Юрий Глебович Панов
Меч Кощея Бессмертного
Глава 4. Меч Кощея Бессмертного
1.
Король готов Гермонарих, тощий, больной и седой стоял на балконе своего дворца, расположенного на берегу моря, предавшись воспоминаниям…
─ Сколько же лет я прожил? ─ он невольно начал считать годы. ─ Так, родился я в 265 году, а сегодня – 375 год. Выходит, сто десять… Не зря же меня зовут «Кощей Бессмертный»!
И он был прав: в это время средний возраст мужчин из-за того, что шли часто войны с кем-нибудь, составлял пятьдесят шесть лет, а на него из-за возраста пальцем показывали и говорили. ─ Бессмертный!
Ухмыльнувшись тому, что ещё, будучи юношей, он сообразил, что королём царства готов ему не бывать до тех пор, пока не будет он иметь какой-нибудь волшебный меч.
─ Мало того, что его отец король Одульф кроме него, самого последнего сына, имеет ещё трёх сыновей старше него, так ему и самому скоро будет сорок лет… ─ думал молодой Гермонарих, недавно которому исполнилось девятнадцать лет. ─ У меня теперь есть совершеннолетие, и я могу сам принимать решения о своей судьбе. А что, если я поеду учиться военному делу бескерков на юг Понтийского моря, к нашим родственникам?
О том, что готы рода Амалов, которыми командовал король Гунуил, приплыли с юга Понтийского моря, он слышал от отца и деда Атала. Вот они-то, ещё в детстве, и поведали ему о том, что у них где-то спрятан волшебный меч Турфинг, который передаётся по наследству вместе с короной.
─А что это за меч Турфинг? ─ тогда не удержался от расспросов маленький Гермонарих, сидя на коленях у отца.
─ Самые сильные мечи, как и всё волшебное оружие, изготавливают карлики, гномы или эльфы. Они самые искусные мастера в этом деле. ─ отец Одульф гладил по головке мальчика, думая, что к совершеннолетию тот совсем забудет эти рассказы. ─ Говорят, они свои мечи делают из чистого железа с большой примесью того, что прилетает к нам с неба по распоряжению бога Одина… Кроме этого необходимым элементом при плавке является чистое серебро, которое потом добавляется. При изготовлении меча они производят различные заклинания: одни – для того, чтобы меч был всегда острым, другие – против ржавения и для гибкости, третьи, чтобы были стойкими к вешним воздействия, четвёртые – должны были повышать стойкость мечей к внешним воздействиям, как от магии так и от разрушения нечисти одним прикосновением меча. Особенно ценится способность меча самому выбирать себе хозяина, а также светиться по разным причинам…
─ Как это так? ─ удивлённо спросил Гермонарих, с трудом понимая то, о чём рассказывал ему отец. ─ А разве у остальных воинов не такие мечи?
─ Волшебные мечи имеют своё имя и свой характер, который придают ему волшебники… ─ отец посмотрел на сына, который напряженно переваривал каждое его слово. ─ На них даже пишутся руны, чтобы сохранить заклинания…
─ А у тебя есть такой волшебный меч? ─ маленький Гермонарих внимательно посмотрел на отца: правду ли он говорит?
─ Есть… И зовут его Турфинг – меч победителей! Но есть правило: если ты вытащил его из ножен, он не даст себя вложить назад, пока не прольётся кровь тех, против которых его вынули… ─ смутившись от такого вопроса, и посчитав, что сын этот разговор со временем все равно забудет, ответил. ─ У каждого меча свой дух… И, если он признаёт своего хозяина, он тут же откликнется… Он же друг!
─ А как Турфинг сделали? ─ не унимался малец.
─ Когда-то давно прадед моего деда оказался в горах и увидел гномов, сидящих на камне спиной к нему. Наставив на них свой меч, он воскликнул: «Смерть вам или волшебный меч!». Гномы, поняв, что по-другому остаться живыми у них не получится, согласились выковать ему волшебный меч. И выковали, дав ему имя Турфинг. Но ковали они его не по своему желанию, а по принуждению, и наложили ему своё проклятие. Это был меч победы над любым противником до тех пор, пока меч не убьёт трёх хозяев из нашего рода… ─ отец Гермонариха замолчал, опустив голову.
─ И сколько уже наших было убито мечом? ─ тихо спросил Гермонарих, затаив дыхание.
─ Этого я не знаю… ─ спрятав от сына глаза, произнёс отец.
Почувствовав, что итак в этот раз рассказал слишком много такого, что могло заморочить голову маленькому сыну, которого больше всех любил, он больше никогда об этом не рассказывал. Так Гермонарих узнал, что есть в нашей жизни нечто необыкновенное…
Шли годы. Он под руководством учителей осваивал нужные для жизни знания и навыки, но разговор о волшебных мечах больше никогда не заводился. Даже когда он задавал эти вопросы своим учителям, они только пожимали плечами. Так Гермонарих понял, что есть такие темы, о которых не со всеми, даже с братьями, можно говорить. И постепенно он замкнулся. Как-то услышав от родственников о берсерках и ульфхеднарах, юный Германарих в детстве не отращивал волосы и бороду до совершеннолетия, но затем стал их отращивать. Однажды, оказавшись в одной из пещер и встретившись с жрецом, узнал, что его тотемом является волк. Так он для себя решил, что станет ульфхеднаром. И не ошибся: ульфхеднары были гораздо более редки, чем берсерки.
И, если берсерк, одержимый духом медведя, являл собой всесокрушающую мощь, то его волкообразный «брат» был более ловким, более жестоким (хотя куда уж больше) и более сообразительным. Короче говоря, волчара был как бы более опасным, чем берсерк.
Как олицетворение зверя Одина воины-волки были «более угодны» верховному божеству скандинавов. В отличии от берсерков, ульфхеднары практически все могли контролировать свою «звериную ипостась» (ну, по сравнению с берсерками). То бишь в неконтролируемый приступ боевого бешенства волчары впадали гораздо реже своих медведеобразных собратьев.
Их объединяло одно – и те и другие воины во время боя впадали в священную ярость (амок, боевой транс, боевое бешенство) и сражались, подобно диким животным, многократно превосходя обычного воина в силе, реакции, скорости и нечувствительности к боли. А вот с самоконтролем у воинов Одина было плохо. Плохо было до такой степени, что они становились изгоями в предельно милитаризованном обществе викингов. Даже воины-волки контролировали себя намного больше. Поэтому и получалось так: вроде бы мегавоин, но не уважают его собратья по оружию, почему-то не уважают и все тут.
Ульфхеднар – древнескандинавский воин-волк или «волкоголовый», сражаясь бок о бок с берсерками («медведеподобные», воины-медведи), оставлял о себе сведений совсем мало, стараясь быть незаметным. Воинов-волков, как и воинов-медведей, отличало от остальных воинов умение входить в особое состояние, транс, – «ярость зверя», в котором они полностью отождествляли себя с животными.
В бою такие воины очень ценились, они были бесстрашны, невероятно сильны и не чувствительны к боли, они искусно владели оружием и даже без оружия были чрезвычайно опасны.
Разница между ульфхеднаром и берсерком была лишь в том, что свою ярость они использовали по-разному. Берсерк впадал в неконтролируемую ярость и выходил из этого состояния только полностью израсходовав все силы. Это своего рода «форсаж», который не мог длиться долго. Берсерки засыпали сразу после боя. Ульфхеднар же контролировал свою ярость, при этом оставаясь думающим воином. Он был менее эффективен в бою, чем берсерк, однако мог руководить и применять различные тактические приёмы. Расходуя «ярость» более рационально ульфхеднар был более универсальным сверх-воином того времени и стоил дороже.
А по достижении совершеннолетия Гермонарих отпросился у отца на поездку в северные края…
Получив солидный золотой запас на дальнейшую жизнь, он направился к известному воину-ульфхендару для обучения, когда приехал на север. А через пять лет, освоив всё, что должен был уметь ульфхендар, вернулся домой.
И здесь его ждала важная новость: его отец Одульф умер, а его трон достался старшему брату Ансиле. Два средних брата – Эдиульф и Вультульф стали приближёнными Ансилы, а места для Германариха не оказалось. Вскоре Вультульф напал на Германариха с ножом, чтобы убить его, из-за того, что тот начал искать меч Турфинг. Однако, он не знал возможностей Гермонариха, который легко убил его своим же ножом.
Ансила, опасаясь иметь рядом такого воина, дав ему золота для приобретения корабля и сотню воинов, направил его на северное направление водного Шёлкового пути для грабежа караванов. Так Германарих попадает в леса и реки Гардарики…
Первым местом базирования его корабля на водном Шёлковом пути становится земля на берегу моря Викингов.
Так на древней реке, по которой викинги нападали на караваны из Китая, появился серьёзный конкурент из готов, который захватил земли вендов и ободритов, а также гревтунгов, наладил контроль и плату за проезд по реке, как китайцев, так и викингов. Все попытки викингов напасть на землю конунга Гермонариха, которые теперь захватил Гермонарих где силой, где хитростью, где волчьими повадками, оканчивались безрезультатно. И Гермонарих знал почему: дело в том, что уезжая на земли моря викингов, он прихватил с собой меч Турфинг, который всё-таки нашёл. Единственное, о чём хотел он узнать: это сколько волшебной силы в нём осталось?
Поэтому старался не обнажать его, обходясь теми знаниями, которые получил как ульфхендар. Постепенно расширяя свои владения на восток по водному Шёлковому пути до реки Итиль, он становился всё жестче и богаче.
Прошло двадцать лет. Конунга Германариха известили, что король Ансила загадочно умер, а его трон теперь принадлежит его брату – Эдиульфу. Никакого разговора о том, чтобы передать корону Гермонариху, который увеличил королевство готов в несколько раз, даже не было!
И Гермонарих продолжил увеличивать королевство готов… Скоро список покорённых им народов зазвучал так: племена гольтескифов (Golthescytha), тиудов (Thiudos), инаунксов (Inaunxis), васинабронков (Vasinabroncas), меренс (Merens), морденс (Mordens), имнискаров (Imniscaris), рогов (Rogas), тадзанс (Tadzans), атаул (Athaul), навего (Navego), бубегенов (Bubegenas), колдов (Coldas) и другие.
2.
Однажды к нему привели славянского жреца, который рассказал ему сказку…
… В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было три сына, все они были на возрасте. Только мать их вдруг унес Кощей Бессмертный. Тут старший сын и испросил у отца благословенье искать мать. Отец благословил; он уехал и без вести пропал. Тогда средний сын пождал-пождал, тоже выпросился у отца, уехал,– и тоже без вести пропал.
Тогда приходит малый сын, Иван-царевич, и говорит отцу. – Батюшка! Благословляй меня искать матушку…
Отец не пускает, говорит. – Тех нет братовей, да и ты уедешь: я с кручины умру!
– Нет, батюшка, благословишь – поеду, и не благословишь – тоже поеду. – младший сын говорит.
Ничего не поделать, отец благословил.
Пошел Иван-царевич выбирать себе коня: на которого руку положит, тот и падет! Так и не смог выбрать себе коня.
Идет себе дорогой по городищу, повесил голову. Ниоткуда взялась старуха, спрашивает. – Что, Иван-царевич, повесил голову?
– Уйди, старуха! На руку положу, другой пришлепну– мокренько будет!
Тогда старуха обежала его другим переулком, идет опять навстречу, и говорит. – Здравствуй, Иван-царевич! Что повесил голову?
Он и думает. – Что же это старуха меня спрашивает? Не поможет ли мне она?
И говорит ей. – Вот, баушка, не могу найти себе доброго коня.
– Дурашка, мучишься, а старухе не кучишься!– отвечает старуха.– Пойдем со мной.
Привела его к горе, указала место. – Скапывай эту землю.
Иван-царевич скопал, видит чугунную доску на двенадцати замках. Замки он тотчас с нее сорвал и двери отворил, вошел под землю. Видит: тут прикован на двенадцати цепях богатырский конь. А тот, видно, услышал ездока по себе, заржал, забился, все двенадцать цепей порвал.
Надел Иван-царевич на себя богатырские доспехи, надел на коня узду, черкасское седло, дал старухе денег и сказал. – Благословляй и прощай, баушка!
Сам сел и поехал. Долго ездил, наконец, доехал до горы. Преболышущая гора, крутая, взъехать на нее никак нельзя. Тут и братья его ездят возле горы. Поздоровались, поехали вместе. Доезжают до чугунного камня пудов в полтораста. На камне надпись: «Кто этот камень бросит на гору, тому и ход будет».
Старшие братовья не смогли поднять камень, а Иван-царевич с одного маху забросил его на гору – и тотчас в горе показалась лестница.
Он оставил коня, наточил из мизинца в стакан крови, подает братьям и говорит. – Ежели в стакане кровь почернеет, не ладите меня: значит, я умру!
Простился и пошел. Зашел на гору; чего только он не насмотрелся! Всяки тут леса, всяки ягоды, всяки птицы! Долго шел Иван-царевич, дошел до дому: огромный дом! В нем жила царска дочь, котора была утащена Кощеем Бессмертным.
Иван-царевич кругом ограды ходит, а дверей не видит. Царская дочь увидела человека, вышла на балкон, кричит ему. – Тут, смотри, у ограды есть щель, потронь ее мизинцем, и будут тебе двери.
Так и сделалось. Иван-царевич вошел в дом. Девица его приняла, напоила-накормила и расспросила. Он ей рассказал, что пошел доставать мать от Кощея Бессмертного.
Девица говорит ему на это. – Трудно доставать мать, Иван-царевич! Он ведь бессмертный – убьет тебя. Ко мне он часто ездит… Вон у него меч в пятьсот пудов, поднимешь ли его? Тогда ступай!
Иван-царевич не только поднял меч, а еще и бросил кверху. Сам пошел дальше. Приходит к другому дому, двери знает, как искать. Вошел в дом, а тут его мать! Обнялись, поплакали. Он и здесь испытал свои силы: бросил какой-то шарик в полторы тысячи пудов.
Время приходит быть Кощею Бессмертному. Вот мать и спрятала его.
Вдруг входит Кощей Бессмертный в дом и говорит. – Фу, фу! Русской коски слыхом не слыхать, видом не видать, а русская коска сама на двор пришла! Кто у тебя был? Не сын ли?
– Что ты, бог с тобой! Сам летал по Руси, нахватался русского духу, тебе и мерещится. – ответила мать Ивана-царевича.
А сама поближе с ласковыми словами к Кощею Бессмертному, выспрашивает то или другое и говорит. – Где же у тебя смерть, Кощей Бессмертный?
– У меня смерть в таком-то месте. – говорит он. – Там стоит дуб, под дубом ящик, в ящике заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце моя смерть.
Сказал это Кощей Бессмертный, побыл немного и улетел.
Пришло время – Иван-царевич благословился у матери, отправился по смерть Кощея Бессмертного.
Идет дорогой много время. Не пивал, не едал, хочет есть до смерти и думает. – Хоть кто бы на это время попался!
Вдруг – волчонок. Он прицелился, хочет его убить. Выскакивает из норы волчиха и говорит. – Не тронь моего волчонка, я тебе пригожусь.
– Быть так! – и Иван-царевич отпустил волка. Идет дальше, видит ворону.
– Постой. – думает.– Здесь я закушу!
Зарядил стрелу, хочет стрелять. А ворона ему и говорит.
– Не тронь меня, я тебе пригожусь.
Иван-царевич подумал-подумал и отпустил ворону. Идет дальше, доходит до моря, остановился на берегу. В это время вдруг взметался щучонок и выпал на берег. Он его схватил, есть хочет смертно.
– Вот теперь поем! – думает.
Ниоткуда взялась щука, и говорит. – Не тронь, Иван-царевич, моего детища, я тебе пригожусь!
Он и щучонка этого отпустил.
– Как пройти море? – сидит на берегу да думает. Щука ровно знала его думу, легла поперек моря. Иван-царевич прошел по ней, как по мосту. Доходит до дуба, где была смерть Кощея Бессмертного, достал ящик, отворил – заяц выскочил и побежал. Где тут удержать зайца!
Испугался Иван-царевич, что отпустил зайца, призадумался, а волк, которого не убил он, кинулся за зайцем, поймал и несет к Ивану-царевичу.
Он обрадовался, схватил зайца, распорол его и как-то оробел: утка спорхнула и полетела. Он пострелял, пострелял – всё мимо!
Задумался опять. Ниоткуда взялась ворона с воронятами и ступай за уткой, поймала утку, принесла Ивану-царевичу. Царевич обрадел, достал яйцо, пошел, доходит до моря, стал мыть яичко, да и выронил в воду.
– Как достать из моря? Безмерна глубь! – закручинился опять Иван-царевич.
Вдруг море встрепенулось. Это щука принесла ему яйцо, потом легла поперек моря. Иван-царевич прошел по ней и отправился к матери.
Приходит, поздоровались, и она его опять спрятала. В это время прилетел Кощей Бессмертный и говорит. – Фу, фу! Русской коски слыхом не слыхать, видом не видать, а здесь Русью несет!
– Что ты, Кощей? У меня никого нет! – отвечала мать Ивана-царевича.
А Кощей опять и говорит. – Я что-то не могу!
Иван-царевич пожимал яичко: Кощея Бессмертного от того и коробило.
Наконец Иван-царевич вышел, кажет ему яйцо и говорит. – Вот, Кощей Бессмертный, твоя смерть!
Тот на коленки против него упал и говорит. – Не бей меня, Иван-царевич, станем жить дружно! Нам весь мир будет покорен!
Иван-царевич не обольстился его словами, раздавил яичко! Кощей-то Бессмертный и умер!
Взяли они, Иван-царевич с матерью, что было нужно, пошли на родимую сторонку. По пути зашли за царской дочерью, к которой Иван-царевич заходил вперед, взяли и ее с собой. Пошли дальше, доходят до горы, где братья Ивана-царевича все ждут и ждут.
Девица и говорит. – Иван-царевич! Воротись ко мне в дом: я забыла подвенечное платье, брильянтовый перстень и нешитые башмаки!
Между тем он уже спустил мать и царскую дочь, с коей они условились дома обвенчаться. Братья приняли их, да взяли спуск и перерезали, чтобы Ивану-царевичу нельзя было спуститься. Мать и девицу как-то угрозами уговорили, чтобы дома про Ивана-царевича не сказывали.
Прибыли в свое царство; отец обрадовался детям и жене, но только опечалился об одном Иване-царевиче.
А Иван-царевич воротился в дом своей невесты, взял обручальный перстень, подвенечное платье и нешитые башмаки; приходит на гору, метнул с руки на руку перстень.
Явилось двенадцать молодцов и спрашивают. – Что прикажете?
– Перенесите меня вот с этой горы на землю.
Молодцы тотчас его спустили. Иван-царевич надел перстень – их не стало. Пошел он в свое царство, приходит в тот город, где жил его отец и братья, остановился у одной старушки и спрашивает. – Что, бабушка, нового в вашем царстве?
– Да чего, дитятко! Вот наша царица была в плену у Кощея Бессмертного. Ее искали три сына, двое нашли и воротились, а третьего, Ивана-царевича, нет, и не знают, где! Царь кручинится об нем. А эти царевичи с матерью привезли какую-то царскую дочь. Большак жениться на ней хочет, да она посылает наперед куда-то за обручальным перстнем или велит сделать такое же кольцо, какое ей надо. Уж кличут клич, да никто не выискивается.
– Ступай, баушка, скажи царю, что ты сделаешь, а я пособлю.– говорит Иван-царевич.
Старуха в кою пору скрутилась, побежала к царю и говорит. – Ваше царское величество! Обручальный перстень я сделаю.
– Сделай, сделай, баушка! Мы таким людям всегда рады. – говорит царь. – А если не сделаешь, то голову на плаху!
Старуха перепугалась, пришла домой, заставляет Ивана-царевича делать перстень, а Иван-царевич спит, мало думает, перстень готов. Он шутит над старухой, а старуха трясется вся, плачет, ругает его.
– Вот ты сам-от в стороне остался. – говорит. – А меня, дуру старую, подвел под смерть!
Плакала, плакала старуха и уснула. Иван-царевич встал поутру рано, будит старуху. – Вставай, баушка, да ступай понеси перстень, да смотри: больше одного червонца за него не бери. Если спросят, кто сделал перстень, скажи: сама! На меня не сказывай!
Старуха обрадовалась, снесла перстень. Невесте он понравился.
– Такой, – говорит, – мне и надо!
Вынесла ей полно блюдо золота; она взяла один только червонец.
Царь говорит. – Что, баушка, мало берешь?
– На что мне много-то, ваше царско величество! После понадобятся – ты же мне дашь!
Пробаяла это старуха и ушла. Прошло там сколько время – вести носятся, что невеста посылает жениха за подвенечным платьем или велит сшить такое же, какое ей надо. Старуха и тут успела (Иван-царевич помог), снесла подвенечное платье.
После снесла нешитые башмаки, а червонцев брала по одному и сказывала. – Эти вещи сама делаю!
Слышат люди, что у царя в такой-то день свадьба; дождались и того дня. А Иван-царевич старухе заказал. – Смотри, баушка, как невесту привезут под венец, ты скажи мне.
Старуха время не пропустила. Иван-царевич тотчас оделся в царское платье, выходит. – Вот, баушка, я какой!
Старуха в ноги ему. – Батюшка, прости, я тебя ругала!
А он. – Бог простит!
Приходит в церковь. Брата его еще не было. Он стал в ряд с невестой: их обвенчали и повели во дворец.
На дороге попадается навстречу жених – большой брат. Увидал, что невесту ведут с Иваном-царевичем, побежал со стыдом обратно.
Отец обрадовался Ивану-царевичу, узнал о лукавстве братьев и, как отпировали свадьбу, больших сыновей разослал в ссылку, а Ивана-царевича сделал наследником царства…
– А ты знаешь, жрец, о ком эта сказка? – вдруг спросил Гермнарих.
– О ком, батюшка… Да о тебе! – ответил жрец. – Ты, ведь, у нас Кощей Бессмертный. Шестьдесят пять тебе годков, а ты всё воюешь! Может, хватит?
– За то, что ты сказку мне рассказал, пожалею тебя! – произнёс Гермонарих. – А за то, что рассказал, где ждёт меня смерть, помилую тебя! Иди…
Так Гермонарих узнал, что в народе его кличут Кощеем Бессмертным.
3.
А тут и новость пришла: умер король готов Эдиульф. И Гермонарих занял его место, сразу же начав расширять свою державу…
Постепенно Германариху подчинились языги, карпы, вандалы, тайфалы. Были окончательно покорены и «росомоны» – «люди рос». И была повержена Русколань.
В подданство Германариха перешел и Боспор. Получив от этого огромную выгоду, теперь люди Гермонариха сбывали сюда рабов, захваченных в походах. Долго сопротивлялись приазовские герулы, племя воинственное и высокомерное. В большей части они были перебиты, но все равно не хотели подчиниться.
С 360 года у готов начались их столкновения с аланами. Причиной войны стала откуда-то взявшаяся агрессия Германариха. Аланы являлись сильным противником, у них были мощные крепости, великолепная панцирная конница…
Но около 370 гола разыгралась трагедия, приведшая к конфликту с росомонами, вероломным народом и виновниками всех готских несчастий. У Гермонариха было много жён: так было принято для скрепления союза побеждённого с победителем.
Но этот случай оказался не обычным: росомонка, являющаяся такой женой Гермонариху, изменила ему с его сыном. Ее братья находились при дворе императора и знали об измене. Ведь Германарих был язычником-многоженцем. И можно вспомнить обычай подобных ему завоевателей – собирать гарем их знатных представительниц всех покоренных народов, чтобы одновременно служили и заложницами. И Сунильде по понятным причинам отнюдь не нравилось быть в числе жен поработителя. Тем более старика, с перспективой в скором будущем быть отправленной вместе с ним на тот свет. В ситуации надвигающейся войны с гуннами она решилась бежать, но неудачно.
Казнь он назначил жесточайшую, считавшуюся у германцев самой страшной и позорной для женщин. Жертву, раздетую догола, вывели перед сборищем всего народа, привязали к диким лошадям и пустили их вскачь, волоча приговоренную по кочкам и камням и раздирая на части. Братья Сунильды Сар и Аммий возмутились и решили отомстить – на ближайшем приеме у императора ударили его в бок мечом Турфингом. Одного из них – Аммия – убила стража, а второй, Сар, оказавшись легко раненным, притворился убитым. Германарих остался жив, но от полученной раны начал тяжело болеть, выпустив из рук управление. Ночью, зная, где запрятан Турфинг, Сар снова выкрал его и ускакал к перешейку Таврики. Но и там ему не очень повезло – он нарвался на разъезд готов, которых убил, но и сам оказался тяжело раненным.
Вот тогда-то и встретил он команду Белавы. Ведане, которая оказала ему помощь, им и был передан Турфинг, потому что Сар прекрасно понимал, что готы когда-нибудь его поймают и отберут меч Победы. Так волшебный меч оказался в команде Белавы и был доставлен в места, о которых никогда бы не догадался Гермонарих…
Вот и сейчас, изнемогая от боли, Германарих решал для себя только один вопрос, обращаясь к мечу Турфингу, которого разыскивали готы. ─ Скажи, Турфинг, ты угробил всех своих врагов-хозяев? Осталась ли в тебе волшебная сила, чтобы быть мечом Победы?
И начал вспоминать.
─ Перым ты убил Свафрлами, твоего первого хозяина, с помощью Арнгрима, бескерка… ─ Гермонарих загнул палец на руке.
─ Ангатюр Первый, внук Свафрлами, который вынул меч из ножен, был убит Оддом Стрелой с твоей помощью… ─ и Гермонарих загнул второй палец на своей руке.
─ Хервер, дочь Ангатюра, дева – воительница, выкопавшая тебя из кургана отца… ─ Гермонарих замер, вспоминая и морщась от боли в боку. ─ Была убита… Но вынимала ли она тебя из ножен? Это большой вопрос! Не понятно… Ко мне ты перешёл, но я тебя ни разу не вынимал из ножен… Уж очень хотелось быть Кощеем Бессмертным!
Гермонарих так и не успел принять окончательное решение. Вбежал придворный слуга с криком. ─ Баламбер напал на аланов и скоро будет здесь!
─ Так был или нет третий убитый Турфингом из нашего рода? ─ рассуждать на эту тему времени больше не оставалось. Понимая, что расстаётся с Турфингом навсегда, он махнул рукой и побежал искать коня.
И Гермонариху пришлось срочно бежать из дворца, несмотря на большую боль в боку.
Через некоторое время Кощей Бессмертный умрёт смертью обычного человека в старой деревянной хижине на берегу моря…
