревогой. – Удали ту статью и не смей ее публиковать, – прошептала она ей на ухо.
Софья вырвала руку, догоняя Германа. Он шел быстрым шагом вдоль коридора, слегка переваливаясь линией плеч. Женщина смотрела ему в след и загадочно улыбалась.
Вечер близко; воды Невы чернеют
– Дело в том… – Софья беспокойно потерла кончик носа. – В общем, вся история с этим Г.А.Д-ом не дает мне покоя. Нет, не из-за моей работы. Я боюсь за свою жизнь, – тихо призналась женщина. – И не только за свою.
Она замолчала. Валерия посмотрела на ее потускневшее лицо и недоумевающе протянула:
– Думаешь, убийца нападет на тебя?
– Не совсем так… – мялась та. – Та жертва – друг одной девушки, моего близкого друга. Друг моего друга… но мне не друг… – Софья выдохнула, сгоняя тупую улыбочку.
– Но при чем здесь ты?
– После обстрела на площади мое лицо на рекламной афише было пробито его буквой. Огромная, зловещая «Г». Он угрожал мне, Валерия… Хотя, может, я и надумываю лишнее… – Софья нервически усмехнулась, заметив недоверчивый и даже насмешливый взгляд следователя.
Ржевская откинулась спиной на лавочку, заложив руки на груди. Следователь прокручивала в скрытом механизме какие-то свои мысли.
– С чего вдруг ему тебе угрожать?
– Я без понятия, но прошу… – Журналистка подняла на нее свой измученный взгляд. – Мне нужна защита. Я готова сотрудничать, готова помогать следствию, но… – Женщина сглотнула и шепотом произнесла: – Мне очень страшно, сама не пойму, почему. Я должна сделать хоть что-то.
– Ладно, Ярцева, – устало сказала Валерия. – Разберемся.
Две одинокие женщины сидели и смотрели на противоположный берег. Кто знает, может какой-то прохожий там – душевнобольной человек. Один из них точно, и он просто идет в потоке обычных людей.
– Слушай, – вспомнила Софья, – а кому звонил Герман?
– Точно не знаю, сказали, какому-то знакомому. Телефон не отследить.
Молчание.
***
«Да угомонись, – слышалось раздраженное дыхание мужчины. – Я все уладил, связь с самой верхушкой, как ни как. Больше к тебе не прикопаются».
– Но меня могли посадить! – крикнул Герман. – Какой смысл в вашей работе? Ну, бегаю я по съемкам с этой журналисткой и что? Вам это чем-то помогает?
«Она начинает меня напрягать, – ответил заказчик. – Эта женщина, как я понял, имеет связи с полицией. Встает вопрос: чем ты там, черт возьми, занимаешься?!»
– А что? – разгорячено шепнул тот, – что мне делать? Вы сказали: присматривай. Вот я наприсматривался до тюремной решетки!
Герман перевел дух, переходя дорогу, и зашел в какой-то переулочек. Отойдя в менее людное место, юноша продолжил дискуссию у дерева.
«Успокойся, идиот. Ох, боже… – Он замучено выдохнул. – Короче, новых бабок не получишь, пока не достанешь мне материалы дела по убийствам».
– Стойте! Но как мне…
Звонок оборвался.
– Muere, gusano!5 – разозлился Герман, шибанув ладонью по березе. Парень ударился спиной о дерево, нервно подрагивая ступней. – Вляпался… ну как всегда вляпался в говно коровье…
Он спрятал мобильник и не спеша прошелся вдоль переулка. У одного подъезда возле опрокинутого мусорного бака столпилось несколько старшеклассников. Раздавались крики, маты, рыгание. Они курили, харкались и засовывали таблетки под язык. Герман заинтересовался.
– Давай, неси ее сюда, – сказал один парень другому, и тот поднял барахтающуюся кошку. – Вот сука, поцарапала меня вчера! Дрянь облезлая.
Он закусил сигарету, провел по лысой голове и приблизился к животному какой-то неандертальской походкой. Цепь на шее ударилась о железную иглу – Герман даже не понял, что это.
– Держи крепче, ну, она вырывается, Серега!
Серега зажал ее шею локтем и сдавил когтистые лапы, а парень раскрыл кошачий глаз. Кошка билась и шипела, как чертенок, пока игла не коснулась роговицы.
– Э! – заорал Герман, подбегая к ним. – Вы чо творите?!
Но глаз лопнул, и животное заговорило на страшном дьявольском языке, содрогаясь в тупых конвульсиях. Улыбка неандертальца в золотых цепях поплыла вверх.
– Урод. – Герман одернул его за шиворот и ударил кулаком в рожу. Тот повалился в рассыпанный мусор и лужу из помоев.
– Слышь, мужик. – Другой замахал руками, как веслами, изображая боксера. Третий схватил рыжего парня за плечо и впечатал лбом прямо к железный край мусорного бака.
Герман упал в сон – его заменило нечто, обладающее чудовищной силой. Нечто нечеловеческое.
9
Зеленцовы
Журналистка сидела на скамейке и черкала в блокноте в попытке все структурировать. Сейчас около пяти утра – ни души.
«Напрашивается вопрос: почему именно Антон? – Ответа не следовало. Женщина перестроилась, меняя тактику. – Ладно, кто он вообще?»
Она отложила ручку и вбила в поисковике «Антон Вакт». Высветились какие-то сведения, личная информация и страничка из «Одноклассников».
– Директор центра психического здоровья, российский врач-психиатр, автор медицинских книг и справочников; организатор тренингов по самостоятельному разбору психотравм.
«Ну и? Прочитала вслух сводки из Википедии, что дальше?»
– Да иди ты в жопу, Антон. – Софья перечеркнула его имя, вырисовывая на полях облака, всякие лица. Потом женщина снова открыла поиск. – Центр психического здоровья. Так, сотрудники.
С улыбкой пролистнув фото Крапивиной Анастасии, которая невинно лыбилась через экран, Софья открыла вкладку «Руководство», и нижняя челюсть отклеилась от верхней.
– Месяц назад сменилось руководство; в данный момент должность директора центра занимает бывший главврач – В.Ю. Куликов.
Нет, мир действительно слишком тесен. Снова. Вновь эта заноза в заднице…
«Хватит». – Журналистка спрятала телефон в карман куртки, запрокинув ногу на ногу. Покусывая губу, она пялилась на тротуар.
