Алена Дмитриевна Реброва
Аркейн. Яркие огни Зауна
В какой-то момент Экко понял, что под платьем у Джинкс на бедре спрятана ее пушка, та, которая поменьше, и ему это понравилось до мурашек. Просто стоять рядом стало мало, он подсадил Джинкс на руки и прижал к себе. Голову вело, девушка показалась легкой, как ребенок.
Зал вынырнул из тьмы и повсюду снова замерцали цветные огни, тогда Вай попробовала отыскать взглядом сестру, а когда нашла, ее глаза округлились. Она пихнула стоявшего рядом Лориса в плечо.
– Гляди! – крикнула она, указывая куда-то в сторону.
Повернувшись туда, Лорис увидел Джинкс и Экко. Она сидела у парня на руках, обхватив тонкими ногами, а локти положив ему на плечи. Ее косы обвили его шею. Оба, похоже, забыли обо всем мире, поглощенные своим первым поцелуем.
По мнению Лориса, рядом с Экко сестра Вай смотрелась еще более бледной и тощей, чем обычно. Еще он думал, что парень для нее слишком «хороший» и долго они не протянут. Но он пожал плечами, добродушно улыбнувшись: ему какое дело, если все довольны.
– Мелкие наконец-то решились! Пойду обниму их! – воскликнула растроганная Вай и ринулась в толпу.
Лорис видел, как она добралась до них и стиснула обоих так, что те от неожиданности чуть не повалились на людей. Уже через несколько секунд все трое смеялись и начали двигаться, подхватывая ритм зазвучавшей песни.
Рената Гласк
В игре Рената Гласк говорит Джинкс: "Ты забавная, но твой талант пропадает впустую".
Дверь в лавку открылась и внутрь ворвались звуки с улицы, целое множество голосов, шагов, кто-то шаркнул, где-то что-то упало, но сквозь все это знающее ухо могло уловить легкий ненавязчивый звон превосходного металла. Тот, кто вошел, носил обувь, набойки для которой стоили столько, сколько мало кто из жителей Зауна в жизни видел за раз.
Зиггс не обратил внимания и продолжил подметать – нервная привычка после миротворцев, хотя те уже почти год сюда и носу не казали. Иша, старательно целящаяся в мишени запущенного автомата, даже ухом не повела. Джинкс, качающаяся на стуле и метающая со скуки ножик в стену, услышав этот звон, остановила занесенную для броска руку и прислушалась.
В центр лавки неспеша вышла высокая женщина в превосходном белом костюме, сидящем точно по фигуре. Ее походка, ее поза, даже то, как она втянула ноздрями воздух в лавке, выделяло ее среди прочих: Рената Гласк на любой уголок Зауна смотрела так, будто он уже принадлежит ей.
Она махнула головой, откидывая густые черные с проседью волосы назад. Рената не носила сложных причесок, как другие дамы из высшего общества Зауна, вместо показной утонченности она предпочитала свободу и удобство, украшенные естественной роскошью. Впрочем, украшениями как таковыми не гнушалась: металлические детали ее костюма были сделаны на заказ в Пилтовере.
– А тут забавно, – сказала она, усмехнувшись. Рената подошла к одной из коробок и запустила в нее искусственную руку, представляющую собой множество переплетенных розовых волокон с сиянием, покрытых пластинами с узорами. Двигая этим чудом химтека почти как настоящей, Рената перебрала конфеты. – Леденцы? В твоем духе.
Джинкс встала. Рената и Силко давно работали вместе, он держался химбаронессы, а она уважала его идеи и спонсировала куда больше его предприятий, чем другие могли бы подумать. Джинкс знала Ренату с детства, хотя они почти не говорили. Может, заглянув к Силко, та приносила ей какой-нибудь гостинец и трепала по голове.
Обычно никто из химбаронов не приходил в лавку лично, вместо этого они отправляли по таким делам своих собачонок-решал вроде Сейвики. То, что Рената Гласк явилась сама, было любопытно, но ничего хорошего не предвещало.
– Возьми зеленый, они самые вкусные, – посоветовала Джинкс, стоя за прилавком, который разделял их с Гласк.
После смерти Силко именно люди Гласк помогли Джинкс выбить отличное место под лавку и дали в долг, чтобы они с Зиггсом смогли начать работу. Тот долг она выплатила, – последний платеж благодаря турелям чудака-Хеймердингера, – но продолжала отдавать часть выручки за «крышу», как и все на этой линии.
Химбаронесса развернула конфету на палочке и сунула в рот, сдвинув к уголку губ, как сигарету, потом направилась к прилавку.
– Надо поговорить, – сказала она, взглянув на Джинкс, как могла бы смотреть приехавшая из далека любимая тетушка. Если бы только у таких тетушек глаза мерцали ярко-розовым, так что зрачки казались каплями чернил.
Джинкс знала, что значит эта фраза: не при Зиггсе и не при Ише. Ей стоило отвести Ренату в место, похожее на кабинет Силко в «Последней капле», напоить чем-нибудь изысканным и неспеша поговорить о деле, с которым пришла химбаронесса.
Только вот кабинета у Джинкс не было, поэтому она отвела ее на склад, где среди ящиков затерялась крошечная мастерская. Здесь она даже не работала, только быстро чинила брак или какую-нибудь ерунду по мелочи, но в лавке это было единственное помещение со столом и дверью.
– Извини, у меня нет слез пилтоверских младенцев или что ты там предпочитаешь пить, – произнесла она, раскрывая перед Ренатой дверь и делая приглашающий жест рукой.
– Конфеты достаточно, – усмехнулась та, перекладывая леденец на другую сторону рта и с любопытством разглядывая заляпанный стол и мусор. Давненько она не бывала в таких местах. Когда-то сама в подобных работала, можно сказать жила, но это было очень давно. – Ты же тут не спишь? Силко бы удар хватил.
– Это просто кладовка, – отмахнулась Джинкс. – У меня есть дом и мастерская и все такое.
– Славно, – кивнула Рената, усевшись на стол в своих роскошных белых брюках и осматриваясь.
Она сказала это свое «славно» с таким видом, будто пришла только для того, чтобы узнать, как у Джинкс идут дела, но это явно было не так. Шли секунды, обе молчали и Джинкс это начало нервировать.
– Я вся внимание, Рената, – сказала она, качнув рукой. – Что ты хочешь?
– Хочу предложить тебе работу, – отозвалась та как ни в чем не бывало. – Нужно зайти в одно место, потом выйти из него, и чтобы после того, как ты уйдешь, от него ничего не осталось. Через два дня, в два часа ночи у зеленой пристани. Основные материалы с нас, но мелочевку бери любую, тут полная свобода творчества. Тебе встретят двое и помогут донести, но внутри сработаешь сама. У тебя будет пятнадцать минут.
Джинкс сдвинула брови. В ее планы не входило подрывать что-либо, пока Ише не исполнится хотя бы шестнадцать. Одно дело, когда головорезы убивают друг друга твоим оружием сами, другое дело, когда ты подрываешь их бизнес собственными руками. Тогда они очень злятся и пытаются отомстить, причем как правило через близких.
– Знаешь, после смерти Силко я сдала и не уверена, что гожусь на такое дело, – сказала она, потому что отказывать напрямую Ренате было нельзя, а про то, что Джинкс якобы «сдала» и якобы «больше не годилась» итак говорили все кому не лень. – Мне лестно, что ты пришла сама, и жаль тебя разочаровывать, но…
Искусственная рука Ренаты бросилась вперед, розовые волокна удлинились, пластины расползлись по ним, и острые, как ножи, когти полетели в лицо Джинкс. Она увернулась, так что даже длинных кос не задело, но рука уже бросилась за ней в другую сторону. Чудовищные когти отодвигались назад и летели вперел снова, и, если бы не скорость и реакция, которые появились у Джинкс после работы Синджеда, Рената превратила бы ее в набор кожаных ремней, как раз к новому костюму.
– Я думаю, ты меня не разочаруешь, – проговорила Рента, утягивая свою жуткую руку обратно в естественное состояние. Джинкс поднялась, оттолкнувшись от стены, после разминки ее глаза мерцали почти так же ярко, как у самой Ренаты. – Никому другому я не могу доверить эту работу, справишься только ты.
Отказывать Ренате было нельзя, это знали все. Этого не мог себе позволить даже Силко, не могли даже некоторые члены совета Пилтовера. Джинкс тоже не могла.
– Ты заперлась в этой темной лавке от всего мира, но мы обе знаем, что ты блестящий специалист, – проговорила она, поднимаясь и подходя к ней. – Не могу видеть, как ты закапываешь себя в этой трухе, Джинкс.
Рената сжала ее плечо здоровой рукой.
– Помоги мне и я этого не забуду, – подмигнула, улыбнувшись.
Уходя из лавки, Рента вынула палочку от конфеты изо рта и раздавила ее искусственной рукой, бросив осколки на ветер. Джинкс проводила ее мрачным взглядом из-за стекла витрины.
– Она что-нибудь купила? – воодушевленно спросил Зиггс. Увидев костюм клиентки, он рассчитывал на хорошую выручку, но Джинкс покачала головой.
«Меня», – подумала она, но не сказала вслух. Даже не купила – просто пришла и забрала, как свое по праву.
Остаток дня Джинкс ходила мрачная и Иша это заметила. Когда они шли домой, старшая сестра обычно не умолкала, но теперь шагала молча, они даже на рынок за едой заходить не стали.
Иша стиснула ее руку, потянув на себя, а когда Джинкс наклонилась, посмотрела ей в глаза, приподняв брови. Ише гордилась своим умением общаться с людьми, не говоря ни слова. Когда-то у нее был старший брат, который не мог говорить, и пока они жили вдвоем, слова никогда не требовались. Теперь она с Джинкс, но ей все равно спокойнее оставлять рот закрытым: люди вокруг даже не догадываются, сколько у них проблем из-за того, что они все время болтают, зато они часто молчат, когда нужно говорить.
– Она не плохая, – вздохнула Джинкс, отвечая на немой вопрос. Они пошагали дальше, и та принялась рассуждать вслух. – Рената знает меня с детства и все такое… она никогда не предложила бы мне что-то рисковое, не сказав об этом. Уверена, там дел на полчаса. Войти, выйти и забыть, никто даже не узнает, что это была я. К тому же, всегда неплохо, когда Рената тебе немного должна.
Узнав, что речь о вылазке, – они целую вечность ни в кого вместе не стреляли, – Иша обрадовалась и пошла в припрыжку. Какой рынок, у них полно дел! Надо упаковать взрывчатку, дымовые бомбы, посчитать пули, проверить каждую деталь в пушках…
– Э, нет, я иду одна, – сказала Джинкс, притормозив девочку. – Там нужна супер-скорость, иначе я просто взлечу на воздух, понимаешь?
Такой подставы Иша не ожидала и возмущенно скривила рот. И не стыдно ей одной уходить веселиться!?
– Зато ты можешь пойти ночевать к Экко, что скажешь? – предложила Джинкс, сложив руки на груди и приподняв брови.
Она знала, чем крыть, Иша обожала оставаться у поджигателей, особенно ночевать у Экко. Он всегда готовил ей что-то вкусное и давал летать на скайборде.
– Ну вот и договорились! – сказала Джинкс, продолжив путь. – И да, Экко ни слова о Ренате! Ясно?
Иша посмотрела на нее с укоризной. Что девочка понимала, так это то, что, если о каком-то деле не следовало знать Экко, значит этого дела вообще не стоит делать. Выходит, не такое уж это задание пустяковое?
– Я сама ему скажу, – отмахнулась Джинкс, отворачиваясь. – Потом как-нибудь.
Когда они добрались до дома, она уже была поглощена мыслями о предстоящих сборах: у нее почти ничего при себе не было и два дня – маловато. Но если она не придет в лавку, то успеет сделать все, что нужно.
Пока Иша стряпала им нехитрый ужин из оставшихся продуктов, Джинкс уселась за рабочий стол, свалив на него коробку со всем необходимым, что собрала по закоулкам жилища. Только начав разбирать ее, она заметила, что ей мешает старая шуримская ваза со сколотым горлышком, в которой стоит свежий букет белых цветов и веточками эвкалипта нежного голубоватого оттенка, напоминающих цвет волос Джинкс.
Увидеть в этой дыре букет было все равно что встретить фею, и несколько секунд Джинкс просто смотрела на цветы, соображая, откуда они тут взялись. Потом она заметила среди листьев конверт и распечатала его.
Свесив голову и заглянув под стол, Джинкс обнаружила и сам сюрприз – коробку. На ней стояла упаковка с пирогом – это Ише. А вот внутри… внутри были сложены упаковки с мелочевкой из лаборатории Джейса Талиса. Лучшие расходники, просто клад!
Устроившись на полу, они вместе с Ишей стали разбирать добычу.
– Обожаю этого парня! – пискнула Джинкс, восторженно разглядывая добро. Экко с равной вероятностью мог это все купить, получить в подарок за какую-нибудь добрую услугу и украсть. Это ей в нем и нравилось: никогда не знаешь, какая из его сторон сыграет в этот раз.
Где-то заскреблась совесть, наверное, из-за взгляда Иши, которая не мигая смотрела на Джинкс из-за большого куска пирога.
– Скрывать не значит обманывать, ясно? – возмутилась та, взмахнув руками. – Да и как я ему вообще все скажу?
Она поднялась и прошла к столу, чтобы посмотреть на цветы, медленно провела пальцем по нежным лепесткам. Такие хрупкие, в Зауне они не простоят долго, уже к ночи увянут из-за теплых газов снизу, которых сама Джинкс уже не чувствует.
– Привет Экко, знаешь, мне на днях надо будет подорвать кое-что, но не переживай, это только один раз для старой подруги семьи… – начала она репетировать с букетом будущий разговор, но потом застонала и опустила голову на сложенные руки. Поднявшись, она понизила голос, пытаясь копировать интонации и произношение Экко. – Я все просчитал, это слишком опасно! Поможешь одной, придут другие, и что тогда? Лучше не связывайся и переезжай к нам в деревню, будешь чинить водопровод, петь песни с Хеймердингером и жить самую занудную жизнь на свете!
Иша сидела, уплетая пирог, и лениво наблюдала за тем, как ее сестра ругается с цветами, кривляясь и воображая, что они – это Экко. Такие представления случались довольно часто, когда Джинкс начинала скучать по нему.
– Ты, знаешь ли, сам не морковку по ночам выращиваешь!
– Ты не понимаешь, это другое! Поджигатели все делают в масках, потому что однажды мы прекратим налеты и начнем другую жизнь!
– О, все дело в масках, конечно!…
Джинкс вдруг умолкла на полуслове.
Почти никто в Зауне не знал, что паренек Бензо это одна из главных заноз в заднице химборонов и пилтоверских торговцев. Маска помогала Экко держаться особняком от своей «поджигательской» личности. Он не купался в заслуженной славе, но и не рисковал получить ножом в бок на улицах Зауна.
– Ладно, Экко, может, идея с масками не так уж плоха, – заметила она, похлопав цветы по пышным бутонам и отворачиваясь. – Иша, хватит объедаться, у нас полно работы! Мне нужны ножницы и краски!… Где то дурацкое одеяло?…
Никто не узнает
Факты и домыслы о пушках Джинкс, которые по многим теориям отражают разные стороны ее личности:
1) Розовый пулемет с заячьими ушками Пау-Пау, Джинкс носит его на ремне через плечо. Ушки скорее всего от зайца Вай, которого Джинкс сумела вытащить из проводов в первом сезоне Аркейна. Пау-Пау – это звук выстрела, а еще так Вай ласково называла Паудер в детстве
2) Скелетница. Пушка в виде акулы, бьющая по площади. Джинкс сделала ее для Силко и потому выбрала форму морского монстра, которых тот любил. В конце концов она оставила пушку себе и наделила ее личность чертами родителя. В игре, когда Джинкс разговаривает с оружием, Скелетница просит ее перестать все взрывать, купить дом и начать копить на пенсию. На что Джинкс отвечает "Ты самая занудная пушка на свете! Ты в курсе, что я могу тебя сменить?"
3) Чпокер, пистолет-шокер, который парализует врагов на большом расстоянии. Мои домыслы: скорее всего Чпокер из всех пушек ближе к "темной" стороне личности Джинкс, для него атака это что-то веселое и безопасное, и он не прочь ввязаться в неприятности, ведь разгребать придется другим пушкам (читай, сторонам личности).
«У зеленой пристани» – когда встречу назначают так, это значит, что нужно выйти к Заунской гавани и пройти до самого ее конца, куда рыбаки сваливают сгнившие до дыр посудины, копившийся тут годами. Борта покрывались плесенью, мхами, водорослями и прочей дрянью, которая воняла так, что аппетит отбивало на пару дней. Из-за их цвета пристань и называлась «зеленой». По доброй воле сюда не совались, так что между развалин старых судов могли незаметно происходить сразу несколько важных встреч.
Джинкс стояла там в большой кожаной куртке с тканевым капюшоном, который можно было натянуть до самого подбородка, если понадобится. На его края она приделала лоскуты в форме зубов акулы, так что косые тени отлично смазывали черты лица, а косы скрутила в два пучка под затылком, за капюшоном их не было видно. Идеальная конспирация – по крайней мере по мнению Джинкс. Для нее это была обычная куртка с капюшоном, но любой, кто увидел бы ее со стороны, увидел бы куртку с капюшоном, который раскрасила и вышила сама Джинкс. Яркую индивидуальность не так просто спрятать.
Она ждала недолго, ребята от Гласк пришли точно вовремя, таща за собой телегу, которая еле двигалась из-за тяжелых ящиков с взрывчаткой. Джинкс присвистнула, оценив объем.
– Мы что, подрываем зал совета? – спросила она, хмыкнув.
– А тебе есть дело? – бросил один из бандитов.
Джинкс пожала плечами. Вообще-то не было.
Со стороны моря раздался плеск воды и шум мотора, присмотревшись, она увидела, как к ним подъезжает катер. Все добро погрузили туда, а потом они втроем с мальчиками отправились к месту по воде.
Развалившись на дальней лавке, Джинкс подставила лицо прохладному ветру. Огни ночного Зауна, раскинувшегося вдоль берега, отражались в воде, а вдалеке за темной линией моста сияет ровным оранжевым светом Пилтовер. С воды оба города выглядели такими… красивыми.
Через пятнадцать минут поездки катер пригнали к хлипкой пристани в какой-то глуши. Пока остальные тащили груз на сушу, Джинкс осматривалась, пытаясь понять, что вообще Ренате могло помешать в этой пустоши.
Они ушли от берега и прошли около получаса по суше, двигаясь в гору. Джинкс шагала легко и бордо, а вот парням приходилось несладко – они кряхтели и ругались, напрягая спины изо всех сил, чтобы втащить груз наверх.
Когда они вышли к месту, там в камне обнаружился ход под землю с рельсами для вагонеток. Шахта, значит. Джинкс отметила, что становится любопытно.
Вход не охраняли, но внутри оказались двое задохликов, которых наняли скорее всего из жалости. Ни один из них даже до сигнальных огней добраться не успел, ребята Ренаты скрутили обоих, заткнули им рты и вынесли наружу. Джинкс, натянув капюшон пониже, сидела в это время на ящиках и наблюдала за представлением, покачивая ногой. Только хмыкнула, когда один из глупых охранников решил побыть героем и начал отбиваться – его уложили одним ударом.
Когда путь был свободен, бандиты переложили ящики с взрывчаткой на дрезине и дальше их ждала веселенькая поездка по шахтам.
Джинкс сидела впереди, одной рукой она придерживала слетающий от скорости капюшон, а вторую выставила вперед, чувствуя пальцами свистящий сквозь них воздух.
– А быстрее можно? – крикнула она, но бандиты, без устали жмущие на рычаг, не отреагировали.
Наконец, дрезина подкатили к самому лифту, хлипкой на вид конструкции, которая запросто могла находиться тут еще до основания Зауна.
– Дальше сама, – сказал один из бандитов, опуская рычаг. Кабинка со скрипом тронулась, опуская вниз Джинкс вместе со вскрытыми коробками взрывчатки. – Подниму ровно через пятнадцать минут. Не успеешь – останешься внизу.
Джинкс показала ему языке, чтобы не строил из себя непойми кого, а потом, когда просвет наверху скрылся, вздохнула и стала готовиться. Вынула из кобуры на бедре пистолет-шокер, в другой в руке зажала фонарь и пару цветных бомб.
Если внизу кто-то ждет, можно направить свет фонаря на него и ослепить, потом взорвать одну из шашек и в дыме скрыться в безопасное место, откуда отстрелять из Чпокера всех, кто окажется в зоне досягаемости… Сколько раз она это уже делала?
Тем временем внизу пожилой сторож проснулся от голосов и, выбравшись из ветхого спальника, с недоумением пошел встречать снижающийся лифт. Тут в шахте было не разобрать, сколько времени, но ему казалось, что рабочие придут только часов через пять и он еще может поспать.
Когда лифт остановился и он раскрыл двери, внутри оказались только деревянные ящики, а с ними никого.
– Что такое?… – удивленно пробормотал старик, делая шаг к коробкам. Но стоило ему подойти к ящикам, как ему в глаза ударил яркий свет, ослепив после полумрака.
Джинкс включила фонарь и увидела, что единственный ее противник – это тощий старик в потертых штанах. В такого даже стрелять не надо.
Она выпрыгнула из-за ящиков, выбила у него из руки фонарь и, уйдя за спину, ударила рукоятью пистолета по затылку. Старик обмяк и повалился на пол лифта, так что осталось только связать его. Заткнув рот и обмотав бинты вокруг глаз, чтобы дедуля не подглядывал, Джинкс не удержалась и начертила поверх глазниц крестик и спираль, так что дед стал похож на дурацкого робота.
– Поспи пока, приятель, – пробормотала она, переводя взгляд на раскинувшуюся перед ней шахту.
Ничего примечательного, просто широкий ход, вдоль которого тянутся рельсы. Чем-то похоже на логово Варвика, только без прикольных светящихся грибов.
Недалеко от лифта Джинкс увидела спальный мешок и небольшой столик с водой и остатками ужина. Похоже, старикан тут уютно устроился. Интересно, чего его тут оставили? Спальник охранять? Хотя это не ее дело, может он просто бездомный.
Оставалось двенадцать минут. Больше тут никого не было, так что Джинкс взялась за дело. Она очень быстро расположила взрывчатку на сводах, материала было столько, что можно было даже не забивать голову его расположением: после того, как она поднимется на лифте, от этих ходов даже воспоминаний не останется.
Джинкс работала в тишине, двигаясь так быстро, как только могла, и под конец ей стал мерещиться далекий стрекот. Может, это шумело в ушах от сияния, а может подземные воды, или что тут еще может быть?
Когда оставалось двадцать секунд, Джинкс закрутила ручку на детонаторе с таймером и метнулась к лифту, где уже очнулся и мычал старикашка. Он пытался ползти и напоминал гусеницу, и Джинкс подтолкнула его обратно мыском сапога. Не больно, но с усилием.
– Ты же не… – она вовремя закрыла рот и деланно закашлялась, понизив голос. Вовремя вспомнила, что, если хочет оставить деда в живых, лучше ему не знать, что в шахту перед взрывом пришла девушка.
Стрекот нарастал и Джинкс поняла, что звуки ей вовсе не мерещились. Кто-то лез из тоннелей прямо к ним. Она посветила фонарем в темноту, прищурившись, и увидела, как со свода показалась паучья лапа бледно-голубого цвета с яркими красными шипами.
Паук или каракатица или какая-то другая дрянь размером с жирного йордля выползла, ничуть не испугавшись света, а за ней показались остальные, десятки, если не сотни. Они словно почувствовали, что добыча вот-вот ускользнет и ринулись к лифту.
Сотни стрекочущих лапок отбивали по камням жуткий ритм, дед на полу замычал и задергался усерднее, пытаясь что-то сказать, но Джинкс и без него понимала, что тварям лучше не попадаться.
Чпокер тут не годился, она рывком подняла из-за пустых коробок старый-добрый Пау-Пау и открыла очередь по мерзким насекомым.
Вибрация от выстрелов отдавалась в тело и мышцы, пули разлетались по шахте, сбивая насекомых, как шарики в игровом автомате. Скоро Пау-Пау раскалился и в воздух поднялись запахи смазочных масел, пороха и металла от нагретых гильз, Джинкс вдохнула этот аромат полной грудью и на ее лице сама собой расползлась улыбка с оскалом. Страшные твари падали перед ней, словно сломанные куклы, ни одна даже лапкой не коснулась лифта.
Тут кабина дернулась и медленно поехал вверх, и тогда Джинкс заметила, что один из убитых пауков налетел на устройство запуска и сбил таймер: теперь взрывчатка не сработает.
– Ах ты!…
В паука она тут же выстрелила, но проблему это не решило: они уже почти скрылись в лифтовой шахте, а весь зал был заполнен этими тварями. Из-за них она не сможет спуститься снова и запустить детонатор.
Дверь в лифт пришлось оставить открытой вопреки техники безопасности, Джинкс присела на полу. Освещая детонатор фонарем, она прицелилась из Чпокера, – самого точного и дальнобойного из ее троицы, – и стала ждать. Лифт поднимался и только когда у нее остался крошечный просвет, Джинкс выстрелила.
Она знала, что будет дальше, и сразу подхватила на себя все свое оружие, а деду помогла встать и развязала ноги.
– Быстрее! Валим отсюда! – взвизгнула она, как только верхушка лифта показалась в тоннеле наверху.
Бандиты вытянули ее за руки через едва образовавшийся просвет, потом нехотя уложили уже не сопротивляющегося старика в дрезину и покатили к выходу. Скорости не хватало, стены уже дрожали от начавшейся внизу серенады мелких взрывов. Скоро дело дойдет до самых тяжелых, и шахта рухнет.
Мужики, толкающие дрезину, поднажали, Джинкс помогала жать на рычаг одному из них, а старик второму, и в конце концов они все-таки успели до спуска, когда тележка понеслась вперед с головокружительной скоростью. Они вылетели из шахты на полном ходу, одному бандиту не повезло и его выкинуло на землю, другой смог крепко вцепиться в рычаг и удержаться, а Джинкс успела выпрыгнуть и приземлиться поудачнее.
Они успели убраться от шахты метров на сто, когда из-под земли разнесся гул, переросший в грохот, а потом из хода вырвались клубы пыли и горячего газа с запахом химикатов. Дело было сделано.
Они оставили старика связанным на берегу вместе с непутевыми охранниками, рано или поздно за ними кто-нибудь приедет и развяжет. Убивать их не было никакого смысла.
– А было круто, а? – выдохнула Джинкс, когда катер уносил их от берега по заливу.
Она снова развалилась, облокотившись о борт, вдали сверкали огни Зауна и Пилтовера. Холодный воздух остужал кожу и Джинкс скинула капюшон, наслаждаясь поездкой. Сияние еще пульсировало в ней, разгоняя кровь и обостряя чувства, – классные бодрящие ощущения, за которые некоторые платят золотом, а она получает их, просто немного побегав.
Потрепанные бандиты не разделяли ее восторга.
Вернувшись в Заун, Джинкс не отправилась в деревню к Экко и Ише, как планировала, и не пошла домой. Она дождалась, пока ребята Ренаты уйдут, сбросила капюшон и распустила косы, а потом двинулась вдоль берега с пушками наперевес.
Она шла, смотрела на воду и в голове не было почти ни одной мысли. Пустота. Под ногу попался камень, и Джинкс пнула его в море, а потом смотрела, как дрожит блеск огней на мутной водной ряби. В этом мерцании она увидела, как мелкие пули летят в паукообразных монстров, и от этих воспоминаний внутри все задрожало.
Остановившись, Джинкс опустила Пау-Пау на песок рядом и, достав пистолет с пояса, прицелилась в воду, представляя, как подстреливает детонатор. У нее ведь была одна попытка и всего лишь доля секунды, но она сделала все идеально!
– Паф!
Синий луч ударил в волны и разошелся в воздухе электрическими искрами, осветив бурые водоросли под водой. Каким-то рыбкам сегодня не повезло.
Смешок вырвался из горла, а потом Джинкс рассмеялась – над собой и над всей этой ситуацией.
– Как же это глупо! – сказала она, хихикая и медленно садясь на песок возле пулемета. Пистолет она положила себе на колени и посмотрела на стоящий рядом Пау-Пау, теперь они с ним были одного роста. – Ребята, как мы до этого докатились? Мы стреляли в пауков!
Пау-Пау стоял совершенно невозмутимо и не собирался реагировать на ее насмешку.
– Ладно, я знаю, что тебе понравилось! – сказала она, улыбнувшись и погладив розовый бок пулемета. Краска кое-где облезла, но так он смотрелся даже солиднее. – Без обид. Просто…
Она взглянула на Чпокер и взяла его в руку, чтобы не чувствовал себя обделенным вниманием.
– Просто это такая ерунда, – сказала она уже тише. – Это не опасно, вот что я хочу сказать. Вот соваться в Тихий Омут было опасно! – она взмахнула пистолетом. – Сказать Экко про Ренату было опаснее, чем вся эта вылазка!
Чпокер имел на этот счет свое мнение.
– А ты не умничай, – велела она, недовольно нахмурившись. – Ты сегодня отлично сработал, но я тут вообще-то главная! Если я решила, что мы молчим, значит мы молчим, и не потому, что боимся.
Между ними повисло напряженное молчание, какое-то время Джинкс сверлила пистолет злым взглядом, но потом спорить стало неинтересно, Чпокер вернулся на колено, а она подняла взгляд на волны. Их спокойное и размеренное движение успокаивало. Она медленно привалилась к Пау-Пау и прижалась к нему щекой – он вот никогда с ней не спорил.
– Жалко Скелетницы не было, ей бы понравился старикан, – сказала она. – Она бы тоже его отпустила. Возьмем ее в следующий раз, а?… Я знаю, что она громкая, ну и что? Она вообще-то еще ни разу не каталась на катере, хотя и акула. Это как-то… несправедливо что ли.
Чпокер снова начал ехидничать. Все они знали, что Скелетница была бы против того, чтобы следующий раз случился. Она самая занудная пушка на свете, вот почему осталась сегодня дома: Джинкс не хотела слушать ее причитания о том, что снова разрушает свою жизнь.
– Может, следующего раза и не будет, – тихо сказала она, пиная ногой песок. – Откуда вы вообще знаете?
Днем она вернулась в лавку, так и не зайдя домой. Зиггс уже был там, он проводил ее оружие и капюшон удивленным взглядом, но ничего не сказал, а самое главное – не придал увиденному значения. Еще не хватало, чтобы ляпнул при Вай или Экко, что она уходила куда-то ночью с пушками.
Первые дни прошли в неприятном напряжении, Джинкс казалось, что вот-вот все точно должно пойти наперекосяк. Экко спросит, где она все-таки была, и посмотрит этим своим взглядом; или Вай что-то унюхает и начнет вправлять ей мозги; или окажется, что этот дурацкий старик ее все-таки видел… но ничего не изменилось. Небеса не разверзлись, в лавку не набежали миротворцы, слухи о подорванной шахте какие-то бродили, но всем было по боку, кто это сделал и зачем. Никого не волновала паучья ферма каких-то полоумных арахнологов и Джинкс тоже никого не волновала. Не больше обычного, по крайней мере.
А когда та ночь уже улеглась в памяти, а пушки в кладовке почти перестали ругаться между собой, в лавку пришел человек от Ренаты. У нее снова была работа для Джинкс.
– Когда? – только спросила она.
Примечание:
В игре, когда Экко встречает Джинкс, он говорит ей: "Я почти влюбился в тебя, но потом ты начала разговаривать со своими пушками".