Бандиты со злющими рожами подошли к ней и стоявшему рядом Экко. Тот, что побольше, резко развернул к себе Джинкс.
– Ты что устроила!? – крикнул он так, на нее брызнули капли слюны. – Мы едва успели, миротворцы засекли нас, еще и сгорели там! Это дерьмо собачье, Джинкс!
Та смотрела на него без единого признака сожаления на лице, даже ответить не удосужилась. Выйдя из себя от наглого вида соплячки, бандит размахнулся, чтобы ударить ее, но Экко оказался между ними и перехватил его руку. В другой руке поджигатель сжимал металлическую биту.
Джинкс при этом даже не дернулась, словно знала, что ее дружок успеет. Она не мигая смотрела в глаза Стиви, и в конце концов тот решил, что не хочет связываться с психопаткой и типом в маске, наверняка таким же отбитым, как и сама Джинкс.
Зарычав, бандит рванул руку и пальцы Экко в толстой перчатке разжались, отпуская его.
– Рената узнает об этом, не сомневайся! – пообещал им Стиви, угрожающе сплюнув на доски палубы.
Вернувшись в Заун, Джинкс с Экко отправились в убежище среди ущелья: добираться до деревни без доски было слишком долго. Кто-нибудь из поджигателей заглянет завтра в лавку и к вечеру принесет один из запасных скайбордов, тогда они и вернутся к Ише. Малявка наверняка будет переживать, когда они не придут со всеми, но она справится.
Джинкс шла по темноте с угрюмым видом. Когда они остались одни, с нее мигом слетел весь кураж и теперь она злилась. Ей под сапог попался камень, и она в ярости пнула его так, что он со свистом отлетел от стены ущелья, по которому они пробирались. Экко заметил это, но не стал ничего говорить.
Когда они добрались до застрявшего механизма от дирижабля, Экко опустил рубильник и множество огней осветило жилище Джинкс. Та прошла к столу, скинула пушку, сбросила тяжелую куртку и стала расстегивать ремни. Поврежденная рука не слушалась, обожженные ладони горели, и она зарычала, попытавшись просто содрать с себя все это, но только сломала ноготь.
На левой нет пальца, правая едва двигается, теперь еще и ладони в труху… похоже, ей пора заготовить себе протезы, пока есть с чего брать мерки. Просто на всякий случай.
Экко стянул перчатки и подошел, чтобы помочь ей избавиться от стянувших туловище ремней, но Джинкс зло оттолкнула его.
– Не трогай меня! – крикнула она сорвавшимся голосом. – Ты можешь хотя бы минуту не пытаться мне помочь!?
– Да что с тобой!? – разозлился он.
Джинкс схватила ножницы со стола и разрезала стягивающие туловище ремни, а потом сорвала обрезки на пол.
– Что со мной!? Что с тобой, Экко! – она бросила на него злой взгляд и пошла к ящику, где они с Ишей держали одежду. – Ты все испортил!
– Все пошло не так из-за Камиллы! – возразил он, шагнув следом.
– Все пошло не так из-за тебя!
Джинкс вытащила из вороха тряпок майку, которую не надо было завязывать, и втиснулась в нее, стараясь поменьше задействовать кисти рук.
– Если бы ты улетел с остальными, я бы все успела! – сказала она, посмотрев на Экко. – Но нет, ты же у нас все контролируешь, тебе надо было стоять и пасти меня, справлюсь или нет!
– Если бы я ушел, она бы убила тебя!
– Я задержалась из-за тебя! Если бы ты убрался оттуда, она даже не заметила бы меня, – возразила Джинкс, пытаясь стянуть с рук разорванные перчатки, присохшие к ранам. – Взрыв выкинул бы ее из того окна с той же скоростью, с какой она туда влетела! Я бы успела!
Экко стоял, упершись крестцом в столешницу, он сложил руки на груди и с мрачным видом наблюдал за ее манипуляциями. Черта с два он станет ей помогать, пусть сама отдирает присохшую ткань.
Поняв, что просто так ничего не снимет, Джинкс подошла к стеллажу с цветными бутылками разного калибра. Часть из них стояла пустая, но она быстро нашла нужную и, стянув пробку зубами, вылила содержимое себе на руки. Раны зашипели и покрылись пеной, Джинкс стиснула челюсти. Через минуту она смогла снять распавшиеся на волокна перчатки и швырнула их в пропасть. Неоспоримое преимущество жизни над ущельем заключается в том, что не надо никуда ходить, чтобы выкинуть мусор.
Облив руки содержимым другой бутылки, она попробовала замотать их тряпкой почище, но не выходило завязать. Экко смотрел на нее, не трогаясь с места, тогда Джинкс вздохнула и подошла к нему сама, протягивая бинты и ошпаренные металлом кисти. Он помог.
Пока он занимался повязкой, Джинкс постепенно успокоилась. Когда все было готово, она вздохнула и встала у стола рядом с Экко в той же позе, что и он.
– Работаем вместе мы так же паршиво, как танцуем, – сказала она в конце концов. – Разная скорость, разный подход. Постоянно оглядываемся друг на друга. Все то же самое, – посмотрела на него.
– В мастерской у нас получается лучше, – согласился он, подняв взгляд на мерцающие на веревках склянки со светящимся порошком.
– Это точно, – хмыкнула Джинкс. Подумав о том, где еще у них получается лучше, она придвинулась к нему ближе и пихнула бедром. – Нет, ну этот твой удар с разворотом через доску… это было нечто!
Люди Ренаты доложили ей о том, что произошло во время операции, и та немедленно вызвала Джинкс к себе на ковер, велев прихватить с собой дружка в маске.
И Джинкс и Экко понимали, что серьезно облажались. Если миротворцы выйдут через это дело на Ренату, это повлияет на ход расследования по «Гласк индастриз», а вслед за ним на весь Заун и в особенности на них двоих: Гласк не прощает тех, кто портит ей бизнес. Если миротворцы выяснят причастность Джинкс к взрыву, то ей снова придется прятаться, а то и закрыть лавку, поджигатели не смогут проводить через нее сделки и это скажется на жизни в деревне. Им необходимо было найти способ избежать последствий провала со складом и, так как тут их с Ренатой цели полностью совпадали, действовать вместе с ней было единственным верным решением.
В назначенный час оба влетели в кабинет Гласк через окно на одной доске. Встреча состоялась ночью, чтобы никто, ни свой, ни чужой, не увидел ее.
– Рассказывайте, – велела Рената.
Сесть она им не предложила, да и некуда было: ночная секретарша Мэддис специально убрала стулья. В этом кабинете правила простые, провинившиеся всегда стоят.
Откинувшись в своем кресле, Гласк с раздражением осмотрела двоих перед собой: девчонка в дурацком капюшоне с зубами и в огромной куртке поджигателя, а он сам в звериной маске, сброшенной на грудь. У них здесь деловой разговор или нарко-вечеринка?
Джинкс не стала тянуть и коротко описала, что случилось на том складе. Пока она говорила, Экко молча стоял рядом с ней.
– Что вы оттуда забрали? – спросила Рената, вперив мерцающий взгляд в поджигателя.
– Двигательные гондолы из Ноксуса, – ответил он.
– Мой товар брали?
– Нет, ничего больше.
Рената кивнула. Если бы поджигатели толкнули продукт, компрометирующий «Гласк индастриз», на рынки Зауна, ей пришлось бы тратить время, силы и деньги на то, чтобы искать партию по скупщикам, пока миротворцы не нашли ее первыми. Хорошо, что у парня с разрисованным лицом есть мозги, чтобы не гадить ей таким образом. Плохо, что его мозгов оказалось недостаточно, чтобы не попадать в подобные ситуации.
Рената задумчиво постучала пальцами искусственной руки по столу. Джинкс с интересом пронаблюдала за движением химтековых волокон в протезе, Гласк поймала взгляд девчонки, но та не стала отводить глаза. Она не боялась. Понимала, что облажалась, но несмотря на все не только успешно завершила операцию, но и сумела выиграть им время.
То, что Джинкс добавила во взрыв цвет, сразу привлекло внимание Пилтовера. Из-за поднявшейся шумихи вокруг «возвращения мстительницы из Зауна» о «Гласк индастриз», чей товар лежал на складе, пока даже не заговорили. Подставив себя под удар вместо Гласк, девчонка продемонстрировала похвальную верность. В глазах Ренаты это отчасти сглаживало то, что Джинкс пыталась помочь своим дружкам заработать у нее за спиной. Но лишь отчасти. Об этом они еще потолкуют после всего.
– Пока миротворцы будут искать только тебя, – сказала Рената, глядя на Джинкс. – Но скоро нароют про мои продукты на складе и тогда, если у следователя есть хоть какие-то мозги, они могут связать нас вместе. Это скажется на моей репутации, потому недопустимо. Никто не должен знать, что ты на меня работаешь. Если попадешься миротворцам, нашим делам конец, спасать тебя я не стану. Это ясно?
Джинкс смотрела куда-то в окно, будто это не с ней разговаривали, и при этих словах только нервно повела плечом. Ей не нравилось, что ее отчитывают, когда она сумела сделать невозможное и успешно закончить обреченное дело. Но она знала, что Гласк это не Силко, и знала, что они с Экко на самом деле серьезно вляпались, поэтому старалась стоять молча и держаться так спокойно, как получалось.
– Но пока на тебя не нашли ничего конкретного, я помогу, – продолжила Гласк, чуть смягчив тон. Она видела, что девчонка понимает свою вину. – Мне известно, что погибло всего двое миротворцев, а те, кто выжил, никого не видели. Это был бы приемлемый расклад, если бы не Камилла. Насколько я знаю, она пока не пришла в сознание, но скоро включится и заговорит.
– Она не сможет доказать, что столкнулась именно со мной, – сказала Джинкс. – Я была в капюшоне и в этой куртке, запахнутой наглухо, и выглядела как пингвин-переросток, – она бросила многозначительный взгляд на поджигателя, а потом указала Ренате на свою бесформенную куртку, разрисованное красками кислотного цвета. Сейчас Джинкс стояла, спустив расстегнутую куртку на локти, но, если бы надела и застегнулась, на улице ее бы не узнала даже сама Рената.
То, что Камилла не видела лицо Джинкс, было хорошей новостью. Сейчас в Зауне сотни ее подражателей, в теории любая из девиц могла оказаться на том складе и использовать цветную взрывчатку. С этим можно даже выиграть суд, если до него дойдет.
– Если она в самом деле не видела твоего лица, это сыграет нам на руку, – кивнула Рената. Сплетя пальцы обеих рук, она положила на них подбородок и прищурила глаза: ей в голову пришла удачная идея. – Думаю, у нас есть все шансы запутать это дело так, что даже Кирамман не подкопается. Вот, как мы поступим…
***
Дело о взрыве склада на пристани быстро набирало известность в Пилтовере. Пожар с цветными языками пламени тушили всю ночь и в первые часы никто не сомневался в том, кто именно подорвал склад: имя Джинкс звучало по всему городу, откуда только можно было увидеть яркие клубы зеленого и синего дыма. Однако позже появились новые детали и дело перестало казаться таким однозначным.
Когда миротворцы стали опрашивать жителей соседних домов, выяснилось, что в ночь взрыва несколько людей, в том числе сынишка капитана, видели на улицах яркие зеленые огни скайбордов. Позже пожилая женщина с бессонницей заметила, как восемь зеленых огней утягивают за собой по небу огромный мешок на веревках. Все это указывало на хорошо известную преступную группировку, члены которой называют себя поджигатели.
Позже один молодой и довольно талантливый следователь нашел копии документов со склада и выяснил, что в нем хранилось в день взрыва. Из любопытного помимо товаров «Гласк индастриз», которые как раз собирались отправить на экспертизу, там оказались контрабандные детали для дирижаблей из Ноксуса и незаконно ввезенные деликатесы из Ионии. Если последние шли за улику с натяжкой, то вот детали вполне могли привлечь поджигателей, которые уже не раз крали подобный товар в Пилтовере.
Все складывалось в почти ровную картину: поджигатели захотели украсть запчасти для летающих досок, но столкнулись с миротворцами, которые собирались изъять товар Гласк. Произошла потасовка и, заметая следы, поджигатели подорвали склад, а взрыв задел служащих. Такая теория годилась даже для прокурора, дело бы непременно повесили на поджигателей и закрыли, как и десятки других вооруженных грабежей, но вышла заминка. Все дела с поджигателями проходили через советника Кирамман по ее собственному распоряжению. Когда расследование оказалось у нее на столе, она обнаружила множество несостыковок и не пустила его в прокуратуру, велев миротворцам рыть дальше.
Дело было в почерке. Поджигатели почти всегда действовали быстро и тихо, никто ничего не слышал и не видел, кроме служащих на дирижаблях. Шоу с цветным дымом и переливающимися взрывами однозначно было делом рук Джинкс. Только вот кроме почерка на нее не указывало ровным счетом ничего. Раньше, пока не отошла от дел, она забиралась в банковские хранилища; в лаборатории, чтобы выкрасть новейшие исследования; она атаковала здание Совета в знак протеста против политики Пилтовера. Старый никому ненужный склад – для «героини Зауна» это было слишком уж мелко.
Но что, если Джинкс теперь работает на Гласк? Кейтлин была почти уверена в этом, она чувствовала, что они могут использовать этот случай со складом, чтобы доказать, что Джинкс и поджигатели делают за Ренату грязную работу. Доказать и покончить с ними со всеми разом!
Дело обещало отличный улов, но улик не хватало. Главным свидетелем оставалась Камилла, которая, судя по словам выживших миротворцев, вступила в схватку с подрывниками, а значит точно видела, кто это сделал. Следователи с нетерпением ждали, пока ее восстановят в лаборатории Джейса Талиса, а до тех пор один из особенно деятельных молодых детективов решил пообщаться с Вай. Это был тот самый детектив, который нашел документы, указавшие миротворцам на ноксианскую контрабанду и товары Гласк на складе.
– Джинкс же твоя младшая сестра, так? – говорил он, подсев к Вай в пабе для миротворцев, где ее часто можно было найти с Лорисом. – Я просто задам пару вопросов и все, можно?
Вай не общалась с Джинкс уже несколько месяцев, две недели назад они чуть не столкнулись в «Последней капле» и после того дня ей стало еще паршивей. Она постоянно думала о том, что должна была тогда пойти и поговорить с сестрой, попробовать образумить ее. В конце концов хотя бы узнать, все ли с ней в порядке.
Потом случился этот чертов взрыв на складе и теперь Вай не находила себе места от волнения. Она не была детективом, но, пробежавшись по статьям в газетах, легко представила, как крупно мелкие вляпались с этим делом. Она не сомневалась, что на складе была и Джинкс, и Экко, и что все это было как-то связано с Гласк. Одна ее сторона хотела бежать к ним и помочь, а другая хорошенько наподдать обоим, чтобы неповадно было. Ее тянуло в Заун, но она понимала, что сейчас ей точно нельзя с ними видится и нельзя ничего о них знать. Пока Вай может честно отвечать всем миротворцам, что понятия не имеет, чем занята Джинкс, они обе остаются в безопасности.
Под прямым взглядом детектива Вай почувствовала, как ее снова начинает рвать на части, и растерла лицо ладонями, чтобы успокоиться. Лорис сидел рядом и понял, что мальчик для нее сейчас источник угрозы и она ему попросту двинет, если он не отстанет от них.
Он наклонился к сидящему перед ними детективу и миролюбиво произнес, понизив голос:
– Они с Джинкс не общаются. Вай ничего не знает.
Детектив смотрел на громадного мужика, склонившегося над ним, и не мог понять, почему ему вдруг стало не по себе от его улыбки. Другой бы испугался и ушел, но не Алекс. Алекс верил, что упорство и благие намерения всегда приносят результаты. Еще один факт об Алексе: в его комнате в миротворческом общежитии висел плакат с Кейтлин Кирамман, девушкой, в одиночку пролившей свет на империю Силко.
– Я всего лишь хочу поговорить с ней, – сказал он, стараясь выглядеть добряком, как советовали в книгах. – Ты ведь знаешь, где она живет? Я вот своего брата тоже терпеть не могу, но его адрес вспомню, даже если среди ночи разбудить. Родня все-таки, мало ли что…
Стул Вай со скрежетом отъехал назад по деревянному полу, она рывком встала и пошла на детектива. Лорис вздохнул и откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову: он честно пытался спасти дурачка, но теперь тот действительно напросился.
Вай вытолкала детектива из паба на улицу, – они с Лорисом не могли попасть в черный список и этого места, а то скоро им в Пилтовере негде будет выпить, – и уже снаружи разбила миротворцу лицо. Когда он повалился на землю, она несколько раз врезала в спину и напоследок добавила сапогом по ребрам. Она хотела еще ударить, ей казалось, что раз невидно крови, то и драки считай не было, но внутренний голос, звучащий как Лорис, попросил ее сдержаться в этот раз.
Стоя над корчащимся пареньком, Вай вспомнила, что Джинкс что-то говорила про голоса в голове, и вдруг рассмеялась. Теперь она тоже их слышит, вот умора!
Она отошла от детектива на пару шагов, шатаясь, хотя на самом деле толком ничего не выпила.
– Не приходи ко мне больше с этим! – велела она на выдохе, утерев большим пальцем выступившую на верхней губе влагу. – Понял?
Детектив свернулся калачиком на мостовой и старался не дышать, будто мертвым прикидывался. Вай вернулась в паб к Лорису, чувствуя себя победителем: она смогла остановиться.
Кулаки Вай выбивали много дури много из кого, но их оказалось недостаточно, чтобы выбить из Алекса веру в силу упорства и благих намерений. Через несколько дней он все-таки выяснил, как можно найти Джинкс, и, преодолевая страх, спустился за правдой в нижний город, как когда-то это сделала его кумир Кейтлин Кирамман.
Блуждая по темным улицам с ослепительно яркими вывесками, он отыскал лавку «фейерверков» и зашел внутрь. Над дверью зазвенели стеклянные украшения из Ионии.
Проходя мимо стеллажей с оружием, обтянутым вязаными чехлами в виде животных, гранат с детскими рисунками и коробок с конфетами, он почувствовал себя очень неуютно. Все вокруг было таким… неправильным.
Когда он кое-как отыскал в этом психоделическом лабиринте прилавок, то увидел большую надпись «Джинкс и Зиггс. Магазин лучших фейерверков в Зауне», где имя Джинкс несколько раз закрашивали. Под надписью на высоком стуле сидела синеволосая девочка. Она устроилась, скрестив ноги и упершись локтями в низкую спинку стула, при этом у нее был такой вид, будто все здесь принадлежит ей. Это бы по крайней мере объяснило леденцы и игрушечные чехлы в виде зверей для гранат и бомб.
Алекс слышал, что Джинкс молода, но этой можно было дать от силы лет двенадцать и то не дотягивала. Подойдя ближе, он встретился с взглядом этого ребенка и оробел: она смотрела на него испытующе, исподлобья, он словно глядел в глаза люто-волка. В Пилтовере дети так не смотрят.
– Ты Джинкс? – спросил он, потому что уже ни в чем не был уверен. Разве что в том, что девочка точно может быть младшей сестрой Вай, было в них обеих что-то одинаковое.
Иша снисходительно ухмыльнулась, разглядывая молодого человека в пальто и с побитым лицом. Все в Зауне знают, как выглядит Джинкс!
– Ты че, из Пилтовера? – спросила она.
Детектив поправил очки.
– Да, я из Пилтовера, – сказал он, стараясь произнести это с гордостью. – Служба расследований, северный отдел, – достав из внутреннего кармана пальто удостоверение, он раскрыл его перед ребенком, но та даже не взглянула, продолжала смотреть ему в глаза с таким видом, будто он денег у нее перезанять пришел.
– Пилтошек не обслуживаем, – сказала Иша, кивнув куда-то в бок.
Посмотрев туда, детектив заметил на стене над прилавком плакат с Джейсом Талисом. Глаза Джейса были перечеркнуты крестами, над молотом нарисовали линии, будто тот сдулся и повис, а лозунг внизу был замазан и вместо него корявым почерком было написано: «Никаких пилтошек в этой лавке!».
– Я здесь не как покупатель, – заметил детектив. – Я хочу задать несколько вопросов.
– По-твоему тут типа справочная? – спросила Иша. Она невзначай крутанула на пальце свою пушку, которую Джинкс сделала специально для нее после нападения бандитов Ренаты.
Детектив округлил глаза, увидев у ребенка оружие. Он потом часто гадал, чем бы закончился этот разговор, если бы в тот момент не открылась дверь, ведущая на склад.
С лестницы поднялась невысокая девушка с длинной синей косой, она несла коробки и не заметила, что в лавке кто-то есть. Когда она повернулась к Алексу спиной, он увидел ее почти голую спину в шрамах и татуировках в виде облаков и против воли засмотрелся.
– Иша, змеиные гранаты готовы! Разложи их, как ты умеешь, а я займусь заказом для Тивальда, пока он не… – тут она заметила пялящегося на нее парня и умолкла. Переведя взгляд с его лица на ботинки и обратно, она сказала: – Пилтошек не обслуживаем. Вон плакат, – кивнула на стену.
Девочка по имени Иша соскочила со стула, вернула пушку в кобуру на поясе и в припрыжку побежала за сестрой к стеллажу, где надо было разложить гранаты. Детектив проводил ее взглядом, а потом тряхнул головой и пошел следом за девушкой с косой.
– Ты Джинкс? Я хотел бы задать пару вопросов, – начал он, когда она поставила коробки у пустого стеллажа и поднялась.
– Я Джинкс и мне по боку, че бы ты там хотел, – ответила она, проходя мимо. – Иди отсюда, пока я добрая.
Она уже собралась спускаться обратно на склад, но в этот момент ионийский амулет над дверью звякнул, потому что кто-то еще вошел в лавку.
– Иша, кто там? – крикнула Джинкс, обернувшись.
– Твоя любимая покупательница! – крикнули в ответ низким женским голосом.
Детектив пронаблюдал, как к прилавку вышла смуглая женщина с буйными черными кудрями. Она была одета в кожаные штаны и пыльные сапоги, а ее туловище оборачивал длинный шерстяной шарф, какие носят жители пустыни. От него не укралась рукоять огромного меча, выглядывающего из ножен на спине, скрытых этим самым шарфом.
Женщина и Джинкс обнялись, как старые подруги, а потом вместе прошли к прилавку.
– Успели прийти мои красавцы? – спросила смуглая иностранка.
– Они у меня, собраны, отполированы и ждут мамочку! – подмигнула Джинкс. – Сейчас схожу за ними.
Она бегом спустилась на склад, а смуглая женщина тем временем окинула оценивающим взглядом замершего посреди лавки детектива.
– Ты кто такой? – спросила она, заподозрив в его канцелярской роже миротворца.
– Детектив Алекс Майлз, – представился он. – Вы давно знаете Джинкс?
Пожав плечами, женщина указала ему на стену, где висели фотографии со знаменитыми покупателями лавки. На одной из них Алекс различил Джинкс в инженерных очках и с каким-то инструментов в руке, она обнимала эту женщину, а женщина кокетливо прижимала к губам дуло черного пистолета. Обе улыбались. Под фотографией было написано: «у нас заказывает Самира, героиня Ноксуса».
Джинкс вернулась, неся в руках черный металлический ящик с выгравированными переливающимися цветами. Она поставила его на прилавок и раскрыла, представляя Самире два роскошных черных пистолета на подложке из кроваво-красного бархата.
Рассмеявшись, Самира подошла к ним и достала один, с восторгом проведя рукой по блестящей черной, как оникс, поверхности.
– Я знаю, что этот заказ был не в твоем стиле, но ты превзошла саму себя! Они великолепны! – сказала она, пробуя баланс орудия. – Пойду испробую в деле! А ты поговори пока с детективом Майлзом, – с многозначительным видом кивнула на стоящего поодаль парня.
Самира отправилась к автомату для стрельбы, а Джинкс склонила голову на бок и посмотрела на надоедливого типа в пальто. Миротворец, значит.
Алекс почувствовал, каким ледяным стал ее взгляд, когда она поняла, кто он, но, как и с Вай, это наблюдение его не остановило.
– Ты не продаешь ничего пилтоверцам, но делаешь оружие ноксианке? – спросил он, не удержавшись. – Тебе не кажется, что это не патриотично? Мы все-таки враждуем с ними!
– Ты спустился сюда, чтобы об этом спросить? – ответила она, не сводя с него странного взгляда подернутых розовым глаз.
Между ними повисла пауза. Откашлявшись, детектив достал блокнот с пером и начал спрашивать по списку, изо всех сил стараясь не нервничать.
– Где ты была ночью шесть дней назад?
– Она была со мной! – крикнула от автомата Самира. Она дернула рычаг, заревела бешеная музыка, фигурки-мишени поехали по рельсам, и тогда женщина, весело оскалившись, начала палить в них из обоих пистолетов.
Оглушительная музыка и стрельба сбивали детектива, его почему-то бросило в жар, но он приказал себе держаться.
– Что вы вместе делали в ту ночь? – спросил он.
– Всякое разное! – крикнула Самира между выстрелами.
Детектив записал эту чушь в свой блокнот, и Джинкс покачала головой. Когда узнала, что этот цыпленок миротворец, она испугалась, что в Пилтовере все же нарыли на нее что-то и теперь они с Ишей в опасности, но, похоже, переживать рано: парень-то полный идиот. Если в Пилтовере такие проблемы с кадрами, то она может еще разок подорвать зал Совета и никто ей ничего не сделает. Неудивительно, что Камилла с Кейт такие нервные, бедолаги тянут все на себе одни.
– Ты когда-нибудь была здесь? – спросил он, назвав адрес склада, и посмотрел на нее так, будто не сомневался, что она ответит ему честно, если в самом деле была там.
– Там разве что-то случилось? – спросила Джинкс, понизив голос и сдвинув брови. Она сжала рот ладонью, потому что оттуда рвался злобный хохот, и постаралась придать лицу самый серьезный вид, на который была способна. Она уже придумала себе личность, которую отыграет, и ей не терпелось начать шоу.
Детектив рассказал ей о страшном взрыве, и она покивала, попытавшись изобразить на лице сочувствие к погибшим.
– Ничего об этом не слышала и никогда там не была, – сказала она, входя в роль. – Я вообще уже очень давно не выбираюсь в Пилтовер, лавка отнимает почти все время, – устало взмахнула рукой, намекая на обилие товаров. – А еще я в одиночку воспитываю ребенка, – понизила голос до шепота и наклонилась к детективу поближе. – Иша ведь сирота, знаешь. Беспризорники Зауна все равно что дикие волчата, но это ведь не значит, что им не нужна любовь, так?
– Она не твоя сестра? – удивился детектив, невольно подаваясь вперед.
– Нет, я взяла ее с улицы, как когда-то взяли меня, – кивнула Джинкс. Она перенесла косу на плечо и погладила ее, стараясь выглядеть, как ее мама на портрете, который Силко хранил в ящике стола. – Потому я и отошла от дел. Поняла, что нет ничего важнее семьи.
Она заметила, как засияли глаза смотрящего на нее молодого детектива, и поняла, что он готов. Невзначай проведя рукой по косе ниже, она опустила ладонь с металлическим пальцем на стеклянный прилавок и отвернулась.
Опустив взгляд вслед за ее рукой, детектив заметил за стеклом мешки с цветным порошком. На каждом была нарисована морда какой-нибудь твари цветом в тон красителю, к каждому была приколота бумажка с ценой.
– Что это такое? – спросил он, тут же заинтересовавшись.
– А? Это мой фирменный дымовой краситель, – отозвалась Джинкс. – У нас уже месяц особая распродажа в честь дня рождения лавки.
На самом деле никакой распродажи не было и Джинкс потребовалось переступить через себя, чтобы выложить на витрину свою секретную формулу для цветного дыма. Она ни за что бы не стала продавать ее, но это было частью плана Ренаты: если любой мог купить краситель, значит, любой мог подорвать склад.
Ее трюк сработал идеально, детектив заглотил наживку и достал из кармана пальто медный прибор с линзами. Он сделал снимок мешков, а потом добавил соответствующие пометки в записной книжке.
Джинкс мысленно поздравила себя с тем, что ненавистная распродажа закончится сразу после того, как детектив со своим блокнотом и снимками свалит из лавки.
– А возможно ли составить список тех, кто брал этот краситель? – спросил он.
– Да его каждый день берут, – она равнодушно пожала плечами. – По многу раз.
– Я смогу увидеть это в расчетных книгах?
– Да, конечно.
Джинкс достала из-под лавки журнал учета, куда по совету Ренаты вписала множество фальшивых покупок красителя за последний месяц. Детектив полистал страницы и зафиксировал несколько из них своим прибором. Его руки при этом дрожали.
Пальба у автомата никак не прекращалась и больше всего детективу хотелось поскорее убраться из этого места, тем более что с Джинкс ему все было ясно: она воспитывает ребенка и потому больше не работает, а порошок у нее купили поджигатели. Вот и причина всех несостыковок в расследовании. Он все выяснил и раскрыл дело, а теперь лично представит свою работу Кейтлин Кирамман!
Как только миротворец убрался, Самира прекратила стрелять и прошла к прилавку, облокотившись на него. Они с Джинкс проводили взглядами парня, гордо шагающего по улице за стеклом витрины.
– С меня причитается, – сказала ей Джинкс.
Самира не обязана была врать ему, что они были вместе в ночь взрыва, но это алиби здорово ее выручит: с ноксианцами миротворцы связываться не захотят. В политике сейчас и в самом деле все было напряженно и усугублять никто не захочет.
– Не вздумай! У нас с тобой считай общие дети, – Самира подмигнула ей целым глазом. – Сходим проветриться вечером?
– Еще бы!