Виктория Мальцева
Абсолют в моём сердце
Просто я понятия не имела на что иду, и каким способом её будут ставить, эту точку.
Возвращаюсь. Ложусь на кровать в одежде и жду. Долго. Сердце рвётся наружу, мне страшно и стыдно в то же время: рассудок, расслабленный алкоголем, не в состоянии осознать всю дикость сложившейся ситуации. Внезапно понимаю, что он прав – я похотливая кошка. Но только когда он рядом. Мне двадцать один, и я сильно перезрела для первого секса: даже если опустить всю романтику, моё тело элементарно давно уже требует этого физиологически. И, наверное, это одна из причин, почему я вернулась – элементарно хочу его. Хочу так сильно, что готова игнорировать все сказанные им мерзкие слова, забыть, как усердно он старался вызвать во мне отвращение, обидеть, заставить уйти.
Я как одержимая жажду его рук, губ на своём теле, хочу уже, наконец, узнать, каково это – ощутить его в себе. И да, он снова прав – это мой шанс. Тот самый, который нельзя упускать.
К моменту его возвращения успеваю немного протрезветь. А Эштон… Эштон – не Эштон. Его не шатает, но он с трудом фокусируется на том, что делает.
– У меня плохие … новости, – сообщает, с трудом подбирая слова.
Я молчу, пытаясь сообразить, что делать дальше.
– Резинки закончились! – добавляет с пошлой улыбкой, и я замечаю, что злость и ехидство исчезли.
Медленно приближается, силясь ступать ровно, но мне и без того ясно – он снова накачался наркотиками. Добавил ещё!
Ложится рядом со мной. Спустя короткое время:
– Ты собираешься раздеваться или нет?
Я набираю в лёгкие воздуха, чтобы послать его куда подальше, ведь в нормальном сексе мужчина же ласково должен снять с женщины одежду, целуя её при этом, отвлекая внимание от неловкости и стыда – я всё об этом знаю! В теории…
Но ответить не успеваю, в какое-то мгновение Эштон оказывается поверх меня, в глазах зловещий блеск:
– Забыл предупредить: я предпочитаю жёсткий секс!
Затем, глядя в мои перепуганные глаза, с ещё более зловещей усмешкой:
– Но я постараюсь быть нежным, в порядке исключения!
Ещё спустя мгновение:
– Если смогу!
WOODKID – I Love You (Quintet Version)
И он срывает с меня одежду, но я уже не сопротивляюсь, знаю, что бесполезно, и помню о том, что шанс уйти у меня был. Я сама осталась.
На моё жалобное «Эштон! Не надо так!…», он даже ухом не ведёт. Остановило его другое – моя полная нагота. Задрав мои руки кверху и больно, без церемоний, прижав их своей, он некоторое время скользит взглядом по моей груди, животу и ниже. Затем проводит свободной рукой только одну нежную, чувственную линию, будто пробует на вкус.
Смотрит в глаза, и я, впервые за весь вечер, вижу лицо обычного, адекватного Эштона, того, который однажды приготовил в нашем доме потрясающий семейный ужин, подарил мне мой первый поцелуй, спас моё бестолковое тело от группового изнасилования в прокуренном клубе, который не раз защищал меня, так томительно окутывал своим теплом тогда в лесу…
Хрипло:
– Останови меня сейчас! Сделай это, пока не поздно!
А меня словно парализовало от его взгляда… «Да я готова отдать всё, абсолютно всё, включая мою бестолковую жизнь, чтоб ты только смотрел на меня вот так, как сейчас!» – вопит моё глупое сердце. Но Эштон воспринимает отсутствие какой-либо реакции с моей стороны как сигнал к действию.
И действует.
Поцелуев не было ни одного, поглаживаний, нежных ласк – тоже.
Эштон вошёл резко, не утруждая себя задачей подготовить моё тело к этому событию. Я и не представляла, что существует такая физическая боль…
Помню, что пыталась вырваться, но его хватка… Думаю, именно такую и называют «стальной». У меня больше не было шансов. Ни единого.
На какое-то время он остановился – пожалел, но вскоре продолжил экзекуцию.
Он брал меня всеми известными ему способами, или же теми, какие пришли ему на ум. И ум этот был очень изощрённым. Если не сказать извращённым. Я догадалась, что ему нравится обездвиживать женщин, подчинять их себе, но меня он не связывал, только больно заламывал руки. Я не кричала – сдерживалась, но слёз сдержать не смогла, тем более, что они его и не трогали.
Закончил он не скоро: очевидно, наркотическое вещество и алкоголь накопились в крови в таком количестве, что притупили все его реакции.
После мне показалось на мгновение, что в нём проснулось что-то человеческое, потому что он закрыл лицо обеими своими ладонями, так, словно не мог поверить сам в то, что сделал.
А потом я поняла, что он просто спит… Отдыхает.
Мне потребовалось время, чтобы успокоиться и прийти в себя. Боль прошла быстро – физическая. Душевная отпустит не скоро.
Я долго лежала на этом засаленном чужими телами и похотью ложе с мыслью, что за всё время он ни разу не произнёс моё имя.
Поднялась, шатаясь, натянула джинсы, майку, обулась. Дальнейшие свои действия до сих пор не могу объяснить – я долго выдёргивала из-под его тяжёлого тела простыню, умываясь при этом слезами. Не знаю, что за клин случился в тот момент в моём сознании, но мне было жизненно необходимо забрать этот интимный предмет с моими и его пятнами с собой – отчаянно не хотелось, чтобы он знал, что всё-таки стал первым. Процедура заняла время, но простыню я всё же вытянула. Выбравшись из адского клуба, в который больше никогда не вернусь, выбросила её в ближайший мусорный бак.
И это была моя первая ночь с первым в моей жизни мужчиной. Любимым КОГДА-ТО мужчиной.
Дальше провал в памяти. Мозг, очевидно, отключился от перенапряжения.
Очнулась я в машине у Антона по дороге домой. Оказалось, на улице, когда нервное напряжение стало отпускать, со мной случился обморок. Я упала, разбив голову об асфальт, неудачно вывернула руку, так что теперь именно она – источник моих физических страданий.
На моё счастье, у входа курил Антон. Он не ушёл вместе со всеми.
– Почему? – оказывается, я ещё могу задавать вопросы и даже интересоваться другими людьми, пусть и искусственно.
– Потому что чувствовал, что нужно остаться, – сухо ответил он.
Антон ни о чём не спросил, ничего не сказал, но синяки на моей шее и запястьях невозможно было скрыть, они не свидетельствовали, они орали о том, что меня насиловали.
А Антон молчал. Молчал, потому что видел, как я ушла с НИМ добровольно. Сама пошла. Сама легла в его постель.
И другой мужчина не смеет, не имеет права вмешиваться в то, на что двое идут добровольно. Но может подождать, пока любимую им женщину вышвырнут за ненадобностью, использованную, не первой свежести и изрядно потерявшую товарный вид.
Я долго смотрела на его затылок и так же долго пыталась найти ответ на вопрос: зачем я ему? Деньги? Так у него и без того их предостаточно. Связи? Тоже нет: он и без моего участия достаточно успешно решает свои бизнес вопросы с отцом и братом. Тогда зачем?
– Зачем? – произношу охрипшим голосом, потому что, наверное, всё-таки орала, пока тот, другой отводил свою животную душу.
– Потому что люблю.
Вот так: коротко, жёстко, сухо и по существу. И во мне что-то дрогнуло.
Рациональность, разумность, благодарность что ли… Не знаю, но я вдруг вынырнула из своего мрака и почувствовала нежность! Самую настоящую нежность к мужчине, который этого достоин.
В тот вечер, уже добравшись до дома, я напишу в своём дневнике:
«Сегодня, пятнадцатого февраля, наконец, уничтожена одержимость, по ошибке принимаемая моим наивным сердцем за любовь. Не могу поверить, что испытывала к этому… человеку такие сильные чувства. Отпускаю без малейшего сожаления, поворачиваюсь спиной, иду своей дорогой и верю: я найду своего мужчину, своего настоящего человека, того, кто будет любить меня так, как я того заслуживаю, и я отвечу ему тем же. У нас будет такой же счастливый и наполненный любовью дом, как у родителей, и я рожу ему столько детей, сколько он попросит, потому что всегда буду стараться быть лучшей для него.
Прощай, Эштон. Прости за любовь, а я прощаю за то, что убил её вот так… и по-животному.
Прощай, мой Абсолют».
Конец Сониной книги, но не истории.
В этой точке, где для Сони всё закончилось, у Эштона – самое начало. Ему ещё только предстоит узнать, что такое любить, и расскажет он об этом в своей книге «Царство красоты».
Инстаграм автора: victoriamaltseva
Сайт автора: https://victoriamaltseva.ru/books/
Порядок серии:
Моногамия
Моногамист
Абсолют в моём сердце
Царство красоты
Мудрость и красота
О возрасте в сексе и о сексе в возрасте
Царство красоты – Абсолют #2
Эштон просыпается в комнате для свиданий и осознаёт, что прошлой ночью изнасиловал сводную сестру. Ну, не совсем изнасиловал – она сама пришла, да практически навязалась, и вообще, нарывалась все последние годы, бегая за ним собачонкой, но…
Как жить-то теперь?
Вот он сидит на холодном кафеле душевой и с ужасом понимает, что натворил в пьяном угаре.
Это урок ей такой был – грубый секс, чтобы больше не питала на его счёт иллюзий.
Но что делать с совестью? С чувством вины? Как отцу в глаза смотреть?
А ей, Софье?
Извиниться, сказать «прости». Уехать на край света.
А что в груди разворотило и давит на сердце большим и болезненным «люблю», так это пройдёт. Наверное.
Как выход найти? Где он? В чём?
Моногамия – история родителей
Валерия прагматик, потому что для романтики у неё никогда не было времени. Однажды она обнаруживает в своей постели незнакомца, и её мир переворачивается с ног на голову.
Алекс родился с серебряной ложкой во рту, но в пять лет потерял семью. Весь мир у его ног, а он хочет только одного – девушку, которая принадлежит другому.
То, что начиналось как любопытство и адюльтер, оборачивается сложным моногамным чувством длиною в жизнь. Сага о любви, где двое будут сражаться со всем миром, друг другом и самими собой за счастье.
