Светлана Раимовна Ляндина
Мышь
– Андрей похудел, или мне кажется? – спросила мама, глядя в окно.
– Это еще он поправился. Ты бы видела его две недели назад. Кощей и то был толще.
Я достала салатник из шкафчика и протерла его полотенцем.
– Он так сильно переживает из-за расставания с той женщиной?
– Да, переживает. Это случилось не так давно.
– Бедный, – вздохнула мама. – Как мне его жалко. Такой хороший парень и совсем одинокий. Ты заметила, как они похожи с Павлом? Оба высокие, красивые. Только его брат совсем никогда не улыбается, а у Андрея всегда улыбка светится на лице.
– Это точно. Клоун, а не мужик.
Я порезала огурец колечками и уложила на дно салатника. Странно, мама заметила сходство между Андреем и Павлом, а то, что Ваня вылитый отец, она не видит.
– Бывает же на свете, что Господь создает таких красивых людей. – Мечтательно проговорила мама, снова выглянув в окно. – Какие ноги.
– Да, ноги что надо, – подтвердила я, засмотревшись на Андрея. – А какое тело.
– Тело шикарное. Недаром он работает моделью. С такой внешностью мальчик не пропадет.
Я удивленно взглянула на маму и отошла от окна.
– Мам, ты давно с Вовкой разговаривала? Я целую неделю не могу до него дозвониться.
– Так он же в командировке.
– Знаю. Если он вдруг тебе позвонит, скажи ему, пусть срочно свяжется со мной.
– А что случилось, Кать? Почему он так срочно тебе понадобился?
– Ничего не случилось, – спокойно ответила я. – Просто сделай так, как я тебя прошу.
Мама достала из шкафа чугунную огромную сковородку и с трудом водрузила ее на плиту, бормоча себе что-то под нос. Я нарезала лук полукольцами и уложила их вторым слоем в салатник.
– А почему Сергей с тобой не приехал? – спросила она. – Он снова работает в выходной?
– Как обычно. Только на сей раз его заслали в Москву на неделю.
– Давно я его не видела.
– А чего его видеть. Рожа все та же.
Мама всегда хорошо относилась к моему мужу. И Сергей отвечает ей взаимностью. А вот папа недолюбливает своего зятя, за то, что тот слишком пассивный и чрезмерно правильный. Ему легче общаться с Андреем. Тот, в отличие от моего мужа, никогда не отказывается выпить водочки во время ужина или обсудить мировые новости. При нем папа не стесняется вставить грубое словцо в разговор, и знает, что никто не будет смотреть на него искоса. А уж если зайдет спор о политике, а он любит поспорить на эту тему, то Андрей не уступит ему ни в чем и будет упорно доказывать свою правоту.
– Вы совсем перестали вместе появляться у нас? У вас все в порядке? – осторожно спросила мама. – По-моему, ты чаще проводишь время с Андреем, чем со своим мужем?
– Мам, ну не говори глупости, – возмущенно, фыркнула я. – У нас с Сергеем все так же, как и пять лет назад. Можно подумать, что раньше что-то было по-другому. У него своя жизнь, у меня своя. Нужно привыкнуть к этому.
– Зря мы тебя с ним познакомили. Может ты смогла бы наладить свою жизнь, если бы не вышла замуж за Сережу. Ты молодая красивая девушка и нуждаешься в любви. А что может дать тебе он? Только небольшую зарплату и штамп в паспорте.
– Мам, прекрати. – Я положила нож на стол. – Мне не нужны мужчины, и ты это знаешь. Я не подпущу ни одного к себе.
– Доченька, может тебе снова обратится за помощью к психологу? Ты должна жить, как все нормальные люди, забыв про кошмары и обиды. Тот ужасный случай разрушил не только твою жизнь, но и всей нашей семьи. Мы вместе переносили боль, вместе растили ребенка, вместе плакали по ночам и молились Богу. Но со временем все забывается, и боль понемногу утихает. Задумайся об этом, Катя. Не нужно отказываться от радостей жизни.
Она обняла меня. Я уткнулась в ее плечо.
Да, действительно, всего пару недель назад, я считала, что в моей жизни никогда не будет мужчин. Но вдруг все изменилось, и я поняла, что один мужчина мне все же нужен. Физически я не ощущаю тягу, но душа рвется к нему. Много раз я делала попытку сблизиться с кем-нибудь, но когда дело доходило до интима, все сразу же прекращалось.
Может, если это будет Андрей, то я смогу пересилить свой страх и впервые в жизни, узнать что такое настоящая любовь?
Поздно вечером, когда Андрей с Павлом уехали в город, а родители с Ваней разошлись по своим комнатам, я позвонила Володе. Он снова не ответил. Я оставила ему несколько сообщений, но он так и не перезвонил мне.
Страх сковал мозг. А что, если Володя уже завтра приступит к своему жестокому плану? Что, если Андрей пострадает? Я боюсь не угрозы Белого, а боюсь потерять любимого человека. Еще меня пугает то, как брат воспримет мое новое решение? Столько лет мы ждали этого момента, чтобы отомстить насильнику. Столько времени потратили, чтобы подобраться к нему поближе. Мне пришлось втереться к Андрею в доверие и прикинуться другом. Володя долго готовился, подговорил еще двух друзей, чтобы они ему помогли, рассчитал все по времени и наконец-то получил мое согласие. А тут, если я ему скажу, что все наши планы отменяются, то возможно, он не послушается меня и сделает все по-своему. Уж слишком он ненавидит Андрея, чтобы так просто отказаться от своей мести.
Мои страхи были не напрасны. Ответы на все эти вопросы, я получил в понедельник утром, когда пришла на работу.
Мне позвонил Белов.
– Значит, ты все же не послушалась меня, Катя? – грозно прорычал он трубку. – Вы решили действовать по-своему?
– О чем вы говорите? – испугалась я. И сердце вдруг замерло. – Что с Андреем?
– Я предупреждал вас о последствиях. Зря вы со мной затеяли игру. Это слишком опасно, девочка.
– Я.. я.. – заикаясь, промямлила я, еле сдерживая рыдания. – Не понимаю, о чем вы говорите. Скажите, что с Андреем? Он жив?
– Он в больнице. Так ты утверждаешь, что не причастна к этому? И надеешься, что я в это поверю?
– Это правда, Александр Николаевич! – взмолилась я. – Клянусь своим сыном и своим здоровьем. Я не знаю, что произошло. Скажите, что с Андреем?
Словно заведенная пластинка, я снова повторила вопрос.
– Не устраивай истерику, Катерина. Я не поверю, что ты переживаешь за него. Вы с братом все это устроили, а теперь ты льешь слезы?
– Нет! Нет! Я клянусь, что ничего не сделала ему. Скажите мне, что с ним? Почему он в больнице?
– Его избили. Сейчас он в тяжелом состоянии.
– Как избили?
– Я разберусь с этим делом сам. Если узнаю, что ты или твой брат имеете к этому отношение, то займусь вами серьезно. А пока, ты не должна, видеть его. Держись от моего сына подальше, – злобно прорычал Белов. – Ты меня поняла?
– Да. Поняла, – тихо сказала я.
В трубке повисла тишина.
Как я могла допустить, чтобы Андрей пострадал? Почему вовремя не предотвратила беду? Нужно было еще тогда, когда Володя мне звонил, отказаться от этого ужасного плана мести.
Сейчас Андрей в больнице, а мне не разрешают его увидеть. Я схватилась руками за голову и в панике, выбежала на улицу. Полил дождь. Мое платье всего лишь за секунду промокло насквозь. Охранник Витя, заметив, что я вышла без пальто, заботливо накинул мне на плечи свой огромный пуховик.
– Екатерина Ивановна, вы замерзните. – Переминаясь с ноги на ногу, смущенно пробурчал он. – Холодно сегодня. Вы кого-то ждете? Если Андрея Алексеевича, то он еще не приходил на работу. Наверное, у него какая-нибудь встреча.
– Спасибо, Виктор. – Я отдала ему куртку и вошла в здание.
Пока я поднималась на лифте на пятый этаж, мой телефон снова зазвонил.
– Привет, котенок. Как дела?
Я вздрогнула, услышав грубый голос Володи. От злости, меня чуть не вывернуло наизнанку. Желудок подступил к горлу. И вот тут меня понесло.
– Что ты натворил, идиот?! Ты хоть понимаешь, что совершил огромную глупость? Я тебя просила, чтобы ты сообщал мне о своих действиях, но ты все сделал по-своему. Теперь мы хлебнем горя: и ты, и твои дети.
– Почему ты на меня кричишь? – растерялся он. – Я действовал по плану. Все, как было задумано.
– Что ты сделал с Андреем? Рассказывай немедленно.
– Что и хотели, – довольный собой, проговорил он. – Твой Андрей теперь стал девочкой. Хотя парень он оказался крепкий. Хорошо, что я взял двух своих ребят. Мы напали на него рано утром, когда он вышел на пробежку. Сначала он сопротивлялся, даже сломал Коляну нос, а мне выбил зуб. Потом мы его все же повалили, и я рассказал ему, за что мы его бьем. Он сильно испугался, стал просить прощение, несколько раз спрашивал, что случилось с той девушкой, которую он изнасиловал. Я ответил, что его это не касается и завершил свое дело.
– Как понять – завершил? Что ты ему сделал?
Я влетела в свой кабинет и заперлась изнутри. Руки затряслись так, что я чуть не выронила телефон.
– Переломов у него нет. Мои ребята в этом профессионалы. Ушибы есть, а перелом не должно быть. Хотя я в этом не уверен.
– Ты сказал, что завершил дело? Что это значит?
– Я бил его туда, куда и планировал. Теперь у него нет мужского… Ну, ты поняла. – Злорадно, усмехнулся Володя. – Я ему хотел все отрезать, даже взял с собой нож, но потом испугался, вдруг он истечет кровью и помрет. А мне этого не надо. На мокруху я не подписывался. Ребята поддали ему по почкам, после того, как он упал на землю. А Колян, так рассердился за свой сломанный нос, что ударил его башкой об стену.
– Идиоты, – закрыв лицо руками, прошептала я. – Вы искалечили его.
– Катя, да в чем дело? – рассердился он. – Ты сама меня об этом просила. А теперь называешь идиотом? Мы вместе придумали этот план, и ты сама мне дала добро. К чему все эти оскорбления и непонятные вопросы?
Не слушая его причитания, я быстро включила голову. Самое главное, чтобы Андрей не узнал, кто это был.
– Он не видел ваши лица? Вы не засветились?
– Нет, мы были в масках. Камеры в том месте отсутствуют. Мы проверили. Прохожих не было, – по форме отчитался брат.
– Но, вы сказали, что мстите за девушку? Значит, он может догадаться, или полиция нароет, что вы каким-то образом знакомы со мной?
– Не волнуйся, котенок, он ничего не скажет полиции, иначе ему придется признаться в преступлении, совершенном много лет назад. Он не дурак, и не будет так подставляться. – Успокоил меня Володя. – Лучше подумай, что ты теперь будешь делать? Бросишь работу или останешься? Тебе вряд ли захочется, снова его увидеть?
– Это уже мое дело, – холодно сказала я. – Свое ты уже сделал.
После разговора с братом, я сразу же позвонила Белову. Если я совру, то он обязательно об этом узнает, и тогда у нас начнутся неприятности. Этот человек не простит предательство. Раз уж я обещала ему, выполнять все, что он мне скажет, то нужно хотя бы быть честной с ним.
Он ответил только со второго раза.
– Александр Николаевич, это сделал мой брат Володя, – прямо заявила я и объяснила, всю сложившуюся ситуацию.
Он молча выслушал мой рассказ и, немного подумав, как-то поразительно спокойно, сказал:
– Разберемся.
– Я могу увидеть Андрея? – настойчиво спросила я.
– Нет. Я прослежу, чтобы никто не смог к нему зайти. Ты слышишь, Катя? Даже не пытайся увидеть его или позвонить. Узнаю – оторву голову.
– Ну, пожалуйста.
– Я сказал – нет.
– Почему?
– Потому, что ему сейчас никто не нужен.
– Вы ошибаетесь, ему нужен друг. А вы его лишаете этого! Вы представляете, как ему сейчас тяжело?
– Уж кто бы говорил? – съязвил он. – Мать Тереза. Лучше позаботься о своем брате. Ему сейчас больше понадобиться твоя помощь, чем Андрею.
– Хорошо. Ладно, – стараясь как можно спокойнее, произнесла я. – Согласна, я не тот человек, кто ему нужен. Но, хотя бы скажите, что с ним? В каком он сейчас состоянии?
– Ты наглая девушка, Катя. Многие боятся даже заговорить со мной, а ты бьешься об железную стену, словно танк. Твое упорство иногда начинает раздражать меня.
В его голосе послышались нотки восхищения.
– Знаю, я такая. – Честно призналась я. – Но, все же, скажите мне, как Андрей?
Белов усмехнулся.
– Вот она страшная сила любви. Ну, что вы все в нем находите? Не понимаю.
– Я просто переживаю за него.
– А разве твой брат тебе не рассказал, что сделал со своими дружками?
– Сказал, что сильно избили.
– Сильно! – возмущенно фыркнул он. – Да они его покалечили. Лицо все разбито, живого места нет. Ему наложили больше десяти швов на голове. Отбили почки. Много ушибов и порезов по всему телу. Эти отморозки били целенаправленно, точно зная куда. Парень останется на всю жизнь импотентом. Он испытал болевой шок. Ты представляешь, как ему было больно?
Мороз побежал по коже. Мне даже страшно представить, что он испытал.
– А что говорят врачи?
– Ничего не говорят, его штопают и колют сильные обезболивающие. Его привезли в больницу всего четыре часа назад. Что они могут сейчас сказать?
– Вы приедете к нему?
– Пока нет. Яна проходит курс лечения, я не могу оставить ее одну.
– Вы ей рассказали про Андрея?
– Зачем тебе это знать? – снова усмехнулся Белов, поражаясь моей бестактности. – Ты слишком много задаешь вопросов.
– Раз уж вы знаете обо мне все, то я тоже хочу кое-что знать о вас. Андрей мне не чужой, а значит и его семья…
– Ладно, – перебил меня он, – только не сейчас. Не грузи меня своими проблемами. Сначала я разберусь со своими, а потом мы поговорим. Когда я приеду в Россию, то в первую очередь займусь тобой и твоим сыном. Я хочу познакомиться со своим внуком, и мы вместе подумаем, как это лучше сделать. А пока сиди тихо и не лезь к Андрею. Он не один, с ним Юля с Павлом, Анна Сергеевна в больнице. К тому же моя старшая дочь Настя обещала приехать в Питер. Она очень привязана к Андрею. Так что твоя помощь ему не нужна.
– Хорошо, – только ответила я, и он сразу же отключился.
От напряжения, разболелась голова. Я упала на стул и закрыла лицо руками. В кабинете стало душно. Капельки пота стекли по вискам тонкими ручейками.
Мысленно, я представила всю картину, произошедшую сегодня утром с Андреем. Как он шел по скверу, включив музыку через наушники. Как три здоровенных мужика в масках на лице с хорошей военной подготовкой внезапно напали на него. Он ударил одного из них и сломал ему нос, второму выбил зуб, но силы были не равные.
Что сказал ему Володя, прежде чем добить его? И что почувствовал Андрей, когда узнал, что спустя шестнадцать лет, ему приходится отвечать за свой страшный поступок, совершенный в невменяемом состоянии?
Что теперь с ним будет? Переживет ли он такое унижение, сможет ли смириться со своим нынешним положением?
Пока Андрей лежал в больницы, я себе места не находила. Ослушаться Белова, не решалась, поэтому тихо сидела в своей норке и ждала, когда смогу с ним снова увидеться и разрешить все наши разногласия.
Дни растянулись до бесконечности. Головная боль, бессонница, ежеминутные звонки родителей. Вопросы мамы полностью совпадают с моими вопросами. Только она задает их мне, а мне задать вопросы некому. Папа переживает, Ваня постоянно звонит Павлу. И так все идет по кругу, но никто ничего не знает об Андрее.
Неделя, вторая. Ударила зима. В моей жизни ничего не изменилось, за то в душе произошел такой переворот, что даже несчастье, случившееся шестнадцать лет назад, так сильно не сломало меня. Тогда я была молодой девочкой, сильной, несмышленой. Многого не чувствовала, многое забыла.
Андрей стал для меня самым близким человеком на свете. Близким, но теперь таким далеким, что я полюбила его еще больше, еще сильнее.
Однажды Павел пришел к нам домой. До этого дня они с Ваней общались только по телефону. Сначала меня обрадовал его визит, мальчик хоть немного может рассказать нам о здоровье брата.
– Я был у него вчера, – сухо проговорил Павел. – Ничего хорошего. Он до сих пор не встает с кровати. Много пьет воды, читает книги и все время молчит. Я знаю, вы звоните в больницу, но вам ничего не говорят. Это нормально. Не удивляйтесь. Отец запретил врачам пускать посетителей к Андрею. В палату можно заходить только мне, Юле и бабушке. Я даже не имею права передать ему от вас привет. Он ничего не хочет слышать.
Это все что мы узнали об Андрее.
Немного… Хотя Павла не так легко разговорить. Сложный парень. Вроде в курсе всего, но при этом ничего не знает.
Вторая моя реакция на его, частые теперь уже появления в нашем доме, стало – удивление. Что так притягивает взрослого парня к наивному мальчишке? Ваня гораздо глупее Павла, наивнее, чище. Да, именно, чище. Павел почти мужчина, а Ваня до сих пор пускает мыльные пузыри в ванной и не знает, что такое девочка.
Каждый день мой сын ждет нового друга возле школы. Они вместе обедают, вместе делают уроки, вместе смотрят телевизор. Им хватает времени и на учебу, и на отдых.
Мое удивление выросло до небес, когда мой мальчик вдруг подтянул оценки в школе, перестал прогуливать тренировки по дзюдо, стал чаще помогать мне по дому. Ваня вдруг вспомнил, что у него есть дедушка с бабушкой. Раньше он им редко звонил, в гости почти не ходил. А сейчас мои родители только и говорят о внуке и о его чудесном друге. Павел с Ваней часто ездят на дачу и вместе с дедом занимаются постройкой дома. С бабушкой разбирают гараж и красят потолок на кухне. Мне отремонтировали компьютер, а в комнате Павла, откуда ни возьмись, вдруг появился порядок: книги перешли с подоконника на полку, одежда уместилась в шкафу, покрывало вернулось на кровать.
Павел властная натура, как и его отец. Он привык быть над людьми, а не под ними. Поэтому Ваня быстро оказался под надежным крылом своего старшего друга. Мне бы паниковать и бить тревогу, но я обрадовалась, что у моего сына появился пример в жизни. Пусть даже такой: богатый, сильный, черствый на эмоции. Но Павел повел Ваню в нужном направлении, чего не смог сделать Сергей и мой отец. Парень показал, что значит быть настоящим мужчиной, и Ваня сразу же ухватил главную суть – всегда быть сильнее других и выше.
Первый месяц зимы пролетел незаметно. Такое случается иногда. Люди под конец года ждут чуда, но чудеса не спешат нас баловать своим вниманием. Они тянут время, а мы все ждем. Они путают наши мысли напрасными обещаниями, а мы верим. Так время и уходит в ожиданиях чуда. Чудо – которое не пришло. И только тогда мы начинаем понимать, что зима здесь не причем, и наши желания не совпадают с этим холодным временем года.
Сев у окна с чашкой крепкого кофе, я взглянула на улицу. Снег выпал всего за сутки до нового года. Люди спешат по узким тротуарам с огромными пакетами в руках. Город украсили разноцветными гирляндами. На углу нашей улицы, еще вчера продавали живые елки, половина из которых стояли почти лысые. А сегодня они уже валяются на мокром снегу никому не нужные.
Тридцать первое декабря, а я сижу дома одна и смотрю на улицу, завидуя каждому прохожему, которые торопятся поскорее добраться до своей семьи. Мой сын куда-то убежал с Павлом, скорее всего они проведут эту ночь вместе где-нибудь у друзей или в каком-нибудь клубе. Сергей, долго думая и мучаясь угрызениями совести, все же собрал чемодан и уехал на праздники к своей матери в Пермь, оставив мне под елкой скромный пакетик с подарком. Все в этот день разбежались от меня, и я осталась дома совсем одна.
Телефон издал тихий гудящий звук. Я нехотя, протянула руку и достала его из сумки. Скорее всего, это еще одно поздравление кого-нибудь из моих коллег по работе.
"Что делаешь?"
Прочитала я сообщение и от радости чуть не взвизгнула, когда поняла, что оно от Андрея.
Я сразу же набрала его номер.
– Привет, малыш. – Услышала я знакомый тихий голос и чуть не расплакалась.
– Привет. Где ты, Андрей?
– Стою у тебя под окнами. Хотел зайти, но потом решил, что это не очень удобно. Вдруг Сергею не понравится…
– С ума сошел, скорее заходи! – Я выглянула в окно. – Где ты? Тебя не видно.
Он вышел из-за угла и помахал мне рукой.
– Тогда поднимаюсь.
Я выбежала в прихожую и открыла ему дверь. Мое сердце остановилось, когда он зашел в квартиру. Это совсем другой человек. Его трудно узнать. Он сильно располнел, на лбу небольшой шрам, рассекающий правую бровь, волосы коротко подстрижены, и не осталось ни одного завитка на челке.
Я кинулась ему на шею. Он прижал меня с силой к груди, тяжело вздохнул и уткнулся носом в мои волосы.
– Катюша, – прошептал он, – как я рад тебя видеть. Я так скучал по тебе.
Ему пришлось нагнуться, чтобы чмокнуть меня в щеку. Раньше он никогда меня не целовал. Я дотронулась пальцем до его шрама на лбу и, глотая слезы, прошептала:
– Больно?
– Уже нет. – Он мотнул головой. – Ты одна?
Выпустив меня из своих объятий, он заглянул вглубь коридора, а потом нежно улыбнулся.
– Можно войти?
– Конечно.
Мои ноги и руки наконец-то обрели подвижность, и я помогла ему снять куртку. Андрей скинул кроссовки и прошел в комнату. Темная спортивная толстовка с капюшоном плотно села на его огромных плечах. Джинсы все так же болтаются на бедрах, несмотря на то, что он прибавил в весе не меньше десяти килограмм.
– Извини, что я не приходила к тебе в больницу, – промямлила я. – Все вышло не так…
– Не переживай, я все знаю. – Сказал он, удобно устроившись на мягком диване. – Это мой отец, решил меня спрятать ото всех. Не обижайся на него, он тебя еще не знает, поэтому и не пустил ко мне. Я попросил врача связаться с тобой, но видимо он этого не сделал. Отец велел бабушке забрать у меня телефон и не давать свой, чтобы я не мог никому позвонить. Так что меня изолировали от всего мира… Но знаешь, это даже хорошо. Мне не хотелось никого видеть.
– А я хотела тебя увидеть.
– Знаю. Павел мне передавал от тебя весточки. Спасибо.
Ох, уж этот мальчишка! Хоть бы слово сказал.
– Как ты себя чувствуешь? Почему тебя так долго держали в больнице?
– Были проблемы с головой. Меня сильно ударили об стену, и я моментально отключился.
– А все остальное? – осторожно спросила я. – Твой шрам на лице, и Павел говорил, что тебя били по почкам.
– Хорошо, что у меня большая мышечная масса, именно она меня и спасла от ударов. А все остальное уже в норме.
Он протянул руку.
– Иди ко мне.
Я села рядом.
– Слышала, что у тебя еще были проблемы.
– Проблемы? – улыбнулся он. – У меня их было много?
– Я имею в виду…
– Что?
– Ну, это.
Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули огнем. Но сейчас меня интересует только одно, сработал ли план моего брата. Поэтому мне пришлось откинуть свою стеснительность в сторону и прямо его спросить об этом.
– С этим?
Я указала пальцем ему на ширинку. Андрей вздрогнул и от удивления выпучил на меня свои круглые глаза.
– Там тоже все в порядке. – Смутился он. – Кто тебе об этом сказал?
– Твой лечащий врач, – соврала я. – Он сказал, что ты не сможешь больше с женщинами… Ну, ты понимаешь?
– Он тебе так сказал? – еще больше вытаращив глаза, спросил он.
– Нууу… Не прямо, но намекнул.
– Понятно. Этот доктор какой-то ненормальный. Сам сказал, что все восстановится со временем и тут же поставил на мне крест.
– Так у тебя еще не восстановилось? Или уже все в порядке? – слишком настойчиво нажала я. – Как ты узнал, что все наладилось?
Андрей положил руку мне на лоб, а потом потрогал нос.
– Теплый. – Улыбнулся он. – Что с тобой, Орлова? Ты не заболела?
– Нет, я не болею. Просто очень переживаю за твое здоровье. Для вас, мужчин, самое главное, не потерять свою сексуальную… Ну, как ее назвать? Активность или ориентацию?
– Ориентация у меня точно не изменилась. – Засмеялся он. – А вот с сексом, думаю, все будет в порядке. Не переживай. С этим вопросом я разберусь сам, без твоей помощи. Ладно?
Щеки снова вспыхнули огнем.
– Я не об этом… Просто мне кажется… думаю, твоему отцу будет на руку, чтобы ты остался импотентом. Для него ты все еще представляешь угрозу.
– Знаю, – тихо сказал он. – Хоть он и пытается помочь и сильно переживает за мое здоровье, но пока ему ничего не нужно знать. Пусть думает, что я импотент.
– Но он может узнать у врача.
– Ему я тоже ничего не скажу.
– Понятно.
– Что ты собираешься делать? – встрепенулся он. – Сегодня праздник, а ты сидишь дома. Мальчишки уже нарядили елку с утра, а сейчас колдуют на кухне. Приходите с Сергеем к нам в гости. Вместе встретим Новый год.
– Где они нарядили елку, у тебя? – удивилась я. – Так Ваня собирался праздновать с Павлом и ничего мне не сказал? Хорош сын. Отставил мать одну дома, зная, что отец уехал в другой город, а сам убежал со своим дружком.
– Не обижайся на него, он хороший парень. В этом возрасте они все немного эгоистичны. Давай, собирайся, и поедем ко мне. – Вскочил Андрей на ноги. – У тебя есть кофе? Глаза слипаются, боюсь, не дотяну до двенадцати часов и рухну где-нибудь под елкой. Ты одевайся, а я пойду на кухню.
Я достала из шкафа платье, оно больше подходит для похода в театр, чем в гости, но все же, я надела его. Андрей сварил себе кофе, а затем бесцеремонно полез в холодильник. Я услышала с кухни звон посуды и улыбнулась. Он нашел оладьи с изюмом и, наверняка, лопает их холодными.
– Ты уже одета? – спросил он, заглянув ко мне в комнату и не дожидаясь ответа, зашел. – Тебе помочь?
Я как раз пыталась застегнуть пуговки на платье. Они, как назло, выскользнули из рук. Андрей поставил бокал на комод и подошел ко мне сзади. Ловким движением, он просунул пальцы под платье и стал застегивать маленькие пуговки. Кожу, словно обдало кипятком, в спину воткнулись тысячи крошечных колючих иголочек.
Затаив дыхание, я втянула живот и, как солдат на параде, расправила плечи.
– Ты замерзла? – спросил он, заметив мурашки у меня на коже.
– Нет.
Я отошла в сторону.
– Почем ты дрожишь? Кать, у тебя все в порядке? Я пришел и сразу же нагрузил тебя своими проблемами и даже не узнал, как у тебя дела.
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
Андрей сел на кровать. Его длинные ноги заняли почти половину комнаты. Я встала перед ним. Он поднял голову, и в его глазах промелькнула такая нежность, что я на какое-то время потеряла дар речи. Если бы он всегда так смотрел на меня, то, возможно, я давно бы призналась ему в том, чего хочу сказать сейчас. Но, нужные слова вдруг куда-то пропали. Язык стал тяжелый, голова пошла кругом.
– Так что ты хотела мне сказать?
Сделав глубокий вдох, я неуверенно пробормотала:
– Я люблю тебя, Андрей.
– И я люблю тебя, – спокойно проговорил он.
– Нет, ты не понял. Я люблю тебя не как друга, а как мужчину. Понимаешь?
Несколько минут он обдумывал мои слова, а потом резко встал и отошел к двери. Ему трудно поверить в то, что я – его подруга, к тому же замужняя женщина – вдруг призналась в любви. Он схватился руками за голову и взъерошил свои короткие волосы, затем метнулся в сторону окна и, прислонившись бедром к подоконнику, бросил на меня испуганный взгляд.
– Ты не можешь меня любить. Ты замужем.
– Я не люблю Сергея. И он тоже не любит меня. Уже много лет мы с ним просто друзья.
– Вы друзья? Тогда кто же мы?! – воскликнул Андрей и снова запустил пальцы в волосы. – Мы тоже друзья!
– Андрей…
– Нет, нет, нет! Ты ошибаешься, Катя. Я совсем не тот мужчина, который тебе нужен. Посмотри на меня! – Вытянув руки в сторону, он выпятил грудь вперед. – Я загубил жизни стольким женщинам, что не вправе загубить еще твою. Два раза я был женат. Две прекрасные девушки подарили мне свое сердце, одна из них родила мне сына. А я все равно не сделал их счастливыми. Скорее наоборот: растоптал их чувства и сбежал, как последний трус.
– Не надо, Андрей…
– Катя, я люблю только одну женщину. И ты знаешь, так будет всегда. Кроме нее мне никто не нужен, – схватив меня за плечи, очень тихо проговорил он, как будто боясь, что кроме меня его еще кто-то услышит: – Не надо, малыш, не совершай такую ошибку.
– Но пройдет время, и ты все равно ее забудешь. Невозможно любить человека, которого больше не увидишь никогда. Это глупо, Андрей!
– Мы уже расставались на пятнадцать лет, и все равно продолжали думать друг о друге. Я тоже надеялся, что забуду. Думал, что если женюсь на другой женщине, то ее образ навсегда сотрется из памяти. Но я ошибся. Чем больше я пытался забыть ее, тем сильнее любил. Как ты не понимаешь, Катя, я – раб этой женщины. Я создан, чтобы быть у ее ног.
– Ты согласен быть ее рабом? – ошарашенная его словами, спросила я. – Не понимаю я этого, Андрей. Чем она так сильно притягивает вас? Я видела ее фотографии. Ничего красивого в ней нет. Обычная женщина, с самой обычной внешностью.
– Зачем тебе это нужно? Ты не мужчина, поэтому и не понимаешь. Если я тебе скажу, что она самая прекрасная женщина на свете. Тебя такой ответ устроит?
– Нет. Не утроит. Что есть в ней такого, чего нет во мне? Почему ты и твой отец всю жизнь воюете из-за нее? Она не красивая, не успешная в каком-нибудь деле, старше тебя на пять лет, она даже не может родить тебе детей. Ты сам рассказывал, что она грубая и голос у нее как у здоровенного мужика. К тому же она замужем. Так что же тебя так притягивает в ней?
– Возможно – секс, а может то, что она искренняя. Не знаю, Кать! – Он устало плюхнулся на кровать. – Иногда трудно объяснить, что тебе нравиться в человеке. У него есть глаза, голос, есть свой запах, который ты не можешь забыть всю жизнь. У Яны есть своеобразная черта – она умеет красиво молчать. И это главная ее особенность. Она никогда не ревнует, не устраивает скандалы, всегда довольна тем, что ты можешь ей предложить. Она может жить на одну копейку, но в тоже время скромна и когда есть миллион. Она не станет жаловать на жизнь, хотя ей пришлось пережить смерть матери. Она редко рассказывает о своем детстве и о том, что ей сделали операцию после страшной аварии. Но при всем этом, она умеет искренне плакать и совсем не умеет врать. Вот так. Что тебе еще рассказать о ней? Что тут не понятного?
Он замолчал, уставившись пустым взглядом на свои руки. Да, он не врет. Вся его жизнь связана с этой женщиной. И он никогда уже не сможет полюбить меня или еще кого-нибудь.
– Я не такой, как ты думаешь, Катя. Ты многого не знаешь про меня. Тебе нужен хороший мужчина. Ты умная, красивая. У тебя еще вся жизнь впереди. Когда-нибудь ты встретишь нормального парня и полюбишь его.
Он потянул меня за руку.
– Ладно, – усевшись рядом с ним на кровать, сказала я. – Даже не парься. Не надо было мне говорить об этом. И вообще забудь обо всей этой ерунде. Сегодня такой праздник, а мы сидим на кровати и льем слезы. Нужно ехать к тебе домой, а то мальчишки разнесут всю квартиру, а нам потом придется убирать за ними грязь. В прошлый раз у нас дома они приготовили курицу в духовке. Когда я пришла с работы, то не узнала свою кухню. Весь стол и пол были вымазаны кетчупом, на холодильнике остались следы от масленых рук. Нам с Сережкой пришлось намывать полы, а ребятам я дала тряпки и заставила, отчищать плиту и стол.
Остановка разрядилась, и мы оба немного расслабились. Андрей даже изобразил улыбку. Правда, она получилось слишком натянутой, но на душе все же стало теплее.
– Кстати ты заметила, как сильно наши мальчишки сдружились за такое короткое время? – сказал он и, как-то странно посмотрел на меня. – Павел только и говорит про Ваньку.
