Алена Дмитриевна Реброва
Аркейн. Яркие огни Зауна
Камилла Феррос
Когда-то Камилла просыпалась в своей комнате в доме семьи Феррос и видела уютные обои с цветочными узорами. Потом она повзрослела и в ее жизни наступил период, когда после пробуждения она смотрела на льняной полог шатра в Шуриме, где они с отцом следили за расширением шахт по добыче бракерских кристаллов, обеспечивающих богатство их семьи. Славное было время, Камилла любила Шуриму, несмотря на жару и песок, который вечно задувало в одежду. Но время в Шуриме было недолгим. Ее младший брат, который по традиции должен был стать агентом семьи Феррос на службе Пилтовера, не подходил по здоровью, и эту роль пришлось взять на себя Камилле. Все ради семьи. Полог шатра в шуримской пустыне сменили казармы, леди из высшего общества сменила платья на форму.
Теперь Камилла очнулась в холодной лаборатории и первым, что она увидела, стали голые безликие стены, обитые металлическими листами. Первым человеком, который встретил ее после забвения, стал Джейс Талис. Он сидел возле ее койки, – или скорее операционного стола, – на коленях и сосредоточенно орудовал инструментами в районе ее бедер. Она чувствовала их движение внутри сцепленных со скелетом механизмов.
Камилла села, оттолкнувшись руками, и увидела, что ее протезы еще не на месте. Она не любила, когда ее пробуждали до того, как полностью соберут.
В углу помещения в окружении пышных букетов, плюшевых медведей и коробок с печеньем сидела Орианна. Девочка из металла, которой повезло даже меньше, чем самой Камилле. В отличие от нее, стальная тень все еще оставалась человеком – по большей части.
– Тебе принесли подарки! – сказала девушка, заметив, что ее подруга очнулась. Камилла отметила, что новый голосовой механизм Орианны звучит четче. – Так много в этот раз!
Камилла посмотрела на Джейса, на его сосредоточенное лицо. Время еще не залечило раны прошлого, и, глядя на Талиса, она против воли вспомнила, как когда-то просыпалась в этой самой лаборатории и ее встречал Хаким. Они любили друг друга, но в конце концов Хаким выбрал деньги и провел операцию, сделавшую из Камиллы ту, кто она есть теперь. Так было нужно для семьи Феррос и для Пилтовера. Больше она его не видела.
– Пришлось заменить материал на лице, – сказал Джейс, как будто только теперь заметил, что она очнулась.
Он поднялся и утер лоб, оставив на смуглой коже черный след смазочного масла, а потом принялся вытирать руки первой попавшейся тряпкой. Камилла усмехнулась: этот мужчина знал ее тело лучше, чем любой из прежних любовников, и, хотя он не испытывал к ней ни капли чувств, она теперь могла доверять только ему, а это куда интимнее, чем просто близость.
– Новые протезы должны доставить через несколько часов, тогда я установлю их, – сказал Джейс. Он заметил, как смотрит на него Камилла, и отвел взгляд, неловко откашлявшись. – Я знаю, ты не любишь просыпаться без них, но держать тебя в забвении дольше становилось опасно.
– Сколько я спала? – спросила Камилла. Ее взгляд вернулся к большому складу цветов и подарков, которые смотрелись в лаборатории так же нелепо, как кремовый торт посреди хекстекового реактора. Обычно чем дольше и дороже проходило ее восстановление, тем больше внимания доставалось от родственников.
– Чуть дольше недели, – сказал Джейс. – Приходи в себя, попробуй поесть. Я вернусь, как только получу протезы.
Перед уходом Джейс придвинул койку Камиллы на колесиках к углу с подарками, где также находился деревянный столик с завтраком. Орианна хотела остаться – она надеялась, что Камилла поделится с ней чем-нибудь из ярких коробок, – но Джейс забрал девочку с собой.
– Ее системам нужно наладиться, ты поиграешь с ней позже, – говорил он, подталкивая ее в спину. Его голос звучал почти по-отечески.
– Опять оставишь меня скучать взаперти? – спросила Орианна, так что сквозь металлические вибрации отчетливо проступили капризные ноты.
– Я же принес тебе новые детали для шара-питомца! Ты что, уже их использовала?…
Камилла проводила их взглядом. Джейс Талис и его творения. В каком-то смысле они трое были друг для друга странной семьей.
Металлическая дверь с матовым стеклом закрылась за ними, и Камилла осталась одна в тишине. Она вздохнула и перевернулась на кровати, потянулась было к подносу с едой, но есть ей совсем не хотелось. Опустив подбородок на сложенные руки, она стала рассматривать стоящие под койкой цветы и коробки с подарками.
Белые розы от двоюродной сестры; конверт из толстой гербовой бумаги семьи Феррос – это написал брат, желает ей скорейшего выздоровления. Сам он, конечно же, никогда не навестит ее. Конфеты скорее всего от того странного барона, который проявлял нездоровый интерес к ее протезам. Большая розовая коробка в желтую полоску… Камилла потянулась и ее изящные длинные пальцы раскрыли открытку на подарке. «От тети Д.». Тетушек у Камиллы было полным-полно, и всех имен она не помнила, но эта вроде бы раньше подарков на выздоровление не присылала.
Заинтересовавшись, она откинула крышку и тогда все четыре стенки коробки распались, открыв стоявшую на подставке механическую обезьяну. Глаза загорелись красным, послышался мерзкий смех и тарелки ударились друг о друга. Яркие рисунки на уродливом лице обезьяны мгновенно пробудили воспоминания о взрыве на складе.
Камилла поняла, что не успеет уйти, она сжалась на койке, закрыв голову руками – если ее разнесет снова, насколько ей опять придется уйти в забвение?… Взрыв грохнул в звоне тарелок, но жара так и не последовало. Спустя несколько секунд Камилла осмелилась посмотреть на игрушку сквозь разжатые руки и увидела, что та стоит в огне. Обезьянья морда и краска на шкуре скукоживались в черную вонючую дрянь, тарелки били все медленнее, пока все вместе не превратилось в обугленный механический скелет.
Тяжело дыша, Камилла смотрела на черный кусок металлолома, а потом в ярости ударила его, отшвырнув к стене.
– Джинкс! – с ненавистью процедила она, осознав, что подарок прислала психопатка. Она хотела напугать Камиллу и самое отвратительное в этой выходке было то, что ей это удалось.
Агент рывком села на койке, чувствуя, как зашлось от злости ее хекстековое сердце. Джейс бы сейчас сказал, что системы успешно запустились: Камилла почувствовала голод.
***
Кейтли Кирамман сидела за столом в своем кабинете, агент Феррос наконец-то очнулась и тоже была здесь, она стояла за креслом и смотрела в окно, откуда открывался величественный вид на Пилтовер. Детектив Алекс Майлз докладывал им о последних новостях по делу о взрыве.
Кейтлин потерла лоб рукой.
– Я верно понимаю, ты пришел в лавку, и Джинкс просто… была там? – уточнила она.
Они отправляли десятки отрядов к лавке «лучших фейерверков», несколько лет подряд психопатку пытались схватить агенты, но Джинкс никогда там не было. Никто из миротворцев не видел ее уже почти три года. Ни разу.
– Так точно, – кивнул парень. – Я говорил с ней и взял показания. У нее есть алиби на день взрыва, она была с… – он открыл свой блокнот и полистал, чтобы уточнить имя, но от его неловких движений из-под страниц вылетели снимки.
Алекс извинился и принялся собирать их с пола. Камилла закатила глаза.
– … с Самирой, – сказал он, положив собранные фотографии сразу на стол к Кирамман. – Это ноксианка. Она тоже находилась в лавке, когда я пришел.
Камилла нахмурилась. Она и Кейтлин конечно же знали о Самире – все знали о героине Ноксуса. Но только зачем ей врать ради Джинкс? Могут ли ноксианцы тоже быть замешаны в деле на складе или это была просто дружеская услуга? В любом случае появление ноксианки осложняет дело.
– Кто-то еще видел их вместе в ту ночь? – спросила Камилла.
– Я еще это не выяснил, – сказал Алекс неуверенно.
Сосредоточенный взгляд Кейтлин тем временем скользил по снимкам на ее столе. Она поняла, что перед ней снимки книги учета продаж из лавки, внимание Кирамман сразу привлекли строчки о порошке для цветного дыма. Судя по датам, кто-то купил их сразу десяток прямо накануне взрыва.
– …поджигатели использовали цветной дым, чтобы отвести от себя подозрения, – рассуждал тем временем Алекс. – Все сходится!
– Эти надписи внесли позже, чем остальные, – сказала Кейтлин. Она потянула встроенную на столе лупу на пружинах и поднесла к ней снимок. Детектив Майлз подошел к ней и склонился к столу, чтобы тоже посмотреть. Кейтлин не понравилось, что он встал к ней слишком близко, но она продолжила смотреть на снимки: – Вот здесь! Почерк мельче, чем в других местах, потому что она вписала продажу между старых строк.
– Да? А вот здесь написано нормальным почерком, – Алекс указал на запись двумя днями ранее. – Я уверен, Джинкс не причастна к взрыву. Она растит девочку, причем воспитывает ее одна, и потому не хочет больше заниматься ничем противозаконным. Она просто пытается выжить, – его голос странным образом смягчился.
Пока он говорил, Кейтлин перебирала другие фотографии и обнаружила среди последних снимок, сделанный в темном баре, судя по всему, украдкой. На нем Джинкс стояла за стойкой и о чем-то говорила с Самирой, они ударились стаканами. На следующем снимке уже была только Джинкс, изогнувшаяся в огнях танцпола, крупным планом. Потом еще один снимок с ней. И еще.
Кирамман подняла на детектива взгляд, недоуменно изогнув бровь, но он продолжил говорить, не заметив ни взгляда, ни того, что его маленькое увлечение обнаружили. Камилла стиснула пальцами переносицу и закрыла глаза. Вот, что происходит, когда работают дилетанты!
– …Вообще-то я был приятно удивлен, она довольно милая!… – сказал Алекс, а потом его рука сама собой потянулось к синяку под глазом. – Не то, что ее кошмарная сестра. Вай просто опасна для общества!
Камилла не могла больше выносить этот цирк.
– Очнись! – крикнула она. – Ты говоришь об убийце и террористке! Я видела ее на складе, это она разнесла там все!
– Почему ты решила, что это была именно она? В отчете ты писала, что видела кого-то в капюшоне, – напомнил парень, но голос его прозвучал тихо и неуверенно. О Камилле он слышал всякое и теперь неловко отступил назад, когда она шагнула к нему на своих жутких лезвиях.
– Она прислала мне в больницу игрушку-бомбу! – сказала Камилла, ее глаза замерцали голубым светом от гнева. – Кто еще это может быть!?
– Кто угодно? – неуверенно предположил Алекс, поправив очки на носу. Ему было страшно спорить с самой стальной тенью, но разве он мог позволить им совершить ошибку и арестовать невиновную? Что тогда будет с той странной девочкой, которую она воспитывает?
– Иди, Алекс, – попросила Кейтлин, устало потерев глаза.
Одно из самых сложных в работе советницы – иметь дело с глупцами. Их много и, если гнать от себя каждого, останешься без людей, потому нужно уметь использовать то, что такие люди делают хорошо, и стараться не давать им задач, которые они сделают плохо.
– Ты отлично поработал. Узнай, как давно Самира пересекла границу и чем она занималась в ночь взрыва.
Кивнув, молодой детектив воспользовался моментом и вылетел из кабинета. Советник похвалила его лично и для него не было лучшей награды: следующие дни он не сомкнет глаз, отслеживая путь Самиры от самого Ноксуса.
Когда он ушел, Кейтлин обернулась к Камилле, хмурясь.
– Она прислала тебе бомбу?
– Взрыва не было, она просто пыталась напугать меня, – отмахнулась Камилла.
– Игрушка осталась у тебя? – спросила Кирамман, на самом деле предвидя ответ. Можно было бы идентифицировать механизм и связать его с Джинкс, тогда у них появилась бы отличная улика. Только вот если бы Джинкс была идиоткой, с ней не возникало бы столько проблем.
– Сгорела, – мрачно ответила Камилла. – Я уверена, что видела на складе именно Джинкс. И я докажу, что взрыв ее рук дело.
– Наша главная цель – Гласк, – напомнила Кейтлин, поднимаясь со своего места.
Один увлекся подозреваемой, другая жаждет ее крови, – с таким раскладом Кирамман придется брать ружье и выходить на улицы в поисках зацепок самой. Кейт бы хотела. Видит небо, как ей надоело сидеть в четырех стенах и принимать отчеты.
Она взяла несколько снимков со стола и пошла к своей доске с уликами, чтобы закрепить их. От склада на карте тянулось несколько цветных нитей: малиновая к офису Гласк, голубая к лавке фейерверков, куда Кираманн прикрепила снимки с книг учета. Зеленая нить от склада уходила в листок с большим знаком вопроса – деревня поджигателей, местоположение неизвестно. Взяв красную катушку, Кейтлин закрепила нить на булавке у ноксианского посольства, а оттуда протянула к лавке Джинкс. Самира. Подумав еще, Кейт довела нить до офиса Гласк. Что, если ноксианка связана с Джинкс через Ренату?
Отойдя на несколько шагов, Кейтлин осмотрела преобразившуюся картину дела. Камилла подошла к ней, лезвия застучали о паркет. Взгляд агента оценил, какой густой сетью покрывает карту ярко-розовая нить Гласк. Крошечная синяя ниточка, сплетенная с ней от склада, поможет разорвать эту сеть.
Она вспомнила, как лежала там обездвиженная, а Джинкс подорвала ее, хотя могла бы просто пройти мимо; потом прислала ей ту обезьяну, просто чтобы поиздеваться. Эти мысли привели Камиллу в бешенство и ее глаза замерцали голубым.
– Я доберусь до них, – пообещала она.
***
Вай шла по улицам Пилтовера, стоял полдень и солнце освещало улицы так ярко, что отраженный от белоснежных стен свет слепил глаза. Вай нравились такие дни: в Зауне вечно стояла тьма.
Девушка встала у перехода, пропуская мчащуюся по дороге механическую телегу, а потом махнула знакомому на той стороне улицы.
Вай уже собралась переходить, когда ей на плечо аккуратно легли чьи-то пальцы. Обернувшись, она увидела Камиллу. Точеное лицо без единой живой черты, холодный взгляд и безупречная прическа, – агент Феррос была из тех представителей Пилтовера, с которыми Вай никогда не поладить. Они не раз сталкивались на приемах в доме Кирамман и по некоторым делам, связанных с Кейтлин.
– Добрый день, Вайолетт, прекрасная погода, не находишь? – проговорила Камилла, гипнотизируя ее мерцающими глазами, наверняка стеклянными. – Позволишь пригласить тебя на разговор?
– Если ты хочешь добраться через меня до Джинкс, то можешь сразу отправляться к черту! – ответила Вай, сбросив ее руку со своего плеча. – Я ничего не знаю.
Четко очерченная бровь Камиллы изогнулась и приподнялась вверх. Когда вежливости недостаточно, в ход идёт насилие.
***
– Ты что, правда думала напугать меня тюрьмой!? – крикнула Вай, когда дверь в допросную наконец-то открылась и внутрь вошла Камилла, плавно покачивая механическими бедрами.
Она арестовала Вай за нападение на детектива Майлза и теперь могла держать ее за решеткой столько, сколько захочет. Уже пять часов Вай сидела в допросной в наручниках, маясь от безделья и пытаясь устроить руки хоть немного удобнее. Ей даже не дали сходить в уборную, просто заперли тут, ничего не объяснив.
– Не хочу тратить время, симулируя невинность, – Камилла встала напротив и оперлась пальцами о столешницу, посмотрев на Вай с легкой улыбкой. – Джинкс работает на Гласк. Мне нужны доказательства.
– С чего ты взяла, что она мне докладывается? – спросила та, стараясь принять на стуле непринужденную позу. С затекшими руками, сцепленными за спиной, и разрывающимся мочевым пузырем сделать это было не так-то просто.
Вай еще не была напугана как следует, но боль и часы ожидания сказались на ее реакции, она проговорилась, даже не заметив этого. Ее ответ мог показаться не особенно информативным, но только не тем, кто посвятил тридцать лет жизни тайному сыску или провел сотни допросов.
Камилла с удовлетворением отметила, что Вай не стала отрицать того факта, что Джинкс связана с Ренатой: значит, им есть, с чем поработать в этой комнате.
В шаге от срыва
Фразы Джинкс из игры:
"Мне стоподуво нужна новая пушка!… Только не говорите это старой"
"Вот бы у меня была пушка, которая убивает другие пушки!"
В конце сериала пропущены сцены, где она разбирает все три свои пушки и делает из них и летающей доски Экко одну огромную (в сериале зрители просто видят ее с этим оружием в финальной битве, но сцена сборки оружия в деревне поджигателей есть в мини-игре "Джинкс исправляет все" ). Джинкс называет оружие Носорог, в память о своем самом безумном и любимом налете на Пилтовер, когда выпустила носорога из зоопарка.
В игре появился образ для чемпиона Джинкс с этой пушкой. В этом образе меняются и ее реплики, например, она говорит, что между Джинкс и Паудер нет никакой разницы, и ей жаль, что она потратила столько времени, чтобы понять это. Так как пушка Носорог представляет собой смесь всех трех ее старых пушек и доски Экко, можно это интерпретировать как то, что он все-таки помог ей собрать личности воедино.
В игре пушка действительно выглядит размером с Джинкс и мне кажется, что детали от доски Экко нужны как раз для того, чтобы оружие немного "летало".
Вай не вернулась вечером. Лорис не заподозрил ничего необычного, она все время опаздывала. Ночью она тоже не появилась. Это уже настораживало. Когда она не пришла на следующий день, Лорис отправился на улицы Пилтовера, чтобы расспросить знакомых: он не сомневался, что что-то случилось. Сначала это паршивое дело со взрывом, Гласк и Джинкс, а потом Вай исчезает. Когда ему сообщили, что она в тюрьме, Лорис почти не удивился.
Только через два дня ему удалось добиться права посетить ее. Он говорил, что надо оформить брак как раз для таких случаев, но разве она слушала?
Когда они, наконец, увиделись, Вай выглядела бледной, между ее бровей залегла глубокая морщина. Она много хмурилась.
– Они отправят меня обратно в Омут, – сказала она, сидя перед ним в комнате для посещений. Ее руки оставались в наручниках. – Этот парень, которому я вмазала, чей-то родственник, Камилла подняла всю его родню против меня, теперь даже Кейт не может просто взять и вытащить меня отсюда. Какие-то межродовые дела у них с Майлзами. У нее получится помочь, но… не сразу.
Лорис протянул руку и положил широкую ладонь поверх сжатых кулаков Вай. Она прикрыла глаза и на пару мгновений ее лицо расслабилось. Странная особенность Лориса: где бы они не оказались, от него исходило спокойствие и уверенность в хорошем, которые окутывали и Вай. Рядом с ним она чувствовала себя, как когда-то дома в «Последней капле».
– Я справлюсь, – сказала она, вновь открыв глаза и посмотрев на него. – Что там слышно?
– Ничего нового, – ответил Лорис, поняв, что она спрашивает про ход дела. – Им не за что зацепиться, а еще тот паренек, Алекс Майлз, пытается доказать, что Джинкс не причем. Его улики пока бьют слова Камиллы.
Вай кивнула. Значит, ей нужно немного потерпеть и рано или поздно все уляжется само. Просто потерпеть.
– В крайнем случае отсижу, сколько мне там дадут за нападение на миротворца, и выйду, – сказала она, улыбнувшись. Лорис различил страх в ее быстром смешке. – За удар по носу ведь много не дадут, так?
– Мы тебя вытащим, – пообещал Лорис, сжав ее плечо. – Обращусь к друзьям, найдем хорошего адвоката. Насобираем на залог. Выкарабкаемся.
Вай кивнула. Она старалась не думать о том, сколько бесед с агентом Феррос ей придется перенести до тех пор: хорошо, что Лорис не видел ожогов под ее майкой.
***
Джинкс мерила шагами кабинет Силко в «Последней капле», горбясь от напряжения и нервно закусывая губы. Ее руки не могли оставаться на месте, она беспрестанно трогала косы, поправляла закатанные рукава куртки или теребила металлический палец. Экко развалился на диване и с мрачным видом наблюдал за ее метаниями.
Наконец, внизу раздались шаги. Кто-то поднялся по лестнице, потом фигура в темном пальто с капюшоном зашла в комнату. Это была Рената.
Встречаться в офисе стало слишком опасно, и они условились увидеться в заброшенном баре, за которым еще не велась слежка. В свете последних событий необходимо было обсудить дела лично.
– Она взяла мою сестру! – сообщила Джинкс, как только Рената вошла и скинула капюшон. – Вай вообще не при чем, но эта жестянка упрятала ее в Омут! Снова!
Джинкс знала, что для Вай нет худшего кошмара, чем снова оказаться взаперти. Вай все делала, чтобы помочь миротворцам, она боролась за порядок намного усерднее, чем большинство этих идиотов в форме, а ее все равно вернули в Омут. Джинкс сходила с ума от тревоги за сестру, но еще больше ее выводила из себя несправедливость так называемого правосудия, работающего по указке старших домов Пилтовера. То, что какая-то жестяная банка с фамилией могла без всякой серьезной причины упрятать за решетку кого-то вроде Вай, погружало Джинкс в такую беспросветную ярость, что все остальное вообще переставало иметь значение.
Радужка ее глаз мерцала так ярко, что освещала лицо в этой темной заброшенной комнате, темные сосуды на веках стали хорошо заметны. Гласк поняла, что девчонка сильно не в себе.
Она посмотрела на Экко. Тот сидел спокойно, тревогу выдавало только выражение глаз, смотрящих чуть пристальнее обычного.
– Ее выпустят, если ты будешь сидеть тихо, – сказала Рената, обращаясь к Джинкс. – Кирамман ее вытащит.
Та нервно рассмеялась.
– А чего еще не вытащила? Вай для нее просто оборванка из Зауна! У Кейт теперь полно других собачонок, она и напрягаться не будет!… Эта…
Джинкс грязно выругалась и пнула старый раскуроченный сейф. Звон от удара дверцы с металлической набойкой на сапоге вышел слишком громкий, и какая-то компания, пьющая на улице снаружи, услышала его и умолкла.
– …Сколько раз я должна подорвать им город, чтобы они оставили мою семью в покое!?… – крикнула Джинкс, так что на улице наверняка было слышно. – Один раз я уже разнесла Омут, могу и повторить!…
Рената шагнула к девице, та стояла спиной и не успела уйти в сторону. Гласк схватила ее за подбородок искусственной рукой и притянула ее лицо к себе.
– Ты. Будешь. Сидеть. Смирно! – пророкотала Рената, нависая над ней. – Это ясно?
Джинкс зарычала от ярости, она стала вырываться, но металлические когти впились ей в кожу. Раны на лице начала жечь какая-то химтековая дрянь из протеза, и Джинкс застыла, пока яд не проник глубже.
– Ясно!? – процедила Рената, сжав еще сильнее. Между их лицами мерцал одинаково яркий розовый свет.
Спустя пару секунд Джинкс коротко кивнула, тогда Гласк отпустила ее и отошла, утягивая руку под плащ.
Девчонка растерла пальцами раненное лицо, размазав капли крови, а другая ее рука метнулась к пистолету на поясе. Рената заметила это, она уже сжимала в кобуре под пиджаком свою пушку и мгновенно вытащила ее. Раздался выстрел.
Экко не успел понять, кто из них выстрелил первым, он сжал z-привод под перчаткой, а когда мир дрогнул и все вернулось на пару секунд назад, он поднялся с дивана так, чтобы оказаться между Джинкс и Ренатой до того, как первая схватится за пистолет.
Поджигатель шагнул к Джинкс, загораживая Гласк собой. Он убрал руку девушки от лица и сам осмотрел глубокие ранки, потом недовольно покосился на Ренату.
Та стояла в стороне и с любопытством наблюдала, как он взял край своего шарфа и стал вытирать лицо девчонки. Она рванулась назад, смирив его злобным взглядом, но он чуть встряхнул ее за плечи и нахмурился. Между ними произошел некий немой диалог, и в конце концов Джинкс подчинилась. Она встала смирно, позволив ему стереть кровь, и закрыла глаза, успокаиваясь.
Рената отметила, что парень справляется с психопаткой. Рука под пиджаком отпустила рукоять пистолета.
То, что Джинкс переставала себя контролировать, становилось проблемой. Узнав о выходке с подарком-обезьяной, Гласк хохотала до слез, представив себе лицо Камиллы в тот момент, когда та получила посылку. Но позволять Джинкс играть в эти игры дальше слишком опасно.
– Если Джинкс взбесится и устроит очередную пакость, то это может утопить всех нас, – сказала Гласк поджигателю, когда все в комнате успокоились, а компания снаружи снова зашлась пьяным гоготом. – Держи ее при себе, а лучше увези куда-нибудь из Зауна. Сейчас ей нельзя высовываться.
– Мы должны знать, что с Вай все будет в порядке, – сказал Экко, обернувшись к ней.
Гласк усмехнулась: этот парень никогда не подчиняется просто так, у него всегда есть условия. Но с ним по крайней мере можно вести диалог.
– Я дам хорошего адвоката, – сказала она, поправляя ворот жилетки. – И постараюсь смягчить Майлзов. Один из них крепко со мной повязан, он прислушается.
– Когда ее выпустят? – спросила Джинкс, злобно глядя на Ренату из-за рук Экко.
– Если все пойдет по плану, то, думаю, через пару недель. Если нет, то пара месяцев.
Джинкс кивнула. Пара месяцев – это даже не год. Вай справится.
– Я укрою Джинкс у нас на это время, – сказал Экко, и Рената удовлетворенно прикрыла глаза. Вот и договорились.
– Зайди ко мне в офис через четыре дня, Экко, – сказала она перед уходом, накидывая капюшон плаща на голову. – Без доски и маски. Поговорим.
Когда Экко с Джинкс вышли из «Последней капли» через полчаса после Ренаты, его все еще потряхивало: он старался не думать о том, кто из них лежал бы в том кабинете с пулей в голове, если бы он не пришел сегодня на встречу. Он бы в любом случае пришел, но отпускать Джинкс от себя становилось все страшнее.
Экко успокаивал себя тем, что, если не учитывать несбывшихся вероятностей, пока все шло точно, как по нотам. Нужно только продолжать держаться плана Ренаты, и тогда все закончится без последствий. Просто еще немного усилий, и все будет хорошо.
Перед тем, как отправиться на отсидку в деревне, Джинкс захотела перевезти к поджигателям кое-что из своей мастерской.
– Что ты задумала? – спросил Экко, с подозрением глядя на то, сколько барахла они с Ишей складывают на его лодку-дирижабль, замершую в воздухе у механизма среди ущелья.
Джинкс опустила поверх вещей коробку с розовым пулеметом. Она так и не починила Пау-Пау после ссоры с Вай.
– Я тут подумала и решила, что мне стопудово нужна новая пушка, – сказала она, отряхивая руки и подходя к Экко. – Только не говори это старым! – шепнула, наклонившись к его уху.
Он закатил глаза, и Джинкс захихикала, как сумасшедшая, отстранившись. Она поднялась на площадку механизма и, взявшись за один из штырей, крутанулась вокруг него так, что косы взвились следом за ней, как ленты. Яркие фонарики, развешенные повсюду, отразились в мерцающих глазах
– Хочу сделать что-то мощное! Такое… Я хочу сделать такую пушку… – она взмахнула рукой, подбирая слова. – Которая просто разнесла бы все другие пушки! Понимаешь?
В свое время Силко усвоил, что, когда у Джинкс наступает обострение, ее стоит держать подальше от людей и поближе к мастерской. Именно в такие периоды она создавала самые чудовищные из своих орудий, равных которым не видели ни в Зауне, ни во всем мире. Экко только предстояло усвоить это правило.
Решив, что Джинкс полегчает, если она будет занята работой, он скупил для нее все, что она хотела, и отдал ей свое место в мастерской поджигателей. Она все там переделала на свой лад, установила кошмарные станки и развалила свои инструменты на соседних столах: все, кто раньше работал рядом с Экко, решили, что в ближайшие дни займутся чем-то другим. Находится в мастерской и тем более работать возле Джинкс стало невозможно.
– Что с ней происходит? – спросил Шрам, когда Экко вернулся одним вечером после дел в Зауне.
Покосившись на мастерскую за ними, Экко услышал грохочущую музыку и визг болгарки по металлу.
– Работает? – он пожал плечами.
– Она разнесла там все! – недовольно сказал Шрам. – Когда я велел ей оставить наши вещи в покое, она выгнала меня, подорвав у меня под ногами одну из своих кусачек!
Глаза Экко расширились.
– Я поговорю с ней, – пообещал он.
Когда он зашел внутрь, его чуть не оглушило скрежетом и визгами, которые Джинкс называла своей любимой музыкой. Экко подошел к своему граммофону, который теперь стоял в мастерской, и сделал потише.
Вокруг стояла полная разруха, вещи поджигателей свалены на пол, в столы были врезаны металлические пилы и станки, разрисованные неоновой краской. Жаровня уже была заляпана зеленой плазмой. На одном из столов Экко увидел свой скайборд, распиленный и разобранный.
– Ты что сделала!? – воскликнул он, с ужасом осматривая свое сокровище, превращенное в груду запчастей.
Над его ухом что-то просвистело, он едва увернулся от острого предмета и, обернувшись, увидел Ишу. Та вжала голову в плечи и виновато улыбнулась, в руке она сжимала самодельную рогатку с кучей наворотов и доделок. Джинкс творила в этом хаосе свое оружие, а Иша решила сделать свое.
– Джинкс!?
Отыскав взглядом девушку, Экко подошел к ней сзади, он она даже не обернулась: была занята со сварочным аппаратом, и пританцовывала, стоя в маске.
– Джинкс! – крикнул он снова, предусмотрительно вставая подальше, чтобы она не обернулась слишком резко и не задела его сверкающей хекстековой петлей на конце инструмента.
– А? Это я!
Услышав его, она выключила аппарат и обернулась, стягивая защитную маску. На ее вспотевшем лице остались красные следы от ремней, кое-где на коже блестели черные следы от масла и размазанной туши.
– Ты что устроила здесь!? – воскликнул Экко, указывая на мастерскую и на свой скайборд.
– Круто, да? – спросила она, довольно осматриваясь. Она считала, что подарила поджигателям первоклассное оборудование, еще и собрала его за них. – Кое-что я потом заберу, но большую часть точно оставлю, а то вам пора немного обновить арсенал!
– Ты разобрала мою доску!?
– Камилла ее разбила тогда, так что я решила взять пару деталей для своей мега-пушки, – Джинкс пожала плечами, она уселась на ближайший стол и стала болтать ногами.
– Ты не знаешь, как работают зеленые кристаллы! Хочешь подорвать тут все!?
– Ты думаешь я знала, как хекстек работает? Разобралась же как-то! – ухмыльнулась она, потянувшись и почесав лопатку. – Идем, что покажу!
Она соскочила со стола и потянула его за руку в глубь мастерской, где на огромной конструкции-подставке устроились части будущей пушки, соединенные множеством проводов. Под подставкой на столе лежали другие детали скайборда, среди них Экко заметил разобранную Скелетницу и части выпотрошенного Пау-Пау. Некоторые механизмы из них Джинкс тоже приладила к своему новому творению, и, судя по габаритам заготовок, размером новое оружие будет примерно с саму Джинкс.
– Может, я и не знаю, как они работают, но починить их мне это не помешало! – сказала она, беря небольшой переключатель и поворачивая ручку. Из аккумулятора на столе по проводам пошло зеленое сияние кристаллов, и моторы из скайборда Экко, зависшие над ними в недоделанной конструкции, вспыхнули зеленым и завелись.
Глаза поджигателя округлились, когда он понял, он посмотрел на Джинкс с восхищением и ужасом одновременно.