Алена Дмитриевна Реброва
Аркейн. Яркие огни Зауна
– Я назову его Носорог! – сообщила она, сунув ему в руки большой лист, где яркими красками была нарисована чудовищная пушка с головой носорога. – Как тебе?
Джинкс встала за ним, упершись в его плечо щекой так, чтобы касаться губами кожи. Подняв глаза, она следила за его лицом, чтобы увидеть реакцию.
– Она… огромная! – выдохнул Экко, переводя взгляд с наброска на нависшую над ними конструкцию. Он даже не мог понять, это ракетница или пулемет… или все сразу? – Ты же ее не поднимешь.
– Так а моторы от ваших летающих досок для того и нужны, глупый! – она стиснула его шею и поцеловала в щеку. – С ними пушка будет легкой, как шарик! Она буквально летать за мной будет! А если получится, то и я на ней смогу.
Лицо Экко вытянулось, когда он это представил, и Джинкс весело рассмеялась.
– Но это еще не точно! Я только начала работу, – сказала она и уселась на стол перед ним, потом вытянула руки и положила ему на плечи. Она улыбалась, глаза мерцали, но не так сильно, как в «Последней капле» с Ренатой. – Ладно, а как прошел твой день в городе?
Экко, почувствовал, что под этим ее взглядом забывает, зачем пришел сюда, и тряхнул головой.
– Ты кинула кусачку в Шрама? – спросил он, стараясь придать лицу строгий вид.
– Да это случайно вышло! – ответила Джинкс, беспечно болтая ногами. – Он так быстро ушел, я даже извиниться не успела. Что, обиделся ушастый?
Экко вздохнул. Ему хватало проблем, которые возникали из-за перебоев с поставками на рынке, а еще в отсутствие Джинкс приходилось помогать Зиггсу в лавке. Это могла бы и Иша делать, но Экко пока опасался оставлять ее одну в Зауне, малявке только-только исполнилось девять.
Он кошмарно устал и разбираться с перепалками в мастерской ему не хотелось, потому он просто шагнул к Джинкс. Удивленно вздохнув, она обняла его и погладила по голове.
Только теперь она поняла, каким он был измотанным. Непростые события сыпались на них градом, и на каждом это сказывалось по-своему.
– Пожалуйста, веди себя поспокойнее, – попросил Экко, проведя рукой по ее спине. – Ладно? Ребятам… немного неуютно.
– Кто бы мог подумать, что небесные пираты-поджигатели такие зануды?… – почувствовав, что он собирается отстраниться, она удержала его рядом и усмехнулась. – Ладно-ладно, я приберусь тут. Буду потише. Извинюсь перед Шрамом. Я поняла.
К ним подбежала Иша и тоже потребовала объятий, Джинкс помогла ей забраться на стол, и они обе прижались к Экко. Вскоре ему стало лучше. Им всем стало.
– Завтра я иду к Ренате. Она должна была найти адвоката для Вай, – сказал Экко, отстранившись. – Еще Гласк хотела дать нам наводку на одного из своих конкурентов. Через несколько дней нужно будет начинать готовить новый налет.
– Я помогу с этим, – предложила Джинкс. – Пока я тут, займусь подготовкой. А ты в это время будешь спокойно вести дела в Зауне. Что скажешь?
Экко кивнул. Это была отличная идея.
На следующий день он зашел к Ренате. Без скайборда и маски он был просто Экко, в Зауне все его знали, как чудака-торговца, который перекупает всякий хлам, чтобы заработать на запчасти для своих изобретений. Все, кто вел дела в Зауне более-менее успешно, рано или поздно оказывались в офисе Гласк, любой изобретатель стремился заручиться ее поддержкой. То, что Экко зачастил в офис к Ренате, не вызвало бы подозрений о каких-то незаконных сделках даже у самых пытливых миротворцев.
– Ну как она? – весело спросила Рената, когда Экко устало развалился перед ней на стуле. Она заметила следы гари на его штанах.
– Кажется, нам нужна будет новая мастерская, – ответил он, забывшись. Его округлившиеся глаза смотрели в пространство: когда он уходил с утра из деревни, в мастерской все-таки взорвались зеленые кристаллы. Все было дыму, они кое-как потушили пламя.
Рената рассмеялась над его растерянным видом.
– Силко в такие периоды обычно запирал ее в комнате с огнеупорными стенами и кучей игрушек на месяц-другой, – сказала она. – Могу дать хорошее успокоительное. Последняя наша разработка, побочные эффекты совсем незначительны.
Экко опомнился и посмотрел на Гласк с недобрым прищуром. Ту это только позабавило.
Она рассказала ему подробности о дирижабле, который нужно было обчистить, дала указания насчет товаров, которые Экко должен был потом «продать» ее подручным. Рассказала о составе экипажа и слабых местах судна, список которых ей предоставил подкупленный механик.
По плану Ренаты поджигатели должны были напасть на дирижабль и сделать это так, чтобы остались улики, а именно обронить там запчасти из Ноксуса, украденные с того склада. Они устроят цветной взрыв и постараются, чтобы кто-нибудь из горожан заметил их на досках. Тогда миротворцам просто придется связать поджигателей со взрывом на складе и смириться, что никто, кроме пиратов, не был в нем замешан, а товары Гласк там оказались по случайности.
На последок Гласк дала контакты адвоката для Вай, с которым уже связались ее люди.
– Пусть тот ее приятель, Лорис, зайдет к нему сам, а ты не лезь, – предупредила она. – Тот сноб не любит деньги заунцев, но он лучший.
Они пожали друг другу руки и Экко отправился в верхний город, где в назначенном месте его уже ждал Лорис. Великан выглядел обеспокоенным.
– Вай плохо выглядит, – сказал он Экко, сидевшему напротив него в одной из закусочных Пилтовера. – Подозреваю, Джинкс слишком взбесила Феррос, и та теперь отыгрывается на Вай.
– Мы вытащим ее оттуда, – сказал Экко, протягивая Лорису визитки и конверт с чеком, который подготовили люди Гласк. Деньги были от Джинкс. – Вот контакты хорошего адвоката, зайди к нему, он уже в курсе. Мне сказали, он лучший из лучших.
Лорис покосился на темнокожего паренька пред собой, взял карточку с именем и адресом, конверт спрятал в нагрудном кармане жилета. Он предусмотрительно не стал спрашивать ни о том, кто дал этого адвоката, ни о том, кто платит за банкет. Понимал, что не стоит этого знать.
– Она хотя бы немного раскаивается? – спросил он, не выдержав. Они с Экко не бросаться обвинениями встретились, но Лорис-то знал, из-за кого все это случилось с Вай. – Понимает, как сильно подставила ее?
– Она в ужасе, – сказал Экко. Ему было жаль Лориса, он отлично понимал его. – Мы еле удерживаем ее от того, чтобы она не отправилась в «Тихий омут» сама.
– А она порывалась? – удивился Лорис.
– Еще как, – выдохнул Экко.
Миротворец хмыкнул и откинулся на спинку стула. Они с темнокожим встретились взглядами и увидели в лицах друг друга одно и то же выражение: с сестрами приходится непросто. Кому как не им это знать.
Когда они разошлись, Экко решил пройтись по набережной верхнего города – ему нравилось гулять тут с тех пор, как он побывал в Мире Без Хекстека. Здесь, где волны накатывали на стройные причала, где никто не пытался стащить твой кошелек, а люди спокойно шли по делам, он мог немного расслабиться и выдохнуть, представив хотя бы на полчаса, что он в безопасном месте, где никогда ничего не происходит. В последнее время ему не хватало таких моментов.
Он брел, сунув руки в карманы и задумавшись, когда вдруг услышал, как его кто-то зовет.
Обернувшись, он замер: к нему спешила высокая девушка с длинными розовыми волосами. Она подбежала к нему и остановилась, смотря на него так, будто он воскрес из мертвых. Скорее всего, в ее глазах это именно так и выглядело.
– Экко, это правда ты?
– Привет, Серафина, – сказал он, неловко улыбаясь. – Давно не виделись.
Фальшивая нота
Если в игре Серафина встретит Экко, она скажет ему с сарказмом: "Ты знаешь, когда пора сделать паузу, Экко" Если Рената Гласк встретит в игре Серафину, она скажет ей: "Пой свои песенки о дружбе, пока ещё можешь… предательница" Если Кейтлин встретит в игре Серафину, она восторженно восклицает и просит автограф.
Они познакомились на одном из ее первых концертов на Антресоли, единственном месте, где собирались жители обоих городов. Тогда Серафина только пробовала свой голос, училась слышать свой кристалл и души людей вокруг.
Экко, завороженный музыкой, подобрался к самой сцене и не мог отвести взгляда, и Серафина заметила его. Его душа зазвучала для нее как лучшее, что она видела в Зауне: изобретательность, смелость, сила. Но еще в Экко она расслышала редкие для нижнего города мотивы – милосердие, самоотверженность, вера. Их обычно можно было встретить только в жителях Пилтовера.
После концерта Серафина нашла зацепившего ее парня в толпе, они заговорили. Все случилось так легко, будто они знали друг друга всю жизнь, а потом оказалось, что это недалеко от правды: когда-то их семьи жили на соседних улицах и даже общались.
Родители Экко мечтали увезти сына в верхний город, где он смог бы получить образование, достойное его таланта. О том же самом мечтали и родители Серафины. Но семья Экко погибла во время бойни на мосту, сам он пополнил ряды сирот улиц Заунских улиц, а вот родителям Серафины удалось переехать из нижнего города до того, как все случилось. Тогда их с Экко пути разошлись так сильно, как только могли, но, повзрослев, они снова встретились.
Годы одиночества, когда простая беседа с незнакомцем отзывалась почти физической болью, Серафина до сих пор вспоминала с содроганием: ее талант слышать чужие души долгое время оставался ее проклятием. Экко стал одним из первых, кого она осмелилась услышать по-настоящему, не боясь испытать боли. Их встреча в Антресоли стала одной из важных этапов, благодаря которым Серафина научилась использовать свой дар, чтобы влиять на слушателей со сцены, петь о том, чего им не хватает, придавать им сил. Знаменитая певица, любимая одинаково горячо в обоих городах, вот кто она теперь такая. Ее музыка заставляет забыть о бедах, вражде и потерях хотя бы на время концерта, Серафина справедливо гордилась своими успехами.
Заметив на набережной парня в мешковатой одежде и с белыми дредами, она сразу узнала в нем Экко. Когда он пропал три года назад, она искала его по трущобам, но все, кто мог его знать, только разводили руками. В конце концов она решила, что он погиб. Ей легче было принять это, чем то, что он просто решил исчезнуть из ее жизни без всяких объяснений.
Теперь они с Экко сидели рядом, глядя на воду залива и на раскинувшуюся вдалеке пристань. Серафина говорила, а Экко просто слушал ее голос, который уносил его в реальность, бесконечно далекую от его собственной.
Девушка чувствовала, как тяжело у него на душе, и говорила о пустяках, потому что от этого ему становилось легче. Говорила, а сама смотрела на Экко и гадала, что с ним стряслось.
Он выглядел осунувшимся, на руках свежие шрамы, на одежде помимо ярких рисунков черные следы гари. Переменился его взгляд и выражение лица, он смотрел так, будто прошел огонь и воду. Серафина слышала в нем незнакомые ей мрачные ноты, и они завораживали ее.
Они просидели на набережной целый час, а потом Серафина все же решилась узнать о главном.
– Что случилось, Экко? – спросила она, когда почувствовала, что он отдохнул и расслабился. – Ты просто исчез тогда.
Дикая магия, отравляющая Заун; Мир Без Хекстека; машина для скачка в пространстве-времени. В мире, где жила певица, не было места ничему из этого.
– Произошло много непростых событий, – проговорил Экко, обдумав ответ. – Мне нужна была пауза от всего.
Это была правда. После того, как вернулся, Экко не мог найти в себе силы, чтобы встретиться с девушкой. Сперва он приходил в себя после встречи со старыми друзьями и работы с Паудер, а потом… потом зашел в лавку «лучших фейерверков».
Серафина понимающе опустила подбородок и перевела взгляд на воду. Она знала, что в Зауне тогда, да и до сих пор происходят страшные вещи.
– Хочешь посмотреть мою новую студию? – предложила она. – Там все здорово переделали с тех пор, как ты был там в последний раз.
Экко улыбнулся приятным воспоминаниям: они с Серафиной с ума сходили от музыки и когда-то проводили в ее студии почти все свободное время. Он помогал ей с технической подготовкой выступлений, иногда подыгрывал на инструментах – она научила его играть на всем, на чем только можно. Творчество уносило их так далеко, что оба переставали помнить, кто они и в каких разных мирах на самом деле живут. Но это было давно.
По лицу Экко Серафина поняла, что он сейчас скажет о множестве дел и снова уйдет куда-то, растворившись на улицах. На самом деле у нее тоже была назначена встреча с одним из важнейших спонсоров, но упускать Экко она не хотела.
– Знаешь, мне сказочно повезло, что мы встретились, – сказала она прежде, чем он успел открыть рот. – Я отрабатываю номер на парящей платформе, и никак не могу отыскать хорошего мастера. Никто не может сделать ее устойчивой, я падала с нее уже десятки раз! Ты же отличный изобретатель и работал с дирижаблями, может, ты мог бы найти время и взглянуть?
Лучший способ удержать Экко возле себя – попросить его о помощи. Серафина это хорошо помнила.
– Пожалуйста, я просто не представляю, что буду делать, если ты откажешься! – сказала она, умоляюще сложив руки.
Лицо с правильными и плавными чертами, огромные голубые глаза, пушистые розовые волосы – Серафина знала, как красива, и умела этим пользоваться.
Взглянув на отчаявшееся лицо девушки перед собой, Экко сдался. Он вполне мог потратить еще немного времени на то, чтобы дать старой подруге пару советов. С него ведь не убудет?
В здании на этаже, занятым Серафиной, стоял стол ее ассистентки. Та хотела сказать о чем-то певице, но Серафина указала ей взглядом на Экко и незаметно для него сделала знак ассистентке, чтобы никто их не беспокоил.
– Ого! – когда перед Экко распахнулись двери новой студии, он не сумел сдержать изумленного возгласа.
Это было потрясающее место, повсюду сверкающее оборудование, лучшее из лучших, всевозможные инструменты, десятки проигрывателей, сцена и кабинка для записи пластинок. Двухэтажная комната, наполненная всем необходимым для создания совершенного звука.
– Я говорила, тебе понравится! – довольно отметила Серафина, глядя на то, как засияли глаза Экко. – Хочешь послушать?
Конечно, он хотел. Девушка подошла к новейшему проигрывателю, подключенному к десятку колонок, и запустила одну из своих последних записей, которую еще не слышала ни одна живая душа за пределами студии. Серафина знала наверняка, что именно эта Экко особенно понравится, потому что мелодию, легшую в основу припева, они давным-давно написали вместе.
Когда она настроила проигрыватель и запустила пластинку, пространство комнаты преобразилось, свет приглушился, детали на колонках и сцене засверкали в настроении мелодии. Зазвучали первые ноты, и они были как ступени, уводящие в бесконечное пространство внутреннего мира, где звуки рождали сильные и необычные образы.
Серафина подвела Экко к проигрывателю, чтобы показать, как можно менять звук прямо на ходу: новейшая разработка, мастер прислал первый в своем роде образец всего пару недель назад. Однако Экко со знанием дела потянул за нужные рычаги, пустил композицию с начала, замедлил и наиграл кое-что свое. Звучало, вообще-то, совсем неплохо.
– У меня почти такой же дома есть, – объяснил он, заметив удивленный взгляд Серафины.
Пританцовывая на месте, Экко немного поигрался с рычагами и ползунками для света, – таких на аппарате, который подарила ему Джинкс, не было, – и комната засверкала иначе, так что теперь Серафина очутилась в некоем новом мире, наполненном ее собственной песней, но звучащей немного по-другому. Девушке понравились низкие долгие ноты, которые добавил Экко, они делали мелодию более спокойной и… мрачной. Закрыв глаза, Серафина отдалась музыке и двинулась в мягком, спокойном танце.
Свет отражался от блестящих деталей ее одежды, распущенные волосы окружали ее фигуру мягкими волнами. Девушка выглядела, как фея из сказки.
Экко с улыбкой наблюдал за тем, как она кружится по сцене, но все равно упустил момент, когда она оказалась рядом и утянула его за собой. Он попробовал удержаться у пульта, но девушка только засмеялась, увидев его смущенное лицо.
– Ты отлично танцуешь, хватит стесняться! – сказала она, беря его за руки и направляя за собой по сцене.
Экко почувствовал себя неуютно, но потом подумал, что в танце со старой знакомой нет ничего такого. Он просто встал немного подальше, и они стали двигаться вместе. Музыка быстро захватила все его мысли, Экко закрыл глаза.
Заиграл припев, Экко мгновенно узнал мелодию, однако сказать или сделать ничего не успел: Серафина оказалась рядом. Обняв его лицо ладонями, она подняла его к себе и поцеловала. Она была выше на полголовы.
Широко раскрыв глаза, Экко взял ее за плечи и бережно отстранил от себя.
– У меня есть подруга, – произнес он, почему-то чувствуя себя виноватым.
Их музыка все еще играла, погруженную в полумрак комнату озаряли мягкие цветные вспышки в такт мелодии.
Серафина опустила руки ему на плечи и повела бедрами.
– Что за подруга? – спросила она, продолжая танцевать и уводя Экко за собой. Она была так рада, что они снова встретились, внутри нее словно порхали бабочки и она чувствовала такую легкость, что готова была взлететь без всякой платформы. Она была не из тех, кто легко расстается со своими фантазиями ради неприятной реальности.
Серафина снова попыталась приблизиться, Экко остановился и убрал от себя руки девушки.
– Близкая подруга, – сказал он, выделив слово «близкая».
Серафина остановилась. Мечтательно выражение медленно сходило с ее красивого лица.
– И давно вы вместе? – спросила она. В голубых глазах проступил ледяной блеск.
Вопрос показался Экко странным, он не понимал, какое это имеет значение, но все-таки ответил:
– Примерно три года, – сказал он. Он никогда не задумывался о времени, и в его уме отсчет сам собой сложился от событий в Мире Без Хекстека.
Серафина сжала тонкие губы в узкую линию. Снова заиграл их припев, но теперь он был совсем не к месту и только раздражал.
– Значит, вот для чего ты решил взять ту паузу, – проговорила она, вспоминая его слова у реки. – Недолгая она у тебя вышла, – она отвела взгляд и нахмурилась, потом снова посмотрела на Экко. – Знаешь, ты мог бы просто прийти ко мне и поговорить обо всем. Я бы не стала устраивать сцен или что-то в таком духе. Но вместо этого ты исчез, я даже не знала, что с тобой на самом деле все в порядке! Думала, ты погиб.
– Прости меня, – вздохнул Экко.
Он чувствовал себя ужасно и шагнул к пульту, чтобы выключить песню. В комнату вернулась тишина и обычный свет.
– Думаю, мне лучше уйти.
Когда музыка утихла, ждущая снаружи ассистентка поняла, что наконец-то может зайти, и скользнула внутрь.
– Серафина, спонсор!… – проговорила она, смотря на певицу страшными глазами: Кейтлин Кирамман ждала уже восемь минут и это было неприемлемо. Ассистентка не могла и дальше держать советницу в комнате ожидания.
Кейт зашла в студию. Когда услышала новую песню своей любимой певицы, она еле сдерживалась от того, чтобы ворваться внутрь и увидеть своими глазами, как Серафина создает новый шедевр. От этого ее удержало только воспитание, но его уже не хватало.
Оказавшись внутри, Кейтлин с восторгом осмотрела прекрасную студию, часть оборудования из которых была куплена на деньги Кирамман. Одно из немногих приятных преимуществ главы дома состояло в том, что теперь Кейт смогла стать спонсором и участвовать в жизни звезды, которую обожала до девчачьего писка.
Стоявшего у аппарата Экко она сперва даже не заметила, его темная кожа сливалась с деревянными панелями на стене.
– Серафина, это было просто потрясающе! – сказала Кейтлин, подходя к замершей посреди сцены девушке. – Думаю, у меня теперь новая любимая песня. Это лучшая твоя работа!
Серафина подошла к Кейтлин, чтобы поприветствовать. Они обнялись, и только тогда Кирамман заметила из-за плеча звезды, как парень с белыми дредами пытается выйти из студии.
Она узнала его мгновенно: непросто забыть того, кто надевает тебе на голову мешок. Дружок, которого прикрывала Вай, лидер поджигателей, разоряющих торговые дирижабли. На мгновение лицо Кейт стало хищным, как у гончей, но она быстро взяла себя в руки – ни в коем случае нельзя было его спугнуть. Второго шанса не будет.
– О, ты не одна! – воскликнула она, удерживая немного визгливый тон преданной фанатки. – Прошу прощения, что вломилась без предупреждения, я просто услышала музыку и ничего не могла с собой поделать!
– Это мой знакомый, его зовут Экко, – сказала Серафина, окинув замершего у выхода поджигателя разочарованным взглядом. – Он уже уходит.
Вай так и не сказала Экко, что Кейтлин спит и видит, как извести поджигателей, поэтому он не мог осознать всей опасности этой встречи. Он остановился, уверенный в том, что Кейт давным-давно забыла о его существовании – какое дело советнице может быть до какого-то оборванца, которого она видела раз в жизни?
– Большая честь познакомиться с вами, советник Кирамман, – сказал он, неловко помахав рукой, как сделал бы любой парнишка из Зауна на его месте. Что он точно не собирался делать, так это показывать, что они с Кейт уже знакомы: он просто Экко-изобретатель и ничего не знает о поджигателях, которые помогали Кирамман и Вай вернуть кристалл хекстека. И эту роль он будет отыгрывать до конца.
Кейтлин играла в университетском театре в детстве. А еще она была дочерью своей матери, светское лицемерие текло у нее в крови, и она без труда подыграла Экко. Она тоже сделала вид, что никогда его до сих пор не встречала.
– Совсем не стоит уходить только из-за меня, – сказала она, улыбнувшись ему, как улыбнулась бы любому пареньку из Зауна, дружащему с Серафиной. – Я просто украду Серафину на пару слов, а ты подожди ее здесь, мы совсем недолго!
Прежде, чем Серафина или Экко успели что-то сказать, Кейт обняла певицу за плечи и вывела из студии, захлопнув за ними дверь. Ей больше всего хотелось повернуть ключ и запереть поджигателя внутри, но она знала, что тот услышит щелчок и насторожится. Он ничего не должен заподозрить, иначе наверняка сбежит.
– Не давай ему уйти, – прошептала Кейтлин ассистентке.
То, как переменился ее тон и голос, испугало Серафину.
– В чем дело? – спросила она, когда они с Кейт остались вдвоем на лестнице.
– Задержи его, – велела Кейт, развернув к себе и сжав ее плечи. Лицо советницы, обычно мало чем отличающееся от восторженных лиц сотен других фанаток, стало жестким и холодным, Серафина впервые видела ее такой. – Он должен оставаться здесь, пока я не вернусь.
– Это не очень удобно, – заметила Серафина. В студии она держалась, но теперь на ее глаза навернулись злые слезы. – Он разбил мне сердце всего пару минут назад, я не хочу его больше видеть!
– Не думаю, что ты знаешь, с кем имеешь дело, Серафина, – сказала Кейтлин. – Он опасный преступник и убийца, которого я не могу поймать уже многие месяцы. Если он уйдет сейчас, новые жертвы будут на твоей совести!
Лицо певицы вытянулось, глаза широко раскрылись. Она испугалась. Мрачные ноты, которые она слышала в Экко, выступили в памяти и обрели новый смысл.
– Ты справишься, – с непоколебимой уверенностью сказала Кейтлин, отпуская ее. – Задержи его здесь, пока я не приду с подмогой. Я надеюсь на тебя.
Ошеломленная услышанным, Серафина вышла обратно к двери в студию вместе с Кейт. Лицо советницы тут же стало веселым, она засмеялась, хотя никто не произнес никакой шутки.
– …Ты просто чудо, Серафина!…
Ассистентка удерживала Экко, делая вид, что ее заинтересовала его одежда, и Кейт вздохнула с облегчением: значит, еще не ушел.
– Экко, ты так и не посмотрел платформу, – произнесла Серафина, ее голос звучал прохладно, но мягко. Она тоже хорошо играла роли. – Мне в самом деле нужна помощь, может, ты найдешь еще немного времени?
– Я побежала, Серафина, больше не отвлекаю, – Кейт с широкой улыбкой преданной фанатки помахала ей рукой и вышла обратно на лестницу.
Как только дверь за ее спиной закрылась, Кейт побежала вниз, перепрыгивая через ступени. Она велела извозчику гнать машину так быстро, как он может, нарушая все правила. На счету была каждая минута.
– И кто та девушка? – невзначай спросила Серафина, рассматривая аккуратный розовый маникюр на своих ногтях. Экко лежал под подвешенной платформой с кристаллами и проводил замеры, чтобы позже сделать чертеж и понять, как лучше будет устроить двигатели и лопасти.
– Просто девушка из Зауна, – ответил он, подаваясь вверх и оказываясь почти с головой в пространстве для двигателя: тот, кто сделал текущий вариант, в самом деле ничего не понимал! Они поставили двигатель для лодки, хотя тут нужен был скорее простой гравитационный накопитель.
Серафина нервно вздохнула после его слов.
Просто девушка из Зауна. Как можно было оставить ее ради какой-то обычной девушки из Зауна? Она же лучше их всех вместе взятых, любой дурак это понимает! Кровь прилила к точеному лицу певицы, ее губы сжались от гнева.
Когда дверь в студию с грохотом распахнулась и внутрь вломились три десятка вооруженных солдат из личного состава армии Кирамманов, Серафина не испытала ни малейшего укола совести. Она просто отошла в сторону, давая им выполнить свою работу.
Экко отбивался. Он выбрался из-под платформы еще до того, как к нему приблизились. Серафина видела, как поменялось его лицо, когда он увидел солдат, и даже если бы у нее еще оставались какие-то сомнения в словах Кейтлин, при виде этого взгляда они бы исчезли. Дикие звери должно быть смотрят так на охотников.
Экко вытащил из мешковатой сумки какой-то прибор и метнул в солдат, мерцающая зелеными полями сфера пронеслась мимо них, замедляя их движения и давая Экко фору. Но поле задело не всех.
Кейтлин, стоявшая в безопасности у самых дверей, вскинула тяжелое ружье и прицелилась. Ядро с сетью, заряженное хекстеком, полетело в сторону Экко, но он каким-то чудом успел припасть к полу.
Раздался другой выстрел, от него увернуться было сложнее, но Экко удалось и это. Он метался по сцене, ловкий и гибкий, как хорек, пули и удары каждый раз проходили мимо него, он умудрился прорваться мимо шести или семи солдат, но в конце концов его все же скрутили.
С него содрали всю верхнюю одежду, перчатки и сумку – никто не сомневался, что в складках ткани спрятано оружие. Бомбы и странные устройства с кристаллами посыпались на мягкое покрытие пола в студии, с грохотом упал тяжелый дневник.
Когда Экко связывали, прижав грудью к полу, чтобы не брыкался, Кейтлин подошла к нему. Она с треском сложила свое ружье и устроила его у себя за спиной.
На лице Кейт не осталось ни следа дружелюбия. Взглянув на нее, Экко не смог понять, откуда взялась эта ненависть: он вроде бы спас их с Вай от Джинкс, помогал вернуть кристалл. Неужели Кирамман обиделась из-за того мешка на голове?
Экко не знал, что советница занимается чем-то кроме светских приемов и бумаг, что вешает каждое дело с участием поджигателей на доску в своем кабинете и в свободное от управления городом время ведет собственные расследования. Он понятия не имел, кто такая Кейтлин Кирамман, а вот она отлично знала, кто он.
– Что происходит? Меня что, обвиняют в чем-то? – спросил Экко, попытавшись дернуться. Ему тут же прилетело по ребрам прикладом, чьи-то не самые нежны руки уложили его голову лицом в пол.
– Ты ответишь за все, что сделал. И твоя кодла тоже ответит, не сомневайся, – жестко сказала Кейт, нависая над ним.
– Это какая-то ошибка, я просто торговец, – ответил Экко сдавленным голосом.
Кто-то из солдат поднес Кейт дневник поджигателя. В этом дневнике были все записи о его делах, в том числе запись последнего разговора с Ренатой.
Стройный план Гласк, идущий точно, как по нотам, обрушился в один миг из-за одной фальшивой.