Светлана Раимовна Ляндина
Мышь
– Да уж. Целыми днями ходят вместе, как сиамские близнецы.
Я подошла к комоду и достала из шкатулки красивые длинные серьги, приложила к ушам и, как обезьянка, повертелась около зеркала. Темно-синие камни отбросили сотню мерцающих бликов. Эту красоту я давно не надевала. Но, сегодня такой повод…
– Тебе идет. – Андрей подошел ко мне сзади. – Катя, ты знаешь, что Павел голубой?
В зеркале отразились его глаза. Первое что мне пришло в голову – он врет. Но потом смысл его слов дошел до моего сознания, и я вдруг поняла, чего меня так сильно напрягало в отношениях моего сына с Павлом. Страх мгновенно сковал все тело.
Андрей обхватил меня рукой за талию и притянул к себе. Губы коснулись волос. Я резко дернулась, но он подтолкнул меня вперед и крепко прижал животом к комоду.
– Не надо. Успокойся. Все хорошо.
– Что хорошего? – В отчаянье крикнула я, снова пытаясь вырваться. – Почему ты мне говоришь об этом только сейчас? Отпусти, Андрей!
– Обещай, что не будешь меня бить.
– Не буду.
Он отпустил меня. Я резко развернулась и влепила ему увесистую оплеуху. Получилось очень громко. Он схватился за щеку и недовольно пробурчал:
– Я так и знал. Черт! Орлова! Ну, почему я всегда попадаюсь на эту уловку?
– Потому, что ты – идиот. Как ты мог скрывать от меня, что Павел голубой?
После страха, меня охватила паника. Губы задрожали, ноги заныли от напряжения, и появилось ощущение, что их совсем отрезали. Он обхватил меня руками за плечи и, чтобы я не упала, усадил на стул.
– Не приятная новость, но с этим нужно смириться.
– С чем смириться? Причем здесь мой сын?
– Ваня здесь не причем. Просто они друзья.
– И что? Мы тоже друзья, но мы не спим друг с другом.
– Катюшка. – Он сел на корточки возле моих ног. – Чего ты так переживаешь? Может, между ними ничего нет, а ты тут паникуешь. Ну, дружат ребята, и что? Пусть развлекаются, пока молодые.
– Что ты несешь, Нуманов? Ваньке всего пятнадцать!
– Послушай меня. Не надо так кричать. Если твой сын – гей, а я этого не утверждаю, то он им останется в любом случае, нравится тебе или нет. А если он правильной ориентации, то между ними ничего не будет. Во всяком случае, мы с тобой на это никак не можем повлиять. Да и нужно ли это? Они взрослые ребята, пусть живут своей жизнью. Давай не будем поднимать бурю, из-за ерунды. Сейчас ты спокойно оденешься, и мы пойдем ко мне домой, чтобы встретить новый год. Заодно и посмотрим, как они будут вести себя при нас. Им придется ночевать в одной квартире, вот и проследим за ними.
В квартире во всех комнатах горел свет. Великолепный запах, томящегося в духовке мяса, распространился по всему коридору. Мальчишки включили музыку на всю мощность. Расставляя тарелки на стол, они умудрялись еще и дурачиться. Павел пел себе что-то под нос, Ванька бегал вокруг него с полотенцем в руках и обмахивал со всех сторон, словно веером.
Андрей помог мне снять шубу.
– Павел! – крикнул он, заглянув в гостиную.
Парень неторопливо подошел к музыкальному центру, убавил музыку и с недовольным выражением лица, вышел нас встречать. Ванька схватил ложку и активно стал размешивать что-то на сковороде, изображая, что занят важным делом.
– Покажи Кате, где можно помыть руки, а я пойду переоденусь.
Андрей скрылся за дверью, а мы с Павлом прошли в гостиную.
В середине огромной комнаты, упираясь макушкой в потолок, стояла пушистая елка. Игрушек на ней почти нет, но она такая красивая, что ее и не нужно чем-то украшать. Круглый стол из богатого массива, накрыт белоснежной скатертью. По потолку и окнам развешены разноцветные гирлянды, мерцающие словно звезды, около камина разложены небольшие коробки с подарками, перевязанные красными ленточками.
Сразу видно, что комнату украшал не Андрей. Здесь нет общего стиля. Скорее всего, наши парни нашли где-то в закромах огромной кладовки старые разномастные игрушки и развесили их на елке.
– Пойдем, я покажу тебе, где у нас ванная комната.
Павел потянул меня за руку, я послушно пошла за ним вглубь темного коридора.
– Тебе нравиться здесь быть?
Я задала чисто формальный вопрос, но почему-то он смутил парня.
– Мне? Где в этой квартире? – Недовольно скривил губы Павел. – Здесь жила моя мама. Биологическая мама. Когда-то и Андрей жил с нами, пока не уехал учиться в Англию. А мы уже переехали в дом, когда нам с Юлей исполнилось два года. Сейчас квартира пустая, но я все равно люблю сюда приходить. Я рад, что мой брат живет здесь. Нам вдвоем хорошо.
– Ты так привязан к Андрею?
Мне впервые удалось поговорить с ним наедине. Обычно Ваня не отходит от него ни на шаг.
Он почесал затылок и, точно так же как Андрей, посмотрел на меня исподлобья своими холодными серыми глазами.
– У меня два близких человека: моя мама и Андрей.
– А Юля? Разве она тебя не любит?
– Юля странная девочка. Она любит всех.
– А как на счет твоего отца? – Мое любопытство перешло границы.
– Папа? – удивился он. – Хорошо, что ты его не знаешь. Он не способен любить кого-то. Вот ты своего сына любишь, и это видно сразу. Поэтому Ванька такой доверчивый.
– Ты считаешь его доверчивым? – напряглась я.
– Я считаю его классным другом.
– Но, ты сказал, что он доверчивый. Почему ты так думаешь?
– Я так сказал, потому, что он растет в хорошей семье. А еще я намекнул тебе, что ты прекрасная мать, Катя. И за это ты мне нравишься.
Он улыбнулся. Впервые я увидела его настоящим. Оказывается, он умеет быть милым и даже иногда чересчур милым, например таким, как сейчас. Мне понравились его былые зубки.
– Спасибо, Павел. – Растаяла я, от такого приятного комплимента.
– Пойдем в гостиную? – предложил Павел. – А то скоро уже двенадцать, а мы еще не сели за стол.
К этому времени Андрей уже переоделся. Встал у стола и начал учить Ваню, как заправлять салат из свежих овощей. Мальчик бросил щепотку соли в салатник и тщательно перемешал содержимое ложкой.
Неужели только я вижу, как они похожи? В них мало общего, но кое-какие черты, как мне кажется, не возможно не заметить. Оба высокие, оба худые. Спина сутулая, руки и ноги длинные. У них даже голос одинаково тихий и глухой.
Павел занял свой пост возле плиты. Он надел прихватку на руку и, опытным жестом, вынул из духовки противень с огромным куском мяса. Ванька, прижавшись к другу плечом, что-то шептал ему на ухо и при этом искоса поглядывал на нас. Запах жареного мяса возбудил у меня зверский аппетит. И чтобы не думать о еде, я подошла к столу и разложила салфетки возле каждой тарелки.
Андрей встал в сторонке и, щелкая пультом от телевизора, пытался найти первый канал, чтобы послушать традиционное поздравление от президента. Я замерла с салфеткой в руке и, как завороженная, уставилась на него. Раньше он был слишком худой, и мне это не очень нравилось, но сейчас его фигура приобрела особый колорит. Аппетитная попка, обтянутая черными классическими брюками, смотрится сексуально, белоснежная рубашка в мелкий горошек хорошо оттеняет смуглую кожу. Даже лицо немного изменилось – стало более круглое, на щеках появилось что-то наподобие румянца.
Пока я думала о его прелестях, Андрей внимательно наблюдал за тем, как я пялюсь на его зад.
– Орлова, хочешь, я подарю тебе эти брюки? Ты как раз любишь такой фасончик. – Улыбнулся он.
– У тебя попка стала… Мне она даже понравилась. А раньше я не замечала, что она такая…
– Жирная, – подобрал он нужное слово. – Тебе нравится мой толстый зад?
– Лучше жирный, чем похожий на удочку.
Павел поставил тарелку с мясной нарезкой на стол и вмешался в наш разговор.
– Ничего, через месяц скинешь свои жуткие жиры. На следующей неделе потащу тебя в спортзал. Отъедайся последние деньки, а там сядешь на жесткую диету и уже не сможешь позволить себе ничего лишнего. – Он повернулся ко мне. – Его бабушка избаловала, пока он валялся в больнице. Таскала каждый день разные вкусности, которые он обожает. Однажды я пришел, а у него на столе баночка красной икры, мороженное с малиновым сиропом, пирожки с мясом, блинчики с творогом, а еще целая банка деревенского жирного молока. Представляешь, Катя? Он это все съел за один день. А теперь ходит и жалуется, что вся одежда на нем трещит по швам.
– Я так не говорил, – огрызнулся Андрей. – Зачем ты выдаешь девушке все мои слабости? Видишь, ей нравятся толстые мужчины, а ты наговариваешь на меня.
Ваня сел за стол и подперев кулаками подбородок, слушал нашу непритязательную беседу. Павел положил руку ему на плечо.
– Ну, что великий повар, мясо готово? – проговорил он с таким видом, как будто обращается к важной персоне.
– Почти, – весело ответил сын, скинув его руку с плеча. – Иди сам проверь. Что я тебе кухарка?
Весь вечер я наблюдала за ними со стороны, но так ничего подозрительного и не заметила. Мальчишки шутили за столом, при этом вели себя скромно, не позволяя ничего лишнего. Павел немного выпил с нами шампанского, а Ваня весь вечер подсмеивался над ним.
Теперь, когда я узнала правду про Пашу, то стала замечать некоторые странности в его поведении. Это не бросается сильно в глаза, но все же иногда появляются сомненья. Его томные взгляды в сторону моего сына, слишком мягкие движения рук, поджатые губы.
Ближе к полуночи, выступил президент, и мы осушили целую бутылку шампанского. Не успела я допить последние капли, как Андрей снова подлил шипучий напиток мне в бокал и при этом как-то странно улыбнулся. Я моментально опьянела. Кажется, этого он и добивается. Мы снова чокнулись, и я чуть не уронила тарелку со стола, нечаянно задев ее локтем.
– Тихо, пьяница. – Засмеялся Андрей. – Кажется, кто-то слишком перебрал.
– А мне кажется, что кто-то специально меня спаивает, – заплетающимся языком, проговорила я.
– Сегодня праздник, можно немного расслабиться. Хорошо, что вы пришли к нам.
Парни нашли торт в холодильнике и, взяв с собой тарелки и ложки, ушли в комнату. Мы перебрались на диван с новой бутылкой шампанского.
– Хочешь, я расскажу тебе новость? – заинтриговал меня Андрей.
– Хорошую?
– Да.
– Тогда давай.
– Весной я собираюсь начать строить дом. Помнишь, я тебе рассказывал, что несколько лет назад купил участок земли?
– Что-то припоминаю. Это в том элитном районе?
– Не знаю, что ты считаешь элитным, но место неплохое. Так вот, я решил наконец-то построить его.
– Правда? – Я взглянула на него по-новому. Или вернее мое подвыпившее состояние взглянуло на него по-новому. – Рада за тебя, Нуманов. Если честно, я думала, что ты долго еще не придешь в себя, после расставания с Яной и после той ужасной драки. Обычно, ты даже из-за пустяка ноешь целый год, а тут только вышел из больницы и на тебе – уже готов к новой жизни. Это неожиданно, но приятно. Таким ты мне даже нравишься.
– Я много думал, пока лежал в больнице. Знаешь, в такие моменты, начинаешь воспринимать все по-другому. Меня не просто избили, Катя. Меня наказали за очень не хороший поступок, который я совершил. И все, что произошло за последнее время, вдруг стало мне понятно: и то, почему Яна выбрала Марка, а не меня; и почему я расплачиваюсь за содеянное преступление, погубившее чью-то жизнь. Я словно открыл глаза и увидел мир по новому, так как не видел и не понимал его раньше. Яна с отцом пытались мне помочь, хотели, чтобы я понял, как был не прав. Они бились в закрытую дверь, а думал, что они меня ненавидят, и еще больше совершал ошибки. Но теперь, когда я остался один и мне нечего больше терять, нужно смириться со своей участью и начать жить заново. И начну я со своего дома. Весной займусь документами, а к лету уже приступлю к строительству.
– А в твоей новой жизни найдется место для меня?
– Конечно, малыш. В моей новой жизни – ты главный человек.
Андрей придвинулся ко мне ближе и поцеловал в щеку. Он не просто чмокнул меня, а действительно поцеловал, долго и нежно. Я обхватила руками его за шею. Какие мягкие у него волосы, словно шелк. Он заглянул мне в глаза, а потом прижал к своей груди. Я почувствовала, как его тонкие пальцы дрожат.
– Поцелуй меня, – попросила я.
– Это не очень хорошая идея, – неуверенно сказал он, стиснув меня еще сильнее в своих объятьях.
Я побоялась его спугнуть, поэтому просто промолчала. Он прикусил нижнюю губу и, нахмурив брови, о чем-то задумался. Ему хочется прикоснуться ко мне, но он не знает, чем все это может обернуться. Ведь мы друзья, а поцелуй для него это слишком серьезный поступок. Как и для меня.
Если бы мы столько не выпили за вечер, то возможно этого бы не случилось. Но, все же чудо произошло. Он потянулся и нашел мои губы. Необычное ощущение. Внутри все перевернулось, и в голове, словно как в фильме кадр за кадром, всплыли моменты той страшной ночи, которую он устроил мне много лет назад. Я вспомнила запах его кожи и эти странные звуки, издаваемые им при поцелуе. Вспомнила, как он впился зубами в мою шею и шептал на ухо, дрожа от страсти: "Мышка моя". Я вспомнила все, но при этом совсем не испытала никого страха, а наоборот, бешеное желание обладать этим мужчиной, вдруг взорвало все мое тело и просочилось во внутрь в самое сердце, полностью завладев им.
– Можно я буду ночевать сегодня в твоей комнате?
– Не уверен, – промямлил он, уткнувшись лбом в мой подбородок. – У меня вряд ли что-то получиться. Тебе это не понравиться. Поверь.
– Ты же сказал, что у тебя все наладилось?
Он откинулся на спинку дивана. Рубашка натянулась на груди.
– Точно не знаю, но мне кажется, что все наладилось.
– Тогда, может, стоит проверить?
Я прильнула к нему всем телом. Он нежно схватил меня рукой за шею и снова поцеловал.
– Так что? – настойчиво спросила я, когда он наконец-то оторвался от моих губ.
– Кать, мне кажется, ты сильно торопишься. – Попытался выкрутится он. – Я пока не готов к таким отношениям, тем более с тобой. Ты мне очень дорога. Может не стоит все портить?
Меня обидели его слова, но я не показала виду. Пусть все идет своим чередом. Мы и так слишком далеко продвинулись, если учесть, что всего два месяца назад, я его хронически не переваривала.
Его голова не готова, а тело отреагировало правильно. И узкие брюки сразу же выдали его возбужденное состояние.
Я отодвинулась. Но он схватил меня за руку и снова потянулся к губам.
– Нет, – твердо сказала я. – Раз уж решил, что не сейчас, то давай подождем.
– Даже поцеловать нельзя? – Он посмотрел на меня мутными глазами. – Ты специально меня дразнишь, Орлова? Весь вечер кокетничала со мной, а теперь строишь недотрогу?
– Тебе дорого встанет мой поцелуй, – хитро сказала я, решив немного подшутить над ним.
Он тут же встрепенулся. Видимо ему нравятся такие игры.
– Насколько дорого?
– Ну… – я задумалась, – десять.
– Что десять?
– Десять тысяч.
– Рублей? – От удивления он открыл рот.
– Ну, не долларов же. Хотя…
– Так. Успокойся, Орлова. – Улыбнулся он. – Ты сама нарвалась.
Протянув руку, он взял со стола свой телефон. Через несколько секунд мне пришло сообщение о поступлении денежных средств на мою банковскую карту. Неужели он действительно перевел мне деньги? Я удивленно взглянула на Андрея. Он улыбнулся и махнул головой.
– Можешь не проверять. Ровно десять тысяч.
– Конечно, сумма не велика, но для поцелуя сойдет.
– За такие деньги я заслужил большего, чем просто поцелуй.
Холодные губы скользнули по моему виску, затем спустились ниже и нашли ложбинку на шее.
– Я предлагала тебе большее, но ты отказался. – Еле проговорила я, задыхаясь от его нежных ласк. – Что же ты хочешь от меня?
– Не закрывай глаза, Катя.
Я выполнила его просьбу. Наши губы вновь встретились. Он повалил меня на подушку и обхватил рукой за талию. Огромное тело сдавило меня, словно мышку, попавшуюся в капкан.
Спать мы отправились в разные комнаты: Андрей заперся в своей, а мне досталась комната в другом крыле квартиры. Мальчики еще долго сидели за компьютером. Они с кем-то переписывались и при этом громко смеялись. Мне было слышно, как они разговаривали друг с другом, а потом разошлись по своим комнатам, и в квартире воцарилась долгожданная тишина.
Ближе к обеду, меня разбудил шум на кухне. Я взглянула на часы и ахнула. Уже почти час. Мальчики тоже проснулись, их голоса разносились по огромному коридору. Я сладко потянулась и свесила босые ноги с кровати. Как же хорошо! Вчерашний поцелуй не давал мне покоя всю ночь. Я тронула пальцем губы и улыбнулась. Такие эмоции для меня в новинку.
Я прошла на кухню. Здесь уже кипит жизнь. Ваня лениво потягивает горячий чай из огромного бокала и при этом морщит курносый нос. Перед ним на тарелке лежат два бутерброда с колбасой. Один он засунул целиком в рот, а на второй жалобно посмотрел и отодвинул тарелку в сторону. Павел прислонился бедром к столу и тупо уставился в телевизор, опухшими ото сна глазами. На его идеальном теле нет ничего кроме коротких шорт. Словно на подиуме, он демонстративно выставил одну ногу вперед. Его важная персона красуется на первом плане. Возле плиты вертится Андрей, одной рукой он помешивает что-то на сковороде, а второй придерживает телефон возле уха. Вытяжка монотонно гудит, не давая ему сосредоточиться на разговоре.
Я села рядом с сыном. Ваня чмокнул меня в щеку. Павел сухо произнес "привет", но как хороший хозяин, все же предложил мне кофе. Я не отказалась. Он налил мне крепкий кофе и поставил чашку на стол.
По телевизору показывают какой-то комедийный фильм. Павел прибавил звук. Ваня все же запихнул второй бутерброд в рот и, как зомби, уставился на экран.
Пока кофе остывал, я прислушалась к разговору Андрея. Он говорит тихо, прижавшись лбом к подвесному шкафчику и ковыряя вилкой обои на стене.
– Угу. Да. Спасибо, пап, и тебя с праздником. Вы уже дома?
Так значит Белов приехал? Я подошла к мойке и сделала вид, что мою руки, а сама навострила уши.
– Я себя хорошо чувствую. Да. Меня выписали два дня назад, – недовольным тоном пробубнил Андрей. – Ты приехал один или с Марком? А Яна с тобой? Это хорошо. Пап, я хочу поговорить с ней. Почему? Ты не хочешь или она? Зачем ты так со мной? Я сдохну, если ты не дашь мне ее увидеть. Хорошо, но я здесь причем? Нет, нет. Давай сейчас. Почему ты все время откладываешь этот разговор?
Я отошла в сторону. Неприятно снова слышать это имя. Почему он так и не может забыть ее? Неужели он совсем потерял гордость, раз так унижается перед отцом?
– Хорошо, давай увидимся. Когда? – Андрей оторвался от шкафа и тяжело вздохнул, словно поднял тяжелую ношу. – Я тоже скучал. Конечно. Хорошо, пап. И я тебя. Пока.
Павел взглянул на брата.
– Они приехали? – спросил он. – Почему папа мне не позвонил?
– Они приехали вчера поздно вечером.
– И мама приехала?
– Да.
Усевшись на стул напротив меня, Андрей прикрыл лицо одной рукой, щеки побледнели. Павел нахмурил брови, но не полез к брату с лишними расспросами.
Мои нервы не выдержали.
– Иван, собирайся, мы едем домой.
Я демонстративно поставила кружку с недопитым кофе в мойку. Сын послушно встал, зная, что со мной спорить бесполезно, кинул печальный взгляд в сторону друга, показывая свою безысходность, и пошел в комнату одеваться.
– Катя, я вас отвезу. – Встрепенулся Андрей. – К чему такая спешность? Хотя бы позавтракайте.
Он метнулся к кофеварке. Я ничего не ответила и вышла из кухни. От злости затряслись ноги, к горлу подступил ком. В такое дурацкое положение меня еще ни кто не ставил.
В комнате я надела платье и аккуратно сложила халат, который заботливо дал мне вчера Павел. Андрей постучал в дверь и заглянул. Я сделала вид, что не вижу его. Хотя очень хотелось взглянуть в его наглые глаза. Но я отвернулась и попыталась застегнуть пуговицы на платье. Одну мне все же удалось одолеть. Бросив попытку справиться с остальными, я взяла туфли в руки и сунула телефон в сумочку. Андрей подошел сзади и взял меня за плечи.
– Оставь меня. – Я дернула плечом. – Не трогай.
– Чего ты бесишься? А?
– Не думала, что ты такой жалкий! – воскликнула я, повернувшись к нему лицом.
Мне захотелось врезать ему по морде, но его карие глаза посмотрели на меня с мольбой.
– Я тебя предупреждал, – ласково проговорил он, взяв меня за руки. – Пойми, так будет всегда. То, что произошло ночью – большая ошибка. Нам нельзя напиваться вместе. Я живой человек с нормальными потребностями. Да, мне хочется ласки, хочется, чтобы кто-то был рядом. У меня никого нет кроме тебя и твоей семьи. Я люблю Ваньку, люблю твоих родителей. Не надо ничего менять, нам так было хорошо все это время. Что тебе взбрело в голову? Не понимаю. С чего ты решила, что влюблена в меня?
– Сама не знаю, – призналась я.
– Может из-за Сергея? Почему вы живете вместе, если давно не любите друг друга? Из-за сына?
– Ваня не его сын.
– Нет? Тогда кто его отец?
– Какой-то придурок из школы. Я рано родила ребенка.
– Я умею считать. Но, его отец знает, что у него есть сын? Ванька общается с ним?
– Нет, тот парень даже не догадывается о том, что я родила от него.
– А как ты встретила мужа? Почему у вас до сих пор нет своих детей?
– Сергей хорошо относится к Ване, он считает его родным сыном. А своих детей он иметь не может, так как перенес какую-то болезнь в детстве. И если честно, ему не нужен никто, кроме его драгоценной маменьки. Он даже на Новый год свалил к ней и ничего мне не сказал. Просто собрал чемодан и смотался. А ты говоришь – любовь. Такого урода любить не за что.
– Ты просто обижена на него. Вот он приедет, и вы снова помиритесь. Поверь, так бывает. Иногда примирение бывает очень приятным, если приложить к этому усилие.
Его глаза заблестели. Видимо, он вспомнил свои ссоры с Яной.
– Нуманов, какой же ты тупой, – сказала я. – Причем здесь обида? Мы никогда не были близкими людьми с Сергеем и уж тем более…
– Пусть даже так, – перебил меня он. – Но, я здесь причем? Почему ты выбрала в жертвы меня, Орлова? Меня? Посмотри, кого ты любишь. Мужика с жирным задом и огромным багажом за плечами? Тебе нужны такие проблемы?
– Мне нравится твой зад. – Усмехнулась я. Он тоже не сдержал улыбки. – А вот твой багаж – нет. Пора его сбросить, Андрей. Как ты не понимаешь? Сам говорил, что хочешь начать новую жизнь, а все еще цепляешься за старую. Зачем тебе нужно увидеть ее? Яна теперь не твоя женщина, она дважды променяла тебя на своего мужа. Неужели в тебе нет ни капли гордости? Она бросила тебя, Нуманов.
– Она променяла меня не на отца. Как ты этого не понимаешь? Я много раз тебе об этом рассказывал. – Он схватился руками за голову. Теперь моя злость перешла к нему. – Он специально все подстроил, чтобы она привязалась к Марку, и у нее появился выбор: либо я, либо ребенок. И конечно, как всякая нормальная женщина, она выбрала мальчика. Я не виню ее в этом. И даже отца ни в чем не виню. В этой ерунде виноват только я. Пойми, Катька, если я смогу ее увидеть и попросить прощение, сказать, что многое понял и хочу все изменить, то возможно она меня простит. Я не прошу много, мне все лишь нужно встретиться с ней. А он этого не понимает. Отец сначала увез ее за границу, а теперь прячет от меня.
– Одумайся, Андрей. О чем ты говоришь? Белов любит ее, он никогда не отдаст свою женщину добровольно.
– Это не честно! – с обидой в голосе воскликнул он. – Она любит меня, а не его! Он как обычно манипулирует ей. Написал сценарий длинною в жизнь и расставил всех по местам. Яна разучилась сама мыслить, он все решает за них и не дает никому вырваться из этого плена.
– Да что ты? – съязвила я. – Тобой он тоже командует, и вертит, словно марионеткой в разные стороны. Он звонит тебе и издевается, а ты этого не замечаешь. Противно слушать, как вы разговариваете по телефону. "Да, папочка, я тоже скучал. И я тебя люблю, но пожалуйста, смилуйся и отдай мне свою жену." – изобразила я Андрея. – Так и хочется дать тебе по башке, чтобы вставить мозги на место.
– Откуда ты можешь знать, какие у меня отношения с отцом? Ты даже его ни разу не видела.
В дверь постучали, и показалась голова Павла.
– Вы так орете, что слышно даже в парадной.
– Закрой дверь, Павел! Мне нужно поговорить с Катей наедине! – еще больше разозлился Андрей.
– Я не хотел мешать, – не обращая внимания на его истерику, спокойно сказал Павел. – За мной приехал Николай. Так что я тоже ухожу.
– Да, и нам пора, – вспомнила я.
Мы вышли из комнаты. Андрей поплелся за нами, все еще недовольно поглядывая на младшего брата. Ваня ждал меня у двери уже одетый в теплую куртку.
Когда мы вышли на улицу, Павел предложил довести нас до дома. Николай равнодушно кивнул мне головой, хотя по глазам видно, что он помнит меня, и открыл заднюю дверцу.
Через несколько дней Сергей вернулся из Перми. Его мама передала мне пять банок малинового варения, которое я терпеть не могу, а Ване две пары вязаных носок из ангорской шерсти, на которую у него аллергия.
– У мамы юбилей в следующем месяце, – напомнил мне Сергей. – Она просила приехать. Но я ей объяснил, что у тебя отпуск только в июле, а у Вани соревнования в феврале. Она сказала, что может сама приедет к нам в гости.
Я разобрала его чемодан и половину вещей сразу же отложила в стирку. От них пахнет так, как будто их не стирали целый год.
– Что с твоей одеждой? – спросила я, сунув ему под нос пропахшую потом рубашку. – Где ты в ней валялся?
Сергей недовольно скривил тонкие, как ниточка, губы. Его бесит, когда я делаю ему замечания.
– Мама ее стирала. Ты снова принялась за свое, зайка? Не надо начинать все заново. Иначе мы поссоримся.
– Не называй меня зайкой, – сквозь зубы, прорычала я. – Твоя мать чем их стирает – скипидаром? Понюхай! Вонь такая, как будто ты валялся в мусорном бачке.
– Прекрати, Катерина. Давай не будем ссорить в первый же день. – Он быстро сменил тактику, старясь не разозлить меня еще больше. – Лучше расскажи, как вы отметили праздник? Ваня был дома или опять с этим противным парнем? Как там его? Павел, Петр?
– Павел – нормальный мальчик. И мы отметили Новый год с ним вместе.
Скинув белье в корзину, я прошла на кухню. Сергей поплелся за мной по пятам, предано заглядывая в глаза и стараясь, угадать в каком я сейчас настроении и к чему еще смогу придраться.
– Он был у нас? Вы отмечали втроем?
– Нет, мы были у Андрея.
– Опять Андрей! – закатив глаза, проворчал Сергей. – Как он мне надоел. Ты скоро позовешь его к нам жить. Мало того, что он ездит к твоим родителям на дачу и приходит на их дни рождения, так он еще и братика своего притащил в наш дом. Ему что больше некуда идти, кроме нас? Почему он не женится и не заведет своих детей? Ему уже за тридцать, а он все таскается к чужим женам. Не понимаю, как я это терплю?
– Я же терплю твою мать. Вот и ты смирись с тем, что у меня есть друг, который будет приходить к нам в гости и тащить в дом кого захочет. Понял? А если тебя что-то не устраивает, то вали к своей маме. Уж, она точно обрадуется, что ты ушел от дрянной сучки, которая столько лет изводила тебя своим мерзким характером.
– Прекрати, Катя! – заикаясь, проговорил он, выгораживая свою драгоценную мамочку. – Она, между прочим, любит тебя.
– Ага. Любит. – Усмехнулась я. – Как она может любить меня, когда у нее есть малюсенький, красивенький и самый умненький сынулечка? Твоя чокнутая мамашка не любит никого!
– Катя, – покраснев от смущения, пробормотал он и часто заморгал глазами. – Не наговаривай на мою мамочку. Вот она про тебя никогда плохого не говорит.
– Тогда почему ты живешь не со своей доброй и замечательной мамочкой, а повис на мне – ужасной и непорядочной женщине? Да, потому, что Пермь – это не Петербург. И там зарплаты такие же крошечные, как твои мозги.
– Ты считаешь, что я живу с тобой только из-за выгоды? – выпятив вперед свой увесистый живот, спросил Сергей. – Позволь напомнить тебе, что я живу с тобой потому, что ты больше никому не нужна.
Он гордо вскинул голову и даже втянул живот, чтобы показаться выше. Я промолчала. Связываться с дураком – себя не уважать.
– Вот скажи, кому ты нужна? Какой нормальный мужчина посмотрит на женщину, родившую ребенка в пятнадцать лет? Ты до сих пор кричишь по ночам и плачешь в подушку. Ты думаешь, я не слышу? Я знаю про всех монстров, живущих в твоей голове. Знаю, что ты никогда не сможешь жить полноценной жизнью, как все полноценные люди с полноценной психикой. Нет. Ты вышла за меня замуж, чтобы спрятаться от своих проблем и избежать новых, которые добьют тебя до конца, превратив окончательно в морального калеку. Тебе уже сейчас можно платить пособие по инвалидности, и не за физическое уродство, а за моральное.
Я выслушала его спокойно, без нервов, без упреков. Он прав. Что мне ему сказать?
– Что ты молчишь, Катерина? – Его левый глаз дернулся от напряжения. – Скажи, что-нибудь. Может, я ошибаюсь, и у тебя наконец-то появился мужчина? Или ты просто устала от меня и от всей нашей скучной и совершенно беспросветной жизни? А возможно, ты хочешь…
– Ты ошибаешься, – твердо сказала я. – У меня есть мужчина. Поэтому я хочу развестись с тобой и как можно быстрее.
– Это правда? – удивился он, совсем не ожидая такого ответа. Теперь у него задергались оба глаза. – И кто он, твой новый ухажер? Вернее, твой первый ухажер.
– Не твое дело. – Я махнула рукой.
– Дай-ка я угадаю. – Ехидно улыбнулся он. – Мне достаточно одной попытки, чтобы догадаться, что это Андрей.
Он захихикал. Его противный смех резанул мне слух.
– И что здесь смешного?
– Ты глупая, зайка. Такой мужчина как Нуманов никогда не посмотрит в твою сторону и уж тем более не полюбит. Посмотри на себя: дочь мента, наглая, скандальная. Что у тебя есть? Бумажка об окончании экономического факультета, и все? А что есть у него? Весь мир! Начиная от элитного университета и заканчивая богатым папочкой. Посмотри, какая одежда надета на его накаченное, безупречное тело, как он сидит, как смотрит. У него трусы дороже, чем весь твой гардероб, купленный на Опражке. Ты видела его ногти? Ужас! У него маникюр лучше, чем у любой девушки в вашем офисе. А его часы? И я уж молчу про машину, которая стоит дороже твоей квартиры. У него есть все, а у тебя только сын, зачатый не понятно кем, и скромная внешность.
Мой телефон зазвонил. Я вздрогнула от неожиданности.
– Не бери.
Сергей попытался выхватить его у меня из рук.
– Не смей трогать мой телефон! – крикнула я.
Он обиженно взглянул на меня, поджав губы, и закрылся в спальной, громко хлопнув дверью.
На дисплее высветился номер Белова. Я знала, раз он приехал, то будет звонить мне. Но все же надеялась, что у меня будет больше времени подготовиться к этому неприятному разговору.
– Катя, я жду тебя внизу. Давай живо дуй сюда, – приказным тоном, велел он.
Я накинула на простое трикотажное платье белую норковую шубку и спустилась во двор. В чем бала дома, в том и вышла. Ледяной ветер ударил в лицо, прошелся по голым щиколоткам.
