Владислав Алеф
Землянин 5.0
Глава одиннадцатая
Мы подошли к небольшому пластиковому люку. Интересным оказался способ его открытия – он вытаскивался подобно пробке усилиями двух людей. Для закрытия люка изнутри к его обратной стороне крепился канат. Дорога вниз по вплавленной в пластиковую трубу лестнице привела на заброшенную линию магнитобусов.
– Раньше здесь жили туннельщики, но мы их перебили, – гордо заявил один из провожатых.
Двое потянули канат, и люк вернулся на место.
Нас повели длинными пустынными ходами, почти не отличающимися от тех, из которых я так долго выбирался. Так же по стенам тянулись линии коммуникаций, с потолков свисали энергогрибы, а из земли под ногами порою выглядывали обнаженные магнитные плиты. Я уже и забыл, как легко передвигаться по твердой устойчивой поверхности, когда носки не загребают пепла и он не цепляется за одежду, окрашивая ее в серый цвет современности. Однако за этой веткой определенно ухаживали: мусора не было, освещение работало исправно.
На станции царило оживление. Люди в новых и не запыленных, порою нелепых, но нередко в весьма изысканных одеждах толкались возле будки, размахивали пластиковыми жетончиками и выкрикивали:
– Двадцать на последнее место Хромоножки!
– Пятьдесят на победу Скрипача!
– Сорок на дисквалификацию Черного Брюха!
И высокий голос худой энергичной женщины из будки, ловящей каждый жест, каждое слово собравшихся, перекрывал прочие голоса:
– Ставки сделаны! Еще ставки!
Наши провожатые разбежались и тоже что-то выкрикивали. Остался только предводитель.
– Что здесь происходит? – спросил я.
– Жучиные бега. Хотите посмотреть?
– Еще бы!
– Вон билетер, – он указал на соседнюю будку, у которой, напротив, никого не было. – Начало в пять. – И тоже растворился в толпе.
Я поискал глазами часы – этот необходимый для трудовых архаичных цивилизаций атрибут кибернетическими людьми не использовался, ведь мы не только не знали цену времени, но и с точностью до сотых долей секунд могли вести внутренний отсчет. Правда, мы этого опять же за ненадобностью не делали. После марсианской атаки был утрачен последний календарь. В нем оставались только дни – недели и месяцы как излишнее нагромождение выкинули, – а счет дней велся одними минутами, часам и секундам места также не нашлось. Причем первая минута начиналась с восходом солнца, потому продолжительность дней разнилась.
Наконец я увидел часы – на крыше букмекерской будки стоял большой сложный механизм. Он представлял собой прозрачную пластиковую раму с металлическими элементами. Внутри нее по всей длине двигалась лента – так медленно, что мне пришлось не моргая следить за ней некоторое время, чтобы убедиться в ее движении. В верхней части рамы имелся крутой скат, смотрящий на цилиндр, также медленно вращающийся на круглом основании во всю ширину рамы. На спиральном лабиринте основания цилиндра, на разном удалении от центра, я насчитал пять металлических шариков, еще четыре, один на другом, лежали в самом цилиндре, и последний поднимался лентой внутри рамы, чтобы, очевидно, тоже оказаться в цилиндре. Мне было интересно увидеть, как лента выплюнет шар в цилиндр, как возьмет новый и что произойдет, когда цилиндр окажется заполнен. Увы, ждать этого мне пришлось бы очень долго.
Поглощенные ставками бетторы, даже столкнувшись с нами, нас не замечали. А вот облик марсианина вызывал у них отвращение, смешанное со страхом. Замолкая на полуслове, они сторонились, боясь его прикосновения.
Билетер, крупная скучающая женщина, на мою простую просьбу продать три билета неприязненно посмотрела на Рэя:
– Это мутант?
– Марсианин.
– Мутантам воспрещен проход на колеоптодром.
– Он марсианин, – настойчиво повторил я.
– Могу продать два билета, – невозмутимо продолжала она. – Первый ярус – двадцать эксманов, второй – десять.
– Давай я попробую, – предложила Веста и обратилась к ней с самым приветливым видом, на какой была способна. – Нам нужно три билета во второй ярус. Нам двоим, – она показала на себя и меня, – и вон тому мужчине, – она указала на случайного человека в толпе.
Билетер даже не посмотрела в указанном направлении.
– Тридцать экманов.
Рукопожатие состоялось, и мы получили три пластиковых кругляшка с отчеканенными номерами: II-55, II-56, II-57. Помимо права занимать указанные места, теперь мы могли участвовать в тотализаторе.
Забег проходил по кругу в пятьсот метров, соединяющем два когда-то противоположных направления движения магнитобусов. Для этого платформы укоротили, магнитные плиты выкорчевали, а станцию дважды рассекли поперек. Стены вырубили террасами, оборудовав пластиковыми ложами – по сто на каждом ярусе. Первый возвышался над трассой на три метра, второй на пять, при этом и с пятиметровой высоты происходящее внизу наблюдалось отчетливо, так что двойная стоимость первого яруса мне показалась неоправданной. Почти все места обоих рядов были заняты. Зрители, все безоружные, в предвкушении зрелища перестали обращать внимание на Рэя.
В части стены, свободной от лож, на усеченной каменной пирамиде в кресле, врезанном в камень и обтянутом кожей, сидел глава Хепри, по совместительству распорядитель гонок и спонсор Цезарь. Его жук, тезка города, никогда не проигрывал, по уверениям наших соседей.
На противоположной стороне стадиона располагалась рубка комментатора.
Внутренняя часть арены огораживалась для нужд участников. Именно оттуда, проведенные более глубоким служебных ходом, должны были выйти жуки и их наездники. Каким образом люди перемещаются на меньших размерами существах, я не мог себе представить! Еще одни часы стояли на возвышении в центре стадиона. У них к внешней стороне рамы крепился гонг, и боек над ним оттягивался вместе с шариком на ленте.
Скатился с ленты и упал в цилиндр пятый металлический шар, одновременно с ним боек ударил в гонг. Глухой звон, заглушая разговоры, разнесся по трибунам. Толпа ликовала. Ее крики, смешавшись со звуком гонга, превратились в единый будоражащий кровь восторг.
– Дамы и господа, – заголосил комментатор в громкоговоритель, – мы собрались на девять тысяч девятьсот девяносто девятых жучиных бегах…
– Зачем мы здесь? – шепнул я Весте.
– Должны изучить участников, прежде чем делать ставки.
– …Насладиться мощью этих чудесных созданий, – говорил комментатор. – Пусть удача сегодня улыбается смелым!
Решетки поднялись. Из служебного хода вереницей выходили наездники, ведя в поводу своих скакунов. Эти пахари были гораздо крупнее всех когда-либо мною виденных. Они достигали людям пояса, а весили, наверное, килограммов по триста. Их короткие морды охватывали уздечки, панцири были окрашены в разные цвета и разрисованы различными изображениями и орнаментами.
– Согревающий жучиный сок! – закричал кто-то возле меня. – Сушеные лапки!
Похожие призывы звучали и с другой стороны. Люди с энтузиазмом спешили запастись закусками перед началом гонок.
Веста смело заказала сок и порцию из шести лапок в миске, вырезанной из панциря пахаря, заплатив за все шестнадцать эксманов. Сок мне показался кисловатым, а лапки суховатыми. А вот в рейтинге блюд Рэя они заняли второе место – после пельменей, конечно.
– …На третью дорожку выводят Скрипача, – продолжал комментатор.
К соответствующей полосе наездник подвел жука с длинными усами, на панцире которого была нарисована скрипка. Люди приветственно захлопали.
– Победитель многих соревнований, нам хорошо знаком этот старый жук. Сможет ли он сегодня лишить чемпионства непревзойденного Хепри? На этот вопрос мне хочется получить ответ как можно скорее. На четвертой дорожке у нас сегодня новый участник – Торпеда! Громкое название, но подходящее ли? Хозяин верит в Торпеду безоговорочно, настолько, что поставил на свою победу тысячу эксманов! Подобная смелость заслуживает аплодисментов!
Люди одобрительно загалдели и захлопали.
– Следом за ней на старт выходит Хромоножка, прежде известная под именем Пули. После крайне неудачного столкновения с Черным Брюхом она подвернула лапу и вышла из числа фаворитов. Но Пулю растили как победительницу, покой был ей противен, и вот она вновь вышла сюда, чтобы продемонстрировать силу своего духа!
Очередная волна одобрения.
– На шестой дорожке у нас еще один новый участник, совсем юный и симпатичный малыш Фотон! Пожелаем ему достойно дебютировать и снискать славу уже сегодня!
Окрашенный в желтый цвет жук и вправду был чуть ли не вполовину меньше других. Прозвучали редкие, но эмоциональные выкрики. Его хозяин робко и приветливо помахал в ответ.
– И последним по номеру, но не по значимости на сегодняшнем забеге числится Ураган!
Самые громкие аплодисменты достались этому жуку с воздушными завихрениями на панцире.
– Напомню, что с будущим хозяином он познакомился во время страшной пепельной бури, от которой убегали оба, но убегали с разной скоростью. Ураган летел над землей, едва касаясь лапками пепла, а его будущий друг, задыхаясь, обречен был умереть в пустыне. В тот момент пахарь впервые проявил заботу о человеке. Он подобрал его, уже обессиленного, и отнес в большую крысиную нору, которую заткнул своим телом.
Я, живо все это представив, с недоверием почесал голову.
– Пять пар участников уже на старте, но где еще двое?
В этот же момент из служебного хода высунулся огромный черный жук, заметно превосходящий конкурентов. Он безостановочно дергал головой и шевелил толстыми усами. Его наездник – худой, на вид человек холодный и высокомерный – напротив, сохранял полное спокойствие и вальяжностью поведения демонстрировал пренебрежение к общему волнению.
– Черное Брюхо! – объявил комментатор.
На этот раз публика не была единодушна, восторг смешался с осуждением и свистом.
– Это прожорливое свирепое чудовище ненавидит поражения. Многие участники, покалеченные им, уже никогда не вернутся в бой. Иные страшатся самой близости этого монстра и отказываются от участия в гонке, на которую он заявлен. Не мне их судить, и сам я не пожелал бы сейчас оказаться по другую сторону комментаторской рубки. Но тех, кто все же нашли в себе смелости потягаться со столь грозным противником, я попрошу поприветствовать еще раз! Одна только храбрость их достойна уважения!
Люди закричали и захлопали, но в этот раз не слишком бурно. Я предположил, что комментатор заполняет паузу в преддверии старта, пока не появился последний участник. Трибуны начинали нервничать.
– Друзья! – продолжал он. – Все мы сейчас смотрим на пустую первую дорожку и задаемся вопросом: где же наша взошедшая звезда Хепри? Где это высокотехнологичное чудо, лишь десять соревнований назад на два корпуса опередившее Урагана, поставившее рекорд трассы и с тех пор не проигравшее ни одних бегов? Спешу вас успокоить: Хепри здоров и полон сил. Мне сообщают: его уже подводят к заградительному барьеру!
По трибунам разнесся выдох облегчения. Из служебного хода выполз жук с черным панцирем и красной пластиной над головой. Кисть художника изобразила на его панцире крылья с желтыми и синими перьями.
– Друзья, Хепри!
Толпа пришла в неистовство, хлопала, кричала и скандировала имя чемпиона. В ее реве терялся даже усиленный техникой голос комментатора.
Жуки выстроились по линии, наездники взобрались на своих скакунов, широко расставив и согнув для большей устойчивости ноги, крепко натянули поводья и в ожидании сигнала замерли. Главный судья дал команду готовиться, поднял звуковой пистолет, и громовой выстрел ознаменовал начало соревнований.
– И бега начались! – с новой силой возгласил комментатор, ближайшие минуты ему предстояло противостоять двум сотням голосов. Скорость его речи в погоне за ускорением событий также возросла; жуки двинулись вперед, разгоняясь. – На первых же метрах в лидеры вырывается Ураган! Какая все-таки фантастическая реакция у этого жука! За второе место разгорается борьба между фаворитом гонки Хепри и новичком Торпедой! Поразительно! Кто бы мог подумать, что никому не известный жук хотя бы на старте сумеет выдержать конкуренцию с лидером. Всего на половину корпуса позади идет крошечный Фотон – молодец, малыш, мы в тебя верим, борись! Заметно отстает от группы Хромоножка. Увы, пережитые повреждения не позволяют ей показать свою былую ошеломительную скорость. Ее легко обходит замешкавшийся Скрипач. Быстрый старт – не его сильная сторона. Но вы только посмотрите, как уверенно он набирает скорость! А что же Черное Брюхо? Он по-прежнему стоит! Наездник бьет его каблуком, но жук отказывается слушаться! Что произошло между этими двумя? Ведь прежде один только хозяин и мог им управлять. Наконец Черное Брюхо трогается. Но зато как! Этот танк высвобождает свою чудовищную силу и идет на сближение. Ох и не позавидую же я тем, с кем доведется ему столкнуться. А все к этому и движется. Черное Брюхо мотает головой, демонстрируя свирепость, – как хорошо знаем мы этот сигнал! Хепри обгоняет Торпеду и тянется к Урагану! Какая напряженная битва между тремя теперь уже очевидными претендентами! Ураган проходит второй поворот и первым преодолевает половину круга. Хепри отстает всего на голову. Торпеда удерживает третье место, но проявляет первые признаки усталости и начинает замедляться. А вот Скрипач набирает пиковую скорость только сейчас, когда остается всего половина дистанции. Сможет ли опыт показать превосходство над молодостью на этот раз? Если Торпеда не найдет в себе сил для решающего рывка, ей не сохранить третьего места. Пятым идет Фотон, и кажется, его место уже определено: так велик разрыв между лидерами и отстающими. И в этом пустом, свободном пространстве Фотон соревнуется только с самим собой. Но и это важно! И да, друзья, я не помню такого юного участника за последнюю тысячу забегов. Нет сомнений, у этого малыша большое будущее, начало его триумфа мы видим прямо сейчас! Запомните этот день хорошенько! Но что это? Что происходит в хвосте гонки? Черное Брюхо догнал Хромоножку и пытается ее атаковать! Наездник натягивает поводья, но жук отказывается его слушать! Оба наездника теряют равновесие! Боковой судья размахивает руками. Да, друзья, это дисквалификация для обоих участников. В ярости наездник, прежде образчик стойкости, бьет своего подопечного каблуками по голове! Черное Брюхо набрасывается и подминает его под себя! Во имя всесильного космоса помогите ему кто-нибудь! – голос комментатора срывается на испуганный крик.
Дрессировщики выбежали на трассу. Они старательно щелкали хлыстами, но безрезультатно – жук не реагировал. Напряжение на трибунах нарастало волной. Я поднялся, готовый спрыгнуть, но Рэй оказался расторопней.
– На борьбу с Черным Брюхом с трибун слетает мутант. Кто мог подумать, что это безобразное существо придет человеку на помощь?! И вы только посмотрите, какой великой силой он обладает! Мутант с легкостью поднимает Черное Брюхо и опрокидывает на спину! Пахарь яростно трясет конечностями, но не способен самостоятельно перевернуться! Рабочий персонал уводит пострадавшего наездника. Мы желаем ему скорейшего выздоровления и благодарим доброго мутанта! Он расправляет крылья и возвращается на трибуны. Спасибо тебе, благородный мутант!
Люди поворачиваются к Рэю, одобрительно хлопают, а комментатор тем временем продолжает:
– Какая это была драма! Поистине невероятная по своему накалу! Но вернемся к забегу. Наши лидеры, Ураган и Хепри, подходят к последнему повороту. Кто же будет победителем сегодняшних соревнований?! Соперники идут вровень и держат бешеный темп! Интрига сохраняется до последнего момента, ни один из жуков не желает уступать. Хепри ускоряется! И вот… Какая жалость! Ураган не выдерживает скорости и падает! Его наездник теряет равновесие и также оказывается на земле. Они выбывают из соревнований, не добежав пяти метров. Какой драматичный забег! Из семи пар участников три пары не достигли финиша. Но это спорт, жестокий и к проигравшим, и к победителям. Второе место по праву достается Скрипачу: степенный опыт показал превосходство над бурной молодостью. Третьим становится Торпеда, которую в конце гонки, как мы видели, почти догнал Фотон. Оба новичка на своих первых же соревнованиях продемонстрировали себя с лучшей стороны. Мы с нетерпением будем ждать их снова! Ну и конечно, поздравляем победителя! Ураган был хорош, еще чуть-чуть и, возможно, мы чествовали бы именно его. Но победитель бывает только один и сегодня этот победитель, сохранивший чемпионский титул единственный и непревзойденный символ самих скачек пестрокрылый Хепри! Приветствуйте героя!
Толпа разразилась овациями, данью уважения чемпиону и финальным аккордом соревнований одновременно.
– На этой торжественной ноте сегодня я с вами прощаюсь. Мы были свидетелями захватывающего зрелища, но завтрашние бега обещают быть еще интересней, ведь они станут юбилейными, уже десятитысячными по счету! Не пропустите это уникальное событие!
Вместе с остальными зрителями мы покидали колеоптодром через главный выход. Перед решетками ворот у нас забирали посуду и, стоя в заторе, я услышал разговор трех немолодых осанистых людей в красивых одеждах:
– Говорят, победителю завтрашней гонки дадут двадцать тысяч эксманов.
– Считаю это вполне возможным, организаторы хорошо на нас зарабатывают. Жалко только, Черное Брюхо не будет участвовать, а ведь у него огромный потенциал.
– Да… Отправят на сок и хрустящие лапки, как это произошло с Буйволом.
– Не уверена, ведь Черное Брюхо пользуется любовью зрителей.
– Любовью половины зрителей. Другая половина его ненавидит. Так или иначе, а на стадионе мы его вряд ли увидим – не представляю, кто мог бы совладать с его темпераментом.
Из этих рассуждений я вынес главное и поспешил уточнить:
– Послушайте. Вы действительно знаете, что завтрашний победитель получит двадцать тысяч эксманов?
– Не сомневайтесь, так и будет. Я слышала это от человека, близко знакомого с Цезарем. Занявшему первое место дадут двадцать тысяч, второе – десять, третье – пять. А что, хотите поучаствовать?
– Это может быть занятно. Что мне нужно? Купить жука?
– Жуки не по карману большинству жителей Хепри. Но вы не местный и похожи на человека состоятельного. Если планируете выступать регулярно, тогда, конечно, разумней обзавестись собственным жуком. Но для единовременного выхода его можно и арендовать. Обычно все поступают именно так. Учтите также: в случае выигрыша, вам, вероятно, придется поделиться с хозяином жука.
– Кто хозяин Черного Брюха? – спросила Веста.
– Его зовут Ловец, вы видели его сегодня на гонках. Только он может обуздать своего жука.
– Посмотрим, – улыбнулась Веста.
Сам я сильно сомневался, что нам удастся совладать с Черным Брюхом, но уверенность Весты говорила о уже придуманном плане.
По окончании соревнований люди возвращались к своему главному времяпрепровождению – блужданию в туннелях. Они ходили группами, парами или по одному, но все их мысли вращались вокруг предстоящего события. Мы легко нашли незанятый уголок, где нас не могли услышать, даже если бы вдруг захотели.
– Так ты не знаешь! – поразился я, выслушав замысел Весты. – А что говорит твое прогнозирование?
– Это неважно, – возразила она. – Результат будет известен, когда я испытаю Черное Брюхо.
– А если не получится?
– Спишем все на его скверный характер.
Ловца мы нашли уже в полном здравии – режим восстановления поднял его на ноги. Заложив руки за спину и о чем-то сосредоточенно размышляя, он прохаживался взад-вперед по путям магнитомобилей подземного двора жучарни.
– Мы хотим посмотреть на Черное Брюхо, – заговорила Веста. Вопрос переговоров решено было доверить ей.
– Что означает «посмотреть»? – резко переспросил он. – Вы хотите его купить? Арендовать? Или собрались просто поглазеть?
– Мы намерены участвовать в завтрашнем забеге и победить. Для этого нам нужен сильный жук – такой, как Черное Брюхо.
– Других таких нет. Наверное, и к лучшему. Иначе вместо бегов мы бы наблюдали бои, а тогда ловить новых жуков мне приходилось бы гораздо чаще. Черное Брюхо плохой союзник даже для опытного наездника. Новичкам могу предложить другие варианты. Бороться за чемпионство они, конечно, не сумеют, но можете сделать ставку на себя и прийти на финиш под нужным номером. Многие арендуют жуков именно с таким расчетом. Ставки на юбилейные бега должны быть высокими по всем фронтам.
– Похоже на жульничество, – осудил я.
Он пожал плечами.
– Все хотят быть богатыми.
– А зачем? – спросил Рэй.
Ловец посмотрел на него оценивающим взглядом.
– И правда, не все, – передумал он. – Мутанты невзыскательны ни к пище, ни к одежде.
– Он не мутант, – возразила Веста. – Он марсианин.
– Ну да, конечно…
– Почему вас называют Ловцом? – спросил я.
– Потому что я ловлю жуков. Это не очевидно? Большая часть жуков Хепри поймана именно мной. Прибыльное занятие, знаете ли.
– Сколько стоит один жук?
– Минимальная стоимость бегового жука, которую я выставляю, – три тысячи эксманов. Элитный пахарь может обойтись покупателю в десять раз дороже.
– Да ну! – не поверил я. – За такие деньги можно приобрести боевого робота.
– Робота изготовляют механизмы, жуков растит природа. Чувствуете разницу? Жуки развиваются и получают эксманы вместе с пищей. Нужны десятки лет и тонны строительных отходов, чтобы получить соревновательного пахаря. Именно поэтому их ловят в природе, а не выращивают – слишком накладно.
– К забегам допускаются только пахари? – спросила Веста.
– А вы хотите оседлать жнеца? – Ловец посмеялся.
– А вдруг.
– Нет, так нельзя. Даже если вам каким-то чудом удастся выдрессировать жнеца. Это небезопасно и противоречит правилам – все равно что выставлять гепарда против кошки.
– Кстати, – вспомнил я не совсем к месту. – Откуда у людей такие разнообразные наряды? Неужели здесь есть ткацкая фабрика?
– Есть неподалеку. Как и колеоптодром, она принадлежит Цезарю. По праву первооткрывателя он распродает ее содержимое людям.
– А-а, я уж было подумал…
– Нет, что вы. Кто в наше время создает фабрики? Потребителей недостаточно, да и знаний никому не хватает.
– В одном городе к югу отсюда находится все: база данных, магазины, игровые площадки…– начала Веста, но Ловец ее перебил:
– А жуки там есть?
– Жуков нет.
– Тогда мне это неинтересно и никому в городе интересно не будет. Так что, – продолжил он, теряя терпение. – Смотреть жуков будете? Совсем меня заболтали.
Жуков держали на короткой веревочной привязи, обрабатываемой вытяжкой из других пахарей, дабы избавить ее от немедленного съедания. Мы рассматривали жуков, а Ловец рассказывал:
– Это Кузнечик. Необычайно длинные ноги несут его быстрее других пахарей. Он мог бы стать победителем соревнований, если бы нашелся человек, способный удержаться на его панцире до самого финиша. Текущий рекорд – десять метров. Вот этот каурый – Буфет, полная противоположность Кузнечику. Его шаг настолько размеренный и осторожный, что одно время жук разносил еду и напитки. Избалованный зрителями, он стал возвращать посуду погрызенной, а потом и вовсе пристрастился выхватывать ее из рук. Победителем бегов он вас не сделает, но для обучения езде и первого забега лучшей кандидатуры не найти.
– Мы намерены прийти первыми, – напомнила Веста.
– Если вы наездник на космической блохе, то, конечно, можете рассчитывать на победу, – усмехнулся Ловец. – У вас есть один день, чтобы обучиться верховой езде. Начать предлагаю с Буфета, потом перейти на жука поактивней. И только после освоения азов наездничества можно попытаться управлять Кузнечиком или Черным Брюхом – обогнать Урагана и Хепри способны только они.
– А когда нужно записываться в участники соревнования? – вдруг испугался я.
– Не переживайте. Для меня всегда резервируют одно место, – он перевел взгляд с меня на Весту. – Кто из вас двоих будет наездником?
Рэй был слишком тяжелым для жуков и, по всеобщему мнению местных жителей, являлся мутантом, а им участвовать в бегах запрещалось. Веста была самой легкой из нас, но низкое значение силы обесценивало это преимущество.
– Я буду участвовать, – заявил я. – Но пусть обучение пройдет следующим образом: вы просто покажете нам… Мы запомним.
Ловец посмотрел на меня, как на хрюна, который научился говорить, но не понимал смысла своих же слов. Затем пожал плечами, возвращая себе привычный равнодушный вид.
Он демонстрировал нам тонкости управления пахарями. Показывал правильную стойку, объяснял, как удержать баланс на повороте, как повернуть жука, как ускорить. Показ начал с Буфета, перебрал половину жуков, в том числе привлек и Черное Брюхо, и, распалившись, добрался до Кузнечика.
Кузнечик раскачивался, даже стоя на месте, а уж когда Ловец забрался на него – не с прыжка, но аккуратно подтягивая тело – колебания заметно увеличились. Наездник широко и на разном уровне расставил ноги, обеими руками крепко вцепился в поводья и легко потянул. Кузнечик отклонился назад, словно намеревался встать на дыбы, упал на передние лапы и затрусил. Его пружинистый шаг отрывал ноги Ловца от опоры, так что они неизбежно разъезжались в стороны, невзирая на все усилия наездника. Одиннадцатью метрами позже резкий толчок выбил Ловца из равновесия, одна его нога уехала далеко в сторону, он выпустил поводья и ударился оземь. Жук, потеряв ношу, покорно остановился.
– Новый рекорд, – засмеялся Ловец. Погрузившись в любимое занятие, он потерял маску надменной недоброжелательности. Он отряхнулся. – Что скажете?
Все это время неподвижная Веста отсутствующим взглядом смотрела в пустоту. Мы с Рэем ждали ее решения.
– Нам нужен Черное Брюхо, – приняла она решение и в долгом рукопожатии вложила свою ладонь в мою.
Ловец, поняв наконец наш замысел, усмехнулся.
– Думаете, вы единственные, кому пришло в голову написать программу верховой езды? Как всякий новичок, верите в легкую победу. Но она достается только упорным трудом. Завтра вы это поймете.
– Он в ярости, – заметил Рэй, наблюдая, как Черное Брюхо пытается разорвать привязь. – И захочет отыграться.
Ловец покачал головой.
– Его желания изменчивы и непредсказуемы.
– Я написала не одну программу, – заявила Веста. – А две.
Но и это признание не изменило вердикта Ловца.
– Воздействовать на систему жуков запрещено. Если вмешательство обнаружат – дисквалификация. Впрочем, дело ваше, я не отказываюсь от прибыли. За однодневную аренду Черного Брюха и обучение управлению жуками с вас семьсот эксманов.
– Ну у вас и расценки! – возмутился я. – Панцирями пахарей возьмете?
– На что они мне? Здесь ими разве только туннели не мостят.
Поворчав немного, я пожал ему руку.
Невдалеке звучал гонг. Часы показывали семь шаров, и до нового забега оставалось еще много времени. Но до тех пор нам нужно было поговорить еще с одним человеком.
Цезаря мы нашли в металлическом остове древнего магнитобуса, утратившего лоск, стекла и зияющего дырами. Правитель Хепри что-то мастерил, перетягивая жучиными усами небольшой вычищенный панцирь пахаря. Нашему появлению он не удивился.
– Послушайте, – Цезарь перебрал усы пальцами, высвободив разные ноты.
– Красиво, – рассудила Веста.
Я пожал плечами.
– Четвертая струна выбивается из общей тональности, – заявил Рэй. – Подтяните ее.
Цезарь послушался и снова перебрал струны.
– Вы были правы. Не хотите поработать настройщиком? Я еще не придумал названия этому инструменту, но обещаю сделать из него новое увлечение хеприотов.
– Но ведь у них уже есть одно, – заметил я.
– Вот именно – только одно. В пять шаров они смотрят бега, остальные девять бесцельно слоняются по туннелям в ожидании следующего забега. Конечно, я не говорю об участниках соревнований, жуколовах, кулинарах и солдатах – у них имеются профессии.
– Меня радует, что и в таком тяжелом для жизни месте, соседствуя с жуками, бурями и мутантами человечество сумело организоваться в общество, – призналась Веста. – Потому, мне кажется, вам будет интересно мое предложение. Не слишком далеко от этих мест, в поселении Новая Атлантида живут люди, придающие смысл жизни. Полагаю, вам будет полезно обменяться опытом, и я буду счастлива возникновению торговых и, возможно, дружеских отношений.
Получив координаты Новой Атлантиды, Цезарь объявил:
– Об этой организации мне не было известно. Какую награду вы хотите за столь ценную информацию?
– Ваше сотрудничество станет для меня лучшей наградой, – ответила она.
Я посмотрел на Весту с укором, Цезарь это заметил и протянул руку.
– Возьмите эти пятьсот эксманов. Я привык считать, что всякое доброе дело должно быть вознаграждено.
– А это верно, что за убийство жнеца вы намерены выплатить награду? – спросил я, приняв рукопожатие.
– Пять тысяч эксманов, – подтвердил он. – Этот жнец создает угрозу нашему городу. Он уже пробирался в туннели, и тогда мне наравне с другими жителями пришлось отстаивать Хепри.
– Мы подумаем, как это сделать, – у меня не было ни одной идеи на этот счет, но это пока.
– Подождите, – попросил Цезарь, когда мы уже развернулись к двери, и указал на мой рюкзак. – Это у вас торчат панцири пахарей? Не могли бы вы оставить их мне?
– Зачем? – удивился я. – Они ведь здесь повсюду.
– Свежих нет, а старые, окаменевшие с внутренней стороны, для моих целей бесполезны.
– Вы хотите их купить? – уточнил я.
Он усмехнулся.
– Я обладаю щедростью, но не расточительством.
Я поискал совета в глазах спутников.
– Бросай, – рассудила Веста. – К тому времени, как мы вернемся в Новую Атлантиду, наши рюкзаки наполнятся еще дважды. Продать панцири где-то еще я бы не рассчитывала.
Ладно, хотя бы рюкзак не будет оттягивать спину.
– Если справитесь со жнецом, принесите дюжину его спинных пластин! – крикнул Цезарь на прощание.
Интересно, что он задумал?
Мы разделились: Веста ушла осматривать жуков, способных составить нам конкуренцию, а я, заказав Рэю пир из жуков на шестьдесят эксманов, прошел на пустынный, но свободный для входа колеоптодром. Некоторые места были заняты, и я подумал, что эти люди, возможно, уже приобрели билеты и останутся здесь до начала и конца бегов. А может быть, и дольше. Но сейчас меня интересовал не сам стадион, а только часы. Девять шаров находились в цилиндре, десятый подбирался к ним на ленте. Он полз внутри верхней части рамы, и, хотя расстояние между ним и скатом было совсем невелико, потребовалось еще немалое время и значительное мое терпение, чтобы дождаться момента, когда цилиндр наполнится. Гулко прозвенел гонг, особенно громкий сейчас, в тишине, и цилиндр раскрылся, рассыпав шары будто случайным образом, но на деле в точно отмеренные пазы, и захлопнулся. Оставалось еще пять шаров до бегов. Но другого занятия я для себя не придумал, поэтому остался еще на один шар.
Раздумывая над тем длинным путем, который проделал от «Гаража 2102», я не заметил, как упал в цилиндр первый шар и очнулся от звука гонга. Стадион показался мне омертвевшим, захотелось уйти.
