Юрий Глебович Панов
Меч Кощея Бессмертного
Там раздавались какие-то крики. И, словно для того, чтобы ответить на безмолвный вопрос Анны, неожиданно появились два струга. На первом из них стоял в красном кафтане и коричневых штанах бородатый мужик, который, увидев лестницу для подъёма в имение Нарышкиных, показал на неё. Струг послушно направился к ней.
─ Да енто жа Емелька Пугачёв! ─ удивлённо прошептала Анна и, вспомнив, что обещала информировать обо всём батьку-атамана, обратилась к Аксинье. ─ Ксюха, давай беги к батьке-атаману, да скажи, што Емелька Пугачёв со стругами причалил к берегу! Того и гляди скоро тут будет!
Аксинья, закрыв от волнения рот рукой, другой прихватила подол сарафана и побежала к батьке-атаману с докладом. Все остальные замерли от того, что происходило у них на глазах.
Тем временем, яма, которую рыли помощники барона, значительно углубилась и расширилась. Однако, звуки, идущие от поднимающихся по лестнице казаков, становились всё громче и громче.
Емельян Пугачёв первым вступил на дорожку имения Нарышкиных, поднявшись по лестнице, и увидел трёх человек, чем-то занимающихся возле дома.
─ Эй, вы чё тута, клад ишшите? ─ со смехом произнёс он низким голосом, показывая пальцем на барона. Его друзья звонко расхохотались.
Когда же он ещё ближе подошёл к копателям, то барон Герман фон Лихтенштейн сильно обиделся, увидев неподобающее приветствие незнакомца.
─ Ти кто такая? Какой ти род-племя мне мешать? ─ выкрикнул он высоким голосом, чуть ли не подпрыгнув.
Турок и еврей, увидев казаков и Пугачёва, мгновенно перестали копать, чуя что-то нехорошее, что может произойти сейчас. Возможно, это были отзвуки интуиции, которая подсказывала то, что именно казаки не любили ни турков, ни евреев, постоянно воюя с ними.
Но барон, никогда не встречавшийся с казаками, вел себя совсем иначе: разом охрипнув, он бросился с кулаками на Емельяна Пугачёва, бывшего на две головы выше его и шире в плечах.
─ Ты на кого, пёс немецкий, бросился с кулаками? ─ закричал Пугачёв, выставив вперёд свой здоровенный кулак.
Барон, нарвавшись на кулак с рукой, превышавшей его руку раза в полтора, продолжал махать по воздуху, так и не достигая тела Пугачёва. Турок и еврей, видя, как развиваются события, побросали свои лопаты и начали вылезать из ямы. Однако, стоило им вылезти, как четверо казачков быстро скрутили им руки, подозревая, что они бросятся на помощь своему повелителю. Но те, быстро сообразив, что им грозит, головами показали, что воевать с казаками не намерены.
Тем временем, барон, намахавшись бесполезно кулаками, опустил их, как плети, и тут же получил в лицо здоровенный кулак другой руки Пугачёва. Охнув, он рухнул прямо в яму, Но при этом из его руки выскочила береста и, сделав небольшой полукруг в воздухе, упала недалеко от отпущенного казаками Бермятмана, изначально устремившегося к дому. Осторожно присев, тот нащупав берёсту, замер на коленях около дома.
─ Достаньте его! ─ показывая на барона, приказал Пугачёв двум казакам, стоящих рядом с ним. И когда барона подняли, закричал на него. ─ Ты как стоишь перед государем вся Руси?
В это время турок, наконец, сообразил, кого чёрт прислал. Толкнув стоящего рядом казака, он устремился к берегу реки, чтобы спрыгнуть с высокого утёса прямо в реку.
Кто же из казаков выстрелил ему в спину, Анна так и не увидела, так как всё её внимание было сосредоточен на Емельке Пугачёве.
─ Готов… ─ тихо произнёс Михаил, имея ввиду турка.
Пока все смотрели в сторону убегающего турка, Бермятман на карачках переползая в сторону дома, умудрился спрятаться там.
─ Ви не хосудар Руси! ─ пролепетал барон, имея ввиду, что императрицей является Екатерина – женщина.
─ Что-о-о? ─ крикнул Пугачёв и вытащив из-за пояса пистолет, выстрелил немцу прямо в грудь. Тот, вскинув руки, упал прямо в яму, которую недавно выкопали его помощники.
─ Казаки! ─ крикнул кто-то из свиты Пугачёва. ─ Бежим! Это не наши!
Пугачёв и те, кто его окружал, быстро повернулись и побежали к лестнице…
Скоро струги Емельяна Пугачёва продолжили движение по реке Хопёр в сторону Дона.
В то же время группа казаков во главе с батькой-атаманом высыпала на берег, но уже струги Емельки скрылись за поворотом.
─ Что же здеся было? ─ спросил батька-атаман у Анны.
И когда та рассказала подробно обо всём с добавлениями остальных членов боевой четвёрки, он спросил. ─ Но вы сначала сказали, что их было трое… Барон лежит в яме убитый, на берегу – турок, а где ещё один?
─ Сбежал, гадёныш… ─ чуть слышно произнесла Анна, имея ввиду Бермятмана, разом затерявшегося на хуторе…
Вечером того же дня непонятно почему загорелась деревянная баня…
Бермятман, в последний раз окинув взором горящий результат своей мести земле, которая имея клад, второй раз не поддаётся его родне, ухмыльнулся – он был доволен и тем, что устроил пожар…
Когда доложили Марии-Терезии об исходе операции «меч», как она её окрестила, она вздохнула, а через несколько дней подписала мирный договор. Победоносной войны так и не состоялось…
Когда по приказу Екатерины II казнили Емельяна Пугачёва, ни сама императрица, ни Нарышкины даже и не вспомнили Германа фон Лихтенштейна, погибшего от руки казака…
Единственно, кто немного пожалел, что была вновь утеряна береста с чертежом для поисков медного зеркала жрицы Амаги, были две молодые казачки, которым показалось маловато приключений, выпавших на их долю…
Глава 7. Русско-Турецкая война за Крым, 1787 год
1.
Екатерина II стояла у окна и нервно теребила пальцы, вызвав на доклад своего верного помощника Григория Потёмкина, который должен был появиться здесь с минуты на минуту.
Громко стуча башмаками по императорскому полу, Григорий прошёл сразу к ней.
─ Ты, мой друг, что-то перестал торопиться, когда тебя зовут! ─ не преминула укусить лишний раз Потёмкина Екатерина, чтобы тот не задавался. Отодвинув от себя Григория, императрица не особенно-то надеялась на проявление своей любви к нему.
─ Прости, матушка… ─ Григорий поцеловал протянутую императрицей руку и, увидев кивок, означающий, что он может говорить, произнёс. ─ Наше противостояние с Турцией не прекратилось после войны 1768 – 1774 годов, несмотря на то, что последний крымский хан Шагин-Гирей отказался от власти, а его ханство было присоединено к вашей империи…
─ Я что-то до сих пор его не вижу среди чиновников… ─ едко усмехнулась императрица, невольно делая виновником самого Потёмкина. ─ А что Турция?
─ Султан Селим III сравнил своё государство с домом, у которого сорвали дверь с петель! ─ Григорий слегка улыбался, найдя способ сделать ей комплимент: его старая любовь к Екатерине почему-то никак не уходила. ─ Он продолжает активно готовиться к новой войне с нами за Крым. Теперь ему в этом помогают Англия, Пруссия, Швеция и Франция…
─ А Англии-то что надо? ─ возмутилась Екатерина.
─ Это тебе за Декларацию о вооруженном нейтралитете! ─ усмехнулся Потёмкин и продолжил. ─ Пруссия стремится ослабить российское влияние в Польше, а Франция ей помогает. Швеция мечтает отнять у ослабленной войной России свои потерянные земли…
─ Понятно… Я бы тоже так делала… ─ Екатерина была недовольна сложившейся ситуацией. ─ А как военная реформа?
─ А что реформа? ─ спокойно ответил Потёмкин. ─ Усилилась специализация рекрутов, была введена новая, не стесняющая движений военная форма: широкие куртки и сапоги, теплые шаровары, каски, отменены парики и косы. Солдатам стали стричь волосы. Офицерам теперь запрещается избивать новобранцев. Определенные изменения произошли и в структуре вооруженных сил – увеличилось число егерей, драгун, артиллерийских и других подразделений…
─ А сам Селим-то верит, что в этот раз победит? ─ Екатерина повернулась и посмотрела в глаза Григорию.
─ Я, думаю, не верит… ─ Потёмкин смотрел прямо в глаза Екатерине и не отводил глаз.
─ Значит, не верит… ─ сделала вывод она, прищурив глаза. ─ Но на что-то он всё же надеется? Ведь войска-то собирает… Может, на помощь европредателей?
─ Вот-вот, как раз на предателей-то он едва ли надеется… ─ Потёмкин посмотрел куда-то вдаль, отключившись тот всего. ─ Но на что? Вот это-то я бы и сам очень хотел знать!
─ Ну, так давай, шпионов к нему засылай… Разведчиков! ─ взрыв негодования опять напал на неё. ─ Я что это сама за всех буду делать? Чего ждать-то?
─ Да я уже это сделал давно… ─ усмехнулся Потёмкин. ─ Вот только что-то ответа никак не дождусь…
─ Ну, так ещё зашли… И не только к туркам… ─ у Екатерины поднялись брови, через лоб проскочила одна горизонтальная морщина, мышцы лба, сдвинулись вовнутрь и вниз, создав угрожающее выражение глаз, а губы плотно сжались. ─ Мне что, надо учить вас, как это надо делать ?! Иди и работай!
Потёмкин повернулся, поклонившись, и пошёл, постукивая башмаками, к двери. А Екатерина, сильно теребя пальцы рук, повернулась к окну…
2.
Султан Селим III сидел на своём кресле и рассуждал. ─ Почему русские такие тупые? Я им, понимаешь ли, письма пишу, на арабском языке, а они? Они что, не понимают важности арабского языка? У меня все люди считают его сакральным, языком Аллаха и Корана! Даже мусульмане неарабского происхождения в Тавриде, для которых этот язык стал магическим и священным, признают это… Так могу ли я так просто их отдать на растерзание русским? Конечно, нет! Ведь я не просто султан, но и халиф, то есть тень Аллаха на земле…
Он посмотрел куда-то вдаль и неожиданно произнёс, хлопнув в ладоши. ─ Эй, там, позовите ко мне моего астролога!
Ждать долго не пришлось, в зал вошёл придворный астролог Али ибн Сахиб и тут же упал на колени, воздав руки вверх.
─ О величайший из великих… ─ начал он восхваляющую часть приветствия, но султан быстро его прервал. Тогда астролог его просто спросил. ─ О чём душа болит?
─ Вот, скажи мне, Али, почему я, имеющий разные обереги и талисманы, делающий всё с учётом правильных и неправильных дней, которые показывают астрологи, проиграл войну с Россией в прошлый раз?
─ Ты делал всё правильно… ─ хитрый астролог понимал, что от его речи зависит, останется жить он или нет. ─ Но у России больше оберегов!
─ Это про что ты говоришь? ─ удивился султан, столкнувшись с такой речью подчинённого. ─ Так, значит, вы не обеспечили мне защиты?!
─ Да дело не в нас… ─ уже просто произнёс Али. ─ Думаете, меня это не беспокоило? Беспокоило… Да ещё как!
Он на минуту замолчал, вспоминая что-то очень важное из своей жизни и уже понимая, куда клонит султан.
─ Как-то в горах встретился мне один маг… Так, отвечая на этот мой вопрос, он ответил: «А что ты хотел? У Русов в земле лежит меч Победы ещё их далёких предков. Вот потому их никто и не может победить!» ─ Али вздохнул, очень сожалея о том, что завёл этот разговор. ─ Я тогда его спросил: «А можно ли его найти?»
Астролог посмотрел куда-то вдаль, не шевелясь, какое-то время.
─ Ну, так что же ответил тебе маг? ─ султан сидел на своём кресле, ерзая туда-сюда, дожидаясь ответа астролога.
─ А ничего он мне не ответил, махнул рукой и пошёл дальше… ─ произнёс безразличным тоном астролог, понимая, что смерть его совсем близко.
─ А что бы ты сделал на его месте? ─ вдруг спросил султан астролога.
─ Не знаю… Может, отправил бы знающих людей на поиски его в Россию… ─ Али помолчал, помолчал и вдруг добавил к своим словам. ─ Ведь кто-то же должен был оставить после себя хоть какой-то след?
─ Может, ты и прав… ─ мрачно произнёс султан, опустив голову.
Какое-то время в зале стояла тишина, и каждый из них думал о чём-то своём.
─ Скажи, астролог, день-то сегодня какой – правильный или неправильный? Я ведь это хотел спросить у тебя в первую очередь, а что получилось? ─ казалось, султан возвратился в настоящее время и ожил.
─ День-то правильный… И решения принимать в этот день можно, они будут результативными… ─ как-то отрешённо ответил Али, смотря куда-то вдаль.
─ А, может, джинн какой тот меч у руссов охраняет? ─ вдруг спросил султан, неожиданно вернувшись к той теме, зная, что Коран существование джиннов не отрицает.
─ Может, и охраняет… Только мы не знаем… Где этот меч находится? Что это за джинны? Как на них найти управу, и какие слова им надо сказать… ─ Али весь унёсся в какую-то даль и слова султана воспринимал как-то отдалённо. ─ Это уже волшебство… Наука здесь бессильна! А что, если джиннов потревожишь? Они стали вон какие: чуть что не так, сразу наказывают…
─ А, может, заказать амулет против тех джиннов, и снова вернуться к войне с Россией? ─ султан искал способ вернуться к войне с Россией.
─ Это, конечно, выход, но он очень спорный: а вдруг джинны, охраняющие меч Победы, окажутся сильнее ваших, как было в недавнем прошлом? Тогда – опять поражение в войне! ─ Али тоже начал рассуждать как султан.
─ А можно сделать такой амулет, чтобы он победил тех джиннов? ─ у султана даже слюни потекли от идеи, высказанной им.
─ Что-то я не знаю таких… ─ откровенно произнёс Али, не зная, что этим спасает собственную жизнь.
─ Ну, ладно, ты не знаешь, так, может, другие знают! ─ произнёс султан и хлопнул в ладоши. ─ Всё, можешь идти!
Ещё не веря, что после такого разговора с султаном остался жив, Али поднялся и, пятясь, как можно скорее стал исчезать из опасного места для жизни…
Султан же не оставил внезапно пришедшую мысль сделать такой амулет, чтобы он победил всех джиннов меча Победы русских, и начал двигаться в этом направлении…
Кто только из магов не перебывал у него по отдельности. Устав от их бредовых мыслей, он решил создать из них команду. Поэтому, собрав всех турецких магов вместе, он объявил своё решение. ─ Я собрал вас для того, чтобы вы мне сделали амулет такой, чтобы он победил джиннов меча Победы руссов! Даю вам полгода на всё! И чтобы к этому времени такой амулет у меня был! Не будет – ваши головы слетят с плеч, ясно? Будет сделан – награжу!
И маги начали стараться, разделившись на группы. Одна группа занималась футляром, другая – пирамидой, третья – молитвой и заклинанием. Сначала они сделали футляр в форме треугольника, внутри которого должна быть спрятана молитва. Одни делали футляр, другие писали молитву – суру или заклинание, которую потом должны были спрятать в футляре.
Другие создавали магическую пирамиду и рисунок для джинна, составленный из арабских букв. Поскольку каждая буква имеет своё цифровое значение, к этой работе были привлечены и астрологи. В сумме должна была получиться такая цифра, которая имела бы какое-то большое значение по знаку зодиака.
В треугольнике над пирамидой помещался также голубой глаз, который, излучая здоровую энергию, согласно древней традиции, отражал воздействие дурного глаза человека или джинна, что соответствовало понятиям о русских.
Здесь же имелись защитники – змеи, под которыми понимались джинны султана, стерегущие его энергию и сокровища, клады султана. Под ними располагались заклинания, включающие имя Аллаха, приносящее амулету силу и успокоение.
Окончательно изделие изготовлял самый сильный колдун, называя себя ходжой, имея рядом Коран. Так было и с этим амулетом.
Когда султан Селим III увидел свой новый амулет, он ему понравился с первого взгляда. Надев на себя оберег в виде треугольника, внутри которого был и глаз, излучающий силу, и пирамида его достоинств, защищённых заклинаниями, он произнёс. ─ Бойся меч моего ятагана!
О том, что султан считал ятаган легендарным видом холодного оружия, которое олицетворяет собой мощь армии Османской империи, знали изготовители амулета и нисколько не удивились таким словам своего султана. Получив вознаграждение по мешочку золотых монет, они удалились.
А довольный султан воскликнул, оставшись один. ─ Ну, вот теперь можно начинать новую войну с Русью!
3.
Он стоял на высоком берегу моря и смотрел, как волны, одна за другой, накатывали на песчаный берег. Хмурая серо-голубая пелена неба над морем только ухудшила его настроение. Невольно на ум пришли воспоминания о его детстве, юности и взрослении…
Фридрих Вильгельм II по характеру совсем не походил в детстве на своего отца: если отец считал, что сын должен держаться только реального (что означало иметь хорошее войско, много денег, обеспечивающих славу и безопасность государя), подтверждая это пощёчинами, то сын так вовсе не считал. И причиной этому были те, кто его обучал. Отец выбрал ему грамотную француженку для обучения французскому и немецкому языкам, умного и храброго офицера разностороннего образования, дядек – прусских офицеров для военного воспитания. Таким образом, Фридрих одновременно получал французскую образованность и прусский милитаризм…
Развился Фридрих очень рано и ему очень нравились знания о древних, нарушая волю отца к практике военного дела, хотя мать и сестра в этом ему потакали. Когда же учебные годы Фридриха закончились, он попал под жесткие требования своего отца. Задумав получить больше свободы, он поехал в Англию к своим родственникам вместе с отцом, и совершил попытку к бегству, за что был наказан, но постарался выпутать из судебного дела своих пособников.
Сам же Фридрих заявил на суде, что не признаёт себя человеком, нарушившим долг чести, а жизнью не дорожит, хотя и попросил прощения у короля, который посчитал его изменником. За него ходатайствовали перед прусским королём и заступились родственные иностранцы. Решение судей было милосердным, и Фридрих был освобождён из заключения. Но отец в качестве наказания заставил его пройти все должности чиновника, что в целом ему было интересно и дало много знаний, благодаря опытным учителям, в коммерческих и финансовых вопросах ведения хозяйства…
Фридрих вздохнул, вспомнив, что после этого был вынужден жениться на выбранной отцом невесте – принцессе.
А вот после женитьбы, получив в своё распоряжение целый полк и поместье, он смог распоряжаться по собственному усмотрению своим временем…
Однако, суровая школа, пройденная им в детстве и юности, отразилась на его характере: он стал остроумным и насмешливым философом, но при этом логично рассуждаемым и проверяющим всё с помощью математики. По мере того, как Фридрих теперь знакомился с хозяйственным управлением и военной силой Пруссии, он всё более и более проникался уважением к своему отцу.
После смерти своего отца, он вступил на трон, и скоро в Пруссии исчезла пытка при судопроизводстве, появилась веротерпимость, а также образованные и учёные люди при дворе…
Две войны (сначала за австрийское наследство, а потом – семилетняя) позволили ему прославиться как хорошему полководцу, увеличившего свою державу новыми землями, за счёт того, что грамотно разобрался с теми, кто и зачем вёл их, правильно принимая соответствующие меры.
Теперь же он, в основном, предпочитал грамотную дипломатию вместо ведения войн, способствуя росту своего авторитета и государства. Но Пруссия, поставленная теперь среди сильных монархий, нуждалась в армии и деньгах, после того как с помощью управления отца и своим, которыми было увеличено государство, ставшее уважаемым среди своих соседей.
Он стоял и смотрел на море, на небо, в котором появились большие дыры с чистым небом.
─ Вот и у меня в государстве наведён порядок в армии… ─ подумав о том, что уже успел сделать во внутренней среде государства и в армии в частности, Фридрих был доволен тем, что не давал чиновникам притеснять крестьянство, хотя бюрократическая машина уже глубоко внедрилась в нравы общества. А ещё тем, что наполнил казну деньгами, создал отрасли промышленности, как мог, боролся с монополиями и разного рода авантюристами. Хоть школы и не давали нужных денег, но всё же понимал, что это нужно для населения…
─ Нужна ли мне ещё одна война? ─ в последнее время часто задавал себе он этот вопрос. И отвечал. ─ Нет! Понадобится много денег… Другое дело, если участвовать косвенно, как дипломат…
4.
Густав III Шведский король, моду на французский язык в обращении соблюдал неуклонно, и это привело его к тому, что собственным языком он владел гораздо хуже, чем французским, стараясь быть «просвещённым монархом». Вот и сейчас, внешне отдаваясь театру, который обожал и даже пытался сочинять пьесы для него, всё же какой-то частью думал о том, что происходит в Европе. Его любимая фраза «Весь мир – это подмостки сцены, а все мужчины и женщины – это актёры» запомнилась многим, хотя бы потому что жизнь Густава напоминала трагикомическую оперетту.
В возрасте двадцати пяти лет умирает его отец. Ещё в юности, изучая саги, он узнаёт о том, что когда-то существовал легендарный меч Победы Турфинг, но готский король Гермонарих, которого все называли Кощей Бессмертный, пользуясь этим мечом, получает смертельное ранение от него и теряет его где-то в России… Так, ещё в юности Россия становится его врагом, хотя бы только из-за того, что не вернула в Швецию её легендарный меч, а сама потеряла.
Получив возможность стать королём, что же делает Густав III? В первую очередь, он обращается к Франции и получает большую субсидию. Организовав государственный переворот и арестовав всех членов правительства, Густав под дулами пушек вынуждает принять пакет новых законов, существенно расширявших власть короля, а правительство Швеции становится совещательным органом. Теперь ему никто и ничто не мешает начать подготовку к войне с Россией. Правда, есть Турция, которая сама хотела бы напасть на Россию, но и она тоже выделила Густаву огромную субсидию.
Король Густав III, сидя в театральной ложе, усмехнулся: поскольку это были лишь тайные приготовления, внешне он продолжал вести себя достаточно любезно с Екатериной II, даже в 1783 году получил подарок в 200 тысяч рублей. Между тем у императрицы в окружении короля были свои глаза и уши, поэтому она знала, к чему готовится Густав…
Вот и сейчас, сидя в ложе, он думал о том, кого же послать в Россию за Турфингом…
─ Если я пошлю за мечом лидера «колпаков» Туре Рудбека и привезёт его, то он опять вернёт власть правительству… ─ думал Густав, прикидывая то, во что обойдётся ему использование группы «колпаков», имевших большинство в правительстве и продолжавших вести политику, направленную на поглощение Швеции Россией. ─ Нет, эти сразу же сдадут Швецию Екатерине…
─ Если же я пошлю за мечом лидера «шляп» Якоба Магнуса Спренгпортена и он привезёт его, то первое, что он сделает, отберёт у меня всю власть, передав её правительству… ─ подумав, и сделал вывод. ─ Нет, это очень опасно для меня!
─ А если я пошлю за мечом своего младшего брата Карла? ─ король вздохнул и ударился в воспоминания. ─ Во время переворота он был со мной рядом и какого-то желания приобрети власть не испытывал… А что, пошлю-ка я брата?!
Так, участь Карла была решена, и очень скоро он с двумя подручными Густава отправился в Россию, но был не сразу представлен Екатерине.
─ Что же ищет в России твой любимый брат, Густав? ─ мучаясь догадками о цели пребывания Карла Шведского, она не забывала о том, что ей докладывали разведчики в стане шведского короля. И вдруг её осенило. ─ Турфинг! Вот что ищет Густав!
Идиотская мысль посмеяться над Густавом III пришла как бы сама собой, стоило только вызвать Льва Александровича Нарышкина. Пока тот где-то ходил, эта мысль приняла совершенно новые очертания. ─ Густав хочет Турфинг? Я дам ему Турфинг… Но, не настоящий!
Вызвав к себе Григория Потёмкина, она что-то шепнула ему на ухо, от чего он сначала поднял брови, а потом ехидно улыбнулся, уходя от неё.
Карл Шведский был приглашён к Екатерине вместе с Львом Александровичем Нарышкиным, который полчаса им остроумно рассказывал о чём-таком, что оба «брат» и «сестра», которая родилась в Пруссии, долго смеялись.
Наконец, императрица, увидев расположение Нарышкина к Карлу, произнесла. ─ Вот, что, Лев Александрович, отвези-ка ты Карла отдохнуть на Хопёр! Пусть покупается, с нашими казачками пообщается… А то ведь кроме своих северных фьёрдов он нигде не был!
Лев Александрович Нарышкин, не успевший высказать всё то, что наболело у него при слове «Европа», мгновенно оценил предложение своей императрицы и, взяв Карла Шведского под ручку, повёл из зала императрицы. Один только раз он оглянулся и, увидев озорные глаза Екатерины и её напутственный кивок, уже не опасаясь ничего, вышел из зала.
А через месяц карета Нарышкина с гостем и двумя его помощниками уже въезжала в имение Нарышкиных. Как и положено, на входе с ними вежливо раскланялась охрана и, открыв ворота, пропустила в имение.
Карл, отдохнув и покушав, решил пойти и посмотреть реку, о которой слышал от хозяина. Не успел он пройти нескольких шагов, как услышал девичий смех. Повернувшись на этот звук, он увидел двух девушек в белых с красными узорами кофтах и коричневых с белыми узорами юбках. Они стояли, скрестив на локтях руки и улыбались. При этом, одна из них имела светлые волосы, а другая – коричневые. И обе были круглолицыми, совсем не такие, как у них в Швеции. Он остановился и уставился на них обеих, причём на светловолосую смотрел больше.
─ Аньк, а ты этому шведу больше нравишься… ─ тихо произнесла девушка с коричневыми волосами.
─ Да ну тебя, Ниська! ─ ответила подружка и толкнула её в бок. ─ Ты, давай, улыбайся, а то батька-атаман нам чё скажеть?
─ А чё? Мы – ни чё! Улыбаемси… ─ подружка посмотрела на Аньку, а потом через зубы процедила. ─ Ты лучче скажи, как нам с ним разговаривать?
─ Да откуда я знаю? ─ Анька, улыбаясь, смотрела на Карла, который растерялся: у них в Швеции девушкам так себя вести не разрешалось! Не понимая, как ему объяснить хоть что-то, она повела глазами и головой в сторону Хопра и снова посмотрела на него.
Швед молча смотрел на девушек и слегка улыбался.
─ Он чё, немой? ─ улыбаясь, процедила Ниська и сделала такое движение, как и её подружка.
Швед перестал улыбаться, смотря на них, и растерялся: никто и никогда так себя с принцем не вёл и таких движений не делал.
Между тем, переглянувшись, обе казачки сделали к нему навстречу пару шагов и остановились. Швед, подумав, что его здесь ждёт опасность, сделал один шаг назад.
Девушки молча улыбнулись, протянули к нему одну из своих рук, и сделали шаг вперёд. Швед остался на своём месте и молча наблюдал за тем, что происходит.
Девушки снова сделали шаг навстречу, швед остался на месте. Между ними осталось расстояние в один шаг. Тут девушки снова повторили своё движение головой и вновь протянули к нему руки. Швед, поколебался и вдруг протянул свою руку Аньке. Та взяла её и пожала, потом повернула его к реке и сделала первый шаг. Швед осторожно двинулся за ней, перебирая ногами, но так, будто это был один из французских танцев.
Ниська уже смеялась открыто в кулак, довольная, что не ей досталась эта странная картина, а Анька шла за шведом своим обычным шагом к реке, подтягивая его рукой. Наконец он остановился, улыбаясь, и что-то сказал по-шведски, а потом – по–французски.
Казачки переглянулись, не понимая того, что он им говорит.
─ Он спросил, вы кто такие? ─ улыбаясь над всем, что происходило, перевёл речь шведа хозяин, который подошёл только-только к ним, напугав при этом обеих казачек, так как они, увлекшись шведом, его не заметили. Меж тем казачки, повернувшись к нему лицом, поклонились, покраснев, переглянулись и бросились бежать…
─ Ну, как тебе наши девушки? ─ по-шведски спросил Нарышкин гостя.
─ Я не знал, что в России есть такие красавицы! ─ ответил Карл, провожая взглядом убегавших казачек.
─ Да, у нас такие девушки! ─ довольный произведённым эффектом, подтвердил Нарышкин, провожая его по дорожке к мостику вниз к реке. Затем они спустились к реке по мостику. Хозяин видел восхищённое лицо Карла и не стал его в чём-то переубеждать или расспрашивать, ожидая, что тот сам задаст вопрос, если понадобится.
Карл долго водил рукой по непривычно тёплой воде реки и с ужасом смотрел, как хозяин, раздевшись, окунулся в воду, а потом, приглашая шведа сделать то же самое, махнул рукой.
Карл, испугавшись от того, что в Швеции редко кто себе мог позволить окунуться в ледяную воду, помотал головой. Нарышкин же, накупавшись вдоволь, вышел на берег и стал одеваться. Они вернулись в дом, пили вино и о чём-то долго разговаривали… Своих помощников, напоминавших ему о деле, ради которого он приехал сюда, в этот день не видел. Так прошёл первый его день.
На второй день, сопровождаемый Нарышкиным, он ездил по его хозяйству и снова не видел своих помощников. Так было всю неделю, а потом – ещё одну… За это время он познакомился с теми двумя казачками, которые первыми встретили его здесь, научился купаться в Хопре и ни разу не вспомнил, зачем его сюда отправил старший брат…
Лишь на пятнадцатый день он неожиданно для себя обнаружил, что у него есть помощники и то лишь после того, как сам Нарышкин спросил, сидя с ним на ступеньках лестницы и смотря на Хопёр, чем занимаются его помощники.
Растерявшись, Карл, не успев придумать что-нибудь для отмазки, сказал прямо. ─ Нам надо найти Турфинг! А что это такое, я не знаю…
Усмехнувшись, хозяин сразу понял, что время настало. Включённый Потёмкиным в данное мероприятие ещё до отъезда, хозяин имения по приезду нарисовал на бересте карту поиска меча. Карлу же он, услышав его признание, рассказал следующее…
─ Был конец апреля 1775 года, когда карета Германа фон Лихтенштейна достигла в Червлёном Яру села Пады. Естественно, на наших-то дорогах было грязно и полно воды, что сильно раздражало приехавшего господина. Рядом с ним сидели турок и потомок одного из наших, составившего карту поиска на бересте…
─ А что, есть даже карта поиска? ─ поинтересовался Карл.
─ Была… ─ с неким сожалением произнёс Нарышкин и тут же добавил. ─ Может, даже и есть… Только мы не знаем где!
И продолжил свой рассказ, увидев, как расширились зрачки Карла, когда тот узнал, что есть возможность найти карту поиска. ─ Ну, одним словом, фон Лихтенштейн отобрал бересту у своего помощника и решил найти клад сам. Наших предков тогда ещё в имении не было, и им никто не мог помешать начать раскопки того, зачем приехали, кроме казаков, которые охраняли усадьбу…
Карл почему-то при слове «казак» вспомнил тех двух приятных русских казачек, с которыми почему-то ему больше не удалось встретиться.
─ Между тем казаки приняли приехавших неизвестных за разведчиков неприятеля, так как в это время шла Русско-Турецкая война… ─ Нарышкин видел, что Карл заинтересовался всем, что происходило, и продолжил. ─ А тут ещё одна напасть: Емелька Пугачёв подбил Яицких казаков на восстание, и агитировал других, передвигаясь по Хопру. Но Хопёрские казаки не поддались его агитации.
─ А что было с теми, приезжими? ─ было видно, что Карл это спрашивает не просто так, а примеривает на себя.
─ Батька-атаман к ним за доглядом приставил двух казачек… ─ усмехнулся Нарышкин.
