Светлана Раимовна Ляндина
Мышь
– Я чуть с ума не сошёл, когда узнал, что тебя избили. Мне так хотелось защитить тебя и больше никогда не отпускать. Не думал, что буду так сильно переживать из-за девчонки.
Эти слова задели меня сильнее, чем его страстные поцелуи. Всё внутри перевернулось и упало на землю. Как часто его поведение и все слова, сказанные в порыве гнева, подсказывали мне о его чувствах, пытались открыть глаза на то, что и так было очевидным.
– Спасибо тебе, Андрей.
Теперь моя очередь благодарить его.
Всего четыре месяца назад я не знала этого парня, спокойно жила и думала только о работе. А он пришёл и разукрасил мои серые будни в разные цвета, которые раньше я не замечала.
– Можно я поцелую тебя, Яна?
Нежная улыбка скользнула на тонких губах. Он больше не злился на меня. В карих глазах блеснула озорная искорка. Ему нравится, что мы иногда ссоримся, но ещё больше радует, когда наступает перемирие.
– Скажи правильно, – потребовала я.
– Я хочу поцеловать тебя в губы.
– Хорошо.
– Только не закрывай глаза.
Ночью я долго не могла уснуть. Снова в голову заползли сомнения.
Почему меня так тянет к Андрею? И какие чувства испытывает он? Любовь? Страсть? Но почему ко мне? Что-то здесь не так! Я не верю в любовь с первого взгляда. Всё это чушь! И ладно бы он был глупый неопытный мальчишка, тогда да. Но если судить по его действиям и поступкам, можно догадаться, что этот молодой, красивый мужчина имеет некий сексуальный опыт. Хорошие манеры, ухоженная внешность, красивые слова – всё это хорошо продуманная игра. И он играет со мной как кошка с глупой мышкой. А я каждый раз попадаюсь в его западню.
Но не только я не могла уснуть этой ночью. Похожие мысли мучили и Андрея, не давая забыть сегодняшний день. Ближе к полуночи, он наконец-то решился позвонить мне.
– Прости. Я тебя разбудил?
– Я ещё не спала.
– Почему? Уже так поздно.
– Не хочу. Я думаю.
– О чём?
– Я многого не понимаю.
– Так спроси. Я скажу.
Какой вопрос ему задать первым? И хочу ли я знать правду? Может лучше её не знать?
– Зачем я тебе?
– Не понял, – удивился Андрей. – А зачем вообще мужчине нужна женщина? Мне кажется, это очевидно.
– Я не та женщина, которая тебе нужна.
– А какая мне нужна?
– Андрей, со мной тяжело. Я не ласковая девчушка, которая будет бегать с тобой по танцам и кататься на лодочке в парке.
– Это я знаю.
– Ещё ты младше меня.
– Угу. И что?
– У меня не модельная внешность.
– Это точно.
– Ты видел мою фигуру и…
– Меня все устраивает.
– Я грубая и очень резкая.
– Я заметил, Яна. Может, хватит? Что ты хочешь мне доказать?
– Что тебе надо от меня, Андрей?
– Всё то, что ты сейчас перечислила. Я терпеть не могу танцы и не люблю худых девушек.
– Нахал! – воскликнула я. – Ты считаешь меня толстой? Какой же ты придурок!
– Вот именно! – засмеялся он. – Я тоже грубый, так ещё и наглый. Видишь, Яна, мы с тобой очень похожи. Так зачем мне девочка – одуванчик? Мне нужна такая, как ты. Я ответил на твои вопросы?
– Пока мне не всё ясно. Ты запутал меня ещё больше.
– Хорошо. Давай так, – сонным голосом проговорил он. – Я тебе нравлюсь?
– Да, – ответила я и, чтобы не давать ему ложные надежды, быстро добавила: – Как друг.
– Как друг?!
Ответ удивил его. Он ожидал услышать всё что угодно, но только не это.
В трубке послышалось недовольное сопение.
– Это снова шутка?
– Нет.
– Яна, прекрати ломать комедию. Чего ты сопротивляешься? Понимаю, если бы у тебя кто-то был кроме меня, тогда я бы поверил. Но я знаю, что ты порвала с Олегом. Так зачем весь этот цирк? Что ты хочешь мне доказать?
– Почему ты не веришь мне, Андрей? Я действительно, не знаю, что чувствую к тебе. Не могу объяснить ни тебе, ни самой себе. Я думала, что дружба может быть такой.
– Мышь, друзья не целуются. И вообще, зачем всё усложнять? Пусть всё идёт своим чередом. Не забивай голову глупостями, просто расслабься и живи дальше.
– Всё не так просто, – попыталась объяснить я. – Дело в том, что у меня есть другой мужчина.
В трубке повисла тишина. Несколько минут мы просто молчали, и я слушала его неровное дыхание.
– Кто он? – наконец-то спросил Андрей. – Я его знаю?
Тупая боль растеклась в низу живота, и снова появился ком в груди.
– Прости меня, пожалуйста, – пробубнила я, чувствуя себя полной сволочью.
– Кто он? Чёрт возьми. Яна! Говори! – крикнул он, чётко проговаривая каждое слово. – Хватит мямлить в трубку! Скажи, ты врала мне всё это время? Ты же обещала мне…
– Я не хотела…
– А ему ты тоже врешь? Он знает про меня?
– Прекрати, Андрей!
– Скажи.
– Я не могу.
– Понял, – уже совсем тихо сказал он.
Частые гудки ударили мне в ухо.
Лето пролетело незаметно. В сентябре началась сессия. Мне пришлось совмещать учёбу с работой так, чтобы одно другому не мешало.
Андрея я больше не вижу, он просто исчез из моей жизни. От Саши я узнала, что он ездил с какой-то девицей на две недели в Москву, а с сентября снова пошел в школу. В этом году он поступил на подготовительные курсы в строительный институт и продолжил заниматься музыкой.
Наши отношения с Сашей развиваются ровно, спокойно, можно сказать, по классической схеме: цветы каждый день, редкие свидания в отелях, умопомрачительный секс, и мои слезы в подушку по ночам. Его жена вернулась домой после длительного лечения, и мы стали ещё реже проводить время вместе.
Меня устраивают такие отношения, но в душе я понимаю, что мечтала вовсе не об этом. Однажды я заикнулась Саше, что больше не намерена бегать по гостиницам и выкраивать время для наших встреч. Он согласился. И уже через пару дней вручил мне ключи от моей новой квартиры, которая находится в самом центре города и к тому же не далеко от дома Саши.
Папе пришлось снова соврать, и теперь он думает, что мне дали служебную квартиру. Я так и не решилась рассказать ему про свой роман с Беловым.
Но Тамара, знает всю правду. Мне не пришлось ей что-то объяснять. В этот раз она не стала стесняться в выражениях и сразу же озвучила свои мысли. Она назвала меня «законной и купленной за большие деньги любовницей богатейшего человека в нашем городе Белого Александра Николаевича».
Такое звание меня, конечно, не обрадовало, но я понимаю – все это временно. Когда-нибудь наступит новая жизнь, в которой мы будем вместе. А пока я терпеливо жду его в своей маленькой квартирке и довольствуюсь нашими редкими встречами.
В скором времени Алёна переехала к Диме в его огромную как дворец квартиру на Мойке. Я рада, за подругу, только очень по ней скучаю. Первые дни мы созванивались почти каждую минуту. Ей было интересно даже то, чего я ем на завтрак. А я звоню, чтобы спросить, как приготовить борщ.
В выходные дни, когда Саша проводит время со своей семьей, я езжу к родителям, или мы с Аленой бегаем по магазинам и обустраиваем мое скромное жилище. Дорогие вещи, такие как телевизор или холодильник – Саша выбирает сам. А мелочь, которая всегда нужна в хозяйстве – покупаем мы. В первый же день, как только я въехала в квартиру, мы с Аленой повесили на кухне красивые темно-бежевые шторы. А уже через неделю, обустроили обе комнаты.
Теперь мне приходится покупать продукты самостоятельно, больше никто не пишет мне список. Правда, готовлю я мало, в основном обедаю в столовой в нашем офис-центре, в выходные дни хожу с Сашей в ресторан. Конечно, если он свободен.
Вроде бы моя жизнь резко изменилась: любимый мужчина рядом, я живу в своей собственной квартире, учеба в институте подходит к концу, и уже в скором времени маячит защита диплома. Все, кажется, складывается удачно, и даже иногда не верится в свалившееся на голову счастье, но есть что-то такое, чего съедает меня изнутри и не дает спокойно наслаждаться жизнью.
После окончания сессии, я снова вышла на работу. При входе в здание офиса, охранник поприветствовал меня и вызвал лифт.
– Доброе утро, Яночка! – с широкой улыбкой на лице встретил меня Виктор Васильевич у входа в кабинет.
– Здравствуйте.
– Ну как учеба?
– Все хорошо. Соскучилась по работе.
– Да ты постоянно бегала сюда. Я видел тебя каждый день.
– Дел много скопилось. Вы же знаете…
– Ну, ничего, скоро зима, работы будет поменьше.
Мы зашли в приёмную. Первым делом я включила компьютер, потом сняла пальто и разложила на столе свежие газеты.
– Яна, Белов тебе сегодня не звонил? – усаживаясь поудобнее в кресло, спросил Виктор Васильевич.
– Нет. А что?
– Он звонил мне рано утром. У него жена ночью родила. Не знаю, придёт он сегодня на работу. С утра у нас важная встреча.
– Родила? – удивилась я.
Почему Саша не позвонил мне?
– Так он сказал. Но знаешь, там видно не всё гладко. Голос у него был какой-то убитый, а может просто усталый. Я пытался ему дозвониться, но телефон отключен. Звонил Андрею, тот тоже не отвечает. Вот и не знаю, что теперь делать, то ли ждать, то ли отменить переговоры. Может ты, попробуешь, узнать?
Я набрала номер Белого. Гудки пошли, но никто не отвечает. Попыталась дозвониться на домашний телефон, но и там тоже никого нет.
– Думаю, он придет вовремя. Вы же его знаете, – уверенно сказала я. – Не стоит отменять встречу. Он бы предупредил кого-нибудь из нас, что не сможет.
И я оказалась права. Ровно в девять часов Саша зашёл в приёмную. Вид ужасный: под глазами темные круги, на лице небрежная щетина. Он как будто постарел лет на двадцать. Таким я не видела его, даже когда он болел.
– Яна, отмени все встречи на неделю вперед. Виктор, ты остаёшься за меня. Я потом дам тебе все указания, а сейчас мне надо поговорить с Яной, – твердым голосом распорядился Саша.
– Хорошо, Александр Николаевич. Позовешь меня, я буду у себя в кабинете.
Без лишних вопросов Виктор Васильевич быстро удалился.
Саша, не снимая пальто, сел в кресло и откинул голову назад. Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и закурил сигарету.
– Юля умерла сегодня ночью.
Тихий, безжизненный голос повис в воздухе, словно серая пыль. Мне стало тяжело дышать, ноги и руки парализовало, мозг с трудом соображает. Я обняла его. Саша тихо вздохнул и уткнулся лицом в мою грудь. Что говорят в таких случаях, я не знаю. Если бы он заплакал или стал жаловаться на тяжёлую жизнь, тогда бы я его поддержала и посочувствовала. Но он просто закрыл глаза и замолчал.
– Саша, – еле выговорила я. – А как дети? Что с ними?
– С ними все хорошо, – он посмотрел на меня уставшим взглядом. – Ты мне поможешь организовать похороны? Основное я сделаю сам, ты займись поминками. Нужно заказать ресторан или кафе, ты в этом разбираешься лучше меня. Примерно на сто человек. На работу я не выйду на этой недели, поэтому ты тут решай всё сама. Звони, если что-то будет надо. Я всегда на связи. Ну, для тебя это все не новое…
– Хорошо. Не волнуйся, я всё сделаю.
– Спасибо, милая. Я знаю, что могу рассчитывать на тебя.
Он резко встал и ушёл в свой кабинет. А я сидела и никак не могла сообразить, что делать дальше. Ужас сковал мозг. Такая молодая, красивая женщина… Бедные дети! Они ни разу не увидят свою маму! Что же будет с ними, что будет с Сашей? И что будет с Андреем? Бедный парень, он сначала потерял отца, теперь умерла мать. Трудно представить, в каком он сейчас состоянии. Недаром ему снились эти жуткие сны. Он как будто предчувствовал страшную трагедию.
Как помочь ему? И что можно сделать? На эти вопросы трудно ответить. Жизнь иногда бьёт очень сильно. И никогда не знаешь, что будет дальше.
На похороны простится с Юлей, пришло много народа. Собралось человек сто, а может и больше. На улице полил дождь, подул ледяной ветер. Погода тоже простилась.
Я встретила много знакомых лиц, в основном, это люди с работы. Родственников я никого не знаю. Но их так много! Какие-то бабушки, одна из них, как я поняла – мать Саши, дети, много подростков. Наверное, это друзья Андрея. Пришел мой папа и Тамара с Максимом.
Саша встал рядом с маленькой уже не молодой женщиной. Позже я узнала, что это мама Юли. Женщина ведет себя скромно, всё время прячется за спину зятя. Но в то же время, она умело и со спокойным видом, распоряжается всем процессом похорон своей единственной дочери. Я стала искать глазами Андрея, в такой толпе трудно кого-то разглядеть, но рядом с родственниками его не оказалось.
На поминках произнесли много теплых слов. Зал усыпали живыми цветами. Люди искренне плакали, прощаясь с любимым человеком.
К концу дня я так сильно устала и морально и физически, что придя домой, сразу залезла в горячую ванну. Позвонила Алёна, и мы долго разговаривали, пока я окончательно не успокоилась.
После полуночи пришёл Саша. Мы не сказали друг другу ни слова, просто обнялись и легли в кровать. Он не спал всю ночь, а только крепко прижимал меня к себе. Такое ощущение, что он боится закрыть глаза, боится, что я тоже исчезну, боится остаться один. То ли это страх от потери родного человека, то ли страх за своих маленьких детей? Трудно понять, что творится в его голове. Человек не проронил за день ни одного слова сожаления, я не видела его слёз, не чувствовала, что он страдает от горя. В его глазах пустота, как будто он думает о чём-то важном или решает сложную задачу. Конечно он сильный, но как надо уметь контролировать свои эмоции и свои мысли, что даже такое горе, не сломило его.
Под утро, после того как Саша ушёл, я сразу же уснула. Предыдущий день и бесконечно длинная ночь вымотали меня окончательно. Только я закрыла глаза, как мозг мгновенно отключился. Во сне я увидела Андрея, бледного и уставшего. Не помню, что он делал и что говорил, знаю только, что ему было плохо.
Проснулась я в четвертом часу вся разбитая и всё так же уставшая. Даже во сне моя голова продолжала работать, задаваясь одним и тем же вопросом. Что случилось с Андреем? Почему его не было на похоронах матери? Саша словом не обмолвился о том, что произошло с его сыном. Такое ощущение, что он просто забыл про парня. Пришёл ко мне в первую же ночь после похорон, а про близкого человека не вспомнил. Сейчас он должен был быть рядом с ним, поддержать, утешить. Но вместо этого, он отправился к любовнице, зализывать свои раны. Всё это показалось мне каким-то странным и неправильным.
Я решила позвонить Андрею.
Даже если он не захочет со мной говорить, если бросит трубку… Я пойду к ним домой и выясню, что с ним случилось.
Ждать пришлось долго, только через пару минут он всё-таки ответил.
– Яна.
– Андрей, ты где?
– Дома.
– Один?
– Нет. Бабушка теперь живёт с нами.
– Я хотела тебя увидеть.
– Ладно.
Его отстраненный голос насторожил меня. Какой-то он вялый и пустой, словно из него выжали все силы.
– Я напишу тебе свой новый адрес в сообщении. Хорошо?
– Ты переехала в другую квартиру?
Даже задавая вопросы, он не проявляет никаких эмоций, просто говорит, как робот.
– Я живу не далеко от тебя. В соседнем дворе.
– Хорошо. Скоро буду.
Только через два часа он позвонил в мою дверь. Я уже думала, что он не придёт.
Когда я увидела его, то не смогла сдержать слёз. Он обнял меня и тоже заплакал. Мы долго стояли посреди прихожей, прижавшись друг к другу. Он похудел, глаза провалились и превратились в маленькие чёрные пуговки. Старая потёртая куртка повисла на широких плечах, словно на вешалке. Неопрятная щетина покрыла юное лицо. Щекой я почувствовала, какая она жёсткая и колючая.
– Почему ты не звонила мне, мышь? – спросил он, вытирая слёзы тыльной стороной руки.
– Я хотела.
– Мне очень плохо.
– Знаю.
– Обними меня.
– Хорошо.
Можно стоять так часами…
Андрей уткнулся носом в мои волосы и тихо сказал:
– Я не смог пойти на …
– Знаю.
– Она не простит мне этого?
– Глупости. Не говори так. Твоя мама тебя любила. Она все тебе простит.
– Ты не выгонишь меня?
– Дурачок. Я сама тебя позвала.
– Зачем я тебе, Яна?
– Затем, что я люблю тебя.
Мне самой показалось странным, с какой лёгкостью я произнесла эти слова. И для Андрея это стало неожиданностью. Он немного отстранился, удивленно посмотрел мне в глаза, а когда понял, что я не шучу и не издеваюсь над ним, улыбнулся и снова обнял.
– Это хорошо, – с довольным видом сказал он. – Я это знал.
– Только я этого не знала.
– Но сейчас знаешь?
– Сейчас знаю.
– Тогда ты должна знать, что и я тебя люблю.
– Это я тоже знаю.
– Хорошо.
– У меня в холодильнике котлеты.
– Что? Котлеты? – переспросил Андрей, удивленно взглянув на меня опухшими от слез глазами. – Причём здесь котлеты, Яна?
– Ты должен поесть. Нельзя так себя изводить. Посмотри, какой ты худой.
Я ткнула пальцем ему в бок. Он схватил мою руку и снова положил её к себе на плечо.
– Не хочу котлеты, – устало проговорил он.
– Может, ты снимешь куртку, и мы пройдём в комнату? – я попыталась освободиться от его цепких рук. – Я не уйду, буду с тобой рядом. Мы поговорим, ты выпьешь стакан тёплого молока. Больше я не оставлю тебя одного. Не бойся.
Бархатные глаза выразили благодарность. Он устал. Измученная душа ищет покоя и сострадания. Его ноги и руки так ослабли, что мне пришлось помочь ему дойти до дивана. И только в комнате он снял куртку и ботинки.
– Не хочу, – сказал Андрей, когда я принесла ему молоко. – Яна, я не буду его пить.
– Надо, милый.
– Меня воротит от запаха еды.
Он сморщил курносый нос так, словно я предложила ему выпить яд. Затем закрыл лицо руками и отвернулся от меня.
– Андрей, ты как ребёнок, – улыбнулась я. – Тебя воротит не от еды.
– Тогда почему меня тошнит?
– Скажи-ка мне, дружок, когда ты последний раз мылся?
Вид у него ужасный, и запах говорит о том, что в ванной он давно не был. Грязные волосы торчат вихрами в разные стороны, от футболки пахнет потом, колени на спортивных штанах вытянулись и смотрятся не опрятно.
Андрей поджал губу и внимательно осмотрел свою одежду. Такое ощущение, что кто-то одел его в драные обноски, а он только сейчас это заметил.
– Мне надо в душ, – он прямиком направился в ванную. – Ты дашь мне полотенце?
Я достала из шкафа чистую футболку и шорты, которые у меня оставил Саша, и пошла за ним. Андрей снял с себя грязную одежду и бросил её в стиральную машину. Пока я доставала полотенце с верхней полки, он стянул с себя трусы и залез в душ.
– Яна, какой шампунь я могу взять? – выглянул он из-за шторки.
– Любой, – ответила я, сев на край ванны. – Тебе что-то ещё надо?
– Постирай мои вещи.
– А спинку тебе не потереть?
– Можешь подстричь мне ногти, если хочешь.
Голая волосатая нога показалась из-за розовой шторки.
– Обойдёшься.
– Ты вредная, мышь.
– Мойся хорошо. А то от тебя так воняет, что мухи дома дохнут.
– Твоё мыло пахнет хуже.
– Может ты взял пену для бритья?
– Ужас, Яна! Ты бреешься?
– Дурак.
Пока он мылся, я включила стиральную машинку, потом пошла на кухню, готовить ужин. Любым способом его нужно покормить, даже если он будет сопротивляться. Его организм истощен, нервы на пределе.
Дома всё заняты своими проблемами и видно никому нет дела до парня. Понятно, что все переживают потерю близкого человека, их мысли сейчас только о детях, оставшихся без матери. Андрей уже взрослый мальчик, и сам может позаботиться о себе. Так думают его родственники, но они не знают, что и взрослые люди нуждаются в помощи. Кто-то, как Саша, будет молчать, мужественно переносить боль и отчаянье, потом расставит всё по своим местам, возьмёт ситуацию под контроль и будет двигаться дальше. Но, не всем дано трезво мыслить в сложной ситуации. Кому-то нужна поддержка. И Андрей именно такой человек, ему трудно справить с горем в одиночку.
Андрей вышел из ванной и уселся за стол. Запах детского мыла упрямо вытеснил запах моего шампуня с лавандой. Щетина исчезла, на щеках появился бледный румянец. Влажные волосы зачесаны назад.
– Чья это одежда? – спросил он, рассматривая на себе футболку пятьдесят второго размера.
– Моего отца, – соврала я. – Он делал здесь ремонт и оставил свои вещи.
Я поставила на стол тарелку с котлетами.
От чудесного запаха мяса потекли слюнки. Я взяла вилку с ножом и отрезала большой кусок сочной котлетки. Андрей удивленно посмотрел на меня, потом на еду, убрал руки со стола и откинулся на спинку стула.
– Я не буду, есть, – упрямо пробурчал он.
– Нет?
– Нет.
– Хорошо, – сказала я и тоже отодвинула тарелку в сторону. – Тогда, что ты хочешь?
– Поговорить.
– Ладно.
– Просто выслушай меня и все. Даже можешь ничего не отвечать.
Тихий голос прозвучал очень жалобно. Нижняя губа задрожала, в глазах появились слёзы. Кто-то будет молчать, а кому-то нужно выговориться, выплеснуть боль, раскрыть свои чувства.
– Отец умер, когда мне было двенадцать. Я любил его. Он был для меня всем. Папа был очень добрым, жизнерадостным. Он всегда говорил мне, что любил только одну женщину на свете и что другие для него не существовали. И это было правдой. Мама для него была – богиней. Когда его не стало, наша жизнь потеряла смысл. Я долго не мог поверить, что его больше нет. Тогда всё и началось…
Он закрыл глаза. Неприятные воспоминания из детства теребят душу. Призраки прошлого не хотят отпускать и не дают спокойно жить дальше.
– Что началось, Андрей?
Он тяжело вздохнул.
– В моих снах мама часто умирала. Теперь я понял, что так и должно было быть. Она всегда хотела быть рядом с папой, даже когда его не стало. – С обидой в голосе, проговорил он. – После его смерти, она отдалилась от меня, стала как чужая. Мне казалось, я сирота и никому не нужен. Только бабушка Аня любила меня, баловала, интересовалась учёбой в школе, помогала во всём.
– Это мама Юли?
– Да.
– Я видела её на похоронах.
– Она хорошая, – грустно улыбнулся Андрей. – Я познакомлю тебя с ней.
– Выходит, твоя мама не любила Белова?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Трудно сказать. Иногда мне казалось, что любит. А иногда… Она стала странная, очень замкнутая. Последнее время мы мало общались.
– Но она хотела этих детей?
– Не знаю, Яна. Она ничего не говорила, только сидела целыми днями в своей комнате и не хотела никого видеть.
– Как же ты жил всё это время? Отец умер, мама не обращала на тебя внимание.
– Моя жизнь изменилась, когда она вышла замуж.
Постукивая длинными пальцами по столу, он замолчал. Эта привычка у них общая с Сашей. Тот тоже любит уставиться на свои руки и долго молчать, обдумывая что-то важное.
– Андрей. Ты здесь?
– Да, – встрепенулся он.
– Ты хотел рассказать мне про Сашу?
– Правда? – Широкие брови поползли вверх. – А что рассказывать про него? Он для меня стал как родной отец. Его интересовало всё: чем я живу, кто друзья, чем болею и как учусь в школе. Он купил мне первую гитару, показал мир, дал возможность рисовать, хотя я не ходил в художественную школу. Мне стоило только намекнуть, чем я хочу заняться, как тут же появилась: футбольная форма, учитель по вокалу, репетитор по английскому языку. Я был в разных странах, видел океан, северное сияние. С парашюта в прошлом году прыгнул, когда мы поехали с ним в Америку.
– А мама?
– Тут нечего … Всё и так понятно.
– Ты говорил, что она часто ссорилась с Беловым. Почему?
– Ее все в нем раздражало. А он часто… Он тот еще гад. Никогда не идет на уступки. Очень жестокий человек, Яна. Хоть я его и люблю.
– Может она ревновала тебя к нему?
– Шутишь? – криво усмехнулся он. – Ей было все равно, кого я люблю, и что со мной происходит.
Я не стала больше бередить рану.
– Мы с тобой знакомы уже несколько месяцев, а я про тебя почти ничего не знаю. Но с другой стороны, у меня такое ощущение…
– Что мы знаем друг друга сто лет? – продолжил за меня Андрей.
– Да.
Мы прошли в комнату, улеглись на кровать прямо в одежде и прижались друг к другу, словно два слипшихся пирожка. Андрей уткнулся носом в мои волосы, закрыл глаза и прижал мою ладонь к своей груди. Даже через футболку я почувствовала, какое сильное у него тело. Стальные мышцы на руках и ногах – результат игры в футбол, всем остальным его наградила природа и хорошие гены родителей.
– Я так много хочу тебе рассказать.
– Расскажи.
– Это долго.
– У нас целая ночь.
– Ты разрешишь мне остаться на ночь? – робко спросил он.
– А ты хочешь уйти?
– Я не смогу пережить ещё одну ночь наедине с собой.
– А я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось.
– Ладно.
– Тогда начинай.
– Я не знаю с чего начать.
– Начни с главного.
– И что это?
– Когда ты впервые влюбился?
– Да ладно, Яна! – усмехнулся он. – Это не интересно.
– Тогда, о чём ты хочешь рассказать?
– Я видел малышей, – с довольным видом признался он. – Брата и сестрёнку.
– Правда?!
– Угу. Они такие маленькие, красивые. Раньше я считал, что все близнецы похожи, но эти дети совершенно разные, как будто у них и родители разные. Девочка крупная, такая же, как отец – пухленькая, с белоснежными волосами. А мальчик – худой и очень маленький, так и хочется его накормить. И почему-то он все время плачет. Мне его так жалко.
– Как их зовут?
– Девочку назвали в честь мамы – Юлей, а мальчика – Павлом. Завтра после обеда отец заберёт детей домой.
– Так бабушка переехала к вам, чтобы помогать с детьми?
– Ага. Отец хотел нанять няню, но бабушка Аня против.
– Как же она одна справится с двумя маленькими детьми?
– Почему одна? Я их старший брат, буду помогать.
Мне так понравилось, как он это сказал. Всю любовь и нежность к этим малышам он вместил всего в одно предложение. Теперь он не один и он старший.
– Я люблю тебя, Андрей.
Снова странные слова, вырвались наружу. Редко такое случается, чтобы я говорила о том, о чем думаю и чего чувствую. Даже с близкими людьми, которых знаю всю жизнь, я не позволяю себе так расслабиться. И контроль здесь совершенно не причём, просто мне сложно выразить эмоции в словах, сложно обнять или поцеловать кого-то. Иногда трудно задать вопрос, который затрагивает личную сторону жизни моего собеседника.
С Андреем всё по-другому. Мне хочется дотронуться до него, узнать, что он думает и о чем мечтает. У меня нет ощущения, что он чужой, я знаю его всю свою жизнь, знаю запах его кожи, и почему он прячет нижнюю губу. Он не умеет скрывать свои чувства, они вырываются наружу, как брызги шампанского из бутылки. Всё о чём он думает – написано на лице. Живые, выразительные глаза рассказывают гораздо больше, чем тысяча произнесенных слов. А слов у него тоже хватает. И он, в отличие от меня, не пытается их контролировать.
После этой ночи, проведённой за разговорами и редкими невинными поцелуями, мы стали созваниваться каждый день. По воскресениям, когда у Андрея нет занятий, мы встречаемся где-нибудь в городе и гуляем допоздна. Иногда ходим в кино, когда показывают комедию. А когда льет дождь и на улице становится холодно, мы проводим время в кафе за чашкой горячего какао или шоколада. Иногда он приходит ко мне домой, и мы просто сидим на кухне и смеемся над его рассказами о школе.
Когда кто-то из нас занят и нет возможности увидеться, то мы созваниваемся по телефону и разговариваем по несколько часов. Бывают дни, когда Андрей приходит домой очень поздно после занятий, и тогда он просто пишет мне сообщение. Один раз он написал целых двадцать сообщений, а потом отправлял их мне всю ночь. Если ко мне приходит Саша, а на ночь он теперь не остается, то я просто отключаю телефон и говорю Андрею, что была занята работой.
Такие отношения меня устраивают. Если раньше Андрей провоцировал меня своими грубыми нападками и постоянными перепадами настроения, то сейчас он стал вести себя более спокойно. Его поведение изменилось, а вот поцелуи остались прежними. Я теряю контроль над своим телом, когда его губы прикасаются к моим. Порой нежные, потом вдруг требовательные, иногда даже жестокие, как будто он хочет наказать меня за что-то. Один раз он так сильно укусил меня за губу, что я почувствовала вкус крови у себя во рту.
– Яна, не обижайся на меня. Я не хотел, – жалобно проговорил Андрей. – Мне трудно контролировать себя. Так и хочется съесть тебя целиком или же откусить кусочек. У тебя такие сладкие губки, моя серая драная мышка. Хочешь, я залижу твои раны?
Я пихнула кулаком его в бок и, надув недовольно губы, проворчала:
– Да пошел ты, извращенец малолетний. Сначала кусаешься, а потом лезешь с поцелуями.
На улице уже стемнело. Андрей прижался спиной к высокому металлическому забору в парке и, обхватив меня руками за талию, нежно поцеловал в губы. Удивительно, но в ноябре погода стоит теплая, и совсем нет снега. Ветер стих, на небе видны звезды. Мы оделись потеплее, и решили прогуляться по ночному городу, когда людей на улицах становится меньше, но кафе все еще работают.
Крепко обнявшись, мы прошлись по узким дорожкам, запутанным между невысокими голыми кустами. Фонари горят не везде. В некоторых местах темно, хоть глаз выколи. Андрей включил фонарик в телефоне и нашел лавочку, спрятанную в небольшой деревянной беседке.
– Нам сюда. – Он сильнее потянул меня за руку. И прежде чем сесть, стряхнул с лавки сухие листья. – В детстве я любил здесь прятаться.
– Прятаться от кого?
Он усадил меня к себе на колени и уткнулся замерзшим носом в меховой воротник.
– Мы жили вон в том доме. Видишь? Такой желтый высокий с красной крышей.
– Вижу.
– После школы, мы с пацанами прибегали сюда и прятались в этой беседке.
– А почему прятались?
– Тогда нам было лет по десять. – Громко шмыгнув носом, он положил голову мне на плечо. Я почувствовала через толстую куртку, как бьется его сердечко. – Прибегали сюда, чтобы покурить, послушать музыку. Иногда следили за молодыми мамашами, прогуливающимися с колясками. А еще убегали с уроков. Особенно, с физики. Терпеть ее не мог.
– Ты курил?
– Так, – скривил он губы. – Баловался. Уже потом, лет в двенадцать начал много курить. Тогда я был на каникулах в деревни. Дед застукал меня однажды с сигаретой в руке и так выпорол, что потом, я неделю ходить не мог. Задница жутко болела, мне даже приходилось, есть стоя. За то курить сразу же бросил.
– Хорошо, когда есть бабушка с дедушкой. Наверное, ты любишь их?
– Дед умер недавно, а бабушку – люблю. Мне нравилось проводить время в деревни. Это были самые счастливые дни. У моего отца еще есть двоюродная сестра, так вот ее сын приезжал тоже к бабушке. Мы с Юркой примерного одного возраста. Вдвоем нам было очень весело.
– Здорово, – сказала я, тихо завидуя. У меня давно нет ни бабушек, ни дедушек. – Расскажи о своем детстве. Каким ты был?
– Я был неуклюжим и худым. Мне не давали ничего делать.
– Почему?
– Однажды, дед попросил меня принести картошку из погреба. Я схватил большую корзину и побежал в сарай. Открыл крышку погреба и не посмотрел, что на лестнице сидела наша кошка Мурка. В темноте, я наступил на нее и свалился в погреб вниз головой.
– Ничего себе! Как ты остался жив? Там, наверное, глубина большая?
– Ага. Переломал себе два пальца на левой руке и вывихнул шею.
Он растопырил пальцы в разные стороны и, улыбаясь во весь рот, сказал:
– Вот. Смотри.
